Сердце Дракона. Девятый Том. Часть 2

Глава 783

Глава 783

Хаджар, сделав последнее усилие, проталкивая сквозь каналы, уже почти наглухо забитые грязной энергией, наконец смог высушить достаточный объем корней четырехлистного клевера.

В результате прямо под его ногами, образовалась небольшая ниша, размером с пиалу для чая. Но достаточно глубокую, чтобы от самого цветка и его пыльцы Хаджара отделяла лишь тонкая прослойка толщиной меньше ногтя.

Вынырнув из глубин Реки Мира обратно в реальность, Хаджар с трудом мог удержать ровную спину. Ему казалось, что он задыхается. Что что-то изнутри жжет его, забивает легкие, вены и артерии.

Едва сдерживая себя от инстинктивной попытки расцарапать собственное горло, Хаджар, дрожащими руками, сгреб яйца Стальной Птицы.

В них уже теплилась жизнь. Ему не требовалось Реки Мира или Взора, чтобы ощутить это. Ощутить биение чужих сердец и неудержимое, горячее желание — жить. Увидеть мир. Расправить могучие крылья и выпорхнуть в небо.

Голос предков говорил внутри маленьких птенцов. Те должны были родиться через неделю, может через полторы.

Но мир, особенно мир боевых искусств и развития, был жесток. Здесь выживали лишь сильнейшие, хитрейшие или самые жестокие.

Положив яйца перед собой, сплевывая черной, до того грязной и отравленной кровью, Хаджар опустился на колени и коснулся лбом веток.

— Простите меня, — кашляя, отхаркивая мазутом, вместо крови, произнес Хаджар. — Простите, что не дал вам шанса постоять за себя.

Может Хаджар и не был прав — ведь кто, как не он, знал, что сильный пожирает слабых. Но в таком поступке, который он собирался совершить, не было ни грамма чести.

Все равно, как если убить младенца…

Но Хаджар хотел жить. Он не собирался умирать. И если на его пути к рассвету следующего дня оказались три нерожденных птенца, то он сделает с ними то, что сделал бы с ним самим любой другой хищник.

Он их съест.

Вновь отхаркивая черной кровью, Хаджар выпрямился, вернулся обратно в позу лотоса и задышал. Это давалось ему нелегко. Намного сложнее, чем при суровой простуде, напрочь забившей носоглотку.

Нет, это действительно было сравнимо с тем, как чувствует себя тонущий. Тонущий не в воде, а в глине или грязи, в зыбучих песках или густом мазуте.

Река Мира дрожала перед Хаджаром. Ему казалось, что из-за грязной энергии корней клевера, он стал только тяжелее, но потоки энергии выталкивали его на “поверхность”.

Грязь, которой он по собственному желанию забил энергетическое тело, не позволяла Хаджару погрузиться внутрь Реки.

Если так продлиться и дальше, то Стальная Птица, отправившаяся в полет из гнезда, не будет ему страшна. Он банально умрет из-за того, что разрушиться и сгниет его энергетическая структура.

— “Что же”, - подумал Хаджар. — “Терять мне нечего!”.

Его собственная сила, до этого момента запертая внутри Ядра, рванула в каналы. Любой, даже не целитель, а простой лекарь, увидев это, счел бы Хаджара безумцем или самоубийцей.

Даже простой адепт, не обладающий знаниями в лекарской стезе, понимал, к чему приведет попытка разом осушить запас ядра Небесного Солдата сквозь закупоренные каналы.

Это будет все равно, как поставить плотину на пути полноводной реки — она мгновенно затопит свой же бассейн.

В случае с адептом энергия, не способная пробиться сквозь забитые каналы, попросту рванет в единственное доступное ей место — физическое тело.

И это будут не те крохи, которые адепты использовали в техниках. Нет, это будет разовая мощь всего объема Ядра. Неостановимый поток силы, способной смести все на своем пути. Он разорвет тело, даже будь оно трижды на уровне крепости Небесного Артефакта.

— “Освободись!” — собрав волю в кулак, Хаджар обрушил её на собственное Ядро.

Цунами силы, чистой квинтэссенции того, что он каждую секунду вытягивал и перерабатывал из Реки Мира, понеслось по главным энергетическим артериям.

Если раньше Хаджару казалось, что он тонет в глине, то теперь это ощущение исчезло. Ему на смену пришло чувство, будто он падает в озеро раскаленного металла.

В реальности же вокруг него поднялся вихрь черной, с синими прожилками, энергии. Он рассекал и разрывал корни, из которых было свито гнездо.

Поднимаясь на многие километры в небо, вихрь силы исчезал, окрашивая после себя облака в цвет безлунной ночи.

Хаджар, сжав зубы, открыл глаза. Прежде синие, цвета лазурного неба, они теперь выглядели двумя пятнами бездны на изуродованном жуткой агонией лице.

Лишь несколько синих нитей пересекали две чернеющих пустоты.

Такими же — черными, с синими прожилками, постепенно проступали вены Хаджара. Внешне это выглядело почти так же, как отравление Неро на Черной Горе в Балиуме.

Покрываясь паутиной черных линий, Хаджар раз за разом сплевывал черной кровь. Они текла у него по губам, из глаз, ушей и носа. Она покрывала его кожу, изорванные одежды.

Но, чем больше черной крови вытекало из Хаджара, тем чище становились его каналы. Вся та грязь и муть, что забились в них за последний час, покидали тело вместо с чистой, очищенной эссенцией силы.

Следующая четверть часа, показавшаяся Хаджару очередной вечностью, напоминала собой марофонское состязание двух бегунов. В их битве самым важным была вовсе не скорость, а выносливость.

Если Хаджар умрет от ран, которые буквально изнутри в нем прорывала собственная энергия. Кровь уже потоками стекала по его изорванной плоти. Сознание постепенно меркло, но Хаджар удерживал его своей стальной, несгибаемой волей.

Он запретил себе терять сознание и не терял. Таков был его путь. Презирая боль и трудности, любую боль и любые трудности, он шел вперед.

Когда крови в его теле оказалось так мало, что даже сквозь её черную, засохшую на теле корку, проступила белизна теряющей жизни кожу, глаза Хаджара, наконец, начали светлеть.

Большая часть нечистот вышли из его организма. И, что удивительно, вместе с ними, приобретенными из-за корней клевера, каналы покинули и те крупицы грязи, что, неизбежно, наживает любой, даже самый талантливый адепт.

Хаджар, балансируя на грани между реальностью и забытьем, что в его случае равнялось бы смерти, обратил взор внутрь себя.

Каналы, уже меньше чем через удар сердца, полностью очистились. И это, без малого, вновь бы поразило любого целителя.

Ибо даже сестра Короля Эльфов, оказывая свои услуги аристократии Дарнаса, заверяла, что сделать каналы полностью чистыми не подвластно даже ей.

Хаджар же нашел способ. Способ, который стоил бы жизни девятерым из десятерых адептов.

Ему повезло оказаться десятым…

Но это не означало, что он может расслабиться и, выдохнув, продолжить медитировать в технике “Пути Среди Облаков”.

Нет, вовсе нет.

Ядро Хаджара, оказавшись выпитым до суха, ощущалось в солнечном сплетении тяжелым камнем. С таким он не сможет не то, что медитировать, а прожить еще хотя бы десять ударов собственного сердца.

А это означало только одно — его нужно было срочно наполнить.

— “Все или ничего!”

Хаджар, взвыв, решился на то, на чтобы не решился даже Повелитель. Он одновременно начал поглощать энергию необработанной пыльцы древнего клевера; наполнять свой энергетический каркас силой из двадцати шести Ядер летающих монстров; и, что казалось и вовсе невозможным — вытягивать силы из еще живых птенцов.

Опять же — ни один адепт не был способен поглотить энергию еще живого существа. Лишь из Ядра — не более того.

Не был способен и Хаджар, но…

В его руке появился Черный Клинок. Будто голодный зверь он пронзил три стальных яйца. Мириады черных жгутов втянулись в тела недоразвитых птенцов и начали пожирать их энергию.

Яйца, годами лежавшие в гнезде, впитывавшие в себя энергию корней и цветков, и уже неделю окруженные пыльцой, содержали в себе совсем не простых птенцов.

Каждый из них, еще до рождения, находился на ступени Короля четвертой стадии. Иными словами, по человеческим меркам, эти монстры обладали силой Рыцаря Духа начальной стадии.

Что же — может и хорошо, что они так и не поднимутся в небо…

Хаджар, окруженный сразу тремя потоками энергии, продолжал сидеть в позе лотоса. Он не знал, что обезумевшая от горя Стальная Птица уже летит в его сторону.