Семь сорок (В поисках счастья)

Глава двенадцатая

На следующее утро Джоанна встала рано и выглянула в окно спальни. Участок, на котором стоял дом Кейт, отделял деревню Каррикду от дикого побережья. Со стороны холмов естественные пастбища в неверном свете выглядели белыми, желтыми и золотыми. Белое пятно коттеджа, стога сена, поле поспевшей пшеницы и деревья со светлой листвой, которые она заметила вчера. Со стороны залива темные сланцевые утесы врезались в бесцветное небо.

Цоканье лошадиных копыт вывело ее из задумчивости. Взглянув, она увидела шедшую по дорожке гнедую лошадь, верхом на которой в синем аранском свитере восседал Дуглас. Он заметил ее и помахал рукой.

— Эй, привет! Завтракали? — Она покачал головой, и он снова крикнул: — Ну, так пошевеливайтесь, или не видеть вам удачи! — Она с готовностью подчинилась.

Они позавтракали вдвоем — Кейт привыкла не ложиться раньше часа ночи и никогда не представала перед миром раньше десяти утра — и сразу же отправились на фабрику твида.

— Добрый день, сэр. Как поживает ваш отец? — Казалось, Дуглас и шагу не мог ступить по Каррикду без того, чтобы его не остановили. Чаще всего спрашивающий добавлял: — А ваша мать, храни ее Бог? Мы не видели ее с тех пор, как Господь взял к себе вашего брата, да будет он к нему милостив.

Джоанна, зайдя на крошечную почту, чтобы купить марки, не могла не заметить вызванного ею самой интереса. Все было тщательно осмотрено — бежевая губная помада и лак на ногтях, клетчатая ситцевая юбка с нагрудником, голые ноги в плетеных сандалиях. И когда подошла ее очередь, голос за решеткой был таким же любопытным, как и взгляд.

— Чудесный день, слава Богу. Вы из гостиницы?

— Не говорите ей! Она любопытная старая сплетница, — сообщил голос Дугласа от двери, и хозяйка почты расплылась в приветственной улыбке.

— О, мистер О'Малли! Вы вместе? — Глаза немедленно устремились к левой руке Джоанны.

— К вашему сведению, Нора, — сказал, подмигивая, Дуглас, — мы здесь вместе в гостях.

— В большом доме у мисс Мартин? Конечно, это чудесно. Милости просим. — Выяснив все, что надо, Нора, наконец, вытащила свою потрепанную папку с марками.

До «О'Малли Твидс Лимитед» можно было добраться по короткой дороге с ободряющим указателем «Добро пожаловать». Фабрика представляла собой несколько похожих на сараи зданий, одно из них с фронтоном, в обычном окружении газона и цветочных клумб, стоек для велосипедов и погрузочной платформы.

Управляющий конторой мистер Гроган, очевидно, ожидал их. Он послал за кофе и пригласил мистера Ратигана, начальника производства, и мисс Макнили, заведующую кадрами, присоединиться. Ши, похоже, рассказал о творце новых узоров, и они горели желанием познакомиться с ней. Это очень льстило, и Джоанна пожалела о своих голых ногах и «детской» юбке.

— Скажите, — спросил мистер Гроган, — где они отыскали вас как раз в такой критический момент? Три недели назад Ши почти готов был свихнуться.

— Ее послал Святой Антоний, — ответил Дуглас прежде, чем Джоанна успела рот раскрыть. — Мне, — сухо добавил он, и странно посмотрел на нее с другого конца конторы.

На одну безумную секунду ей почти показалось, что он говорит серьезно, словно они могли составить пару и в другом, а не только в том, что оба одеты неформально, — а потом он отвел взгляд серых глаз в сторону, и пульс Джоанны пришел в норму.

— Я привез деньги, — сказал Дуглас. — Надеюсь, у них хватит ума не болтать. Стоит только кому-нибудь открыть рот у Флаэрти, и об этом будет знать вся округа.

На мистера Грогана и мистера Ратигана это произвело впечатление.

— Насчет этого не волнуйтесь, — пообещал первый. — Их проинструктируют.

Тут мисс Макнили спросила Джоанну, не хочет ли она «немного пройтись». Они вышли из комнаты как раз в тот момент, когда Дуглас открыл шкаф и воззрился на встроенный в него сейф:

— Могу понять, почему беспокоится страховая компания. Умному вору недолго его обчистить.

Посмотреть было на что, а мисс Макнили была знающим экскурсоводом. Они начали с прядильни и красильни, прошли в отделение, где уточная нить наматывалась в бобины для заправки. Дальше последовало помещение со станками выше человеческого роста, где изготавливали основу. Молодой рабочий возился с огромным коконообразным навоем, только что снятым со станка, который надо было подготовить для ткачей.

— Какой огромный, — ахнула Джоанна. И неудивительно. Обычная длина куска, сообщили ей, семьдесят ярдов.

В другом помещении ткали. Все ткачи были молоды, и мисс Макнили объяснила, что это ученики. Она представила пожилого мужчину, наблюдавшего за работой, и Джоанна была поражена его медленной, изысканной манерой разговаривать. Он заключил разговор серьезным «Храни вас Господь».

— На этой стадии, — объяснила мисс Макнили, — навой переходит к ткачам. А потом он пойдет прямо на окончательную обработку. — Она повела Джоанну по двору, рассказывая на ходу о различных проектах по социальному развитию, осуществленных за долгие годы. Джоанна решила, что она, наверное, не моложе Шейлы О'Малли и, очевидно, всей душой предана «О'Малли Твидс».

Слушая ее, было еще огорчительнее думать о возможном объединении. Не то чтобы она предполагала, что это означало бы крах. Эта милая женщина не потеряет свою работу, и челноки будут трещать по-прежнему, и фургоны О'Малли с фирменной маркой — овцой и ягненком — все так же будут мчаться по узкой главной улице Каррикду. Но это уже не будет семейное предприятие. Не будет такого чувства гордости и личной заинтересованности.

— У вас очень задумчивый вид, — заметила мисс Макнили, когда они повернули обратно. — Если вы хотите увидеть еще что-нибудь, или…

— О нет. Вы были чрезвычайно любезны, — поспешно сказала Джоанна. — Я просто задумалась о семье О'Малли. — Это могло только все усложнить, предупредила она себя, но тем не менее почему-то была не в состоянии замолчать: — Два сына. Вы знали их, когда они были детьми?

— Конечно. Мистеру Дугласу было лет пять-шесть, когда я начала здесь работать. Тогда я работала у его деда. Он был еще жив.

— Лет пять-шесть, — повторила Джоанна. Трудно было представить себе Дугласа иначе, чем тридцатилетним, настоящим мужчиной, самостоятельным и уверенным в себе. — Каким он был?

— Очень спокойным. Всегда рядом с дедом. Уже тогда у него была взрослая голова на юных плечах.

— А Майлс?

— О, совсем другой. Экстраверт. Не по возрасту развитой. Общий любимец. — Она помолчала. — Не знаю, слышали ли вы, что случилось на самом деле, по крайней мере, почему он ехал в Шотландию в тот день, когда погиб.

— Нет, — почти шепотом ответила Джоанна.

Мисс Макнили вздохнула:

— Похоже, из-за какой-то бесстыдной девицы. О, я знаю, что для этого нужны двое и мистера Майлса наверняка не надо было уговаривать, но я старомодна, и такого рода девицы всегда приводят меня в ярость.

— Какого рода девицы? — резко осведомилась Джоанна.

— Вы думаете, что я слишком многое допускаю как само собой разумеющееся. Может, и так. Но если бы все было честно, то к чему делать из этого тайну? Во всяком случае, если бы не она, сейчас он был бы жив.

Джоанна ощутила на лбу под густой челкой крупные капли пота.

— Но ведь вы даже не знаете наверняка, что дело было именно в девушке?

— В этом почти можно не сомневаться. Она звонила и разыскивала его в тот день, когда он погиб. Не сказала, как ее зовут, но Ши — это он подошел к телефону — говорил, что она казалась ужасно расстроенной, когда он ей сказал. По-моему, одно время мистер Дуглас собирался ее разыскать.

— Зачем? — Джоанна почти не слышала собственного голоса.

— Ну, я полагаю, чтобы дать ей понять, что к чему. — Мисс Макнили была симпатичной женщиной с орлиным профилем и проницательными голубыми глазами. Сейчас в них появился оттенок жесткости. — В наше время девушки — конечно, к вам это не относится, милая, — похоже, считают, что могут делать все, что им заблагорассудится. Эта девица чуть не развалила дело, которое строилось годами. Так пусть бы знала, что наделала.

Когда они шли по деревне обратно с бегущим по пятам Фланном — он ждал их у входа на фабрику, — Дуглас шутливо заметил:

— Я беспокоюсь, а обеспокоенный вид у вас, так что мы вдвоем напоминаем что-то такое, я, правда, не уверен что именно. Что-то вроде «Тяни-Толкая»? — Он искоса взглянул на Джоанну. — Может, вы не смотрели «Доктора Дулитла»?

Она смотрела и не удержалась от улыбки.

— А что вас беспокоит?

— Да эти добавочные деньги, которые будут храниться в сейфе сегодня и завтра. — Он предусмотрительно понизил голос. Повышение заработной платы распространялось почти на шесть предыдущих месяцев, и в пятницу должно быть выплачено что-то около пяти тысяч фунтов. Это означало массу хлопот, и они хотели взять деньги из банка еще во вторник, но страховая компания запретила. — В сущности, их нельзя винить, — сказал Дуглас. — Вы видели сейф? Его поставили еще при моем деде. Я сам, наверное, мог бы его вскрыть. Они уже возражали против него даже при наших обычных выплатах, и мы уже заказали новый, но он будет готов только через несколько недель.

Джоанна спросила, что же они решили.

— Ну, они застраховали три тысячи, а получение остального я задержал до завтра. Завтра вечером нам придется самим привезти остальные деньги. И меня это нисколько не радует. Я поставил сторожа, но он не может быть сразу везде, а в этой глуши у нас нет круглосуточного полицейского поста. — Он философски вздохнул. — Я думаю, мне просто придется пойти посторожить самому.

За ленчем Кейт спросила, что они собираются делать сегодня, и Дуглас ответил за себя и за Джоанну: он собирается отвезти ее на чай к Мейр О'Малли, а сам повидаться с Винсентом О'Нейлом, ветеринаром.

— Тогда не звони с переднего входа, он перестал открывать дверь, — предупредила Кейт. — Единственная возможность попасть в дом — пройти прямо в кухню. Я знаю, мне приходилось так делать. Он стал таким же странным, как два башмака на левую ногу.

— Но Боже праведный, разве он больше не заходит присмотреть за вашим зоопарком?

— Нет. Теперь он ничего такого не делает, — печально ответила она.

Джоанна, поднимаясь наверх, чтобы переодеться в красное платье из тонкой шерсти, слышала их разговор.

— Но разве вы не можете… я хочу сказать… — в голосе Дугласа слышалось смущение. — Наверняка вас-то он бы послушал. Человек с таким талантом — да вряд ли в Ирландии найдется ветеринар, который может с ним сравниться. В чем дело, Кейт? Что он сейчас исследует?

— Считается, что исследует, — деликатно заметила Кейт, и Дуглас, очевидно, понял.

— О Боже, только не это! — воскликнул он.

Однако, когда он повез Джоанну в деревню, он больше не упоминал о Винсенте.

Многое в Каррикду совпадало с описаниями в путеводителе, но многое ее удивило — электрические пишущие машинки и диктофоны в конторе «О'Малли Твидс», то, что маленькая горничная Кейт напевает самую новую популярную мелодию, а теперь — и дом Мейр О'Малли.

Она представляла себе побеленный коттедж, прицепившийся как ракушка к склону холма, с хозяйкой прямо из ирландской легенды, темноволосой, синеглазой и стеснительной. Мейр, имевшая какое-то загадочное отношение к Мэттью О'Малли, должна быть маленькой женщиной с неуверенными движениями.

Прежде всего, коттеджа не было и в помине, одноэтажный дом с верандой оказался современным и нарядным, и Мейр О'Малли — это точно была она, потому что как раз в этот момент Дуглас окликал ее — была высокая, с размашистыми жестами, каштановыми волосами, яблочно-румяными щеками и светло-карими глазами. В руке у нее был пучок сорняков, которым она небрежно помахала в сторону машины.

— Привет, и рада вас видеть! — крикнула она звонким властным голосом.

— Рада вас видеть, Джо! Ши так много рассказывал о вас. — Дуглас уехал по своим делам, и карим глазам и широкой улыбке Мейр О'Малли ничто не мешало тепло сосредоточиться на гостье. Скорее, опуститься на нее. Мейр О'Малли была немного выше Дугласа и на добрую голову выше Джоанны. Волосы ее были прямыми и каштановыми, длинные загорелые ноги голыми, платье лимонного цвета не доходило до колен. Неуверенная? Застенчивая? Беззащитная? Джоанне захотелось громко засмеяться.

Время прошло быстро. После чая Мейр показала Джоанне дом. Она купила его за бесценок и постепенно переделывала по своему вкусу.

— Конечно, между семестрами, что вовсе не ускоряет дело.

— Между семестрами? — эхом повторила Джоанна и узнала, что до замужества Мейр была учительницей, и как только ее дети стали независимыми, прошла курс психологии и теперь преподавала в университете на севере Англии.

А ты думала, напомнила себе Джоанна, официантка или горничная, нанимаемая на сезон.

— Я и понятия не имела. Ши только сказала, что вы «подрабатываете немного на том берегу».

— О, это мне нравится! — засмеялась Мейр. Она тепло говорила о Кейт. — Она совершенная прелесть, и все этим пользуются. Они подкидывают ей всех ненужных животных — у нее для всех дверь открыта. Я сказала, что ей надо бы быть Кейт Барнардо!

Только провожая Джоанну обратно до «большого дома», Мейр намекнула на то, что было у нее на уме.

— Приезжайте повидать меня снова, если у вас найдется время, и в следующий раз, когда вы соберетесь в Каррикду, Ши просто должен уговорить вас остановиться у меня. — Ее светло-карие глаза, серьезные и добрые, встретились с глазами Джоанны, и солгать им было невозможно.

— Я бы с удовольствием, миссис О'Малли, — сказала Джоанна. — Но… я не знаю.

— Джо, милая… — Звонкий голос стал мягче, но все же звучал насмешливо, — вас это совершенно ни к чему не обязывает. Дни, когда выходили замуж за первого мужчину, который привел вас к себе домой, прошли даже в Каррикду! Джерри Болдуин была у меня два или три раза.

Для нее было сюрпризом, что Джеральдина, оказывается, гостила в этом доме. Снова она сделала неверный вывод. Она считала, что у Ши с самого начала не было шансов.

— Вы, конечно, знакомы с Джерри? — говорила Мейр. — Сколько огня! По-моему, я никогда так не смеялась, как в первый раз, когда Ши привез ее сюда на уикэнд. Считалось, что они — бригада для покраски ванной, но эти двое только и делали, что ругались. Она обычно таскала его за волосы.

— Она собирается замуж за Дугласа, — сказала Джоанна, и Мейр взглянула на нее.

— Это я слышала. Ну, лучше него с ней никто не справится. Мне нравится Дуг, — продолжила она. — Я всегда была на его стороне. — Джоанна вздрогнула. — Возможно, это не так заметно теперь, когда Майлса не стало, упокой Господь его душу. — Эта маленькая добавка не только напомнила Джоанне, что Мейр католичка, но, похоже, слова воспринимались и буквально: именно это должен был получить необузданный и обаятельный Майлс — покой Господень. Она снова прислушалась к тому, что говорила Мейр: — Но до этого то, как по-разному Шейла О'Малли относилась к этим двум мальчикам, было просто возмутительным. Неудивительно, что Дуглас предпочел животных людям.

— Как я поняла, — неуверенно вставила Джоанна, — это не очень счастливый брак.

— Счастливый? — повторила Мейр. — Ну что же, они шли на это с открытыми глазами: Мэттью хотел иметь фабрику, а она хотела мужа, который мог бы расширить дело. Он оставил девушку, на которой ему следовало бы жениться, хотя ухаживал за ней, и она любит его до сих пор.

С разгоревшимися щеками Джоанна уставилась на нее. Может, это подтверждение ее собственных подозрений? И даже объяснение еще одного необычного факта — того, что Ши воспитали протестантом:

— Вы хотите сказать…

— Молчание — золото! Я и так уже наговорила слишком много, — отшутилась Мейр. — И Мэтт не из худших. Компьютер в человеческих джунглях, но ранил он удивительно немногих, и ни одна из ран не была смертельной. — Она помолчала, давая возможность Джоанне переварить сказанное. Кого бы ни оставил Мэтт много лет назад, тому только оставалось с этим смириться, и никто не сможет отрицать, что эта жизнерадостная женщина именно так и поступила.

— Когда Джим умер, — продолжала Мейр, — это мой муж, он был кузеном Мэтта, они были похожи, как горошины в стручке, и разные, как мел и сыр. Когда Джим умер, Мэтт сделал гораздо больше, чем я была вправе ожидать. Я приняла его помощь ради Ши и девочек и теперь рада, что Ши может хотя бы частично отплатить ему. Шейла… — Она покачала гладко причесанной каштановой головой. — Вот уж нет! Шейла никогда не позволит забыть о прошлом. О Боже, — спохватилась она с покаянным видом. — Мне не следовало этого говорить. Забудьте.

— Забудьте! — Прощаясь у высоких, открытых ворот Кейт, Джоанна знала, что быть благоразумной — это одно, а забыть — совсем другое.

Дуглас позвонил, чтобы сказать, что не вернется к обеду, поэтому Кейт приказала подать обед в ее гостиной.

— И я думаю, можно разжечь камин. По вечерам становится довольно прохладно.

— Правильно, мэм, — бодро ответила Пег, маленькая горничная. — Я принесу огонька от плиты.

Через минуту она вернулась с горящим фитилем, и вскоре огонь пылал. Может быть, камины Кейт и были старомодными и требовали больших расходов, но в действительности они выглядели изумительно.

— И что же такого сказала вам Мейр, что вы выглядите такой задумчивой? — Кейт испытующе смотрела через стол. — Боже мой, никак вы покраснели?

Ее взгляд встретился со взглядом Джоанны, и веселье в нем медленно пропало.

— Нет, — смущенно сказала Джоанна. — Это просто огонь — хотя миссис О'Малли действительно удивила меня. Я не знала, что она читает лекции в университете.

— О да, она примечательная особа, — снизошла Кейт. — Можно даже сказать, редкая, что касается Каррикду. Но это — другая история. — Действительно другая, подумала Джоанна, или та, о которой она уже догадалась? — Редкая и выполнившая свое предназначение, — продолжила Кейт, и глазом не моргнув. — Как всякая женщина, родившая сына любимому человеку. — Она удивленно взглянула на Джоанну, чья чашка застучала по блюдцу. — Разве вы не согласны? Я бы сама была не прочь так сделать.

Джоанна широко раскрыла глаза:

— Но вам… вам не удалось… — Спохватившись, она замолчала.

— Конечно, учитывая, что он ушел и женился на другой, — спокойно сказала Кейт. — Будем надеяться, что вам повезет больше.

— Мне?

— Милое мое дитя, ведь именно для этого Дуг привез вас сюда, верно? Чтобы сделать вам предложение?

— О нет! — Комната, казалось, пошла кругом. — Простите, мисс Мартин, но вы ошибаетесь. — Джоанна отодвинула свой стул. — Меня пригласил сюда Ши, но ему пришлось уехать в Лондон. Дуглас просто заменил его. Пожалуйста, не надо, чтобы он подумал, что вы… ну, это… пожалуйста, не дайте ему повода так думать. Он так смутится. Он ужасно смутился однажды. — Она увидела, как сдвинулись брови Кейт, и заговорила еще быстрее. — Потому что… он собирается жениться на Джеральдине Болдуин. Они уже присматривают дом.

— Джеральдина Болдуин? Я никогда даже не слышала о ней, — сказала, не сводя с нее взгляда, Кейт. — Милая, простите меня. — Теперь она была совершенно серьезной. — Я смутила вас. Вы собираетесь выйти за Ши? — Она немного помолчала. — Ну что ж, значит так. Я полагаю, не всем быть везучими, — заключила Кейт. — Я надеялась, что это Дуглас, я так люблю его, но я готова поручиться и за Ши тоже. Он порядочный и упорный, и он далеко пойдет. Всего вам наилучшего, милая, я…

— Нет, и это тоже не то, — сказала Джоанна с усилием. — О, я знаю, вы подумаете, что я сумасшедшая. Ши действительно такой, как вы сказали, и он мне ужасно нравится, и он просил меня выйти за него замуж, и приехать сюда и подумать об этом, но… — Она замолчала. Впервые она действительно увидела все совершенно ясно, без расплывчатости и уверток. — Ничего не поделаешь, я не могу.

— Значит, не можете, и перестаньте чувствовать себя виноватой, — бодро посоветовала Кейт. — Я рада, что мы поговорили, — добавила она. — Вреда это не принесло.

Когда Дуглас вернулся, он был уклончив относительно Винсента О'Нейла и больше заинтересован в том, чтобы уговорить Кейт и Джоанну пойти с ним в пивную О'Флаэрти послушать народные песни. Следующую ночь он собирался дежурить, а в пятницу, мудро предрек он, там будут слишком активно праздновать получку, так что лучше там не появляться.

Заведение О'Флаэрти было почти таким же старым, как Каррикду. В нем были зеркала и потемневшее дерево, и множество посетителей, которые приветствовали Кейт и Дугласа с уважительной сердечностью. Осталось от феодальных времен, думала Джоанна, потягивая джин с тоником, но, в сущности, это вовсе не относилось к «большому дому». Можно было догадаться, что большинство мужчин работали у О'Малли. Дуглас подтвердил, что так оно и было.

— Сейчас, во всяком случае.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кейт.

Он поставил на стол стакан и уселся сам, отодвинув стул, чтобы его не задевали проходившие.

— Я не уверен, но у меня довольно часто возникает чувство, что отец что-то готовит. — Он понизил голос. — Мы можем даже оказаться проданным. Как я уже сказал, я не знаю.

— О нет, Дуг! — воскликнула Кейт, также вполголоса. — Только не теперь. Готова признаться, что я считала это естественным утешением в связи со смертью Майлса — что теперь не будет такого рода неприятностей.

— Ну, не знаю, — повторил Дуглас.

Для Джоанны, переводившей взгляд с одной на другого, все это звучало бессмысленно, по крайней мере в том что касалось Майлса. Утешение? Неприятности? Что могла Кейт иметь в виду? Наверняка вопрос об объединении никогда бы не возник, будь Майлс жив.

— Вы можете об этом не знать, Джо, — резко сказал Дуглас, когда их взгляды встретились, — но моему брату очень хотелось, чтобы мы стали частью объединения, управляемого из-за границы. В прошлом году он закинул несколько пробных шаров в этом направлении.

— И вызвал кучу неприятностей, — заметила Кейт. — Не то что бы мистера Майлса это беспокоило. Я так и скажу, Дуг, это правда.

— Понятно, — неуверенно сказала Джоанна. Еще один шок. Она всегда принимала все, что говорил Майлс, за чистую монету, считая его полностью преданным семейной фирме.

— Но я все же не понимаю, почему теперь… — продолжала Кейт. — Мэтт действительно чувствует себя так хорошо, как ты говоришь, правда? — В ее голосе появилась беспокойная нотка.

— О да. Физически он чувствует себя гораздо лучше, — сдержанно сказал Дуглас. — Не знаю, Кейт. Может быть, я очень ошибаюсь. Он скажет нам, когда захочет, и не раньше. Так что пока оставим это.

— А вам это не безразлично? — неожиданно спросила Джоанна.

Он посмотрел на нее, теперь совершенно серьезный, широко раскрытыми и задумчивыми глазами.

— Да, — просто ответил он. — Да. Не безразлично.

Джоанна уже начала удивляться, где же обещанное пение, когда появился старик с мелодионом и извлек из него несколько хриплых нот. Один посетитель запел, и вскоре весь бар соединился в радостном, если и не всегда мелодичном хоре. Все песни были ирландскими, некоторые из них хорошо известны, другие были незнакомы Джоанне, но, очевидно, очень популярны.

Пение стало тише, и Джоанна обнаружила, что ее все больше захватывает окружающая обстановка. Она прониклась ощущением присущих Ирландии дикости и зачарованности, и ее охватило чувство неуверенности. Не то чтобы Каррикду мог исчезнуть, как сказочный Бригадон; он все еще будет здесь в воскресенье, дремлющий среди холмов, но уже без нее. Всего несколько волшебных дней, наследием которых будет боль любви — и одиночество.

Она очнулась, услышав громкий настойчивый голос:

— Давайте, сэр. Какую-нибудь старую песню!

К нему присоединились другие голоса:

— Давайте, мистер О'Малли. Что-нибудь для этой крошки! — Она с изумлением поняла, что они обращаются к Дугласу.

— Ничего не выйдет, — говорил он, ухмыляясь и качая головой. — Какие песни после пары пива? Я еще совсем трезвый.

Тут же Лайэм О'Флаэрти, владелец пивной, налил большую порцию виски и под приветственные крики поставил ее на стол перед Дугласом.

— Вот, сэр. За счет заведения.

Дуглас на мгновение принял нарочито печальный вид и потом медленно встал со стула.

— Хорошо, но помните, что вам некого винить, кроме самих себя.

— Неужели он действительно собирается петь? — удивленно прошептала Джоанна.

— Конечно. Почему бы нет? — также шепотом ответила Кейт. Она не стала уточнять, что давно уже Дуглас, солидный не по годам и отягощенный ношей стольких разногласий на своих широких плечах, не выглядел так, как сегодня.

Дуглас не показывал своих чувств. Ни в семь лет, когда его мать, приходя с фабрики, при виде сына, с надеждой поджидающего в холле, говорила: «О Боже! Ты еще не в постели? Куда смотрит Нэнси?» Ни в двенадцать-тринадцать, когда она восклицала: «Ох, Дуглас! Отдай это крошке Майлсу, пожалуйста. Разве ты не видишь, ему этого хочется!» И в течение всей битвы, разразившейся, когда он решил стать ветеринаром. Никаких высокопарных речей, только упрямая решительность, вызывавшая постоянные жалобы: «Не знаю, откуда у нас взялся Дуглас, он ни чуточки не похож на Майлса».

У Дугласа был довольно неплохой голос, хотя на деревенских подмостках всегда звучал голос Майлса. Дуглас пел, только когда его заставляли. Или, возможно, когда это был единственный способ выразить то, чего не могли произнести его губы.

Он выбрал донегальскую песню «Она шла по ярмарке».

Моя любимая сказала:

— Моей мамаше все равно.

Джоанна слышала, как эту песню исполняли лучше, но вот так — никогда. Свет над головой Дугласа придавал блеск его глазам. Она подумала, что, наверное, из-за света он остается на этом месте. Он почти не шевелился и смотрел прямо на нее.

Почти как будто… но нет, она не должна так думать… это было нелепо, смешно, неправильно. И все же были моменты, когда он наблюдал за ней так заботливо, так нежно, как в ту ночь на холме, когда она затосковала по дому, и показал ей огни аэропорта; или как в тот вечер, когда он сидел на полу и смотрел, как она причесывается; или как вчера у моста Фей, когда у него действительно была причина следить, чтобы она не упала. Да, вот и все, просто разум и доброта — вот и вся причина…

Просто никогда, вот сколько ждать, думала Джоанна, никогда.

Очень мило, выставляешь себя таким ослом из-за чужой девушки, подумал Дуглас и спел последнюю ноту.