Сердце Дракона. Седьмой Том. Часть 2

Глава 584

Глава 584

Хаджар, оставшись наедине с бурлящими воспоминаниями и подступающей ночной мглой, схватился за грудь. За то место, где билось его драконье сердце.

— Больно, — прохрипел он. — как же больно…

— Сердца всегда болят сильнее всего.

Он обернулся.

Позади него, посреди луга, внезапно вспыхнул фонтан света. Когда он рассеялся, то под светом звезд бесконечной вселенной над землей повисли каменные острова. Какие-то из них были покрыты изумрудными растениями. Они испускали мерный свет, сливающийся с сиянием синих кристаллов, служивших опорой другим таким же островам.

Бесчисленное их множество витало в пространстве, но среди мириада мелких, было три крупных. На том, что находился по левую руку, росло дерево, укрытое кроной алых листьев. У его подножия сидела девушка, в груди которой сияла звезда, а сама она была соткана из её света.

По правую руку, на другом таком острове, щипало изумрудную траву ожившее созвездия оленя. В его груди тоже билась звезда.

А в центре, буквально истекая светом драгоценных камней бархата ночного неба, соединяя кристальными корнями множеством каменных островов, окрасом первой влюбленности цвело дерево.

— Здравствуй, странник.

Сперва Хаджар подумал, что это произнесла девушка, но звездная красавица продолжала играть с птицами, которыми оборачивались сорвавшиеся с бархата искрящиеся огни вселенной.

Потом он повернулся к созвездию оленя, но и оно самозабвенно щипало траву.

— Кто ты?

— Мы уже встречались с тобой, — сиянием ночи прозвучал ответ. — Давно, в пещере, мы встретились на перекрестке жизни и времени.

Хаджар посмотрел на звездную красавицу, сидевшую под деревом с алыми листьями. Недаром растение показалось ему до боли, в прямом смысле этих слов, знакомым.

— Древо Жизни?

— Души, — поправил голос. — в этом мире, я древо души.

— И говоришь понятней, — бравировал Хаджар.

Легкий сумрачный звон стал свидетельством того, что и деревья умеют смеяться.

— Это не я говорю понятней, а ты понимаешь больше. Этот мир влияет на тебя так же, как и ты на него.

— Я влияю на мир Духов?

И вновь этот звон.

— Оглянись, странник, — прошептало Древо. — посмотри, где ты стоишь.

Хаджар огляделся. Позади себя он видел лишь бескрайний заливной луг… Луг, где вдалеке высился холм, на котором лежал высокий камень. Камень, на котором некогда сидел его Учитель.

— Это…

— Мир твоей души, — подтвердило догадку Древо. — ты не путешествовал по миру Духов, странник, это мир Духов путешествовал внутри твоей души.

Хаджар хотел взять свои слова, насчет понятной речи, обратно, но решил промолчать. Он и без того слишком запутался в происходящем, чтобы еще и такие монументальные вопросы задавать.

В этот момент он как нельзя лучше понимал слова цветка о том, что тяжесть некоторых вопросов может раздавить не готового услышать на них ответы.

— А теперь, пришло время сделать выбор, странник, — голос Древо начал звучать словно издалека.

Мир все сильнее окутывала тьма. Правда теперь Хаджар не знал — действительно ли в мире Духов наступала ночь или же его догоняли его собственные демоны.

— Какой выбор?! — закричал Хаджар так громко, будто пытался перекричать мрак собственного бессилия.

— Примешь ли ты свой дух или нет, — ответило Древо. — не всякий, кто принимает свой Дух, может жить с его тяжестью на своем сердце. Ведь куда проще идти по жизни с гложущей пустотой, чем ощущать, как в бездну тебя тянет собственная душа.

Перед глазами Хаджара пронеслись воспоминания о трех годах, проведенных в мире иллюзий, созданном шаманом орков. Там он наслаждался своей пустотой, давая ей возможность разъедать его изнутри.

Вот только, несмотря ни на что, он продолжал искать смысл. Но пустоты поглощала все, к чему бы он не прикоснулся.

На правой руке Хаджара вспыхнула алая татуировка.

— Хороший выбор, — покачнулись ветви Дерева. — а теперь поторопись — твоя тьма уже здесь.

И действительно — звезды на небе меркли, когда их с жадностью поедал мрак. Ветер из прохладного стал пронзающе холодным.

Ночь спускалась на этот причудливый мир.

— В память о нашем знакомстве, я помогу тебе, странник.

Звездный свет водяным саваном окутал Хаджара. Он, обернувшись птицей, заключил Хаджар в свои объятья и полетел в сторону древа. И, в момент, когда они уже почти столкнулись с монументальным стволом, дотягивающимся до неба, то мир внезапно погрузился во тьму.

В холодный, густой мрак, внутри которого не было ничего, кроме одиночества и отчаянья.

Хаджар хорошо знал это чувство.

Он хорошо знал этот мрак.

Когда-то они едва было не подружились.

Именно так для него выглядела темница, в которую его бросил Примус.

— Не так быстро, мой потомок.

Хаджар узнал и этот голос. Голос, который, порой приходил ему в кошмарах и нашептывал недоброе. Нашептывал, что если бы отец был сильнее, то Примус не смог бы разрушить их семью. Что если бы мать была чуточку мудрее, то обнаружила бы свившуюся на груди, пригретую змею предательства.

Что если бы не было у него сестры и брата, не пришлось бы ему страдать от ран, оставленных на душе. Ран, которые укрывали его ночным, холодным мраком, в который он и погрузился.

Это был знакомый голос.

Голос Врага.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Хаджар у тьмы.

— То же, что и ты, мой потомок, — ответил голос Черного Генерала. — это и мой мир тоже. Я часть тебя, а ты — меня.

Хаджар поежился от прозвучавших слов. Чтобы не говорил Степной Клык, кем бы когда-то давно не был Черных Дух, важно было одно — кем он стал.

И то, что он пытался сделать с Хаджаром.

Теперь, проведя время в мире Духов, он ощущал истинные намерения предка. Тот собрался сожрать его душу.

— У меня нет на тебя времени, Дархан, — Хаджар поднял руку. В ней он сосредоточил всю волю, что у него была.

— Однажды, мой славный потомок…

Воля вспыхнула ярким синим светом. Хаджар собирал её изо всех уголков своей души, из каждого воспоминания, из каждой битвы, из каждого горя, из каждой радости, из каждого мгновения жизни.

Он собирал ту силу, которой добился сам, ни у кого не прося и не занимая.

— … однажды мы встретимся и твоя судьба…

Глаза Хаджара вспыхнули таким ярким светом, что тот мог бы сломить небеса и рассечь землю. Ничто на его пути, даже душа того, кого не смогли убить Боги, не остановят его шага.

— … завершится.

Яркий свет сорвался с ладони Хаджара. Он жарким океаном растекся по миру бесконечной мглы, пока не проявил в ней очертания чего-то почти бесформенного и темного, внутри которого яркой энергией горел спящий птенец.

И в этом птенце Хаджар узнал самого себя.

Это был его Дух.

— Все закончилось, охотник, — по щекам Хаджара будто стенобитным тараном били. — Приходи в себя. Возвращайся в мир смертных.

Хаджар открыл глаза. Ему в рот насильно вливали что-то терпкое и горячее, а Хаджар с жадностью пил отвар, возвращающий ему силы.

Наконец он смог осознавать происходящее.

Он вновь сидел на палубе почти отремонтированной шхуны. Рядом с ним, все так же, находился Степной Клык и, судя по небесным светилам, с момента, как он проглотил корень десяти тысячелетнего папоротника, не прошло и часа.

— Здоровяк, — прохрипел Хаджар. — рад тебя видеть.

— И я рад видеть тебя, охотник.

Хаджар, сгоняя остатки наваждения, помотал головой.

— Кажется, раньше ты называл меня иначе.

— Раньше ты и был… иным.

— Что ты имеешь ввиду?

Вместо ответа Степной Клык указал куда-то в сторону. За спину Хаджару.

От обернулся.

На бортике сидел маленький, синий птенец. Беззащитный и слабый, сотканный из энергии, он спрятал клюв под крылом и мирно сопел. Затем подул ветер и тот исчез.

— Это… это… это…

— Твой Дух, — кивнул орк. — ты справился, охотник. В славной охоте ты добыл свой Дух. Путь предков теперь открыт для тебя.

Все, что мог на это ответить Хаджар, было простое:

— Проклятье!

По всем законам, которые он учил с раннего детства, лишь Рыцарь Духа мог призвать этого самого Духа. Но, каким-то чудом, Хаджар, будучи простым Небесным Солдатом средней стадией, справился с данной задачей.

— Проклятье, — повторил Хаджар. — И что теперь?

— Теперь, когда окреп твой дух, мы сделаем крепким твое тело. Таким, чтобы оно могло держать оружие.

И, судя по предвкушающему блеску в глазах Степного Клыка, тренировки с Догаром в Медвежьем Отряде вскоре покажутся Хаджару приятным отпуском.