Секреты внешников (СИ)

Глава 2. Поезд в ад

Лёня был в депрессии. Тоска лилась черными волнами. Затяжная осень, хмарь за окном и куча обстоятельств буквально заставляло его выть от тоски. Ссора с матерью, которая его откровенно не уважала и не старалась это скрыть. Невзирая на то, что он уже зрелый мужчина с аккуратной бородкой. Невзирая на то, что он уважаемый педагог в неплохом институте. Невзирая на то, что он имел стабильную зарплату и не старый автомобиль. Лёня поморщился. Мать никогда не уважала ни его, ни отца. О последней ссоре с матерью он даже вспоминать не хотёл. Поезд старательно стучал колёсами, усаливая тоску и грусть.

Лёня поднялся со своей койки и двинулся к выходу. Очень хотелось попросить у проводников таблеток — чувствовал он себя прескверно, как при гриппе — голова гудела, как от переутомления, есть не хотелось, да и давление похоже скакало. Нет, принимать нельзя — ещё хуже станет, после своих сердечных. Однако пройтись всё же стоило — хотя бы потому, что вторая причина ехала рядом.

— Лёня, ты куда? — раздался рядом хриплый неприятный баритон.

— Таблетку выпью Николай Викторович. — спокойно ответил он, но внутренне скривился.

— А, иди-иди. Возьми мне кофе. Хорошо? А я пока… На туман полюбуюсь. — цыкнул Николай Викторович, и подошёл к окну любуясь на чуть зеленоватый туман.

Лёня вышел и тихо выругался высказав всё, что он думает об этом типе. Ленивый, склочный, лезущий во все разговоры Николай Викторович раздражал весь отдел. Николаю Викторовичу не было и пятидесяти, но он требовал обращаться к себе только так. Никаких Коль, дядь Коля. Не важно, сколько лет было его собеседнику — почти тридцать как Лёне, или сорок, как заведующему кафедры — только Николай Викторович. Николая Викторовича взяли на пустующее «декретное место», и за три месяца он успел надоесть и выбесить всех.

В последнее время, пройдя испытательный срок, он стал просто невыносим, и похоже решил перейти с «декретного места» на постоянное, и регулярно подбивал как ему казалось хитрыми словами Лёню и ещё пару педагогов — «вы молодые, талантливые, что вам тут в этой дыре делать, вот в других институтах деньги получают».

Когда подвернулась научная конференция в Омске, заведующий кафедры как обычно отправил Лёню выступить с докладом, рекрутировать местных школьников, и заодно спихнул этого Николая Викторовича вместе с ним. Кафедра должно быть ликовала…

Лёня покачнулся и прислонился к стене. Его мутило. Неведомо откуда накатила усталость. Впрочем Лёне всегда было плохо после ссор… Как же — кофе этому хмырю — перебьется!

Лёня почувствовал, как поезд ускорился. Вагоны ощутимо тряхнуло. В глазах потемнело. Из соседнего вагона раздался крик. Лёня поморщился — только разборок ещё не хватало. Лёня понял, что как-то бредя с головной болью и депрессией оказался в плацкартной части. Лёня моргнул. На нижней полке вовсю обнимались мужчина с женщиной. Вот только мужик орал надсадным голосом, и пытался отбиться. А женщина рвала ему зубами шею урча как собака. Бабки орали, как резаные. Огромный мужчина грузный как кабан свалился с полки сверху, схватив девушку, стал её оттаскивать. Поезд снова ускорился. Колёса застучали чаще. Лёня задышал быстрее. Сзади на толстяка прыгнула старуха и вцепилась в него зубами.

Творился какой-то кошмар.

Лёня послышал сзади урчание. Ладони резко вспотели, а виски похолодели. Лёня обернулся — сзади стоял тщедушный мужичок щёлкая зубам, и пялясь чёрными, словно из одних зрачков состоящими зрачками. Медленно ступая, мужичок двинулся на него. Лёня оценил обстановку — с его сердцем не стоило вступать в схватку. Спасало то, что мужичок медленно брёл, похоже двигаться быстрее он не мог. Лёня пятился, а кругом творился ад — одни пассажиры пытались сожрать других. Мужичок шел, следом урча и не сводя с него взгляда. Лёня дошёл спиной до двери и уперся в неё. Мужичок продолжал идти. Лёня зашарил рядом. Рука нащупала стакан исходящий паром…

Мужичок шагнул ещё ближе. Леня, не раздумывая, схватил кружку и выплеснул содержимое ему в лицо. Людоед взвыл и схватился за лицо. Благослови Бог любителей кофе, чая, и титаны в поездах с крутым кипятком…

Лёня рванул в тамбур. Сердце билось как бешенное. Хех… Рванул… Скорее просто ускорил шаги. Лёня прислонился к двери и сполз по ней. Никто не ломился следом. Лёня вдохнул, выдохнул. Что происходило не понятно, но обратно соваться не стоило. Лёня ползком добрался до второй двери, и аккуратно встал. Вагон оказался почти пустым, но Лёня не спешил входить. Раздался шорох. Лёня замер и прислушался. Шорох повторился. Лёня сглотнул. Тяжело ступая в середине плацкартного вагона показался грузный мужчина с пятнами крови на одежде. Мужчина стоял спиной к нему. Покачиваясь, он запихивал остаток чего-то красного в рот. Лёня аккуратно прикрыл дверь, стараясь, чтобы она даже не скрипнула — не хватало ещё, чтобы людоед его услышал. Теперь оставалось сползти вниз по двери, чтобы стать невидимым для него.

«Ту-туру-ту-ру-ту-ту-ру-ру!» — внезапно громко запиликал мобильник «прощание славянки». — «Ту-ру-ру-ту-ру-ру-ту-ру-ру!».

В тишине эти звуки показались просто оглушительными. Леня выхватил телефон и попытался отключить его. Сенсор не сработал. Краем глаза Лёня глянул на экран — звонил будильник, который сигнализировал приём таблеток.

— Да чтоб тебя! — выругался Лёня, и швырнул телефон о стальной пол.

Поздно — людоед уже успел услышать его, и развернувшись глянул на Лёню чёрными глазами, взревел как бык, и грузно топая помчался на Лёню. Это был не тот тихоход, которого Лёня «угостил, чаем», этот людоед был более быстрый, более умный. За второй дверью тамбура тоже раздалось шуршание — с той стороны кто-то тоже услышал зов свежей человечинки. Лёня замер — сзади был вагон полный медлительных людоедов — спереди вагон с одним, но очень быстрым. Деваться было не куда. Спастись тоже было невозможно.

— Чтоб тебе мною подавиться тварь! — рявкнул Лёня, понимая, что обречен. — Всегда хотел сказать, что ты урод! Я твоего брата знаю — дядю Колю! Передай и ему, что он мудила сраный, и идиот!

Внезапно поезд дёрнулся. Похоже, машинист пытался затормозить. Людоед упал лицом вниз, так и не добежав до Лёни. Сзади что-то хлопнула, и Лёня почувствовал, как его за пояс обхватили две руки, и потащили на себя. Лёня почувствовал, как дернулось сердце, попытался заорать, но одна рука сдвинулась с пояса и зажала ему рот. Хлопнула дверка туалета, куда его затащили, и сразу стало темно.

— Не кричи, а то они могут услышать. — раздался шёпот у самого уха.

Нажим рук усилился.

Лёне понадобилось ещё пара секунд, чтобы вникнуть в смысл и расслабиться.

— Кричать не будешь? — снова раздался тихий шёпот.

Лёня кивнул.

— Молодец, зайчик. — последовал лаконичный ответ, и руки разжались.