Серега и мясорубка

Глава 13 Тамбов

Если читатель думает, что пока Серёга спал, его друг сожрал все запасы, то он ошибается: наш герой успел проснуться до того, как это случилось. Так что ему удалось поучаствовать в уничтожении имеющихся припасов. Но больше у них ничего не было — парни уезжали из ППД роты, во-первых, спешно, а во-вторых, без желания объесть своих подопечных. Ну да, подопечных, а как еще назвать бойцов, о которых заботятся волонтеры?

Волонтеры вообще немного не от мира сего. Серёга немного пересекался с ними, когда собирался в поездку. У него сложилось мнение, что эти странные люди живут в какой-то параллельной реальности. Они всегда где-то: а) собираются, б) в дороге, в) в конечной точке маршрута. То есть даже визуально находясь дома, они по факту расположены в пункте «а» своего вечного движения. Не сказать, что Санталов считал их тронутыми, но их одержимость герою не была близка. А чего тогда попёрся сам? Так брату помочь, и только. Во всяком случае, для себя он определил этот момент именно так, когда выезжал из Москвы.

От Кашар автомобиль шёл уже без той тотальной невидимости, какая так выматывает организм Серёги. Перед камерами и постами ДПС на короткое время ныряли в инвиз, а потом опять гнали как записные нарушители правил дорожного движения. Кирилл слегка ошибся, чёртова Ростовская область оказалась гораздо обширнее, чем он предполагал. И только проскочив реку Хопёр, друзья выдохнули — они в Волгоградской области. А тут, как известно, и раки больше, и гайцы человечнее. А гопники настолько одухотворены, что сначала читают свои стихи, а уже потом просят мобилу позвонить. Или это не здесь?

До Тамбова долетели не настолько быстро, как могли: всё-таки Кирилл был не за рулём своей машины. И уже в городе взяли два номера в гостинице, чтоб нормально отоспаться. То, как они спали три предыдущие ночи, нормой не считается. Можно было ехать до Москвы без отдыха? Можно, только зачем? Дети малые по лавкам не плачут, папку не зовут, ревнивые жёны не сжимают в мозолистых руках скалки, дожидаясь мужей-гулён. И вообще, организмы требовали покоя, а чья-то задница — перевязки. А если говорить совсем точно, то переклейки. В современной жизни бинтом пользуются при перевязке очень редко. Скотчи и пластыри всех видов гораздо удобнее.

— Кир, а ты умеешь раны обрабатывать?

— Серег, а ты как думаешь? Если я боями без правил занимаюсь регулярно, то думаешь, с повреждениями не сталкиваюсь?

— Ты⁈ Тебя пойди повреди. Я ладно, но товарищи, соперники, они-то постоянно огребают. В том числе от меня.

— И что, ты соперникам первую помощь оказываешь?

— По-всякому бывает. Порой и так. В ресторан пойдем?

— Ага. Эх, хорошо бы в стоячий. Мне отец рассказывал, в советское время были такие. Приходишь, а там столы по грудь. И стоишь такой, кушаешь.

— Да ладно!

— Точно тебе говорю! Отец рассказывал, очень удобная фишка. Кушаешь такой, кушаешь. Чуешь — а уже не стоишь на ногах, значит пора закругляться. А сидя выжрать можно гораздо больше. С пьянством тогда боролись такими методами. В СССР.

— Припоминаю. Но должен тебя расстроить, такие столы не в ресторанах были. Всякие там пельменные, чебуречные…

— А в них не выпивали?

— Да везде выпивали. В пельменных в полный рост, как рассказывают.

— То есть я прав?

— Прав. Так что, мы идём кушать в приличное место или будем искать стойло?

— Я бы какую-нибудь шавуху взял и сожрал на берегу реки. Есть у них река тут?

— Сто процентов. Все старинные города основывали на реках. Самый дешёвый транспорт — речной и морской.

— Да ладно! Я понимаю, вниз по реке плыть, а обратно против течения как?

— На вёслах или под парусом. Всё равно дешевле, чем на телеге. На лодью или даже шитик можно несколько тонн нагрузить. Это десяток лошадей с телегами. Вот и прикинь, сколько стоит купить десять лошадей, да сколько они сожрут.

— Не сожрут они ничего. Трава кругом, пусть траву щиплют.

— Умный ты, Серёга. Тебя травой кормить, много ты утащишь?

— Так то я. А лошади травоядные, во! Пусть и жрут свою траву, так природой заведено.

— Ага, природой заведено, чтоб они порожняком бегали, а не таскали на себе груз. Так что нет, на телегах в разы дороже, чем по реке. Вот! — И Кирилл радостно воззрился в свой смартфон.

— Чего увидел?

— Я, как обычно, прав. Через Тамбов протекает река Цна, здесь же в неё впадает еще несколько мелких речек. По сути, водный перекрёсток.

— А шитик — это чего такое? Ладью знаю, шитик твой — не слышал ни разу.

— Говорю же, читай книжки. Шитик — большая плоскодонная лодка, у которой борта сшивались еловыми корнями.

— Лодка! Я думал нормальное что-нибудь!

— Лодка. Большой грузоподьемности, как современный грузовик какой-нибудь. И на них даже в море выходили недалеко от берега.

— А говоришь, лодка. Кораблик!

— Тьфу на тебя. Корабль — это вообще-то вооруженное судно. Способное исполнять военные функции.

— Да и фиг с ним. — Похоже, Серегу утомили экскурсы в историю, географию и языкознание. — Вон шаурмячная, подруливай. Загрузимся едой — и к твоей Цне поедем. А потом спать. Завтра сам поведу, вроде задница уже не так болит.

Серёга по части шаурмы был специалистом. Он мог с закрытыми глазами буквально по запаху определить, стоит ли отовариваться в какой-то конкретной точке и почти ни разу не промахивался. Пару раз имели случаи отравления, но серьезно — пронесло. А Кирилл обладал прямо медвежьим здоровьем, его несвежим мясом было не свалить. Шаурма, значит шаурма. То есть две шаурмы. «И еще чего-нибудь, вот там пирожные вкусные я видел!»

— Хороший город, душевный. — Они стояли на берегу Цны и вкушали от плодов земных.

— Это ты по вкусу определил? — Струкову было смешно от такого вывода.

— Ну да. Если в городе умеют делать шаурму, значит люди с понятием, а не только понты колотить специалисты.

— Серег, да в Москве по понтам ты чуть не первый!

— Да чойта! Одеваюсь скромно, машину купил незаметную. Вторую. Раньше да, а сейчас мне мой бизнес не позволяет выделываться.

— Вынужден согласиться. Не прав.

Кирилл и в самом деле вдруг осознал, что его друг уже не тот безбашенный провинциал на понтах и с понятиями, каким он его узнал год назад. А что книг не читает, так может сейчас это и не так важно? Есть же и другие источники информации. А что, вон в средние века книг практически не было, а люди знали довольно-таки много. Взять того же феодала: всё сельское хозяйство на нём, в смысле под контролем. Фортификацию знать обязан, в тактике и военном деле разбираться нужно, кадры, бухгалтерия, стратегическое планирование. Короче, полный круг обязанностей нормального главы и владельца какой-нибудь фирмы наших времен. Только с той разницей, что нанять специалистов проблематично — кадровый голод. И всё это надо постичь без книг и учебников, исключительно на слух. И успеть, пока отец живой, кроме него знания получить неоткуда.

Как классические москвичи и бизнесмены, друзья не стали ютиться в одном номере, нарываясь на неприличные подозрения. Да даже Серёге было бы в его теперешнем положении странно подумать о том, чтобы снимать один номер на двоих. А уж Струкова в таком заподозрить вообще нельзя. В жизни человека, периодически попадающего в экстремальные условия, существует оберегаемая им граница: вот ты на спецоперации и спишь в землянке, питаешься как попало, ползаешь где попало, а вот ты в мирной жизни и у тебя всё прилично и дорого. Ты следишь за тем, что попадает в твою тарелку, переходишь улицу на зеленый свет и придирчиво вглядываешься в постельное белье на кровати снятого тобой люкса.

Утром волонтеры никуда не спешили, так что к своему автомобилю они вышли уже в десятом часу. Вышли-то вышли, да только Серегин «Субару» на своём месте не обнаружился. Покрутили головами, походили по стоянке перед отелем — машина не появилась. Быстрым шагом вернулись в отель и начали пытать администратора с тем же эффектом. Стоянка неохраняемая, за оставленные на улице деньги и ценные вещи администрация ответственности не несёт, камер наблюдения, направленных на парковку гостей отеля, нет. Ибо не желают гости светиться перед камерами. Город не настолько большой, чтоб можно было рулить безоглядно и без страха спалиться перед членами семьи или трудового коллектива. Короче, нету камер, мущщины, идите в зад! Вернее, в полицию. Здесь Тамбов, а не ваша Москва, у себя права качать будете и указывать кто что кому должен! Я щаз полицию вызову! Короче, душевный город, где умеют и любят вкусную шаурму.

А что полиция, там тоже люди, коренные тамбовцы в большинстве своём. Ну или понаехавшие из области — деревенщина и провинциалы. Так что достаточно популярно потерпевшему объяснили, что приходить тупо с одной заявой не по-пацански. Вот если бы они пришли с материалами: кто угнал, когда, куда дел, приложили бы доказательную базу. Тогда да, тогда бы верняком тачку бы мигом нашли. А так будут искать, но быстрого результата не гарантируют. То есть вообще никакого и ни в какие сроки. Какие могут быть гарантии, если ваш автомобиль уже где-то разобран на запчасти и перестал быть единым объектом движимого имущества? А то может не будете подавать заявление? Ну по-пацански, от души, а?

Не повелся на такое разводилово Серёга, да и Кирилл бы не позволил другу сдавать назад. Да, безнадёга, а всё равно нехрен! Если полиция допускает в своём городе такой блудняк, пусть терпят висяки и глухари в своей отчетности. Хоть буянить не начали наши герои, и хорошо. А то у Струкова закралось подозрение, что могут полицейские так себя вести, нарочно выбешивают тупыми фразочками и неприемлемыми предложениями. Мол, спровоцируют на мордобой с представителями власти, а потом потерпевших сделают подсудимыми. Минус нераскрытое, плюс палка за двух обезвреженных террористов. Или как их действия квалифицируют.

Короче, машину потеряли безвозвратно, потом еще полдня потеряли в полиции. И тоже безвозвратно. Зато теперь если кто спросит Серёгу, мол, а был ли ты в Тамбове, приятель, он сразу вспомнит моменты посещения этого во всех отношениях приятного города.

— Эх, только порадоваться успел, что накладные расходы на поездку отбил…

— В смысле, какие расходы? — Кирилл понял, что чего-то он не знает.

— Бензин, расходники, хавчик. А тут вон чего — пробоина в бюджете. Опять машину покупать! И что обидно, дружище: другие как машины меняют? Они старую продают, добавляют денег и приобретают следующую машину. Один я как потерпевший всё время. Та сгорела, эту подрезали.

— Погоди. Я не понял, с чего ты решил, что расходы свои отбил? Чем отбил?

— А, ты про это. Ну да. Я когда диверсантов «чистил», девятьсот долларов с них «поднял».

— Офигеть. Это у вас в Челябинске так принято?

— Не. У нас принято клиентов чистить насухо и потом не отвозить властям тушки. А я тогда вот что подумал. Если украинцы в рейд пошли с бабками, значит они у них должны быть. Так? Ну и оставил им на всех примерно три сотни баксов. Чтоб наши нашли, когда «потрошить» станут.

— Хитро! То есть, по твоему мнению никто не подумает, что ты их обнес, раз оставил что-то? Ну да, никто и не подумал. Только не факт, что информация про эти деньги окажется в отчете.

— Ага. Совершенно секретные сведения об американских купюрах не должны распространяться выше определенного уровня. — С видом профессора, читающего лекцию, выдал Серёга.

— Куда двинем?

— В Москву, куда еще. Что-то мне разонравилась тамбовская еда. Вызывай такси, Кирилл. На вокзал поедем. Наверняка какой-нибудь поезд вечером на Москву пойдет. Утром проснемся уже дома.

Так и вышло, впрочем, наши герои и так за эту поездку нахватали приключений себе на головы как репьёв на штаны. Особенно преуспел в этом занятном деле Серёга. Не подумайте плохого, нам его жалко, просто тем интереснее наблюдать за судьбой этого неординарного человека. Кстати, нам показалось, что его товарищ Струков тоже смотрит на Санталова как на бесплатный цирк, притормаживая его только в самых критических ситуациях. Он настолько уверен, что ничего фатального произойти с ними двумя не может, что… Да вы и сами видели, как легко он отпустил молодого человека одного на разведку. Впрочем, в итоге всё закончилось хорошо, если не считать щепку в ягодице.

Огорченный потерей своего автомобиля Серёга стал колючим как ёж и даже не уступил в купейном вагоне свою полку какой-то деловой тётке:

— Женщина, вы в женское купе покупали билет, вот и идите отсюда! Здесь мужская территория!

— Как вам не стыдно, вы должны войти в моё положение. Мы там едем все в возрасте, нижних полок две. Никто не хочет уступать.

— Ну правильно, они заплатили денег как раз за то, чтобы ехать с комфортом, а тут какая-то хитрозадая тётка припёрлась и начинает чего-то требовать.

— Это кто хитрозадый⁈ Это ты кого тёткой назвал?

— Пасть закрой, кошёлка! — Рявкнул доселе культурный молодой человек. — У меня ранение и душевная травма. Как я вас, разводил тамбовских ненавижу!

Женщина осознала, что конкретно этот юноша ей не уступит, а второй, сидящий на нижней полке, смотрел с таким презрением и скукой, что пытаться как-то достучаться до него пассажирка и не пыталась. «Тоже мне, мужчины!» — Бросила она напоследок и ретировалась с поля боя.

— Какой ты невежливый юноша. Болит? А то давай повязку поменяем.

— Душа болит. Я уже привык к своему Холодильнику, понимаешь. Как подумаю, что его, как там ты сказал? Тамбовский волк в овраге доедает.

— Вообще-то я по-другому сказал, но у тебя тоже верно получилось. Образно. А может её и не разобрали. Может, еще побегает твоя машинка где-то с перебитыми номерами.

— Пусть лучше так. Исправно мне служила, не за что её разбирать. Перевязка? Вдруг кто зайдёт, а тут я с голой жопой?

— Испугается и в обморок упадёт. Я дверь запер, давай лечиться уже, ранение к осмотру!

Утром в Москве их ждала настоящая зима. Во всяком случае за окном поезда всё было белым-бело. Что примечательно, тротуары на улицах вместо обычной московской черноты были тоже белыми. Видать, дворников-мигрантов стало меньше, так что расчищать снег до асфальта, как это было заведено в последние годы, стало некому. Кто-то из классических москвичей скажет: неряшливо. А по нам, вполне по-зимнему смотрится и радует глаз. Серёге белая Москва тоже больше нравится, именно так он заявил Кириллу. У него на родине никто не выскребает тротуары до асфальта, снег напрессовывается слой за слоем, так что за зиму уровень дорожек поднимается на десяток сантиметров, если не выше.

Вечером прилетела Рыбка, она соскучилась по своему кавалеру, а еще было жутко любопытно узнать, как там, на спецоперации. Рассказ Серёги и описание «прелестей» воинского быта повергли её в ужас. Картинка в сознании, сформированная на редких кадрах бравурных отчетов в новостях, не совпадала с рассказом. Телевизор Рыбка не смотрела, как и большинство её сверстников, но изредка во время ужинов в кругу семьи папа включал центральный новостной канал. Как он говорит, чтоб знать официальную точку зрения на происходящее в стране. Рыбке он советовал делать то же самое хотя бы пару раз в неделю, чтоб не забывать, где живёт.

«Есть Москва, есть Россия, а есть правительство. И у этого самого правительства Россия совсем другая, чем у народа» — иногда говорил Прокофьев-старший. Впрочем, Россия, она у каждого своя. Серегина до его приезда в Москву настолько отличалась от Рыбкиной, что это два разных государства. Все это понимают и не удивляются. Так чем наши правители отличаются от нас? Они тоже люди и тоже имеют право на своё собственное представление о родной стране.