Семейная жизнь японцев

Глава 2 МУЖЬЯ И ЖЕНЫ СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ

Довоенная Япония была страной произвола мужей и бесправия жен. Всевластие мужа и подчиненное положение жены в семье утверждались и законами, и обычаями, и моралью. За мужьями закреплялось безраздельное право собственности на, семейные имущественные ценности, волей мужей должны были определяться и положение жен в семьях, и их трудовая деятельность, и их досуг. Женам же полагалось не перечить мужьям ни в чем. «В течение сотен лет, — пишет японский журналист Кимпэй Сиба, — образование японских женщин было основано на трех конфуцианских заповедях о повиновении: будучи дочерью, жертвовать собой ради отца, будучи женой, жертвовать собой ради мужа, будучи матерью, жертвовать собой ради сына»[75]. Японские женщины не могли роптать даже тогда, когда их мужья открыто вступали в связь с другими женщинами.

Послевоенные реформы, проведенные под давлением прогрессивных сил в условиях подъема в стране демократического движения, внесли существенные изменения в законы, регулирующие взаимоотношения японских супругов.

Согласно существующим законам, принятым в послевоенные годы в соответствии с 24-й статьей конституции, отношения между супругами должны основываться на равенстве их прав. Из равенства прав супругов исходят, в частности, статьи гражданского кодекса, связанные с различными вопросами семейных отношений. В ст. 752 указывается, например, что «муж и жена должны жить вместе, сотрудничая и помогая друг другу». Что же касается имущественных прав и обязанностей супругов, то в ст. 760 отмечается: «Муж и жена делят друг с другом расходы, связанные с супружеской жизнью, принимая во внимание их собственность, доходы и другие обстоятельства». Законы не исключают при этом наличия у супругов раздельных прав на обладание той или иной собственностью. В ст. 762 кодекса говорится: «Собственность, принадлежащая либо мужу, либо жене со времени, предшествующего их бракосочетанию, а также собственность, приобретенная во время брака на имя мужа или жены, принадлежит раздельно либо мужу, либо жене… Любая собственность, в отношении которой нет ясности, принадлежит ли она мужу или жене, рассматривается как собственность, находящаяся в совместном владении супругов». Равенство супругов юридически подкрепляется теперь также правом каждого из них на развод и раздел имущества, хотя в законе (ст. 770) и содержится ряд условий, ограничивающих возможность разводов[76].

Преобразующее воздействие на отношения супругов оказывает в послевоенные годы и все большее втягивание замужних женщин в работу по найму, что объективно ведет к ослаблению их материальной зависимости от мужей, а следовательно, и к выравниванию их правового положения в семье. Если в 1962 г. в стране по найму работало 8 млн. женщин, из которых 32,7 % были замужем, то в 1980 г. численность работающих женщин возросла до 13,5 млн., из которых 57,4 % составляли замужние женщины[77].

Пока еще, однако, работающие жены встречаются в Японии гораздо реже, чем жены неработающие, их особенно мало в тех семьях, где есть малолетние дети. В последние годы семьи, в которых по найму работают в течение полного рабочего дня оба супруга, составляют, судя по косвенным данным, менее четверти японских семей. Однако наряду с такими семьями в стране есть еще значительное число семей, где жены, ведя преимущественно домашнюю работу, имеют побочные заработки, либо отлучаясь из дома на работу на несколько часов, либо беря работу на дом. В семьях крестьян, мелких торговцев и вообще лиц, занятых в частном индивидуальном предпринимательстве, жены зачастую совмещают чисто домашние дела с помощью мужьям в их основных повседневных занятиях.

Что касается заработков работающих жен, то они составляют в большинстве случаев пока еще меньшую долю доходов в семейных бюджетах, чем заработки их мужей. Данные общественных опросов, проведенных в 1973 г. среди городского населения страны, свидетельствуют, что средний вклад жен составляет лишь 4,6 % бюджетных доходов рядовой японской семьи[78]. Столь малый средний показатель обусловлен, правда, наличием в Японии большого числа неработающих жен — домохозяек. Иная картина получается при сопоставлении доходов мужей и жен в семьях, где по найму работают оба супруга. Массовое обследование, проведенное в 1973 г. среди данной категории семей, показало, что заработки жен играют весьма существенную роль в их финансовых делах. В каждой четвертой семье, где работают оба супруга, они составляют от 10 до 20 % общих семейных доходов, в каждой второй семье — от 30 до 40 %, а в каждой пятой семье — более 50 %. Было установлено при этом, что около 60 % семей, где работают оба супруга, не смогли бы сводить концы с концами в случае, если бы жены не работали. Как видно из того же обследования, жены, расходующие свои заработки преимущественно на собственные, личные потребности, составляют лишь 13 % работающих жен, тогда как жены, вкладывающие в общие семейные бюджеты большую часть своих заработков, составляют 83 %, причем 47 % из них расходуют на себя не более одной пятой заработков, а 19 % почти ничего не оставляют себе[79].

Статистика показывает, что семьи, где работают оба супруга, — это чаще не семьи молодоженов, а семьи с определенным стажем супружеской жизни. К работе по найму тянутся в Японии преимущественно замужние женщины в. возрасте 35 лет и старше, чьи дети достаточно выросли, чтобы уже не требовать неотступного материнского внимания. Женщины этого возраста составили в 1979 г. 52,7 % общего числа работающих женщин[80].

Однако ни перемены в правовом статусе японских жен, приведшие к их юридическому равенству с мужьями, ни заметное увеличение доли семей, в которых жены наряду с мужьями работают по найму, внося свой вклад в семейные бюджеты, не привели пока еще к коренным сдвигам в психологии большинства супружеских пар страны.

Взаимоотношения японских супругов остаются и по сей день пронизанными не столько духом равенства, сколько духом главенства мужей и подчиненного положения жен. Это связано с целым рядом обстоятельств. Важнейшее из них состоит в том, что в Японии наших дней закрепленные законом юридические нормы плохо увязываются или вообще но согласуются с различными давними национальными обычаями и традициями, утверждающими главенство мужчин. Действуя в совокупности, эти обычаи и традиции оказывают сильное влияние на общественное сознание, психологию и мораль японцев. Как результат в умах японских обывателей и поныне глубоко коренится представление о главенствующем положении мужа в семье.

Не может не сказываться на взаимоотношениях супругов и тот факт, что женщины в Японии остаются повсеместно на низших ступенях общественной иерархии, включая и государственные учреждения, и конторы частных фирм, и производственные предприятия, что и сегодня, несмотря на юридическое равенство полов, в стране сохраняется дискриминация женщин и в сфере заработной платы, и в политической, и в общественной жизни.

О склонности большинства японцев смотреть на мужа как на властелина семьи, а на жену как на его служанку свидетельствуют и принятые нормы общения японцев между собой, и подход прессы к данному вопросу, да и живой, разговорный японский язык. По сей день, например, неумышленные демонстрации почитания мужчин наблюдаются в поведении многих японок: обычно жены помогают мужьям, а не мужья женам надевать пальто, ботинки и шапки в прихожих; мужья, а не жены проходят вперед в двери своих домов и общественных учреждений; при встречах супружеских пар в разговор полагается вступать поначалу мужьям, а не женам и т. д. и т. п.

Поборники женского равенства сетуют, кстати сказать, и на то, что японская пресса избегает, как правило, называть замужних женщин по фамилии и имени и упоминает о них лишь как о «супругах» тех или иных лиц[81]. Как в прошлом, так и теперь японские жены при прямом обращении и в разговоре с третьими лицами почтительно величают своих мужей не иначе, как «господин» или «хозяин» (даинасама или сюдзин), между тем как мужья при упоминании о своих женах употребляют куда менее почтительные выражения (капай, цума, нёбо), тонально соответствующие в какой-то мере таким русским словечкам, как «моя баба», «моя старуха», «моя благоверная» и т. п.[82].

Такое же лексическое неравенство сохраняется и в общении многих японских супругов друг с другом: женам при всех обстоятельствах надлежит сохранять вежливые слова при обращении к своим мужьям, в обращении же мужей к споим женам преобладают, как правило, пренебрежительные местоимения и междометия. Употребление в отношении жен каких-либо нежных слов считается предосудительным, даже при собственных детях[83].

О том, сколь глубоко коренится представление о неравенстве в положении супругов в умах японского населения, можно судить по результатам общественного опроса, проведенного канцелярией премьер-министра в 1975 г.: только 29,5 % опрошенных жен сочли «равноправным» свое положение в семье, в то время как 49,4 % расценили его как «неравноправное». Правда, несколько иные соотношения мнений по этому вопросу обнаружились у их мужей. Большинство из них — 42,6 % сочли положение своих жен «равноправным» и лишь меньшинство — 37,1 % — «неравноправным»[84]. Но в любом случае приведенные данные бесспорно подтверждают наличие в Японии наших дней такой социальной проблемы, как проблема супружеского неравенства.

Идеологической основой супружеского неравенства в Японии служит исстари коренящееся в сознании японцев убеждение в необходимости разделения обязанностей супругов в семье. В специальной работе «Японская семья», изданной в 1980 г. Управлением экономического планирования, отмечается, например: «Что касается роли супругов в семье, то всеобщее мнение сводится к тому, что дело мужа — это зарабатывать деньги на жизнь, а роль жены состоит в том, чтобы обучать детей, воспитывать их, заботиться о родителях, вести семейные бюджетные дела и т. д.»[85]

В подобных взглядах, свойственных большинству японцев, как в зеркале отражается современное состояние семейных отношений японцев, ибо семьи, где мужья выступают в роли единственных кормильцев, а жены в роли домохозяек, составляют и сегодня большую часть семей страны[86]. Такое распределение супружеских обязанностей, естественно, ставит жену в зависимое материальное положение от мужа, чей труд становится зачастую единственным источником доходов в семейном бюджете.

Как же складываются материальные, денежные отношения японских супругов в условиях традиционного распределения семейных обязанностей? Как ведут они свои бюджетные дела?

В соответствии с общепринятой практикой ведение бюджета в японских семьях возлагается обычно на жен-домохозяек. Обследование, проведенное в 1972 г., выявило, что в городах в подавляющем большинстве случаев (97 %) контроль над семейными бюджетами осуществляется женами. Несколько иная картина наблюдается в сельских районах, где, согласно данным того же обследования, жены распоряжаются бюджетами лишь в 66 % обследованных семей. В большинстве же остальных случаев распорядителями семейных бюджетов выступают там либо мужья (18 %), либо родители мужей (13 %). Отклонения от обычного порядка наблюдаются также в тех городских семьях, где супруги проживают вместе с родителями: там нередко ведением семейных бюджетов занимаются матери мужей[87]. В целом по стране текущими домашними расходами ведают не мужья, а жены.

Освобождая мужей от одной из обременительных обязанностей, такой порядок вместе с тем в немалой мере ослабляет их контроль над текущими делами и дает жёнам возможность оказывать существенное влияние на решение многих вопросов, связанных с расходами и сбережениями семьи. Но:>то влияние нельзя и переоценивать: взаимоотношения мужей и жен в данном вопросе напоминают взаимоотношения директора и бухгалтера предприятия. Полномочия бухгалтера имеют, как известно, свои пределы: директор подчиняется указаниям и решениям бухгалтера лишь постольку, поскольку оп доверяет последнему или же поскольку эти указания и решения не грозят предприятию серьезным ущербом. Во всех же критических случаях директор обычно берет ответственность на себя.

Уместность такого сравнения подтверждается той повседневной практикой ведения семейных бюджетных дел, которая принята большинством японских семей. Железным правилом в этой практике является доскональный учет доходов, расходов, долгов и сэкономленных средств в «домовых бюджетных книгах» (какэйбо). Десятки миллионов этих книг печатаются ежегодно японскими полиграфическими предприятиями и продаются в канун Нового года повсеместно в книжных и писчебумажных лавках. Такая бухгалтерия ведется изо дня в день и служит для супругов, прежде всего для хозяйки дома, исходной основой и ориентиром в планировании и решении своих денежных дел. В то же время какэйбо призваны служить и некими «отчетными документами», позволяющими женам рассеивать сомнения мужей в правильности их бюджетной деятельности в случаях, если подобные сомнения возникают.

Обращает на себя внимание в этой связи довольно широко распространенная практика уклонения японских жен от неотступного и честного соблюдения бухгалтерских заповедей и утаивания от мужей определенных денежных средств. Так, в итоге обследования, проведенного банком «Токай» в сентябре 1977 г. в городах Токио, Осака и Нагоя, обнаружилось, что четверо из каждых десяти жен, а именно 41,1 % всех опрошенных замужних женщин, обладали утаенными от мужей сбережениями, спрятанными в различных кухонных тайничках, например в банках для сахарного песка; причем средняя сумма этих сбережений была довольно значительной и составляла 378 тыс. иен. Из объяснений, данных опрошенными женами в ходе обследования, выяснилось, что их тайные сбережения предназначались либо «чтобы купить вещи для себя» (38,4 % всех обладательниц указанных сбережений), либо «чтобы восполнить дефицит в семейном бюджете», либо «чтобы произвести какие-либо выплаты, не ставя об этом в известность мужа»[88].

Учитывая склонность японских супругов к соблюдению в своих денежных взаимоотношениях правил «большой бухгалтерии», крупные фирмы страны, а также государственные учреждения имеют обыкновение вручать заработную плату своим работникам в заклеенных конвертах, скрепленных печатью учреждения. Делается это в расчете на тех жен, которые хотят, чтобы мужья открывали конверты с зарплатой лишь дома в их присутствии, лишая мужей таким путем возможности утаивать часть своих заработков. Однако отнюдь не все японские мужья следуют подобной практике. Из данных того же обследования, проведенного банком «Токай», видно, например, что лишь 57,9 % опрошенных жен в дни зарплаты мужей действительно получают из рук последних нераспечатанные конверты с деньгами, решая затем, как их поделить и что с ними сделать. В то же время 22,1 % опрошенных жен сообщили, что вместо запечатанных пакетов они получают от мужей лишь определенные денежные суммы на «домашние расходы», которыми они вольны распоряжаться по собственному усмотрению, а всю остальную часть заработной платы мужья оставляют у себя. Еще одна значительная группа жен (15,1 %) заявила о том, что, передавая зарплату им в руки, мужья изымают предварительно по своему усмотрению некоторые суммы на карманные расходы[89].

Характерно, что большинство японских жен, к какой бы из указанных групп они ни принадлежали, высказывают в ходе общественных опросов нескрываемое недовольство теми суммами, которые они получают от мужей на ведение домашнего хозяйства. В 1977 г. по статистике каждая из японских жен ежемесячно получала от мужа в среднем 181 тыс. иен, и только 10,8 % из них были удовлетворены размерами получаемых ими средств. Согласно той же статистике, ежемесячно карманные расходы японских мужей составляли в среднем 33 тыс. иен. Меньше половины опрошенных жен (44,8 %) дали положительный ответ на вопрос о том, ссужают они своих мужей или нет дополнительными средствами в случае, если те израсходовали свои карманные деньги до дня новой зарплаты и оказались в затруднительном финансовом положении. Любопытно, что 15,4 % жен при этом подтвердили, что дают дополнительные ссуды своим мужьям лишь на условии их последующего возврата с выплатой ссудного процента[90].

Приведенные выше статистические сведения относятся, разумеется, к семьям среднего достатка. Что же касается состоятельных буржуазных семей, принадлежащих к имущей верхушке японского общества, то мужья там вершат не поддающимися контролю жен денежными суммами. Их карманные расходы, естественно, в статистике «средних цифр» не фиксируются. Не выделяет статистика и бюджетные расходы малоимущих слоев трудового населения. Тем не менее даже в сведениях о «средних» японцах, публикуемых в прессе, можно найти немало свидетельств наличия серьезных противоречий и трений между супругами, связанных с ограниченностью семейных доходов и хроническими бюджетными трудностями. «Средний японский муж, — писала газета „Дэйли Иомиури“, — всегда проигрывает те битвы со своей женой, в которых он пытается добиться какого-либо увеличения своей доли в месячном заработке… Большинство мужей оказываются неспособными настаивать на своем, когда жены бросают им в лицо: «Мне не под силу сводить концы с концами в нашем семейном хозяйстве»[91].

В той же газете помещена сделанная на основе обследования банка «Кёва» подробная раскладка «минимально необходимых» ежемесячных карманных расходов типичного, по мнению экспертов, японского мужа — 36-летнего служащего одной из столичных фирм, расположенной в деловом центре столицы — Нихонбаси.

Действительные карманные расходы большинства японских мужей в целом по стране значительно меньше, чем и приведенной раскладке. На это указывается в той же газетной информации и при этом делается предположение, что у многих дневная норма расходов не превышает 1000 иен. Защищая «несчастных мужей» от попыток жен отказывать им в расходах на кофе или чай, редакция «Дэйли Иомиури» пишет: «Ежедневные расходы в размере 250 иен на кофе или чай могут казаться в глазах жены "излишней тратой денег", но ведь перерыв на кофе представляет собой единственную передышку для служащего, работающего в условиях постоянного напряжения». В газете сообщается далее, что множество мужей страны получают от своих жен и того менее: «Обследование, проведенное в 339 семьях, проживающих в районе Токио, показывает, что ежемесячные отчисления на карманные расходы мужей в среднем на каждую семью с доходом 253 тыс. иен (средний месячный доход семьи. — И. Л.) составляют не более 17 900 иен». Все это, по мнению газеты, служит печальным свидетельством того, что во имя расходов на детей и прочие домашние нужды многие жены японцев «жертвуют интересами» своих мужей.

Система четких денежных расчетов между супругами, лежащая в основе повседневного быта большинства японских семей, скорее обедняет, чем обогащает эмоциональную жизнь супружеских пар. Влюбленность и пылкие страсти обычно плохо совмещаются с прозаическими бухгалтерскими подсчетами дебета и кредита в семейных бюджетах, с практикой тайных сбережений и долгов, с торгами по поводу той доли, которая отчисляется на личные расходы каждого из супругов, и прочими денежными делами. Поэтому чем последовательнее наводится «порядок» в денежных расчетах супругов, тем более деловитыми и сухими становятся их взаимоотношения, тем большее число жен начинает смотреть на своих мужей и оценивать их достоинства лишь сквозь призму своих домашних бюджетных проблем. «Получается, — писала по поводу итогов одного из опросов замужних женщин газета „Джапан таймс“, — что женщины хотели бы видеть в своих мужьях прежде всего надежный источник доходов. Именно об этом заявило явное большинство (67 %) опрошенных жен»[92].

Времена меняется, и в наши дни в Японии редко можно встретить такие «классические» семьи, где бы обязанности мужей, занятых в труде по найму или в предпринимательстве, ограничивались только работой вне дома. Коль скоро почти половина японских замужних женщин уже втянулась и большей или меньшей степени в трудовую деятельность, но связанную с домашним хозяйством, то и их мужьям приходится со своей стороны так или иначе втягиваться в домашние дела. Но сила традиций пока еще достаточно велика, чтобы оказывать и поныне заметное влияние на распределение обязанностей супругов в семьях: на долю жен, в том числе и работающих по найму, приходится основная тяжесть домашних дел. Вот, например, какая картина выяснилась при ответах на вопрос: «В чем помогает Вам Ваш супруг в домашних делах?», задававшийся газетой «Асахи» замужним женщинам, проживающим в столичном районе Бункёку при массовом обследовании, проводившемся в 1971 г.: 49 % мужей играют с детьми и занимаются их воспитанием, 43 % — стерегут дом в отсутствие жены, 41 % — осуществляют текущий ремонт дома и наводят порядок во дворе, 26 % — занимаются уборкой помещения, стелют и убирают постели, 10 % — ходят покупать пищевые продукты, 6 % — участвуют в приготовлении пищи и мытье посуды, 4 % —стирают белье. Как считают японские комментаторы, в таких самых неприятных домашних делах, как мытье посуды или стирка белья, мужья-японцы и по сей день участвуют гораздо меньше, чем в Англии и других европейских странах[93].

Да и вообще, как явствует из данных статистики, японские женатые мужчины уделяют домашним делам меньше времени, чем женатые мужчины прочих крупных капиталистических стран, включая США, Западную Германию, Францию, а также социалистические страны Европы. В среднем в Японии это время составляет (1973 г.) менее 30 минут в день, тогда как в большинстве упомянутых стран оно превышает 1 час. По данным обследования, проведенного в 1973 г., в среднем японские мужья уделяют домашним делам в рабочие дни всего 5 минут, а в выходные — 27 минут[94].

Знаменательно, что в наши дни система традиционного разделения обязанностей супругов, позволяющая многим мужьям уклоняться от домашних дел, воспринимается критически значительной частью замужних женщин Японии. Об этом говорят итоги общественного опроса, проведенного среди японского населения канцелярией премьер-министра ъ августе 1976 г. Согласно этим итогам, в пользу прежнего разделения обязанностей высказались 49 % опрошенных женщин, в то время как 40 % высказались против. И более того, 83 % опрошенных женщин выразили пожелания, чтобы мужья наряду с женами взяли на себя тяжесть повседневных домашних дел[95]. В комментариях прессы подчеркивается в этой связи, что число противников прежнего разделения обязанностей мужей и жен все возрастает и что чем моложе женщины-японки, тем больший процент из них настроен против подобного разделения[96].

Взгляды женщин, недовольных своим положением в семьях, в наши дни находят немало сторонников и среди прогрессивно мыслящих представителей мужской части населения страны. Подтверждением тому служат результаты другого общественного опроса, проведенного канцелярией премьер-министра в ноябре 1977 г. в кругах японской интеллигенции: профессоров, адвокатов, писателей и т. п. В ходе обследования 64 % опрошенных высказались против традиционного распределения труда мужей и жен в семье, в соответствии с которым женщины остаются прикованными к домашним делам[97]. В этом проявляется постепенное укрепление влияния в Японии прогрессивной идеологии, поборниками которой выступают представители Коммунистической и Социалистической партий, рабочих профсоюзов и других массовых демократических объединений, отстаивающих принципы женского равноправия как в общественной, так и в семейной жизни[98].

Справедливости ради следует отметить, что и в целом по стране далеко не все японские мужья относятся к числу противников участия мужчин в работе по дому. Руководствуясь собственными прогрессивными воззрениями, уступая давлению супруг или же просто из-за любви к женам (среди японской молодежи такие случаи отнюдь не редкость), многие из них, особенно те, кто живет отдельно от родителей с женой и детьми, оказывают своим женам всевозможную помощь в домашних делах. И более того, такая тенденция среди молодых мужей страны усиливается.

В редакционном комментарии газеты «Асахи» по этому поводу писалось следующее: «Интерес отцов к уходу за детьми увеличивается. Недаром число заявок на курсы по уходу за детьми для мужчин, созданные в различных городах страны одним из владельцев предприятий по производству детских товаров, в 20–30 раз превышает их возможности… и в этой связи устроителю курсов приходится уже сталкиваться с неприятностями, отклоняя заявки. Подавляющее большинство желающих поступить на курсы — это молодые мужчины в возрасте 25–30 лет, которых в ряде случаев сопровождают жены. Сначала они прослушивают лекцию педиатра о роли отцов. Затем их учат пеленать и купать младенцев в ванне… Наконец, их обучают приготовлению детской пищи. Хотя лекция продолжается два часа, слушатели остаются все время серьезными: говорят, что никто из них не смущается и не смеется.

Прежде чем открыть курсы, их организаторы разослали опросные листки молодым отцам, проживающим в столице, с вопросами, касающимися ухода за детьми. Согласно полученным ответам, свыше 90 % отцов купают своих детей. Более 80 % — поят детей молоком и носят их на руках или на помочах за спиной, когда выходят на прогулки, 70 % — меняют пеленки… В нуклеарной семье, центром которой является молодая супружеская пара, вряд ли можно растить детей, если отец не оказывает этому хотя бы такого содействия. И дело не ограничивается только прямым уходом за детьми. В последнее время увеличилось число отцов, весело сопровождающих своих жен и детей при посещении ими синтоистских храмов… На вступительных экзаменах в детских садах и начальных школах бросаются в глаза теперь фигуры отцов, взявших отгулы на работе, чтобы прийти туда»[99].

Столь радужная картина растущего внимания молодых отцов-японцев к своим малышам и женам не совсем согласуется со сведениями, публикуемыми другими органами информации, а также данными массовых опросов. Тем не менее сам факт констатации газетой «Асахи» перемен в отношении многих молодых мужчин Японии к своим домашним обязанностям служит подтверждением тому, что поборники традиционных, консервативных взглядов на семейные обязанности мужей и жен находят в сегодняшней Японии меньше единомышленников и последователей, чем это было прежде.

Вместе с тем следует отметить, что и домашний труд женщин в современной Японии претерпел существенные количественные и качественные изменения по сравнению с довоенным периодом и первыми послевоенными годами. Время, затрачиваемое японскими женами на необходимые домашние дела, значительно сократилось. Это произошло, во-первых, потому, что семьи стали не столь многочисленными, как прелюде. Во-вторых, в домах появились такие времясберегающие электроприборы, как стиральные машины, холодильники, пылесосы, автоматические рисоварки и т. п. И в-третьих, в торговой сети страны упор стал делаться на продажу продовольственных полуфабрикатов. Гораздо шире вошла также в быт готовая одежда. Как показывает статистика, если в предвоенные годы домашние дела занимали у японских женщин в возрасте 21–45 лет в среднем более 10 часов, то в настоящее время они занимают в среднем около 6 часов у тех, кто не работает и имеет детей, около 5 часов у тех, кто не работает и не имеет детей, около 4 часов у тех, кто работает и имеет детей, ц около 3 часов у тех, кто работает и не имеет детей. В наши дни у японских жен-домохозяек домашние дела отнимают столько же времени, сколько и у американских[100].

Сокращение времени, затрачиваемого женщинами на работу по дому, привело к тому, что за последние полтора-два десятилетия соответственно увеличился и их бюджет свободного времени. В 1973 г. в будние дни свободное время японских замужних женщин (часть суток, остающаяся за вычетом времени, затрачиваемого на работу, дающую доход, на домашние дела, а также на удовлетворение физических и санитарных потребностей, включая еду, сон, умывание и т. п.) составляло в среднем в тех случаях, когда они не работали по найму, 5 часов 47 минут, а в тех случаях, когда они совмещали домашние дела о работой по найму, — 3 часа 43 минуты. Что же касается свободного времени женатых японских мужчин, то, по тем же данным, оно составляло в 1973 г. в среднем 3 часа 41 минуту[101].

Примечательно, что в современном буржуазном обществе Японии прослеживаются определенные различия не только в денежных, но и во временных бюджетах семей, принадлежащих к различным социальным слоям. Из данных обследования, проведенного в 1959 г. министерством труда, видно, например, что наибольшим количеством свободного времени располагают жены «служащих», к числу которых отнесены как рядовые служащие, так и состоятельные представители руководящего персонала крупных предпринимательских компаний страны. Их свободное время составляло в среднем 4 часа 31 минуту. Менее всего свободного времени остается у жен торговцев-лавочников (2 часа 37 минут), а также у жен крестьян (3 часа 20 минут) и рыбаков (3 часа 29 минут). Свободное время жен рабочих составляло, по тем же данным, 3 часа 45 минут[102].

Какова же духовная сторона взаимоотношений японских супругов? Представляют ли большинство супружеских пар Японии гармоничное сочетание двух сердец, двух умов, двух характеров? Как ладят супруги-японцы между собой и довольны ли они в большинстве своем друг другом, своим супружеством?

На первый взгляд для сторонних наблюдателей супружеская жизнь основной массы японцев выглядит вполне благополучной, и уж, во всяком случае, не менее благополучной, чем в США или странах Западной Европы. Подтверждают, казалось бы, это впечатление и данные некоторых общественных опросов, ставивших целью выявление отношения японских мужей к своим женам. Так, из опроса, проведенного банком «Дайити кангё» среди служащих столичных конторских учреждений, следует, что 26,4 % мужей, принадлежащих к этой категории населения, «вполне довольны» своими женами, 49 % «более или менее довольны». Это позволило прессе сделать вывод, что 75,4 % японских мужей-служащих, или каждые три мужа из четырех, так или иначе довольны своими супругами и готовы вести с ними совместную жизнь.

Несколько сдержаннее оказались ответы мужей на вопрос, уважают ли они своих жен. Безоговорочно утвердительный ответ дала лишь меньшая часть опрошенных (44,6 %), из которых 9,4 % заявили, что они «очень уважают», а 35,2 %—что «уважают» своих жен. В то же время многие ограничились неопределенными, уклончивыми ответами — 41 %[103].

В ходе того же опроса только 23,3 % опрошенных выразили уверенность в том, что их жены «вполне довольны» ими, тогда как 45,2 % ограничилось скромным предположением, что они «более или менее» удовлетворяют запросам своих жен. Довольные своим браком мужья и жены составляют, казалось бы, большую часть супружеских пар страны.

Обращает, однако, на себя внимание, что в ответах большинства мужей не чувствуется ни пылкой восторженности, ни особой любви к своим спутницам жизни. Разве вяжется любовь мужа к жене в полном смысле этого слова с вялым признанием того, что он доволен ею «более или менее», или с неуверенностью в ответах на вопрос о том, уважает он ее или нет? Подобные ответы мужей говорят скорее о недостатке у них любовных эмоций.

Более внимательный анализ японской действительности показывает, что сама традиционная система разделения обязанностей между мужьями-кормильцами, работающими вые дома, и женами-домохозяйками, ведущими домашние дела, не создает теплоты в отношениях между супругами. Недовольство значительной части замужних женщин Японии своими мужьями, как выясняется, вызывает то безучастное отношение, которое проявляют многие японские мужья к домашним делам и заботам своих жен. Свидетельством тому служат, например, данные опроса, проведенного токийским муниципалитетом среди жен-домохозяек столицы: 81 % всех опрошенных жен высказали жалобы на поведение своих мужей, избегающих участия в домашних делах[104].

Как же оцениваются подобные результаты общественных опросов знатоками японской семейной жизни? Пока, судя по всему, среди них преобладает тенденция не придавать большого значения указанным выше жалобам жен на своих мужей. По мнению некоторых консервативных комментаторов, подобные жалобы — это лишь дань поверхностному влиянию американских и европейских нравов, чуждых в основе своей «японскому образу жизни». Но является ли сам «японский образ жизни» залогом прочности и благополучия семейных ячеек в современной Японии? — вот вопрос, на который вряд ли можно дать положительный ответ.

Ведь в том-то и дело, что «японский образ жизни» — это не только четкое разделение трудовых обязанностей между мужьями и женами: мужья работают вне дома, а жены занимаются домашним хозяйством. Издавна такой «образ жизни» предполагал и другое, а именно: раздельное времяпровождение супругов в часы досуга. И эта особенность семейного быта японцев оказывает сильнейшее и притом отнюдь не позитивное влияние на духовные взаимоотношения между японскими супругами в наши дни.

Важнейшая отличительная черта взаимоотношений японских супругов именно в том и состоит, что большинство из них избегают проводить свое свободное время совместно, предпочитая отдыхать и развлекаться порознь. Опрос, проведенный министерством труда в 1965 г., выявил, что «часто» отдыхают и развлекаются совместно лишь 12,3 % супружеских пар страны, «иногда» — 41,1 % и «почти никогда» — 43,7 %[105].

Еще более подробные сведения о том, в каких случаях и сколь часто проводят вместе досуг японские супруги в наши дни, дают итоги массового опроса, организованного компанией «Дэнцу» в конце 70-х годов среди супругов в возрасте от 40 до 65 лет[106]:

Таковы данные опросов — они вполне определенно показывают, что свыше половины супружеских пар Японии либо почти не практикуют, либо вообще не практикуют совместные выходы на обеды и ужины, в кино, в гости к друзьям супругам, совместные поездки на машине, а также совместные застолья с друзьями.

По мнению ряда японских социологов, причина такой разобщенности в отдыхе большинства супругов кроется в национальных традициях, согласно которым издавна в Японии мужья и жены проводили свое время порознь, исходя из предпосылки, что интересы и развлечения у мужчин — одни, а у женщин — другие. Указывая на это в своей книге «Японские супруги», знаток семейных проблем страны Синдзи Ивамура подчеркивает, что в Японии «испокон веков» в одних общественных актах участвовали только мужья, а в других — только жены; случаи совместного появления супругов в обществе ограничивались обычно либо свадьбами, либо похоронами. Как результат этого в прошлом в Японии отсутствовала практика дружеского общения между отдельными супружескими парами, и к общению такого рода нет заметной склонности у японских супругов и в наши дни[107].

Силу традиций нельзя, конечно, абсолютизировать. Есть в современной японской действительности и факторы объективного порядка, препятствующие совместному времяпровождению мужей и жен. Одна из причин подобной разобщенности супругов состоит, например, в том, что многие японские жены, обремененные уходом за малолетними детьми, даже если они и хотят развлекаться совместно с мужьями, не могут покинуть дом, оставив детей без присмотра[108].

Тем не менее результаты массовых опросов свидетельствуют и о другом: значительное число японских замужних женщин исходят при проведении своего свободного времени из того, что их вкусы и наклонности не совпадают со вкусами и наклонностями их мужей и что совместные — развлечения не доставят им удовольствия. Так, в соответствии с данными опроса, проведенного в 1965 г., лишь 33,9 % опрошенных жен выразили желание чаще, чем это им удается, проводить свой досуг в совместных развлечениях с мужьями, тогда как 59,3 % сочли вполне достаточным то время, которое ими уделялось для совместных развлечений с мужьями до сих пор[109]. Показательны в этом отношении и итоги массового опроса замужних женщин, проведенного министерством труда в 1973 г. Из них видно, что лишь 60,5 % опрошенных жен обнаружили стремление к совместным развлечениям с мужьями, тогда как 38,4 % откровенно признали отсутствие подобного стремления[110].

В этом пассивном отношении значительной части японских жен к совместному отдыху и развлечениям с мужьями сказываются, по всей видимости, не только бытовые трудности, препятствующие их отлучкам из дома, но и отсутствие взаимной привязанности и интереса друг к другу у многих супружеских пар страны.

Правда, с таким выводом не очень увязывается при поверхностном подходе то обстоятельство, что большинство японских супружеских пар большую часть своего досуга проводят дома. Это, естественно, вызывает сначала предположение, не объясняется ли обоюдная привязанность к дому стремлением супругов быть вместе и наслаждаться общением друг с другом. Но подобный вывод не подтверждается при более основательном ознакомлении с тем, чем занимаются супруги-японцы в часы домашнего отдыха. Из общественных опросов выясняется, в частности, что в современной Японии самое распространенное развлечение как мужей, так и жен в часы досуга состоит в пассивном сидении по вечерам и воскресным дням у экранов телевизоров. По количеству свободного времени, затрачиваемого на просмотр телевизионных передач, современные японцы, будь то мужчины или женщины, значительно «опережают» американцев и западноевропейцев. Как видно из сопоставимых сведений, относящихся к 1970 г., японская женщина проводила у радиоприемника и телевизора в среднем 64 % своего досуга, а американка и француженка — соответственно 35,8 и 43,3 %. Равным образом японские мужчины посвящали радио- и телепередачам 53,6 % своего свободного времени, тогда как мужчины США и Франции — соответственно 36,3 и 34,9 % 37. Согласно более поздним данным радиокорпорации Эн-эйч-кэй, опубликованным в печати в 1977 г., в среднем японские домохозяйки ежедневно уделяют телевизионным передачам 4 часа 51 минуту, совмещая, конечно, это развлечение с рядом текущих дел и занятий[111].

Склонность мужей-японцев к пассивному созерцанию телеэкранов особенно заметно проявляется у лиц в возрасте от 40 до 65 лет. Трудно сказать, что обусловливает их пассивность: примитивность ли духовных запросов или же усталость, накопленная на работе. Но факт, установленный обследованиями, остается фактом: типичный японский муж указанной возрастной группы во время воскресного и праздничного отдыха отключается от созерцания телевизора в дневные часы лишь для того, чтобы подремать. В современном японском разговорном языке имеется даже соответствующее слово — «горонэ», обозначающее именно такой неурочный сон в одежде с газетой в руках или перед экраном включенного телевизора[112].

Однако долгие совместные сидения у экранов телевизором в полудремотном состоянии в вечерние часы и в воскресный дни отнюдь не способствуют духовной близости японских супругов. Являя собой свидетельство ограниченных возможностей японцев в организации активного отдыха вне дома, пристрастие к телевизору лишь отвлекает многие супружеские пары от задушевного обсуждения семейных проблем, от совместных прогулок и развлечений — словом, от всего того, что сближает людей и пробуждает их интерес друг к другу.

Спрашивается, случайны ли столь частые и разнообразные проявления равнодушия японских супругов друг к другу? По-видимому, нет. Ведь изучая супружеские отношения японцев, ни в коем случае нельзя забывать о том, что едва ли не половина «браков по-японски» заключаются не по любви, а по сговору. А чего можно ожидать от людей, вступивших в брак по сговору, т. е. в брак по расчету, в брак без любви и привязанности друг к другу? Большинство из них остаются на всю жизнь лишь партнерами по браку, сожительствующими друг с другом без взаимного физического и духовного влечения.

Взаимное равнодушие и духовная отчужденность большинства японских супружеских пар объясняются также и пережитками средневековых традиций, сохраняющимися в сознании многих из них. Так, в Японии издавна считается, что мужьям не пристало говорить с женами о своих служебных делах, делиться с ними своими удачами и неудачами, своими тревогами и радостями, связанными с трудовой деятельностью вне дома. Это отмечает в книге «Японцы в семейной среде» журналист-социолог Осаму Такахаси, проведший ряд лет за рубежом и способный поэтому сравнивать психологию японских мужей с мужьями-иностранцами. «Если супруги-американцы, — пишет Такахаси, — ведут между гобой беседы о служебных делах мужа, о домашних делах жены, о ее общении с окружающей социальной средой, то упруги-японцы, как в прошлом, так и сейчас, ограничивают все общение лишь разговорами о детях»[113].

Столь странная с точки зрения европейцев скованность в духовном общении японских супругов отражает национальные особенности их взглядов на супружеские отношения. Как указывает японская пресса, «откровенное выражение чувств и сердечные разговоры между мужем и женой не считаются и общественном мнении похвальным поведением», а связи мужа и жены считаются «тем прочнее, чем менее они обсуждаются»[114].

Раскрывая незатейливый философский смысл этого преднамеренного ухода японских супругов от задушевных бесед друг с другом, американский японовед Роберт Одзаки пишет: «Феодализм стал достоянием прошлого, но его эхо еще слышится… Предпочтение японцами несловесных форм общения прямо вытекает из традиционных представлений о семье… Два члена семьи не должны ощущать потребности в непрерывных беседах друг с другом. Предполагается, что жена понимает вкусы и запросы мужа, а муж понимает все ее мечты и чувства. А если все наилучшим образом понимается ими, то им незачем и объясняться друг с другом. Ибо чего стоит любовь, которую люди не могут ощущать без объяснения на словах? Потребность в словах означает не что иное, как отсутствие взаимопонимания. А высшей формой человеческого общения является язык молчания. Как гласит японская пословица, „молчание красноречивее слов“. Ничего не сказано, но все понято сердцами — вот идеал. И хотя все это, может быть, не более чем призрачные мечтания и великое заблуждение, тем не менее японцы думают так… Супружеские пары с большим стажем семейной жизни предпочитают в Японии обедать друг с другом молча, не проронив ни слова»[115]. Подтверждением тому служат и материалы обследования, проведенного в конце 70-х годов компанией «Дэнцу». Из этих материалов, в частности, явствует, что «часто беседуют» во время еды лишь 29,1 % японских супругов в возрасте от 40 до 65 лет. Остальные же беседуют либо «иногда» — 55,6 %, либо вообще «не беседуют» — 15,3 %. О сухости и невнимании большинства японских мужей со стажем семейной жизни к своим женам свидетельствуют и данные других обследований, проведенных той же компанией. Так, лишь 2,3 % мужей в возрасте от 40 до 65 лет сообщают ежедневно своим женам о времени своего возвращения домой с работы, а 46,6 % —никогда не делают этого. Равным образом постоянную телефонную связь со своими женами во время служебных командировок и поездок на отдых поддерживают только 9,3 % мужей, в то время как 46 % подобного обыкновения не имеют[116]. Примечательна также и такая деталь супружеского быта японцев «зрелого возраста»: одновременно ложатся спать лишь 21,6 % супружеских пар, тогда как в 49,9 % семей мужья ложатся спать раньше своих жен[117].

Барское, невнимательное отношение к женам продолжает, следовательно, преобладать по крайней мере среди супругов «со стажем семейной жизни».

Нарочитая сухость, привносимая национальными традициями в отношения японских мужей со своими женами, как признают теперь и японские знатоки данного вопроса, даже в браках по любви ведет к постепенному угасанию радости общения супругов и их взаимопонимания. «Обычно японские супруги, — пишет специалист по вопросам национального этикета Яэко Сёцуки, — вступив после свадьбы в будничную брачную жизнь, считают недопустимым постоянно обращаться друг к другу с такими словами, как „милый“, „дорогая“ или „я люблю тебя“. В особенности это относится к японским мужчинам, которые с присущей им бесцеремонностью воздерживаются в разговоре с женами от ласковых слов и доброго выражения лица. Опасно, однако, поступать так, успокаивая свои ленивые сердца рассуждениями, что-де „понимать друг друга можно и без слов“ или что „связь сердец лучше речевой связи“. Супружеская любовь, как цветок без ухода, перестает цвести без проявления супругами участливого и благодарного отношения друг к другу» [118].

Духовному отчуждению многих супружеских пар Японии способствует в немалой мере и пренебрежительное отношение большинства предпринимательских компаний страны к личной жизни их наемного персонала. Исходя из принципа «производственные интересы превыше личных», правления японских компаний широко практикуют перемещения своих работников из одного района страны в другой, а также долгосрочные командировки, ведущие к длительному проживанию этих работников в других городах в отрыве от жен и детей.

О том, сколь широко распространена в Японии такая практика, свидетельствуют следующие данные: отдельно от семьи из-за своих служебных дел живет в последние годы каждый четвертый японец, работающий в предпринимательской компании страны. При этом вдали от семьи вынуждены жить каждый десятый работник в возрасте 30 лет и старше, каждые три работника из десяти в возрасте 40 лет и старше, каждые пять работников из десяти в возрасте 50 лет и старше[119]. Правда, компании, перемещая работников из одних районов страны в другие, обычно предоставляют им необходимые средства для переезда на новое местожительство и членов их семей. По многие супружеские пары не идут на такой совместный переезд по целому ряду объективных причин: это бывает связано, например, с боязнью потерять недвижимую собственность, с нежеланием перемещать детей-подростков из одной школы в другую, с необходимостью присмотра на прежнем месте за стариками-родителями и т. д. и т. п.[120] В результате семьи фактически раскалываются на несколько лет, что, естественно, пагубно сказывается на прочности супружеских взаимоотношений.

Ущерб духовной близости супругов, как считают японские комментаторы, наносит и тот напряженный ритм, который свойствен повседневной трудовой деятельности большинства японских мужей, зачастую поздно возвращающихся домой из-за своих служебных или косвенно связанных со службой дел. Приходя домой поздно, усталые мужья и по этой причине также обнаруживают нежелание обсуждать с женами свою деловую жизнь. «Жены-домохозяйки, — пишет газета „Майнити дэйли ньюс“, — чувствуют себя все более изолированными из-за того, что погруженные в работу японские мужья (особенно работающие по найму) вынуждены трудиться допоздна, а после работы пить сакэ и играть в маджан со своими коллегами или клиентами, ради того чтобы их деловые связи шли гладко, и возвращаться домой слишком поздно, чтобы о чем-то говорить с женой» [121]. Сетуя в своей книге «Японские супруги» на то, что большое число женатых японцев — служащих компаний возвращаются домой усталыми лишь в 10–11 часов вечера, японский социолог Синдзи Ивамура с горечью упрекает предпринимателей в забвении личных интересов работников своих предприятий, теряющих из-за служебных дел ясное представление о том, зачем, собственно говоря, они женились[122].

Отсутствие взаимной сердечной теплоты и привязанности проявляется во многих японских семьях в сравнительно пассивном отношении мужей к физической близости со своими женами[123]. По утверждению Осаму Такахаси, японские мужья в возрасте 30 лет и старше довольствуются обычно такой близостью лишь раз в неделю. Как считает автор, подобная пассивность является чаще всего следствием неврастении и усталости мужей, вызываемой чрезмерными перегрузками служебными делами[124]. Некоторые зарубежные авторы склонны видеть в этой пассивности и некие специфические черты, присущие темпераменту японцев[125]. Но главная причина сравнительной скованности многих японских супругов в их сексуальной жизни состоит в том, конечно, что большая часть супружеских пар страны складывается и по сей день не по любви, а по расчету.

Отсутствие пылкого физического влечения друг к другу, столь характерное для многих, если не большинства супружеских пар страны, ведет к широкому распространению в имущих слоях японского населения внебрачных связей женатых мужчин с незамужними женщинами — любовницами. Институт любовниц, существовавший в феодальной Японии с незапамятных времен, остается и по сей день неотъемлемой частью социальной и семейной жизни верхов современного японского общества.

Вот что пишет в своей книге «Японцы» американец Джек Сэвард, проживший среди японцев почти четверть века: «Очень большое число японских мужей приступают после свадьбы к поискам настоящей любви вне дома сразу же после того, как их доходы начинают позволять им это. К счастью для жен (или наоборот, если смотреть на все иначе), достаток появляется не раньше чем мужу исполнится сорок лет, а то и более… Общественный опрос 9500 мужчин и женщин, проведенный еженедельным журналом „Сюкан Иомиури“, обнаружил, что 60 % опрошенных мужчин готовы были бы вступить в любовную связь с другими женщинами, если бы у них появилась такая возможность (имея в виду при этом достаточные денежные средства), а 30 % заявили, что им просто нельзя не иметь подобных любовных связей. Что же касается оставшихся 10 %, не давших ясного ответа на вопрос, то, видимо, они не захотели откровенничать с кем-либо на эту тему. С другой стороны, в ходе того же опроса выяснилось, что 55 % жен простили бы своих мужей, если бы обнаружили их внебрачные приключения»[126].

Супружеская неверность мужей присуща, однако, в наши дни не столько всему японскому населению, сколько его имущим «верхам». Прежде всего речь идет о японских бизнесменах, мораль которых вполне допускает и даже утверждает институт любовниц. «Для преуспевающего бизнесмена, — пишет Сэвард, — содержание одной или большего числа любовниц служит таким же эффектным символом благосостояния, как и тот длинный черный лимузин, в котором он ездит, или вилла в горах… Согласно заслуживающей доверия информации, которую мне приходилось читать, каждые девять из десяти преуспевающих бизнесменов имеют ниго-сан, или „госпожу номер два“, как японцы называют любовниц. Единственное, что изменилось в этом вопросе всо врёмени войны, это то, что теперь японские бизнесмены не говорят о своих любовницах открыто в присутствии жен, как это было раньше». В большинстве случаев, как отмечает тот же автор, японские бизнесмены в возрасте 40–60 лет предпочитают иметь любовные связи с молодыми женщинами в возрасте от 20 до 30 лет[127].

Общепринятая практика внебрачных любовных похождений состоятельных мужей, принадлежащих к «верхам» японского общества, являя. собой дурной пример для подражания, подтачивает общественную мораль всего населения. Немалое число представителей трудовых слоев мужского населения страны, поддаваясь влиянию буржуазной элиты, также обнаруживает в наши дни склонность к супружеской неверности. Активное содействие тому оказывает могучая японская индустрия массовых вечерних развлечений, создавшая свои заведения во всех мало-мальски крупных населенных пунктах страны. Среди японцев принято считать естественным, что развлечения мужей в часы досуга должны быть более фривольными, чем у жен. Именно на посетителей-мужчин рассчитана деятельность таких заведений, как рестораны с гейшами, кабаре, бары, турецкие бани и т. п., огромное число которых функционирует по вечерам и ночам в увеселительных кварталах японских городов. В сущности, деятельность всех увеселительных вечерних заведений представляет собой в совокупности не что иное, как систему преднамеренного поощрения внебрачных любовных развлечений женатых мужчин. И не приходится удивляться тому, что вечерние отлучки большого числа японских мужей из своих домов для время провождения в кругу приятелей и женщин из баров и ночных клубов рассматриваются во многих семьях страны как дело обычное. Это относится прежде всего к семьям бизнесменов, оправдывающих свои частые загулы в вечерние часы ссылками на представительские дела фирмы.

Однако ныне «любовь на стороне» все чаще случается не только у японских мужей, но и у жен. Действительность показывает, что очень многие из них в наши дни легко забывают ту клятву верности мужу, которая давалась ими в ходе торжественной брачной церемонии. «Скука и однообразие будничной жизни, — пишет японский журналист Хиронобу Янагида, — эмоциональная отдаленность от мужей, стремление к острым переживаниям и боязнь постепенного угасания своей красоты — все это подталкивает все большее и большее число жен-домохозяек на „острые, но незаконные“ похождения: на тайные любовные связи»[128]. Свидетельством тому служит фундаментальное исследование, проведенное профессором Сайтамского медицинского института Масааки Тамура, который на основе доверительного опроса более 4 тыс. замужних женщин, проведенного в 1976–1981 гг., пришел к заключению, что побуждение к тайной любви и измене мужьям «овладевает большим числом жен-домохозяек, чем когда-либо прежде»[129]. Опрос, проведенный Тамура, обнаружил, в частности, что 55,6 % японских жен, работающих по найму, изменяло своим мужьям по крайней мере один раз. Довольно широко распространенной оказалась супружеская неверность и среди жен-домохозяек: измены мужьям совершили 26 % жен этой категории. Причем, по мнению Тамура, приведенная цифра далеко не полностью отражает ситуацию, ибо 40 % жен-домохозяек в ходе опроса откровенно заявили о своей готовности пойти на внебрачную связь с другим мужчиной «в случае, если они увлекутся кем-либо»[130].

Что касается причин супружеской неверности японских жен, то одна из них, как выяснилось в ходе опроса, состоит в недовольстве жен своими мужьями, в частности их невнимательным и неласковым отношением к ним. Доверительный беседы Тамура с замужними женщинами обнаружили, что многие из них, пускаясь в тайные любовные похождения, хотят всего-навсего убедиться в своей привлекательности, поскольку, по словам 40,6 % опрошенных, их мужья: не шатают к ним влечения как к женщинам. «Мужья, — пишет Тамура, — скупятся в проявлении нежности к своим женам, между тем как посторонние мужчины заполняют этот тягостный вакуум своими нежными словами»[131].

Супружеской — неверности японских жен способствуют сегодня и новые условия их домашнего быта: если прежде в условиях больших клановых семей они находились повседневно на глазах у свекровей и прочей родни мужей, то теперь многие супружеские пары проживают обособленно в изолированных квартирах и в течение дня жены свободны идти, куда хотят, и встречаться, с кем хотят.

С другой стороны, тот же опрос показал, что даже неверные жены чаще настроены в пользу сохранения брачных уз со своими нынешними мужьями, что привело профессора Тамура к выводу о кризисе современной моногамной структуры японской семьи.

В домашнем быту «средних» японских супругов имеется, таким образом, немало негативных факторов, мешающих их духовной близости и охлаждающих их взаимную привязанность. И не приходится удивляться тому, что под воздействием этих факторов многие жены японцев проявляют склонность скептически отзываться о своих отношениях с мужьями и усматривать главный смысл своей жизни не столько в супружеской любви, сколько в других духовных ценностях. Вот выдержки из письма, направленного в 1979 г. сорокапятилетним инженером из префектуры Сайтам а в редакцию одного из японских еженедельных журналов. В письме говорится: «Две женщины вели недавно в полдень беседу в магазине. „Мой муж уезжает завтра из города в деловую поездку и будет отсутствовать два дня“, — сказала одна. „Какая радость! — отозвалась другая. — Я завидую тебе!" — „Да, это действительно радость", — согласилась первая, а вторая добавила: „И почему мои муж не укатывает в дальние поездки? Просто досадно!“» «Из их разговора, — пишет далее автор письма, — я понял, что для них дни отсутствия мужей были прекрасным временем. А ведь обе они, возможно, и грустили о своих мужьях в период, когда оставались одни после свадьбы, но время меняет людей… В Японии уже давно существует поговорка, что лучшие мужья — это те состоятельные мужья, которые редко бывают дома»[132].

Прохладное отношение многих японских жен к своим мужьям подтверждается и данными общественных опросов. Так, например, при одном из опросов лишь 6 % жен подтвердили, что видят смысл жизни в заботе о мужьях[133].

Особенно заметно горечь взаимной отчужденности японских супругов проявляется в пожилом возрасте, когда мужья прекращают служебную деятельность. Именно в этот период жены японцев зачастую перестают таить свои прежние обиды и начинают открыто демонстрировать мужьям нелюбовь и неуважение. Свидетельством тому может служить употребление японскими женами в новом, переносном смысле слова «громоздкий хлам» (содайгоми), обозначавшего прежде испорченные и вышедшие из употребления домашние вещи длительного пользования: телевизоры, стиральные машины, велосипеды и т. п., которые подолгу остаются в квартирах лишь потому, что их трудно выбросить на помойку. Теперь этим словом многие японские жены стали называть своих мужей, ушедших с работы по возрасту и пребывающих дома в дневные часы. Сообщая об этом, газета «Майнити дэйли ньюс» писала: «Для женщин мужья становятся бесполезными с того момента, как они перестают быть кормильцами. Прекратив служебную деятельность и пребывая дома без определенных занятий, такие мужья начинают напоминать своим женам „громоздкий хлам“. Когда такой неработающий муж требует „мэси“ (еды) или „отя“ (чаю), то его жена, естественно, встречает это холодно, временами советуя ему самому позаботиться о себе. Употребляется слово „громоздкий хлам“ также и в тех случаях, когда мужья, не знавшие прежде ничего, кроме своих служебных дел, уйдя с работы на покой, становятся обузой, не будучи в состоянии справляться с будничными домашними делами». Опрос читателей газеты «Майнити», проведенный в этой связи, показал, что только шестая часть японских мужей сочла допустимым употребление их женами подобного слова. Что же касается читателей-женщин, то в пользу указанного выше употребления слова «громоздкий хлам» высказалось 34 %, а против — 50 %[134].

Отсутствие взаимной сердечной привязанности у большого числа, если не большинства супружеских пар Японии объясняется, возможно, и тем, что пары эти часто складываются без достаточного предварительного знакомства лиц, вступающих в брак, без учета и проверки их психологической совместимости. Совместимость характеров, вкусов и взглядов — это все-таки фактор, упрочивающий, а не ослабляющий брачные узы (хотя некоторые любители парадоксов и не склонны так думать). А итоги массовых обследований показывают, что характеры японских мужей и жен в большинстве случаев не совпадают. Так, в ходе опроса, проведенного компанией «Дэнцу», только 15,4 % молодых японских супругов и 10,8 % пожилых сочли свои характеры совпадающими, в то время как 34,1 % молодых и 40 % пожилых супругов заявили о том, что их характеры «прямо противоположны». Не дают ли эти данные дополнительную пищу для размышлений по поводу причин отчужденности, омрачающей семейную жизнь многих японских мужей и жен?[135].

Безотрадность и фальшь совместной жизни большого числа японских супругов, не связанных друг с другом духовной общностью, отмечается в последнее время все чаще не только в зарубежной, но и в японской литературе. «В действительности, — пишет Синдзи Ивамура, — среди японских супружеских пар среднего возраста и старше имеется очень много супругов, каждый из которых живет собственной жизнью. Внешне их служебная и домашняя жизнь идет, казалось бы, гладко, но если разобраться в их отношениях поглубже и заглянуть в их сердца, можно содрогнуться от того, сколь далеко зашла их духовная отчужденность, и хочется спросить: возможно ли-назвать подобный союз „сожительством супругов" и не лучше ли назвать его „сожительством посторонних лиц"?»[136] И право же, трудно не согласиться с этим тревожным, но четко определяющим суть дела высказыванием.

Духовная отчужденность многих супружеских пар в Японии не только толкает мужей и жен на измены и внебрачные связи, но и предопределяет большое число конфликтных ситуаций в японских семьях. Об этом можно судить по итогам общественных опросов. Так, например, опрос, проведенный в середине 70-х годов банком «Дайити кангё» среди мужчин — конторских служащих, выявил, что 45,6 % мужей ссорятся со своими женами «временами», а 6,4 % — «постоянно»[137].

Организаторов опроса интересовали также причины супружеских размолвок. Раскладка ответов получилась следующая: 48,8 % опрошенных мужей усматривали одну из причин ссор со своими женами в «своем собственном поведении», 41,2 % — в «разногласиях, связанных с детьми», 29,2 % — в своих «поздних возвращениях домой», 25,8 % — в «поведении или поступках жен», 20,8 % —в разногласиях по бюджетным вопросам и 19,2 % — в «разногласиях, связанных с родителями или родственниками жен»[138].

Проливают свет на невидимые миру конфликтные стороны супружеских отношений и ответы мужей на вопрос: «Чему в поведении Вашей жены Вам хотелось бы положить конец?» Из возможных вариантов ответов большинство опрошенных избрало следующие: «требованиям помощи в домашних делах в дни отдыха», «придиркам к мужу», «длинным телефонным разговорам», «распеканиям детей».

О наличии во многих семьях встречного недовольства жен поведением и образом жизни своих мужей свидетельствовали собственные подтверждения последних: 42,4 % опрошенных мужчин признали наличие такого недовольства. Отвечая на вопрос: «Что в Вашем поведении вызывает возражения жены?», большинство опрошенных указало на «поздние возвращения домой» (42,7 %), «чрезмерное курение» (39,9 %), «злоупотребление выпивками» (37,9 %), «отказ помогать в работе но дому» (25,4 %)[139].

Не очень радужную картину в данном вопросе обнаружил и общественный опрос, проведенный двумя годами позже страховой компанией «Тайсё» среди мужчин — конторских служащих столицы в возрасте от 35 до 55 лет. Случаи возникновения ссор со своими супругами признали на этот раз 99 % опрошенных. Из них 4,3 % заявили, что ссоры случаются «очень часто», 55,5 % избрали слово «временами» и лишь 39,3 % отдали предпочтение слову «редко»[140].

Что касается причин ссор, то в итоге опроса выяснилось преобладание трех следующих: «разногласия, связанные с детьми» (64 %), «плохое отношение жены к мужу» (41,6 %) и «споры, связанные с родителями и родственниками» (31,5 %). Около половины опрошенных утверждали при этом, что во время ссор они ыикогда не повышают голос, а остальные признались в употреблении таких грубых выражений, как «убирайся вон отсюда!» и т. п.[141]

В надежде наставить неуживчивых супругов на путь мира и согласия японские воспитатели — авторы различных наставлений по вопросам семейной жизни призывают в своих публикациях соотечественников к сдержанности и благоразумию. Уже упоминавшаяся Яэко Сёцуки предлагает, например, японцам соблюдать во избежание супружеских ссор по крайней мере три табу, а именно: обоим супругам не подвергать критике родственников другой стороны, женам избегать в беседах с мужьями сравнений их с другими мужчинами во всех случаях, когда речь идет об их заработной плате, бонусах, служебном положении и деловых способностях, а мужьям в беседах с женами не высказывать пренебрежения по поводу их внешности и воспитанности[142]. Однако подобные табу на практике не всегда соблюдаются. Иначе чем объяснить, что вопреки распространенной версии о традиционной сдержанности и тактичности японцев супружеские размолвки становятся все более частым феноменом семейной жизни японцев? Наглядным свидетельством тому стало возрастание в последние годы числа супружеских конфликтов, подвергаемых разбору в семейных судах страны. С 1949 по 1968 г. число таких конфликтов возросло по стране почти в 2,5 раза[143].

Более того, как явствует из сообщений прессы, немалая часть подобных супружеских размолвок выливается в открытые драки. Согласно данным японской печати, физические расправы мужей над женами, рассматривавшиеся некогда в Японии как естественное право мужчин, практикуются среди значительной части японского населения по сей день. «Избиение жен, — писала 6 июня 1977 г. в своей редакционной статье газета "Джапан таймс", — это проблема, которая никогда не признавалась открыто ни в частном, ни в публичном плане. А, видимо, следовало бы ее признать»[144]. Недаром же в апреле 1977 г. в Токио при содействии муниципальных властей был открыт специальный и вряд ли существующий еще где-либо за рубежом дом укрытия жен, бежавших от побоев и прочих насильственных действий своих мужей (официальное наименование этого дома Токийский женский консультативный центр)[145].

Спустя год после его открытия в прессе было опубликовано интервью директора этого дома — г-жи Каору Сасама, в котором сообщалось, что в течение года работники дома зарегистрировали 6088 телефонных звонков замужних женщин, искавших защиты от буйствующих супругов, а в стенах дома нашли убежище 919 страдалиц. По словам г-жи Сасама, почти половина женщин, принятых в дом укрытия, были избиты своими пьяными супругами. Большинство же среди укрывшихся составляли жены, чьи супруги открыто проматывали деньги в азартных играх, а также с другими женщинами, отказываясь при этом дать своим женам развод.

В своем интервью г-жа Сасама высказала мнение, что в Японии «многие мужья все еще рассматривают жен как движимое имущество, которое можно использовать так, как это удобно мужчинам». Что же касается женщин, то, по ее словам, они часто «не обладают достаточной решимостью, чтобы вырваться из невыносимой ситуации», а в результате «большое число женщин, укрывшихся в конце концов в консультативном центре, имеет за своими плечами длинную историю тяжелых побоев»[146].

Комментируя деятельность дома укрытия, редакция газеты «Джапан таймс» писала: «В феодальные времена по всей Японии были разбросаны буддийские монастыри, предоставлявшие убежище женщинам, бежавшим от буйствующих мужей. Женщины в Японии тех времен не обладали какими-либо законными правами, и те из них, кто отваживался бежать из дома в один из монастырей — они назывались тогда какэкоми дэра — обрекали себя на то, чтобы весь остаток жизни провести в монастыре как монахини. В период после второй мировой войны японские женщины добились большого прогресса в сфере прав и социального равенства, но тот факт, что современные какэкоми дэра процветают в центре Токио, лишь подтверждает реальность: женщинам Японии предстоит еще преодолеть немалые трудности»[147].

Предоставляя женщинам убежище на одну-две недели, администрация дома укрытия, однако, обладает крайне ограниченными возможностями в устройстве дальнейшей жизни беглянок. Не будучи в состоянии найти себе работу, кров и средства к существованию, многие из женщин, получивших на несколько дней приют в доме укрытия, затем были вынуждены возвращаться к своим грозным мужьям[148].

Тем не менее бегство жен из своих домов становится в Японии все более частым явлением. По данным полицейского управления, за один 1978 г. в Японии имели место

713 случаев бегства жен из своих домов, что на 5 % превышало соответствующие данные предыдущего, 1977 г.[149] Газета «Майнити дэйли ныос» 6 декабря 1978 г. писала по этому поводу: «Растет число жен-домохозяек, которые исчезают вместе с детьми из домов, не ставя никого в известность и не намекая никому о том, куда они направляются. Это стало социальной проблемой, вызывающей тревогу многих японских мужей и детей». Жены-беглянки даже получили в Японии специальное прозвище: «испарившиеся жены» (дзёхацу дзума). В ряде случаев, по данным полиции, причины их бегства бывают очевидны — они кроются в предшествующих ссорах с мужьями, в грубом поведении и алкоголизме мужей, в неоплаченных долгах, сделанных тайно от мужей, или во внебрачных связях с другими мужчинами[150]. Однако во многих иных случаях видимых причин нет. В этой связи в прессе высказывается предположение, что беспричинные на первый взгляд побеги жен вызваны в действительности той атмосферой отчужденности и изоляции, которую болезненно ощущают многие японские женщины после выхода замуж и переселения в отдельные городские квартиры, где им приходится коротать время в одиночестве не только днем, но зачастую и вечерами[151].

Гнетущая отчужденность между супругами, усугубляемая нередко финансовыми трудностями, толкает некоторых японских замужних женщин на такие неблаговидные шаги, как проституция. Газета «Майнити дэйли ньюс» сообщила, например, что в 1974 г. в Токио была арестована по обвинению в проституции 141 замужняя женщина. В этой связи газета писала: «Все возрастающее число „дилетанток", включая жен-домохозяек, втягивается в проституцию, причем мало кто из них испытывает при этом чувство вины… Женщина, арестованная недавно в Токио за проституцию, оказалась тридцатидвухлетней женой-домохозяйкой из префектуры Ибараки, где ее муж — водитель грузовика — потерял работу. Будучи матерью двух детей, она заявила, что испытывает острую потребность в деньгах на покупку риса»[152].

Одним из стимулов к вовлечению многих японских жен в постыдную торговлю своим телом служат также лихорадочные поиски средств для покрытия своих денежных долгов, сделанных как, с ведома, так и без ведома мужа. Затрагивая вновь проблему проституции замужних женщин, все та же газета «Майнити дэйли ньюс» спустя два года сообщала, что «многие из жен-домохозяек стали проститутками по причине своего стремления покрыть долги, связанные с покупкой квартир»[153].

А вот подтверждающая сказанное выше еще одна информация газеты «Майнити дэйли ньюс» от 4 февраля 1984 г., в которой со ссылкой на журнал «Гэндай» сообщается, что «многие японские жены-домохозяйки приобщаются к старейшей в мире профессии, чтобы заработать дополнительные деньги либо просто из любви к сексуальным удовольствиям». Как явствует из информации, заработки некоторых из этих замужних женщин достигают от 300 тыс. до 2 млн. иен в месяц. «Некоторые женщины, — говорится в заметке, — сами разыскивают мужчин на стороне в часы, когда их мужья находятся на работе. Многие же входят в „клубы по назначению встреч“, занимающиеся подысканием для них клиентов-партнеров. Они зарабатывают в среднем по 20 тыс. иен за двухчасовое пребывание в „гостинице любви“, в то время как при обычной почасовой работе в универсальном магазине или в кафе их заработки составляли бы в час около 500 иен. Некоторые жены продолжают при этом вести нормальную семейную жизнь. Другие же выражают недовольство своими отношениями с мужьями. Многие направляют свои дополнительные доходы на покрытие ссуд на покупку и постройку домов и квартир». '

Конечно, выходы на панель все большего числа замужних женщин нельзя объяснить только их острой материальной нуждой. Судя по всему, это явление связано также с опустошающим души воздействием на японские семьи окружающей их капиталистической среды. Касаясь практики втягивания значительного числа японских жен-домохозяек в сети гангстерских организаций, содержащих подпольные публичные дома, редакция газеты «Джапан таймс» 11 декабря 1976 г. писала, что «эти несчастные женщины, сбившиеся с пути из-за скуки своих маленьких механизированных квартир», являются «наиболее уязвимыми объектами шантажа». В то же. время пагубное влияние, по мнению газеты, оказывает на сознание замужних женщин, вставших на путь проституции, и их стремление к «чувственным приключениям», возникающее под воздействием средств массовой информации[154].

Отсутствие тепла и духовной близости в супружеских отношениях, а также различные конфликтные ситуации, возникающие во многих семьях, наводят все большую часть супружеских пар страны на размышления о прекращении брака. В отличие от довоенного времени неудачный брак не мыслится теперь многими японцами как непоправимая беда, из которой супруги уже не могут выбраться до конца своих дней. Данные специальных обследований показывают, что возрастающее число японцев отходит от взглядов на брак как на некие вечные и нерушимые узы и начинает рассматривать его как союз, сохраняемый до тех пор, пока он устраивает обоих супругов. Это обнаружил, например, опрос, проведенный газетой «Иомиури» по всей стране в 1979 г. Опрошенные лица высказали свое отношение к разводу следующим образом: ответ «следует избегать в любом случае» дали 10 %, ответ «следует прилагать усилия, чтобы по возможности избежать развода» — 52 %, ответ «есть случаи, когда развод становится неизбежным» — 32 % и ответ «если отношения не сложились, то надо сразу же расставаться» — 2 %[155]. Итоги опроса говорят о бережном и серьезном отношении к браку, превалирующем среди современных японцев, но в то же время эти итоги свидетельствуют о том, что около трети японцев в зависимости от обстоятельств допускают возможность и уместность разводов. Еще более показателей тот факт, что самую крупную группу среди сторонников снисходительного отношения к разводам составляет молодежь — люди в возрасте до 25 лет. Большую снисходительность к разводам склонны проявлять также жители городов и лица с высшим образованием, тогда как представители сельских районов и лица с невысоким уровнем образования преобладают среди сторонников максимального ограничения практики разводов.

Обосновывая свои взгляды, сторонники негативного отношения к разводам воспользовались при опросе следующими доводами: разводы «влекут за собой несчастие детей» (73 %), «ставят под удар самостоятельность женщин» (9 %), «ведут к падению общественной морали» (8 %), «создают жизненные трудности для мужчин и женщин» (5 %). С другой стороны, лица, допускающие возможность разводов, высказывают мнение, что разводы оправданны тогда, «когда в семьях воцаряются насилие и жестокость» (24 %), «когда налицо несовместимость характеров» (23,4 %), «когда кто-либо из супругов оказывается ненормальным» (11 %), «когда кто-либо предается азартным играм и выпивкам» (9 %), «когда один из супругов покидает дом и более там не живет» (8 %), «когда супруг не дает средств на жизнь» (5 %), «когда имеет место супружеская неверность» (4 %).

Разводы в современной Японии сопряжены с серьезной ломкой жизненного уклада каждого из супругов, и особенно жен, большинство из которых со времени вступления в брак превращаются в домохозяек и утрачивают свою прежнюю трудовую квалификацию и навыки работы по найму. Поэтому далеко не каждая японская жена-домохозяйка, недовольная своим браком и внутренне готовая к его расторжению, решается на подобный шаг. Это подтверждается публикациями в японской печати. Газета «Майнити дэйли ньюс» поместила, например, на своих страницах интервью с адвокатом Митико Накадзима, специализирующейся в области бракоразводных дел. В этом интервью говорится, в частности, что в Японии «имеется много замужних женщин, которые живут порознь со своими мужьями, но тем не менее не идут на развод, так как в случае развода они оказались бы не в состоянии обеспечить материально свое существование»[156].

Еще более развернуто указывает на то же обстоятельство иностранная журналистка Кэрол Дэйл в большой статье, опубликованной 8 апреля 1979 г. в газете «Джапан тайме». Она пишет: «Последние обследования обнаружили, что 62 % всех замужних женщин страны помышляют о разводе, и тем не менее факт остается фактом, что только небольшая часть из них предпринимает что-то в этом направлении. Причина тому простая. Ведь на жене лежит основная тяжесть ответственности за детей, а ее возможности заработать достаточно денег и организовать свою жизнь так, чтобы обеспечить существование детей и свое, остаются крайне малы. К тому же над ней нависает угроза быть заклейменной позором, который издавна падал на разведенных жен… И если у нее нет близких людей из числа ее родительской семьи и если она не приобрела какой-либо профессии до или после своей свадьбы, ее перспективы становятся мрачными».

Эти высказывания подтверждаются и данными официальной статистики, в соответствии с которыми ежемесячные средние доходы разведенных жен, живущих самостоятельно с детьми, значительно меньше, чем средние доходы обычных семей (в 1977 г. они составляли, например, 111 тыс. иен по сравнению с 175 тыс. иен для обычных семей)[157].

И тем не менее конфликтные ситуации, возникающие в отношениях между супругами в современной Японии, все чаще завершаются распадом семей — разводами. Начиная с 1963 г. ежегодное число разводов в Японии все время растет. В 1967 г. было зарегистрировано 83 тыс. разводов, в 1978 г. — 132 тыс., а в 1982 г. — 165 тыс.[158] Как отмечают японские эксперты, в настоящее время по частоте разводов Япония, значительно отставая от уровня США, тем не менее уже достигла западноевропейского уровня. На тысячу человек населения в Японии в 1982 г. приходилось 1,4 разведенной супружеской пары, по сравнению с 5 супружескими парами в США, с 1,39 пары во Франции, и 1,54 пары в Швеции. Статистика отмечает при этом особенно быстрое увеличение числа разводов супругов-японцев со стажем семейной жизни в 10–20 лет[159].

Что касается причин бракоразводных конфликтов, то в соответствии с обследованием, проведенным министерством здравоохранения, главные сетования как мужей, так и жен, возбуждавших дела о разводе, сводились к «отсутствию взаимопонимания» между супругами, а также к «отсутствию заботы друг о друге». О наиболее типичных непосредственных причинах разводов можно судить по таким данным: 31 % разведенных мужчин заявили о том, что их «вывели из душевного равновесия характеры жен», 27 % сослались на «проблемы, связанные с лицами противоположного пола», и 14 % — на «экономические проблемы». Приблизительно те же причины преобладали: в ответах женщин: относительное большинство — 25 % — объяснили свои разводы «плохим характером мужа», а 19,5 % — «проблемами, связанными с лицами противоположного пола». Обследование обнаружило, что в семьях, где супруги жили совместно с кем-либо из их родителей, разводы случались чаще, чем в семьях, где супруги жили одни[160].

Суммируя данные подобных опросов, японские комментаторы нашли в них такую «национальную особенность»: лишь сравнительно небольшая часть опрошенных японцев отметила в качестве причины, достаточно веской для развода, «супружескую неверность» и «несовместимость сексологического характера». Отмечая этот факт в своей редакционной статье, «Джапан таймс» писала: «Такой результат опроса можно рассматривать как свидетельство того, что секс играет минимальную роль в японских браках, и это может быть и к лучшему, хотя с точки зрения западных ценностных понятий такой брак и выглядит обедненным» [161].

Но, пожалуй, самая примечательная особенность отношения японцев к разводам в наши дни состоит в том, что больше половины всех разводов происходит по настоянию жен, а не мужей. Японские комментаторы видят в этом свидетельство улучшения современного правового положения женщин по сравнению с довоенными временами, считая, что существующие ныне законы, каковы бы ни были их дефекты, все-таки дают женам определенные юридические права при разделе имущества, а также право на получение денежных отчислений от заработка мужей на содержание детей или на их собственное содержание в случае нетрудоспособности. В соответствии с данными того же обследования, свыше 50 % женщин, оформивших свои разводы в 1978 г., получили при этом от мужей как денежные платежи, так и другие имущественные ценности[162]. Такая бракоразводная практика соответствует, видимо, устремлениям большинства женщин страны, склонных отстаивать в семье свое равноправное положение даже в том случае, когда работает по найму лишь один муж. При опросе, проведенном в 1976 г. Токийской федерацией комитетов в защиту прав человека, 64 % неработающих домохозяек заявили, что в случае развода «имущество, купленное мужьями, должно рассматриваться как собственность, приобретенная при содействии жен, занимающихся домашним трудом, а потому должно делиться пополам»[163].

Интересна и реакция простых японцев на рост числа разводов в стране. Большинство опрошенных, отвечая на вопрос: «В чем Вы видите основную причину разводов?», дало следующие ответы: оба супруга «утрачивают способность к терпению и сотрудничеству» — 45 %, «проявляют легкомыслие, когда вступают в брак» — 22 %, «перестали обращать внимание на родственников и окружающих их людей» — 14 %, «положение женщин в обществе стало более высоким» — 11 %.

И еще один штрих, касающийся отношения японцев к разводу: подавляющее большинство опрошенных, включая и жен и мужей, высказались за то, что при разводах дети должны оставаться не с отцом, а с матерью. Если в пользу оставления детей с матерью высказалось определенно 48 % опрошенных, то в пользу оставления с отцом — лишь 3 %[164].

Спрашивается, говорит ли возрастающее число разводов о том, что супружеские отношения становятся в тягость все большему числу японцев? И да, и нет. Да, когда речь идет о женщинах: лишь меньшая часть разведенных жен (34 %) обнаружила при опросе, проводившемся министерством здравоохранения, намерение искать себе новых мужей. Нет, когда речь идет о мужьях: разведенные мужья в большинстве своем остаются оптимистами, сторонниками брака и склонны искать себе новых спутниц жизни — при том же опросе 65 % из них высказались в пользу нового брака[165].

Итак, знакомство с материалами статистики общественных опросов и газетной информацией позволяет сделать вывод о сравнительной стабильности браков в Японии наших дней. Отношения между супругами в большинстве японских семей построены, однако, по-прежнему на главенствующем положении мужа в семье. Им свойственны не столько любовь, духовная привязанность или какое-либо иное взаимное эмоциональное притяжение, сколько рационалистические соображения материальной выгоды. В основе этих отношений нередко лежат эгоистические расчеты, связанные с бытовыми, житейскими удобствами, следствием чего является та сухость и духовная отчужденность, которая наблюдается между многими мужьями и женами страны. В то же время цементирующее воздействие на брачные узы японцев оказывают и их обоюдная родительская привязанность к детям, и присущее большинству японцев безотчетное чувство морального долга перед семьей и родственниками, и боязнь идти наперекор общепринятым нормам поведения, предписывающим супругам исправное соблюдение семейных обязанностей.

Вместе с тем многие факты говорят о том, что отношения мужей и жен в современной типичной японской семье претерпевают заметные изменения. Слабеет прочность супружеских уз — они становятся более хрупкими. Меняется «соотношение сил» между супругами — жены обретают большую самостоятельность и их мнение становится более весомым. Утрачивается вместе с тем прежняя четкость в распределении супружеских обязанностей. Все большее число жен включается наряду с домашними делами в работу по найму, в то время как все большее число мужей, особенно молодых, приобщается так или иначе к домашним «женским» делам.

Все это — результат влияния, которое оказывают на отношения японских супругов новые, современные веяния. С одной стороны — это демократическая идеология, присущая классовому сознанию широких слоев японского трудового населения, с другой — западные буржуазные взгляды, проникающие в сознание японских обывателей через телевидение, кино, печать и другие средства массовой информации. В большинстве японских семей идет в наши дни невидимая, но упорная борьба новых веяний со старыми, традиционными взглядами. В ходе этой борьбы все большее число семей распадается. Но вместе с тем появляется и все большее число семей иного, нового характера, основанных не на единовластии мужей и отчужденности в личной жизни супругов, а на сравнительном равенстве мужей и жен, на отношениях дружбы и взаимного уважения друг к другу. Пока таких семей еще немного. Пока, судя по всему, дух своеволия мужей, неравноправия супругов и бездушного выполнения каждым из них своего семейного долга преобладает в жизни большинства японских семей. Но дух этот, как ни велика сила традиций, становится слабее, и, может быть, уже недалеко то вредя, когда иные, более теплые человеческие чувства и побуждения станут основой супружеских отношений в этой стране.