Сердце пацана

Глава 5

Герман

Смотреть на то, как гордо удалялся девичий стан, кажется, было своего рода проклятием.

Ну хоть платье нормальное надела! Не хватало еще, чтоб Бобриха здесь в мини щеголяла, сверкая своими прелестями перед этими шакалами. Мне и самому-то тех прелестей не довелось узреть, а другим и подавно нечего шары выкатывать.

Злость забралась под кожу, распространяясь по венам. Впору было все крушить. Озноб прошелся по спине, а кулак впечатался в стену.

Дерзить вздумала! Тьфу ты, баба! Преподнести бы ей урок с наглядной демонстрацией, показать что бывает с такими сладеньким девочками в таких пропитанных пошлостью стенах, да только рука не поднимется. Будь у меня больше времени, взял бы за шкирку и уволок. И подружкам бы ее непутевым напихал, даром, что времени было считанные секунды. Ну, а было ли у меня право? Да до фени мне на эти права! Не для этого мышонка с голубыми глазенками эта яма болотная!

Когда Бобр на своих шатких, но стройных ногах подошла к столику и буквально плюхнулась на диван, растекаясь по нему, я был готов сорваться с места и нестись ее забирать, но телефон, падла, отдался вибраций в кармане не вовремя или же, напротив, в самое время.

— Да? — гаркнул, причём отнюдь неприветливо.

— Герыч, мне тебя долго ждать? Ты заблудился по дороге? — голос Александра звучал грозно и от этого смешно. Позер! Видать зассал без меня.

— Не очкуй, Шурик, — как щенку бросил, — папочка скоро будет. Не наделай в штаны.

— Да, пшел ты, — шикнул и сбросил.

Как всегда. Вякнул и в кусты!

— Баран, — усмехнулся, засунув гаджет обратно в карман.

Обладательница очаровательных невинных очей настолько мне мозги запудрила, что я и вовсе забыл о времени, а когда посмотрел на часы, чертыхнулся. Я давно должен быть на месте. Однако, прежде чем отчалить в подвал, украдкой зыркнул в сторону белобрысого несчастья, чья головушка лежала на столе, а руки недвижимо свисали вдоль тела. Сколько же она тяпнула? И самое невероятное упрямо заявляла, мол не пьяна! Нет, пьяной вдрабадан ее не назвать, но разум ее явно был не таким ясным, как днем.

Оглянувшись по сторонам, заприметил Пашку в нескольких шагах от себя. Тот, вытянув руки по швам, стоял по стойке «смирно» и бдил за порядком. Немудрено, что вопреки сомнительной публики, мордобоя не было и не предвиделось. Мурчик кипиш не одобрял. И не от того что был благородным мужиком. На самом деле, ему было наплевать на людей. Они были не более, чем грязь под его ногами. Просто… Проблем с мусорами не хотел. Вот, и поставил подобных Пашке воротил.

— Паха, — подошел к громовитому мужику с лысой головой и зоркими глазами. Таких принято называть «шкафами». — Присмотри за тем столиком, — указал рукой на столик ненастья свалившегося мне на плечи.

— Так, уже слежу, шеф, — в шутку отозвался мужик, чем заставил меня недоуменно на него уставиться. На мой немой вопрос полетел шуточный ответ, — куколка наказала.

Куколкой здесь называли только одну вредную особу. Подружку Бобрич. На кой-хрен она здесь вообще ошивалась, я втолковать не мог. Да и не пытался. Мне до богатых сучек дела не было.

— Ну, ты получше последи, — в свойственно мне приказном тоне отрезал. Ох, и не улыбалось мне, что мышь наклюкалась. — Головой отвечаешь, — а затем, задумавшись на долю секунды, добавил, — особенно за той в синем платье.

— Что, понравилась? — усмехнулся Паха, кивая сам себе головой, словно одобряя.

— Типа того, — бросил равнодушно.

— Будет сделано. Глаз не спущу!

Похлопав того ободряюще по плечу, еще раз украдкой посмотрел на мышь. Та, вероятно, пришла в себя. Уже над чем-то хохотала, закинув голову. Жаль, что мне не было слышно ее смеха… Он у нее красивый. Звонкий, чистый и настоящий. Такой, что равнодушным не оставит даже самого унылого чурбана, такой который заставляет смеяться в ответ.

От херня!

Покачал головой, откинув глупые мысли, что напоминали больше романтическую бурду, а после развернулся и потопал в подвал.

Все были в сборе и ждали только меня.

Дверь с громким и неприятным хлопком за мной закрылась, привлекая внимания четырех парней, примерно моего возраста.Санек напрягся, скорчив кислую мину, будто вовсе мне был не рад, будто не ждал меня последние десять минут, будто не поджал свой облезлый выпендрежный хвост до моего прихода.

— Вечер в хату, — усмехнулся, отсалютовав рукой.

— Кхм, — откашлялся Шурик, нервно сглотнул и растекся в фальшиво-приветливой улыбке. — А вот и Гера!

Комната сразу же наполнились оживленными возгласами. Мне были рады, сомнений не было, отчего Санек еще больше поник. Увы, Александр не пользовался ни уважением, ни расположением.

Парни переглянулись между собой, а после самый смелый из них протянул мне руку. Он-то наверняка и был зачинщиком всех споров, учитывая, нездоровый одичалый блеск азарта в очах. Таких я вычислял моментально. Уж больно часто с ними пересекался.

— Андрей, но можно Дрон.

Еще два парня, что стояли поодаль тоже протянул руки. Сплошной набор мышц с руками-базуками по имени — Иван. Вано, в общем. И противоположный ему долговязый тип с отталкивающей лыбой-оскалом — Володя. Вот, и познакомились…

— Земля слухами полнится, Гера, — сев в кресло, по-деловому начал беседу Дрон.

— Занятно, — сев напротив, вытянул ноги. Похлопал по карманам, достал сигареты, а вот зажигалки не нашлось.

— Держи, — кинул мне Вано зажигалку, которую я незамедлительно словил. Перекрутил в пальцах, подкурил сигу, затянулся и, кивнув головой, кинул зажигалку обратно ее хозяину. — Благодарю. Что рассказывают? Надеюсь, хорошее?

— Судачат, что ты веселье можешь замутить.

— Ну могу, — борзо бросил. — Только вот, — постучал пальцами по стулу, — какой мне резон?

Смешки полетели из разных сторон. Мажоры жаждали игр. Мерзких, вероятно, вразрез с моральными ценностями, чтобы потом надолго запомнить и по праву носить звание самого «крутого» перца их шайки. Подобная практика у меня уже имелась, но с более знакомыми мне типами. Эти же кенты были не из наших. Скорее, из соседних городков. Всех наших мажоров, я если не знал, то хотя бы о них краем уха слышал, а с этими персонажами судьба нас сводила впервые.

— Ну коль ночь и правда будет куражной, то не обидим.

— Добазаримся, — уже сказал Володька. Подался вперед и мои мышцы против воли напряглись, а глаза сузились до щелок. Собачий потрох! Интересное кино! — Сколько захочешь — столько и будет, — закончил Володя, после, по-хозяйски взяв бутылку со стола, плеснул себе рома в стакан.

Чтоб его семеро драли! Этот пацан был мне знаком. Пару раз наши дорожки пересекались. Возможно, я бы его не запомнил, но у Володи была особая примета, заметить которую не мог только слепой. На щеке красовался бледный шрам. Жуткий, стоит заметить. Когда он улыбался, то на людей со слабыми нервами волей-неволей наводил ужас. Меня, правда, такими штучками-дрючками не проймешь! Нас едва ли можно назвать старыми знакомыми, как это принято между двумя людьми, которые однажды уже имели общее дело. Мы определенно точно не пойдем гонять чаи, предаваясь воспоминаниям о былых временах. Однако, то что я знал про Володьку, в моих кругах более известного как Кощей, не вызывало доверия. Впрочем, не детей же мне с ним крестить.

— Тогда я к вашим услугам, господа! — хлопнул в ладоши, а пацаны поддержали гулом. Один Санек стоял, как неприкаянный. Что за пацан ни к богу, ни к черту!

Когда мои кровные были оговорены и мною одобрены, а Санек сделал свое дело — покивал головой для приличия. Мы приступили к самой интересной и интригующей части ночи — картам. В своих руках я держал судьбу трех мажориков, которые уже передавали по кругу друг другу косяк. Очередь дошла и до меня.

— Не-а, спасибо, — отказался.

— Да ты никак святой, Герыч! — опустилась на мое плечо тяжелая рука Шурика, но тут же убралась когда я окинул его тяжелым взглядом.

— Он у нас весь на серьезе! — хихикнул парень, а у самого шары разбежались в разные стороны. Ну или же у моего «подельника» развилось косоглазие. Он-то не стеснялся пару-тройку раз дунуть.

— Сдавай! — оборвал дальнейшие подколы Санька, которого уже понесло во все тяжкие. Юморист хренов.

Меня он пытался задеть при любом удобном случае, опрометчиво забывая, что мы с ним в одной упряжке и, стало быть, один поворот не туда и любое дерьмецо вместе расхлебывать будем. Пацаны между тем уже расселись по местам. Улыбки всех троих были хитрые, каждый хотел ткнуть лицом в грязь другого. Руки механически тасовали карты, не забывая развлекать «гостей» трюками. Вольт*, фальшивое снятие, вращение большим пальцем.

— И где ты этому научился, Гера? — не без любопытства спросил Вано, с интересом за мной наблюдая.

Известный и весьма частый вопрос, который я всегда оставлял без ответа.

— Там где учили, уже не учат! — хмыкнул, прогоняя непрошенные и горькие воспоминания.

— На что зарубимся? — рассматривая карты, изрек Вано.

Сегодняшней ночью нас сопровождал — покер. Он-то и разрешит спор между этими тремя.

— А что вы можете предложить? — выгнул бровь Кощей.

Про себя усмехнулся и я. Ставки не детские, но им-то что?! У них в гараже не меньше трех машин. Детки, выросшие с золотой соской во рту.

— Я ставлю тачку! Но если выиграю, то вы двое…

Условия свои Володя огласить не успел. В дверь вломилась маленькая юла. Громко, чудом не клюнув носиком в пол. Сперва растерялась, затем нахмурилась и, неуклюже переступив с ноги на ногу, подала голосок:

— Прос… — запнулась, испуганно бегая голубыми глазищами по комнате, — тите, — выдохнула.

Зубы сжались. Каким, мать ее, ветром сюда занесло? Я же русским языком Паше сказал глаз не спускать с девчонки!

— Я, наверное, перепутала, — улыбнулась. Девчонка сперва не заметила меня, но когда наши взгляды пересеклись, то дернулась, сглотнула и опустила голову, что-то бубня себе под нос. — Простите… Я не хотела. Я, наверное, пойду.

Рука ее коснулась ручки двери, а я про себя выдыхал. Мышцы натянулись канатом, а челюсть судорогой свело. Я так старался ее отгородить от этого болота, не для того чтобы она сюда сама нырнула. Глупенькая маленькая мышь!

— Ну куда же ты, сладенькая? — Кощей, падла, уже тянул свои сальные тощее весла, тем самым пугая девчонку, судя по дрожащей нижней губе. — Не хочешь с нами посидеть?

Не хотела, конечно. Дрожала, как осенний лист на ветру, что-то несуразно и отрывисто объясняла, между тем неосознанно ища во мне поддержку.

— Н-нет, — боязливо попятилась назад, нащупывая ручку двери. — С-спасибо, — и вновь покосилась на меня своими жалостливыми глазками.

Руки сжались в кулаки. Усилием воли заставил себя сидеть за столом, нацепив маску равнодушия на лицо.

— Да ладно тебе, малышка! — рывком притянул к себе Бобриху за руку, усаживая на диван около себя. — Скажи-ка нам, солнышко, — излишне приторным тоном проворковал, а сам уже мысленно имел ее со всех сторон. Ярость забурлила в моей крови, а горло пересохло. — А как тебя зовут?

Она прикусила губу в неуверенности, сама не осознавая, что подобным жестом только усугубляла ситуацию. Бесстыжие типы хищно пялились на Аиду, готовые наброситься на нее в любую секунду. Она украдкой зыркнула на меня, и я медленно почти незаметно покачал головой.

— Оля, — пискнула, отодвигаясь от Кощея. В этом логове она не могла найти себе место. Но ей и не нужно. Оно не для нее.

Молодец, Бобриха, чем меньше эти мудаки о тебе знают, тем лучше!

— Оленька, а не хочешь составить нам компанию? — Дрон тоже заинтересовался девчонкой и, встав со стула, подкрался к ней, как коршун. Руки положил на тощие угловатые плечики, что, к счастью, скрывались под плотной тканью. Чужие руки на Бобрич, как оскорбление святого, и я пристально бдил за каждым движением.

— Меня ждут, и, вообще, — резко подскочила и, мягко оттолкнув смеющегося парня, сделала шаг к двери, — меня будут искать! — выкрикнула, на потеху этим упырям.

— А мы можем спрятать тебя, — ухмыльнулся Вано, еще больше напугав Борич.

— В прятки играла, Оленька? — открыл свою пасть Шурик и погано заржал. Этот театр абсурда нужно было сворачивать. Мажоры с жиру бесятся, если бы это еще смекнула запуганная в вусмерть мышь.— Так мы научим если не играла.

И вновь смех. Вздохнув, я, не выдавая своих истинных эмоций, отпил прямо из бутылки рома.

— Харе девчонку пугать, пацаны! А то, не дай бог, еще кони от испуга двинет! — присадил я ребят и их разгулявшиеся гормоны.

— Разве мы тебя пугаем, куколка? Гера, да она не против! — хохотнул парень, а остальные поддержали.

— Дрон, дружище, — встав со своего места подошел к парню. Встал защитной горой между Бобрихой и ним. Положил руку ему на грудь и предупреждающе изрек, — Мурчик же говорил, что на его территории никаких заварушек. Пацаны, без обид!

Тот немного помялся. Такую девочку отпускать не хотелось, но ему пришлось, поэтому, скорчив кислую мину, он отступил.

— Свободна, — открыл дверь Бобрич, но та так и осталась стоять приросшая на месте. Выгнув бровь, растянул пошленькую и многозначительно ухмылку, — хочешь остаться?

Она спохватилась, бледные щеки окрасил живой румянец, приоткрыла рот, но звука не издала. Кивнула головой, из-под волос на меня с благодарностью смотря, а после скрылась.

Этот взгляд благодарности был мне знаком. Такой искренний порыв, что отчего-то заставлял меня почувствовать себя гребанным принцем, о которых Бобрич явно читала в своих сказках. Она думала, что я был лучше. Верила в это, но я был просто отморозком…

Надо же, Оленька, а ей совсем не ишло…

— Умеешь ты, Гера, обламывать! — плюхнулся, с досадным вздохом, в кресло Дрон. — А такая девочка сладкая, — мечтательно закатил глаза, расплывшись в лукавой ухмылке. — Не знаешь, кто такая?

— Понятия не имею, — ложь сорвалась с языка легко и правдиво.

Я мог быть искусным лгуном. Вот, и сейчас ребята не поняли, что их водили за нос. То, что Бобрич ушла стало облегчением, но вот разговоры не прекратились.

— Отодрал бы ее, Дрон? — засмеялся Кощей, отпив из бокала.

— А ты бы нет?!

Вопрос не требовал ответа. Её хотел каждый в этой комнате. Грудь сдавило от злости, но геройствовать не время. Лучше переключить пацанов, пока их не занесло.

— Так, что играем?

Но меня они не слышали. Слишком большое впечатление на них произнесла белокурая девчушка.

— Такая девочка, — вступил в разговор Вано. Он, в общем-то, был молчуном, насколько я мог судить, а еще мутным и с гнильцой, — грех упустить.

— По-любому целочка, — с придыханием вымолвил Кощей. Изврат конченный! — Господа, — поднял палец вверх, привлекая внимание, — а не сыграть ли нам на телочку? Не поделим ведь, — подмигнул.

Херня!

Отпил из бутылки еще. Сегодня мне понадобится все мое самообладание, дабы не разукрасить пару свиных рыл. Волею судьбы, знал не понаслышке, какой жестокой порой бывает расплата за геройство.

— Да вы че?! Здесь сроду целок не водилось, — я старался выставить Бобрич в ином свете, для её же блага. Прознай мышь, что на ее невинность покушаются, наверняка залилась бы горькими слезами. В том, что Бобрич еще ни-ни не было сомнений. Слишком невинная, неискушенная и чистая.

— Да не-е, Герыч, я тебе отвечаю! Эта точно целка! У меня на таких нюх! — от его поганых слов не сдержался и поморщился. Уродец!

— Решено! Играем на Оленьку! Кто выиграет тот, так-с сказать, и снимает пробу!

Мои руки не дрогнули, когда я сдавал, когда тасовал, когда мажорики играли. Сегодня я лишь наблюдатель.

Пусть Бобрич и наивна, как дитя, но не пустоголовая курица. Не поплывет, как масло на солнце, перед обаянием маминых сынков, а на бабки не поведется. В ней были честь и достоинство! Не была она падка на мишуру, не волновали ее брюлики и тачки. Бабы, они, знаете, разные бывают. И я всяких видел, потому что-то да в этом понимал.

— Ну, что вскрываешься, Дрон? — хохотнул и ухмыльнулся. Его мнимый вид уверенности никого не убедил. Он сам себя убедить не смог, чего уж молвить о других.

— Перебьешься, Ванька!

Немудрено, что Иван через две подачи сдался и с горя скрутил самокрутку.

— Ну, ничего! — затянулся. — Я ей потом присуну. Может ее кто-то из вас и научит чему, — выдохнул едкий дым.

И хоть Бобрич бы не дала ни одному из этих мудаков, а руки все равно сжались в кулаки. Однако, нельзя… Мурчик и с меня и с нее шкуру спустит, если с них хоть волос упадет.

Игра продолжалась.

Два на два.

Мысленно, я ставил ставки на Дрона. Он хоть и болтливый сукин сын, но сопляк. С ним проблем не возникнет, а вот с Кощеем парочкой слов не обойтись…

— Ну что, Володя? Сдаешься? — у Дрона были неплохие карты.

Отличная комбинация и хорошие шансы выиграть. Он не блефовал. Уж больно, часто на стуле подпрыгивал от предвкушения.

— Не дождешься! — рявкнул Кощей.

И я наконец-то смог спокойно выдохнуть. Весь вечер как на иголках, из-за этой проклятой игры! И Бобр, черт, так не вовремя… Но у жизни всегда свои планы. И уж не знаю чудом ли или везением, но когда пацаны вскрылись, впору было выть от досады и хвататься за голову.

Сука!

Черт! Черт! Черт!

Этого не могло быть! Никак не могло! Но было, то что было. Кощей выиграл. Сидел, падаль, зубы по-волчьи скалил и упивался своей победой.

— Охренеть! — даже Вано не удержался, что обычно предпочитал красноречиво молчать.

— Счастливый ты гад, Володька! — в Дрона голосе читалось расстройство.

— Играть просто надо уметь! — ухмыльнулся Кощей, залпом осушил стакан с ромом, встал и направился на выход. — И где мой выигрыш?!

Этому гусю не хватало для полноты картины только ладошки потереть и лезгинку сплясать.

Был ли опасным Кощей? Не сказал бы. Впрочем, не так много я про него слыхал, чтобы делать столь громкие заявления.

Примечания:

Вольт (англ. Volte) — приём, заключающийся в обмене положений верхней и нижней частей колоды. В сочетании с созданием выступа возможно перемещение одной,только что вложенной карты на верх или низ колоды. Различные вольты, в частности, проводимые одной рукой, популярны среди шулеров. Используется, в частности, сразу после снятия колоды, для того, чтобы привести её в прежнее, подтасованное состояние.