Сеньорита

ГЛАВА 17

В город они больше не убегали, хватило единственной прогулки по разрушенным улицам. Денис вновь, под строгим присмотром девушки, взялся за испанский. А Ольга, кроме учительских обязанностей, изощрялась с тем скромным набором продуктов, что у них имелся, стараясь придумать каждый раз что-нибудь новенькое к обеду. Иногда получалось вкусно, иногда забавно. Чаще второе.

У сбежавшего фабриканта имелась довольно богатая библиотека, которую он с собой не забрал, посчитав, видимо, излишним грузом. Были тут книги не только на испанском, но и на французском, английском и даже несколько томиков на русском: Толстой, Чехов. Денис предпочел бы Горького, но пролетарского писателя буржуй не жаловал.

Читать Денис, конечно, любил. Когда было для этого время. А тут его образовалось столько, что девать некуда. Обнаружилось, что русские издания — еще дореволюционные, даже не разрезаны. То есть непонятно для чего куплены этим фабрикантом. Чтобы стояли на полке и можно было похвастать перед гостями: дескать, вот я какой образованный? Наверное. А теперь пилоту приходилось пользоваться кухонным ножом, чтобы разрезать страницы.

Толстого он сразу отверг. Хватит и того, что успел прочесть в тайнике на финке Рязановых. Взялся за Чехова. Этот понравился ему больше. Короткие рассказы, иногда смешные, иногда грустные. Но все это был отживший мир, все чуждое, хотя и понятное. Чем не займешься от скуки!

Он с удовольствием пострелял бы из маузера Ольги, но сделать этого не было никакой возможности. И охранники всполошатся, и патруль может появиться.

Хотя с улиц города стрельба доносилась часто. Неизвестно, кто и с кем там воевал. Может, те же патрули шпионов отлавливали?

Корзинки с продуктами доставляли еще дважды. Эрнесто не появлялся. Мещанская жизнь продолжалась. И Дениса вновь начали обуревать сомнения. Может, о них забыли? Ну, такая загруженная деятельностью жизнь, что о двух посторонних и вспомнить некогда. Или случилось что-то с Эрнесто и Штефаном. Последний и вовсе не появлялся в особняке с самого прилета в Мадрид.

Также им было неизвестно о положении на фронтах. В том, что франкистов остановили под Мадридом, Денис не сомневался. У республиканцев хотя и хромала дисциплина, но сражались они отважно и жизней своих не жалели. Но что вообще происходит? Он попытался на ломаном испанском спросить об этом у полупьяных охранников, но те только глупо улыбались и пожимали плечами. Этим жизнь, наверное, казалась раем. Тихо, в подвале полно вина, чего еще желать?

В последнее время вражеские бомбардировщики над городом не появлялись, и пилот счел это хорошим знаком. Значит, наши не дают прорваться, отгоняют и сбивают на дальних подступах.

Но когда же хоть что-нибудь решится? Когда Эрнесто принесет хоть какую-нибудь весточку?

И он появился. Вместе со Штефаном и еще одним человеком, увидев которого Денис просто онемел от удивления. И радости.

Перед ним стоял, несмело улыбаясь, Саня Макаров! Товарищ и друг, такой же, как он, военлет. Они даже в Испанию вместе попали. Санька был вторым ведомым, когда Денис потерялся и был сбит. И сейчас он стоял перед ним в каком-то нелепом комбинезоне и тоже не верил своим глазам.

— Ты? — воскликнули они одновременно и крепко обнялись.

Несколько минут прошли в невразумительных восклицаниях и хлопанье по плечам. Наконец, Макаров смог вымолвить связанные фразы:

— А мне сказали, что встреча с нашим товарищем и командование в курсе! Никак не думал, что это ты!

И тут же помрачнел.

— Нам на закрытом собрании сказали, что ты предатель и перелетел к фашистам. И что если встретим твой самолет в воздухе, нужно заставить тебя приземлиться и взять в плен, а если не получится — сбивать к чертовой матери! Меня трясли на допросах, подробности твоего исчезновения выпытывали, грозили всячески. Потом, правда, отстали…

Помрачнел и Денис. Значит, худшие предположения оправдались и все, о чем говорил Эрнесто, — правда.

— Не предавал я, Санька. Сбили меня. Потом люди хорошие подобрали, спрятали. Сюда добрался, а тут вон какое дело!

Он посмотрел на Эрнесто.

— И как теперь быть?

Эрнесто уже разливал вино по стаканам. Был он совершенно спокоен.

— Мы для того вашего товарища привезли, чтобы вы, наконец, убедились во всем и перестали рваться в бой. Нет для вас пути назад. Пока. Дальше — видно будет. Но сейчас — никак. Официально объявлено, что вы — перебежчик и предатель. Конечно, товарищи поторопились с этим заявлением. Но вот такие у нас сейчас времена. Как говорится, лес рубят — щепки летят. А вы очень подошли на роль этой самой щепки.

Он говорил таким спокойным, даже равнодушным тоном, что Денису захотелось заорать, ударить его или сломать что-нибудь. Что же за безысходность такая?!

И Макаров смотрел на друга так сочувственно. Но чем он мог помочь? Рассказать в полку, что вот, видел Дениску Вершинина, никакой он не предатель, наш, советский человек, оклеветали его! Да Саню потом по допросам затаскают, черт те в чем обвинят, и хорошо, если домой не отправят, а то ведь и арестовать могут. За несанкционированную встречу с врагом.

Кстати, каким образом его удалось сюда привезти? Об этом он и спросил.

— Кое-какие пути и связи у нас все же есть, — сказал Штефан. — Но советское командование столь недоверчиво, что маскироваться приходится изо всех сил. Вам, Александр, ни в коем случае не стоит рассказывать, где вы были и с кем виделись. На расспросы будете отвечать, как мы вам говорили. Один из испанских руководителей захотел встретиться с советским пилотом, узнать, на какой высоте боевой дух тех, кто защищает небо Мадрида. Слишком частыми стали бомбежки, вот он и усомнился. Все остальное мы обставим, как надо, не переживайте. Даже с подарком вернетесь.

Саня понятливо кивал. Встретиться с другом, считавшимся пропавшим, конечно, здорово. Но признаваться в этом, действительно, не стоило.

Наскоро попрощались. Саньке вручили холщовую сумку с несколькими бутылками вина из фабрикантского погреба, и Штефан повез его в расположение.

Шум мотора затих вдали. Эрнесто опять плеснул себе в стакан, не предлагая остальным, сказал:

— Как видите, дорога в небо для вас пока закрыта. Подчеркиваю — пока. Правда, сколько этот запрет будет длиться — неизвестно…

Он словно дубиной оглоушил Дениса этими словами. Не летать? Как это может быть? Да ведь ему без неба просто не прожить!

И в то же время после встречи с Саней он вдруг начал понимать, что прежней жизни — конец. Ему не хотелось в это верить, но что-то подсказывало: да, правда. И никуда от этого не денешься…

А Эрнесто продолжал:

— Мы подумали и решили предложить вам другую работу. Не связанную непосредственно с полетами, но и это умение может пригодиться. Работа, предупреждаю сразу, очень опасная. Смертельно опасная. Но вы уже доказали свое умение выходить с честью из затруднительных ситуаций…

Денис слышал его, но в мозгу продолжала крутиться одна лишь фраза: «Все, отлетался!» И это было больно.

— Денис Игоревич, да вы меня не слушаете! — возмутился Эрнесто. — Я вам предлагаю новую жизнь, а вы где-то в облаках витаете…

— Какие уж тут облака, — горько усмехнулся пилот, теперь уже бывший. — Сами сказали, что не летать мне больше.

— На земле тоже много дел, не менее увлекательных, чем полеты, — голос Эрнесто теперь звучал жестко. — Поэтому слушайте внимательно!

— Слушаю, — равнодушно сказал Денис. Ольга на протяжении последних часов не проронила ни слова. И по ее лицу было совершенно не понять, что она обо всем этом думает.

— Для начала вы пройдете обучение в одном из наших специальных центров. Обучение специфическое. И если вы согласитесь, то назад дороги уже не будет. Или вы идете до конца, или…

Любопытно.

— А кровью расписываться нигде не надо будет? — вдруг спросила Ольга.

Эрнесто хмыкнул неопределенно.

— Крови, поверьте, на вашу будущую жизнь хватит с избытком.

— Так вы что, в диверсанты нас вербуете? В шпионы? — изумилась девушка.

— Ну, во-первых, не в шпионы, а в разведчики, — сухо поправил ее Эрнесто. — А во-вторых, лично вам никто никаких предложений не делает. Мы постараемся вернуть вас отцу, и будете жить, как прежде, тихо и мирно. Война в конце концов закончится. Заведете семью, нарожаете детишек. Что еще надо для счастья?

— Да вы издеваетесь! — подскочила со стула Ольга. Уперев руки в боки, она нависла над Эрнесто. Тот даже стакан поставил на стол, опасаясь, наверное, что разъяренная девица сейчас на него набросится с кулаками. — Издеваетесь? Так вот знайте, никуда Денис без меня не поедет! И вся дальнейшая жизнь у нас будет проходить только вдвоем! Зарубите себе это на носу и передайте вашим начальникам!

Эрнесто шумно выдохнул, рассмеялся и вновь взял свой стакан.

— Ну, на такой успех мы и рассчитывали… Хотя, признаюсь, были сомнения. Девушка из приличной семьи, дворянка по происхождению. Вы лакомый кусочек, графиня!

Он неожиданно лукаво подмигнул Ольге. А та действительно размахнулась, чтобы дать ему пощечину. Денис проворчал угрожающе:

— За языком-то следить надо!

Эрнесто поставил стакан, прижал ладони к груди.

— Каюсь, каюсь! Прошу меня простить. Огрубели на этой проклятой войне, совсем забыли, как с прелестными дамами нужно обращаться.

Ольга опустила занесенную руку, сказала:

— Вот то-то же!

Села на стул, схватила свой еще не тронутый стакан и одним махом опорожнила его.

— Уважаю, — ухмыльнулся Эрнесто. — Вот что значит — старинное дворянство! Итак. Предложение вам сделано. Немедленного ответа я не требую. До завтрашнего вечера у вас время есть. Подумайте, обсудите. Тогда и решите. Договорились?

— Постойте! — словно очнулся Денис. — Вы так и не сказали, на кого предлагаете нам работать? Сам-то вы кто такой, в конце концов?

— А я разве не сказал? — делано удивился Эрнесто. — Ну, так позвольте представиться без псевдонимов. Павел Третьяков, сотрудник Иностранного отдела НКВД. Но в дальнейшем все же лучше называть меня по-прежнему Эрнесто. Ни о какой измене Родине, таким образом, речь не идет. Все, что вы будете делать, послужит только ее укреплению. Удовлетворены? А теперь разрешите откланяться. У меня еще масса дел, несмотря на позднее время.

И он удалился.

Какое-то время Денис и Ольга сидели молча, глядя на огни стоявших на столе свечей. Запас их обнаружился в одной из кладовок особняка. Вообще складывалось впечатление, что фабрикант и его семейство уезжали в большой спешке, забрав только самое ценное и надеясь, что дом не разграбят до тех пор, пока появится возможность вернуться. Вот и свечей нашлось множество. Сейчас электрический свет отключали очень часто, и темными вечерами эти свечи очень помогали.

Денис первым прервал молчание:

— Ну, что скажешь?

— Неожиданное предложение… Я до сих пор не могу в себя прийти. И так до конца не поняла, что же это за работа такая?

— Тут как раз все понятно. Нас подготовят, научат всему необходимому. А потом под чужими фамилиями и с фальшивыми паспортами зашлют в какую-нибудь страну. Будем жить, как обычные граждане, и собирать информацию о врагах Советского Союза. — Он помолчал, затем добавил: — Возможно, кого-то и убивать придется. Не зря же этот Павел-Эрнесто про кровь сказал…

— Веселенькая перспектива… — вздохнула Ольга. — С другой стороны, здесь у нас вообще никаких перспектив.

— Ну почему же? Ты действительно можешь вернуться к отцу.

— И ты туда же? — взъярилась девушка. — Мало было мне этого придурка?

— Да успокойся ты! Пошутил я, — укротил ее гнев пилот.

— Идиотская шутка! — не смогла сразу успокоиться Ольга.

— А я сам — не идиот? — горько усмехнулся Денис. — Это надо же было так попасть… И что самое обидное — тебя ухитрился втянуть…

— Теперь ты успокойся! Никуда ты меня не втягивал, я сама с тобой пошла. Я же люблю тебя!

— Что, правда? — поднял он на нее взгляд.

Девушка подошла, села к нему на колени, обняла.

— Правда, правда. Ты еще сомневаешься?

— Уже нет… Но все же — как нам быть?

— Чего тут думать? Назад дороги нет. Надо соглашаться. Вместе мы с любой бедой справимся. Даже с фальшивыми паспортами!