Семь лучей

Как есть семь Дхату (основных субстанций в человеческом теле), так и в человеке и во всей природе есть семь сил. Истинная субстанция Сокрытого (Солнца) есть ядро Матери-субстанции. Это Сердце и Утроба всех живущих и существующих сил в нашей Солнечной Вселенной. Это ядро, из которого исходят, чтобы распространяться в своем циклическом странствовании, все силы, которые, исполняя свой основополагающий долг, запускают в действие атомы, и это Фокус, в котором они вновь встречаются в своей Седьмой Сущности каждый одиннадцатый год. Посмейся над тем, кто скажет тебе, что видел Солнце, как если бы он сказал, что Солнце действительно ежедневно движется [вокруг Земли]…

Именно в силу этой семеричной природы древние говорили о Солнце, как о влекомом семью конями, числом равным размерам стихов в Ведах; или, что хотя в светиле своём оно и тождественно семи ганам (классам существ), оно воистину отлично от них; а также, что у него есть Семь Лучей, ибо оно действительно имеет их.

Семь Существ в Солнце — это Семь Святых, саморожденных из силы, присущей утробе Матери-Субстанции. Это они посылают семь основных сил, называемых лучами, которые, при начале пралайи, сосредоточатся в семь новых солнц для следующей манвантары. Энергия, из которой они входят в сознательное существование в каждом солнце, есть то, что некоторые люди называют Вишну, что есть Дыхание Абсолютности.

Из оккультных афоризмов, процитированных в "Тайной доктрине".

Глава I СТОЛП СВЕТА

При изложении в этой книге идей о лучах, которое, надеюсь, будет ясным, я не вижу способа избежать вещей довольно абстрактных, первейшей из которых будет утверждение об универсальности Бога, или Брахмана, которого некоторые считают находящимся далеко на возвышенном плане где-то за пределами нашего зрения. В действительности же Саччидананда Брахман[1] — здесь и сейчас, перед нами и с нами каждый день. Проанализируйте весь мир своего опыта, и вы обнаружите, что он состоит из трёх частей: во-первых, в нём есть масса предметов всех видов, которые материальны на любом плане, каким бы высоким он ни был; во вторых, в нём есть множество живых существ, у которых в разной степени развито сознание; и в третьих — вы сами. Первый из этих трёх — мир сата, бытия; второй — мир чита, сознания, а третий — это ананда, счастье, истинное "Я".

Это будет понятно лучше, если мы вспомним историю о великом столпе света. Великий Нараяна — Вишну, душа и жизнь вселенной, тысячеглазый и всеведущий, покоился на своём ложе, теле великого змея Шеши, или Ананты, бесконечного времени, свернувшегося в водах пространства, потому что была ночь бытия. Затем Брахма, великий творец бытийного мира, именуемого сат, пришёл к нему, коснулся его рукой и сказал: "кто ты?". И между ними возник спор о том, кто из них более велик. Когда он уже угрожал стать яростным, между ними появился великий столп огня и света, несравненный и неописуемый, поразивший спорщиков настолько, что они забыли о своей ссоре и согласились поискать конец столь удивительной вещи. Вишну тысячу лет погружался вниз, но не мог найти его основания, а Брахма тысячу лет возносился вверх, но не мог найти его вершины. Оба вернулись обескураженные. Тогда им явился Шива, чья природа — ананда, и объяснил им, что они едины в нём, своём высшем владыке, столпе света, который триедин, и что наступающий век Брахмы должен быть рождён из Вишну, который должен будет заботиться о нём, пока в конце его они оба снова не увидят своего высшего господа.

Люди иногда думают, что возносясь вверх, они могут найти Бога, но истина в том, что если даже тысячу лет они будут падать вниз от своего нынешнего состояния, они не найдут Богу конца. Это не значит, что когда он здесь, он невидим нам и неизвестен. Он здесь, видимый и знакомый, ибо мир, который мы видим своими глазами — его сат, сознание, которое нам известно — его чит, а "я", которое мы не можем не утверждать — его ананда. Каждый из нас — тот столп света, как бы мы ни двигались в пространстве бытия или во времени сознания. И ни одному человеку никогда не убежать от этих трёх реальностей — он не может сказать "меня нет"; он не может сказать "я бессознателен", и наконец, не может поступить иначе, кроме как основывать своё знание на внешнем мире бытия. Хотя могут быть миллионы миров внутри миров и существ внутри существ, сат, чит и ананда присутствуют везде, и везде они в единстве. Вещи, которые мы видим, трогаем, слышим, нюхаем и пробуем на вкус — это сат, истинное существование, и в этом мире бытия никакому человеку не убежать от того, на что мы все полагаемся — от свидетельства чувств, даже если его ясновидение будет простираться через все возможные планы вверх по столпу света.

Бог-Вселенная, Саччидананда Брахман, который не состоит из трёх реальностей, соединённых вместе, но есть То[2], распространяется во времени и пространстве, что мы называем проявлением, где качества сата и чита действуют среди таинственных циклических изменений, происходящих в жизни вечного сверхсущества.

И мы оказываемся в таком вот двойственном мире материи и сознания, двух великих начал — пассивного и активного. В VII главе Бхагавад-гиты Кришна говорит: "Земля, вода, огонь, воздух, эфир, манас, буддхи и ахамкара — таково восьмеричное подразделение моего проявления". Последнее слово здесь — "пракрити", переводимое иногда как "природа" или "материя", но слово "проявление" лучше передаёт его смысл, поскольку "слово пракрити" происходит от корня "кри" — "делать", с приставкой "пра" — что значит "вперёд". Некоторым изучающим может показаться странным, что эти восемь проявлений упоминаются вместе, как бы образуя один класс, и названы в следующем стихе "моим низшим проявлением". Но для этого есть веская причина, ибо они действительно принадлежат к одному классу, хотя и распадаются внутри него на два подразделения, состоящих из первых пяти и последних трёх соответственно. Первые пять обозначают пять планов человеческой эволюции: земля — это физический план, вода — астральный, огонь — ментальный, воздух — буддхический, а эфир — атмический, или нирванический. Санскритское слово, переведённое здесь как эфир — акаша, и она считается коренной материей вышеперечисленных планов. Для нашей нынешней цели их можно считать одним миром, имеющим пять степеней плотности материи, не обращая внимания на переходы между ними и рассматривая его как единый мир, в котором эти оттенки незаметно переходят друг в друга, от самой высшей точки до самой низшей.

Остальные три подразделения "моего проявления" — манас, буддхи и ахамкара. Это знакомая теософам триада атма-буддхи-манас. Они — три силы или способности сознания. Ахамкара буквально означает "я-делание" и совпадает с теософической идеей атмы. Манас — это способность, которой сознание познаёт материальный аспект мира; буддхи — это то, что узнаёт сознание внутри этого мира; а ахмакара или атма — это то, что индивидуализирует эти опыты, тем создавая для каждого из нас "мой мир" и "моё сознание". Эта последняя способность знает единое Я, но проявляет его в тысячах и миллионах кажущихся "я".

Помещая сознание и материю в один класс, Кришна не подразумевает, что сознание в каком-то отношении выше материи. Мы не должны думать, что сознание проявляется в пятеричном мире откуда-то свыше; материя и сознание — равные партнёры, два аспекта одного проявления. Дело обстоит не так, будто жизнь, или сознание, проявляется в материальном мире сверху вниз с разной степенью силы. Мир — в такой же степени есть мир жизни, как и мир материи; они перемешаны и в целом в равной мере.

Чтобы понять это, рассмотрим следующее. На физическом уровне мир кажется нам миром материи. Она столь очевидна, вездесуща, важна, и занимает такое доминирующее положение, что нам вообще с трудом удаётся распознать на этом плане хоть какую-нибудь жизнь, и даже тогда мы находим лишь точки или искры её в людях, животных и прочих существах. Он выглядит в значительной мере как великий мир материи, в котором воплощена лишь малая толика жизни. Вступая на астральный план, обнаруживаешь изменение — материя там преобладает несколько меньше, а жизнь чуть более видима — силы сознания более влиятельны, а материя не столь жестка и неподатлива, и ставит меньше препятствий. На следующем уровне, нижнем подразделении ментального плана, жизнь присутствует в ещё более заметной степени, а материя не так преобладает. Таким образом, эти три уровня — физический план, астральный и низшая часть ментального — составляют область, о которой можно сказать, что материи там больше, чем жизни.

Теперь рассмотрим высший из пяти планов. Здесь условия совершенно противоположны тем, что преобладают в физическом мире. Это великое, никогда не застывающее море сил сознания. Когда посвящённый четвёртой степени впервые вступает на этот план, то сразу он вообще не может обнаружить там материи или формы. Там так же трудно найти материю, как на физическом плане трудно найти сознание. Некоторое свидетельство этого можно увидеть в попытках описания нирванического плана, предпринятых Ч. Ледбитером в статье о нём во втором томе книги "Внутренняя жизнь"[3]. В том сравнении, которое мы приводим, условия буддхического плана будут противоположны условиям астрального, а условия условия высшего ментального — условиям низшего ментального.

И если гость из какого-то иного состояния бытия посетит наше пятеричное поле проявления, то если ему случится войти туда на физическом уровне, он опишет его как мир материи, в которой есть точки жизни, центры сознания, но если он коснётся его на уровне атмическом (или нирваническом), он назовёт его миром сознания, в котором имеются некоторые точки материи.

Эти принципы показаны в следующей таблице:

Глава II СОЗНАНИЕ

В индусской и теософической литературе для указания на три существенных компонента сознания используются термины иччха, джняна и крия. Обычно их вполне верно переводят как воля, мудрость и деятельность, но значение этих слов в данном контексте не будет верно понято без ясного осознания того, что они относятся к состояниям сознания и ни к чему иному.

Эти три состояния сознания соединяют существо, обладающее ими, с тремя великими мирами — иччха, или воля, соединяет его с Я; джняна, или мудрость — с миром самого сознания; а крия, или деятельность — с миром вещей, или бытия. Потому джняна — это сама суть сознания.

Увидев огромный диапазон этих трёх состояний, мы можем осознать неадекватность их английских наименований, которые фактически привлекают внимание в основном к позитивному их аспекту, то есть касающемуся их внешнего действия. А ведь сознание всегда двояко — оно восприимчиво (может узнавать) и активно (может влиять), иначе говоря, оно обладает способностями и силами. Так и каждое из трёх состояний является и способностью, и силой.

Иччха — наше сознание себя, а также сила воли. Джняна — наше сознание других, а также сила любви. Крия — наше сознание вещей, а также сила мысли.

Ни на каком плане, никаким ясновидением нельзя увидеть сознание. Увидеть можно только существо, а сознание можно лишь переживать, и конечно, оно может быть пережито любым сознательным существом. Давайте осознаем, что каким бы великолепным в сравнении с другими вещами ни был тот аспект, в котором дживатма, или живое я, проявляется в виде существа на высших планах, всё же он принадлежит к миру вещей, сату. А сознание ни в какое время и ни на каком плане не подвержено ограничениям сата, или же, если выразить тот же факт иным способом, который впрочем не лишён опасности неверного понимания, оно может быть и есть сразу везде, и может переходить из одного места в другое без необходимости преодоления разделяющего их пространства. Оно проходит лишь через время. Если, например, я попрошу вас перейти из одного места в другое, а когда вы сделаете это, спрошу: "Что вы делали? Двигались ли вы?", я должен ожидать такого ответа: "Я думал; я воспринимал движение тела".

Человеческие существа могут узнавать о положении и движении своих тел лишь благодаря заключению, сделанному из наблюдения через чувства. Если вы легли спать на боковой полке плацкартного вагона, и поезд идёт ровно, вы не можете сказать, едете ли вы головой вперёд или назад; но подняв штору и посмотрев на проносящиеся огни и прочие предметы, вы делаете вывод об этом и передаёте телу предполагаемое ощущение о движении в определённом направлении.

Если понять эту свободу от пространственных ограничений, которой пользуется сознание, и памятовать о ней, то можно получить верное представление о природе его воли, мудрости и деятельности.

Когда люди говорят о Боге, то как правило они не думают о Вселенском Боге, о котором я говорил, но представляют того бога, который являет собой высшее сознание нашей Солнечной Системы. Он — единое сознание, которому причастны мы все — оно не поделено между нами, но вместе с ним мы участвуем в нём. Это великое сознание, называемое теософами нашим солнечным логосом, демонстрирует три способности — к воле, к мудрости и к деятельности. В сущности он Вишну, но его воля приводит его в соприкосновение с Шивой, а его деятельность — с Брахмой. Но по аналогии аспекты этого Вишну тоже называются Шива, Вишну и Брахма. Хотя эти персонификации могут ввести в заблуждение, я упоминаю их, поскольку хочу рассказать историю о том, как Вишну сотворил свой мир.

Самым первым, владеть творческой силой, или божественной деятельностью, был послан Брахма. Чтобы людям это было понятно, в книгах говорится, что он совершал свою работу сидя в медитации, и что при его медитации силой его мысли миры обретали форму. Такой была его деятельность. Тем, кто после него вступил в материальный мир и наполнил его жизнью, был Вишну, а затем там появился Шива со своей силой, которая есть "Я".

Истинный Брахма — вне сознания, но не этот Брахма, поскольку он — лишь олицетворение крийи нашего солнечного логоса. Я рассказал эту историю просто чтобы показать, что творение — это не действие, совершаемое в пространстве руками и ногами, а то, что мы называем мыслью. Материя пространства мира сата испытывает касание силы крийи и под её влиянием принимает форму.

Глава III СИЛА МЫСЛИ

Что верно относительно сил сознания Вишну, верно и применительно к силам каждого человека, ибо все наши способности — часть этого великого сознания, точно так же, как материалы наших тел, вместе с их свойствами, взяты из великого моря материального бытия. Именно мысль каждого человека и составляет его человеческую деятельность. Рассматриваем мы вселенское или же с виду отдельное и частное существо, деятельность эта является двоякой. Во-первых, её можно обнаружить в способности различать, которая стоит за всяким восприятием. Никакой человек не воспринимает пассивно. В сознании нет такой вещи, как пассивное восприятие изменений, и всякое восприятие скорее имеет характер выглядывания из окна, чтобы посмотреть, что происходит. Вещи мира сами никогда не ворвутся в чьё-либо сознание. Но сознание, когда активно, открывает себя к восприятию вещей, и таким образом у него есть аспект, который мы с большой осторожностью можем назвать негативным. Во-вторых, сознание также действует и позитивным образом, так что каждая мысль несёт с собой ту власть над вещами, которую употребил в начале своею мыслью солнечный Брахма. Эта истина о деятельности сознания, как отличной от деятельности материи решает проблему действия и бездействия, которая беспокоит столь многих изучающих Бхагавад-гиту.

В западном мире относительно вопроса соотношения воли и желания существует самая безнадёжная путаница, и ведётся много споров о том, какая же из этих сил движет тело и тем вызывает его деятельность. Решение этой проблемы в том, что ни воля, ни желание не приводят тело в действие непосредственно. Единственная сила, имеющая дело с вещами — это мысль, или крия, и именно силой мысли, крияшакти, было выстроено тело и совершаются все его действия, которые не рефлекторны. Чтобы проиллюстрировать это, я замечу, что когда вы берёте со стола ручку, вы делаете это силой мысли. Наблюдатели могут сказать, что они видели, как вы взяли её рукой, но это мысль подняла руку. В европейскую психологию проблеск истины касательно этого предмета внесла теория мсье Эмиля Куэ, согласно которой всегда, когда в уме человека возникает конфликт между волей и мыслью[4], побеждает именно мысль. И это верно, в чём мы убедимся, если вспомним о результатах действия в мире и также обратим внимание на то, что термин "воля" использован здесь неверно. Теория верна, но её выражение в словах неудачно.

Этот пример хорошо показывает власть ясного и устойчивого мысленного образа над телом, и её можно применить для того, чтобы вернуть телу здоровье или помочь его поддерживать, как заявляет мсье Куэ. Эта сила действует постоянно и множеством других способов, которых люди обычно не замечают. Известный американский коммерческий художник Кларенс Андервуд, изобразивший "школьницу с хорошим цветом лица" для знаменитой марки мыла, рассказывает, как сила мысли задала форму лица и тела его маленькой дочери. Он рассказывает: "Много лет назад я внезапно прекратил рисовать блондинку, которая занимала всю мою работу, и начал рисовать девочку. Люди спрашивали меня, кто она, но я по правде не мог им сказать. Она определённо не была ни моделью, которую я тогда использовал, ни какой-либо комбинацией нескольких моделей. Она была собой, и по крайней мере для меня она была идеальным типом. Моей маленькой дочери, Валери, тогда было шесть лет, и она очень любила эту темноволосую девочку. Она могла прийти в студию, стоять за моим стулом и смотреть, как я рисую, пока её не обнаруживали и не выводили, против чего она протестовала. Это лицо, с небольшими вариациями, я рисовал многие годы. Будучи уже пятнадцатилетней девушкой, Валери стала живой копией этого лица, нарисованного мною много лет назад. Я знаю, что причиной этого была её любовь к этим портретам и восхищение ими. Мои старые друзья, увидев мою дочь, удивлённо восклицали, видя это сходство, ведь когда я написал их, она была лишь малышкой, лицо которой походило на лицо на холсте не в большей степени, чем моё собственное. Её внешний вид изменился, чтобы соответствовать нарисованному лицу, которое она любила, и то же самое может случиться с любой девочкой. Сегодняшняя американская девушка приближается к идеалу художника гораздо больше, чем сама может об этом знать."

В Америке вера в эту силу нынче очень распространена, и неудивительно, что некоторые из знаменитых художников этой страны считают, что создавая прекрасные образы человеческих лиц и форм они играют важную роль в быстром развитии великолепной новой нации. Хорошо отпечатанные копии их картин сотнями миллионов распространяются через журналы и красивые рекламные плакаты этой страны — ведь красота завоевала реальное и прочное место в американской коммерции. Молодые люди обоих полов, а часто и старшие, смотрят на эти изображения и хотят "выглядеть, как они". М-р Харрисон Фишер говорит, что когда девушка сильно восхищена увиденным ею типом красоты, то думая о нём, она бессознательно приводит себя в некоторое сходство с изображённым лицом, и это доказанный эффект, который замечал всякий художник. М-р Ховард Чандлер Кристи, чьё мнение постоянно учитывается на американских конкурсах красоты, утверждает, что женщины Америки за короткое время прибавили несколько дюймов роста, в значительной мере из-за иллюстраций, которые так их изображали, тем ставя перед нацией физический идеал. То, что постоянно перед глазами, склонно производить впечатление на ум, а это в свою очередь воздействует и на тело; в этом также причина того, почему муж и жена с годами становятся похожи друг на друга.

Очень схожую природу имеет эффект дородового влияния мысли матери, когда она сильна и неизменна. Такого представления придерживались древнегреческие матери, которые созерцали статуи, чтобы их дети были красивыми. Миссис Рут Вайлд из Бруклина, дочь которой победила в конкурсе красоты, где ей пришлось состязаться со многими другими красивыми девушками, рассказывает, как во время огромных материальных и эмоциональных затруднений, когда она осталась совсем одна, она решила, что её ребёнок должен быть красивой девочкой. Она часто посещала Бруклинский Музей и сидела перед статуями Венеры и Адониса. Она также носила с собой обложку журнала с изображением головы работы Буало и постоянно представляла, какой красивой должна быть её дочь. Когда ребёнок родился, он оказался девочкой, и как рассказала миссис Вайлд, "Все мои мечты и надежды воплотились в самом прекрасном ребёнке в мире. Врачи сказали, что никогда такого не видели, а один из них, зная о моих затруднительных обстоятельствах, предложил мне за него двадцать тысяч долларов. Но все деньги мира не могли купить её, потому что я знала, что добилась своего. Глядя в её маленькое личико, я видела, что это был образ с картины Буало, и я знала, что её фигура будет развиваться по линиям выбранных мною статуй. Она развивалась именно так, и сейчас у неё точно такие ярко окрашенные волосы, такие тёмные глаза и такое лицо, как на картине Буало, которую я так долго носила с собой и так искренне созерцала."

Ещё один такой случай произошёл с миссис Верджинией Кнапп из Нью-Йорка. Её дочь Дороти выиграла приз "Венера Америки" на конкурсе красоты, проходившем в Мэдисон Сквэр Гардн. Её мать тоже направляла свой ум на прекрасное. Она бродила среди природных красот и обращалась к природе с просьбой дать своей красоты её дочери, и она приписывает красоту своей дочери не наследственности, а своей воле и решимости в дни беременности. В этих случаях имело место прямое влияние мысли на чувствительное тело растущего ребёнка, поскольку известно, что нервной связи между матерью и находящимся в её утробе ребёнком нет.

То, что наша мысль может даже на расстоянии влиять на умы других людей, а также оставлять свой отпечаток на физической материи, является основательно подтверждённым фактом, и я могу засвидетельствовать, что сотни раз видел в Индии и других местах, как этот эффект производился с совершенной точностью и часто при условиях строгой проверки.

Я не буду останавливаться на более знакомых видах действия мысли, которые управляют нашей повседневной жизнью и делают наше материальное окружение цивилизованным. Силе мысли подвержены все области человеческих достижений — философия, литература, религия и искусство, и действие её прилагается к самым мельчайшим деталям повседневной жизни. Как сказал Эмерсон, "всё течёт по мысли". Со временем благодаря этой силе люди непременно решат больше задач жизни и природы и поставят на службу человеку её более великие силы; и будем надеяться, что это будет делаться с всё растущей преданностью делу братства человечества, которая обернётся более глубоким осознанием духовного назначения человеческой жизни.

Глава IV СИЛА ЛЮБВИ

Как крия, мысль, применяется как для приобретения знания о материальных вещах и их отношениях, так и в качестве творческой силы в материальной жизни, так джняна знакомит нас с сознанием живых существ и изливает на них великую силу любви. Джняна — это мудрость, и она очень отличается от знания. Книги правильно утверждают, что всё знание о вещах — авидья, аджняна, но оба этих термина часто переводят там как "неведение", тогда как их следует переводить как "немудрость". Авидья несёт это несколько уничижительное значение лишь применительно к знанию как таковому, не соединённому с джняной. Но джняна-виджнянасахита, то есть мудрость вместе с знанием, есть та истинная мудрость, которая поведёт человечество к совершенству, ибо будучи направлено мудростью, всякое знание становится полезным для внутреннего я.

Шри Кришна вполне ясно даёт смысл мудрости в двух шлоках Бхагавад-гиты, когда говорит о достоянии, которое люди могут использовать в служении Богу на благо человечества. Он говорит:

"Лучше всяких внешних жертв — жертва мудрости, ибо все труды без исключения в конце концов дают только мудрость. Если ты осознаешь это, то будешь чтить божественное во всех вещах, стараться понять его и практиковать служение. Тогда мудрые, видящие истину, направят тебя к мудрости." (IV.33–34)

Конечно же, он указывал на то, что всякая работа, которую приходится совершать человеку в мире, с ходом истории превратится в прах, но что плод её тем не менее существует как мудрость человеческой души, и что мудрость эта — не просто знание вещей, собираемое мыслью, но осознание жизни. Разница между человеком мудрым и просто имеющим знания ясна, какой бы ни была область его работы в мире. Например, если он государственный деятель или учитель, у него не будет какой-то предвзятой идеи или плана, как заставить народ или детей ему подчиняться, но он будет очень внимателен к условиям жизни тех, с кому ему придётся иметь дело — к их мыслям, чувствам и состоянию их сознания, и он будет придавать им такую же важность, как инженер — прочности стали и дерева в своих расчётах. Не тот человек лучше всех знает предмет, кто может лучше всех преподать его, а тот, кто чувствителен к жизни, а потому способен осознавать сознание своих учеников. Для этого ему нужно нечто большее, чем изучение — ему требуется опыт сердца, происходящий от сопереживания, и контакт жизни с жизнью. Кто мудрее во всём мире, как не мать, которая бессознательно ставит счастье своего маленького ребёнка выше всего прочего? Потому мудрость — нечто вроде сублимированного чувства, или, вернее, это возвышенное чувство, потому что оно присуще душе, а не трансмутировано из чего-то иного, более низкого. У неё есть два аспекта, которые с некоторыми оговорками можно назвать негативным аспектом — сопереживания, или чувствительности к жизни других, и позитивным — силы любви.

Эта мудрость и есть настоящее человеческое чувство, а его искажением является желание. Мудрость — это любовь к живым существам, к жизни, а желание — любовь к вещам. Если человек полон желания к большей материальной собственности, власти или мирской славе, за этим, тем не менее, стоит жажда большей жизни. Но поскольку он делает ошибку, считая себя материальной вещью — просто телом, снабжённым набором мыслей и чувств, его представление о более широкой жизни приводит его лишь к наращиванию телесных владений и славы. Он не сознаёт, что его ближние — живые существа. Для него они не более чем сложные оживлённые материальные механизмы, и его отношение к ним определяется лишь тем, вписываются ли они в его желания и планы, или мешают им. Но мудрый человек чувствителен к жизни в других существах. Он сразу чувствует её и не может составлять планов, не учитывая её, и любовь, наполняющая его жизнь, расширяет её без всякого захвата с его стороны. Для него невозможна погоня за славой, он не хочет занимать умы других мыслями о себе, чтобы увеличиваться и умножаться в них. Скорее он наполнит свой собственный ум и жизнь ими, их интересами и нуждами в силу своего вселенского сочувствия.

Любовь знакомит нас с жизнью — не только физически, приводя к нашему рождению в этом мире, но и каждый момент жизни, открываясь в чуткой чувствительности и ведя к новому опыту и новому долгу. Каждому из нас знаком старомодный образ скряги, который со свечой в руке спускается в подвал или поднимается на чердак, и запирается там, наслаждаясь своими сокровищами, осыпая руки и шею золотом и драгоценными камнями, и купаясь в них в болезненном удовольствии. И всё же это не удовольствие, потому что такой человек всегда полон страха и шарахается от любой тени, отброшенной его трепещущей свечой, и вскакивает от каждого звука. И буквально верно, что это его эгоизм заставил его отшатываться от соприкосновения с остальными, приведя к ужасному сужению его жизни. Но любовь расширяется и изгоняет страх; она делает человека человеком. Это подлинное человеческое чувство, и когда люди теряют её, они теряют и свою жизнь, хотя их тела могут продолжать двигаться.

Одна история, которую иногда можно услышать в Индии, показывает, насколько отлична любовь от мысли и как должно следовать повелениям любви, когда дело касается человеческой жизни. Очень давно в Индии в большой деревне жил один старик. Он был там самым богатым человеком и обладал большой властью, но характер у него был плохой — он использовал свою власть и своё богатство, чтобы преследовать и мучить всякого, кто ему не нравился, и потому стал ужасом для всех жителей. У него был сын, который был сама доброта, и все с нетерпением ждали того дня, когда он унаследует богатство и положение старика и станет для них живым благословением. Третьим персонажем этой истории был странствующий санньяси, настроенный творить добро, которому случилось прийти в эту деревню и на некоторое время остановиться там. Очень скоро он узнал о том, что там происходит, и у него появилось любопытное искушение. Он сказал себе: "Почему бы не убить этого старика? Это освободит людей от несчастья, а молодому человеку даст возможность творить добро, чем он непременно займётся. Ведь старик сам несчастен, а что случится со мной — не важно, коль скоро я делаю добро." К истории задаётся вопрос: а как бы вы поступили в таких обстоятельствах? По логике кажется, что идея неплоха. Но к счастью, большинство людей поступили бы по велению сердца, как поступил и санньяси, оставив старика жить.

Мудрость в нас знает, что все мы едины, и счастье, купленное для кого-нибудь ценою страданий другого, для неё столь же немыслимо, как для ума — предложение найти истину с помощью намеренно ложной мысли. В наше время перед западным миром встала подобная проблема в связи с проводящимися всё время экспериментами над живыми животными. Это никому не нравится, всякое сердце сжимается от этих ужасов, а студенты поначалу содрогаются от того, что им предстоит делать, пока их сердце не затвердевает. Всё это оправдывают логикой и благом человека; ум, похоже, говорит, что это вполне оправдано для уменьшения человеческой боли. Но даже если это уменьшает человеческую боль (чего, впрочем, таким методом добиться совершенно невозможно, пока миром правит карма), в то же время это ожесточает сердца и задерживает прогресс человечества. Все мы думаем о человечестве будущего как о людях великой любви и великих сил, а не как о несчастных, пресмыкающихся в трещинах земли в рабстве у дряхлых тел, которые приходится поддерживать за счёт причинения немыслимой боли своим собратьям; и всё же люди, похоже, не сознают, что их немудрое отношение только отодвигает славное будущее человечества.

Мудрость можно увидеть даже в простых чувствах вроде тех, что испытывал философ Эмерсон, который, вернувшись домой из путешествия, пожимал, как руки, нижние ветви своих деревьев, и утверждал, что он мог чувствовать, что они рады его возвращению. То же самое очень сильно заметно в прозе и поэзии Рабиндраната Тагора, который мог войти в дух маленького ребёнка или потока и ощутить смысл и цель жизни даже на убогих улочках людного города. Джняна, мудрость, есть любовь, сознание одной и той же жизни во всех.

Глава V СИЛА ВОЛИ

Давайте вспомним об опыте человека из Лос-Анджелеса, который никак не мог научиться водить автомобиль из-за того, что несмотря на всё его сопротивление, его руки направляла мысль о телеграфных столбах. Хотя этот пример иллюстрирует силу мысли, не следует воображать, что он показывает также и сравнительную слабость свободной воли. Воля здесь не была побеждена; она просто была в бездействии. Человек не изъявлял волю — ему просто хотелось; а между этими двумя вещами есть существенная разница. Присутствие желания или надежды в уме человека как раз указывает на отсутствие воли, и человек, который предаётся желаниям, на время отказывается от своей божественности и уступает свой трон.

Крайнюю раздельность и взаимоисключение воли и желания можно показать очень просто. Если ваш карандаш лежит на столе и вы рассматриваете вопрос, взять ли его, вы придёте либо к решению "я его возьму", либо "я его не возьму". Здесь вообще не будет никакого желания или мечтания, поскольку вы совершенно уверены, что это в пределах ваших возможностей. Но если бы карандаш весил полтонны, или вы бы считали так, тогда бы вы могли сказать: "о, хотелось бы мне быть в состоянии поднять этот карандаш!".

Человек, которому чего-то хочется, тем признаёт свою зависимость от внешнего шанса; он в состоянии ожидания, и ожидает он не чего-то такого, о чём он знает, что оно обязательно случится в назначенное время, а просто надеется, что мир предоставит ему то, чего он желает. Глупость такого состояния и полное отрицание воли, к которому оно ведёт, невозможно преувеличить, и можно кстати сказать, что лишь человек, у которого хватит воли отказаться от него полностью и навсегда, может далеко продвинуться по оккультному пути.

Так что же такое воля, если мысль — это сила, действующая среди вещей? Это сила, которая действует среди мыслей и чувств. Это сосредоточение. Это внимание. Это сила, подразделяющая ум на сознательное и подсознательное. Если бы тот человек в автомобиле знал эту простую истину, он бы очень легко отбросил свой страх телеграфных столбов. Он бы сказал себе: "Перестань думать об этом столбе. Закрепи свой взгляд на дороге и думай о ней. Забудь столб, наполнив ум мыслью о дороге, по которой ты хочешь ехать." Если бы вместо того, чтобы пытаться контролировать свои руки, он попытался бы контролировать мысль, всё было бы в порядке. То же самое можно заметить у многих неопытных водителей ночью, когда навстречу приближается машина с включёнными фарами. Водителю нужно не поддаваться идее, которая рождается от страха, вызыванного этими приближающимися фарами, а отвести свой ум прочь от них, сосредоточив его на темноте дороги, по которой он должен ехать, хотя он и не может видеть её.

Мечтание — не форма воли, а увеличение желания; и в то время как желание обычно направлено на какую-то вещь, которой человек не имеет, мечтание охватывает всё поле деятельности и несёт с собой множество страхов потерять то, что уже есть, или обстоятельств, которые могут расстроить планы по удовлетворению желания. Это не столько отражение воли, сколько отражение любви, но искажённой до потери всякого сходства, поскольку она стала привязана к вещам, тогда как должная её сфера — это сознательная жизнь.

Таким образом, воля есть атма, "я", сознающее себя и проявляющее свою власть над своими отношениями в мире жизни и вещей. Воля — это "я", являющееся собой, и её природу можно распознать как таковую всегда, когда люди стараются направить своё собственное будущее. Она связана с глаголом "быть", а не с глаголом "делать". Когда человек решает, что будет упорно работать в своём бизнесе и заработает много денег, в действительности он бессознательно говорит себе: "я буду богатым". И это действует на его мысль и поддерживает её так, чтобы она служила именно этому настрою, и тогда мысль направляет работу.

Когда человек действует изнутри без полного знания последствий, он действует исходя из того, кто он есть, а не из того, что он думает; таким образом в действии — воля. А поскольку никакой человек, прежде чем действовать, не продумывает полностью всех последствий своего действия, в каждой части человеческих трудов присутствует сколько-то воли. Крайнее проявление этого можно видеть, когда человек старается сделать что-то, совершенно не зная, как это делается. Проявляющий волю к цели проявляет её и к средствам, потому что провозглашает власть внутреннего Я. Он совершает великолепный акт сосредоточения, и эта концентрация в конечном итоге производит результат. Человек, знающий, что он достаточно владеет своим сознанием, чтобы произвести такое сосредоточение, сделает это, тогда как другие не смогут.

Воля в конечном счёте ведёт к истинной сверхсознательной жизни, счастью, ананде. Ананда — вневременное состояние, но сознание движется во времени (хотя не в пространстве), и делая это, производит эволюцию или развёртывание, которое, однако, не есть прогресс. Это сложный вопрос, которым я займусь в XXI главе, но здесь нужно заметить, что эволюция вносит в сознание принцип омрачения и разделяет ум, в то время как воля направляет себя всю в часть себя, чтобы на время осознать эту часть более совершенно. Это подобно тому, как ребёнок в школе отправляется в кабинет музыки и уделяет ей всё своё внимание, на время забывая о самом существовании таких предметов как история и география; и чем полнее он о них забудет, тем лучше будет его музыка. Этот процесс необходим, когда приобретается нечто новое. Он создаёт подсознательный ум, находящиеся в котором воля, мудрость и деятельность не воспринимаются сознательным умом, или, скорее, сознательной частью ума, поскольку двух умов нет.

Чтобы прояснить этот момент, я обращусь к эксперименту, проделанному со мной в одном городе южной Индии одним пожилым джентльменом, который был экспертом по части владения силой ума. Среди многих интересных опытов, показанных им мне, был один с колодой карт. Сначала он написал что-то на листке бумаги, сложил его и дал его мне, чтобы я положил его себе в карман. Затем он попросил меня перетасовать карты и разложить их рубашкой вверх на платформе, на которой я сидел по-восточному. Когда это было сделано, он сказал мне выбрать любую карту, и я позволил своей руке совершенно случайным образом опуститься на одну из них и взял её. "А теперь, — сказал он, — посмотрите на карту и на бумажку, которую я вам дал". Я сделал это, и развернув бумагу, обнаружил на ней название выбранной мною карты. Затем по его просьбе я передал карты двум индийским друзьям, сопровождавшим меня к его жилищу, и он повторил с ними этот опыт ещё два раза, дав каждому из них новый листок бумаги, и не касаясь больше карт.

Затем мне вздумалось попробовать сделать свой собственный маленький опыт, так что я попросил, чтобы он дал мне новую бумажку и попробовал ещё раз, на что он охотно согласился, поскольку был заинтересован не просто в том, чтобы показать свои силы, но хотел мне дать наставления относительно их, насколько это было возможно, но на этот раз я, собираясь взять карту, сосредоточил свой ум на его уме, молчаливо обращаясь к нему: "какую бы карту вы ни выбрали, я не возьму этой карты". Затем я взял одну из карт, развернул листок бумаги и обнаружил, что на этот раз они не совпадают, и тут самый поражённый вид был уже у старого джентльмена, когда я передал ему для проверки бумагу и карту. Очевидно, до этого они никогда не терпел неудачи. Тогда я рассказал ему то, что я сделал, и он ответил, что это вполне объясняет дело и он расскажет мне, как он совершал этот трюк.

"Сперва, — сказал он, — я выбираю определённую карту и записываю её название. Затем я прочно сосредотачиваюсь на ней и передаю её в ваш ум, где при таких условиях она тоже держится очень устойчиво, хотя вы этого и не сознаёте. А у подсознательного ума есть свои способности восприятия, и когда они верно направлены, он вполне может увидеть нижнюю сторону карт, хотя физический глаз этого и не может. Зафиксированный в уме образ затем и направляет руку точно в то место, где лежит нужная карта. Но направив свою волю против моей, вы должно быть уничтожили созданный мною образ." Он по-восточному похвалил силу моей воли, но вполне могло быть и так, что знай он о моём намерении, он бы проделал опыт успешно, как удалось ему сразу же после этого с двумя моими индийскими друзьями, которые пытались не взять выбранную им карту, но были буквально вынуждены делать это каждый раз. Можно предположить, что путём телепатии он мог бы узнать о том, что я замышляю, но думаю, что он был слишком сосредоточен на своей задаче, чтобы заметить это.

Позже этот эксперимент получил удивительное продолжение. Это случилось в моём собственном колледже в Хайдарабаде (провинция Синд), который находится в двух тысячах миль от города Тричинополи, где я провёл утро с этим пожилым джентльменом. Однажды вечером, после напряжённого трудового дня, я сидел в своей комнате вместе с двумя друзьями, один из которых был моим сотрудником — профессором политологии. Этот джентльмен, индиец, с отличием окончивший Оксфорд, будучи в Англии, узнал несколько очень хитрых карточных фокусов, и в тот вечер, чтобы расслабиться, развлекал нас некоторыми из них. Мои мысли были далеко от каких-либо предметов психических исследований — скорее они были заняты серьёзными неприятностями, связанными с одним политическим движением, работавшим среди студентов колледжа, которые, по моему мнению, могли серьёзно повредить как их будущему, так и будущему всей страны. Внезапно, без предупреждения, я услышал вполне громкий мужской голос, говоривший прямо в середине моей головы. Он сказал всего несколько слов: "пятёрка треф, попробуйте этот опыт", но каким-то образом я знал, что он имел в виду опыт, пережитый мною в Тричинополи некоторое время назад. Я послушался голоса, и сразу же написал на кусочке бумаги "пятёрка треф", сложил его и попросил своего друга-профессора положить его в карман. Затем я попросил его перетасовать карты, которых я вообще не касался, и разложить их рубашкой вверх на полу, где мы сидели, а затем случайно выбрать одну из них и сравнить с надписью на бумажке, которая была у него в кармане. Точно не знаю, как направлял меня голос в этом случае, но исходя из своих знаний о силе мысли, я считаю вполне разумным поверить в то, что старый джентльмен, живший в двух тысячах миль, узнал о нашем занятии, предложил моему уму эксперимент и помогал в достижении успеха. Этот опыт ценен, как показывающий способ действия силы мысли и воли на подсознательную часть ума.

Когда мы рассматриваем то, каким образом мысль является действующей силой среди вещей нашей жизни и в нашем теле, мы должны учитывать, что иногда это подсознательная мысль, и что фактически очень много так называемых случайностей жизни в действительности происходит благодаря нашей собственной силе мысли, действующей подсознательно, часто направляемой волей. Например, у человека может не быть никаких особых планов на вечер и он решает отправиться на прогулку. Он надевает шляпу и плащ, а может быть и тюрбан, выходит на дорогу и решает направиться в ту или иную сторону. В ходе прогулки он встречает кого-то, кто делает ему новое деловое предложение или даёт новое направление мысли, которое в конечном счёте влияет на его дальнейшие успехи или изменяет всю его жизнь, так что оглядываясь потом назад, он может сказать, что это было поворотной точкой его карьеры, и часто такие люди восклицают, как им повезло, что они вышли тем вечером на прогулку и пошли именно по той улице, где встретили своего друга. Но, возможно, это был вовсе не случай, но тот, больший человек внутри мог направлять его также верно, как моя рука была направлена к одной из многих карт, разложенных на платформе. По крайней мере каждый знает, что где-то внутри него есть кто-то такой, кому иногда удаётся передать в сознательную часть ума то, что обычно называют голосом совести, и кто знает об истинном направлении жизни гораздо больше, чем человек, действующий в пределах сознательного ума.

Позже, когда период учёбы закончен и сознание человека становится достаточно могущественным, чтобы иметь дело с музыкой, историей и географией сразу, акт сосредоточения больше не является необходимостью, разве что только в виде быстрого движения для применения в данный момент. Тогда у него в постоянном распоряжении будут все силы и знания, приобретенные им понемногу среди омрачения, вызыванного его концентрацией на обучении. Тогда бессознательный и сознательный умы становятся одним.

Так что давайте будем ясно представлять истинное различие между иччхой и крией, или волей и деятельностью, и не будем забывать, что первая из них полярно удалена от всякого рода желаний, а вторая есть деятельность мысли, и обе — силы, и вторая — властвующая над вещами, включая и тело, а первая — над собой, то есть над собственными мыслями и чувствами.

Глава VI МАТЕРИЯ, ЭНЕРГИЯ И ЗАКОН

Мы заметили, что в этом мире сознания всегда присутствуют три принципа, в разное время заметные в разных степенях и пропорциях. Так и в мире сата можно различить три принципа, называемые тамас, раджас и саттва, что можно перевести как материя, энергия и закон. Древние и современные учёные одинаково обнаружили в мире бытия эти три принципа, и также заметили их неразделимость. Это принципы материи — не свойства, а состояния материального существования, и всякое тело может демонстрировать их в разное время в разных степенях, подобно тому, как сознание может применять волю, любовь или мысль, хотя все они всегда присутствуют в равной мере.

Предметный мир есть мир тел, которые препятствуют друг другу и могут помешать и сознанию, когда оно доверяется материи, погружая себя в тело. Всякий предмет виден лишь потому, что он загораживает нам обзор, и этот мир полон света только потому, что тьма или непроницаемость для света его материальной атмосферы рассеивает солнечные лучи. Таким образом, каждый атом материи является как бы тёмным пятном в пространстве, областью, которая непроницаема и на которую можно подействовать лишь извне. Взаимопроникновение материи, о котором говорят теософы, касается лишь более тонких тел, которые могут находиться в промежутках [между частицами] грубых; в таких случаях два тела или более взаимопроникают, занимая то же пространство, но их материя в действительности этого не делает. Это качество тьмы, устойчивости, препятствования или сопротивления, наблюдаемое в предметах этого мира, было названо древними учёными тамасом. Это то качество материи, которое в обиходных речи и мышлении принимается за саму материю — то, что даёт телу материю и тем создаёт в пространстве точки для приложения силы. Таким образом, у материи есть то, что можно назвать собственной волей (хотя это отрицательная воля, упрямство), и это, несомненно, она сама, и по всей видимости, она совершенно не хочет уступать своего существования.

В XIX веке было широко распространено представление о том, что весь мир построен из крошечных кирпичиков, именуемых атомами, которых существует значительное разнообразие. Каждый из них считался совершенно неизменным, так что можно было говорить о бессмертии этих единиц материи — они считались несоздаваемыми и неразрушимыми. Тогда считалось, что как из сотни тысяч кирпичей можно построить разные виды домов, а потом изменить и переделать путём изъятия и повторного использования строительного материала, так и мир состоит из атомов, постоянно перестраивающихся в изменяющиеся формы. Для практических целей человека эта идея была правильной. Это демонстрация тамаса в определённой степени материального существования, но совершенно верно это было бы лишь если бы устойчивость была единственным свойством мира материи, находящейся в пределах досягаемости пяти чувств.

Вторая его составляющая — это энергия материи, раджас, которую теперь в научных кругах считают источником и основой самой материи, хотя время обязательно покажет, что она тоже материальна и никогда не бывает без тела или положения. Представление о естественной энергии, которое можно найти в элементарных книгах по механике, может послужить неплохим описанием этого свойства субстанции. Всем студентам хорошо известно, что никакое материальное тело не изменит своего состояния, равновесия или движения без приложения к нему какого-либо вида энергии, если это не сложное тело, в котором назревают внутренне активные силы, приводящие к новому равновесию целого, как, например, при внезапном падении с горы камня, в котором шло растрескивание.

Например, биллиардный шар, лежащий на столе, не станет двигаться сам. А если он приведён в движение, то не придёт в состояние покоя без некоего сопротивления или внешней противодействующей силы — сопротивления воздуха, трения об стол, помехи со стороны бортиков или других шаров. Тогда энергия шара в движении и силы, которая его остановила, окажутся одинаковыми.

Но всё это поверхностные явления, демонстрирующие раджас так же, как химический атом — тамас. Но как атом может быть расщеплён и его тамасический аспект затушёван, пока люди не скажут, что это лишь энергия, так и энергия может проявляться из основы и поглощаться в основу саттвы, или закона, которая — сама суть предметного мира, как джняна является сущностью мира сознания. Эта энергия может переступать время, подобно тому, как сознание переступает пространство. Допустим, я подниму с пола мяч и положу на стол. На его подъём будет затрачено некоторое количество энергии, и то же количество будет высвобождено снова, если когда-либо в будущем он упадёт со стола, в чём можно будет убедиться, заставив его выполнять в падении какую-либо работу или измерив количество теплоты, выделившееся при его ударе об пол. Тепло, звук, свет, электрические явления, химический потенциал и многое другое — это формы энергии, и насколько было открыто человеком, нигде нет ни одной частицы материи без какой-либо формы энергии. Недавние исследования в связи с теорией относительности вновь поставили вопрос о сохранении энергии, но они уходят глубоко во внутренние взаимоотношения составляющих свойств материи и не подвергают сомнению практическую реальность принципа энергии. Для наших целей достаточно осознать, что существует естественная энергия, и что она не есть самопроизвольность.

Третье составляющее свойство материи — это закон. Я знаю, что это звучит странно, и что большинство тех, кто изучает науку, не задумываясь скажут, что мир состоит лишь из двух вещей — материи и энергии, — и всё же они будут утверждать, что всюду виден закон и порядок. В такой позиции есть некая несообразность, и древние учёные Индии не впадали в неё, ибо без колебаний утверждали, что саттва, или закон, есть одно из свойств материальной стороны бытия. Фактически это так, и в действительности это представление не труднее идеи о вещественности энергии. Нигде в мире никто никогда не находил материю или энергию, не демонстрирующую какого-то закона, определяющего природу деятельности тела и его отношений с другими телами. Каждый химический элемент, каждый атом имеет свою функцию, точно так же как каждое семя имеет склонность расти и давать определённый вид растения, и действие этого закона — часть естественного хода вещей природы, сата, или бытия.

Древним учёным было совершенно ясно, что саттва, раджас и тамас — гуны, или свойства материи, и что вся материя — ничто иное, как эти три, а они не могут быть ничем иным, как материей. Эти три слова в форме прилагательных используются для описания характера вещей, как, например, в Бхагавад-гите, где мы читаем о тамасической, раджасической и саттвической пище, каждая из которых даёт склонность к построению тела, в котором преобладает одно из этих качеств, так что, например, раджасическое тело будет энергичным или даже неугомонным. В каждом предмете есть все три гуны, но одна преобладает и придаёт ему его выдающееся качество, точно так же как и всякое сознание, или часть чита, обязательно демонстрирует волю, любовь и мысль, хотя ярковыраженным лидером и вдохновителем двух других обычно является лишь одна из них.

Глава VII МАТЕРИАЛЬНОЕ И БОЖЕСТВЕННОЕ

Теперь нам нужно сравнить мир сата с миром чита, чтобы посмотреть, как они соотносятся. Первый верно называют материальным, а второй лучше всего будет назвать божественным. Нужно уяснить, что сколько бы мы ни наблюдали вещей в мире сата и сознаний в мире чита, каждый из этих миров фактически является единой вещью или единым сознанием, у которых есть много частей.

Эта великая истина среди материальных вещей видна со всей очевидностью, и значение её самое важное. Мир бытия не составлен из огромного множества независимых вещей, соединённых или синтезированных вместе; он не построен из большого количества и разнообразия самостоятельных кусочков или кирпичей. Напротив, всё в точности наоборот, и знакомые нам вещи — ничто иное, как абстракции, или отвлечённости от него. Они едины, и единство их демонстрируется в их крайней зависимости друг от друга. Рассмотрим, например, что происходит в уме ребёнка, когда он открывает свои глаза на мир. Поначалу он видит в нём просто большое неопределённое нечто; постепенно в этой общей массе начинают различаться вещи более заметные и живые, а затем, среди них, и более мелкие. Это несколько похоже на то, что видит путешественник, когда его корабль приближается к берегу. Сначала он видит нечто, что должно быть землёй, затем она становится видна яснее и становятся различимы горы, затем путешественник начинает воспринимать деревья и дома, пока совсем не приблизившись, он может различить людей, животных, и даже цветы.

И в процессе приобретения знаний подобное различение вещей в общей массе психологически имеет существенную важность. У каждого силлогизма есть своя вселенская предпосылка, без которой не было не было бы смысла в ясном знании, и невозможно было бы его накопление, которое в конце концов не есть приобретение чего-то нового, а ясное восприятие того, что ранее было смутным или незамеченным. Хорошо известно, что мы воспринимаем вещи сравнением. Поместив собаку и кошку вместе и изучив их сходства и различия, вы гораздо лучше узнаете, кто такие собака и кошка, чем если бы изучали их по отдельности. И опять же, лучше всего мыслит о любом предмете тот, у кого уже есть идеи для сравнения с ним, если конечно эти идеи в его уме ясны, упорядочены и уже соотнесены между собой. Всякое мышление в действительности абстрактное; ум не может одновременно удерживать две идеи, но он может удерживать одну такую идею, которая включает в себя две или более, которые являются всего лишь частями большего целого.

Не только логически, но и фактически меньшее зависит от большего, а часть — от целого. Для материальных вещей характерно, что у них нет инициативы и сами они не меняются, а зависят в этом от чего-то внешнего. Так, если книга лежит на столе, она остаётся там, потому что есть стол. Он в свою очередь поддерживается досками пола, они — балками, которые опять же покоятся на стенах. Стены стоят на фундаменте, а фундамент — на земле. Далее, Земля есть материальное тело, удерживаемое в пространстве невидимыми силовыми линиями материальной энергии, так что она зависит от других планет, Солнца и звёзд. Лишь целое бытие само себя поддерживает, и все его части зависят от него. Невозможно преувеличить значение того факта, что целое не сделано из частей, но части есть выводы из целого, в котором они имеют корень, опору и поддержку.

Вся объективная реальность вечно существует в мире закона. Например, мы знаем, что когда происходит взрыв двух бесцветных газов кислорода и водорода, смешанных в верной пропорции, оба исчезают из виду и их место занимает некоторое количество воды. Конечно, мы скажем, что та же по сути материя всё ещё здесь, равно как и та же энергия, но нужно осознать, что мы не создали тут ничего нового даже в смысле свойств. Очевидно, что воды здесь раньше не было, а теперь она есть, и если бы мы думали лишь о свойствах или видимостях вещей, мы могли бы полагать, что нечто возникло из ничего. Но в действительности всё, что произошло — нам и другим (кто в этом отношении един с нами) была явлена реальность, которая существовала всегда.

Наилучшее сравнение, которое я могу привести — это пример ребёнка, собирающего головоломку. У него есть ящик, в котором около двадцати деревянных кубиков, на стороны которых нанесены квадратные фрагменты картинок. Он выкладывает их на стол или на пол, и переворачивает и переставляет их, пока нужные фрагменты не сложатся в картинку. Затем он перемешивает их и поворачивает вверх другой стороной, так, чтобы собрать другую картинку. Он может думать, что сам сделал эту картинку, но это не так — её заранее нарисовал художник, а ребёнок лишь сложил части так, чтобы она появилась. Так и когда при реакции кислорода с водородом получается вода, ничто не добавляется в реальность, и ничто из неё не исчезает. То же самое верно для всего, и все человеческие творения и изобретения следуют тому же закону. Это и есть реальность, воспринимаемая умом как то, что обычно называют законом природы. Этот закон есть сущая реальность, саттва — мир идей, объективный вселенский ум.

Сату иногда дают другое название — великий пассивный принцип. В его пленуме (полноте), как я уже говорил, нет инициативы, потому что там нет времени, которое принадлежит читу. Мы убедились в полной зависимости книги от стола, стола от пола и так далее, и рассмотрели совокупность вещей. Эта совокупность должна быть самосущей, самотворной и самоизменяющейся — никакого внешнего существа, которое могло бы прилагать к ней материальную энергию извне, нет. Иными словами, она в то же время божественна. Брахма пестуется Вишну.

Но чит божественен в каждой частице. Это великий активный принцип, самосущий, самотворный, самоизменяющийся, независимый и всепобуждающий, сущность времени. Я применил слово "божественный" вместо слова "духовный", которое могло бы прийти некоторым на ум для выражения той же идеи, по весьма специфической причине. Слово "дух" несёт на себе некий смысловой оттенок тончайшей материи, пусть подобной дыханию и бесплотной, но всё же материи. Но слово божественный (англ. divine) происходит из того же источника, что и санскритское "див", что значит "сиять"; этот корень встречается в таких словах как "див" (небеса), "дивакара" (солнце) и "дэва" (небесное существо).

Таким образом, божественное — это то, что светит своим собственным светом, изнутри, и многие из древних потому избирали символом божественного Солнце, ведь от Солнца исходят весь свет и всё тепло нашего мира, тогда как Луна всегда противопоставляется ему как символ материи, светящей лишь отражённым светом. Всякий, кто возьмёт на себя труд задуматься об этом предмете, сможет отличить божественное существо, или солнечный логос, от материального, или его мира, по его независимому и инициативному характеру. Из слов, которыми он описывается, одно из самых значимых — Сваямбху, то есть самосущий. Он всемогущ, вездесущ и всеведущ, поскольку он есть весь чит нашей Солнечной Системы, чит в совершенстве, тогда как человек — лишь часть этого чита, и обладает тремя вышеперечисленными качествами без приставки "все". Строго говоря, для описания этого великого сознания, являющегося нашим старшим братом, не следует использовать слово "бог". Наше сознание, подобно нашему телу, есть нечто, что мы используем, а не то, чем мы являемся. В действительности же мы принадлежим Вселенскому Богу, истинной жизни, которая за пределами материи и сознания, пракрити и пуруши, материального и божественного.

Глава VIII ГАРМОНИЯ

В нашей истории о столпе света сначала говорилось о ночи, когда Вишну и Брахма не действовали вместе в согласии, но встречались и ссорились, пока своим присутствием гармонию не восстановил Шива, заставив их осознать, что оба они едины в нём, и тем начал новый день бытия. Так мы обнаруживаем, что чит и сат, в меньшем масштабе представленные человеком и внешним миром его опыта, кажутся находящимися в неразрешимом противостоянии, пока не открываем, что в их отношениях есть полная гармония цели, а для их кажущегося конфликта есть веская причина.

За ими обоими стоит ананда, в Шиве — их союз. Соприкосновение чита с сатом наполнено анандой, или счастьем, так как всякое существо свидетельствует, что любит жизнь; ведь то, что обычно называется жизнью, есть взаимодействие между этими двумя. Нам знакома идея, что в царствах ниже человеческого жизнь полна счастья, что в мире животных боль не бывает частой или долгой, а моменты ужаса случаются только при реальной угрозе жизни. Миллионы коров, которые из месяца в месяц направляются на бойни Чикаго и других городов, не боятся и не печалятся, пока действительно не приблизится их конец, потому что их знание и воображение не говорят им, что им уготовано, и на пастбищах их жизнь прекрасна, хотя люди сочли бы её скучной. Кроме того, в этом состоянии природы страх обычно действует на железы, чтобы форсировать физические силы, а также это стимулирует сознание, и мелкие существа получают удовольствие от ловкости, с которой они скрываются от крупных.

Рассказывают такую историю о большом морском котике из Сан-Франциско. Несколько лет назад на камнях сразу за скалами жил очень большой котик, который был вожаком стада, которое живёт там и теперь, и люди помнили, что он был вожаком уже в течение 120 лет. Но однажды с юга приплыл другой великолепный котик, который был моложе и находился в расцвете сил, захотевший сам стать королём этих скал. Он вступил в бой со старым вожаком и они сурово боролись три дня, пока израненный старый вожак не поплыл к берегу, где тут же и умер. Такую сцену часто описывают как пример "жестокой борьбы за существование в природе", но если посмотреть на неё с точки зрения сознания, пребывающего в форме, можно увидеть, что эта битва была не лишена своей радости. Существа такого уровня живут больше ощущениями, чем размышлениями, а старость для них не более приятна, чем для человека. Когда сила телесных чувств начинает приходить в упадок, сознание быстро следует за ней в своей активности, поскольку не имеет уже таких живых стимулов, как раньше. Потому мы не должны жалеть о том, что сознание котика покинуло тело в славном бою, среди самого живого опыта, которое оно только получало, особенно учитывая, что в силу огромного возбуждения весьма маловероятно, чтобы животное ощущало сильную физическую боль.

Если мы перейдём к человеку, жизнь поистине не является сплошным счастьем, но причину тут надо искать в том факте, что он, утверждая свои недавно осознанные способности, создал дисгармонию между собой и миром. В наслаждениях чита он упустил из виду ананду, и прежде чем он сможет вернуть утерянное им детское состояние животного, ему должен открыться Шива. Вишну и Брахма в жизни человека должны стать друзьями, и тогда Шива явится в их союзе.

Мысль о том, что гармония между человеческим сознанием и его окружением есть одна из великих реальностей жизни, вовсе не является обычной для западного мира. Даже те, кто верит, что наш мир — это божий мир, в большинстве своём считают его просто местом, куда Бог помещает на испытание созданные им души, и после некоторого времени решает, стоит ли их держать у себя или отбросить как плохо сделанные. А те, кто верят просто в эволюцию формы, обычно не считают, что человеческий ум, хотя и считающийся продуктом природы, находится в гармонии со своим источником, а полагают что, он как-то развился сам нежеланным паразитом и удерживает своё место в природе просто как цепкий и назойливый незваный гость. Но тем не менее, здесь есть гармония, и она — нечто весьма необыкновенное, дитя самого Шивы, это поистине Шива, вновь родившийся, чтобы соединить Вишну и Брахму.

Если выразить это более обычным языком, то я сказал бы, что природа доказала, что она друг человека. Верно, что один из процессов природы — процесс распада, и что все труды рук человеческих скоро обращаются в прах, но будь это не так, этот мир не мог бы быть божьей школой для человека. Будь дома неразрушимы, а одна и та же еда по какой-то странной магии никогда бы не кончалась, очень немногие решались бы браться за труд, чтобы создавать новые вещи, а дополнительный труд, требующийся для разрушения старых вещей, заполонивших Землю, ещё больше отвращал бы от работы тех, кто хотел бы заняться созданием чего-то нового. У человека был бы очень малый стимул к применению силы мысли или воли. Природа не сделала жизнь слишком лёгкой для человека, но с другой стороны не сделала её и слишком трудной, всегда предоставляя ему опыт такого рода, который благоприятствует росту его сознательных сил. Свидетельством этого факта служит сам человек, который на протяжении веков благодаря активному применению своих способностей растёт и неуклонно продвигается к ещё бо́льшим будущим способностям.

Одна из Упанишад даёт любопытное определение человека, говоря о нём как о существе, которое и могущественно, и бессильно, и мудро, и невежественно. Сравните его положение в природе с любым другим существом и посмотрите на его беспомощность и невежество! У него нет ни естественной одежды, ни естественного оружия, достойного этого имени, ни быстроты ног или крыльев, чтобы убегать от врагов, ни инстинкта, который говорит другим существам, что съедобно, а что ядовито, кто друзья, а кто враги, и как построить дом. Можно подумать, что природа проявила к человеку дискриминацию, послав его в этот мир беспомощным, но в действительности это не так. Будучи лишён естественной одежды, человек научился применять свой разум и в результате сам обеспечил себя одеждой, с которой он может жить в любом климате, а также научился делать орудия и инструменты, которые сделали его властелином мира.

Первобытный человек мог жаловаться на свои слабости и молиться Богу, чтобы тот избавил его от них, но разумный человек, который есть перевоплотившийся первобытный, оглядываясь назад, благодарит Бога за предоставленные ему возможности, и за честь, которой он его удостоил — во все века считаться божественным существом, постоянно создающим себя своими собственными трудами, а не материальным созданием, сформированным некой внешней силой. Теперь он видит гармонию между человеком и окружающей его средой на протяжении всего времени и осознаёт, что мир был и является другом для человека — не сентиментальным другом, но тем, который познаётся в беде и на деле.

Поскольку человек принадлежит к божественной стороне вещей, а не к материальной, но раскрывается таким образом, завоёвывая для себя всё больше божественных сил, Бог помогает ему, воплощаясь как принцип гармонии. Он всемогущ, но всё же есть некоторые вещи, которых он сделать не может. Например, он не может создать высокого карлика или квадратный круг, ибо если человек высок, он не может быть карликом, и если форма квадратна, она не может быть круглой. Точно так же он не может создать зависимой воли, ведь воля, которая не является независимой, не была бы волей вообще. Потому он удостоверяет божественность человека этим великим устройством для эволюции его сознания и сил, в котором человек поистине самосущ, самотворен и божественен — сейчас и во все времена.

Именно эта гармония между читом и сатом в нашем мире опыта и есть майа, о которой часто говорится как об иллюзии. Иллюзией её называют не потому, что она в каком-либо отношении нереальна, но потому что её принимают за жизнь, путая с истинной жизнью, которая есть ананда. Потому книги говорят, что для освобождения человек должен ускользнуть даже от этой гармонии, и как только эволюция его сознания завершена, должен разрушить то, что иногда называют соединением видящего и видимого, и после того пребывать в своём собственном состоянии. Это состояние и есть ананда, а также кайвалья, состояние единства, ибо единство Шивы никогда не нарушается даже присутствием Вишну или Брахмы.

В Бхагавад-гите Кришна также говорит об этой гармонии как о своей дайвипракрити. В обиходной речи выражение "мирская жизнь" довольно точно обозначает то взаимодействие, которое есть майа, когда люди мыслят о жизни не как о чите в них самих и не как о энергии природы вне их, но как о гармоничном взаимодействии между этими двумя, когда берётся в расчёт и внутреннее, и внешнее. Когда пишешь о философии, люди думают, что тут под такими словами как "жизнь" обязательно подразумевается нечто новое, но в данном случае это вовсе не так. Эта жизнь — майа, иллюзия, лишь потому, что это не истинная жизнь, которая есть счастье, сам Шива, а лишь её перерождение — отражение его единства в этой двойственности.

О тех же великих истинах ещё говорится в VIII главе Бхагавад-гиты, где Кришна рассказывает о четырёх великих подразделениях реальности — адхьятме, адхидайве, адхибхуте и адхияджне. Первое из них — это Шива за пределами восьмеричного проявления. Второе и третье — великие активное и пассивное начала, божественное и материальное, подобное "рядом пребывающим близнецам", если использовать выражение, применённое в "Голосе Безмолвия" для другой цели. Четвёртое соотносится со "мною здесь, в теле" — это жертвенное начало, благодаря которому жизнь (взаимодействие между читом и сатом) делается святой. Латинское слово sacrifico, от которого происходит английское sacrifice (жертва), означает "освящать", и на жертву нужно смотреть как на способ, которым сознание и материя работают друг с другом в том, что мы называем жизнью, и которым одно существо всегда уступает что-то другому, вольно или невольно, чтобы всё стало организованным целым, и таким образом — святым.

Нет движения без этой жертвы; вот почему сказано, что Бог есть движение. Низшие три из этих четырёх могут рассматриваться ещё и как пространство, время и движение. Пространство связано с материальной стороной вещей, время — с сознанием, а движение — представитель божества, адхьятмы. Некоторые древние софисты выдвигали забавный аргумент в пользу того, что никакой предмет вообще не может двигаться. Они говорили: "он не может двигаться в пространстве там, где он есть, и уж точно он не может двигаться в пространстве там, где его нет". Конечно же, если бы не было ничего, кроме материи, он бы не мог двигаться. Но мы-то знаем, что предмет может передвигаться из места, где он есть, в место, где его не было. А это предполагает существование начала, превосходящего ограничения пространства. Пространство — это ограничение, но это лишь часть реальности, а не вся она. В ней божественность представлена движением.

При изучении сознания обнаружится подобная же трудность. Люди часто удивляются, как это они могут быть теми же сознательными существами, которыми они были вчера, год назад, в детстве, или в прошлых жизнях. Как это сознание, которое переменчиво, может быть и тем, чем оно было, и тем, чем является сейчас? Это так по причине принципа: время принадлежит активному началу, а движение представляет Бога, или Шиву.

В нашем составе есть не только материя в форме тел, ограниченных пространством, и не только сознание с тремя его способностями, ограниченными временем; там есть и Бог, никогда не отсутствующий и всегда превосходящий эти ограничения и пространства времени. Этого Бога в нас, который един в нас всех, мы называем "я". Вот почему Кришна всегда говорит, что человек, достигший совершенства, осознавший истину, "придёт ко мне". Говоря "я", Кришна подразумевает также и "я" человека, к которому он обращается. Есть лишь одно "Я", и человек, нашедший его в себе, узнает его во всех.

Глава IX СЕМЬ ПРИНЦИПОВ

Поскольку есть три аспекта сознания, три составляющих материального бытия, и гармония между ними, которая есть майа, то во всём мире человеческого опыта есть не более и не менее, чем семь фундаментальных реальностей. В нашей системе майи, или жизни, эти семь не происходят от трёх, потому что она лишь часть большей системы, где семёрка уже существовала; но создавая свою троицу из своего семеричного я, Шива как бы одалживает три из семи Брахме, и ещё три — Вишну, сохраняя седьмое, ананду, за собой.

Отсюда можно видеть, что эти семь совершенно равны, и ни один из них не сделан из комбинации каких-то других; потому они верно названы принципами, то есть первоначалами. Если для удобства мы обозначим их цифрами, цифры эти будут произвольными, а не указывающими на относительную позицию какой-либо из этих реальностей; или же если для лучшего запоминания мы представим их на диаграммах, то математические свойства этих диаграмм не следует приписывать принципам. Опасность использования таких диаграмм в том, что сами они принадлежат лишь одному принципу и содержат тенденцию рассмотрения всех других принципов с точки зрения этого одного, тем затемняя их истинную природу.

Первая диаграмма не требует большого объяснения, поскольку изображает пересечённые треугольники, знакомые теософам. Это лучший способ указать на семёрку, и я пронумеровал принципы цифрами от 1 до 7. Треугольник, указывающий вверх — это чит; указывающий вниз — сат; а всё вместе взятое есть символ выражения через две связанные троицы семи равных начал, которые можно назвать семью принципами Бога, и которые сведены в следующую таблицу:

Вторая диаграмма показывает, как они распределены в великой троице; но нужно обратить внимание на то, чтобы не считать один набор расположенным выше другого.

На своём долгом пути к счастью каждый проходит в своей эволюции через три стадии — сначала стадию сата, затем чита, и наконец — ананды. Это указывает на то, почему все существа стремятся к счастью, и на то, что все семь принципов, движущих их жизнь в мире, являются лишь средствами достижения этой цели. Даже любовь, сама суть сознания, исчезает в ней.

Человек, находясь в своей нынешней фазе в аспекте чита, думает о Боге в природе, или сате, как о чём-то внешнем, но он равно присутствует в обоих, и практически люди ищут счастья в обеих этих сферах, то есть некоторые ищут того, что представляется им величайшими вещами в жизни, "удаляясь внутрь" тогда как другие преследуют то, что кажется им истинной целью жизни, "телесно продвигаясь вовне". И всякий в основе больше стремится к какому-то одному из семи идеалов, нежели к другим шести. Божественные принципы, перечисленные в вышеприведённой таблице, таким образом становятся идеалами человека. И всё же, поскольку каждый человек принадлежит Шиве, у него, как и у Шивы, действуют семь принципов, приводя его сознание в соприкосновение со всеми семью фундаментальными реальностями жизни. И всё же, в отличие от Шивы, он наделён ими в неравной степени, и один из них всегда сильнее остальных. Он и называется его лучом. Все принципы вселенной своим притяжением всегда одинаково воздействуют на всех людей, но каждый человек откликается главным образом на тот, который является его собственным лучом. Этот принцип становится его величайшим идеалом в жизни, и может подвигнуть его сознание к самой живой жизни, на которую он только способен.

Иччха — это воля, и из наших предыдущих рассуждений о ней ясно, что состояние существа, наслаждающегося ею — это свобода. Когда в человеке самым сильным является это начало, он ценит свободу превыше всего остального. Джняна, как мы уже видели, есть мудрость, приводящее одно сознание в вибрацию в совершенной симпатии с другим. Это любовь, стремящаяся к ещё большему союзу; хотя полное единство, как и полная свобода, возможно лишь в ананде. Понимание и постижение — слова, подразумевающие деятельность умственной способности, или мысли, и человек, чьим преобладающим началом является крия, больше всего жаждет ухватить весь порядок вещей. В главе о четвёртом луче я объясню притягательность для человека принципа гармонии. А всё, что необходимо упомянуть здесь, это что у людей четвёртого луча имеет место равновесие между внутренним исканием и внешним продвижением, и счастливы они лишь тогда, когда в своей жизни могут сгармонизировать притязания внутреннего и внешнего. Кроме того, у рас и наций, как и у людей, тоже есть свои преобладающие принципы, и оставшуюся часть таблицы я смогу лучше всего проиллюстрировать, сказав, что в ранние дни арийской истории, да и теперь в Индии, именно первый из трёх идеалов обладал самой сильной притягательностью. Мы видим, что люди ищут Бога внутри, как бы они назвали это, по этим трём направлениям, которые с особенной ясностью видны в великих школах йоги Патанджали, Шри Кришны и Шри Шанкарачарьи соответственно. Но когда в эволюции арийской расы мы дошли до средней точки, до древних греков, то обнаружилось, что самой большой притягательностью стал обладать принцип гармонии, а затем мудрецы стали направлять нашу расу к исканию Бога в аспекте сата, пробуждая среди людей великую духовную жажду к открытию Бога во внешнем мире в виде истины, благости и красоты.

Эти три стадии внешних исканий соответствуют стадиям внутренних, поскольку есть соответствие между Богом внешним и внутренним, Богом в природе и Богом в сознании. Это выглядит как соответствие между иччхой и тамасом, а потому — между волей в сознании и устойчивостью в вещах. И как будет более полно объяснено позже, это красота, вечное равновесие и баланс совершенных материальных вещей, в покои или в движении.

Как тамас соответствует иччхе, так раджас — джняне. Джняна в человеке — это любовь, энергия сознания, сводящая и удерживающая вместе многих живых существ; иччха же проявляется в нём как желание, собирание вещей и поиск всеобщего изобилия. Идеал Бога как благости заставляет людей искать его в природе или за ней как щедрого даятеля; Богу поклоняются как сумме всех хороших вещей.

Соответствие между крией и саттвой — это соответствие между мышлением и законами природы, которые образуют истину о вещах. Человек, ищущий истину путём исследования мира — это тот, кто чувствует, что в нём есть истина или реальность, которая и есть заключительная из всех вещей, перед которой должны преклониться все прочие. Именно преобладание трёх последних идеалов в позднейших арийских подрасах и вывело на переднее место в их жизни три великие формы служения Богу в сате, или природе, которые обычно называются наукой, религией и искусством. Если у вас остаётся какая-то неясность относительно второй из этих форм, вы можете вспомнить, что европейские народы в своих церквях поклоняются Богу и почитают его как владетеля и даятеля всех благих вещей, и ценят его главным образом за то, что они называют его благостью.

Соответствие между внутренним и внешним путями искания, идеалами, ими управляющими, и их выражениями в человеческих делах показано на следующей диаграмме.

Глава X ВЗАИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Я уже объяснил, что Шива един, и что его единство не нарушается присутствием Вишну и Брахмы, которые существуют в нём, будучи сами тройственны. Шива также в сущности семеричен, как я говорил ранее, и на что укажет следующее утверждение. Принцип, сохраняемый им за собой, иногда называют синтезом остальных шести, но в действительности это единый принцип — не составленный путём соединения других, а являющийся тем, из чего они произошли путём вывода.

В течение века проявления, или дня Брахмы, Вишну и Брахма существуют сами по себе, и поддерживаются в гармонии Шивой благодаря его йога-майе. Взаимоотношения между этими тремя проиллюстрированы на диаграмме на следующей странице.

Шива касается всех шести принципов, как отдельных от единого, через свою майю, но сам остаётся единой анандой.

Вишну обращается к Шиве через иччху и соприкасается с Брахмой через крию, в себе же оставаясь по сути джняной, любовью, вселенским сознанием, или сердцем.

Брахма обращается к Вишну через раджас, а к Шиве — через тамас, в себе же оставаясь по сути саттвой, законом, вселенским умом, или миром идей.

Сознание каждого человека есть порция Вишну, или чита, и вся его эволюция через все планы, о которой говорят теософы, — это расширение его сознания, чтобы включить всё больше и больше Вишну, которого теософы называют логосом, а многие — богом или высшим сознанием этой системы миров. Он не Бог всей вселенной, но бог сознания, и его тройственная природа — это иччха, джняна и крия. Чтобы понять это, нужно не думать вовсе о планах, а постараться осознать, что Вишну есть всецелое и всеохватывающее сознание данной системы.

Великий треугольник Оккультной Иерархии нашей планеты — важная часть Вишну, меньшей частью которого является сознание всякого человека. Поэтому три её главы — Владыка Мира, Будда и Махачохан — представляют иччху, джняну и крию солнечного Вишну, а не Шиву, Вишну и Брахму. Но поскольку Вишну сохраняет контакт с Шивой и Брахмой на протяжении всей линии сознания, а не только в "солнечной штаб-квартире", три упомянутых должностных лица выполняют эту роль для сознания нашей Земли. Потому Владыка Мира как бы смотрит в сторону мирового Бога, Шивы, чтобы сознание нашей планеты могло знать "Я" и совершать его волю, а Будда держит объединённую джняну планеты и представляет её солнечному Вишну. Обе эти функции в некотором роде скрытые — они вне царства майи. Но Махачохан, направляющий крию нашей планеты, использует эту силу, чтобы иметь дело с тройственным Брахмой и через майю передавать сознание нашей планеты тройственному миру материи. Таким образом в его ведении оказываются пять принципов.

Вся жизнь — это жизнь Шивы, но люди проходят через фазу опыта, относящуюся к Вишну, так что, хотя все люди принадлежат к какому-либо из фундаментальных принципов единой жизни Шивы, сейчас они показывают свою сущностную природу через форму сознания. Но помните, что сознание, временной процесс, не есть истинная жизнь человека, точно так же как простое бытие, процесс пространственный, не есть его сознание. Точно так же, как для своего тела он пользуется частью Брахмы, так для своего сознания он пользуется частью Вишну, но истинная его жизнь — за пределами сознания.

И как Шива, его истинный Бог, равно един с Вишну и Брахмой, он может, будучи в сознательном состоянии маявической жизни, искать Бога, обращая своё сознание вовнутрь или наружу, к вселенским принципам, выраженным через Вишну или Брахму. Воля, любовь и мысль становятся двойственными, обращаясь вовнутрь, к сознанию, или наружу, к материи, соответственно лучу человека, наслаждающегося этим сознанием.

И всё же, хотя каждый человек живёт внутри троицы сознания, сам он семеричен, поскольку исходит от Шивы, и все семь принципов неразделимы и присутствуют в каждом человеке, хотя один из них, самый сильный в его природе, называется его лучом. Потому луч человека не только не является материальной вещью, но это даже и не отличительная характеристика его сознания — он принадлежит его отношениям с Шивой. Потому его никогда нельзя увидеть, ведь зрение — всего лишь одно из чувств, на каком бы высоком плане оно ни действовало, и его объектом всегда являются гуны — саттва, раджас и тамас. Сознание никогда не видимо, а ещё менее — истинная жизнь, ананда. И всё же, если человек видимо работает в определённом направлении и присвоил для своих проводников и целей определённые виды материи (жизни в фазе сата), можно сделать вывод, что направил его выбор работы и определил характеристики его тела именно его луч.

Когда мы говорим о луче человека, таким образом думая о его преобладающем принципе, давайте не будем забывать того факта, что у него есть и все другие принципы, а также того, что здесь мы говорим о человеке, который овладел собой по крайней мере в такой степени, что его жизнь руководится его сознанием, а не является просто набором рефлекторных действий и послушных откликов на окружающую среду. Человек, который ищет Бога с помощью своих идей, позитивен; он не погружён в сат и не побеждён им, как неразвитые люди. Он пользуется своими способностями мышления, чтобы открывать истину, или способностями чувствования, чтобы открывать благость вещей, или силой воли, чтобы искать и открывать красоту. Все эти виды деятельности совершенно отличны от рабского и негативного состояния зародышевого человека, у которого нет иной цели в жизни, кроме того, чтобы предаваться праздным, беспечным и эгоистическим удовольствиям.

У животных лучи ярко выражены, но не так у людей, пока они не сделают достаточный прогресс в человеческом царстве; и причина этого в том, что в весьма реальном и естественном смысле имело место падение человека. С развитием своих умственных способностей человек создал себе такую мешанину кармы и открыл себя столь многим влияниям, что его глубокие духовные чаяния обычно чем-то заслонены и скрыты даже от его собственного зрения. И всё же, если у кого-нибудь хватит терпения и умения проанализировать такого обыкновенного человека, он обнаружит, что один из его принципов сильнее других и ведёт силы его души к вселенскому аспекту его "Я".

У человека с характером, который не является слугой тела, личных эмоций, связанных с телом, или приобретённых им застывших идей, но действительно обладающего какой-то собственной активной волей, или любовью, или мыслью, луч различим сравнительно легко. Есть некоторые вопросы, которые он может задать себе — они помогут ему определить свой луч, но я приберегу их до описания конкретных лучей.

В обычной жизни людей лучи проявляются в следующих общих типах:

1. Человек воли, стремящийся к свободе через овладение собой и окружением; правитель.

2. Человек любви, ищущий единства через сочувствие и симпатию; филантроп.

3. Человек мысли, ищущий понимания через изучение жизни; философ.

4. Маг, актёр и символический художник или поэт.

5. Человек мысли, ищущий истину в мире; учёный.

6. Человек любви, ищущий Бога как благость в мире; преданный, набожный человек.

7. Человек воли, стремящийся к красоте, которая есть Бог в мире; человек искусства или мастер ремесла.

Выражения и деятельность этих общих типов широко варьируются; из более подробного их описания, которое будет предпринято в части II, будет видно, что они включают в себя характеристики, приписываемые лучам в разных списках, опубликованных в мире[5].

Прежде чем завершить первую часть этой книги, я хотел бы объяснить, почему я использовал образы и термины из санскритской литературы вместо других, более знакомых англоязычным народам. Во-первых, потому что сам я узнал эти истины именно в таких терминах. Во-вторых, потому что (как и в современной науке и технике) желательно иметь для новых идей новые слова, и санскритские слова тут наиболее подходящи. Эти истины всемирны, и язык, применяемый нами для них, не имеет значения — так что например, христиане в своём прочтении могут, если пожелают, заменить Шиву, Вишну и Брахму Отцом, Сыном и Святым Духом.