Седьмая печать

Глава 5 Пятая печать

Основная реальность. Люк Скайуокер.

– Добрый вечер, Лорд Вейдер.

Сидящий на каменной скамье Император даже не повернул головы, продолжая задумчиво рассматривать цветущие кусты. Краткий момент отдыха в заполненной работой жизни, который он изредка может себе позволить, нарушенный долго ожидаемым гостем.

За спиной вздохнули.

– Сын.

– Сын, – согласился Дэв, – вот только не ваш. К сожалению… Или к счастью?

Тяжелое присутствие Тьмы стало еще ощутимее.

– Люк…

– Его здесь нет, – равнодушно покачал головой ситх. – Люк Скайуокер умер много лет назад. Погиб от рук тех, за чьи идеалы боролся. Какая ирония судьбы, вы не находите, Лорд Вейдер?

Мужчина повернул голову, уставившись на того, кто когда-то умер на его руках. Когда-то Люк Скайуокер верил, что это было искупление. Когда-то он думал, что это был возврат к правильной стороне. Светлой, разумеется. Когда-то он искренне считал, что этого краткого порыва, самоотверженного и жертвенного, было достаточно, чтобы тот, кто был Энакином Скайуокером, обрел мир и покой.

Он ошибался.

Впрочем, все эти надежды принадлежали давно покойному человеку, Люку Скайуокеру, и к сидящему на скамье в саду Императорского дворца Дэву Палпатину не имели никакого отношения.

Призрак нахмурился, складывая на груди руки. Высокий мужчина лет тридцати в черном костюме с элементами брони. Никакой панели системы жизнеобеспечения на груди. Длинный плащ, стекающий тяжелыми складками вокруг тела – тканая броня. Каштановые завитки волос вокруг белоснежного лица. Яркие золотые глаза.

– Присаживайтесь, – тихо произнес Дэв, похлопав ладонью рядом с собой. – Нам о многом пора поговорить. Не так ли, Лорд Вейдер?

Призрак прищурился, но промолчал, опускаясь на каменную поверхность. Дэв чувствовал, как гудит Сила, сконцентрированная в высокую широкоплечую фигуру.

– Почему ты отказываешься?

– Люк Скайуокер умер, – на этот раз в бесстрастном голосе ситха прозвучала тоска. – Он стал прошлым, а к нему нет возврата. Впрочем, я могу задать вам аналогичный вопрос. Почему вы признали только дочь?

По лицу Вейдера прошла судорога. Глаза засияли.

– Я не обладаю даром предвидения, – мрачно признал мужчина. – У меня было только два настоящих видения за всю мою жизнь. Гибель жены… И смерть вас обоих.

– Даже так. А смерть матери?

– Ты и об этом знаешь? – резко повернулся призрак. – Откуда?

– Неважно.

– Хорошо, – дернул плечом Вейдер. – Видения гибели матери не были настоящими пророческими видениями. Это были насланные образы.

– Сидиус? – предположил Дэв. Вейдер грустно хмыкнул.

– Кто ж еще… Я узнал об этом гораздо позже… Он ничего не пускал на самотек. Тускенам заплатили. Это был целенаправленный рейд. Который окупился сторицей… Я был идиотом. Расказал Падме и Палпатину. Оба меня утешили, сказали, что чувствовать гнев естественно…

– Дали вам возможность оправдаться перед самим собой.

– Да. Вот только гнев прошел, и вина жрала меня живьем. Повторюсь. Я был идиотом. Сказал не тем, кому надо было.

– А кому надо было? – остро взглянул Дэв.

– Моему мастеру.

Дэв поднял бровь, рассматривая мрачного призрака.

– Вашему мастеру… Что-то мне подсказывает, что вы совсем не Сидиуса имеете в виду.

– У меня был только один мастер, – жестко отрезал Темный Лорд. – Оби-Ван Кеноби.

– Неожиданно, – признал Дэв.

– К своему стыду, вынужден признать, что понял это только после смерти, – продолжил Вейдер.

– Почему?

– Оби-Ван был единственным, кто боролся за меня до конца, – призрак упорно смотрел куда-то вдаль. – Он готов был обучать меня с согласия Совета… Или без него. Поэтому они и не помогали, ведь Кеноби заявил этим, что справится в одиночку. Он готов был уйти из Ордена. Он терпел мой идиотизм и направлял. Вот только я не ценил… Жаль. Совет давил на него постоянно. Палпатин, со своим сочувствием, от которого мой эгоизм только возрастал. Умел так все завернуть, что белое становилось черным. Падме… Вроде любила, но как только встала перед выбором, перед тем, что надо доказать свою любовь… «Ты идешь по дороге, которой я не могу следовать», – саркастически фыркнул призрак. – И только мастер боролся за меня до конца.

– Искалечив на Мустафаре? – небрежно поинтересовался Дэв.

– Он не хотел меня убивать, – повернул голову Вейдер. – Он несколько раз предупреждал меня. Кто будет предупреждать врага о своих намерениях? В битве? Кто? Он искалечил меня.

– Не добил.

– Нет, – пожал плечами Лорд. – Я понял почему, только потом. Много лет спустя… Он давал мне шанс. Если бы я попросил о помощи, Кеноби бы вытащил меня оттуда. Да, он меня искалечил, но можно поставить протезы. Я был готов его убить. Того, кто воспитывал меня. Кто боролся за меня. Он дал мне возможность… если бы я только попросил! Я ведь убивал детей в Храме. И все равно он был готов простить меня…

– Вы не попросили…

– Нет, – отрезал призрак. – Я совершил ошибку. И расплатился за нее.

– А Сидиус?

– Он никогда за меня не боролся, – с горечью признал Вейдер. – Я был не учеником, а инструментом. Он даже не учил меня нормально. Впрочем, как и Тирануса… Как и Мола. Да, мы были чрезвычайно мощными. Но были ли мы знающими и умелыми? Превзошли ли мы его, как ученики? Нет. Ты – единственное исключение.

В саду вновь наступила тишина.

– Мы были лишь инструментами, которые заменяли друг друга… Как только он находил лучший.

Дэв кивнул, вспоминая вторую Звезду Смерти. «Убей своего отца и займи его место». Палпатин предлагал мощь… Но не предлагал знаний.

– Вы не жалеете?

– О своем решении? Нет. Я сделал свой выбор. Понимаешь? Это был только мой выбор. Я его сделал. И получил награду.

– Какую? – с интересом наклонил голову Дэв.

– Возможность идти своим путем, – произнес мягкий голос за его спиной.

– Оби-Ван… – слегка улыбнулся ситх. Светящийся призрак поклонился.

– Рад видеть тебя снова, Люк… Пусть тебя теперь и зовут по-другому.

– Ну… – пожал плечами мужчина, – с определенной точки зрения…

Все трое тихо рассмеялись.

– Так почему?

– Я спасал последнее, что осталось от моей семьи, – пошевелил пальцами Вейдер. – Я потерял тебя, но так оставалась возможность для Леи и… – призрак запнулся, – ее сына выжить. Оби-Ван подсказал.

– Я всегда был более силен в Объединяющей Силе, чем в Живой.

– Понятно, – покивал Дэв, принимая информацию к сведению. В принципе, его это признание оставило равнодушным. Но усилия по защите Леи и Бена он оценил. Хотя… Если так посмотреть, признание Вейдером только Леи изменило многое к лучшему.

– Хорошо… отец, – кивнул Дэв. Пусть ему все равно, Вейдеру будет приятно. Призрак довольно улыбнулся.

– Рад, что смог хоть что-то сделать, сын.

– И за это я благодарен. Вы дали нам возможность. Обоим.

Вейдер вздохнул, но промолчал. Кеноби, присевший с другой стороны скамьи, тоже промолчал. Дэв покосился в его сторону.

– Что? И никаких осуждений?

Джедай покачал головой.

– Нет. В этой ситуации есть и моя вина. Не надо было вас разделять. Но… – он беспомощно взмахнул рукой, – прошлого уже не изменить. Но можно сделать будущее лучшим.

– А почему Йода не пришел?

– Он… ушел, – поправил широкий рукав Кеноби. – Вскоре после Эндора. Он…

– Великая Сила! – не выдержал Вейдер. – Оби-Ван, да скажи ты прямо! Старый хрыч потерял волю к существованию и предпочел свалить в Силу, а не пытаться бороться с наступившим бардаком! Банта пуду!

– Энакин! Язык! – автоматически сделал выговор джедай, и ситх хмыкнул. – Я не могу его осуждать. Чистка… Она… Йода сошел с ума тогда. Он ведь был гранд-магистром… Почти весь Орден – это ученики его учеников. И когда эти связи оборвались, так резко и насильственно…

– Мы все сошли, – мрачно буркнул Лорд. – Я вообще плохо помню то время. Так, какие-то вспышки. Сила взбесилась. Дышать невозможно, все воняло смертью.

– Мы все сошли с ума, – кивнул Кеноби. – Что есть, то есть.

Некоторое время все молчали, наблюдая за тем, как колышутся ветви.

– И что теперь? – полюбопытствовал Дэв.

– Теперь? Теперь мы будем просто жить, – решительно взмахнул рукой Вейдер. Кеноби хмыкнул.

– Что-то мне уже страшно.

– Мастер! – закатил глаза Лорд. – Ты и твой сарказм!

– Все для тебя, мой ученик! – принял невозмутимый вид джедай. Дэв слабо улыбнулся. Для него вся эта ситуация была… странной? Привычной? Он не мог понять.

– Ладно, – Вейдер встал, окутываясь тьмой. – Идем. Нас Реван и Улик ждут.

– Конечно. Нельзя заставлять таких уважаемых джедаев ждать. Это некультурно.

– Джедаев? – иронично хмыкнул ситх. – Ну-ну.

– Кстати, – неожиданно начал Дэв, рассматривая приглаживающего рыжие волосы Кеноби, выглядящего максимум на тридцать. – Все хотел сказать… Сейчас вы выглядите лучше, чем на похоронах.

– Каких похоронах? – озадаченно нахмурился Вейдер.

– Ваших, Лорд Вейдер.

Призраки переглянулись.

– Мы их не посещали.

– Надо же… – прошептал Дэв, оставшись в одиночестве. – Как интересно. Есть о чем подумать.

Кайло трясущимися от волнения руками спрятал закрывшийся голокрон, осторожно осматриваясь. Глазами и Силой. Маленькая пирамидка плотно вошла в выжженное сейбером отверстие в полу, сверху тайничок накрыл аккуратно выпиленный кусок покрытия, а затем на него встала ножка стола. То, что надо.

Подросток придирчиво осмотрел пол, убеждаясь, что ничего не видно, и принялся раздеваться, готовясь лечь спать. В голове крутились тяжелые и неприятные мысли.

Ночной визит лорда Мола заставил задуматься о многом. В частности о том, о чем сам подросток вспоминать не слишком любил. О его семье.

С самого детства он был особенным. Мать – принцесса уничтоженной Империей планеты и боевой генерал. Отец – генерал и контрабандист. Влюбившиеся во время войны, поженившиеся после ее окончания.

Он знал эту историю наизусть.

Вот только эта романтическая муть не объясняла, откуда у него взялись особые способности.

Бен помнил шепотки и косые взгляды. Иногда за спиной, а иногда и в лицо. Он ведь даже ничего не понимал, что не мешало чувствовать настроение и мотивы окружающих. Но поначалу было терпимо, хуже стало, когда из ниоткуда появились, как грибы после дождя, остатки уничтоженного тридцать лет назад Ордена.

Бену было пять, когда он впервые встретил настоящего живого джедая. Ну, или того, кто себя таковым считал. Среднего роста седой мужчина, достаточно респектабельного вида, и пожилая женщина, с глубокой тоской в глазах. Они выглядели… Маленький Бен даже не мог поначалу подобрать правильное слово, а ведь он был очень умным и развитым мальчиком, которого мать с пеленок учила искусству дипломатии.

Состоялся длинный и достаточно мутный разговор, визитеры ушли, в памяти Бена осталось только искреннее облегчение в глазах Леи и Хана. Еще он запомнил, как внимательно и цепко смотрела тётя Мон на него и его родителей. Как на потенциальных врагов.

Прошло время, и джедаи снова появились на их пороге. Теперь Бен смог дать определение тому, что видит. Осколки Ордена выглядели далекими, холодными и отчужденными. Лица, как благожелательные маски, отстраненное отношение… Они говорили о хороших вещах, правильных: о службе Республике, о помощи нуждающимся, о справедливости и доброте ко всем, кому это требуется.

Слова не звучали натужной фальшивкой, но Бен не чувствовал, что в джедаях что-то отзывается на их собственные призывы. Он не ощущал теплоты и той естественной нежности, которые излучает по-настоящему хороший человек.

Они говорили… Но они не чувствовали. Не хотели чувствовать.

А еще Бен ощущал постоянно подавляемую боль и тоску, загнанные глубоко внутрь. Джедаи были ранены, но они сами не давали своим ранам зажить, цепляясь за прошлое, и раны гнили, нарывали и продолжали их мучить.

Конечно, так детально он все понял гораздо позже, но и тогда ему хватило смутного ощущения несоответствия формы содержанию.

Прошло еще несколько лет, еще несколько визитов. Джедаи становились все более настойчивыми, требуя от Леи отдать сына в возрожденный Орден. Каждый раз принцесса все больше мрачнела, а Хан маячил рядом, прикрывая Бена собой.

Подросток помнил, как мужчина настойчиво напоминал визитерам, что сын – весь в него, и вообще практически точная его копия. Джедаи соглашались, и ребенок ощущал странное облегчение, исходящее от матери. Тогда он этого не понимал. Да и потом тоже. И лишь сейчас, в свете озвученной ситхом информации, подтвержденной хранителем голокрона…

Подросток вздохнул, ворочаясь, не в силах уснуть.

То, что сказал Мол…

Странно, он ведь любил родителей. Пусть мать постоянно была занята, с трудом урывая минуты для семьи, Бен знал, что для нее он на первом месте. Искренняя любовь, с нотками тоски, вот что чувствовала женщина. С Ханом было сложнее. Если на публике чета Соло демонстрировала сплоченность, то наедине все было не так радужно. Хан свою супругу любил, а вот она его… Нет. Лея мужа уважала, она очень тепло к нему относилась, но не было ни влюбленности, ни страсти. И Бен это тоже чувствовал. А еще он видел, что Хан об этом знал или, по крайней мере, догадывался.

Их удерживал вместе только сын, и когда Бена отдали джедаям, все развалилось. Не сразу, постепенно, но процесс было не остановить. С каждым визитом родителей Бен видел, как увеличивается дистанция между ними, пока, наконец, Хан не исчез, вернувшись к своей первой любви – космосу.

А потом стало еще хуже.

Жалкие остатки Ордена, пытающиеся наскрести хоть каких-то учеников, не знали, что с этими самыми учениками делать. Годы правления Палпатина не прошли даром: быть Одаренным значило подписать себе смертный приговор. За потенциальными ситхами и джедаями охотились, их забирали… И они больше никогда не возвращались. Люди боялись хоть как-то себя выдать. Приказ 66 так и не был отменен, с ситхами связывали лишь ужасы и насилие, и победа Альянса ничего не изменила. Люди продолжали опасаться проявлять хоть какие-то способности.

Джедаи с трудом нашли пару десятков человек. И, заполучив к себе потенциальных падаванов, столкнулись с проблемой. Они не знали, как учить вчерашних фермеров, беспризорников, лавочников. Они все были разного возраста: самому младшему – Бену – было десять. Старшему – шестнадцать. Они росли в своих семьях, знали реальную жизнь, у них на все было свое мнение, а привыкшие к воспитанным с пеленок очень определенным образом детям джедаи, цеплявшиеся за канувшие в небытие догмы и привычки, никак не могли справиться с этой разношерстной толпой.

Эти падаваны не обуздывали свои чувства с момента, как начинали ходить. Они не знали, что такое история Ордена, притчи и коаны с философией вызывали смех и недоумение, а медитация казалась чем-то странным и неестественным.

Зато они прекрасно знали, что такое зависть и конкуренция, и маленький Бен сразу же превратился в мишень для нападок. Он выделялся с самого начала. Самый высокий показатель мидихлориан, заставивший мастеров опасливо бормотать об Избранном, Скайуокере и Кеноби. Высокий статус родителей. Возраст. Успехи в обучении – ему все давалось легко и естественно. Ум – он был образован лучше, чем все эти заготовки джедаев.

Ему завидовали, и жизнь превратилась в постоянную борьбу. Джедаи не помогали, лишь читали нотации и заставляли всех медитировать до посинения, что только подпитывало неприязнь. Бен держался, вспоминая рассказы матери о Люке Скайуокере, про которого все остальные почему-то предпочитали молчать, и все больше начинал ненавидеть Кеноби, в честь которого его назвали: джедаи постоянно ставили его в пример, как идеального падавана, рыцаря и мастера.

А потом у него появился тайный друг, и жизнь стала немного терпимее.

Таинственный Сноук подкидывал различную информацию, беседовал, сочувствуя и помогая советами, ободрял в тяжелые моменты, иногда присылал – непонятно, каким образом, – маленькие подарки. Бен берег потертый комлинк – единственное средство связи – как зеницу ока. И сам не заметил, как Сноук из друга и сочувствующего превратился в мастера.

А потом наступил тот самый день, когда Бену помогли сбросить душившие его оковы, и Соло превратился в Кайло, снова очутившись на особом положении – теперь уже в Новом Порядке.

У Кайло, будущего Рыцаря Рен, появились новые цели и устремления, которые он искренне считал своими собственными до тех пор, пока в их маленький мирок не прибыл опасный гость, принесший великолепный дар, от которого кругом шла голова.

И теперь бывший Бен не знал, что и думать, размышляя над сказанным хранителем голокрона.

Подросток вздохнул, успокаиваясь и проваливаясь в сон. Снилась ему тьма, заполняющая огромный зал с колоннами, фигура в плаще с накинутым капюшоном, из-под которого виднелся только подбородок, протянутая в приветствии рука в перчатке и холодные слова:

– Здравствуй, сын.

Лея вздохнула, открывая глаза.

Реальность не баловала. Тот же потолок, та же одинокая спальня. Женщина всхлипнула, натягивая одеяло, и зарылась в подушку, малодушно закрыв глаза.

В отличие от реальности, сны были гораздо более приятными. Лея слабо улыбнулась, вспоминая. Она прогуливалась по странному миру, где пустыня плавно переходила в море, и соленые брызги летели в лицо, оседали на руках, переливались жемчугом на платье. Было жарко, с неба лились лучи двух солнц, но море несло прохладу, а за узкой частью пляжа шуршали и тихо пели дюны, переползающие с места на место на глазах.

Лея как-то была на Татуине, и сразу узнала характерный пейзаж. Правда, там песок был белоснежным, как выбеленные временем и солнцами кости, или серый, печальный, а не золотой, сверкающий. И уж точно там не было моря… И не чувствовалось странного сладкого запаха, который источали высокие колючие деревья, усыпанные белыми, розовыми и желтыми кистями цветов.

Они выглядели чуждо здесь, в этих песках, но все равно странно органично. Сухие черные стволы, практически нет зелени… И одуряюще пахнущие цветы.

На робкий вопрос Дэв только пожал плечами, сказав, что это память о том, кто помог ему выжить. Тон был сухим и холодным, и Лея не рискнула расспрашивать дальше, невзирая на попытку мужчины улыбнуться.

Сердце принцессы сжалось от боли, как и каждый раз, когда она отмечала еще одно маленькое, но существенное отличие Дэва от Люка.

Скайуокер был теплым и веселым. Он старался во всем найти хоть что-то положительное, что-то, что можно, пусть и с натяжкой, назвать хорошим. Дэв… При взгляде на него Лея вспоминала древнее изречение: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Мужчина казался олицетворением этой фразы.

Они прогуливались по песку, и Лея не слышала его шагов. Он невесомо ступал в плотной и тяжелой одежде, закрывающей тело от шеи до пят, оставлявшей непокрытыми только голову и руки. Ветер шевелил волосы, светлые, словно песок, с намеком на каштан. Кожа была бледной, бледнее, чем помнила женщина, словно годы, проведенные в доспехах и темноте, украли естественную смуглоту. Пальцы Дэва были твердыми, словно дюрасталь, покрытыми мозолями. От сейбера, как пояснил мужчина в ответ на ее вопросительный взгляд.

Он двигался плавно и изящно, словно крупный хищник, и Лее казалось, что Дэв гораздо больше, чем его физическое тело. Энергия гудела вокруг него, заставляя волосы вставать дыбом, у нее мурашки мчались по коже от ощущения тщательно подавляемого насилия, бушующего в его крови.

Но больше всего поражали глаза.

Голубой, чистый небесный цвет ушел, сменившись желтым, с намеками алого по краям радужки. Как мёд. Янтарь. Расплавленная магма. Цвет менялся – единственное, что хоть как-то указывало на испытываемые мужчиной эмоции. Вернее, намек на их присутствие.

И он не улыбался.

Лея тосковала по солнечной улыбке Люка, но максимум что она увидела – это слегка изогнутые уголки губ.

– Я потерял способность улыбаться, – прошептал Дэв, поднося ее руку к губам и нежно целуя.

– Я постараюсь вернуть тебе ее, – женщина улыбнулась, пытаясь скрыть подступающие слезы.

– Хорошо.

Волны лизали берег, пока они стояли, глядя вдаль.

– Наш сын похож на тебя, – неожиданно заговорил Дэв, прижимая принцессу к себе. – У него твои глаза.

– Да.

– Кто знает?

– Хан, – вздохнула Лея, прикрывая глаза. – Я не говорила прямо, но он не дурак. Сам догадался. Если бы не он… Мон подозревала, скорее всего, слишком уж внимательно смотрела. Тем более после того, как заявились джедаи. Тогда было много вопросов, особенно когда обнаружились особые способности Бена. – Женщина вздохнула, Дэв сильнее сомкнул объятия, охватывая ее своей Силой и руками.

Мужчина внимательно слушал, как принцесса выплескивает наболевшее.

– И Мадин. Я боялась, что они возьмут кровь на проверку. И тогда… Кто знает, что бы могло произойти. Они знали, что Люк Скайуокер – сын Дарта Вейдера. Видимо, поэтому тебя и убили…

– Да, убили, – тихо согласился Дэв, вспоминая момент гибели.

– Хан очень помог. Не подпускал этих стервятников близко, постоянно всем твердил, что Бен весь в него. Буквально тыкал пальцем. Хвала Силе, что у меня тоже обнаружили высокий уровень мидихлориан. Это спасло при проверке Бена. Бедный мой сын… Они его забрали, и я ничего не могла сделать: Мон и Мадин надавили. Пришлось отдать. Я не хотела… Эти джедаи… Они были… Откуда они только взялись! – выкрикнула принцесса, утыкаясь лбом в плечо мужчины. – Знаешь, Дэв, – тихо выдохнула Лея, беря себя в руки, – тогда я впервые не чувствовала боли из-за того, что отец мертв. Свалила все на него и на мать. Альдераан ведь уничтожен… Никаких архивов. Можно говорить все что угодно… Почти.

Ситх кивнул, отлично понимая, что под отцом Лея подразумевает совсем не Энакина Скайуокера.

– Я боялась, что они могут догадаться… Они ведь убили сына Дарта Вейдера. Я не думаю, что Альянс или джедаи сильно церемонились бы с его внуком. Или… – голос женщины стал твердым, – его дочерью.

Дэв слегка повернул голову, рассматривая отодвинувшуюся Лею. Сильно. Он вспомнил первоначальную реакцию принцессы на истину о ее происхождении…

– Ты признала этот факт, – в тихом голосе мужчины промелькнула легкая нотка любопытства.

– Да, – нервно облизнула губы Лея. – Потом… Прислали чипы. Там… – В глазах женщины блеснуло нескрываемое злорадство. – Там были данные. Старые, очень старые… Новые. Альянс, Осколок. Столько данных… Самый высокий уровень. Доказательства.

– Компромат, – слегка усмехнулся ситх. Лея кивнула:

– Да. Компромат. Я ведь не дура, поняла, что это уровень… самый высокий. Эти данные мне пригодились, когда некоторые личности начали слишком активно давить. А потом пришел поверенный. Встреча была тайной. Наши не узнали. Мне принесли… Завещание.

Дэв смотрел на море, вспоминая, как сам читал строки документа.

– Вот тогда мне стало страшно. Каким образом? А потом ко мне пришел гость.

Лея вздохнула, массируя виски.

– Он… У нас состоялся крайне тяжелый разговор, но мы многое прояснили. И он объяснил, зачем и почему это сделал. И… он сказал, что присмотрит за Беном.

– Ясно, – прошептал Дэв, переосмысливая данные о бойне в возрожденном Храме и понимая, откуда Сноук узнал о родословной Бена Соло. Ситх слегка кивнул. Да. Вейдер сказал о том, что Лея – его дочь, но он не сказал о том, кто является отцом его внука. – Умно. Действительно. Он убрал Бена в более безопасное место, уничтожил чужими руками джедаев-недобитков, дал тебе возможность держать верхушку Альянса за горло. Хорошо.

– А бойня? – вопросительно посмотрела женщина. Дэв снисходительно наклонил голову:

– Неужели ты думаешь, что подросток сам мог убить всех? Я видел, как он сражается. Парень хорош, но не тот у него уровень пока. Он мог бы справиться с падаванами, и то не со всеми, но не с рыцарями и мастерами. Ему помогли.

– Как он? – взволнованно сжала руки Лея. – Бен?

– Неплохо, – пожал плечами ситх. – Жив, здоров, находится в безопасном месте. Сноук планирует его использовать, как внука Вейдера, но до этого славного момента еще дожить надо. Ему. Лорд Мол передал мальчишке подарок. Это… поможет. Подготовит его к некоторым моментам. И еще…

– Да?

– Он не любит свое имя. Бен.

– Я… – беспомощно пожала плечами Лея. – Я не могла назвать его в твою честь. Сам понимаешь. Поэтому… Самое близкое. Хан понял…

– Это – короткое имя, – сверкнул янтарными глазами ситх. – Бен. На самом деле его зовут немного иначе. Но вы не хотели, чтобы посторонние знали. Понятно?

Лея прищурилась, соображая, неотрывно глядя в лицо мужчины, после чего медленно кивнула.

– Да… Мы назвали его немного иначе. Но Альянс…

– Именно, – растянул губы в страшной улыбке Император. – Нашего сына зовут Бринэйнн.

– Что это означает?

– Принц.

– Хорошее имя, – решительно кивнула женщина.

– Да. Я тоже так думаю.

– А… Когда?

– Скоро, любимая.

Они долго стояли и любовались волнами, пока не прозвучал звонок будильника.

Лея откинула одеяло и встала.

– Поскорее бы…

Ее ждал еще один наполненный рутиной день.

Третья реальность. Кеноби.

Ксанатосу не повезло.

Если бы за него принялись другие, то все закончилось бы нудными проповедями, длинными лекциями и неодобрительными взглядами. Именно так действовали бы джедаи – увещеваниями и капанием на мозги. Еще бы в клетке закрыли, с ингибитором на шее.

Это в том случае, если бы Совет решил, что блудную банту можно вернуть в стадо. Если бы Ксанатосу улыбнулась удача.

В худшем случае его бы просто прирезали. Не обращая внимания на догмы и мораль.

Однако Ксанатосу не повезло. Совет Первого знания очнулся от спячки и медленно, но верно сжимал стальные кулаки в бархатных перчатках вокруг шей остальных обитателей Храма. Особенно вокруг высокопоставленных.

Дуку, который так и не стал Тиранусом и, судя по всему, уже не станет – теперь ему было куда направить свою кипучую энергию, – действовал неуклонно и методично, прессуя потерявшего страх божий бывшего гранд-падавана каждый день.

Ксанатос хорохорился, но это мало помогало против его гроссмейстера.

У Дуку было восемь десятков лет опыта, и все эти годы навалились на строптивого недоситха многотонной лавиной, сметая все его жалкие попытки казаться гордым, сильным и неприступным. Магистру не потребовалось много времени, чтобы, надавив на все больные мозоли Ксанатоса, добиться от него осмысленного разговора. Ну а когда он начал говорить… Остановить этот словесный поток было невозможно. Да и не хотелось, если честно.

Конечно, о самом Палпатине Ксанатос говорил мало. Да, дал голокрон ситхов. Да, голокрон оказался настоящим. Да, знакомил его с некоторыми интересными… разумными. Да, просил об одолжениях и сам оказывал таковые… И что?

Нет, ситхом себя Палпатин не называл. И даже Одаренным он не является… Во всяком случае сам Ксанатос ничего такого не ощутил.

Оби-Ван, просмотрев записи допросов, только пожал плечами. Этого и следовало ожидать, Палпатин не дурак, чтобы давать хоть кому-то намек на такой компромат, как Одаренный в политике. Тем более признавать себя ситхом. А ведь есть еще и Мастер Палпатина, некто, чью гибель ощутил Йода и еще пара членов Совета лишь годы спустя. Он жив и является тем более страшной угрозой, что про него ничего не известно. Хорошо хоть, про Сидиуса теперь знают…

Пусть только в Совете Первого знания.

МассБода и остальные не собирались ничего сообщать Высшему Совету. Кеноби в красках расписал реакцию Йоды, Мейса и остальных на сообщение Джинна о встрече с ситхом на Татуине, которая произошла в его прошлой жизни. Он отлично помнил, как на них смотрели… Как на лжецов и террористов, вознамерившихся нарушить мирное и уютное существование Ордена. Что тогда сказал Йода? Что ситхи им померещились, ведь иначе он бы об их появлении знал? Как-то так. Совет предпочел проигнорировать возможную угрозу, даже не проверив факты, даже не отправив помощь… И закончилось это трагедией… И то еще долго все замалчивалось. Нет ситхов, все они вымерли, Йода чуть ли не лично на их могилках попрыгал с лопатой.

Очень удобная позиция: раз я не вижу, этого не существует.

Отрицали до последнего, пока с ними Тиранус не случился, но и тогда Дуку предпочитали называть Падшим, словно от этого что-то менялось. А потом был Приказ 66 и Дарт Сидиус, наглядно доказавший почти половине Совета и лично Йоде, что ситхи вполне себе живы и даже процветают.

Но было уже поздно.

Однако на этот раз Совет Первого знания не оплошает.

А пока шли допросы Ксанатоса, МассБода переключилась на тех, кто своей гордыней переплюнул ситхов. На Высший совет.

Женщина уже давно была недовольна политикой Ордена, но теперь, после откровений Кеноби, это недовольство получило подпитку со стороны и дальнейшее развитие. Первым под удар попал Мейс Винду. Корун стал Магистром Ордена, его главой, всего четыре года назад, сменив Тайвокку, но уже успел измениться к худшему. Не слишком, но начало было положено. Мастер Ваапада, самой агрессивной формы боя на настоящий момент, он и раньше проявлял резкость и неуступчивость, но теперь они превратились в консерватизм и догматизм.

Вызов в башню Первого знания стал для мужчины шоком и неприятным сюрпризом. Он привык, что все идут к нему, а тут ему пришлось подняться с бархатного кресла и явиться пред ясные очи тех, кого иногда называли Инквизиторами, то есть Следователями. Неприятное ощущение для того, кто сам считался высшей инстанцией.

МассБода долго не рассусоливала. Она начала спрашивать простые вещи, которые обязан знать глава любой организации: численность и то, как она изменялась за отчетный период; откуда и в каких количествах поступают деньги на содержание Ордена; состав Ордена и его подразделения, а также критерии отбора кандидатов для них; Кодекс и его варианты; понимание Кодекса самим Мейсом… И многое, многое другое.

Попытки возмутиться и пресечь творящееся безобразие были проигнорированы, а после попытки надавить авторитетом и отговориться занятостью взгляд МассБоды стал гораздо суровее, а вопросы – гораздо более специфичными. Плюс добавились два охранника – Тени в масках, с оружием и положенными артефактами. И пошли вопросы, касающиеся Харун-Каала…

Вот только тогда Винду проняло.

Оби-Ван лишь ухмылялся, вспоминая весь компромат на Мейса, который успел собрать в бытность свою советником. Он всегда умел работать с информацией и не гнушался шарить по архивам и расспрашивать казалось бы незаметных личностей, и временами это здорово помогало в жизни. А теперь Кеноби был рад вывалить все добытые крупицы знаний, надеясь, что корун не станет такой сволочью, как тогда, в том будущем, которое теперь не наступит.

Впрочем, теперь изменится все. Оби-Ван об этом позаботится. Уже составлен список, где указаны имена всех, кого Кеноби мог вспомнить, чьи судьбы неимоверно важны для галактики, как, к примеру, тот, кого много лет спустя будут звать Гривусом.

Да, во время Войн клонов калишец был свирепым врагом, но Оби-Ван не считал, что в этом была его вина. Он был лишь одной из фигур на доске для дежарика, которую Сидиус передвигал, как было ему выгодно. Он воспользовался просчетом джедаев и мудро повернул его в свою пользу. Но не в этот раз…

Совет Примирения как раз получил первый запрос на вмешательство в конфликт, связанный с Кали. Затянувшаяся Хакская война между коренными обитателями планеты и захватчиками ям'рии продолжалась уже долгое время. Кеноби навел справки: как раз всходила звезда нового военачальника, сильного и жестокого – Кимаена джай Шилала.

Того, кто через годы будет сведен с ума, лишен тела и превращен в киборга, чьим смыслом существования станет лишь месть джедаям и уничтожение. Того, кто погибнет от меча Кеноби.

Мужчина в свое время интересовался подробностями произошедшего, и отчасти понимал будущего Гривуса: принятое Т'чукой Д'уном решение назвать справедливым или хотя бы более-менее правильным язык не поворачивался, ведь прибывшие джедаи приняли сторону захватчиков. За что потом и поплатились. В этот раз поступили умнее. Дуку дал немного оклемавшемуся Джинну такого мотивирующего пенделя, что у того выросли и крылья, и пламенный мотор, и послал на охваченную войной планету для пресечения конфликта с совершенно определенными инструкциями, даже не дожидаясь передачи дела в Высший совет. Совет Примирения получил запрос? Получил. Дуку как раз стал его членом? Стал. Имеет право? Имеет.

А чтобы Квай-Гон не натворил дел по доброте душевной, послал вместе с ним Оби-Вана. И еще десять свободных рыцарей в качестве охраны, им все равно пора набираться опыта.

Кеноби не возражал. Все, что мог, он для МассБоды и своего Мастера записал, с Ксанатосом и прочими разберутся без него, а пока можно вырвать с корнем первый росток будущего террора.

Вторая реальность. Дэв Палпатин.

Невзирая на все нетерпение Вейдера, Палпатин решил лично проконтролировать ситуацию с Леей Органой. Старый ситх не спешил, собирая сведения, составляя планы внутри планов… Беседуя с сыном.

Он практически сразу отметил, что Дэв интересуется принцессой Леей. По своему обыкновению, Император начал осторожно задавать вопросы и сразу же получил в ответ резкий взгляд золотых глаз.

– Не стоит, отец.

– Что именно? – уточнил Палпатин, вглядываясь в каменное лицо ребенка.

– Расспрашивать… Таким образом. Ненавижу, когда ходят вокруг да около. Я предпочитаю прямоту. Задайте вопрос – получите ответ.

– Хорошо, – медленно кивнул старый ситх, собираясь с мыслями и вновь пересматривая стратегию. Так даже проще… Однако такая откровенность и требовательность настораживали. – Тебя интересует принцесса Лея?

– Да, – твердо кивнул ребенок, с идеально прямой спиной сидящий в кресле.

– Хм… – Сидиус потер гладко выбритый подбородок. – Почему?

– Она будет моей женой, – заявил Старкиллер. – В свое время, естественно. До этого момента – невестой.

Палпатин изумленно поднял брови, отодвигая чашку с чаем. Хорошо, что поставил… Как чувствовал!

– Женой? – не веря собственным ушам, переспросил он.

– Да, – все так же решительно и бескомпромиссно ответил Дэв.

– Хм…

Сидиус откинулся в кресле, размышляя над новой информацией. Жена… Будущая. Жена… Для самого Императора понятие «супруга» было странным. Он был убежденным холостяком и, что уж скрывать, слегка презирал слабый пол. Да, он понимал, что женщины не менее опасны, чем мужчины. Да, он никогда не недооценивал их. Но считать равными… Нет.

Это было выше его сил.

Палпатин имел любовниц, постоянных и случайных, он никогда не забывал о нуждах своего тела, но допускать кого-то к этому самому телу на постоянной основе… Тем более давать какие-то, пусть и эфимерные, права… Нет. Это не для него. И такая готовность надеть ярмо на шею была… странной, неестественной и подозрительной.

– Жена? – еще раз уточнил он.

– Именно.

– Когда?

– Как только позволят нормы приличия… – криво улыбнулся ребенок. Палпатин моргнул, пытаясь себе это представить.

– Почему именно она? – сделал он попытку хоть как-то понять столь странные матримониальные устремления другого ситха. Тем более Лорда и полноправного Владыки.

– Потому что она принадлежит мне, – с жуткой убежденностью произнес Дэв. – Она моя с момента рождения.

– А?.. – слегка поднял бровь мужчина.

– Я подожду, – пожал плечами мальчик. – Столько, сколько надо. И сделаю все, чтобы она была рядом со мной.

– М-м… – протянул ситх, рассматривая открывшегося с неожиданной стороны сына. Теперь ему многое стало понятно. Одержимость чем-либо или кем-либо – типичное для ситха поведение. Слабость? Мужчина слегка прищурился, ловя ответный ледяной взгляд. – Как я понимаю, просто убить Органу – не выход.

– Лея будет страдать. Неприемлемо, – отрезал Старкиллер. Палпатин вздохнул. Жаль. Какие планы полетели к черту!

– Позже?

– Нет.

– Лорд Вейдер обидится, – как бы между прочим сообщил Палпатин, начиная прикидывать новые варианты решения проблемы.

– Переживет, – равнодушно фыркнул Дэв.

– Бедолага, – фальшиво посочувствовал Лорду Император. – А он так надеялся…

Дэв безразлично пожал плечами.

– Что ж, – Палпатин придвинул кресло к столу, – будем работать с тем, что есть. И с чего только такое… милосердие? – осуждающе покачал головой он. Дэв растянул губы в мертвой улыбке.

– Органа – вице-король Альдераана. Эта планета – один из древнейших членов Республики. Один из центров. Они веками поддерживали демократию. Он не может стать сторонником Империи, даже если захочет. Его не поймут собственные подданные. Поэтому он будет бороться. Это его долг.

– Хм… – задумчиво вздохнул ситх. – Если в таком ракурсе… А если… – Сидиус прищурился, положив подбородок на сложенные домиком руки. – Не убивать… Сделать сторонником… Загрузить работой так, чтобы на глупости времени не было…

– Сенат?

– Действительно! – кивнул довольный Император, мысленно набрасывая новый план. – Ты сказал… Невеста? – лукаво улыбнулся старый ситх. – Это можно устроить!

Бейл Органа хмуро смотрел на стол, заваленный датападами, папками с донесениями, коробками с инфокристаллами и чипами. Дел по горло, а он не может сосредоточиться.

Мужчина потер пальцами переносицу, надеясь унять начинающуюся головную боль. За глазами, где-то в глубине черепа, нарастала пульсация, виски ломило. Не выдержав, Бейл встал, подзывая дроида-медика. Проглотив болеутоляющее, мужчина задернул шторы, погружая кабинет в полумрак, сел в низкое широкое кресло, предназначенное для отдыха и расслабления в рабочий период, вытянул ноги, положил их на низенькую подставку и закрыл глаза, наслаждаясь тишиной.

Мысли вице-короля одолевали тяжелые. Прошло десять с половиной лет с тех пор, как Республика пала, словно колосс на глиняных ногах, и не было ни секунды за все эти годы, когда Бейл не жалел бы об этом.

Ни одной. Все то, ради чего создавалась Республика, все то, ради чего поколения людей работали и преодолевали препятствия, все то, ради чего пахал сам Бейл… Все это исчезло. Под приветственные крики и гром аплодисментов.

Мужчина до сих пор не мог понять, как это произошло. Да, Сенат был не лучшим и не идеальным, имелось множество недостатков, тут против правды не пойдешь, но Бейл видел и хорошие стороны. Однако про них и не вспомнили… И теперь у них тирания, одобренная и узаконенная, и те, кто пытался хоть как-то остановить этот процесс… В общем, большинство подписавших когда-то «Петицию двух тысяч» – мертвы.

Палпатин не простил даже такого покушения на свою власть, к которой так стремился, и две трети сенаторов внезапно обзавелись проблемами со здоровьем; еще у них неожиданно нашлись враги; с ними случились странные и абсолютно естественные несчастные случаи… Впрочем, после того, как Палпатин стал Императором, видимостью непричастности он не утруждался. Бейл прекрасно помнил, как исчезали один за другим его знакомые и соратники, пропав в допросных СИБ.

Странно, что его самого не трогали… Как и Мон Мотму.

Иногда, когда тоска и воспоминания совсем заедали, мужчине дико хотелось все бросить, сдаться, но время шло, он вновь находил в себе силы продолжать кажущуюся практически безнадежной борьбу. Вот как сейчас.

Вице-король вздохнул, потирая лицо, готовясь атаковать завалы с документами. Неожиданно раздался стук в дверь, и Бейл вздрогнул. Получив разрешение, секретарь вошел и молча протянул доставленный курьером конверт: архаика в развитых мирах, нежно любимая приверженцами традиций, к примеру… набуанцами.

Бейл опасливо осмотрел голографический рисунок, изображающий герб Империи, осторожно открыл конверт, доставая плотный лист флимси с отпечатанным приглашением на Императорский гала – для всей семьи. Включая детей.

Сердце сжалось.

После пропажи Кеноби Бейл превратился в параноика. Он усилил охрану, нанял инструкторов, продолжая обучать дочь самообороне, он даже практически нашел в себе силы поговорить с женой о происхождении Леи… Да, почти.

И сейчас дико радовался, что так и не наскреб храбрости для этого поступка. Впрочем, иногда ему казалось, что Бреха все знает или догадывается. Уж слишком проницательно смотрела королева на маленькую принцессу. Но женщина молчала, и Бейл тоже продолжал малодушно отодвигать жизненно важный разговор на потом.

Оставалось только надеяться, что все обойдется, ведь проигнорировать приглашение – не вариант.

Следующий месяц прошел в подготовке к этому знаменательному событию. Шились наряды, изготавливались украшения, охрана тренировалась до посинения, СБ буквально рыла космос – просеивая его в поисках малейших слухов и намеков. Как же Органа сожалел о пропавшем джедае!

Кеноби имел знакомства везде, даже прячась, он знал многое, а о еще большем догадывался, и сейчас Бейлу остро не хватало его проницательных замечаний. Но Кеноби пропал, исчез, растворившись в пространстве, и не было никаких признаков того, что он вернется. Если бы его поймали шавки Императора, слухи разлетелись бы до Внешнего кольца. Однако Инквизиторий молчал, в розыске джедай до сих пор числился, и Бейл не знал, что и думать. Кеноби был остро необходим, оставалось лишь надеяться, что он просто залег на дно.

К сожалению, с каждым днем надежда все уменьшалась и уменьшалась, и спросить совета было не у кого. А ведь Лея начала проявлять некоторые странные способности. Ничего слишком опасного, но интуиция у девочки стала работать замечательно, да и физически принцесса окрепла.

Хорошо, что больше ничего такого… Бейл вздохнул. И узнать не у кого. Йода не отзывается, уйдя в изгнание, а другие… Никто не идет на контакт.

Впрочем, посмотрим. Приглашение стандартное, правда, раньше вписывали только имена королевской четы, но, может, ничего страшного?

Дворец вздымался громадной пирамидой, он нависал и подавлял. Бреха и Бейл, идущие под руку, только косились на изысканный интерьер, на произведения искусства. Лея, следующая за родителями, с трудом удерживалась от ахов и восторженных вздохов при виде этой красоты.

Император был бодр и весел. Потрясающая мантия в набуанском стиле, простого кроя, но переливающаяся всеми оттенками тьмы, подчеркивала фигуру мужчины, струясь вокруг тела черным водопадом. Поблескивали вышивкой носки сапог, выглядывающие из-под длинного подола, сверкали перстни, унизывающие пальцы Императора. За троном живым олицетворением насилия замер Вейдер, скрестив на груди руки.

Бейл сглотнул, мысленно вознося молитвы всем богам, о каких знал, но теплый взгляд янтарных глаз Императора он встретил твердо, не показывая своих переживаний. Супруги раскланялись, Лея присела в книксене.

– Ваше величество, – слегка изогнул уголки губ Император, улыбаясь глазами. – Ваши высочества… Добро пожаловать, друзья мои.

Присутствующие зашушукались, отмечая, насколько ласково поприветствовал Палпатин королевскую чету. Бейл напрягся. Палпатин, играющий в доброго и мудрого дедушку? Это страшно. И очень опасно.

– Прошу, – хорошо поставленным голосом продолжил Император. – Развлекайтесь, наслаждайтесь.

– Благодарю, Ваше императорское величество, – поклонился Бейл, пытаясь удержать лицо.

Палпатин жестом отпустил Органу, и тот поспешил увести еле заметно подрагивающую Бреху и дочь в сторону, освобождая место для следующих «очень дорогих» гостей, получивших привилегию приветствовать Императора лично. Бейлу тем временем не давал покоя животрепещущий вопрос: а за что ему-то такое счастье?

Да, он не лез на рожон, предпочитая противостоять тирану тихо и максимально эффективно, насколько это было возможно в его уязвимом положении, но считаться «другом»?

Чем дальше, тем больше вся эта ситуация настораживала.

Альдераанцы остановились, пытаясь собраться с мыслями. Лея робко тронула отца за руку, стараясь набраться храбрости и вести себя согласно статусу. Тем временем Бреха и Бейл оглядывались, рассматривая все вокруг, анализируя увиденное.

Гала набирал обороты. Сразу видно, к кому благоволит имперская власть. Подавляющее большинство присутствующих являлись людьми или близкими к людям видами, а также экзотами. Гуманоидных не-людей было откровенно мало. Не-гуманоидов не присутствовало вовсе. Резкий контраст с воспоминаниями, оставшимися от той, ушедшей в историю Республики, которую они хотят воскресить. Тогда на гала собирались представители всех видов, проживающих в галактике, и расизм осуждался.

Бейл отвлекся от неуместных и опасных мыслей, продолжая сканировать глазами зал. Углядев знакомых, он подхватил под руку супругу и направился к потенциальному источнику информации.

Палпатин тонко улыбался, наблюдая эту возню. Потуги придворных его забавляли. Стоящий возле трона Вейдер недовольно шевельнулся.

– Друг мой, мы ведь все обговорили, – в мягком голосе Императора проскользнул упрек. Бронированная фигура вздохнула, продолжая жадно следить за семенящей вслед за родителями девочкой. Маленькая, хрупкая, волосы собраны в два тугих пучка, что делало ее похожей на щенка или смешного медвежонка. Длинное скромное платье ослепительно-белого цвета, перетянутое серебряным ремнем, и туфельки в тон. Ничего вычурного или сложного, очень просто, особенно в сравнении с роскошью нарядов Бейла и Брехи.

– Это ее первый официальный гала за пределами родной планеты, – негромко пояснил старый ситх, наблюдая за малышкой, стреляющей по сторонам умными карими глазищами, при виде которых у Вейдера сжалось сердце. – Не первый выход в свет, так сказать, ее уже представили обществу, но дебют в имперском масштабе. Поэтому простая одежда, никаких украшений, никаких вычурных причесок.

– Ясно, – буркнул Вейдер, как всегда, недовольно хмурясь при очередном уколе прекрасно образованного мастера.

– Вы могли бы и почитать о культуре планеты, на которой воспитывалась ваша дочь, друг мой, – с легким упреком шевельнул бровью Палпатин, оглядывая перемещающихся с места на место придворных. Вейдер не ответил, прикипев глазами к маленькой принцессе. Чем дольше ситх на нее смотрел, тем больше видел сходство с покойной супругой, отмечая и свои собственные черты.

Длинные волосы цвета горького шоколада, вьющиеся – это от Падме. Карие глаза – тоже от нее. Изящный овал лица, высокие скулы – это уже его.

Вейдер смотрел, как Бейл старается загородить собой девочку, осторожно сжимает рукой узкое плечико, когда нервничающая Лея непроизвольно пододвигалась ближе, и скрипел зубами от ненависти и ярости.

– Нет, – ледяной голос Императора молниеносно притушил разгорающееся пламя гнева. – Он нам нужен.

– Он мятежник, – мрачно буркнул Вейдер, радуясь, что его полный ненависти взгляд скрывает маска.

– Именно, – невозмутимо кивнул Палпатин. – Он – один из идейных столпов Альянса, и именно поэтому настолько ценен. И именно поэтому он не умрет, но это во вторую очередь, а в первую – потому, что его смерть с легкостью отвратит от тебя Лею и сделает ее врагом. Твоим, моим… Империи. Это совершенно неприемлемо.

Лорд слегка пошевелился, но снова замер, сложив на груди руки. Он все это понимал… Ситуация была оговорена не один раз! Но принять… Нет. Невозможно.

Но он потерпит. А там… Кто знает, как жизнь сложится.

Палпатин хмыкнул про себя. Кровожадные устремления ученика для него тайной за семью печатями не являлись. Пусть… Он тоже пока потерпит. А там… Вейдеру придется смириться.

Хорошие отношения с сыном, а также политические блага были для Палпатина гораздо важнее, чем душевные терзания ученика. Теперь, обдумав все как следует, Кос был готов признать обоснованность требований Дэва.

Смерть Бейла действительно принесет лишь массу проблем. В настоящий момент вице-король Альдераана является лидером, флагманом и направляющей силой набирающего обороты Восстания. Да, пока что оно слабовато, но любую заразу необходимо вырывать с корнем, изничтожать болезнетворные элементы полностью, окончательно и навсегда.

Однако, если Бейла убить, то вред перевесит пользу. Органа достаточно мягок. Он не сторонник насилия, предпочитает решать проблемы законными методами, а не устраивать Крестовый поход. Он сдерживает рвущихся в бой и желающих устроить врагам кровавую бойню, не давая Альянсу превратиться в террористическую организацию.

А если альдераанец погибнет, тем более если возникнет хоть малейшее подозрение в том, что эта смерть неестественна – а оно обязательно возникнет, – то Бейл превратиться в знамя, которое с удовольствием подхватят не столь мирно настроенные борцы за демократию. И получить целую планету сопротивляющихся… Следом пойдут волны, как от брошенного в пруд камня, тут же найдутся сочувствующие, желающие заработать на продаже оружия и прочего, необходимого для успешной борьбы с тиранией, вылезут идеалисты и различные психопаты, пользующиеся моментом… Оглянуться не успеешь, а галактика уже полыхает.

Нет, он не против насилия, как и любой ситх, однако не на своей же территории! Сплошные убытки и нервотрепка, отвлекающие от других, гораздо более важных вещей.

Поэтому он поступит умнее.

Бейл останется в живых, но вот его верность демократическим ценностям будет… дискредитирована. Не слишком, но ровно настолько, чтобы и влияния на товарищей не потерял, но и чтобы его ореол главного борца за правое дело потускнел.

И помогут в этом два действия.

Первое. Бейл Органа давно хотел занять место Пестажа. Стать Великим визирем… Что ж. Его мечты исполнятся. Сет свое место не потеряет, он слишком ценен, однако у него много работы, необходим толковый заместитель, а Органа прекрасно работал с законодательством, разбирается в экономике, имеет множество полезных связей… Вот пусть и трудится на благо всех, а не только Альдераана, раз такой сострадательный и вообще стремящийся ко всеобщему процветанию.

Ну а второе…

Его дочь станет невестой Дэва. Официально, с соблюдением всех норм и традиций. Да, широкой публике об этом объявлять не будут. Не стоит создавать ажиотаж и проблемы на ровном месте. Будут подписаны документы, состоится скромная церемония только «для своих».

Главное, чтоб Дэв не испугал девчонку.

Бреха осторожно сжала пальцы мужа. Органа ободряюще улыбнулся, нежно пожав тонкие пальчики супруги в ответ. Стоящая слева от него Лея выпрямила спину, пытаясь казаться спокойной и гордой, но девочку выдавали покрасневшие от волнения уши.

– Присаживайтесь, что же вы, друг мой, – мягкий голос вошедшего в огромную гостиную Императора заставил вздрогнуть. – Нам предстоит длинный разговор… – глаза Палпатина блеснули золотом, – поэтому устраивайтесь поудобнее, друзья.

Бреха присела на диван, расправив широкие юбки. Плащ Бейла лег красивыми складками, Лея только собралась устроиться рядом с отцом, как Император взмахнул рукой.

– О, не спеши, дитя…

Девочка замерла, недоумевая.

– Разговор будет очень длинным и скучным, – полным сожаления голосом произнес Император, изящно опускаясь в массивное кресло. – Думаю, вашей дочери будет неинтересно. Лорд Вейдер?

– Да, мастер, – прогудел ситх, выходя из угла, где стоял мрачной статуей.

– Проводите юную принцессу в сад Набу. Там накрыт стол.

– Конечно, мастер, – Вейдер шагнул вперед, протягивая руку в кожаной перчатке. Лея посмотрела на отца, беспомощно сжавшего губы, на Лорда… Осторожно коснулась перчатки, и ситх, аккуратно обхватив хрупкую ладошку, повел девочку прочь.

– Не волнуйтесь, Бейл, – на взгляд вице-короля, у Палпатина была слишком зубастая улыбка. – Лорд Вейдер никогда не причинит принцессе вреда.

Бейл побелел, осознав кошмарный факт: они знали.

Император, тонко улыбаясь, смотрел на застывшего Органу, наслаждаясь моментом. Гостиную заполнила тишина, скоторую никто не спешил нарушить. Бейл молчал, не в силах выдавить ни звука, Бреха только наблюдала, ожидая прояснения ситуации. Она решила руководствоваться простым и самым выгодным в данных обстоятельствах правилом: не знаешь, что сказать – не говори ничего.

Да, королева имела некоторые подозрения, но озвучивать их? Ни в коем случае! Насколько Бреха могла понять, все внимание ситха было направлено на ее мужа, не на нее. И это необходимо было использовать. Сейчас у женщины не имелось ничего, кроме догадок, и это хорошо, ведь, дав Палпатину хоть малейший намек, она тут же автоматически превратилась бы в соучастницу чего-то, что вызвало интерес Императора.

– Итак, друг мой, – от ласкового голоса седого мужчины у Бейла кишки завязались в узел. – Поговорим?

Вейдер умерил шаг, чтобы девочка могла идти, а не бежать. Принцесса нервничала, но настоящего испуга не было, это ситх прекрасно чувствовал. Лея задрала голову, неуверенно заговорив:

– Лорд Вейдер? Куда мы идем?

– Личные сады Императора, – прогудел ситх. – Тот, в который мы направляемся, представляет природу Набу, планеты, на которой он родился.

Лея кивнула, напряженно что-то обдумывая. Ситх покосился на девочку, мысленно вздохнув. Для него мысли малышки тайны не представляли.

– За отца, – Вейдер запнулся, злобно скривившись и радуясь тому факту, что маска это скрывает, – можете не волноваться. Император решил предложить ему должность, которая в полной мере раскроет способности его величества, – вокодер скрыл сарказм ситха, но Лея все равно недоуменно моргнула.

– Какую? – осторожно спросила принцесса.

– Заместителя Великого Визиря, – почти буркнул недовольный Лорд. Ситх просто и незатейливо хотел убить наглого альдераанца, но это было невозможно, к его огромному сожалению: Палпатин высказался по этому поводу ясно и недвусмысленно, не оставляя ученику возможности оправдаться недопониманием или еще чем.

Лея распахнула глаза, но промолчала, почти успешно подавив потрясенный вздох. А потом девочка замерла, восхищенно оглядываясь – они пришли в сад.

Видеть такое на Корусанте… Деревья тихо шелестели листьями, еле слышно успокаивающе журчали ручейки, покачивались лотосы на водной глади маленького пруда. Цветы источали упоительный аромат, бабочки перепархивали с места на место, радуя взгляд раскраской крылышек. Здесь было тихо, мирно и удивительно уютно.

– Как красиво… – не удержавшись, прошептала принцесса.

– Природа Набу удивительна, – согласились с ней, и Лея подпрыгнула, обернувшись к источнику звука. Слева стоял рыжеволосый мальчик, просто одетый, внимательно наблюдающий за гостями. – Добро пожаловать, ваше высочество, добро пожаловать, Лорд Вейдер.

Ситх ревниво прищурился, едва удерживаясь, чтобы не схватить сейбер и не заслонить собой девочку. Как всегда, Старкиллер заставлял его нервничать. Мужчина не признал бы этого даже под пытками, но от сына Палпатина у него мурашки бежали по коже. Вейдер был сильным и достаточно умелым, он не чурался насилия и не брезговал пытками, он бестрепетно встречал гнев своего мастера и не колеблясь бросался в бой. Но это мелкое чудовище…

Мертвый взгляд янтарных глаз казался ситху отвратительным. Палпатин был простым и понятным для Вейдера, но Старкиллер… Лорд только один раз попробовал мальчишку на прочность: стандартное действие для любого ситха, и ответная реакция ему не понравилась. Пусть тело было детское, внутри прятался чудовищно жестокий и мыслящий своими критериями взрослый разум.

Дэв тогда только посмеялся, полностью опустив щиты, маскирующие его присутствие в Силе. Вейдер смотрел, сравнивал с Палпатином… Если Император был темным до мозга костей, то Старкиллер – черным. Другого сравнения ситх просто не мог подобрать.

И вот это будет рядом с его дочерью?!

Планы, озвученные Палпатином, впервые за годы ввергли Вейдера в самую настоящую истерику.

– Прошу вас, принцесса, – галантно протянул руку мальчик, и Лея вздрогнула, когда Вейдер рефлекторно сильнее сжал ее пальцы. – Лорд? – в голосе Дэва прозвучали первые нотки угрозы.

Мужчина злобно сузил глаза, но вынужденно подчинился, проведя девочку к маленькому столу, окруженному удобными креслами.

– Благодарю вас, – равнодушно уронил Дэв, вежливо отодвигая стул для Леи. Вейдер скрипнул зубами. – Присаживайтесь.

– Спасибо, – смущенно покраснела Лея. – Простите, я не знаю…

– О, – лицо мальчика было бесстрастным, но он попытался улыбнуться. – Простите мою грубость. Я не представился. Дэв Палпатин.

Лея замерла, распахнув глаза. Принцесса изумленно моргнула, внимательно осмотрев стоящего рядом мальчика. Рыжеволосый, не такая яркая рыжина, как у Императора, ближе к каштану. Желтые глаза. Простая черная одежда – рубашка, туника, брюки и сапоги. С пояса свисали два металлических цилиндра.

– А… – неуверенно промямлила девочка. Дэв успокаивающе повел рукой.

– О моем существовании мало кто знает, принцесса. Мой отец трепетно относится к своей личной жизни. Впрочем, давайте перейдем к более интересным темам. Чаю? Набуанский горный. Уверен, вам понравится…

Дэв, пододвинув чашки, разливал ароматный напиток.

– Позвольте мне за вами поухаживать.

Вейдер прищурился, ощущая, как дрожит Сила, и рассматривал лицо мальчишки. Дэв смотрел на Лею, и в его глазах она была целой вселенной.

– Итак, решено, – Палпатин удовлетворенно хлопнул ладонью по массивному подлокотнику роскошного кресла. – К завтрашнему дню будет подготовлено распоряжение о вашем назначении, Бейл.

Органа мрачно молчал, не зная, что сказать. Вернее, слова так и рвались с языка, но позволить себе произнести хоть одно вице-король попросту не мог – это означало подписать себе смертный приговор. Пусть не сразу, пусть слегка погодя… Итога это не изменит.

Попытки приблизиться к тогда еще канцлеру, сделанные для того, чтобы его хоть как-то контролировать, вышли теперь бывшему сенатору боком. Палпатин не забыл сотрудничества в некоторых комитетах, поддержки указов и законов, лоббирования его интересов. Также он не забыл и попыток приблизиться к нему после занятия Императорского трона: Органа, в полном отчаянии от понимания происходящих процессов, настойчиво продолжал добиваться положения на вершине властной пирамиды, прислушавшись к мнению соратников.

Мотма не могла себе такого позволить, отдуваться пришлось именно Бейлу, как сохранившему с ситхом достаточно хорошие отношения, да и если бы он сумел проникнуть в госаппарат, то это открыло бы такие просторы для влияния, манипуляций и откровенного вредительства! Однако возможности сковырнуть Пестажа с места Великого Визиря так и не представилось, впрочем, как и шанса его дискредитировать, и Бейл бросил это безнадежное занятие.

А теперь вот оно как все повернулось.

Однако Бейл нутром чуял, что неожиданное назначение помощником Сета Пестажа – далеко не единственный сюрприз: уж слишком довольным был Палпатин, и слишком злобно сверкали янтарные, как у рептилии, глаза.

– Я ожидаю от вас многого, Бейл, – тем временем продолжил разглагольствовать набуанец. – Вы известны своим стремлением к миру, процветанию, вы готовы работать, чтобы населяющие галактику народы не знали нужды. Весьма благие устремления, которые я целиком и полностью поддерживаю…

Вице-король с трудом сдержал скептическое хмыканье.

– Однако я также прекрасно отдаю себе отчет, – мягкий голос Палпатина приобрел тягучие нотки, – где лежит ваша лояльность. Вы всегда были преданным другом и верным соратником, поэтому я решил… – янтарные глаза наполнились жестоким предвкушением, – что такие похвальные качества требуют награды. Такой, – ухоженная рука сделала изящный жест, сверкнули драгоценные камни в перстнях, – предоставить которую можно только один раз.

Император прищурился, рассматривая замершего, словно грызун перед змеей, собеседника. Бейл судорожно пытался сообразить, на что намекает ситх.

– Как вы знаете, друг мой, – видимо, довольный увиденным, продолжил набуанец, – я в настоящее время веду одинокий образ жизни… С моим положением и занятостью трудно встретить подходящую спутницу жизни…

Волосы альдераанца встали дыбом, смуглокожий мужчина посерел, сообразив, как ему показалось, к чему приведет этот жуткий разговор. Бейл вообще ничего не мог понять. Он знал, что Император и Вейдер осведомлены об истинном происхождении Леи, однако никаких санкций и вообще намеков на открытое неудовольствие пока не было. И теперь вот такое! Неужели Палпатин решил… Органа неимоверным усилием воли отбросил начинающуюся истерику, продолжая вслушиваться в с трудом доходящие до сознания слова Императора.

– Однако, после долгих лет, полных разочарования, Сила смилостивилась надо мной, – с легкой ностальгией вздохнул ситх, – и я встретил ту, что сумела пленить мое сердце.

Альдераанцы дружно выпучили глаза, не веря своим ушам.

– Да-да, друзья мои, – покивал в ответ на недоверчивые взгляды ситх, – я сам долго не мог поверить, что встретил ту, единственную… И пусть наше близкое общение было кратким, у меня осталось весьма материальное свидетельство… – Губы мужчины изогнулись в кошмарной улыбке. – Мой сын.

– Ваш… сын? – слабо произнес Органа, с полным отчаянием осознавая, что в принципе не ошибся в своих подозрениях. Почти.

– Ваша… дочь, – смакуя каждый звук, проурчал ситх. – Принцесса Лея… Королевская кровь, не правда ли?

– Да, Ваше Императорское величество, – прошептал Бейл, судорожно стискивая руку жены. Бреха даже не дернулась, закаменев.

– У нее хорошее происхождение, – продолжил забивать гвозди в крышку гроба Император. – Мать – королева… Да и отец исключительный…

– Благодарю, Ваше Императорское величество.

Ситх вальяжно откинулся на спинку кресла.

– Она просто великолепна… Принцесса. Изумительный по красоте алмаз. Но, – ситх прищурился, – любому алмазу требуется огранка и достойная оправа, чтобы камень превратился в сияющий бриллиант. И я собираюсь предоставить все необходимое. Принцесса Лея станет прекрасной невестой для моего сына, Дэва. Помолвку заключим через месяц, – жестко пресек начинающиеся возражения Палпатин. – Кольцо уже готовят.

Император встал, и пошатывающиеся от обрушившейся на них новости альдераанцы поспешили подняться.

– Думаю, Лорд Вейдер с удовольствием поведет в скором будущем принцессу к алтарю.

В глазах Бейла потемнело.

Дэв жадно смотрел на краснеющую девочку, представляя себе, как лет через восемь наденет на ее тонкий пальчик обручальное кольцо. Да, придется подождать, так что?

Это даже хорошо.

У Леи – огненный характер. Если попытаться ее заставить что-то делать, она рассвирепеет и станет противиться изо всех сил. Ему такого не надо, он рвал жилы, умирал и возрождался не для того, чтобы потерять с таким трудом обретенный и выстраданный шанс. Он сделает все, чтобы завоевать ее доверие, а затем и любовь.

И никто этому не воспрепятствует.

Никто.

Вейдер нахмурился, ощущая мощный сдвиг в Силе от принятого Дэвом решения.