Секрет моей любви

11 ПЛАН КОЛМАНА

Саманта лежала неподвижно, отдыхая. Ей нужно собраться с силами. Она должна доказать свою невиновность и вернуть дочь, все остальное не имеет значения. Она готова отказаться от всего остального, хотя… ревность Рауля дает ей некоторую надежду — как бы дико это не звучало.

Из этого дома придется уехать — потому что очередной вспышки всех этих испанских страстей она просто не переживет. Ничего. Гостиница, маленький тихий номер, кондиционер… Фил будет привозить ее сюда каждый день, и она будет проводить время с Кончитой, а Рауль, если ему так неймется, может работать надсмотрщиком. Она возьмет себя в руки и просто не будет обращать на него внимание.

Надо прекращать это безумие. Звонить Филу. Фил ее не подведет…

Добрый, старый Фил Колман…

Позже она позвонила доброму старому Филу Колману, и он, разумеется, тут же приехал. Они отправились в деревню и уселись за столиком в небольшом кафе.

Фил казался очень довольным тем обстоятельством, что она, наконец, уезжает из дома Рауля, и вызвался помочь собрать вещи. Однако вся его радость испарилась, когда Саманта твердо заявила, что собирается вести осаду Рауля до тех пор, пока он не позволит ей нормально видеться с дочерью. Недовольно пожевав губами, Фил предложил самый радикальный выход:

— Похитим ее и отправимся в Штаты! Сэм, мы же собирались так сделать, ты что — забыла?

— Я не могу, Фил, действительно не могу. Она едва знакома со мной, только начала привыкать, она испугается до смерти…

— Ерунда, привыкнет через пару дней! Это же ребенок. Дашь ей конфетку — и она забудет про все на свете.

— Нет. Я не стану мучить мою дочь. Как ты можешь предлагать такое?!

— Я хочу помочь тебе, только и всего. Саманта, бедняжка, тебе пришлось столько вынести за прошедшие дни! — Фил нежно коснулся ее руки. — Должно быть, ты совершенно разбита…

— Не надо делать из меня несчастную жертву, Фил! Я нормально себя чувствую. И насчет дочери… Я тебе благодарна, ты знаешь об этом, но… Я все решу сама.

Неожиданно она почувствовала, что ей неприятно его прикосновение. Почему она никогда не обращала внимания, какие у него холодные и влажные руки? Как он может быть таким бесчувственным по отношению к Кончите?

Не догадывающийся о ее мыслях Фил наклонился к ней, перегнувшись через столик.

— Послушай, Саманта, неужели ты считаешь, что вы с девочкой сможете сблизиться, если ты будешь жить в шалаше и тайно рассматривать ее через забор?

— Оставь свой сарказм. Рауль никогда не пойдет на скандал, который неминуемо разразится, если вдова его брата усядется на ступенях его дома и не сойдет с места.

— Я полагал, что могу дать тебе совет, но…

Теперь она отчетливо понимала, что его советы ей не нужны, да никогда и не были нужны, однако все еще медлила, не решаясь порвать с человеком, выручившим ее в трудную минуту. Да и не было поводов — порвать…

— Послушай меня, Саманта. Ты приехала и обнаружила, что за три года твоя дочь выросла в другой семье и вполне счастлива. Она не нуждается в тебе, Саманта. Я знаю, это больно, но… на твоем месте я бы сдался. Ничего нельзя сделать, так бывает в жизни. Возвращайся в Штаты и начни новую жизнь. Позволь мне позаботиться о тебе. Я все сделаю ради тебя! Ты никогда не задумывалась, почему я был с тобой рядом все эти годы? Никогда не думала, что именно мною движет?!

Глаза тощего адвоката разгорелись, как у кота. Фил Колман выглядел возбужденным и слегка рассерженным.

Саманта невольно отшатнулась, почти испуганная его видом.

Рауль был прав! Фил врал ей с самого начала, ему вовсе не хотелось, чтобы Кончита вернулась к матери. Саманта судорожно огляделась по сторонам — и застыла на месте. В дальнем углу таверны сидел Рауль.

Ну, разумеется. Он ведь обещал, что будет следить за ней, если почувствует, что она угрожает семье ди Аройя.

Фил Колман проследил ее взгляд и тоже заметил Рауля. Его глаза сузились.

— Что ж, такую возможность я не могу упустить. Пойду, скажу ему пару слов.

— О чем ты собираешься с ним говорить?

— О том, что ты уезжаешь с виллы и все такое. Подожди меня, я быстро.

Разговор между мужчинами затянулся, и она почти расправилась с шоколадным мороженым и фруктовым пудингом, когда Фил вернулся.

— Ну, ты готова?

— Да, конечно. Заберем вещи и поедем в гостиницу. У меня была бессонная ночь.

Стараясь не смотреть на Рауля, Саманта молча вышла вслед за Филом Колманом из кафе.

И все стало яснее ясного. Когда они приехали на виллу, Фил немедленно попытался обнять ее, прямо на пороге дома, когда она отпирала дверь. Саманта в ужасе отшатнулась, но он не отставал.

— Нет, Фил! Что ты делаешь? Ради бога…

— Ну же, Саманта, не ломайся. Увидишь, тебе понравится. Да ведь ты однажды уже была в моих объятиях.

— Ради бога, Фил!

Она отступала в панике, узнав выражение лица Фила. Она уже видела такое выражение на лице мужчины. Перед ней был второй Карлос, ее муж, грубый и похотливый. Ужас обессиливал ее, и она почти теряла сознание от страха и отвращения, когда неожиданно прозвучал негромкий и очень спокойный голос:

— Оставь ее в покое, Колман!

— Не лезь не в свое дело!

— Я сказал, оставь эту женщину, или ты очнешься в самолете, в компании бригады реаниматоров.

Колман, пятясь, отступил к машине, выругался сквозь зубы и стремительно покинул место так и не состоявшегося сражения. Рауль обернулся к Саманте и так же спокойно спросил:

— Все в порядке, Сэмми?

— Д-да…

Она уронила сумку, все содержимое которой рассыпалось, и они оба наклонились, чтобы подобрать вещи. Лицо Рауля оказалось совсем близко, его голос прозвучал встревоженно и заботливо:

— Ты правда в порядке?

— Я испугана, я унижена, я не знаю, что делать дальше, но ты меня здорово выручил, и я тебе очень благодарна.

Он обнял ее за плечи, открывая дверь.

— Мне уйти, или ты предпочтешь, чтобы я посидел с тобой?

— Я буду в порядке, как только успокоюсь. Просто… со мной уже случалось такое, но тогда все кончилось не так удачно.

Он кивнул и ушел, махнув ей на прощание рукой.

Утром Саманта проснулась пораньше и убрала весь дом, затем написала короткую записку своему адвокату — вероятнее всего, уже бывшему — о том, что свяжется с ним позднее. Это было ни к чему, но сейчас думать об этом не хотелось. Она шла к Раулю.

У самого дома она вспомнила, что на сегодня у него назначен важный разговор с Мерседес, и решила подождать в саду.

Абрикосы, миндаль, фиговые деревья и вишни цвели, источая умопомрачительный аромат, а между ними повсюду росли розы. Она вышла к огородам, где на длинных ухоженных грядках наливались соком и витаминами овощи, и с улыбкой встретила «цыплятов», которые бродили в поисках червяков по рыхлой земле.

Устав, она присела в тени раскидистой оливы и задумалась. Саманте нравилось на острове. Она изо всех сил пыталась найти хоть что-то, абсолютно неприемлемое здесь для нее самой и ее дочери, но не могла. Здесь был рай, а рай не может быть плохим.

Чужой язык, чужая культура. Смогла бы она жить на острове? Сердце Саманты забилось сильнее, когда она подумала об этом. Кончита счастлива в этом земном раю, но и Саманта не согласна быть ее мамой по выходным дням.

Было и еще кое-что. Рауль. Она любила его и желала, хотя и понимала, что он способен воспринимать ее только как сексуального партнера. Пока, во всяком случае.

Если бы он выслушал ее объяснения, ее рассказ о Карлосе! Впрочем, и тогда он воспримет это как еще одно оскорбление семьи ди Аройя и не поверит ни единому слову.

Саманта нахмурилась и поднялась с земли. Собирался дождь, и она поспешила к дому.

Дверь открыл Рауль, не Химена.

— Да?

— Я пришла повидать Кончиту.

— Не сегодня.

— Хорошо.

Он закрыл дверь, а она уселась на ступеньки и приготовилась ждать. Немного погодя дверь, вновь открылась.

— Что ты здесь делаешь, хотел бы я знать?

— Жду, когда ты переменишь свое решение.

— Дождь на улице.

— Я заметила.

Дверь закрылась. Саманта шепотом обругала местных богов за то, что именно сегодня небеса вздумали пролиться дождем, и положила на голову свой рюкзачок. Дождь разошелся не на шутку, а неожиданный удар грома заставил ее подскочить на месте.

Сверкнула молния, и Саманта пожалела, что была так непочтительна к богам. Те, судя по всему, решили провести генеральную уборку острова, и дождь превратился в настоящую стену воды.

Неожиданно она почувствовала, что на нее вода больше не попадает. Огромный зонтик раскрылся над ее головой, и Рауль хмуро буркнул:

— Иди в дом. Интересно, почему это, как только я принимаю какое-то решение, являешься ты и все переворачиваешь с ног на голову. Иди наверх, прими ванну и согрейся.

— Просто не знаю, как тебя благодарить за гостеприимство!

— Не смешно.

Вода лила с нее ручьями, и Рауль все с тем же недовольным видом удалился куда-то, а затем вернулся и принес громадных размеров махровое полотенце, в которое и завернул ее, как в кокон. После этого он сопроводил ее в роскошную ванную комнату, обложенную голубой плиткой, и ушел со словами:

— Пойду, найду какую-нибудь одежду. Положу в спальне. Будешь готова — спускайся.

Огромная ванна, в которой вполне могли поместиться и два человека, наполнялась горячей водой, душистая пена поднималась над ней шапкой, и Саманту немедленно потянуло в сон. Если она заснет сейчас, Раулю придется выломать дверь…

Насладившись ванной, она вылезла, насухо вытерлась и отправилась в спальню, изучать принесенные им вещи. Это не было одеждой Мерседес. Мужская рубашка и джинсы. Его рубашка и джинсы.

После безуспешных поисков фена она просто обернула голову полотенцем, наподобие восточного тюрбана, и присела на широкую постель, передохнуть. Раздался стук в дверь.

— Ты оделась?

— Не совсем, но вполне достаточно. Входи.

Он вошел и уселся в кресло напротив нее.

— Я хочу тебе официально сообщить, что Мерседес уехала из этого дома сегодня утром вместе с Лусией и Хименой. Кончиту они взяли с собой на день-другой погостить. Дон Мигель выделил им целое крыло дома, так что проблем не будет.

— Истерик не было?

— Как ни странно — нет. Я выписал ей чек на круглую сумму, и мы расстались почти друзьями. Я не держу на нее зла. У Мерседес была нелегкая жизнь. Ранняя беременность и жизнь с нелюбимым мужем испортят кого угодно.

— Чем она займется?

— У нее неплохо получается дизайн, так что, возможно, она займется этим. Химена тоже так считает.

— Что ж, отлично.

— Где ты собираешься остановиться?

— Нигде. Пока.

Он мрачно посмотрел в окно, затем вздохнул и поднялся с кресла. Неожиданно ее голова склонилась на подушку, и Саманта буквально провалилась в сон. Кажется, Рауль что-то говорил, кажется, накрыл ее одеялом, но этого она уже не слышала. Она спала.

Казалось, она проспала всего несколько минут, но за окном заметно потемнело. Дождь не переставал. Саманта потянулась, зевнула — и только теперь заметила, что Рауль никуда не уходил. Он смотрел на нее все еще сердито, но уже не так мрачно.

— Есть хочешь?

— Да, пожалуй, даже очень.

— Я принес фен, приводи себя в порядок и спускайся вниз. И будь любезна, смени это тоскливое выражение лица! Я предпочитаю, чтобы ты смеялась и шумела, а не чахла и бледнела в печали!

Прежде чем она пришла в себя от такого заявления, он ушел.

Волосы под полотенцем свалялись и скрутились немыслимыми кольцами, но она мужественно боролась с ними и победила. Джинсы и рукава рубашки пришлось подвернуть, кроме того, подпоясаться, чтобы не потерять брюки по дороге.

Она спустилась по лестнице и остановилась посреди гостиной. Через мгновение в ней появился Рауль, окинул ее ехидным взглядом и ухмыльнулся, а потом поманил за собой на кухню.

— Салат из брынзы пойдет?

— Еще как!

Она ела и оглядывалась по сторонам. Богатая обстановка: мраморный стол, блестящая утварь, красивые фигурки на полках… Если это дело рук Мерседес, то она действительно неплохой дизайнер.

Рауль набрал воздуха и выпалил одним духом:

— Ты заночуешь здесь, и не смей отказываться!

— Спасибо за гостеприимство. Ты уже решил, как найти Кончите мамочку?

— Нет!!

— Бедная малышка. Такая милая девочка, как больно будет смотреть на то, как она постепенно превращается в маленького капризного монстра…

— Саманта, если ты думаешь, что помогаешь мне — и себе! — таким образом, то очень ошибаешься!

— Но я МОГУ помочь, ты это знаешь. За этим я и приехала.

— Ты приехала, потому что ты самая нахальная, упрямая и своевольная женщина в мире!

— Пусть будет так.

— Что же из этого следует?

Вот теперь, в самый ответственный момент смелость и кураж оставили ее. Произнести вслух то, что она придумала, оказалось вовсе не так уж просто. Саманта отложила вилку и набрала воздуха в грудь.

— Ты сказал, что мы можем быть или вместе, или врозь. Дело в том, что я…

Язык примерзал к небу при взгляде на Рауля, а по телу, наоборот, прокатывалась жаркая волна.

— … Я готова сделать ради Кончиты все, что угодно. Полагаю, ты тоже. Мы решили, что она должна лучше узнать меня, подружиться со мной. Рауль, я знаю и то, почему ты хочешь, чтобы я уехала…

Рауль не говорил ни слова, и это помогало ей в той же степени, что и мешало. Восприятие Саманты обострилось, она почти физически ощущала, в каком напряжении находится Рауль, как он ждет ее слов.

— …Но дело в том, что я… Я не собираюсь уезжать!

Из его груди вырвался не то стон, не то вздох.

— Я хочу остаться в этом доме, Рауль, потому что это устроит нас обоих. Я познакомлюсь с Кончитой поближе, смогу стать частью ее жизни, а произойдет это гораздо быстрее, чем при периодических свиданиях, так что ты быстрее от меня отделаешься. Когда она привыкнет ко мне, когда узнает, что я ее мама, тогда я поселюсь где-нибудь на острове и смогу видеться с ней, звонить ей… ну и все такое, а она будет жить с тобой все так же счастливо и беззаботно, потому что будет знать, что ее мама радом…

Дыхание неожиданно прервалось, и Саманта обессиленно сникла, умоляюще гладя на Рауля.

Его голос был страшен.

— Ты… остаешься в доме?.. Ради Кончиты ты все-таки согласна… чтобы тебя использовали, как обычную подстилку?

Врешь ты, подумала она. Врешь ты, несчастный испанец, горделивый потомок ди Аройя! Это не просто секс, как ты хочешь представить. Однажды я сумею доказать свою невиновность, и твои чувства ко мне изменятся. Вернее… просто вернутся.

— Я задал вопрос!

— Да, если такова цена.

Она не смотрела на него, но знала, что он не сводит с нее глаз. Атмосфера вокруг сгущалась. Вдруг из его уст вырвался короткий горький смешок.

— Я согласен. Только одно условие — ты прервешь все контакты с Колманом. Все — ни звонков, ни писем, ни визитов, ничего!

— Но мне нужен адвокат, Рауль…

— Адвокат или сообщник? Он рассказал мне все, Саманта, весь ваш план, включая маршрут отступления. На твоем месте я постарался бы навсегда забыть его и его грязные игры. Они могут привести к тому, что ты никогда не увидишь свою дочь.

Саманта не верила своим ушам.

— Как он мог так поступить! Зачем?!

— Да он предупредил меня еще во время нашей первой встречи! Он никогда не хотел, чтобы ты добилась успеха, вот в чем дело.

— Но почему?

— А зачем ему чужой ребенок? Колман из тех мужчин, которые любят, чтобы женщина целиком зависела от них и подчинялась им. Пока ты была в тюрьме, все так и было, он был настоящим героем-защитником, но как только ты проявила силу воли, он почувствовал, что сдает позиции и заволновался. Он выдал тебя, чтобы обречь на провал вашу операцию. Не веришь? А если я скажу, что он даже игрушки для Кончиты заготовил вместе с теплой одеждой? Ваша яхта называется «Альбатрос». Как, по-твоему, я мог об этом узнать?

Предательство — самый мерзкий из грехов, подумала она, опустив голову и сжав руки так, что костяшки побелели.

— Я… могла потерять ее навсегда?

— Несомненно.

— Как он мог так поступить…

— У него был свой план, и ты была в нем главной целью.

— Но ты, ты… как ты мог подумать, что я причиню ей вред?! Мы же спорили с ним, и я говорила, что ни за что не решусь на это, пока девочка не полюбит меня, пока не станет мне доверять! Неужели я могла бы увезти ее от всего, что она так любит, неужели ты думаешь, что у меня нет сердца?!

— Но ведь ты тоже участвовала в составлении этого плана!

— Я уже говорила тебе. Колман сказал, что Кончита несчастна и нелюбима, что живет на правах подкидыша, сироты без прав и без ласки. Я была уверена, что моя девочка страдает, и эта мысль сводила меня с ума.

Джинсы опять попытались соскользнуть, и она подхватила их буквально на лету. Рауль тихо спросил:

— Теперь ты так не думаешь?

— Разумеется, нет. Теперь я знаю правду. Я даже в голове не держу забрать ее отсюда. Она счастлива с тобой, она тебя без памяти любит, а ты обожаешь ее. Я могу только надеяться и молиться, что она со временем полюбит и меня. Я останусь на острове, я найду какую-нибудь работу — я сделаю все, чтобы она была счастлива. Я говорю правду, Рауль. Верь мне.

Рауль молчал целую вечность, хмуро глядя на ее тонкие пальцы, судорожно комкающие рубашку на груди.

— Я верю тебе. Однако ты должна знать, что меры предосторожности все равно будут приняты. Я буду следить за каждым твоим шагом, Саманта. Этот дом станет твоей тюрьмой.

— Нашел чем пугать. Видала я тюрьму и пострашнее. В этой, по крайней мере, есть бассейн.

Его губы дрогнули в улыбке, но он не позволил себе расслабиться. Интересно, насколько у него хватит выдержки?

— Итак, ты согласна?

— Да.

Проклятые штаны! Разве она сможет вызвать у него хоть какие-нибудь чувства после того, как он видел ее в таком виде?

— Кстати, где все твои вещи? Вилла была абсолютно пуста.

— Я оставила их в кустах недалеко от коз, овец и «цыплятов».

— Значит, подождут до завтра. Ты наелась?

— Да, спасибо.

— Тогда пошли. Займешь прежнюю комнату Карлоса. В ней никто не жил с тех пор, там его вещи, но я полагаю, тебя это не очень расстроит?

Она и вспоминать про свое замужество не хочет, но что же делать, если Рауль уверен в ее вине? Саманта торопливо поправила рубашку, распахнувшуюся на груди. Рауль неожиданно зарычал:

— Прекрати немедленно!

— Что именно?

— Прекрати так сексуально выглядеть в любом барахле, которое на тебе надето!

Неожиданно она оказалась прижатой к стене, и через секунду Рауль жадно целовал ее приоткрывшиеся в изумлении губы. Вспышки молний за окном и раскаты грома довершали эту фантастическую картину. Он горячо выдохнул ей в ухо:

— В нашем соглашении было еще кое-что…

— О, да, Рауль… Отнеси меня в постель! Нет! Погоди минуту!

Она торопливо отстранилась от него и с облегчением позволила джинсам свалиться на пол. Ни секунды она в них больше не останется!

Они почти бегом миновали холл, поднялись наверх, раздеваясь на ходу, ворвались в спальню и рухнули на ковер, переплетясь руками и ногами в клубок рычащей и стонущей страсти.

Я люблю тебя, подумала она, я так люблю тебя, и я хочу жить с тобой и Кончитой всегда, до конца своих дней, даже если ты до самого конца будешь видеть во мне только сексуальный объект!

Она жадно целовала его, наслаждаясь вкусом гладкой кожи, вдыхала его запах… Рауль ласкал ее, целовал, покусывая ее губы, а его язык возбуждающе бродил у нее во рту.

Его руки властно легли на ее грудь — и тут что-то изменилось.

Он нащупал ее шрам, о котором она успела забыть, и которого сам Рауль не заметил прошлой ночью. Она увидела ужас в его глазах, шок, непонимание, и ее окатило волной стыда и отчаяния. Это конец! Теперь он будет испытывать только отвращение и жалость, ничего больше. Никогда Рауль не захочет заняться с ней любовью, он будет избегать ее как чумы, и они будут встречаться только изредка, сталкиваться на лестнице и отводить в смущении взгляд.

Слезы застилали глаза, горькая обида сжимала горло. За что, за что это все одному человеку, господи?

Саманта оттолкнула его руки и выпалила, задыхаясь:

— Я тебе отвратительна, да?! Я знаю, он омерзителен. Но это все еще я, и, если ты не в силах этого принять, тогда наши проблемы решены. Ты не будешь спать с женщиной, которую презираешь, а я не буду выполнять роль твоей подстилки!