Сектор заражения

Глава 8

Окрестности базы Арахна. Борт инженерного корабля Коперник.

– Господин Волков, что происходит?!

От наблюдения за боем меня оторвал голос капитана Юдина. Я все еще находился в виртуальной боевой среде, поэтому лишь повернулся в ту сторону, откуда доносился голос, и рукой очертил пространство. В том месте часть виртуальной среды исчезло и появилась картинка из реального мира, и сейчас я присутствовал одновременно в двух местах, не хотелось терять контроль за происходящим.

– Это разве не очевидно, Фёдор Артёмович? – ответил я вопросом на вопрос Юдину.

Юдин висел в проеме оперативного центра, и для него я сидел в кресле, размахивая руками в воздухе, что со стороны выглядело крайне странно. Но не давая Юдину об этом задуматься, я продолжил:

– Происходит именно то, о чем вы предупреждали. Арахна вышли из-под контроля, и сейчас мы пытаемся уйти в гипер. – Юдин открыл рот, но я предвидел его вопрос. – Ваши люди уже на борту. Не факт, что все целы, но живы точно.

В этот момент картина боя изменилась, и я снова перевел свое внимание на тактическую схему. «Малыш» завершил маневр, встал между «Коперником» и двумя атакующими ульями, и доставалось ему изрядно. Не знаю, в чем причина, но, может, Королева огорчилась, что один из ульев не подчинился ей, но практически все свое внимание мятежные ульи уделили именно «Малышу».

Я впервые наблюдал бой Арахна между собой, и зрелище было удручающим. Сказать, что они мои дети, – это как-то чересчур, но все же я их создал. Поэтому было неприятно наблюдать, как абордажные капсулы втыкаются в «Малыша» и на его поверхности идет ожесточенный бой. Как ударные корабли бьют по его орудиям ближней обороны, пытаясь вывести их из строя. Целый рой кружился вокруг «Малыша», обернув его в некий смертоносный кокон, который вспыхивал изнутри от попаданий тысяч снарядов.

Мои кулаки сжались до хруста костяшек, так как я вспомнил, что лично отдал приказ на очистку всех полостей «Малыша» от жуков, абордажных капсул и ударных кораблей, чтобы освободить место под вывоз оборудования. И сейчас это преданное существо защищало нас, используя только человеческие орудия и ту горстку жуков, что остались нетронутыми, и наверняка погибнет. Но своей смертью подарит нам шанс выжить.

Появившаяся вспышка на поверхности дружественного астероида ознаменовала очередной выстрел из тоннельного орудия, и со стороны ствола в коконе мгновенно образовалась брешь, выплеснув ошметки ударных кораблей наружу. И в тот же момент на одном из атакующих астероидов вспух плазменный шар, развалив того пополам.

Но радости от этого у меня не прибавилось, так как к месту стычки приближались другие ульи и их количество исчислялось десятками. И ждать, когда они вступят в бой, – чистое самоубийство. Поэтому я совершил несколько манипуляций с интерфейсом и оказался рядом с Лукашевичем.

– Господин контр-адмирал, – язвительно произнес я, – а почему мы все еще не мчимся на всех парах как можно дальше отсюда?

Тот продолжал размахивать руками над консолью управления кораблем и не отвлекаясь ответил:

– Еще не все люди заняли безопасные места для совершения маневра.

– Если мы немедленно не двинемся с места, то это наименьшее, что будет нас заботить. Дайте по кораблю сигнал об экстренном маневре и через десять секунд стартуйте, а с царапинами и ушибами как-нибудь справимся. – И в подтверждение своих слов указал ему на приближающиеся маркеры.

Лукашевич взглянул на меня и кивнул, а я тут же вышел из виртуальной среды и быстро проверил ремни безопасности, после чего услышал тот самый сигнал. Пока возился, то заметил какое-то движение справа от себя – Юдин также устраивался в кресле, застегивая ремни. А шустрый мужик, я уже и забыл, что он здесь.

– Успеем?! – спросил он.

– Должны.

После моего ответа меня вдавило в спинку кресла, и судя по ощущению сейчас мы с капитаном испытывали ускорение в три единицы в направлении спины. Пол, к которому были прикручены кресла, вдруг оказался стеной, и стало затруднительно дышать. Но спустя пару десятков секунд тело привыкло к нагрузке, и я снова вызвал перед собой тактическую схему.

Хотя «Коперник» разгонялся довольно бодро, но недостаточно, чтобы мгновенно приобрести прямолинейное движение. Поэтому некая кривизна траектории на начальном этапе разгона все же присутствовала, и это была основная проблема, так как корабль пройдет вблизи десятка ульев, прежде чем сможет выйти из беспрыжковой зоны. Конечно, задержать они нас уже не смогут, но смогут догнать в гипере, если мы лишимся хода. Об этом же думала и Королева.

На тактической схеме от десятка ульев стали отделяться мелкие объекты и формировать огромное облако. Как раз в том месте, где оно пересечется с траекторией движения «Коперника». Что именно задумала Королева, было очевидным, очевидно это было и для Лукашевича, так как он стал поворачивать корабль по курсу, чтобы выйти за пределы этого облака.

Линия траектории начала понемногу смещаться, но и облако пришло в движение. Я развернул удобнее схему и присмотрелся к данным – до столкновения оставалось чуть больше десяти минут. К этому времени мы разгонимся почти до двадцати пяти километров в секунду относительно спутника газового гиганта, а это уже проблема. При такой скорости любой объект нанесет значительные повреждения.

И будто прочитав мои мысли, Лукашевич прекратил разгон, и как только это произошло, баллистический вычислитель скорректировал расчет траектории, и она изогнулась за счет гравитации планетоида. Облако из москитного флота Арахна также последовало в новое место. Это было похоже на игру в кошки-мышки, и что задумал Лукашевич, для меня оставалось загадкой, но вмешиваться я не стал.

Так как ускорение прекратилось, то время до столкновения выросло, но и оно вышло, как будто прошло всего лишь мгновение, и тут я понял замысел контр-адмирала. Точнее, ощутил на своей шкуре, когда «Коперник» резко начал разворачиваться соплами по ходу движения. И это произошло настолько стремительно, что на мгновение у меня потемнело в глазах от испытываемой перегрузки, но я продолжал следить за происходящим.

За несколько секунд до входа в облако невесомость снова сменилась перегрузкой, и меня снова вдавило в кресло. Но это не помешало мне вывести рядом изображение одной из наружных камер, и я увидел, как из магнитных сопел вырвалась раскаленная плазма, превратив «Первопроходца» в своего рода плазменный резак, который как сквозь масло прошел через рой кораблей Арахна.

Идея оказалась настолько действенной, что корабль не получил ни одного прямого попадания. И как только мы выскочили с другой стороны, разворот повторился, даже без отключения двигателей. Но это не спасло нас от другой проблемы: абордажные капсулы, которые кружились в этом облаке, рванулись к «Копернику» во время прорыва. Да, большинство из них не смогли достичь цели, какие-то просто промахнулись, все же относительная скорость была приличной. А некоторые расшиблись о корпус корабля, но их было так много, что «Коперник» оказался ими утыкан, как когда-то во время моего абордажа.

– Я могу чем-нибудь помочь? – раздался голос Юдина.

Я повернул к нему голову, что было крайне затруднительно. Пару секунд смотрел на капитана «Первопроходца», думая, что ответить.

– Да, Фёдор Артёмович, вы можете помочь, – произнес я, с трудом выталкивая слова. – Когда мы уйдем в гипер и сбавим обороты, направляйтесь на мостик и поступайте в распоряжение Турова. У нас нет времени на переподчинение, поэтому ваша задача – взять под контроль свою команду, организовать и вооружить их. Нам предстоят ожесточенные бои в коридорах корабля, а для этого понадобятся все, кто могут держать в руках оружие.

Юдин кивнул, а я отвлекся на оповещение системы о прыжке в гипер, но за несколько секунд до него прозвучал сигнал тревоги, и в моем интерфейсе заалела надпись: «Множественное формирование гиперпространственных воронок».

* * *

Окрестности базы Арахна. Виртуальный мостик крейсера «Титан»

Четырнадцатый ударный флот Земной Федерации выходил в обычное пространство, разбиваясь на отдельные тактические группы. Это была крупнейшая операция после битвы в системе Хадар, и зрелище было впечатляющим. Если в те времена космические силы Федерации располагали таким количеством средств для прыжка в гипер, которые можно было на пальцах посчитать, то сейчас их имелось в достатке, и сотня открытых гиперпространтсвенных воронок тому подтверждение. Поэтому менее чем за десять секунд почти весь флот смог развернуться в обычном пространстве.

Глядя на объемное изображение системы газового гиганта, который обнаружила разведка в межзвездном пространстве, Уильямс немного нервничал, так как он впервые командовал такими силами после получения звания вице-адмирала. Но в то же время он испытывал гордость, наблюдая за перестроением кораблей, – какому офицеру не понравится слаженная работа его подразделения, уже не говоря о такой махине, как флот.

– Выяснили, что это было? – обратился Уильямс к своим штабным офицерам.

Объединенные в общую сеть бортовые РЛС кораблей флота давали отчетливую картинку окружающего пространства, и сейчас вычислитель подсвечивал обнаруженные рядом с одним из спутников ульи Арахна. И по мере сканирования их появлялось все больше и больше, но некоторые маркеры оказывались и в кольцах газового гиганта, что подтверждало данные разведки о ресурсной базе Арахна.

Но в момент выхода флота, в четырехстах километрах от этого спутника были зафиксированы энергетические всплески и открытие гиперперехода, а в окрестностях наблюдались следы боевых действий, что и привлекло внимание Уильямса.

– Господин вице-адмирал. – Из стоящих полукругом офицеров выступил вперед один из них. – Первичный анализ говорит о произошедшем недавно сражении, но конфигурацию корабля или кораблей, которые ушли в гипер, нам не удалось определить. Слишком мало времени они находились в поле зрения наших сенсоров.

– Ну что ж, – решил подвести итог Уильямс после минуты размышления. – Будем считать, что это был кто-то из-за пределов нашей зоны контроля. В конце концов, Арахна достает не только нас, так что неизвестная раса могла предпринять попытку атаки этой базы. Но, похоже, у них не очень получилось.

– Флот полностью развернут, сэр! – поступил доклад от офицера с поста связи.

Ульямс мгновенно преобразился: задумчивость спала с его лица, и сейчас он выражал абсолютную решимость. Он закинул руки за спину и обвел взглядом своих людей:

– Господа офицеры, сделаем то, ради чего мы сюда прибыли. – И спустя несколько секунд громко добавил: – Флоту внимание!

Помня о своем опыте встреч с Арахна, особенно последний бой в системе талов, Уильямс не собирался действовать по стандартной схеме. Зная возможности ульев по тяговооруженности, он вывел свой флот в ста тысячах километрах от противника. Так вражеские корабли оказывались в восьми минутах подлетного времени для тоннельных орудий и в полутора минутах для торпед. Это даст возможность безнаказанно обстреливать противника ввиду его медлительности и отсутствия дальнобойного вооружения.

– Кораблям с тоннельными орудиями, открыть беглый огонь! – И в подтверждение своих слов вице-адмирал продублировал свой приказ через командный интерфейс.

На тактической схеме тут же отобразилась работа прицельных комплексов упомянутых кораблей, и через мгновение вспышки сотен орудий ознаменовали начало сражения. Но вместо томительных минут ожидания первых попаданий Уильямс услышал доклад поста объективного контроля:

– Сэр, противник выпускает москитный флот!

Из сотен ульев потекли ручейки ударных кораблей, и, хотя визуальный контроль не давал всей картины из-за низкой освещенности, тактическая схема позволяла понять, что там происходит, а воображение дорисовывало недостающую картинку. Орбита спутника за считаные секунды наводнилась тысячами ударных кораблей Арахна.

– Господи, сколь же их? – спросил один из офицеров штаба.

Арахна выпускали корабли из ульев, находящихся на разных орбитах, но их объединяло одно – все они двигались в сторону земного флота. И тому было подтверждение в виде расчетных траекторий, которые любезно предоставлял баллистический вычислитель.

– Ожидаемо, – заметил Уильямс. – В прошлый раз Арахна использовали свои ударные корабли как щит против торпед. Но ничего, огонь артиллерии должен проредить эту нечисть.

Ударные корабли не обладали большим запасом топлива, поэтому не могли разогнаться до каких-либо приемлемых скоростей. Но на всякий случай Уильямс взглянул на расчетное время их прибытия к флоту и лишь хмыкнул, увидев значение «двадцать три часа».

Продолжать огонь! – оставил он свой предыдущий приказ.

Тем временем на тактической схеме москитный флот Арахна стал смешиваться в одно сплошное красное пятно и, растягиваясь, перекрывал собой сектор поражения земных кораблей.

– Сэр, часть ульев начала движение!

Уильямс и сам видел, что около сотни ульев начали разгоняться, причем с тех орбит, на которых они были, не пытаясь сформировать атакующий или защитный ордер.

– Похоже, эти ульи задумали сбежать, господин вице-адмирал, – высказал свое мнение капитан Басов.

– Возможно, – согласился Уильямс. – Но тогда почему остальные абсолютно неподвижны? Если они выступают в роли прикрытия, то могли бы маневрировать для снижения эффективности нашего огня. Где логика?

– Господин вице-адмирал, это же насекомые, у них не человеческая логика.

Уильямс пристально посмотрел на Басова, а затем снова обратил свое внимание на тактическую схему:

– Может, вы и правы, капитан Басов. Главное, что большинство остается на месте и будет уничтожено, а те, которые уйдут, окажутся легкой мишенью без своей базы. Но если мы сократим их количество сейчас, то облегчим себе работу в будущем.

Уильямс выбрал в командном интерфейсе фильтр, и ускоряющиеся ульи отметились прицельным маркером, после чего приказал:

– Фрегатам двести первого проекта, осуществить залп торпед с интервалом тридцать секунд!

Через несколько секунд от флота отделились маркеры первой волны торпед, а спустя указанное время – и второй волны.

– Распределить торпеды по целям. – На этот раз вице-адмирал предпочел голосовую команду для тактического вычислителя, чем вручную это делать.

Общая командная сеть тем и хороша, что дает возможность управлять каждой боевой единицей флота, включая и бортовые баллистические компьютеры торпед. Поэтому через мгновение торпеды получили координаты целей и стали расходиться группами. К этому времени первые снаряды достигли москитного флота, о чем появилась отметка на тактической схеме, и Уильямс переключил свое внимание на это событие.

Ему захотелось посмотреть собственными глазами, как это выглядит, и поэтому он развернул рядом дополнительное окно, где транслировалось изображение с обзорных телескопов. Картинка была четкой, и на фоне россыпи звезд стали появляться вспышки. При такой кинетической энергии снарядов материя просто испарялась, превращаясь в плазму, что и наблюдал Уильямс.

Поначалу их были десятки, но с каждой секундой становилось все больше. Через десяток секунд их стало настолько много, что, казалось, впереди образовалась огненная стена. И хотя это было довольно зрелищно, но эффект получился не таким впечатляющим, и количество выбиваемых ударных кораблей сокращалось не так быстро, как хотелось. И это потому, что каким бы ни казалось плотным облако ударных кораблей, а реальное расстояние между кораблями составляло десятки и сотни метров. Но в этом были и плюсы, так как часть снарядов легко пролетали сквозь строй кораблей Арахна и устремлялись к главным целям – ульям.

Тем временем выпущенные торпеды обогнули заслон москитного флота, и на схеме появился тридцатисекундный отсчет до поражения первой цели. Но неожиданно прозвучал предупреждающий сигнал, и тут же поступил доклад с поста объективного контроля:

– Множественное открытие воронок гиперперехода!

– Вижу, – буркнул вице-адмирал.

Часть убегающих ульев достигла границ беспрыжковой зоны и начала прыгать в гипер.

– Ну что ж, – огорчился Уильямс, – ну хотя бы попытались. Перераспределить торпеды на ближайшие цели! – снова воспользовался он голосовой командой.

Но все же десяток ульев не успели уйти, и в пространстве расцвели плазменные шары термоядерных взрывов, на мгновение осветив поверхность спутника. Это событие вызвало у вице-адмирала злорадную улыбку, но она тут же исчезла, когда прозвучал очередной предупреждающий сигнал:

– Множественное открытие воронок гиперперехода!

Уильямс сжал кулаки и заскрежетал зубами, так как воронки появлялись в непосредственной близости от флота и из них выныривали ульи Арахна.

* * *

– Михаил, тебе не обязательно лично ходить туда. Там и без тебя хватает людей.

Я подхватил кувыркающуюся рядом бронированную перчатку, вдел ее на левую руку, провернул фиксационное кольцо до характерного щелчка и посмотрел на Турова. Он знал, что я могу подключиться к любому Волку и таким образом участвовать в боевых действиях, но меня просто распирало желание сделать все самому.

– Костя, я должен. Я это начал, и теперь я должен с этим покончить. Понимаешь?

Туров уже несколько минут уговаривал меня остаться в командном центре, и немудрено, что мои слова вызвали у него бурную реакцию.

– Нет, не понимаю! Я уже устал слушать твое самобичевание! Никто не виноват в том, что случилось! Никто не мог предвидеть подобного!

Я поймал вторую перчатку, водрузил ее на руку и, пока фиксировал кольцо, спокойно ответил:

– Я должен был это предвидеть.

Туров хотел что-то возразить, но передумал и, махнув рукой, отвернулся.

– На тебе общее командование противоабордажными действиями, – сказал ему я, продолжая облачаться в свой ББС, и, когда мое лицо закрыл шлем, добавил: – Удачи нам. – После чего оттолкнулся и полетел в направлении выхода.

Удача нам действительно понадобится. У меня больше нет доступа к управлению Арахна, но по предварительным оценкам к нам на борт забрались около четырех-пяти тысяч жуков. Их было больше, но оборонительные турели смогли сократить поголовье насекомых прежде, чем были выведены из строя. И я, как никто другой, понимал, что это очень много, даже с учетом наличия более сотни Волков и экипажа «Коперника». Единственным положительным фактором было то, что сейчас жуки лишены управляющего центра и выполнят последнюю отданную команду. Говоря простым языком, в самостоятельных действиях они настолько тупы, что будут лезть напролом.

Жуки начали ломиться внутрь, как только «Первопроходец» прямо в гиперпространстве лег в дрейф, и пока что у них это плохо получается. Они хаотично долбят все, что торчит на поверхности «Коперника», проникают меж корпусные коммуникации без какой-либо системы и цели. Но рано или поздно, чисто исходя из теории вероятности, они проникнут во внутренние отсеки – и тогда вся эта масса хлынет сюда. И вот как раз этим мы и решили воспользоваться, сделав это проникновение контролируемым.

Идея заключалась в том, чтобы пропустить их в центральный коридор корабля, где устроить засаду. Но некоторые из жуков по мере продвижения к центру «Коперника» неизбежно попадут и в параллельные коридоры и коммуникации. Вот здесь и крылась опасность прорыва, так как людей и Волков, чтобы перекрыть все проходы, явно не хватало. Но у нас имелся еще один ресурс сил, на который я и надеялся.

– Командир! – услышал я в шлеме голос Ивана, когда добрался до оборонительных позиций в центральном коридоре и ответил на его кивок.

Капитан Марченко приблизился ко мне и доложил:

– Командир, подготовка завершена. Мы готовы к бою.

Я осмотрел позицию и нашел ее удовлетворительной. Туров и его ребята использовали опыт экипажа «Коперника» во время отражения моего нападения, но с небольшими изменениями. Так, например, кольцевая баррикада состояла не из одного заслона, а из двух, расположенных друг от друга на расстоянии двадцати метров. На впереди стоящей баррикаде размещались только автоматические турели и Волки, а на следующей – люди вперемешку с Волками. Да, похоже, установка автоматических турелей внутри кораблей и подводных каналов для боеприпасов – это не блажь, а суровая необходимость.

Включив дополненную реальность, я медленно выполнил круговое движение головой, рассматривая то, что не видно невооруженному глазу. Мой имплант обрабатывал данные из сенсорной сети корабля, делая для меня стенки и переборки «Коперника» полупрозрачными. Я увидел отдельные отряды, которые перекрыли параллельные пути, – это выглядело, будто поперек корабля, во всех его переходах появилась стена из баррикад и людей.

Внезапно мое внимание привлекло событие, которое я никак не ожидал здесь увидеть. В метрах двадцати от меня находилась группа бойцов из числа экипажа «Коперника». Почти три десятка человек прильнули одним коленом к внутренней поверхности коридора и склонили головы перед бойцом, который так же стоял на одном колене, но отдельно от остальных.

– Капитан, что происходит? – задал я вопрос Ивану.

– Они молятся, командир.

Меня настолько поразила эта сцена, что я не выдержал и подключился к каналу этой группы, и сразу же услышал слова:

– …Иду я исполнить волю твою и положить жизнь свою за род людской. Вооружи меня крепостью и мужеством одолеть врагов наших и убереги от ужаса смертного. Не отвернись от нас грешных, молящихся тебе о помощи и заступничестве. Отведи от мыслей тебя недостойных, чтобы не дрогнули воины земные в час решающий. А если падем на поле брани, даруй твердую веру и надежду на жизнь вечную. Во славу тебя и рода человеческого.

После того как прозвучали последние слова молитвы, капитан Марченко заговорил. Как философ.

– Удивительно. Наша планета разрушена, мы шагнули к звездам, создаем искусственные организмы, столкнулись с другими расами, и, казалось бы, все пошло вразрез тем религиозным течениям, которые существовали на Земле. Я уже не говорю, что практически все религиозные деятели и проповедники просто сгорели в огне войны. Но несмотря на это, в трудные времена человек все равно тянется к вере.

Слова Ивана зацепили меня, и я задумался. Увлекшись игрой в Бога, я совсем упустил религиозный аспект из жизни людей. Многим вера помогает пережить эти трудные времена, но в истории человечества в подобные периоды всегда появлялись фанатики и лжепророки, и ничем хорошим это не заканчивалось. Сколько человек я мог толкнуть через страх о вторжении Арахна в руки таких фанатиков, лжепророков и всяческих сект. Традиционные религиозные течения разрушены, и возможно, что сейчас в образовавшемся вакууме как грибы появляются новые. А понять, безопасны они или нет, сейчас практически невозможно, уверен, что в Федерации на это вообще не обращают внимания, не до этого.

Тем временем группа поднялась и стала разлетаться по своим позициям, и вскоре все было готово, чтобы со всем гостеприимством встретить жуков. Я снова активировал дополненную реальность и посмотрел туда, где сейчас были установлены заряды и над каждым из них виднелся обратный отсчет. Когда все таймеры остановились на отметке ноль, заряды стали срабатывать один за другим. Конечно, я не видел самих взрывов, но наблюдал объемную картинку области с градацией температуры. Последним подорвался заряд, установленный в центральном коридоре, в двухсот метрах от нашей баррикады.

Освещение тут же пропало, и загорелся тусклый аварийный свет. За мгновение был проделан ход от внешней обшивки к самому центру корабля диаметром пять метров, и жуки незамедлительно отреагировали. Они стали стягиваться со всей внешней обшивки и сплошной живой массой устремляться в проделанную дыру. Через несколько секунд жуки хлынули в центральный коридор и практически мгновенно заполнили собой объем возле дыры.

– Командир? – услышал я Ивана, в голосе которого были вопросительные нотки.

– Командуй капитан, – ответил я, переводя свой стрелковый комплекс в режим автоматического огня.

– Первому заслону открыть огонь! – тут же последовал приказ от капитана Марченко.

Первыми разразились длинными очередями автоматические турели, съедая сотни боеприпасов за считаные секунды, а за ними открыли огонь и Волки. Жуки, сообразив, откуда исходит угроза, ринулись прямо на нас, словно вода, массой закручиваясь вокруг оси коридора, запрыгивая друг на друга, расталкивая и сбивая с ног, но несмотря на шквальный огонь, продолжая приближаться.

– Кто зацепит первый заслон, отправлю в атаку с ломом! – пригрозил капитан, и дальше последовал приказ: – Второму заслону огонь!

Привычно ощутил отдачу от оружия, а в шлеме раздался гул, передающийся по скафандру от выстрелов. Мы не могли пользоваться чем-то крупнокалиберным, опасаясь повредить «Коперник», но количество стволов, которые сейчас вели огонь, с лихвой перекрывали этот недостаток. Плотность огня была настолько высокой, что просто превращала жуков в фарш, но тем не менее они продолжали приближаться.

Разрядив полностью свой боекомплект, я вывел перед собой изображение с внешних камер и, убедившись, что большинство жуков толпятся у пробитого прохода, произнес:

– Костя, я пошел.

И услышал в ответ бурчание Турова:

– Удачи. И попробуй только сдохнуть. Мученик, твою мать.

* * *

– Замена боекомплекта, – крикнул Джимми и рывком отпрянул.

Его место почти мгновенно занял другой боец, а он потянулся рукой назад и хлопнул по боковой стороне ранца. Сработал механизм, и пружина вытолкнула наружу патронный контейнер, который продолжил свой полет, кувыркаясь в воздухе. Достав полный контейнер, он направил его в горловину приемника и рывком воткнул до щелчка. Не теряя ни секунды, Джимми потянул рычаг затвора на своем оружии и увидел, как по ленте, которая соединяла ранец и стрелковый комплекс, стали продвигаться патроны. Как только первый достиг ствольной коробки, на визоре шлема загорелась надпись: «К стрельбе готов».

Джимми отметил, что справился с перезарядкой быстрее, чем делал это в учебке. «Наверное, все дело в мотивации», – подумал парень и посмотрел на приближающийся вал жуков. Они уже были в десятке метров от первого заслона, и напор их не спадал. В этот момент он увидел, как один из бойцов также отступил на перезарядку, и поспешил занять его место.

Парень еще раз успел перезарядиться прежде, чем жуки перевалили через первый заслон. Волки, стоящие в нем, как синхронные пловцы отталкивались группами и пролетали через круглое отверстие второго заслона. К этому времени впереди скопилось столько мертвых жуков, что пули вязли в их телах, не достигая позади идущих. Своим напором они толкали перед собой эту массу как щит.

С потерей первого заслона продвижение жуков ускорилось. Когда до противника оставалось чуть меньше десяти метров, находящийся справа от Джимми боец дрогнул и, развернувшись, попытался убежать. Но мгновенно прилетевший ему в грудь ботинок капитана Марченко швырнул его спиной в стенку центрального коридора, а в шлеме прозвучал рык:

– Держать строй, маменькины сыночки! Кто оставит свою позицию, тому я лично затолкаю свой бронированный ботинок в задницу, и то, что его нужно будет чистить, меня не остановит.

Через секунду в канале послышался другой голос, который с нотками насмешки спросил:

– Командир, а здесь и бабы есть, их это тоже касается?

– Закрой рот, Родригес, – ответил капитан и посмотрел на барахтающегося в воздухе бойца, после чего добавил: – Парадокс, верни оступившегося воина на позицию.

Тем временем жуки подступили еще ближе и все больше бойцов из экипажа «Коперника» стали оглядываться назад. Но стоящее немного позади отделение Стальных Волков и не думало отступать. И вдруг натиск противника резко спал.

Джимми уставился непонимающим взглядом в остановившийся вал и не сразу сообразил, что мимо него пролетела пара десятков Волков. Они как мясники врезались в эту кучу дохлых жуков и, орудуя своими ломиками, стали продираться вперед. И хотя выглядело это отвратительно, но все как завороженные смотрели на скотобойню в исполнении роботов.

Попадались еще живые твари, которые безжалостно уничтожались Волками, и вскоре в этом заторе образовалась дыра, через которую можно было разглядеть противоположную сторону.

– Ну ни хрена себе! – послышался чей-то голос в канале.

И Джимми вынужден был согласиться с таким проявлением эмоций. За валом из жуков стоял человек, и даже в тусклом свете было видно, как с его скафандра стекает слизь и кровь вперемешку с какими-то ошметками. А по бокам и позади него клубилось черное облако. Оно колыхалось, бугрилось и всячески двигалось, выдавая в себе нечто живое, а на его поверхности что-то поблескивало. Но воспользовавшись функцией приближения, Джимми разглядел, что это облако всего лишь технические пауки, вооруженные инструментами, которые они обычно используют в работе.

Спустя час Джимми, как и вся команда, участвовал в зачистке корабля, так как не все жуки были уничтожены в центральном коридоре и некоторые из них попрятались где только могли.

– Ты видел эту хрень? – в очередной раз задал один и тот же вопрос Дуайт. – Он что, врукопашную сражался с жуками, кто это вообще такой?

– Дуайт, я не знал это минуту назад, и с тех пор ничего не изменилось, – ответил Джимми и обратил внимание на тактическую схему на визоре шлема. – За углом один, ты впереди.

Дуайт ничего не ответил, а лишь затормозил свое движение, прижался к противоположной от поворота стене и зацепился ногами за скобы, продолжая контролировать сектор. Джимми приблизился к углу и спросил:

– Готов?

Дуайт кивнул, и Джимми отстегнул гранату, провернул предохранитель и размашистым движением отправил ее за угол. Через пару секунд там появилась вспышка, и для Дуайта это послужило сигналом. Еще не начав движение, он открыл огонь, чуть ли не пробивая угол, и, оттолкнувшись, стал вываливаться вперед, открывая себе обзор в перпендикулярный коридор. Через пару секунд все было кончено, и хотя нашпигованная тушка жука все еще дергалась в воздухе, это было лишь агонией.

Джимми пнул жука ногой и, наблюдая, как тот полетел по коридору, спросил:

– Дуайт, а тебе ничего не показалось странным во всей этой нашей эвакуации?

Техник проводил взглядом летящую тушку и ответил:

– Ты о чем, пацан?

– Сколько раз тебе говорить, не называй меня так! – вспылил Джимми, но потом спокойно продолжил: – Смотри сам. С самого начала какая-то ерунда происходит. Тайные переговоры с Арахна, хотя до этого вообще сомневались, что с ними можно разговаривать, а тем более понять. Да и зачем мы вообще им понадобились, Арахна и без нас могли бы вести переговоры.

– Может, они не хотели с нами разговаривать, а когда поняли, что человечество – крепкий орешек, все-таки пошли на это? – возразил Дуайт.

– Возможно. Но дальше происходят совсем непонятные вещи. Вот, например, откуда у Арахна земные контейнеры и пусковые под них? Откуда взялись Стальные Волки? Что-то я не верю, что они прибыли скрытно, и даже если так, то где их корабль и силы прикрытия? А орбитальный терминал земной постройки на орбите спутника? Ты же видел его?

– Продолжай, – медленно произнес Дуайт.

– Я думаю, что Стальные Волки были там всегда, а наш абордаж и переговоры – это всего лишь пыль в глаза.

– Ты хочешь сказать, что Федерация все это время сотрудничала с Арахна, – удивился техник, – а эвакуация понадобилась только потому, что что-то пошло не так?

– Не знаю, Дуайт, не знаю. Но однозначно что-то здесь не чисто. Даже если это была хитрая операция по нашему освобождению, то почему мы уже сутки торчим в межзвездном пространстве и сейчас занимаемся зачисткой сами? Где корабли, которые должны нас ждать? Много вопросов, на которые нет ответа.

Дуайт не спешил отвечать, крепко задумавшись над поднятыми Джимми вопросами, затем он подлетел к стене и, зацепившись ногами за скобы, присел.

– Вот что ты за человек, Джимми! Я только обрадовался, что нам удалось вырваться, и тут ты вываливаешь на меня все это дерьмо. Если те вопросы, которые ты задаешь, имеют наихудшие варианты ответов, то кажется мне, что здесь пахнет гостайной. Думаю, ты понимаешь, что это значит, и поэтому больше никому не скажешь? – Дуайт ожидал ответа, но его не последовало, тогда он со вселенской обреченностью добавил: – Эх, а так хотелось еще пожить.

* * *

Решающую точку в сражении за «Коперник» поставили технические пауки. Когда мы точно поняли, что будем бежать на «Копернике», то, приняв во внимание опыт абордажа этого корабля, я решил, что технические пауки – довольно значимая сила. Поэтому под предлогом ремонтных работ всех имеющихся на орбитальном терминале пауков, и не только на нем, перегнал на «Первопроходец». Но на этом не успокоился и попытался усовершенствовать их технику боя, тестируя в своем виртуальном мире, и в итоге вышло лучше, чем я ожидал.

Правда, для эффективного применения новой тактики требовался довольно мощный центр обработки и принятия решения, и для этого я использовал свой мозг. Когда пришло время задействовать пауков, то мне пришлось отправиться вместе с ними и находиться практически на переднем крае боевых действий.

В отличие от предыдущего раза, пауки работали не по отдельности, а в связке друг с другом, создав единый организм из индивидуумов, связанных в сеть. Используя плазменные резаки, инструменты, с которыми они работали, да и просто свои конечности, они превратились в мобильную мясорубку, кромсая все, что приближается. Они стали единой подвижной массой, уничтожая жуков общими усилиями. Конечно, даже при равном количестве пауки все равно бы проиграли, но ребята Турова и экипаж к этому времени сильно сократил поголовье жуков, на что я и рассчитывал.

Вместе с пауками я прошел по внешней обшивке «Коперника», пробрался в проделанную дыру и очутился в центральном коридоре. Мне приходилось продираться сквозь завалы мертвых жуков, и к тому же, находясь на передке, я в полной мере ощущал ту мясорубку, которую устроили обе стороны. Да так, что нужно было постоянно протирать окуляры шлема. В общем, своим внешним видом производил неизгладимое впечатление, и когда после боя я предстал перед Туровым, его возмущению не было предела.

– Да твою ж… ты что, врукопашную ходил?! – первое, что я услышал от него, но выражение его лица было более красноречивым.

Туров еще минут десять рассказывал, что он думает обо мне, о жуках и даже о Вселенной, а я просто улыбался. Нам удалось уйти и никого не потерять по пути, и я просто радовался этому, и даже отповедь Турова говорила о том, что все хорошо.

Через два часа после моего демарша во главе пауков мы собрались за интерактивным столом в оперативном центре «Коперника», где присутствовали только мои приближенные и капитан Юдин, который уже полчаса пытался раздуть у меня чувство вины. А оно и так не слабо сжигало меня изнутри.

– Надеюсь, вы сделали вывод из сложившейся ситуации? – Хмурое лицо Юдина выражало всю глубину своей правоты.

– Конечно, Фёдор Артёмович. Теперь я понял, что крайности всегда плохи. Технические изделия в чистом виде практичны, удобны, но совсем не гибки, а их противоположность, то есть биологические, имеют все три положительных фактора, но в перспективе непредсказуемы. Поэтому будущее именно за симбиозом этих двух систем. Наглядные примеры – мои ранние разработки и ваш прекрасный корабль.

Возможно, на мой ответ повлияло хорошее настроение, или я просто хотел посмотреть, до чего смогу довести капитана, но лицо Юдина приобрело багровый оттенок, а его глаза округлились, и это вызвало у меня неожиданную для меня самого реакцию – я вдруг улыбнулся.

– Вам смешно?! – взорвался капитан.

– О нет, – поспешил я оправдаться, подавляя смех, и даже поднял руки, – уверяю вас, вы тут ни при чем, и тема, поднятая вами, тоже. Просто, глядя на вас, я вдруг вспомнил, что буквально два часа назад видел точно такую же реакцию, но в исполнении другого человека.

Я посмотрел на Турова, который так же метал в меня молнии из глаз, и я вдруг понял, что перегибаю палку и пора заканчивать с этой эйфорией. Гормональная коррекция мгновенно привела меня в чувство, и я уже со все серьезностью продолжил:

– Знаете, Фёдор Артёмович, когда я пришел в армию тогда еще Российской Федерации, я хотел стать частью чего-то большего, чем был я. Чего-то, во что бы я мог верить, и эта вера провела меня через оба вторжения, независимость Луны, битву при Хадаре и все сражения, которые привели нас сегодня сюда. Все, что я делал, я делал из чувства любви к Земле и чувства долга, но что делать, когда эти чувства идут вразрез с человечностью? Моя жизнь научила меня понимать, что такое выбор, последствия и ответственность. Я понял, что у каждого из нас есть выбор, даже когда мы не осознаем этого, и что от этого выбора зависят последствия не только для нас самих, но и для других. И что мы должны принимать ответственность за эти последствия. – Я замолчал и опустил голову, постучал пальцем по столу, а затем снова посмотрел в глаза Юдину. – Мне и моим людям пришлось выбирать между тем, что, как нас учили, было правильным, и тем, что было правильным. И я принимаю всю ответственность за свои решения. Поймите, я люблю Землю, так же как и вы, и я приму любое наказание и, если потребуется, умру за нее, но не вам меня судить.

Я закончил и уставился немигающим взглядом в глаза Юдина. Не знаю, сколько бы еще длились эти гляделки, но нас прервал голос старпома, звучащий по громкой связи:

– Капитан, сэр, мы кое-что обнаружили.

Юдин отвел взгляд и спросил в пустоту:

– Что там, Лотар?

– Не знаю, сэр. Но похоже на объект техногенного происхождения, и он точно не наш. Выглядит очень древним.

– Дистанция? – продолжил расспрашивать капитан.

– Больше миллиона километров, сэр.

Юдин посмотрел на меня с немым вопросом во взгляде, и, понимая, как звучит его вопрос, я просто пожал плечами, так как действительно не знал, что там обнаружили. Тогда капитан провел рукой над столом, и в воздухе проявилось несколько изображений одного и того же объекта, но вразных диапазонах волн. Объект выглядел очень древним и заброшенным, часть его поверхности отражала свет и радиоволны по-разному, поэтому это создавало эффект швейцарского сыра. Но мои программы распознавания быстро нашли сходства с уже виденным, и передо мной появилось еще одно изображение, которое доступно было только мне. Отразившееся удивление на моем лице не ускользнуло от Юдина, и тот спросил:

– Вы знаете, что это?

– О да! – с предвкушением произнес я. – И я очень хочу попасть туда.