Сделай и живи спокойно 2

Глава 19

— Вилор, выйди из кабинета, — Сергачёв был неумолим, как памятник Ленину и такой же чугунный в смысле отзывчивости, — я всё сказал!

— Значит, что получается? — я тоже упёртый как баран и поэтому не собираюсь отступать, — воевать пионерам и комсомольцам можно, а помочь в расчистке завалов на заводе нельзя, так что ли?

— Ты, бл…, - аж подскочил со стула, наш комсомольский вожак, — не путай войну и мирное время! Указ от 1946 года, конкретно запрещает привлекать несовершеннолетних к опасным работам. И не спорь! Вот отслужишь в армии тогда будешь делать что хочешь.

— Всё равно пойду помогать, — громко не согласился я, и пошёл к двери, — фиг вы меня остановите!

— Появишся в районе кирпичного завода, — крикнул мне вслед Серёга, — будем разбирать твоё поведение на комсомольском собрании. И подруге своей передай, чтобы тоже шла домой. Нечего по стройплощадке с ломом в руках ходить.

Я со злостью захлопнул дверь прорабской. Вот ведь непробиваемые удоды! Я тут, понимаешь, всех ребят сагитировал принять участие в ликвидации аварии на кирпичном заводе, а они мне палки в колёса ставят. Ничего, я ещё до товарища Крапивина доберусь! Он вам покажет — где, как и когда надо использовать комсомольцев!

А ведь началось всё с простого вопроса, который задала табельщица Мария. Тогда в толпе, после просьбы к коммунистам подумать, она не стесняясь, громко спросила:

— А почему только коммунисты должны быть готовы? Комсомольцы, что уже не в счёт? Мы, между прочим, тоже хотим помочь! Где записывают добровольцами, я первая пойду?!

Галдёж поднялся знатный. Прибежала Исипова и следом за ней Сергачёв. Началось обсуждение этой ситуации. Решили, что комсомольцы тоже должны организоваться. Запись будет производить, в прорабской, комсорг Сергей Сергачёв.

Я сначала не хотел связываться с этим делом. Но, мой внутренний, молодой и очень активный Вилор взял верх, над старым, опытным и очень осторожным прорабом. Да и возможность побывать на кирпичном заводе, где можно попытаться узнать, о покупке сухого порошка глины и этим исключить посредника в виде маклера, тоже толкала на этот геройский поступок.

Для начала я оббежал всех кого знал. Ребята подсобники, да и тот же Феликс — всё согласились! Потом рванул к Марго. Она тоже не отказалась. Мало того, она ещё двух девушек нашла, кто согласился идти с нами! Эх! Как же мне не хватало Катерины. Вот кто бы мог заставить бурлить это болото. А эти — Исипова и Сергачёв ничего не понимают в энтузиазме. Ближе к окончанию работы, я пошёл записываться в добровольцы. Рита с ребятами уже ждала меня возле прорабской. Я пошёл первым. Вот собственно и всё! Теперь мне надо, как-то объяснить, почему нам не быть добровольцами! Люди ведь ждут. Надеются. Эх!

Объяснил, слава богу, не в первый раз таким занимаюсь. Сколько раз, в той жизни, приходилось вот так же брать всё на себя и объяснять почему, например, сегодня не выдали зарплату или что наша организация банкрот и денег вообще не будет. Девяностые — мать вашу!

Грустно. Я то думал, что молодёжь меня поддержит, а всё оказалось гораздо хуже. Дисциплинированные здесь все, как кошки у Куклачёва. Сказали нельзя — значит нельзя! А я так надеялся, что сейчас соберёмся и пешком рванём на кирпичный завод помогать. Фиг там! Даже Марго, любовь моя, посмотрела грустно мне в глаза и отдала лом Феликсу. А ведь сначала готова была бежать, чуть ли не вперёд меня на помощь. Даже, вон, спросила, что в первую очередь нужно для работы. Я ей и сказал, что при разборе завалов, нет ничего лучше, чем руки в рукавичках и хороший лом. Лопаты нужны будут потом, когда основные и самые большие куски уберутся. Эх!

Я ещё раз окинул взглядом своё «воинство». Хм, интересно, а им строевую подготовку в техникуме преподают? Ща проверим:

— Добровольцы, в шеренгу становись!

Народ подобрался, секунд пять броуновского движения и что-то вроде похожее на шеренгу застыло передо мной. Причём лом, самым невероятным образом, опять оказался в руках у Риты. Она его держала как карабин СКС, в положении «к ноге».

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал я.

После небольшой паузы, я провёл разъяснительную беседу. Ну, там про долг каждого комсомольца и о всеобщей задачи по построению коммунизма. В общем попытался направить мысли в правильном направлении. Но, в этот раз, у меня ничего не получилось. Ребята совсем не горели энтузиазмом. Вообще. Немного подумав, я понял причину этого. Они просто перегорели. Первый порыв, который надо было подхватить и не давать ему пропасть, иссяк. Бывает и такое. Можно, конечно, собственным примером и голосом заставить, но это уже будет не то. Совсем не то, что нужно. Поэтому прекращаем эту попытку и запомним, на будущее, как не надо делать.

— Вольно! Разойтись!

Вот так! А я всё-таки прокачусь до места, просто чтобы посмотреть. Только Риту провожу до дома.

— Вилор, не обижайся на ребят, — взяв меня под руку, Марго тихо, вполголоса объясняла что произошло, пока мы шли переодеваться, — напугались они. Никто не хочет получить плохую характеристику от комсомольской группы. А Сергачёв это может устроить.

— Да всё я понимаю, — так же тихо отвечал я, — с самого начала, надо было не ходить к комсоргу, а сразу бежать на завод. Тогда бы всё получилось. Там, на месте, никто бы не стал спрашивать о нашем возрасте. Поставили бы вместе со всеми работать и всё. Теперь-то чего рассуждать? Жаль, конечно, но ничего непоправимого не случилось. Будет наука на будущее. Пацаны вон на фронт, во время войны, сбегали и ничего… Сынами полков становились, медали получали, а то и ордена даже.

— Так то война была, — возразила Рита, — сейчас-то мир.

— А какая разница? — удивился я и пояснил, — нельзя отказывать людям, если они хотят помочь от чистого сердца. Что стоило поставить нас не на опасный участок, а где-то рядом? Да, даже, просто помогать носить чего-нибудь и то было бы дело! Понимаешь? Сопричастность в большом и важном для общества деле, о котором потом будут всю жизнь вспоминать и детям рассказывать, вот что важно! Это знаешь какой стимул?!

— Наверное, ты прав, — смущённо произнесла Рита, — и я не испугалась. Я готова пойти с тобой помогать.

— Теперь это не важно, — махнув рукой ответил я, — думаю, что нас не пустят даже посмотреть издали, не то что помочь. Надо подумать…

Да, провал полный. Не быть мне нормальным лидером. Ещё и под санкции попал. Сергачёв и Исипова долго будут мне напоминать о моём отказе подчиниться. Да и фиг с ними! Как бы мне сейчас вывернуться так, чтобы окончательно авторитет не растерять в глазах Марго. С другими разберусь потом. Мне мнение моей девушки важнее. О! А если так:

— Рит, а ты знаешь, где этот завод находится? — спрашиваю девушку.

— Конечно! — уверенно ответила Рита.

— Тогда по-быстренькому переодеваемся и идём туда! — я подтолкнул девушку к женской раздевалке, а сам помчался в нашу — мужскую.

Я с яростью срывал с себя рабочую одежду, а в голове только одна мысль: — «Такое не должно повториться». Я отступил, не стал настаивать и согласился с чужим мнением! Блин! Ладно другие, а вот Феликс, что он теперь будет думать обо мне? Я же вроде как весь такой смелый и решительный, а в итоге — ноль получается? Не пойдёт! Буду исправляться.

Николай Петрович приготовил мне маленький свёрток и вручил перед уходом. Что там находится, он не сказал, но намекнул — что это необходимо для ремонта дома. Потом посмотрю, а сейчас есть другие дела. Жаль что я дорогу, до этого кирпичного завода, не знаю. Съездил бы один и никаких проблем. Просто по человечески переживаю за Марго. Путь не близкий, а мы после рабочей смены. Зачем ей ноги бить? Но, с другой стороны, я знаю, что её не отговорить. Если сказала, что пойдёт со мной, значит так и поступит.

Как оказалось, не так уж и далеко находился этот завод. От нашей стройки километра три не более. Плохо, что весь путь шёл под горку — назад придётся возвращаться поднимаясь в гору. Но я чего-нибудь придумаю. Можно ведь и вдоль речки Яченки проехать до впадения в Оку, а там и набережная рядом. А это считай дом родной. Только это километров пять получится — но зато почти по прямой, без всяких горок. Разберёмся!

Никто нас на территорию завода, конечно же не пустил. Всё кругом было оцеплено милицией и какими-то военными. Но мы с Ритой, всё-таки, с небольшого возвышения, рассмотрели основные последствия взрыва. Далековато было. Да и марево, то ли от дыма, то ли от пара мешало. Хорошо было видно, только огромную дыру в крыше. Метров пять-семь в диаметре — не меньше. Если взрыв произошёл внутри то, что же тогда там от печи осталось?

— Рит, а ты была на заводе этом? — спросил я девушку.

— Была, — кивнула головой Марго, — в составе пионерского отряда, на открытии. Тогда война ещё шла, а завод уже восстановили. Пол-города пришло на открытие производства. Правда, запустили всего одну печь, но и это было событие!

— Неужели кирпич выпускали?! — удивился я, — кому он нужен во время войны?

— Этого я не знаю, — почему-то грустно ответила Рита, — я тут больше ни разу не была. Других забот хватало. Наверное, что-то делали… Купаться ходили или за грибами, дым над трубами видно было.

— А сколько печей в цеху? — уточнил я.

— Три, — ответила девушка.

Какие-то маленькие печи получаются. А если они туннельного типа, то ещё и короткие. Фиг его знает и вдобавок не видно ничего. Поближе бы подобраться, но не пройти из-за этих вояк. Ладно. Посмотрели и хватит. Теперь, на любые вопросы, у меня будет что ответить. Я видел, что случилось. Пусть издали, но некоторые не сделали и этого. Я хотя бы попытался что-то сделать, но меня не пустили. И свидетель у меня есть.

Пришлось намотать на раму велосипеда, свою гимнастёрку, а в неё предварительно набить сена чутка. Сам я остался в майке. Народу вокруг мало, так что никто слова лишнего не скажет. Получилось неплохое сиденье, для неспешной езды. По крайней мере Рита не жаловалась. Зато до набережной добрались за полчаса. Тропа шла вдоль русла реки Яченки и была неплохо утоптана. В некоторых местах я даже хорошо разгонялся. В общем — нормально добрались.

К Катерине заявились с кучей всяких вкусностей. Устроили у неё весёлое пиршество. Праздник живота и языка! Всего понемножку, но зато самое свежее и вкусное. Послушали различные версии взрыва. Три соседки Катерины присоединились к нам. Так что было шумно и информативно. А как по другому? Пять представительниц женского пола и я, в единственном числе! Катя, как оказалось, была в курсе событий (кто бы сомневался) и поделилась своим мнением. Выводы неутешительные — на неделю, как минимум, завод встал. Одна печь разрушена очень серьёзно. Две тоже пострадали, но не критично. Погибших нету совсем, а вот раненые есть. Посекло осколками. То что это диверсия, уже никто не сомневался. Милиция работает не покладая рук. По городу шерстят всех, кто мало мальски разбираться в сапёрном деле. Найдут или нет неизвестно. Поэтому из дома желательно выходить с документами — во избежание так сказать. Под самый конец разговора, на меня насели все пятеро, типа — вали в коридор, нам надо о своём, о девичьем поговорить. А я что? Пошёл к медсестре. Больше я тут никого не знаю.

Вот фигли они меня постоянно выгоняют в коридор? Я понимаю, что есть вопросы в которых я не копенгаген, но зачем мне каждый раз напоминать об этом? Не поймёшь этих женщин. Да и не собираюсь. У меня и так голова кругом идёт. Столько всего надо сделать, что я уже сомневаюсь — правильно ли я, в некоторых случаях, поступил? Не рано ли я дом приобрёл? Может надо было после выполнения задания покупать?

Рита выпорхнула из палаты, как всегда какая-то смущённая. Не смотря мне в глаза, протянула руку. Да я вроде не инвалид, могу и сам подняться. Но что не сделаешь для красивой девушки. Может ей это, прямо сейчас, очень нужно. Что я не человек что ли? Без всякой задней мысли, ухватился за руку Марго и, одновременно с этим, встал со стула. Гм, да… Неловкая ситуёвина получилась. Ещё и эта медсестра за нами наблюдает. Прям — отдел нравственности какой-то. Мы стояли очень близко друг к другу. Очень. Одно движение и поцелуй неизбежен. Но всё-таки время сейчас не то. Марго резко упёрлась мне в грудь ладонями и отодвинула от себя. Не спорю — мы не на нашем месте, там бы было всё по другому. А тут — не фиг! Так что правильно всё! На улицу не вышли, а выбежали. Потом минут пять стояли возле велосипеда и тихо хихикали как умалишённые.

Решили сначала зайти в мой дом. Надо выложить из рюкзака всё лишнее, да и фронт работ на выходные обсудить. Когда вошли в калитку то, по ощущениям, во дворе ничего не изменилось. Но, как не странно, дом выглядел более обжитым что ли. Чувствовалось что там есть жизнь. И это радовало.

Пробежался по этажам. Пыль присутствовала везде. Но это ничего. По идее так и должно быть. Без чердачного перекрытия сюда слетается вся пыль с округи. Хорошо, что окна во фронтонах застеклённые, а то совсем было бы кисло. Рита хотела затеять уборку, но я не дал. Пока это нам ничем не поможет. Да и незачем.

Посмотрел на вещи в рюкзаке. Петрович предал брусок оконной замазки и горсть мелких гвоздей. Прав он — такое точно во время ремонта пригодится. Хорошо иметь в знакомых бывшего баталера. Надо будет чем-то отдариться. Негоже это — брать и не давать в ответ!

Конечно же мы задержались в нашем укромном месте. Как без этого. К тому же вечер наступил. Сумерки. Хотя и не темень. Спокойно, без лишнего напряжения, видно кто идёт мимо. Даже лица можно разглядеть, если присмотреться. Только нас это не интересовало, были дела поважнее. Нас больше волновало, чтобы нас не заметили. Это да, а на проходящих мимо мы не смотрели.

Прямо наваждение какое-то. Мне, в какой-то момент, показалось, что мимо нас прошла, та самая пара пожилых людей. Правда или нет — не знаю. Разглядеть трудно было, вечер как-никак. Но если это так, то что-то далековато эта парочка забралась. Это во сколько они к себе на Чичерина доберутся? А может они не там живут? Тогда вообще ничего не понятно. Ладно, может это не они были и я опять всё перепутал. Но всё равно дурдом какой-то. Мне ещё мании преследования не хватало и так конкретные признаки шизофрении присутствуют.

Сразу в общагу не поехал. Кушать захотелось. А так как время, на приготовление ужина, не охота было тратить, то решил проехаться в столовую. Пусть и за деньги, но зато спать лягу сытым. Ещё и на завтрак чего-нибудь прикуплю. Ту же булочку с маком — чем не завтрак?

Из столовой уходил со смешанными чувствами. Сытый но нервный. И опять, во всём виновата эта парочка! Они точно меня преследуют. В этот раз они появились в обеденном зале. Или как эта комната в столовой называется, где все спокойно кушают. Я тоже, как и все, сидел и наслаждался шикарной свиной поджаркой с гречкой. Спокойно пережёвывал мягонькие кусочки мяса, как в зал вошла эта неразлучная пара. Постояли, посмотрели по сторонам и ушли. А у меня гречка прямо в глотке застряла, от такого, никакой соус не помогает протолкнуть или проглотить. Это я даже не знаю как назвать и с чем сравнить! Хоть бы подошли и объяснили, что им от меня нужно. Так нет ходят и ходят, только нервы трепят не по делу.

Выйдя из столовой, я сделал пару кругов по округе. Только время потерял. В такой темноте, дальше собственного носа ничего не видно. Это ещё хорошо, что Социалистическая неплохо освящается, а так бы вообще кисло было. В общем приехал в общагу не в настроении. Спать лёг сразу, не обращая внимание на присутствующих. Отговорился больной головой. Люди вроде понятливые и с распросами не лезли.

Утро, разминка более похожая на хорошую тренировку, столовая и базар — вокзал. После всего я у дома Марго. Жду. Сегодня, в качестве десерта, первая черника. Стакан целый прикупил в бумажном кулёчке. Сам обошёлся земляникой с молоком. Мне и это сойдёт. А девушку надо удивлять, чем-нибудь новеньким и желательно каждый день. Пусть полакомится.

Зря я с этой черникой связался. Знал бы, в чём выйдет Рита, не за что не купил эти ягоды. Я не разбираюсь в женской одежде. Как и что называется я тоже не знаю. Но, с моей точки зрения, объясняя простым и понятливым, чисто мужским и ни грамма не профессиональным языком это было что-то типа рубашки и юбки. Рубашка очень светло-серая в мелкую, косую, почти незаметную, голубую полоску. Юбка длиной до щиколоток тёмно-серая в крупную складку и с широким, черным, бархатным поясом. Фух! Как-то так! А, да! Там ещё карман был на груди. На левой. Во! И пуговицы неправильно пришиты, с другой стороны. Короче, это была женская рубашка. И на эту красивую рубашку, чисто случайно, упало несколько ягодок этой долбаной черники. Ну выпали из пальцев. Выскользнули. Бывает. А черника это такая ягода, что любой ягоде фору даст, в деле что-либо испачкать. Вот и… Жалко. Нет, если не приглядываться, то не слишком и заметно. А вот Марго считала по другому. Всю дорогу шла и хмурилась. Переживала.

Перед тем как разойтись по раздевалкам Рита меня огорошила новостью:

— Вилор, я сегодня работаю до обеда. Так что, ты меня не жди и иди на обед сам.

Ревизор, товарища Гоголя, с его заключительной сценой, отдыхает. Такого поворота я не ожидал, от слова совсем. Поэтому только и мог выдавить из себя, первое что мне пришло в голову:

— Что произошло?

Марго посмотрела на меня, помолчала немного и объяснила:

— Вчера мать взяла большой заказ на пошив. Мне придётся ей помогать. Но и работу терять неохота. С нашим бригадиром у меня была договорённость, о таких случаях. Так что до обеда я работаю здесь, а после помогаю матери.

Я молчал. А что я могу сказать? Обидно наверное. Ведь могла и пораньше всё рассказать. Хотя… Зря я эту чернику купил. Наверное Рита отвлеклась, на переживание о маленьком пятнышке и забыла. Надо что-то сказать, а я не знаю что. В голове полный бедлам творится.

— Я тебя провожу до дома, — после минутного замешательства сказал я, — пообедаю по дороге, когда буду возвращаться.

— Зачем, Вилор? — не согласилась девушка, — Я сама прекрасно дойду. Чего ты там себе понапридумывал?

— Ничего я не придумал, — твёрдо ответил я, — дураков всяких хватает. А я обещал, что теперь всегда буду тебя провожать. И не возражай, а то на работу опоздаем.

— Лучше бы ты своим делом занялся, — как-то отстранённо и тихо, почти на грани слышимости, произнесла девушка и уже в полный голос добавила, — Ладно, я подожду тебя.

Это что сейчас было? Или я не правильно всё расслышал? Что бл… произошло за то время, пока мы не виделись? Какой нафиг заказ? Что ей про меня наговорили? И самое главное — кто?

Пятиминутку я почти не помню. Всё делал как-то автоматически. Понял только то, что работы у меня, с моей наставницей пока нет. Поэтому Шкато направил, нас с Машей, на уборку мусора. А мне и лучше! Там будет время подумать и решить что делать. И отвлекать никто не будет. Буду бегать с вёдрами и размышлять. Слава богу было над чем. Ведь как оказалось, я ужасно ревнивый балбес. Да-да! Я сам от себя не ожидал. Но из головы не уходила мысль — «А за каким таким хрямом Рита так разоделась? Зачем на работу так одеваться? Точно ли она пойдёт домой в такой красивой одежде?» — и всё в таком роде. Прямо Отелой себя чувствовал, чёрной, тупой и с чёрными мыслями. И ещё эти её слова, о «своём деле» тоже никак у меня не стыковались с помощью матери. Типа я «занимайся своим делом», а чем тогда будет заниматься она? Не своим что ли? Дурдом полный.

Откуда на нашей стройке мусор? Каждый день все всё за собой убирают. Даже после работы люди остаются, чтобы привести в порядок территорию. На воскресники всякие выходят, для той же цели. Отдельно можно сказать про неугомонных комсомольцев, которые просто мечтают довести наш объект до образца чистоты. Чего тут нам с моей наставницей убирать? Зря я так думал. Если мусор, на первый взгляд не видно, то на последующий, более пристальный, его, как оказалось просто до фига! Таскать — не перетаскать. Вот и таскали до самого обеда.

Как только мне принесли талон на обед, я тут же сбежал. Не фиг! Мусор подождёт, а у меня конкретная миссия. Но, краем уха, всё же услышал, что после обеда будет общее собрание. На какую именно тему этого не разобрал — был в движении. Мне ещё комбез надо поменять на что-то более приличное. Всё-таки в город иду с девушкой. Успел.

Марго и так-то, всегда выглядела как маленькая принцесса, а тут вообще чуть с ног меня не сшибло. Специально что ли так прихорошилась? Только-только мне удалось успокоить свои неизменные инстинкты, как опять ревность проснулась с удвоенной, а может и утроенной силой. Теперь-то уж точно, я её прямо до двери доставлю. И фиг уйду пока не удостоверюсь в отсутствии всяких тел мужской формации. Есть там, рядом одна голубятня. Я думаю, что оттуда будет хорошо видно всех, кто заходит и выходит из дома Риты.

Сам бегу рядом, а за рулём сидит Марго и неспеша крутит педали. Я посчитал, что так будет гораздо быстрее. И у меня останется достаточно времени, чтобы вернуться назад на стройку. Глядишь и успею на собрание. Голодный конечно останусь, но это не беда. После работы зайду и использую талон. Будет у меня усиленный полдник. Хе-хе. Я же не ограничусь одними дежурными блюдами. Особенно после таких переживаний.

Попрощались сухо. Я попытался донести до девушки, что вечером буду работать на своём доме. Так что она может приходить в любое удобное для неё время. Но ответа так и не дождался. Что же за фигня какая-то странная творится? Не пойму никак.

Конечно же ни на какую голубятню я не полез. Хватило соображения, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мало того, что соседи возбудятся, а это не очень хорошо, так и ненужные слухи могут возникнуть, что тоже мне не нужно. Посижу на нашем месте. Оттуда тоже хорошо дорога просматривается. Жаль, что долго я здесь не задержусь. Связан я по рукам и ногам обязательствами. Надо быть на работе.

Никого я не увидел, что странно, но вполне объяснимо. Зато успокоился. Всё что я себе надумал, сейчас уже казалось полной ерундой. Поэтому поеду-ка я на работу, нечего бездельничать, надо и честь знать.

По дороге решил всё-таки чего-нибудь поесть. Желудок вроде как уже подстроился под существующий режим и требовал наполнения хоть чем-нибудь. Завернул на рынок. Там совершенно случайно встретил Лёву. Рыжий здоровяк реально обрадовался встрече. Но на мою просьбу прийти сегодня вечером и помочь по дому ответил отказом. При этом ссылался на большую занятость. Ладно, я не гордый, сам как-нибудь справлюсь.

По быстрому проглотив три пирожка с рыбной начинкой и запив это дело кружкой молока, я поехал на работу. Время обеденного перерыва подходило к концу и я спешил. Поворачивая в проходной двор, чтобы сократить дорогу, я еле успел затормозить, чтобы не врезаться в каких-то людей. Это оказалась та самая пара пенсионеров. Первое, что они произнесли после аварии это:

— Когда же ты, наконец-то займёшься нормальным делом?

И как это понимать?