Семь сорок (В поисках счастья)

Глава четырнадцатая

Белый «мерседес» привез Шейлу и Мэттью из больницы. Для Кейт, которая не принимала у себя Мэттью с тех пор, как ему стало совсем трудно передвигаться, это было волнующее событие.

Он выглядел измученным, и под глазами набухли похожие на синяки отеки. Джоанна не удивилась, когда Шейла вышла из дома одна и сказала, что уговорила его отдохнуть до обеда. Шейла, однако, поразила ее. Городскую одежду сменили слаксы и непромокаемая куртка, и она пригласила Джоанну пройтись вместе.

Они пошли по дороге вдоль берега. У Шейлы была размашистая походка, и она шагала, заложив руки в карманы, словно мальчишка. Ветер разметал ее короткие медно-рыжие волосы, и она казалась бесконечно далекой от ухоженной персоны, известной в «Доме О'Малли». И возможно, думала Джоанна, бесконечно более похожей на «застенчивую восемнадцатилетку», единственного ребенка Джона Максуини.

На ходу она продолжала подробно рассказывать об обнадеживающе долгом визите, который им позволили нанести Дугласу этим утром, и о великолепных новостях, которые Ши сообщил из Лондона. Мистер Фелгейт-Уинтер не только сам подписал контракт на «Юность О'Малли», но и связал Ши с заинтересованной французской фирмой. Поэтому вместо того, чтобы вернуться в Дублин, Ши и Джеральдина в понедельник собирались в Париж.

— У меня такое чувство, что многим здесь мы обязаны вам, Джо. Ваши эскизы были так хороши! Надеюсь, Каррикду дал вам массу новых идей.

Конечно дал, с его каменными узорами, его морской синевой, его пейзажами медно-золотого оттенка. Джоанне хотелось бы, чтобы у нее было больше времени, чтобы впитать все это.

— Но, конечно, теперь вы уедете в понедельник, — настаивала Шейла. — Дуглас сможет принимать посетителей после выходных, и я знаю, что он хочет поблагодарить вас за спасение Фланна. — Она на мгновение отвернулась. — Это было такое потрясение. Он никогда в жизни не болел. Я привыкла… — Она замолчала. — Джо, я хочу, чтобы вы мне кое-что рассказали. Кейт говорит, что Дуглас считает, будто мой муж хочет внести перемены в бизнес. Он случайно не обсуждал их с вами?

— Со мной? — Джоанна сумела удивленно ахнуть. — Почему бы мистеру О'Малли обсуждать это со мной?

— Потому что вы ему нравитесь, — просто ответила Шейла. — Будьте уверены. Вы и недели не продержались бы в нашем доме, если бы ему не понравились. Поверьте мне, я знаю по опыту. — Карие глаза, которые могли быть резкими и насмешливыми, а иногда отчужденными, сейчас были просто теплыми. — Знаете, я часто думала, что вы с Майлсом были бы идеальной парой.

Четыре или пять недель в Ирландии могли бы притупить остроту подобных замечаний, но этого не случилось. Все еще существовало это захватывающее дух ощущение водоворота. Джоанна с отчаянием чувствовала, что так будет всегда.

— И я была бы очень счастлива, — обезоруживающе добавила Шейла. — Тем временем вы не ответили на мой вопрос. Я ничего не узнаю у Мэтта, пока он не решит. И сейчас я не могу волновать Дуга. И на моей стороне больше нет Майлса.

— На вашей стороне! — Слова вылетели прежде, чем Джоанна сумела сдержать их. — Но Майлс хотел… — Она в ужасе остановилась.

— Продолжайте, — сухо предложила Шейла. — Продолжайте, Джо. Вы не думаете, что мне пора узнать?

Так много рук, так много пружин, и все тянут в разные стороны. Для Джоанны это было почти трагедией. Шейла, Мэттью, Дуглас — все хотели одного — сохранения «О'Малли Твидс Лимитед».

— Да, миссис О'Малли, — спокойно сказала она. — Я думаю, пора.

Мэттью собрался переодеться к обеду. Ничто в течение дня не вызывало в нем такого раздражения, как одевание и раздевание. Он не мог натянуть рубашку через голову. Он ронял вещи и не мог их поднять. В данный момент галстук, который он выбрал, шелковый, переливчатый, с рельефным узором, лежал на полу.

— Подними эту штуку, будь добра, — обиженно сказал он, когда вошла Шейла.

Еще одно обстоятельство, которое она считала само собой разумеющимся, — услуги, привычно оказываемые Дугласом отцу. Телефон в его комнатах временами звонил, должно быть, по двадцать раз в день с коротким требованием «зайди сюда, будь добр». И никогда не звал меня, думала она, разве только ни Дугласа, ни Ши не было поблизости. Если бы не фабрика, он давно бы ее оставил.

Сейчас она машинально достала ему свежую рубашку из плотного кремового шелка. Мэттью наверное даже на смертном одре обсуждал бы, какую рубашку надеть.

— Мне придется научиться, верно? — сказала она, расправляя блестящие складки на его очень загорелых руках.

— Зачем?

Помоги мне, молча молилась она.

— Ну, я подумала, Мэтт, что нам с тобой следует встретиться с Фелгейт-Уинтером… и с французами тоже. Чтобы представить «Юность О'Малли» наилучшим образом.

Лицо, почти глуповатое от удивления, повернулось к ней.

— Конечно, нам придется посоветоваться с доктором Хантером, — осторожно сказала она. — Но он только и может, что говорить «нет».

— Так что мы дадим эту возможность, верно? — Мэттью больше не выглядел глуповато. Он был ярким, смуглым и снова в седле. — Именно с этим я борюсь каждый день — боязнь ответственности, пораженчество. Что Хантеру за дело до этого? Это я долен следить, чтобы все колеса вертелись. Ну… — он помолчал, — во всяком случае, на пятьдесят процентов.

— Спасибо, Мэттью, — любезно сказала Шейла.

Он уловил улыбку и уклончивый взгляд расширившихся глаз. Она заметила, как он вспыхнул и отвел взгляд. Но затем снова посмотрел на нее.

— Интересно, что у тебя на уме?

— Это, Мэтт, исключительно твое дело. — Она расстегнула куртку и бросила ее на кровать. — Это ты принимаешь решения, не забыл?

Если не считать нескольких неуютных часов в гостинице, уже много лет они с Мэттом не спали в одной спальне, много лет прошло с тех пор, как она неуклюже и поспешно надевала свадебный наряд, сшитый портнихой из Каррикду, много лет с тех пор, как Мэтт взглянул на нее и скорчился от смеха. Жестокий смех, напомнила она, обидный до глубины души. Через тридцать четыре года это показалось ей очень забавным. Теперь она совершенно не торопясь умылась и выбрала кремовую комбинацию, отделанную поверху пеной широких кружев.

— Во что я ввязался? — спросил Мэттью. — А, будь ты проклят! — Он уронил носовой платок, который хотел сложить. — Нет, дай я сам. — Он рискованно наклонился. — Мне еще рано на пастбище. — Черные глаза странно замерцали. За тридцать пять лет она могла бы к ним привыкнуть, но внезапно отвела взгляд, схватила платье и быстро натянула его через голову.

— Значит, Дуглас ошибался? — выстрелила она вопросом.

— Дуг? Ошибался? В чем? — Ему не удалось поднять платок. Он все еще лежал на вишневом ковре Кейт.

— О Мэтт! — Это фехтование могло длиться часами. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это объединение. Дуг о нем прослышал. — Лучше не впутывать Джо. Девочка рассказала под нажимом и только после внутренней борьбы. Она это заметила. — Он рассказал Кейт.

— История повторяется? — пробормотал Мэттью.

— Ладно. — Теперь она все скажет. Она устала и нервничала. — Он всегда любил Кейт, и он не изменился. Она всегда любила тебя, Мэтт, и она тоже не изменилась. Ты всегда… — Она заставила себя замолчать. Нет смысла двум немолодым людям вести себя по-ребячески.

— Продолжай, — спокойно сказал Мэттью. — Бога ради, Шейла, прошло уже тридцать пять лет — продолжай же. — Он раздраженно добавил: — Сначала подбери эту проклятую штуку. Мне не дотянуться.

Будто вылепленная скульптором голова пронеслась рядом вспышкой пламени, за ней последовали длинная рука и тонкие пальцы, и платок был спасен и вложен в нагрудный карман.

— Ну? — настаивал он. — Ты веришь в это. Так скажи. Мы так давно с этим жили, что сказать будет почти облегчением. Ты думаешь, что Мейр О'Малли была моей grande passion [9] и что Ши — ее результат. Верно?

Ее взгляд немного испугал его.

— Не знаю, — дрожащим голосом произнесла она. — Не думаю, чтобы я знала… Я больше не знаю, что и думать. Например, другое объединение — то, которого хотел Майлс. Ты никогда не говорил мне об этом. — Боже милостивый, в ужасе подумал Мэттью, она собирается заплакать. Он никогда не умел управляться с плачущими женщинами. — Дуг рассказал Кейт. Похоже… похоже, я и в Майлсе тоже ошибалась.

Это было сказано так тихо, что он не поверил своим ушам.

— Тоже? — резко спросил он. Наступило молчание. Аккуратная голова кивнула. — Леопард не может поменять свои пятна, — предупредил он. — Ты бы управилась в Париже гораздо быстрее без меня. Но, конечно, на самом деле нам надо ехать в Рим.

Еще одна пауза. Потом Шейла ответила:

— Почему бы и нет? Мы не ограничены временем. Ши вполне способен удержать крепость. Мы… нам повезло, что он у нас есть.

Джоанна, измученная страхом, что поступила неверно, испытала огромное облегчение в атмосфере, царившей за обедом. Мэттью и Шейла не только не были на ножах, но и казались поразительно дружными. К концу еды Шейла даже сказала ей с улыбкой:

— Я думаю, если мы хорошенько попросим врача, то он может позволить Дугласу принять одного посетителя уже завтра, если вы хотите, Джо?

Джоанна с пылом выразила согласие, когда Кейт, вызванная к телефону, вернулась с удивленным и слегка обеспокоенным видом.

— Это была Мейр. Ей только что позвонили, и она подумала, что нам следует об этом знать. Джеральдина Болдуин просила приютить ее на ночь.

— Джеральдина? Но она в Лондоне — и собирается в Париж, — начала Шейла.

— Значит, нет, — сообщила Кейт тоном, не скрывающим ее чувство. — Она в Донегале, только что сошла с автобуса из Белфаста и ждет другого, чтобы приехать сюда. Мейр говорит, что завтра она летит обратно в Лондон. Это только повидать Дуга.

— Клянусь Святым Петром! — воскликнул Мэттью. — Должно быть, мы ей слишком много платим!

— О Мэтт, — вмешалась Шейла, — естественно, она должна была приехать. Они практически помолвлены.

Джоанна ничего не сказала. Внезапно у нее пересохло во рту.

Как и следовало ожидать, когда на следующее утро Шейла О'Малли обратилась к врачу Дугласа с просьбой разрешить посещение, она имела в виду Джеральдину.

— Вы же понимаете, Джо, она так скоро должна будет сновать уехать.

Расписание Джеральдины было очень плотным. Ее самолет вылетал из Белфаста в семь, так что ей требовалось выехать из Каррикду сразу после ленча. Шейла повезла ее в больницу около одиннадцати.

— Пожалуй, я пойду проведаю Фланна, — сказала Джоанна.

— Идите, милая, — согласилась Кейт. Она испытующе взглянула на Джоанну. — Такое разочарование. Мне очень жаль. Но я не знаю, что еще могла сделать Шейла.

Фланн теперь даже вилял хвостом, и Винсент О'Нейл сообщил массу подробностей для передачи Дугласу. Она пыталась их запомнить, когда по дорожке, ведущей к дому, подъехал знакомый белый «мерседес». Однако высунувшаяся из окошка водителя голова была не тициановской, а темной, с распущенными волосами. Похоже на прическу Джеральдины. Так оно и оказалось.

— Привет! — по-приятельски окликнула она. — Залезайте! И не надо выглядеть такой перепуганной, — засмеялась она, когда они выезжали на дорогу. — Я не собираюсь вас похищать. Сзади свободно?

На заднем сидении было свободно, гораздо свободнее, чем впереди.

— Я не перепугана, — быстро сказала Джоанна, — просто удивлена. Я вполне могла бы дойти.

— Не сомневаюсь, — все еще весло ответила Джеральдина. — Но я страдаю великодушием. Разве вы не знали? Я хотела видеть вас, — объяснила она, пока они ехали, — по поводу этих эскизов. Они нам очень пригодились. — То, что ее восхваления не знали границ, только ухудшало дело. К этому добавились сообщения от Ши. — И они все хотят еще, — заключила Джеральдина. — Не только для «Юности О'Малли», но и для других направлений. Наклевывается еще одна британская фирма. Так что в итоге перед вами прекрасное будущее, и я подумала, что вам следует об этом знать.

— Это ужасно мило с вашей стороны, — Джоанна терзалась самоуничижением. — Я очень признательна.

Неожиданно для нее сиренево-голубые глаза сощурились.

— Да-а, я была уверена, что так и будет. И что будет жалко все испортить.

— Испортить? — К щекам Джоанны прихлынула жаркая волна. Она нервно дотронулась до них.

— О, даже вы не можете быть настолько наивной, — вздохнула Джеральдина. — Вас вышвырнут на улицу, девочка, и О'Малли не притронуться ни к одной вашей работе, если они узнают о вас и Майлсе.

Разве это была жаркая волна? Теперь она стала ледяной. Она докатилась до ладоней Джоанны и хлынула дальше, в нижнюю часть живота.

— Кто вам сказал? — спрашивать не было необходимости. Это мог сделать только один человек.

— Ши.

— Но он обещал. О, как он мог!

— Ну-ну, нечего рвать на себе волосы, — грубо сказала Джеральдина. — Он был пьян. Я, право, не знаю, как он вообще сохранял вертикальное положение. Он весь день провел на ногах, а вечером был этот прием, из тех, где не спрашивают, хотите ли вы еще, просто все время доливают в ваш фужер. Кто-то спросил о вас, и он проговорился, что вы знали Майлса, только это, больше ничего. Остальное я вытянула из него уже потом, в такси. Он к этому времени был так измучен, что не знал, на каком свете. — Она сказала все это спокойно и без смущения.

— Но — почему? — спросила Джоанна. Теперь она ощущала странную пустоту, из-за которой в этот момент чувствовала только любопытство.

— Почему? — повторила в свою очередь Джеральдина. Она съехала на обочину и остановилась. — Джоанна, я буду с вами откровенной. Мне очень жаль, что у вас с Майлсом так вышло. Это наверняка было ужасно. Но вам не удастся заполучить Дугласа взамен.

— О нет! — ахнула Джоанна. — Нет. Это совсем не так! — Голова ее кружилась. Как можно подумать… она безнадежно махнула рукой.

— Ну, это просто к слову пришлось, — холодно сказала Джеральдина. — У вас что-то возникло к нему, не так ли?

— Я… он мне небезразличен, если вы об этом спрашиваете, — признала Джоанна.

— Не спрашиваю, а утверждаю, — ответила Джеральдина. Вы… из тех людей, которые не понимают намеков. Так вот, мне это не нравится. Как хотите, но мне действительно не нравится. Я надеялась, что до ультиматума не дойдет, но как я уже сказала, намеки не дали результатов.

— Намеки? — озадаченно повторила Джоанна.

Джеральдина очень приятно засмеялась:

— Полагаю, мы вполне можем цивилизованно все обсудить. Я увидела, куда ветер дует, по-моему, еще раньше вас — в тот самый первый день в кабинете миссис О'Малли, когда вы сказали, что познакомились с Дугласом на выставке в Лондоне и захотели помочь. Мне не слишком понравилась мысль, что вы приедете сюда на фабрику.

— Это был Ши, — вяло сказала Джоанна. Ей показалось величайшей несправедливостью, что все военные действия могли развернуться из-за глупой ошибки. — Я говорила о Ши. Я думала, что это он — брат Майлса.

— Ну и ну! — Снова короткий смешок. — Я не виновата, если вы что-то не так поняли. Так вот, я просто хочу, чтобы вы вернулись в Англию, так что мы с Дугласом сможем продолжить с того места, где остановились. Я думаю, сейчас он и вправду слегка увлечен вами, но как только он вернется к своей работе, он забудет об этом. На следующий год мы, наверное, уже поженимся. И раз он вам так нравится, не беспокойтесь. Я буду ему очень хорошей женой.

Молчание, вероятно, очень длительное, было так наполнено смятенными размышлениями, что Джоанна потеряла счет времени. Она всегда представляла себе дамоклов меч падающим, подобно удару молнии, раскалывая мир надвое. Вместо этого он опускался на жертву дюйм за дюймом, почти грациозно. Каждый дюйм был оправдан, безусловен, справедлив. Существовал только одни контрудар, и она знала, насколько он слаб.

— Вы совершенно уверены, что они придадут этому значение?

— Ну, не думаю, что нам стоит тратить время на это. Они придадут значение, — сдержанно ответила Джеральдина. — Миссис О'Малли, например, всегда считала Майлса рыцарем без страха и упрека. Она никогда не могла бы даже предположить, что он мог ее обманывать. Мистера О'Малли больше всего возмутит то, что вы не сказали ему правды о себе. Это его основная жалоба с тех пор, как он не может передвигаться. Ему не рассказывают или делают что-то за его спиной. Однако с ним у вас возможно, и обошлось бы. Он — это самое простое. Но вам придется непросто с Дугом. Он всегда был совершенно уверен в вашем существовании. Видите ли, он знал о том телефонном звонке. Он сказал, что Ши надо было узнать ваше имя и адрес. Он даже подумывал поехать в Лондон, чтобы узнать, не известно ли кому-нибудь в колледже, кто вы. Он, возможно, считает, что совершенно несправедливо обвинять вас в автомобильной катастрофе, но Дуг понятия ответственности и чести возводит в принцип. И, конечно, никто лучше него не знает, что за этим последовало.

— Так что вот, — сказала она через несколько минут. — Решайте сами.

Чтобы решить, вернее, сформулировать окончательное решение, потребовалось всего несколько минут. Все предшествующие доводы против того, чтобы рассказать Дугласу, стократно усилились, с добавкой к мысли о новых мучениях, которые она может доставить Шейле О'Малли. «Не мир, но меч», сказано где-то в Библии. Джоанна чувствовала, что никакие другие слова не могли бы подвести итог лучше этих.

— Они не должны знать. Итак, что вы от меня хотите?

— У вас есть билет на самолет, — просто сказала Джеральдина. — Я хочу, чтобы вы воспользовались им завтра, как соберетесь. Теперь слушайте внимательно. Я привыкла к таким вещам, и я все продумала.

В Каррикду, входившем в группу церковных приходов, были свои часы службы, в порядке строгой очередности. Сегодня утренняя молитва была в полдень, и Кейт выразила разочарование, что Джоанна не пошла с ней.

— Гости — это всегда приятно.

Нелегко было отвечать, словно ничего не случилось, особенно после того, как Джоанна потратила немало времени, чтобы написать ей письмо. Прискорбно слабое, чувствовала она, запечатывая его. Кейт будет ошарашена, ей никогда не понять, Почему Джоанна вдруг почувствовала, что «лучше поехать домой тогда, когда было намечено», то есть не понять до тех пор, пока Дуглас не расскажет ей о содержании письма, адресованного ему, написать которое было труднее всего, письмо, которое говорило «нет».

Он, по словам Джеральдины, сказанным за ленчем, был «великолепен». Она вернулась после визита в почти демонстративно хорошем настроении.

Ничто не было забыто для Джоанны. Машина с фабрики будет ждать ее у ворот Кейт завтра утром в восемь пятнадцать и отвезет ее в Донегал к девятичасовому автобусу на Дублин. Он приедет туда как раз около двух, и автобусная станция, что очень удобно, была также остановкой автобуса, идущего в аэропорт. Джеральдина обещала, что сама упакует и отправит имущество Джоанны, оставленное в Нокбеге. «А что делать с котенком?»

После минутного размышления Джоанна сказала «нет». Кен был частью мечты. Казалось, он и должен этим остаться. Кто-нибудь мог привезти его обратно к Кейт, которая, в конце концов, никогда не хотела с ним расставаться.

Расписание было составлено безупречно — не зря Джеральдина была секретаршей, а поскольку Шейла и Мэттью О'Малли, как и Кейт, завтракали в постели, Джоанне было совсем нетрудно ускользнуть.

Пятнадцатью часами позже, она, еле передвигая ноги, прошла билетный контроль на станции в Норидже, и рука отца, благословенно сильная и желанная, протянулась и обхватила ее.

Когда в воскресенье вечером Джеральдина вернулась в Лондон, Ши в гостинице не было. Он оставил ей записку, в которой сообщал, что встречается с Фелгейт-Уинтером, но увидит ее за завтраком; также сообщалось, что для них обоих заказаны места на утренний самолет в Париж.

Когда она свалилась в постель, усталая и отягощенная заботами, поездка в Париж вовсе не казалась ей такой уж привлекательной, и на следующее утро Ши, похоже, разделял ее мнение. Сначала в такси, а потом в автобусе его настроение можно было описать только словом «сварливое».

Когда они добрались до зала отправления, то услышали, что рейс откладывается.

— Ладно, нечего на меня огрызаться, — обиженно сказала Джеральдина, когда ее предложение выпить кофе, пока они будут ждать, было отвергнуто. — Мы в одной лодке.

— Хотел бы я в ней оказаться, — саркастически сказал Ши.

— Конечно, я и забыла. Ты не любишь летать, верно? Почему же ты летишь?

Ши раздраженно сказал, что все устраивала секретарша мистера Фелгейт-Уинтера.

— Нечего было тебе ездить в Ирландию, ты должна была заботиться обо мне.

В самолете он запротестовал:

— Боже, только не у окна. С какой стати мне в него смотреть? — И когда после безупречного взлета они были в воздухе, он сидел, напряженно уставясь прямо перед собой.

— Знаешь, что тебе требуется, так это виски. — Она плохо спала, и в момент пробуждения все нахлынуло на нее. Она подумала: я не справлюсь, только не сегодня. И потом: это несправедливо. Но как раз это было не чем иным, как справедливостью. Дуглас всегда был справедливым. Просто от него до Ши было как от неба до земли.

Ши безразлично отнесся к идее насчет виски, поэтому она сама взяла ему порцию.

— Твоя мать беспокоится о тебе. Говорит, что тебя эксплуатируют. Она хотела поговорить с ними, но я ее остановила.

— Спасибо, — содрогнувшись, ответил Ши.

— Тем не менее, это правда. У тебя не было отпуска. Тебе следует настоять, когда мы вернемся. Побудешь хоть немного с матерью, пока у нее не начнется семестр. — Ей нравилась Мейр О'Малли, иначе, конечно, она никогда не сослалась бы на нее.

— Поедем вместе? — пригласил Ши.

— Ты же знаешь, что мы не можем отсутствовать одновременно.

— Ну, в данный момент я отсутствую — к сожалению, — зевнув, сказал он. — А ты сейчас где?

Верно, она сказала глупость. Странно, что ей первыми пришли на ум эти слова, а не простое «нет». Странно, что именно сейчас она способна обсуждать поездку в Каррикду, но ведь это будет другой Каррикду, еда в неопределенное время, тарелки, приносимые к телевизору, облицовка кухни кафелем с подсолнухами. Тогда были веселые уикэнды.

— А как Джоанна?

— А что Джоанна? — Похоже, он еле сдерживал зевоту. — Это не ее вина. Она старалась, я уверен. — Темноволосая голова упала на плечо Джеральдины, и рука Ши обмякла поперек ее тела. Надо же, выключился мгновенно, — с изумлением подумала она.

Она сама была не прочь уснуть, выкинуть из головы вчерашний день и лицо Дугласа, когда она просунула голову в дверь. Свет на нем погас, совсем медленно, совсем беззвучно. Вошедшая следом за ней Шейла пришла на выручку.

— Кейт и Джо просто умирали прийти, но врач позволил только одного посетителя, и мы знали, что ты захочешь увидеть Джеральдину.

— О, да, да, конечно, — немедленно ответил Дуглас, протягивая руку.

Он всегда соглашался с предложениями других. Именно так все и началось.

— Мать говорит, что ты хотела посмотреть это представление в «Гейети». Не хочешь ли пойти со мной?

И нетерпеливый вопрос Шейлы:

— Ну что, пригласил он тебя? — не оставлял ни малейшего сомнения в том, чья идея это была на самом деле.

Такое любезное и такое желанное приглашение, что она с радостью согласилась. Но Дуглас был честен с самого начала. Пусть она смотрит на него просто как на «затычку», потому что, хотя он «действительно наслаждается» ее обществом, он не думает о женитьбе. И через двенадцать месяцев регулярных свиданий он все еще будет оставаться всего-навсего хорошим приятелем. Хотя до вчерашнего дня она еще надеялась. Вчера, когда они были одни, он сказал, честно и прямо:

— Я хотел сказать тебе, в сущности, ты первая, кто об этом узнает: я попросил Джо выйти за меня замуж.

Ей достаточно было сказать одну короткую фразу: «А тебе известно, что она — та девушка, с которой должен был встретиться Майлс?» Но она не сказала. Потом, когда он поправится. Но ей это не сойдет с рук. Я расскажу ему позже.

К своему величайшему удивлению, сейчас она поняла, что не расскажет никогда. У нее и так забот по горло, — или, вернее сказать, все руки заняты. Она вспомнила, что не следует давать спиртное человеку, который с трудом сдерживает беспокойство.

Темноволосая голова Ши все еще перекатывалась по ее плечу, губы чуть приоткрылись, так что была видна расщелинка между передними зубами. На шее была крошечная, ребячья родинка. Когда, смущенная улыбкой стюардессы, она хотела отодвинуться, изящная загорелая рука, все еще во сне, только крепче обхватила ее.