Семейный экипаж

Глава десятая РАЗГОВОР С ЛИСТВЕННИЦЕЙ

Ближе к вечеру Нурлан собирается встречать родителей. На стане никого нет, кроме поварихи Алевтины. Да на вешалке висит чёрная кожаная фуражка. Её забыл Инкогнито, которого за ненадобностью отправили в город. Эта фуражка почему-то беспокоит Нурлана. Он старается быстрее прошмыгнуть мимо неё и по пыльной дороге бежит в поле.

Там, где работают родители, над полем, как зелёная округлая гора, возвышается пятисотлетняя лиственница.

Она одна-одинёшенька на всё величайшее безлесное пространство.

Лиственница растёт в плоской круглой лунке, куда, оберегая её от засухи, сбегаются дождевые и вешние воды. Узловатый ствол её, мученный морозами и ветрами, ветвится невысоко от земли, и весь он в морозобойных трещинах и буграх-мозолях, как ладонь крестьянина.

Мальчик распахивает руки, обнимает, сколько может захватить, тёплый древесный ствол, прижимается к нему щекой и близко видит натёк смолы. А в нём, как синий жук в янтаре, запеклось железо. Четырёхгранник.

Наконечник боевой стрелы!

Какую тайну хранит он — кованый кусочек металла? Были времена, когда такой стрелой лучший лучник насквозь пробивал трёх сайгаков на бегу, на лету. Или доставал белого лебедя под облаками и относил на царскую кухню. Или просекал самую крепкую кольчугу…

А что, если извлечь наконечник из засмолка и показать отцу? Отец про оружие многое знает.

Чем извлечь-то?

Да и больно будет дереву: живое оно.

Нурлан гладит его, пальцами опробует наросты, неровности, морозобоины, слышит тяжёлый потаённый гул и мысленно разговаривает с деревом:

«Тебе хочется в другие страны?»

«Как это?»

«А так. Всю жизнь ты стоишь на одном месте. Нигде не была, никуда не ездила. Разве тебе не хочется объехать весь мир?»

«Нет».

«Почему? Разве это плохо: лиственница-путешественница?»

«Здесь я слышу весь мир. Мои корни ветвятся глубоко-глубоко, припадают к чистейшим родникам тысячелетий, и этим я жива. Мои корни слышат всю Землю, ее мантию и удары расплавленного слитка — сердца Земли».

«У Земли — крепкое сердце?»

«У неё огромное, горячее сердце. Оно крепкое, если ему не мешать. Люди пробиваются к нему. Если задеть его неосторожно, оно может остановиться. Скажи людям, чтобы они берегли сердце Земли. Ты им скажешь?»

«Я им скажу обязательно!»

«Говорить мало: ты должен сберечь сердце Земли».

«Один?»

«Нет, конечно. Хороших людей много. Если вы сохраните сердце Земли, оно будет жить долго-долго».

«Вечно?»

«Не знаю. Ночами я простираю ветви в небо, вижу и чувствую звёзды, постигаю их свет и пути. Я знаю: забытая звезда падает и гаснет. Погасшее не возгорается. Земля, если не любить её, тоже может погаснуть».

«Мы не дадим ей погаснуть!»

«Я верю».

«Скажи, Лиственница, кто это шумит в твоих ветвях?»

«Птицы большие и малые, как бабочки. Их так много, что я сбилась со счёту. Без них я не жила бы так долго. Я знаю: без меня им будет худо, и живу».

«А одинокий орёл-могильник?»

«Сейчас он здесь. Дремлет в брошенном вороньем гнезде. Слышишь, он переступает с ноги на ногу, отчего гнездо крошится и трещит?»

«Почему он не построит себе орлиное гнездо?»

«Я спрашивала почему. Он говорит: «Представь себе, я построю орлиное гнездо. Но для кого? В нём не будет орлят. А без орлят — гнездо не гнездо».

«В твоём теле сидит наконечник стрелы. Хочешь, я выну его?»

«Во мне сидит много железа, и от этого тело к непогоде болит. Но вынимать железо не надо: оно срослось со мной».

«Почему так много в тебе железа?»

«Потому что я заслоняла людей от него, чтобы они были живы».

Налетает ветер, отчего хвоя лиственницы искрится и переливается и яснее ясного из поля доносятся голоса машин.

Нурлан что есть духу бежит туда,