Сердце Дракона. Девятый Том. Часть 2

Глава 813

Глава 813

Хаджар попытался скрыться в пещере, где буквально жил Орун, но понял, что не может пошевелиться. Его свободу ограничивали четыре, крутящиеся вокруг, волшебные руны. Они формировали щит из белых молний.

Хаджар провел по границе своей клетке. Следом за его ладонью тянулись мелкие всполохи электричества. Каждый из них был настолько пропитан мистериями меча, что Хаджар сомневался, смогла бы техника Императорского уровня пробить этот кокон с первого удара.

Впрочем, вскоре его мысли сместились совершенно в другое русло.

— Кости не засохли, старик?! — смеясь, Орун взмахнул мечом.

Ударил гром. Не в той метафоре, в которой барды описывают приход грозы, когда единственное, по чему бьет гром — уши невольного свидетельства прекрасной ярости самой природы.

Нет, гром действительно — ударил. С мощью, невиданной доселе Хаджаром, он обрушился на камни скальной вершины. Земля под ногами Хаджара задрожала и мириады трещин слились в сложный узор паутины.

Вокруг меча Оруна заискрился сноп белой энергии — тысячи молний сплелись воедино. Темная, пусть и звездная ночь, вдруг стала светлее безоблачного полдня.

Тридцатиметровый меч, созданный из молний, Орун сжимал в руках так же легко, как если бы держал не невероятную технику, а простую тренировочную деревяшку.

— Так же любишь лаять, как и всегда, — покачал головой старик.

Он, сгорбившись разве что не в три погибели, опирался на трость. Короткая, не длиннее метра, она никак не выглядела тем, что может сдержать мощь подобной технике.

Само эхо от меча молний порождало огненные всполохи. Дождем проливаясь на землю, он белым пламенем сжигал древние леса, деревья которых не всегда поддавались Черному Клинку. Он плавил камни, о которых в кров разбивался Хаджар, чье тело почти равнялось по крепости артефакту уровня Земли и уж точно превзошло границу Духа.

— Громкие слова, старик! — сверкая глазами не хуже, чем его техника, Орун занес клинок молний над головой.

Вокруг него закружился вихрь силы. Мистерии меча, такой глубины, что щит, окружавший Хаджара, начал слегка подрагивать, а камни вокруг — буквально испаряться, сливались с энергией цвета свежего молока.

Орун заревел разбуженным, голодным медведем. Его рев сливался с давящем на пространство громом. Меч, который и без того достигал тридцати метровой длины, вырос еще на несколько метров, а затем обрушился в неистовом, рубящем ударе.

Со стороны это выглядело, как огромная, острая, белая молния устремилась в рывке. Эхо от техники разошлось огненным покровом на многие километры вокруг. Оно сжигало воздух, заставляло небо полыхать и, в то же время, сиять.

Сотни зверей, птиц и редких адептов Горы Ненастий подняли взгляды к пылающим небесам. Эта была битва того уровня, которая сама по себе могла принести вдохновение или озарения, необходимые для осознания глубин собственного пути развития.

Удар, сжигающий воздух, несущий в себе смерть и разрушение, эхо которого волной белых искр ошпарило и оплавило горный пик, за долю мгновения преодолело те километры, которые разделяли Оруна и старика-ректора.

Скорость, о которой Хаджар не то, что помыслить не мог, а даже представить, что удар меча способен быть “настолько” быстрым.

И не проникающий выпад, а рубящий удар, сила которого заключалась не в скорости, а в чистой мощи.

За доли мгновения до того, как меч молний ударил по плечу старика, тот едва заметно приподнял трость и ударил ею по дну лодки.

Сперва, как казалось Хаджару, ничего не произошло, но уже через удар сердца перед стариком появился слегка желтоватый, кленовый лист.

Сорванный недавним вихрем доминирующей, всепоглощающей и разрушающей силы Оруна, он спланировал перед стариком. Оказавшись прямо на пути потока меча белой молнии, он оказался именно в той точке, куда приходилась вся мощь этого жуткого удара.

Дальнейшее еще долгое время никак не уложится в сознании Хаджара. Вся эта невероятная сила, все тридцать три метра белой молнии, ударив по листу, толщиной с бумажный лист и шириной с ладонь, вдруг рассеялись.

Лопнув мыльным пузырем, исчезли так же быстро, как и появились.

Окружающий мир вновь погрузился в ночную мглу, разбавление звездным, едким полумраком.

Орун, приземлившись на скальный выступ, сплюнул кровью и вытер губы. Старик же, как стоял в своей лодке, так там и остался.

Лист, в центре которого виднелась небольшая, диаметром с иголочное ушко, прожжённая дырка, продолжил плавно планировать в сторону разом потухшего леса.

— Так же крепок, как и всегда, — Орун вытер рукой струйку крови. Что, ко всем демонам, произошло?! Как простой лист смог заставить отступить Великого Мечника и ранить его? Адепта, чье тело достигло крепости артефакта уровня Неба, подкрепленного мощной защитной техникой?! — Посмотрим, как ты справишься с этим!

Орун вновь оттолкнулся от скалы. Сделал он это с такой силой, что разбитый уступ многотонными глыбами полетел во тьму. Дрожь от простого толчка ногами Хаджар ощущал и сам.

Орун же сходу развил скорость, достаточную, чтобы в скалы вонзилась звуковая волна, а позади него остался расходящийся облачный круг и такая же белая полоса.

Три километра Великий Мечник пролетел быстрее, чем потребовалось Хаджару, чтобы единожды моргнуть. Перед самым ударом он будто бы оделся в белую молнию. Она не просто приняла “очертания” брони, как это было в случае с Доспехами Богам Грома в исполнении Диносов.

Нет, молния Оруна именно “стала” его доспехами. Защитой, которая сжигала воздух вокруг него и взрывалась невероятной силой.

Хаджар не сомневался, что если бы он попросту оказался поблизости от этих доспехов, то мгновенно испарился бы.

На этот раз Орун не создавал огромного клинка. Но при этом его меч вдруг стал настолько насыщен молниями, что превратился в ярчайшую вспышку.

Вспышку, которая на расстоянии в десятки километров, простым эхом, забирала жизни слабых и таких неудачливых животных и птиц.

Старик же, даже не поднимая взгляда, слегка приподнял тростью, а затем вновь ударил её по дну лодки. Только на этот раз несколько сильнее, чем прежде.

Если в первый раз Хаджар не услышал характерного деревянного стука, то теперь ему на миг показалось, будто где-то рядом скрипнуло старое, сухое дерево.

И теперь уже не один, а тысяча кленовых листьев оказались на пути Оруна. Они закружились в легком торнадо. Незаметные, легкие, и абсолютно безобидные.

Они поймали Оруна в тесный кокон. Настолько плотный и тесный, что мир вновь почернел, а недавняя яркая вспышка исчезла под покровом зеленых листьев.

Хаджар не видел и не понимал, что происходит, на спустя несколько секунд кокон взорвался молнией. Часть её пронзила землю, взорвав ту самым настоящим котлованом.

Деревья, камни и порода исчезли в белой сфере молний. Вторая же часть ударила в небо и превратила километры облаков в горящие, падающие лоскуты.

Сам же Орун, окровавленный, покрытый сотнями мелких порезов, пушечным ядром отлетел обратно в сторону горного пика.

Врезавшись в него спиной, он обрушил еще несколько многотонных глыб.

Закашлявшись и отхаркнув кровью, он упал на плато, где и стоял Хаджар. При ближайшем рассмотрении он увидел, что порезы Оруна не были простым поверхностными царапинами.

Каждая из ран доходила до самых костей, а некоторые и того глубже.

— Ты знаешь, что это бессмысленно, — старик, краем белого платка, вытер каплю крови с уголка губ. — Твоя ступень развития слишком незначительна, чтобы ты мог справиться со мной.

— Да? — дыхание Оруна звучало тяжело и прерывисто. — Посмотрим, старик… Посмотрим!

Он, вдруг, схватился за рукоять меча обеими руками, а затем резко развел их в стороны. С громом в каждой его ладони оказалось по искрящемуся, белому мечу.

Орун заревел безумным зверем и мир вокруг преобразился…