Седьмое небо

Эпилог

Был первый понедельник сентября, выходной по случаю Дня труда. Трава на острове пожелтела, она шелестела на ветру и цеплялась за ноги Сьюзен, когда та шла по узкой тропинке. Девочка вышла из дома около часа назад и шла по знакомым местам, которые впервые увидела почти год назад, когда остров был усыпан снегом.

Подойдя к церкви, Сьюзен почувствовала, как забилось ее сердце. То, что она собиралась сделать, волновало ее, хотя она давно все обдумала. При каждом шаге рюкзак шлепал ее по спине и, казалось, стал тяжелее. Но это ее не беспокоило, это был рюкзак Фреда, и она носила его уже давно и знала, на какие жертвы способны люди ради любви.

Остановившись у ограды, она перевела дух. Церковь была красивая, как на картине английских мастеров. Потемневшие от времени камни, шпиль, устремленный в небо, и облака над ним, гонимые ветром. К двери кто-то прикрепил букет полевых цветов. «Интересно, кто их сюда принес?» — подумала Сьюзен.

Она подошла к маленькому погосту. Сердце ее колотилось, руки вспотели от волнения, и она вытерла их о джинсы. Глаза скользнули по могилам. Она предполагала, что не сразу найдет то, что искала, но одно надгробие сразу же привлекло ее внимание. Она медленно подошла ближе, ее била дрожь. Она провела рукой по гладкому граниту и опустилась на колени. Слезы катились по ее щекам, и она не сдерживала их.

— Здравствуй, Сара, — прошептала Сьюзен.

«Сара Толбот Берк, любимица острова» — гласила надпись на камне.

— Не только острова, — нахмурилась Сьюзен. Странно, почему это так ее задело? Разве Лосиный остров — единственное место, где любили Сару? У нее тоскливо заныло сердце, но вдруг ей почудился нежный смех Сары.

— И Форт-Кромвеля тоже, — сказала Сьюзен. — Тебя, Сара, там тоже любили.

Она оглянулась, не слышит ли ее кто-нибудь. Некоторые люди считают разговоры с мертвыми чистым безумием, но она делала это годами. Она часто разговаривала с Фредом, и это были такие важные разговоры.

— Я скучаю по тебе, Сара, — призналась Сьюзен.

Небо над головой было ослепительно синим. Орел одиноко кружил в вышине, словно наблюдая за ней сверху. Сьюзен верила в подобные знаки, которые природа посылала людям. Такие, как кит в тот День благодарения или этот орел.

— Сара, твой орел здесь, — сказала она, поглаживая рукой холодный камень. — Он здесь. И я тоже.

Она села на траву и, сняв рюкзак, положила подле себя. Кто-то оставил на могиле букет, точно такой же, как на двери. Ромашки, колокольчики, стебельки полевых трав. А внизу карточка, написанная рукой отца.

— Папа тоже был здесь, — сказала Сьюзен. — Я знаю, он приходил рано утром. Я слышала, как он уходил из дома. Он тоже скучает по тебе, Сара.

При мысли об отце, о том, что он пережил после смерти Сары, у нее сжалось сердце, и она заплакала.

— Очень скучает, — всхлипывала она. — Он страдал так тихо. На какое-то время никого не подпускал к себе, даже меня… Но, Сара… — Проглотив комок в горле, Сьюзен снова коснулась рукой холодного камня. — Ему нужно было пройти через это. Он мне все объяснил по дороге сюда. Это похоже на то, что я чувствовала к Фреду. Любовь — дар Божий, и когда любишь кого-то очень сильно, невозможно с ним расстаться. Просто невозможно.

Плечи Сьюзен сотрясали рыдания, и, казалось, она накрепко прилипла к камню. Она водила пальцем по буквам имени Сары, высеченным на граните, словно слепец, читающий важные письмена. Спустя несколько секунд, глубоко вздохнув, она протянула руку к рюкзаку. Она хотела было открыть его, но вместо этого положила к себе на колени.

Они приехали за Майком. Сара уже знает об этом? Где-то там в небесах она радуется и улыбается. Ее мечта вот-вот осуществится — Майк решил закончить школу, он летит с ними в Форт-Кромвель, будет жить у Уилла.

— Твой отец сначала так разозлился, — улыбнулась Сьюзен, — они с моим папой вели баталии по телефону, кричали друг на друга, бросали трубки, потом снова звонили. Словом, такая кутерьма… Бедная тетя Бесс… Когда Джорджа не было рядом, она звонила и извинялась, что не на нас он злится, а на то, что Майк покидает остров.

Рассмеявшись, Сьюзен опустила голову.

— Забавно, но в конце концов он смирился. Милый старенький Джордж! Однажды Майк зашел к себе в комнату, а у него на столе стопка журналов «Нэшнл джиогрэфик» и записка: «Привези назад, когда получишь диплом». Интересно, что Майк на это сказал?

Смех оборвался, и Сьюзен снова взглянула на надгробие.

— Ведь он знал, как ты этого хотела, — добавила она.

Она начала развязывать рюкзак, ее руки слегка дрожали. Сьюзен слишком сильно затянула тесемки, потому что то, что лежало внутри, было очень ей дорого. У нее была сентиментальная способность связывать вещи с людьми, которых она любила и потеряла. Сьюзен носила носки Фреда, меняла имена так, чтобы они напоминали ей о брате. И сейчас, став наконец снова Сьюзен, она считала это свое поведение несколько странным. Хотя ее мать облегченно вздохнула. Для нее имело большое значение, что дочь вернулась к своему имени. Мать и Джулиан с благодарностью вспоминали Сару.

Развязав рюкзак, Сьюзен вытащила оттуда овальную дощечку, завернутую в папиросную бумагу. Положила ее на колени и задумалась. Есть ли какой-то способ сообщить Саре о том, что происходит?

— Все тебя любят, Сара, — начала Сьюзен. — Все. Твой отец и тетя Бесс, Майк и, конечно, мой папа… Господи, Сара! Мой папа так тебя любит, ты была для него настоящим подарком судьбы. Ты даже не представляешь, Сара, чему ты научила его: научила любить, даже больше — надеяться. Теперь мой отец полон надежды. Каждый день он рано встает и живет для тебя.

Сьюзен перевела дыхание.

— Он говорит, что должен жить, потому что жизнь прекрасна. Это бесценный дар, и нам не дано знать, когда она прервется. Ты тоже не знала, — прошептала девочка.

Подняв записку отца, позеленевшую от травы, она прочитала: «Я люблю тебя, Сара. И буду любить всегда». Понимая, что это личное послание, касающееся только ее отца и Сары, Сьюзен осторожно положила записку на место.

— Ты так много для всех значила, Сара. Они все время говорят о тебе. Иногда мне кажется, ты принадлежишь другим людям гораздо больше. Они знали тебя дольше, чем я. Помнишь, как мы в первый раз встретились? Я думала, что впервые увидела тебя в аэропорту в день твоего рождения, но я ведь тебя видела и до этого в твоем магазине. Помнишь, я, совершенно замерзшая, зашла в магазин, притворившись, что хочу что-то купить, а ты дала мне чашку горячего сидра… Помнишь?

Чья-то тень легла на траву, и Сьюзен подняла голову.

— И когда пришли те девушки из колледжа, я вдруг почувствовала ревность… Но знаешь…

Крепче сжав дощечку, она на мгновение склонила голову, собираясь с силами.

— Ты и сейчас моя. Ты моя вторая мама. Мой папа женился на тебе, и я так счастлива. Ты понимала меня, Сара. Действительно понимала. Я думаю, это такая редкость — понять и принять другого человека. Когда мне бывает трудно с мамой и Джулианом, так хочется сесть на велосипед и приехать к тебе… Я знаю, ты бы меня поняла.

Сьюзен поставила сделанную ею дощечку на надгробие рядом с букетом отца. Это был маленький деревянный овал: воздушное облако с золотой цифрой «7» на фоне синего неба, легкие перышки кружились вокруг, словно снежинки. Это была маленькая копия вывески магазина Сары. Сьюзен помнила, как впервые увидела ее, когда, замерзшая, вошла внутрь.

— Мы с папой сделали это после того, как тебя не стало.

Вспомнив холодный ангар и то, как в полном молчании они трудились над дощечкой, Сьюзен опустила голову и заплакала.

— Когда я делала эту эмблему, — сказала она сквозь слезы, я вспоминала о твоем магазине, который был нашим с тобой местом.

Она оглянулась, чувствуя, как легкий ветерок шевелит ее волосы. Волны с шумом разбивались о камни, чайки кричали над шпилем церкви.

— Ты все время со мной, и это удивительно.

Погладив деревянное облачко, она улыбнулась, на этот раз веселее, чем прежде.

— Всегда со мной, в школе, дома и здесь, на острове.

Она снова прочитала имя Сары на памятнике, медленно впитывая каждое слово.

— Сара Толбот Берк, любимица острова, — громко сказала Сьюзен.

Ветер усилился, и Сьюзен поежилась. Подняв глаза, она снова увидела орла. Сделав круг над островом, он поплыл над пустошью к берегу, спустившись ниже, и пролетел над кронами сосен, прежде чем исчезнуть из виду. Ничего, подумала Сьюзен, он вернется. Они с отцом отвезут Майка в Форт-Кромвель, а летом все приедут на остров. Орел будет здесь, и Сара тоже.

Сьюзен поднялась и стряхнула с ладоней прилипшие травинки. Она нагнулась и еще раз поправила свою дощечку. Она останется здесь, когда они уедут. И Майк уедет с ними…

— Любимица острова, — прошептала Сьюзен, в очередной раз коснувшись памятника рукой.

На этот раз произнести эти слова оказалось не так трудно. И она снова повторила их, легко и свободно:

— Сара Толбот Берк. Любимица острова. До свидания, Сара!