Сегодня... завтра... всегда...

16

Время летит незаметно. И вот как-то утром, отправляясь на службу и мурлыча себе под нос незамысловатую мелодию, Эмили и думать не думала, что сегодня ее вновь ждет весьма огорчительное событие. Она была абсолютно уверена, что уж в этом месяце обязательно забеременеет.

Но, увы…

К счастью, в дамской комнате офиса было все, что может потребоваться женщине в подобном случае.

О, как сильна может быть ненависть к собственному телу, предавшему тебя! Почему он не отвечает на ее величайшее желание? И как теперь она скажет Хэмфри, что они вновь ничего не добились?

Тяжелая волна подавленности накрыла Эмили с головой. Они с Хэмфри каждую ночь занимались любовью, и у нее не было ни малейшего сомнения, что она забеременеет. Сколько раз она лежала в объятиях любимого, с улыбкой представляя себе, что именно в этот момент происходит, возможно, величайшее чудо зарождения новой жизни.

Но мечты вновь остались только мечтами.

Чувствуя себя совершенно разбитой, Эмили медленно направилась к кабинету, который Хэмфри выделил ей в главном офисе концерна. Это был замечательный кабинет. Обычно она с удовольствием входила в него, зная, что Хэмфри сам распоряжался его оборудованием и меблировкой. Он верил в организаторские способности жены и потому предложил ей возглавить отдел торговых отношений. Дело у нее пошло, и она быстро включилась в работу, в первый же месяц успев добиться кое-каких положительных результатов.

Но Эмили сейчас ничто не радовало.

Страх остаться бесплодной все больше угнетал ее. Она села за стол, взяла ручку и начала на листе бумаги, лежавшем перед ней, чертить случайные фигуры. Обычное женское недомогание сейчас казалось ей просто невыносимым, поскольку сопровождалось сознанием безнадежности, краха надежд. Она не могла сконцентрироваться на работе и думала лишь об одном – о несостоявшемся и на этот раз материнстве.

Если с ней что-то не так, если она не может иметь детей, то чего стоит такой брак? Эмили всем сердцем любила Хэмфри, но если она окажется бездетной, то остаться с ним не сможет. Ведь он хочет детей не только для того, чтобы утешить отца. Он просто хочет детей.

Да и Вэнс-старший… Время идет, а с ним улетучивается надежда подарить старику внука. Не начнет ли Хэмфри подумывать, что Айрин Мэрдок могла бы в этом смысле оказаться лучшей женой? Эмили содрогнулась от невыносимости этой мысли, ведь Хэм ее мужчина, ее муж. И все же, если она не сможет выполнить своего предназначения, он горько пожалеет о том, что женился на ней.

Поспешный брак. Запоздалое раскаяние. Тщетное ожидание.

Нет, надо обратиться к врачу, пусть ее проверят. Хэмфри, несомненно, имеет право настаивать на таком обследовании, и надо провести его, не дожидаясь, когда он сам заговорит об этом. Эмили почему-то даже в голову не приходило, что виновником их неудач может оказаться он. Она была уверена, что с ним все в порядке. Вина целиком лежит на ней.

Отложив намеченные деловые встречи и переговоры, ибо чувствовала, что ни на что толковое сегодня не годится, Эмили с трудом досидела до конца рабочего дня, с ужасом ожидая той минуты, когда за ней зайдет Хэмфри. Обычно он отвозил ее домой. И вот эта минута настала. Она взглянула на сильного и красивого человека, вошедшего в ее кабинет, и сердце ее болезненно сжалось.

– Что-то случилось? – нахмурившись, спросил он, сразу заметив, как плохо она выглядит.

– Голова болит, – буркнула Эмили, поморщившись.

– Прими таблетку. У тебя есть?

– Да. Уже приняла…

– Хотел пригласить тебя поужинать в китайский ресторан, но вижу, что лучше поехать домой. Ты плохо выглядишь.

Они вышли из кабинета, он взял ее под руку и, бережно поддерживая, повел к автостоянке.

– Скажи, Эмми, ты подвержена мигреням? – спросил он.

– Бывает иногда, – пробормотала сна, чувствуя себя виноватой в том, что морочит ему голову головной болью.

Нет, надо сказать правду, он имеет право знать, тем более что скрыть причину недомогания не удастся. Так хотелось попридержать язык хотя бы до тех пор, пока они не приедут домой. Но на первом же перекрестке, где они надолго застряли в пробке, Эмили сказала:

– Знаешь, Хэм, я и на этот раз пустая.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как он обернулся к ней. Сама она смотрела прямо перед собой и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Его большая теплая рука коснулась ее рук, сцепленных на колене.

– Прости, Эмми, это я виноват, – прозвучали его тихие слова. – Из-за всех моих разговоров об отце ты слишком напряженно ждешь наступления беременности.

Слезы подступили к ее глазам и, не сдерживаемые ничем, полились по щекам. Прикусив нижнюю губу, Эмили старалась не зарыдать в голос. Говорить она не могла. Движение наконец возобновилось, и Хэмфри вернул руку на руль. До ее слуха донесся его тяжелый вздох, и это было хуже всего. Не так уж трудно понять, какие чувства переполняют его душу.

В первый раз еще можно было на что-то надеяться. Они были женаты лишь две недели, и пилюли, которые она принимала до этого, могли задержать процесс зачатия. Но чем сейчас объяснить, что и этот месяц прошел впустую? Если бы с ней все было в порядке, дитя уже росло бы в утробе. Хэмфри наверняка понимает это не хуже, чем она сама.

Эмили смахнула со щек слезы и наклонилась к сумочке, ища в ней носовой платок. Тушь стекла с ресниц и щипала глаза. Достав платок, она осторожно осушила глаза, потом выпрямилась и откинула с лица упавшие пряди волос.

– Прошу тебя, Эмми, не принимай это слишком близко к сердцу, – спокойно проговорил Хэмфри. – Ничего страшного не произошло. У многих супружеских пар проходит не один месяц, прежде чем…

– Мы с тобой не совсем обычная пара! – воскликнула она. – И ты это знаешь.

Он снова вздохнул.

Эмили прикрыла глаза, страшась, что слезы польются вновь.

– Прости, девочка, – повторил Хэмфри, – это я виноват. Если бы ты не беспокоилась о моем отце… Ты не должна так напряженно думать об этом. Мне больно видеть, как ты страдаешь.

Она перевела дыхание, пытаясь избавиться от тяжести, давившей на грудь. Но ничто не могло облегчить сердечную муку. Она понимала, что Хэмфри неприятно видеть ее плачущей. Мужчины не любят иметь дело с плачущими женщинами. А тут еще то, что и сам он сильно переживает. Он ведь и женился на ней, чтобы обзавестись ребенком, а этого все не происходит.

Эмили казалось, что они никогда не доедут до дому. Хэмфри всю дорогу молчал, а ее мысли были в полном смятении. Но всему на свете приходит – конец, завершилась и эта мучительная поездка.

Выйдя из машины и не дожидаясь мужа, Эмили на подгибающихся от слабости ногах прошла по короткому коридору, ведущему из гаража в просторную кухню, где все сияло чистотой. Ноющий живот отвергал всякую мысль о еде. Миновав кухню, она вышла в холл и направилась к лестнице, мечтая лишь об одном: добраться до постели, лечь, свернуться в клубочек и забыться сном.

– Эмми…

Участливость и нежность его голоса заставили Эмили на полпути к лестнице остановиться. Она перевела дыхание и обернулась. Хэмфри стоял в дверном проеме кухни и показывал на холодильник.

– Может, я что-нибудь тебе приготовлю?

Сердце ее перевернулось. Он хочет хоть что-то сделать для нее, помочь… Но чем ей поможешь?

– Чашку чая? – предложил он, хотя знал, что она предпочитает кофе.

– Хэм, ты не знаешь, где бы я могла пройти обследование? – спросила она, решив не уклоняться от неприятной темы. – Надо же выяснить, могу ли я зачать…

– Да, но… – Он явно болезненно воспринял ее вопрос.

– Я бы сделала это на следующей неделе. И если окажется, что я бесплодна… – Какое страшное слово слетело с ее уст!

– Эмми, прошло слишком мало времени, тебе нет никакой необходимости проходить через это, – возразил он.

– Нет, есть. Нам обоим нужно знать, могу ли я иметь детей. Если я бесплодна, мы должны как можно скорее развестись.

– Нет! – сказал он голосом, не терпящим возражений.

Эмили, будто не слыша, продолжала:

– У меня нет к тебе никаких финансовых претензий. Все твое останется при тебе. Можешь мне верить… Просто я вернусь в Австралию и заживу прежней жизнью.

– Финансы тут вообще ни при чем! – воскликнул Хэмфри.

– Рада, что ты понимаешь это, – решительно сказала Эмили, удивляясь, что он так вспылил. – Для меня деньги никогда ничего не значили, – продолжала она почти без выражения. – Но ребенок, Хэмфри, это совсем другое. Если я не могу родить, лучше нам теперь же расстаться.

– Нет! – снова жестко повторил он. – Это исключено.

Она смотрела на него с ледяным спокойствием, уже решившись на самое худшее.

– Послушай, Хэм, ты все понимаешь. Я все понимаю. Что есть, то есть, и никуда нам от этого не деться.

Хэмфри растерялся, не зная, как убедить ее в том, что она не права. Его темные брови сошлись над переносицей. Никакие слова не шли на ум. Он был раздражен и подавлен.

Эмили повернулась и нетвердо, еле переставляя ноги, стала подниматься по лестнице. Сейчас она войдет в спальню, где они затратили столько напрасных усилий, и ляжет в пустую постель, где выплачется наконец, уткнувшись в подушку.

Хэмфри смотрел ей вслед, не в силах стронуться с места. Слишком он был потрясен, причем не столько даже смыслом сказанных слов, сколько ее отрешенностью. Единственной его мыслью, единственным вопросом было: неужели я так мало для нее значу?

Какой еще развод! Не хочет он развода. Ни по каким причинам. Они женаты всего два месяца, и это были лучшие месяцы в его жизни. Почему он должен терять обретенное счастье, снова становясь одиноким, в сущности, человеком? Раньше он даже не понимал, насколько одинок, не замечал, что в жизни его много пустот, А теперь…

Теперь, когда Эмили заполнила эти пустоты своей любовью, чистотой, жизнерадостностью, он понял, без чего обходился прежде. Но теперь обойтись без любимой и желанной женщины, любящей и понимающей его, он просто не смог бы.

Развод!

Ради рождения гипотетического ребенка он должен заменить свою дорогую девочку на кого-то вроде Айрин?

Пусть даже их брак окажется бездетным!.. В конце концов, разве сможет он полюбить ребенка, рожденного нелюбимой женщиной?

Все в нем кричало: нет!

Он уже успел вкусить сомнительные радости общения с нелюбимой. Если бы они с Айрин поженились, ему слишком дорого обошлась бы эта ошибка. И дело даже не в деньгах. Расплачиваться пришлось бы самой жизнью. Но выбор Эмили ошибкой не был. Он даже думать не мог, что остаток своей жизни проведет без этой женщины.

Она его жена. И не только хорошая жена, но и добрый друг.

Он всеми правдами и неправдами завоевал ее и теперь ни перед чем не остановится, чтобы удержать свое сокровище.

Ни перед чем!

Оцепенение прошло, в кровь поступил адреналин, и ноги сами понесли его к лестнице. Надо убедить ее, успокоить… Да и с чего она взяла, что бесплодна? Еще ничего не известно. Нет, он не выпустит ее из рук, слишком дорога она ему. В спальню он вошел, не сомневаясь, что развеет все ее сомнения и мрачные мысли. Он был полон уверенности и сил.

Но один взгляд на жену, скрючившуюся в постели, пошатнул уверенность Хэмфри. Она лежала спиной к нему, уткнувшись лицом в подушку, и все тело ее сотрясалось от рыданий. Туфли были небрежно сброшены. Видно, она в чем была, так и упала на постель, и ноги ее, которые она потирала друг, о друга, зябко поджав пальцы, явно замерзли.

Хэмфри был потрясен зрелищем столь безутешного горя. Не потому ли она так страдает, что мысль о разводе ужасает ее не меньше, а может даже больше, чем его самого? Или это всего лишь дурное расположение духа, которое не редкость у женщин во время обычных недомоганий, усугубленное тем, что ребенок не зачат и на этот раз? Он не мог не считать это важным, поскольку это важно для нее. Она хотела стать матерью. Но даже если судьба лишит ее этого, он все равно останется ее мужем, а она – его женой. Он постарается доказать ей, что иначе и быть не может.

Осторожно приподняв Эмили, он вытащил одеяло и прикрыл ее, затем разделся, бросил одежду на стул и лег рядом с нею. Обнять ее он не решился, просто бережно гладил по голове, собирая рассыпавшиеся по подушке непокорные кудри.

– Хэм… – всхлипывая проговорила она.

– Молчи, Эмми. Молчи, родная, и слушай, что я тебе буду говорить. Я хочу удержать тебя. Мне необходимо удержать тебя. И ты должна меня выслушать.

Эмили еще раз всхлипнула и затихла. Куда там – говорить! Все ее силы истрачены на предшествовавший тяжелый разговор и горькие рыдания, одолевшие ее в спальне. Чувствуя, что она успокаивается, Хэмфри повернул ее к себе и нежно прижал к груди. Тело Эмили все еще содрогалось, а он нежно гладил ее, думая о том, что она для него значит.

Ему безумно нравилась чистота ее сердца, нравился ее характер, то, как она разговаривает, улыбается, ходит, ест. Он ценил ее мнение. Ему нравилась ее скромность, заботливость и участливость. Нравилось ее тело, запах, чудесная чувственная отзывчивость. Она его жена. И он любит свою жену.

– Я хочу, Эмми, чтобы ты меня выслушала, – тихо повторил он. – Выслушала, не перебивай…

Изможденной страданием женщине было легко позволить ему говорить, поскольку реально эти слова уже ничего не могли изменить. Пусть выговорится. Может, ему станет легче…

– Я понимаю, что ты хочешь стать матерью, – неторопливо заговорил он. – На следующей неделе, если желаешь, мы вместе пройдем необходимое обследование, чтобы уже точно знать, нет ли причин, мешающих нам иметь детей. Но мне кажется, Эмми, что ты перепугалась раньше времени. Позволяешь страху терзать свою душу, даже допускаешь дикую мысль, что сама по себе, без ребенка, ничего для меня не значишь. А это неправда.

Ох, он совсем не о том, вяло подумала Эмили. Бездетность для нее еще не конец света, а просто конец их совместной жизни. Почему он не хочет этого понять?

– Поверь, Эмми, ты для меня все! – продолжал тем временем Хэмфри. – Ты дала мне так много… Раньше я понятия не имел, что один человек способен столько дать другому. Твое появление в моей жизни не только судьбу мою перевернуло, но изменило и меня самого. И это касается не одного лишь секса, но массы других вещей, расположенных на всех уровнях бытия.

Его слова постепенно начали проникать в ее сознание. Говорил он медленно, продуманно и сердечно, и Эмили немного отошла от апатии, в которую впала до этого. Она не упускала теперь ни единого слова, Хэмфри глубоко вздохнул и надолго замолчал, будто собираясь с мыслями. Наконец заговорил дальше:

– Мой отец…

При упоминании Уолтера Вэнса Эмили болезненно напряглась.

– Отец есть отец, и он… он…

Пока Хэмфри искал, как получше объяснить ей свою точку зрения, Эмили поймала себя на том, что ждет продолжения, затаив дыхание.

– Он единственный по-настоящему преданный мне человек… Всю жизнь он был рядом со мной. И я чувствую, что между нами существует неразрывная связь. Он мой отец…

И они очень похожи. Отец и сын – связь, которую и в самом деле невозможно расторгнуть, подумала Эмили.

– Но ты, Эмми, не просто моя жена, ты моя возлюбленная, ибо я люблю тебя так, как никогда никого не любил.

Неужели он действительно полюбил ее? Он и раньше говорил ей о любви, но она не придавала его словам никакого значения.

– Раньше я даже не знал, что такое любовь, не верил, что она и вправду существует, а теперь…

Он прикоснулся губами к ее волосам, целуя непослушные кудри и не зная, как еще выразить переполнявшую его нежность. И сердце Эмили наполнилось радостью. Видно, он действительно любит ее.

– И теперь, – продолжал он, – когда я познал с тобой это удивительно сильное чувство, познал всю полноту жизни, я не хочу потерять тебя. Я хочу быть с тобою, даже если… – Она замерла, вся обратившись в слух. – Даже если у нас не будет ребенка… Поверь, Эмми, мне не нужен ребенок от другой женщины. Ты для меня самое дорогое в жизни, дороже всех детей, которые могли бы родиться. Ты должна остаться со мной, и это самое главное. Поверь, что ничего важнее этого для меня не существует.

Его слова потрясли Эмили до глубины души. И самое удивительное, что она поверила ему, поверила!

А Хэмфри целовал ее пышные волосы, и ему казалось, что и это сражение за свою любовь, за свое счастье он начинает выигрывать.

– Ты говорила, что любовь для тебя это эмоциональная защищенность. Я не знаю, что еще сделать, как доказать тебе, что со мной твои чувства всегда будут надежно защищены. – Он перевел дыхание и страстно сказал: – Пожалуйста, прошу тебя… Я так сильно люблю тебя. Не могла бы ты перестать терзать себя мыслями о беременности и просто быть со мной?

Как могла она не согласиться? Ведь она любит его.