Сердце женщины

Глава 9

В этот раз Люси особенно радовалась наступлению Страстной пятницы, ибо это был день возращения Пола из Швеции. Мисс Адамс, незаменимая секретарша Пола, позвонила сообщить время прилета, а также уведомить, что сотрудники «Смизерс» – компании по организации банкетов – прибудут в Чартерс в субботу, дабы заняться подготовкой пасхального бала, который состоится в понедельник.

Для Люси грядущий праздник оказался полной неожиданностью, и, понимая это, мисс Адамс пояснила, что ей были даны строгие указания не упоминать о нем до сегодняшнего дня.

– Мистер Харлоу не хотел доставлять хлопот вам или кому-либо из членов семьи.

– Но это же в понедельник! – почти всхлипнула Люси. – А столько всего нужно сделать. Сколько человек приглашено?

– Четыреста. Я полагаю, мистер планирует открыть большой бальный зал. Мистер Смизерс возьмет на себя всю подготовку. – Голос секретарши был абсолютно спокоен. – Уверяю вас, мисс Гренджер, вам не о чем волноваться.

– Как им удастся организовать все за пару дней?

– Фирма мистера Смизерса справится. Мистер Харлоу не любит, когда предпраздничная суета затягивается в Чартерсе надолго, поэтому мистер Смизерс привлекает в три раза больше рабочих и обслуживающего персонала, чем обычно. Они привезут с собой все, что необходимо, включая еду, и украсят бальный зал цветами в понедельник утром.

Уверения мисс Адамс все еще звучали в голове Люси, когда она положила трубку. Приятно, конечно, когда подготовка к такому грандиозному празднику ложится на чужие плечи. Но ведь в том, чтобы организовать все самой, тоже есть прелесть. Сильнее, чем когда-либо прежде, она почувствовала себя в Чартерсе лишь гостьей и, чтобы избавиться от неприятного ощущения, посмотрела на огромный изумруд, сиявший у нее на пальце. Он вспыхивал в солнечных лучах, напоминая о человеке, который подарил ей его. «Пол отсутствует слишком долго, – подумала она. – Все наладится, когда я увижу его снова».

Хотя он не просил его встречать, она все же решила поехать в аэропорт, тактично убедив тетю Беатрис остаться дома.

Был прекрасный весенний день, и она надела самый первый подарок Пола, кашемировое пальто, которое он привез ей из Японии. Могла ли она подумать, принимая его, что всего через несколько месяцев она будет готовиться к свадьбе.

Приехав в аэропорт, она узнала, что самолет Пола задерживается, и в ожидании рейса решила подняться на крышу. Наверху дул сильный ветер, который тут же растрепал ее прическу, но зато добавил румянца ее щекам. Она порадовалась, что пальто такое теплое, и поуютнее закуталась в него, предвкушая, как совсем скоро окажется в объятиях Пола.

Со все нарастающим волнением она наблюдала, как один за другим на летное поле садятся самолеты, и казалось, что ее ожиданию не будет конца, как вдруг грациозная «Комета» скользнула с бледно-голубых небес и приземлилась в каких-то двухстах ярдах от здания аэропорта.

– Совершил посадку рейс А43 Британской авиакомпании из Стокгольма.

Рейс Пола. Люси перегнулась через перила и с нетерпением наблюдала, как к самолету подают трапы и открывают двери. Наконец начали выходить пассажиры. Маленькие черные безликие фигурки превращались по мере приближения в мужчин и женщин. Но Пола среди них все не было, и ее радость стала постепенно угасать. Может, он опоздал на самолет? Что-то заставило его отложить вылет? Мысль о том, что придется провести еще один уик-энд в одиночестве, была невыносима, и она уже раздумывала, стоит ли позвонить в отель в Стокгольме и узнать, там ли еще Пол, как вдруг увидела его идущим по летному полю вместе с командиром корабля. Кто бы сомневался, что он упустит такую возможность! Она радостно засмеялась и поспешила вниз по лестнице, чтобы встретить его в зале прилета.

Она облизнула пересохшие губы и начала пробираться к нему через толпу.

– Пол! – окликнула она его. – Пол!

– Люси, не ожидал, что ты будешь здесь.

Она хотела было его обнять, но он слегка отстранился, и радость ее померкла.

– Как долетел?

– Великолепно.

Он не сделал ни малейшей попытки ее поцеловать, и Люси показалось, будто все ее тело налилось свинцом. Стало трудно улыбаться и просто идти рядом.

– Почему бы вам не поцеловать невесту? – раздался откуда-то сбоку хриплый голос.

Люси подняла голову и увидела толстого краснолицего человека, размахивающего камерой прямо у них перед носом.

– Не в этот раз, – решительно ответил Пол, отстраняя того рукой.

– Будьте человеком, мистер Харлоу. Ее фотография могла бы украсить обложку нашего журнала.

– Не сомневаюсь, – сухо сказал Пол, – но, к счастью, я и моя невеста – частные лица, а не кинозвезды, вынужденные развлекать ваших читателей.

Крепко держа Люси за локоть, Пол быстро спустился по эскалатору и направился к ожидающей его машине.

Лишь когда «роллс-ройс» вырулил на шоссе и стал быстро удаляться от аэропорта, Пол нарушил молчание:

– В один прекрасный день они меня достанут, и я разобью камеру о чью-нибудь физиономию.

– Они просто делают свою работу.

– Об этом трудно помнить, когда они начинают лезть в твою личную жизнь. – Он сжал ее руку так сильно, что она поморщилась от боли. – Ты понятия не имеешь, до чего мне хотелось тебя поцеловать, когда ты ко мне подбежала. Но я видел, что этот мерзавец маячит впереди и ждет удобного случая. Завтра утром первые страницы всех бульварных газетенок в стране были бы украшены фотографиями нашей трогательной встречи!

– Так ты только поэтому до сих пор меня не поцеловал? – спросила Люси, к которой начало возвращаться хорошее настроение.

Мигом поняв, что именно она хотела сказать, Пол взял ее лицо в свои руки и нежно прошептал:

– Ты что думала, что я тебя разлюбил?

– Я сомневалась.

– Может быть, это добавит тебе уверенности.

Он поцеловал ее страстным требовательным поцелуем, красноречиво свидетельствующим о том, что их разлука была тяжким испытанием и для него.

– Я так скучал по тебе, – прошептал он ей в волосы. – Был момент, когда я готов был позвонить тебе и попросить приехать.

– Почему ты этого не сделал?

– Я боялся. Если бы мы оказались в одном отеле, ты думаешь, мы смогли бы пожелать друг другу спокойной ночи и просто разойтись по комнатам?

Она подняла голову и посмотрела прямо в его глаза, упиваясь пылающей в них страстью.

– Нет, но мне было бы все равно.

– Ну а мне – нет. Ты одна из тех немногих женщин, которые могут по праву идти под венец в белом платье, и я совсем не хочу все испортить!

Рассмеявшись, она чуть отодвинулась от него и пригладила волосы.

– Какой же ты старомодный!

– Ты что-то имеешь против?

– Ну что ты. Мне это нравится. Так я чувствую, что ты влюблен в меня не только из-за… из-за…

– Люси, любимая, я бы солгал, если бы сказал, что не хочу обладать тобой. Но настоящая близость заключается в родстве душ. Ты единственная женщина, с которой я чувствую себя одним целым.

Счастье пело у нее в душе словно птица, и она прижалась к теплому плечу Пола и прикрыла глаза. Она так нервничала, предвкушая его возвращение, что совсем не спала прошлой ночью, и сейчас, отдыхая в его объятиях, она наслаждалась их долгожданной встречей.

Только на следующий день, когда они гуляли по окрестностям, она рассказала ему о своей встрече с Сандрой Пирс.

– Я не спрашиваю тебя, что ты о ней думаешь, – сказал Пол, остановившись, чтобы разжечь потухшую сигару. – Сандра никогда не вызывает у других женщин симпатии.

– И я знаю почему, – ответила Люси. – Она охотница за мужчинами. Рядом с ней любая женщина будет беспокоиться за своего мужа.

– Ну, за меня ты можешь быть спокойна.

– Да потому, что ты уже обладал ею, – сказала Люси и тут же пожалела об этом, так как Пол откинул голову назад и расхохотался. Он так редко предавался веселью, что она, прекрасно понимая, что он смеется над ней, а не вместе с ней, все же была несказанно рада.

– Моя прекрасная, Люси! – воскликнул он, когда, наконец, вновь обрел способность говорить. – У тебя лицо ангела, но язычок острый как бритва.

Он привлек ее к себе, и они, держась за руки, продолжили свой путь.

– Ты лучше, чем кто-либо другой, умеешь осадить человека. Ты даже меня заставляешь чувствовать себя виноватым.

– Это неправда!

– Напротив. Ты смотришь на меня невинными, как у ребенка, глазами, будто оцениваешь меня, а я… я не оправдываю твои ожидания.

Он говорил чуть насмешливо, и не знай она его так хорошо, то подумала бы, что он шутит. Но что-то подсказывало ей, что он говорит серьезно; на его левом виске предательски пульсировала крохотная венка, он побледнел, а руки сотрясала чуть заметная дрожь. Любой из его конкурентов мог начинать прощаться со своим состоянием при виде этих признаков, изумленно отметила она про себя. Надо не забыть сказать об этом Полу. Но это потом. Сейчас она должна найти для него другие слова.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что, глядя на тебя, я пытаюсь тебя оценивать, – сказала она. – То, что ты видишь в моих глазах, – это страх.

– Но чего ты боишься?

– Подвести тебя.

– Этого не случится. Я мечтал о тебе всю жизнь.

– А я о тебе.

– Правда? – Он сильнее сжал ее руку. – Деньги и власть для тебя ничто, Люси, а мне иногда кажется, что больше мне нечего тебе предложить.

– Ох, любимый! – Она остановилась и положила руки ему на грудь. – Даже если бы у тебя не было денег и власти, ты все равно был бы на голову выше любого из известных мне мужчин. Ты действительно считаешь, что женщинам не за что любить тебя, кроме как за деньги?

Он притянул ее к себе:

– Ты отлично влияешь на мое эго. О, Люси, я считаю дни до нашей свадьбы. Мне больше не нужно никуда уезжать.

– Это просто чудесно! Когда ты узнал?

– Сегодня утром.

Она запрокинула голову назад и заглянула ему в лицо:

– Теперь нам нет необходимости дожидаться июня.

– Мы не можем пожениться раньше.

– Потому что ты хочешь провести со мной наедине целый месяц? Но это глупо, – запротестовала она. – Если мы поженимся сейчас, мы по-прежнему можем провести июнь вместе.

– Есть еще одна причина, – медленно произнес он. – Синди.

– При чем здесь она?

– Я заставляю ее ждать свое счастье, а сам… Думаю, я тоже должен подождать.

Люси изумленно уставилась на него:

– Но это же глупость. Ты с таким же успехом мог бы сказать, что мы должны подождать, пока она не выйдет замуж первой.

– Эта мысль приходила мне в голову, – признался он.

– Тогда почему ты назначил венчание на июнь? – сердито спросила она. – Чувство вины не заставит тебя отсрочить его еще дальше?

– Я надеюсь, что до июня мне удастся принять какое-то решение в отношении Мюррея.

– Так вот почему ты настаивал на такой долгой помолвке. А вовсе не из-за деловых встреч.

– Из-за них тоже, но в основном причина была в Синди.

Гнев Люси улетучился. Она всегда знала, что Пол заботится о сестре, но только сейчас поняла, каким виноватым он должен был чувствовать себя, лишая девушку возможности быть счастливой.

– Тебе по-прежнему не нравится Мюррей, да? – спросила она.

– Да. Я пытаюсь, поверь мне, но никак не могу относиться к нему тепло. Я все еще надеюсь, что Синди очнется и увидит, что он собой представляет.

– А если нет?

Он пожал плечами и, достав спички, принялся возиться с сигарой.

– Мне тоже стоит начать курить сигары, – заметила она невзначай. – Отличная причина не отвечать на вопросы.

– Сейчас, сейчас, не надо сразу на меня нападать, – проворчал он и, продев ее руку под свой локоть, двинулся дальше.

Выходные пролетели как одно мгновение, и, хотя главные комнаты были полны декораторов и поставщиков провизии, семья не ощутила никакого беспокойства из-за того, что в Страстной понедельник в дом съедется целая туча гостей. И только Люси не находила себе места. Эта была ее первая встреча с партнерами Пола по бизнесу, и она знала, что все станут ее обсуждать. Вместе с тем ей не хотелось, чтобы кто-то, особенно Пол, заметил ее страхи, и по мере того, как приближался вечер понедельника, не отпускавшее ее все эти дни напряжение только нарастало. В конце концов Люси решила, что никакая сила на свете не заставит ее покинуть спасительное убежище – спальню. Снизу раздавались звуки музыки, мягко урчали двигатели подъезжающих одна за другой машин, а она все ходила из угла в угол, не находя в себе смелости предстать перед любопытными взорами гостей.

– Люси, ты готова? – раздался за дверью голос Пола, заставивший ее замереть на месте.

Может, притвориться, что ее здесь нет?

– Люси, – позвал он ее снова. – Ты там? Понимая, что прятаться глупо, она подошла к двери и распахнула ее. В коридоре было темнее, чем в комнате, и ее силуэт вырисовывался на пороге.

Пол долго смотрел на нее, не произнося ни слова.

– Какая ты красивая, – тихо сказал он и, склонившись, легко поцеловал ее в бровь.

От этой неожиданной нежности слезы навернулись у нее на глаза, она быстро смахнула их рукой. Но Пол все же успел их заметить.

– Люси, ты плачешь? Что случилось? – Ничего. Это все нервы.

– Это на тебя не похоже, – заметил он. – Тебя что-то расстроило?

– Нет. Говорю же тебе, все в порядке. Я… я сейчас спущусь.

– Гости уже начали прибывать. Надо идти.

Это прозвучало как приказ, и она тут же вспомнила, какой страх испытала, когда впервые увидела его в ярком свете софитов в его лондонском офисе. Этот страх неожиданно вернулся и был так силен, что она побледнела и, чтобы не упасть, вынуждена была ухватиться за косяк.

– Да ты больна! – воскликнул он и, войдя в спальню, закрыл за собой дверь. – Дорогая, что случилось? Давай я позвоню врачу. Может, тебе лечь в постель?

– И испортить праздник? – Она выдавила дрожащую улыбку, но Пол был серьезен.

– К черту праздник! Ты для меня важнее всех гостей, вместе взятых. – Он обнял ее и прижался щекой к волосам. – Я так люблю тебя, что не вынесу, если ты заболеешь.

Прижавшись к нему, чувствуя, как сильно бьется в груди его сердце, она почувствовала, что ее уверенность постепенно возвращается.

– Я не больна, – прошептала она. – Просто мне страшно встречаться с твоими друзьями.

Он отстранился и взглянул на нее с изумлением. Затем, убедившись, что она говорит правду, он смягчился и снова прижал ее к себе.

– Какая же ты глупая, – нежно прошептал он. – Мои друзья будут в восторге от тебя.

– Но у меня с ними нет ничего общего. Они все такие богатые и влиятельные, и…

– Они будут в восторге, даже если за вечер ты не произнесешь ни единого слова, – повторил он, едва сдерживая смех. – Ты разве до сих пор не поняла, Люси, что такая красивая девушка, как ты, может быть глупейшим созданием на свете и мужчины все равно будут ею восхищаться.

– Меня беспокоят не только мужчины, – призналась она. – Но и их жены.

– Забудь о них. Что бы ты ни сделала, они все равно будут завидовать тебе. Не забывай, – высокомерно заметил он, – ты ведь выходишь за меня замуж.

Она рассмеялась и, оттолкнув его, взяла сумочку.

– Я готова.

В течение первого часа Пол ни на шаг не отходил от нее, и, ощущая его теплую руку в своей, она забыла, что является центром всеобщего внимания. По мере того как к ней возвращалась уверенность, вернулась и способность поддерживать беседу, и Люси с наслаждением знакомилась с выдающимися людьми, съехавшимися на бал со всех концов страны. Оркестр уже вовсю играл, и гости готовы были начать танцевать, когда в мраморный холл вошли опоздавшие. Их было шестеро, трое мужчин и три женщины, но Люси было знакомо лишь лицо самой молодой из них. Сандра Пирс! Ее даже затрясло от злости. Что за наглость – являться сюда в такой день? Стоявшая рядом с Люси Синди издала возглас отвращения:

– Я так и знала, что она заявится сюда.

– Жаль, что ты не предупредила меня, – резко сказала Люси. – Мне хотелось бы быть готовой к встрече с соперницами.

– Она тебе не соперница. Она даже не знает, что проиграла битву!

– О чем это вы тут шепчетесь, девочки? – раздался у них за спиной голос Пола, и Люси обернулась к нему, не зная, что сказать.

– Сандра приехала, – сказала Синди.

Пол посмотрел на Люси, и на его лице появилось насмешливое выражение, которое она так хорошо знала.

– Это ты поэтому выглядишь как взъерошенный котенок? Право же, любимая, нельзя быть такой наивной.

– Разве наивно думать, что твоя бывшая подружка продемонстрировала плохой вкус, заявившись сюда?

Ничего не ответив, Пол увлек ее танцевать и заговорил снова, только когда они оказались на почтительном расстоянии от Синди.

– Со стороны Сандры было глупо приезжать сюда, но это все чепуха. Не позволяй ей расстраивать себя.

– Я ничего не могу с этим поделать. – Люси запрокинула голову, чтобы видеть его глаза. – Я думала, что ты смутишься, увидев ее здесь.

– Мужчины обычно не смущаются в подобных ситуациях!

– Какие жуткие вещи ты говоришь! – с деланным ужасом воскликнула она.

– Прости, дорогая, но это правда. – Он закрутил ее в сложном повороте, счастливо улыбаясь от того, что она поняла его шутку. – Я думал, – продолжал он, – тебе, возможно, будет даже приятно, что она приехала. Ведь это тебе удалось захватить крепость!

– Никогда не рассматривала тебя в качестве крепости, за которую нужно сражаться. И если ты говоришь серьезно, то я немедленно верну тебе твое кольцо.

В танце он увлек ее на безлюдную террасу и не останавливался до тех пор, пока они не скрылись от назойливых взглядов за ветвями азалии.

– Ни минуты не сомневаюсь, что ты так и сделаешь, – сказал он. – Но разве ты не видишь, когда я шучу?

– Обычно – да, – ответила она. – Но я не могу мыслить ясно, когда дело касается Сандры Пирс.

– Странно, что ты так ревнуешь. Мои отношения с Сандрой давно закончены и никак не влияют на мои чувства к тебе. Ты моя невеста и вскоре станешь моей женой. Разве этого недостаточно, чтобы не испытывать ревности к другим женщинам?

– Как плохо ты разбираешься в чувствах людей. Ты что, действительно думаешь, что, раз ты попросил меня стать твоей женой, я не буду тебя ревновать?

– Да, именно так я и думаю.

Она посмотрела на него, но выражение его глаз по-прежнему было жестким. Из раскрытых окон снова полилась музыка, и она направилась назад в дом.

– Я обещала следующий танец Мюррею. Мне нужно найти его.

Прежде чем Пол смог ее остановить, она быстро пошла прочь с террасы, шифоновая юбка развевалась вокруг ее колен. Дойдя до одной из застекленных дверей, ведущих в зал, она остановилась и стала высматривать Мюррея среди танцующих. Заметив свое отражение в стекле, Люси подумала, что никогда еще не выглядела так хорошо, как сегодня. Шифон все-таки самый выигрышный материал, бесстрастно отметила она про себя, с удовольствием любуясь, как платье, сшитое в греческом стиле, подчеркивает изгибы ее стройной фигуры и придает всему облику особую легкость.

– Не буду вас осуждать за то, что вы восхищаетесь собой. – Мюррей неожиданно возник прямо у нее за плечом. – Вы похожи на ангела на рождественской елке.

– Я так себя и чувствую, когда все только и делают, что разглядывают меня.

– Не беспокойтесь. Вы имеете грандиозный успех. Я все время держал ушки на макушке и слышал в ваш адрес одни только комплименты.

– Надеюсь, вы сказали бы мне, если бы услышали что-нибудь нелестное.

Он насмешливо улыбнулся и потянул ее танцевать.

– Как вы правы, дорогая Люси. Полагаю, таким людям, как мы с вами, очень важно знать, какое впечатление мы производим.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что мы оба бедны и потому подозрительны. Люди считают, что я люблю Синди из-за денег, а вы по той же причине любите Пола. Так что мы с вами в одной лодке.

Хотя ей неприятно было осознавать, что о ней судят так же, как о и Мюррее, Люси не могла не признать справедливости его слов. Краем глаза она заметила, как Пол вошел в зал, и от всего сердца пожелала, чтобы он был беден как церковная мышь. Как счастлива она была бы, будь он обыкновенным человеком, работающим на обыкновенной работе. Она вздохнула, подумав, что Пол просто не может быть обыкновенным; с какой бы позиции он ни начал, рано или поздно он все равно окажется на вершине. Она посмотрела в ту сторону, где он был, но кто-то из танцующих заслонил его. Когда ей в следующий раз удалось отыскать его глазами, она увидела, что он танцует с темноволосой женщиной в переливающемся платье изумрудного цвета. С Сандрой Пирс.

Люси сбилась с шага, и Мюррей крепче сжал ей руку.

– Это заметно, – сказал он.

– Заметно что?

– Ваша ревность.

– С какой стати мне ревновать Пола? Мюррей ничего не ответил, и Люси покраснела. Она старательно смотрела прямо перед собой, но все равно была совершенно уверена, что Сандра прижимается к Полу ближе, чем того требовал танец. Ах, если бы она не была такой привлекательной! Но она, без сомнения, обладала притягательной силой и какой-то необычной сексуальностью, которая окружала ее словно аура. Неудивительно, что Пол был влюблен в нее. Эта мысль обожгла ее, и, чтобы заглушить боль, она заставляла себя болтать с Мюрреем и смеяться над его шутками так весело и раскованно, как никогда не делала раньше.

Фокстрот сменился медленным томным танго, и Мюррей посильнее прижал ее к себе.

– Ну что, покажем им, как надо танцевать, Люси?

Она снова взглянула на изогнувшуюся изумрудную фигурку, прижимавшуюся к другой, в темном костюме, и ревность сделала ее безрассудной.

– Почему нет? – ответила она и прижалась щекой к щеке Мюррея.

Если бы только Люси знала, какую бурю навлекает на свою голову, возможно, она не согласилась бы на предложение Мюррея с такой готовностью, но, когда она это поняла, было уже слишком поздно, поскольку они уже были одни посреди огромного зала, тогда как все присутствующие отошли к стенам, чтобы насладиться их великолепным, по общему мнению, исполнением.

Позволив Мюррею вести, Люси не боялась ошибиться, и они кружились в такт музыке, плечо к плечу, бедро к бедру, заставляя двигаться в унисон каждую клеточку своего тела. Прозвучал последний пронзительный аккорд, музыка смолкла, и раздался гром аплодисментов.

Красная от смущения, Люси начала пробираться сквозь плотное кольцо окруживших ее гостей, непременно желавших высказать ей свое восхищение. Наконец, преодолев несколько долгих метров до спасительной свободы, она очутилась на террасе и с радостью подставила разгоряченное лицо прохладному ветру. За спиной она услышала звук приближающихся шагов и, даже не оборачиваясь, поняла, что это Пол.

– Даже не подозревал, что ты так потрясающе танцуешь, Люси. Вы с Мюрреем вполне могли бы зарабатывать этим на жизнь.

– Рада, что тебе понравилось, – сказала она, по-прежнему не поворачивая головы.

– Ну, я бы так не сказал. Скорее я испытал отвращение.

– И что же в этом отвратительного? – резко повернулась она к нему.

– Только то, что ваши с Мюрреем экзерсисы подошли бы скорее для спальни, чем для бала!

Плохо понимая, что делает, Люси размахнулась и залепила Полу звонкую пощечину.

– Как ты смеешь! Видела я мерзавцев, но таких… – Она запнулась и пошла от него прочь.

– Нет, постой. – Пол схватил ее и прижал спиной к стволу азалии. Глаза его сверкали, а сам он был так бледен, что след от удара явственно алел на его щеке. – Никогда прежде я не позволял ни одной женщине поднять на меня руку.

– Если ты сейчас же не уберешься с дороги, я снова тебя ударю. – Она замолотила по нему крепко сжатыми кулачками. – Отпусти меня! Я не хочу тебя больше видеть. Я тебя ненавижу!

Неожиданно его гнев прошел. В глазах больше не сверкали молнии, а губы, секунду назад сжатые в узкую полоску, улыбались неожиданно нежно.

– Прости меня, Люси. Я не имел права так говорить. Ты простишь меня?

Она ничего не ответила, и он наклонился, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Посмотри на меня, Люси, я хочу видеть твои глаза.

Густой занавес ее ресниц взметнулся вверх, и он погрузился в фиалковую глубину.

– Прости меня, – снова попросил он. – Когда я увидел тебя в объятиях Мюррея, то просто обезумел от ревности. Не выношу, когда к тебе прикасается другой мужчина. Ты – моя.

– Да, – ответила она еле слышно, – я – твоя. Твоя невеста, а скоро стану твоей женой. Тебе этого должно быть достаточно, чтобы не испытывать ревности.

Он недоуменно сдвинул брови, но затем вдруг понял – слова показались ему такими знакомыми потому, что он сам произнес их каких-то полчаса назад. На сей раз на его лице читалось недоверие.

– Так ты сделала это нарочно! – воскликнул он. – Ты хотела показать мне, что я сказал глупость.

Интересно, что бы сказал Пол, узнай он, что у нее и в мыслях не было ничего подобного и что ее танец с Мюрреем был не чем иным, как проявлением ревности, над которой он так насмехался. Желание сказать правду боролось в ней с женской хитростью, и впервые в жизни хитрость победила. В конце концов, чтобы сделать такого человека, как Пол, счастливым до конца его дней, ей еще не раз придется воспользоваться этим оружием.

– И как это ты догадался, – мягко сказала она. С рычанием Пол склонил голову и прижался к ее груди:

– О, Люси, ну и идиот же я!

Его губы обжигали ей кожу, а она гладила его по волосам и жалела, что они не могут стоять так вечно.

– Нет, милый, ты не идиот, ты просто влюбленный мужчина, а я – влюбленная женщина.

– И мы оба ревнуем друг друга.

– Да, – согласилась она. – И всегда должны об этом помнить.

Он выпрямился и вздернул бровь, лицо его приняло обычное сардоническое выражение.

– Не думаю, что мне когда-нибудь удастся об этом забыть, Люси. Ты преподала мне жестокий урок.