Сердце ворона

6

Розанна уже успела переодеться в теплое домашнее платье цвета слоновой кости. Она сидела на невысоком табурете, подперев голову руками, а Элис расчесывала костяным гребнем ее роскошные волосы.

Джоанна ворвалась в комнату дочери словно вихрь. Кейт Кендалл появилась на пороге следом за своей госпожой.

— Мама, прошу тебя, не говори ничего. Сначала выслушай меня! — взмолилась Розанна.

— Нет уж, это ты выслушай меня, дорогая дочь! Прислуживать тебе вместо Элис отныне будет Кейт Кендалл! Ты слишком своенравна и упряма, и я решила положить конец твоим дерзостным проделкам! А Кейт не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Ты окажешься под надежным присмотром! К тому же ты теперь станешь носить вот это, а ключ я доверю Кейт!

Розанна не верила своим глазам.

— Пояс целомудрия? Мама, неужели ты это серьезно?!

— Серьезнее некуда! Рэвенспер усомнился в твоем целомудрии!

— Он — что?! — прошипела Розанна вне себя от гнева. — Этот развратник осмелился обсуждать мое поведение и сомневаться в моей непорочности? Но какое ему до этого дело?!

— Он решил использовать это как предлог для разрыва помолвки. И у него есть основания считать тебя вконец испорченным созданием. Ты бродила в одиночку в густом лесу, вдали от дома. Любой счел бы подобное поведение в высшей степени предосудительным!

— Мама, ведь дело вовсе не в нем! Я сама хочу расторгнуть нашу с ним помолвку!

— Вы, госпожа дочь, должны перестать диктовать всем свою волю и начать подчиняться! — ледяным тоном процедила Джоанна. — Ты будешь носить пояс целомудрия! — добавила она резко. — Думаешь, я не заметила, что ты все время строишь глазки этому смазливому мальчишке, сэру Брайану?

— Мы с ним любим друг друга! — воскликнула Розанна. — И собираемся пожениться!

— Боже мой, ты сошла с ума! Но будем надеяться, что это лишь временное помрачение рассудка, которое пройдет без следа за те несколько дней, что остались до следующего визита к нам Рэвенспера. Я приложу все силы к тому, чтобы исправить создавшееся положение.

— Ничего у тебя не выйдет! — крикнула Розанна. — Мы с ним возненавидели друг друга с первого взгляда!

— Ненависть зачастую перерастает в любовь, дитя мое. Ты еще слишком молода и потому не знаешь подобных неоспоримых истин. До тех пор, пока он не испытывает к тебе равнодушия, надежда на брак с ним может оправдаться. Надень-ка пояс, дорогая.

— Ни за что!

— Кендалл, держи ее за ноги!

Розанна кричала, брыкалась и отбивалась, но в конце концов двум женщинам удалось надеть на нее пояс целомудрия и защелкнуть замок.

— Кричи, ругайся и негодуй сколько хочешь, Розанна, но я — мать и обязана позаботиться о будущем своей единственной дочери, защитив ее от ее же собственной глупости! Ты думаешь, что ты первая из всех живущих на земле вступила на этот путь? Но ведь это не так, дорогая! Отношения, которые связывают тебя с юным Фитцхью, развиваются согласно своим незыблемым законам. Сначала вы робко, украдкой целуетесь, потом поцелуи становятся долгими, страстными, волнующими, потом ты позволяешь ему ласкать свою грудь, бедра… гм… и прочее, а вскоре, не успеешь оглянуться, и ты уже утратила добродетель!

Ноздри Розанны раздувались, губы ее побелели от гнева.

— Ты судишь по себе, мама! — прошептала она. — Все, что ты говорила, не имеет ко мне ни малейшего отношения! Уходя! Я никогда тебе этого не прощу!

— Думаю, тебе сегодня лучше пообедать здесь, — невозмутимо произнесла леди Джоанна. — Чтобы ты могла успокоиться и осознать, насколько твое поведение дерзко и неразумно.

— Я не выйду из своей комнаты, не стану ничего есть и ни с кем разговаривать, пока вы не снимете с меня этот пояс! — заявила девушка.

Мать, пожав плечами, вышла из комнаты в сопровождении обеих служанок. Лишь только дверь за ними закрылась, Розанна дрожащими руками повернула ключ в замке и без сил прислонилась спиной к каменной стене.

Через некоторое время девушка опустилась на свою узкую постель. Она лежала, глядя в потолок. Душа ее разрывалась от горя и обиды. Она вспомнила, что мать смастерила пояс целомудрия несколько лет назад в своей рабочей комнате. Розанна и помыслить не могла тогда, что ей придется его носить! Он представлял собой довольно массивную серебряную цепь, охватывавшую талию, с прикрепленной к нему полоской прочной металлической сети, проходившей между ног и напоминавшей кольчугу. Пояс запирался на замок, ключ от которого леди Джоанна доверила Кейт Кендалл. Теперь, чтобы отправить естественные надобности, ей придется каждый раз просить этого огнедышащего дракона отпереть дурацкий пояс. Лучше умереть, чем подвергаться такому унижению!

Внезапно Розанна вспомнила, что мать не так давно подарила ей маленький замочек с ключиком для ее шкатулки с драгоценностями. Быстро найдя замок, она с радостью убедилась, что ключ от него отпирает и ненавистный пояс.

Теперь следовало подумать о еде. На столике у кровати в огромной вазе лежала груда спелых яблок. Там же стояла тарелка с конфетами из марципана. Джоанна открыла свой массивный шкаф и, порывшись в одном из ящиков, вынула и с удовлетворением взвесила на руке мешочек с лесными орехами. В оконном проеме стояли кувшин с водой и непочатая бутыль легкого вина. Девушка решила, что всего этого ей вполне хватит на несколько дней. Она заставит мать и эту Кендалл пожалеть о нанесенном ей оскорблении!

Тут взгляд ее упал на плащ Рэвенспера, лежавший на столе. Она схватила его, чтобы разорвать в клочья, но внезапно ноздри ее затрепетали, уловив тот самый аромат, который преследовал ее на всем пути от Белвура до Кастэлмейна. Она мяла мягкую материю в руках, поднося ее к носу, но никак не могла вспомнить, какой цветок издает этот нежный, изысканный запах.

Девушка раскрыла книгу, лежавшую на столе, и принялась водить пальцем по строчкам, шевеля губами. Трактат о языке цветов был ее любимым чтением.

— Бальзамин — нетерпение, — читала она, мысленно воссоздавая аромат бальзамина. — Ракитник — аккуратность. Белая лилия — непорочность. — Девушка нахмурилась, вспомнив о поясе целомудрия. Шиповник символизировал непостоянство, иммортель же, напротив, верность до гроба. Но об этом она помнила и без книги. Жасмин… Да, именно жасмином пахло от плаща Рэвенспера! Дрогнувший палец Розанны скользнул по строчке вправо. Жасмин, как свидетельствовал трактат, символизировал чувственность. Поморщившись, она захлопнула книгу, но перед ее мысленным взором помимо ее воли возник образ барона Рэвенспера, его большие темные глаза, мощный подбородок, полные алые губы. Девушка досадливо помотала головой и закрыла глаза, но от этого образ стал лишь еще отчетливее. Внезапно она вспомнила его обнаженное тело, упругие мускулы, игравшие под смуглой кожей. «Боже, что за грешные мысли посещают меня!» — ужаснулась она. Но ей было не под силу обуздать свое воображение. Она видела Роджера Рэвенспера точно живого, казалось, протянув руку, она могла бы дотронуться до него. Его раскатистый смех заполнил комнату, она ощущала его полные губы у своих губ, внезапно почувствовав вкус крови — как тогда, когда она укусила его, защищаясь… «Черт бы побрал этого Рэвенспера! — в сердцах подумала она. — Ведь это из-за него я подвергла себя добровольному заточению! Будь он неладен!»

Розанна не отозвалась на стук Кейт Кендалл.

— Я принесла тебе поесть! — воскликнула служанка.

Розанна молчала.

— Ну не упрямься! Тебе ведь надо поужинать! — настаивала женщина. Снова не получив ответа, она решила оставить поднос с ужином у двери, чтобы девушка могла, не роняя своего достоинства, внести его к себе в комнату, когда коридор опустеет.

Двумя часами позже она на цыпочках прокралась к двери комнаты Розанны. К ее немалому огорчению, поднос с едой остался нетронутым.

— Розанна! — позвала она.

Но за дверью царило молчание. Кейт приложила ухо к замочной скважине. В спальне девушки было тихо. Решив, что маленькая негодница заснула, Кейт вернулась на кухню. Она не стала расстраивать леди Джоанну известием о голодовке ее дочери, успокаивая себя мыслью о том, что к утру настроение девушки изменится и она с аппетитом позавтракает.

Рано утром Розанну разбудил пронзительный свист, раздавшийся снаружи. Выглянув из окна, она увидела Джеффри с сэром Брайаном. Девушка помахала им рукой, достала из ящика стола лист бумаги, перо, чернильницу и быстро написала:

Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне! Рэвенспер не станет принуждать меня к браку. Мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Я заперлась у себя в комнате из-за того, что мама была со мной слишком сурова. Вам не о чем волноваться! Розанна.

Она выбрала самый крупный орех из мешочка и, обернув его своим письмом, обвязала сверток лентой, которую в спешке оторвала от одного из своих платьев. Распахнув окно, она бросила тугой комок стоявшим внизу молодым людям. Джеффри подобрал его с земли и, развернув, передал сэру Брайану. Друзья прочитали послание Розанны и закивали ей головами. Джеффри на прощание помахал сестре рукой, и они с сэром Брайаном удалились.

Обнаружив, что Розанна не притронулась и к завтраку, Кейт Кендалл встревожилась не на шутку. Однако леди Джоанна, против ожидания служанки, осталась равнодушна к известию о том, что дочь отказывается от еды. Ее возмущало лишь упрямство, с каким Розанна продолжала отстаивать свою независимость.

В середине дня она подошла к двери комнаты дочери в сопровождении Кейт Кендалл и осторожно постучалась.

— Розанна, открой.

Девушка не отзывалась.

— Розанна, хватит разыгрывать представление! Открой немедленно!

Не дождавшись ответа, она выпрямилась и произнесла:

— Что ж, я принимаю условия игры, мадам! Кейт, не приносите ей больше никакой еды до завтрашнего утра. К этому времени, надо надеяться, у нее поубавится спеси!

Джоанна предпочитала не обсуждать поведение дочери с сэром Невиллом. Он наверняка принял бы сторону девчонки, а у леди Джоанны было слишком много забот, чтобы спорить еще и с мужем. Через день к ним должен был прибыть с визитом барон Рэвенспер, и леди Джоанна сбилась с ног, заставляя служанок мести, мыть, чистить и полировать решительно все в замке Кастэлмейн! Она лично проследила за тем, чтобы покои, отведенные барону, обставили самой лучшей мебелью и заранее протопили. На массивную кровать с шелковым балдахином было постлано тонкое полотняное белье с вышитой монограммой «P.P.», увенчанной баронской короной.

На следующий день Джоанна была готова пойти на некоторые уступки дочери, лишь бы та не упрямилась, отворила дверь своей комнаты и согласилась поесть.

— Розанна, открой мне, и мы с тобой обсудим все наши разногласия, как подобает двум благовоспитанным леди! — проговорила она мягко и вкрадчиво.

Девушка не отозвалась.

— Кейт Кендалл отопрет замок на поясе целомудрия, и я не стану заставлять тебя носить его!

Молчание.

В сердце Джоанны с новой силой вспыхнули злость и негодование. В упрямстве и решимости мать нисколько не уступала своей строптивой дочери.

— Не думай, что, изнуряя себя голодом, ты наказываешь меня! — в сердцах воскликнула она. — Это повредит прежде всего тебе самой!

Заслышав удаляющиеся шаги, Розанна приложила ухо к замочной скважине и услышала, как Джоанна пробормотала, обращаясь к Кейт:

— Что же нам делать? Ведь завтра приедет Рэвенспер!

Девушка улыбнулась. А ведь она едва поборола искушение отворить дверь! Ей так трудно было устоять перед дразнящим ароматом жареного мяса. Как хорошо, что она этого не сделала. Завтра она накажет их обеих по заслугам! ***

Собираясь нанести визит родителям Розанны, Роджер отказался от мысли надеть яркие, пестрые наряды, которые он носил, находясь при особе короля, согласно велениям придворной моды. Он остановил свой выбор на бархатном камзоле цвета бордо. Сквозь прорези рукавов виднелась белоснежная льняная сорочка. Ее кружевной воротник выглядел, пожалуй, слишком празднично-нарядным, но барону Рэвенсперу при всем желании не удалось бы найти в своем гардеробе рубашки более скромного фасона. Он надел черные рейтузы и изящные кожаные сапоги со шпорами. На среднем пальце его левой руки красовалось кольцо с рубином, правую украшал перстень с печаткой в виде летящего ворона.

С тех пор, как он расстался с Резанной, образ своенравной красавицы преследовал его во сне и наяву. Порой он отчетливо ощущал прикосновение ее черных локонов к своей ладони, вкус ее полных, бархатистых губ. Находясь во власти этого наваждения, он не раз пожалел о том, что не взял ее силой, когда она по воле случая разделила с ним ложе. Возможно, сполна насладившись ее близостью, он не жаждал бы теперь ее объятий столь страстно и неистово! Но он усилием воли отгонял от себя эти постыдные мысли. Ведь, став виновником насилия, он опозорил бы свое имя и к тому же был бы вынужден жениться на ней.

Роджер помрачнел, вспомнив, каким кошмаром оказались оба его брака. Нет, он больше ни за что не станет рисковать!

Теперь он ехал в Кастэлмейн в окружении десяти своих рыцарей, и мысль, что завтра поутру он навсегда освободится от каких-либо обязательств перед леди Резанной, ободряла и радовала его.

Сэр Невилл встретил гостей у конюшен, где каждый из приехавших заботливо расседлал своего коня. Рыцари, то и дело принимавшие участие в сражениях и поединках, как правило, никому не доверяли уход за своими верховыми лошадьми, ведь жизнь всадников зачастую спасала лишь быстрота и выносливость коней. Заметив, что конь Рэвенспера очень походит на Зевса, Невилл подвел гостя к стойлу своего могучего красавца. Роджер был восхищен силой и статью животного и немедленно изъявил желание купить жеребца.

Невилл с улыбкой покачал головой.

— К сожалению, я вынужден отказать вам. Зевс — любимец моей дочери. Но я могу предложить вам других коней, качества которых вполне отвечают вашим высоким требованиям. Кстати, Розанна едва ли не лучше меня разбирается в лошадях и знает все об их разведении! — похвастался он.

— Неужели вы разрешаете леди Розанне ездить на этом диком жеребце? — обеспокоенно спросил Роджер.

— Я не могу запретить ей это, милорд! Рэвенспер взглянул в открытое, добродушное лицо сэра Невилла.

— Что ж, меня это не удивляет! — сказал он, пожав плечами.

— Леди Джоанна встретит вас в большом зале. Все эти дни она с нетерпением ожидала вашего визита. Я рад, что вы сдержали обещание и навестили нас. Сейчас я провожу ваших воинов в приготовленные для них помещения.

— Спасибо, Кастэлмейн. Перед отъездом домой я непременно еще раз побываю в ваших конюшнях.

Джоанна церемонно приветствовала барона Рэвенспера. Она была одета в темно-синее платье и светло-голубую накидку. Это одеяние великолепно гармонировало с ее иссиня-черными волосами, на которых не было ни вуали, ни сетки — леди Джоанна слишком гордилась ими, чтобы прятать их от кого бы то ни было.

Рэвенспер поклонился и без всяких предисловий заявил:

— Леди Джоанна, прежде чем мы станем говорить о помолвке, я хотел бы повидать вашу дочь и побеседовать с ней наедине.

— Как вам будет угодно, милорд, — улыбнулась Джоанна, с ужасом подумав о том, что ей, возможно, не удастся выпутаться из столь затруднительного положения. — Кейт, — обратилась она к служанке, — уведомь леди Розанну о прибытии барона Рэвенспера и попроси ее спуститься к нам. Пойдемте, милорд, я покажу вам ваши покои. Ведь вы знаете, как много времени требуется нынче молодым девицам, чтобы надлежащим образом нарядиться и украсить себя.

Заметив, что хозяйка и камеристка обменялись тревожными взглядами, Роджер понял, что Джоанну снедает беспокойство. При мысли о том, что с Розанной могло случиться что-то неладное, сердце его учащенно забилось.

Но Джоанна решительно направилась вдоль по коридору, и ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. Ему понравилась просторная, богато обставленная комната, предназначенная для него гостеприимными хозяевами. Джоанна налила в два серебряных кубка великолепного шабли. Потягивая вино, Роджер искоса наблюдал за леди Кастэлмейн. Она с плохо скрытым нетерпением ждала возвращения своей служанки и, развлекая гостя легким разговором, то и дело с тревогой оглядывалась на дверь. Через некоторое время в дверях появилась запыхавшаяся Кейт Кендалл.

— Леди Розанна просила извинить ее за то, что сегодня она не сможет встретиться с бароном Рэвенспером. Может быть, завтра… — беспомощно добавила она. Кейт с укором взглянула на свою госпожу. Ей было жаль Розанну, и здоровье девушки значило для нее сейчас гораздо больше, чем амбиции леди Кастэлмейн.

Джоанна, поджав губы, процедила:

— Пойди и скажи ей, что мы не принимаем никаких извинений. Я настаиваю на том, чтобы она спустилась сюда!

Служанка молча поклонилась и вышла из комнаты.

Узнав, что Рэвенспер прибыл и желает видеть ее, Розанна поспешно надела пояс целомудрия и облачилась в желтовато-коричневое платье с узором в виде золотых колосьев, вышитым по вороту. Согласно ее замыслу, этот наряд должен был оттенить прозрачную бледность ее кожи. С удовлетворением оглядев себя в зеркале, девушка приготовилась сыграть свою роль в задуманном ею представлении — то есть на деле осуществить то, в чем леди Джоанна незаслуженно обвинила ее несколько дней тому назад.

На сей раз, вернувшись к Джоанне и Роджеру, Кейт без всяких околичностей произнесла:

— Она не отвечает мне.

Джоанна поставила кубок на стол.

— Я сама пойду к ней! — решительно заявила она. Ее терпению пришел конец. Если дочь и на сей раз откажется открыть ей дверь, она позовет слуг и велит им взломать замок. Как смеет эта негодная девчонка выставлять себя и свою мать в столь неприглядном свете?

Как только леди Джоанна удалилась, Роджер мягко спросил Кейт:

— Чем вы так расстроены, мадам?

Польщенная столь участливым обращением к ней знатного господина, Кейт, шмыгнув носом, ответила:

— О, милорд! Леди Розанна заперлась в своей комнате и вот уже который день не принимает пищи!

— Боже праведный! — воскликнул он. — Отведите меня к ней!

Подойдя к двери комнаты Розанны, он взял леди Кастэлмейн за плечи и отстранил ее от дверной ниши.

— Мне и в голову не приходило, что вы столь сурово накажете ее, мадам! — холодно произнес он.

— Да будет вам известно, — ответила Джоанна, — что это она наказывает меня, запершись здесь и отказываясь есть и пить!

Не слушая ее, Роджер налег плечом на тяжелую дверь и попытался силой открыть ее. Розанна бесшумно опустилась на пол, приняв живописную позу, долженствовавшую изобразить глубокий обморок. Роджер с разбега бросался на массивную дверь, и лишь пятая его попытка увенчалась успехом: замок вывалился из гнезда, и дверь с треском распахнулась. Роджер бросился в комнату и склонился над распростертой на полу хрупкой фигуркой. Он провел дрожащими руками по телу Розанны, желая убедиться, что жизнь еще теплится в ней. Когда ладонь его соприкоснулась с металлической цепью пояса целомудрия, он поднял гневный взор на стоявшую у выхода Джоанну.

— Я никогда бы не подумал, что мать может быть столь жестока с собственной дочерью! — с упреком произнес он. Взяв недвижимую Розанну на руки, он вышел из комнаты и, пройдя коридором и спустившись по лестнице, внес ее в отведенные ему покои. Джоанна следовала за ним по пятам.

Розанна от всей души наслаждалась своей проделкой. Но мало-помалу в сердце ее закралась тревога. Ей удалось сыграть на чувствительных струнах души Рэвенспера. Он возомнил себя благородным спасителем, избавившим невинную страдалицу от жестоких преследований родни. Но не слишком ли далеко это может завести его? Теперь ей надо приложить немало сил, чтобы возродить в нем былую неприязнь к ней.

Роджер бережно уложил ее на кровать и, налив в кубок немного шабли, приподнял голову девушки и поднес кубок к ее запекшимся губам.

— Где я? — слабым голосом спросила она.

— Несносная девчонка! — воскликнула Джоанна, без труда разгадав хитрость дочери. — Сейчас же прекрати ломать комедию!

Рэвенспер повернулся на звук ее голоса и решительно потребовал:

— Уйдите отсюда! Я хочу поговорить с ней наедине!

Прикусив губу, Джоанна повиновалась. Следом за ней из комнаты неслышными шагами вышла Кейт. «Вот и прекрасно, — зло подумала Джоанна. — Пусть остается с глазу на глаз с этой дикой кошкой. Похоже, они стоят друг друга!»

— Розанна, хватит ли у вас сил отвечать мне? — мягко спросил Роджер.

Девушка молча кивнула.

— Что заставило вашу мать поступить с вами так жестоко?

Девушка притворно вздохнула. По щеке ее поползла слезинка.

— Она… сделала это потому, что наша помолвка оказалась… под угрозой расторжения, — с видимым усилием произнесла она. — И еще из-за того… что я люблю другого!

Рэвенспер внезапно нахмурился и спросил резким голосом, похожим на карканье ворона:

— Кто он?!

Розанна покачала головой.

— К сожалению, я не могу назвать вам его имени. Ведь его могут наказать еще суровее, чем меня!

— И поэтому ваша мать заставила вас надеть пояс целомудрия?

Розанна догадалась о том, что он имел в виду, задавая ей этот вопрос. От ответа на него зависела вся ее дальнейшая судьба. Теперь она знала, как освободиться от этого человека, как с помощью нескольких слов обесценить себя в его глазах.

— Да. Но эта мера оказалась запоздалой. Я… я уже не невинна. — Произнеся это, она почувствовала, как краска стыда залила ее щеки.

В глазах Роджера сверкнул гнев. Он вскочил на ноги и принялся шагать по комнате, то и дело взглядывая на Ро-занну из-под нахмуренных бровей. Она боялась даже предположить, в какую форму выльется охватившая его ярость. А вдруг он ударит ее?

Но наконец он остановился и, не сводя с нее пронзительного взора своих черных глаз, отчеканил:

— Я решил не расторгать нашу с вами помолвку. Я беру вас в жены!

— Нет! — крикнула она, вскакивая с постели.

Роджер прищурился и с сарказмом произнес:

— Вы что-то слишком резвы для умирающей от истощения затворницы! Почему вы предпочитаете брак с другим мужчиной? Вы что же, беременны от него? Вам необходима помощь повитухи, чтобы избавиться от плода?

— Да как вы смеете?! — и Розанна, подскочив к нему, изо всех сил ударила его ладонью по лицу.

Он схватил ее за запястья и, глядя ей в глаза, ответил:

— Я смею делать все, что только пожелаю, леди Розанна Кастэлмейн! И я могу, если захочу, пригласить сюда повитуху, чтобы удостовериться в вашей невинности — или же в отсутствии таковой. А теперь вы попросите извинения за то, что ударили меня!

Но Розанна, с ненавистью взглянув на него, упрямо сжала губы.

— Когда вы корчите такую гримасу, мне становится любопытно, чего именно вы желаете, поцеловать меня или плюнуть мне в лицо? — с усмешкой произнес он. — Позвольте же мне сделать выбор! — И он приник к губам девушки, не выпуская из своих крепких рук ее запястий.

Розанна вновь оказалась во власти волнующих ощущений, которые она впервые пережила в его объятиях несколько дней назад. Он обнял ее тонкий стан и прижал к себе так крепко, что она не могла не почувствовать, как напряглась его плоть. Он нежно поглаживал ее шею, и через несколько мгновений ладонь его легла на одну из грудей девушки. Почувствовав, как ее сосок напрягся, он провел по нему большим пальцем. Розанна вздрогнула и глубоко вздохнула. С усилием оторвавшись от ее губ, он разжал объятия. Девушка отпрянула и, прижавшись к стене, глухо спросила:

— Почему вы отказываетесь разорвать помолвку? Зачем вы хотите взять меня в жены?

Он отвел взгляд от ее груди, вздымавшейся в такт дыханию, и пожал плечами.

— Потому что мы обручены. И вам это известно не хуже, чем мне.

— Вы не из тех, кто станет соблюдать условия контракта, заключенного много лет назад, если условия его вам не подходят, — с уверенностью возразила она. — У вас должны быть другие причины желать этого брака. Назовите мне их!

Его сжигало неистовое желание сорвать с нее льняное платье и наслаждаться ее восхитительным телом весь остаток дня и всю ночь напролет. Ей же, судя по свирепому взгляду, больше всего на свете хотелось избавиться от него. И Рэвенспер не мог не принять ее безмолвный вызов.

Широко улыбнувшись, он произнес:

— Мы с вами очень подходим друг другу, Розанна. Хотя вы, возможно, еще не осознали этого. С вами я познаю счастье.

— Вы еще не раз пожалеете об этом! Я превращу вашу жизнь в ад кромешный! — пообещала она.