Серега и мясорубка

Глава 23 Логово

Возвращался Серёга совсем не в том настроении, в котором уходил в поиск. И меньше всего его волновало, что скажет командир батальона после доклада о происшествии. Вроде ничего такого он не сделал, просто попытался помочь полковой разведке, просто проявил разумную инициативу. С нашей точки зрения словосочетание «разумная инициатива» в данном конкретном случае нужно ставить в кавычки. Так-то Серёга всегда жуть какой продуманный, но не в этот раз. Слишком уж его акция попахивала авантюрой. А уж с точки зрения командования, ничего не знавшего про Дар, так и вовсе какая-то дичь выходила.

Из инвиза Серёга вышел уже за спинами бойцов передового дозора. Настолько «за», что они его так и не увидели. Встал, словно до того момента всю дорогу полз по-пластунски, отряхнул форму, подобрал с земли трофейные автоматы и пошёл как ни в чем не бывало в штабную землянку.

— Резкий, где шляешься⁈ Разведка нужна!

— А что, Лукас не справляется?

Лукасом звался контрактник Лукашов, единственный оставшийся у Санталова подчиненный в его взводе. Он потихоньку осваивал премудрости управления беспилотником, но очень медленно. Вообще, со взводом разведки БПЛА сложилась парадоксальная ситуация. Во-первых, они напрямую подчинялись конкретно командиру батальона, а во-вторых, ввиду отсутствия четкого регламента взаимодействия и вообще хоть какого-то внятного понимания возможностей только создаваемого взвода с одним дроном, никакие конкретные боевые задачи Серёге пока не нарезались. То он проводил слаживание с расчетом миномета, то пытался прорваться в «серую» зону, где пробовал нащупать противника, то зависал на форумах таких же как он или более прошаренных БПЛАшников. Так что да, в его взводе, ужавшемся до двух человек, царила некая вольница.

— Да какое там! — Комбат махнул рукой. — Хорошо, дрон не потерял. Ты чем занят был всё утро?

— Да как раз потеряшками. Помните, вчера приходили разведчики из полка, квадрик свой искали?

— И что? Тебе что, делать больше нечего?

— Смежникам не помочь нельзя, в следующий раз попросим что, а они припомнят.

— И есть какой результат?

— В том и дело. Полетал с ранья, как раз заметил что-то похожее. Ну и того.

— Что того?

— Сползал туда. На нейтралку.

— Да ты охренел, Резкий! Дык-дык-дык! Без согласования, без разрешения. Кто тебя прикрывал?

— Вот как раз мне не надо помощников и прикрывающих, так больше толка. Я умею перемещаться, а они нет.

— Поговори мне! Так нашёл?

— Нашёл, да не то. Не наш это дрон был, чужой.

— Но хоть догадался взять?

— А то! Что я, не знаю, что мы всё подобранное и найденное должны сдавать особистам. Там еще такая фигня получилась нездоровая…

— Какая фигня? — Майор напрягся, он уже понял, из какой категории его боец. Из тех, кто везде может найти что-нибудь эдакое. То сладкое, то проблему.

— Короче, еще поползал, а потом на разведку противника наткнулся. Тоже БПЛАшники, как я. Сидели прямо посередке нейтралки и дрон запускали.

— На карте покажешь? И как вы их вообще упустили?

— А мы что, мы вперед смотрели, не под носом у себя.

— Показывай, где.

— А уже нигде.

— Спугнул?

— Да там так вышло… У меня ж автомат с глушителем, я прикинул — до украинской позиции звук не долетит.

— Короче,…!

— Короче, я их того, обоих.

— Подтверждение есть? — Майор переключился с режима разговора с раздолбаем в какой-то другой режим.

— Их «птичку» затрофеил с кейсом, автоматы взял, документы. — Только тогда комбат заметил кровь на рукаве подчинённого.

— Это ты об них запачкался? Где трофеи?

— Да вон, при входе всё сложил. Я с поля сразу к вам.

— Вот и молодец, что сразу, сиди пока. Разведчикам сейчас позвоню, пусть едут. Это ж надо, под носом у нас корректировщики как у себя дома! Маму их так!

— Там промоина небольшая, её не видно ниоткуда. Сам пока не наступил, не увидел. Образно выражаясь.

— Да всё равно обидно. Хорошо хоть, ты их завалил. Кстати, ты точно всех на двести помножил? Сколько там, двое было?

— Точно. И гранатами заминировал. Ихними. В смысле, которые у них нашел.

— Мда-а-а. Даже не знаю, что сказать. Ты не воевал раньше нигде? Смотрю, ведешь себя, как будто не первый раз у тебя такая ситуация.

— Волонтером один раз ездил.

— Это не считается.

— Ну как сказать, не считается. Там тоже история получилась такая же почти.

— Какая такая?

— Неприятная. Мы к местным за бараном сунулись, сами как бараны. А там их разведка Ну и того.

— Ага. Раз ты тут стоишь и рассказываешь, то «того» — это про ВСУшников. А ты там каким боком приключился?

— Автомат на тот момент у меня в руках был, так получилось, в общем.

— Ясно всё, гхм-м. Рефлексы из ваших страйкболов помогли, я так понимаю.

— Ну да.

— Вот же… Ладно, что по разведке с беспилотника у тебя?

— Усилитель антенный нужен. Чтоб сигнал не перекрывали все подряд. И наша РЭБ глушит, и вражеская.

Серёга предпочитал выражаться образно, а не матерно, как все прочие сослуживцы. Ему не нравилось, когда он ловил себя на том, что опять не нашел подходящего эпитета и ввернул нецензурное словечко. Санталов считал, что данная ситуация не красит его как начинающего писателя. Богатый набор слов — вот без чего не пишется книга, советовал ему сайт-гайд по большой литературе. А вот знание правописания и пунктуации оказались лишними, не зря он забивал на эту фигню в школе. Проверять правописание за автора может сам компьютер, лишь бы ты знал, что писать. Мы это к тому вам рассказываем, что на самом деле разговор звучал несколько иначе, особенно отличались от нашей «стенограммы» реплики майора. Но общий смысл беседы передан верно.

По поводу антенного усилителя Серёга был в чем-то прав, желать его он мог. Но этот прибор хоть и не числился среди дефицитного оборудования, вот только стоил больше сотни тысяч, что превращало его в разряд предметов не первой необходимости.

Полковая разведка прискакала на следующий день и так неудачно, что у Санталова не получилось с ними потереть за дела — он в это время изучал новое место развертывания своего взвода. С одной стороны, место было удобное, но и минусы имелись. Дело в том, что комбат поставил ему задачу найти позицию, с которой конкретно его нельзя будет засечь сверху и одновременно он не будет наводить на расположение батальона своими радиовсплесками и прочей активностью. Вдруг противник начнет пеленговать взвод БПЛА, особенно, если почувствует какую-то пользу от его действий. Нам пользу, а ему совсем наоборот. Да хоть бы за убитых корректировщиков обидится.

Пока Серёга утаптывал поляну, прикидывал, что и как можно обустроить… Короче к его приходу в ППД, разведчиков, настоящих обученных с корочками операторов БПЛА уже след простыл. И да, оба трофейных дрона они тоже забрали. Но уезжая, пообещали всяческую помощь батальону вообще и такому резкому командиру взвода в частности.

— Так что, Санталов, не переживай сильно, за ними не заржавеет. И еще, я решил тебе присвоить новый позывной: будешь теперь Ястреб. Как тебе?

— Да мне всё равно, только по радиосвязи я по-прежнему буду обзываться Резким.

— Чего так?

— Чтоб в случае перехвата укры не догадались. Уж очень прозрачно это — Ястреб, значит с «птичками» работаю.

— Ну как хочешь, Ястреб.

Через несколько дней ВРИО командира взвода БПЛА Санталов, он же Ястреб, он же Резкий, он же Истинный, получил под свою руку еще трех бойцов. И были они ему весьма в тему, потому как фронт работ предстоял немалый — надо было превратить заброшенную хибару на самом краю не менее заброшенного хутора или деревеньки в Сверхсекретную Базу Слежения За Противником. Кто-то попытался воспроизвести вслух аббревиатуру СБСЗП, но не справился даже со словом «аббревиатура», и на этом вопрос закрыли. Поначалу стали звать своё место дислокации ёмким словом Точка. Ящики от мин дербанить во дворе Серёга запретил категорически, пришлось даже пару пинков отвесить в качестве аргумента. Потому что такие резоны как недопустимость демаскировки и вытаптывания двора, доходили не очень. Зачем ломать ящики? Так вся мебель в доме изготовлялась именно из них.

Пара километров от расположения батальона, кругом кусты, заросли — самое то для малочисленной группы, стремящейся как следует затаиться! Думаете, просто создать нормальный быт для группы из пяти человек так, чтобы сверху двор так и выглядел нежилым? Масксеть в помощь. А еще плотные большие черные пакеты для мусора. Или для чего-то другого, о чем не хочется думать. Ими бойцы оббили изнутри весь дом, чтоб ни лучик не вырывался из помещения в темное время. Впрочем, после такой отделки интерьера темным внутри дома стало всякое время.

Раньше маскировки, раньше туалета, раньше всего был установлен в сарае автономный бензогенератор, проведено электропитание в дом. Потому как важнее быта и удобства цель. А цель — воздушная разведка, корректировка огня, причем еще и взаимозаменяемость бойцов, а значит учеба. Всё это требовало электричества. А еще имелись три автомата на взвод: один Серегин и два трофейных. Эти стволы не отобрали в первую очередь из-за того, что новых бойцов прислали без оружия. И уж тем более, без брони. Затрофеенные автоматы моментально поставили нашего героя на недосягаемый уровень по авторитету в его взводе. Попробуй не подчинись такому командиру, который один ходит на нейтралку и возвращается с трофеями. А самое забавное, что подробности вылазки Серёга никому не рассказывал, кроме майора. И всё равно они просочились среди личного состава. Понятное дело, не от комбата, не его это уровень и вообще, не по характеру ему языком трепать. Как такое могло произойти? Да просто: он поделился деталями столкновения с замом и командирами рот, отписался в рапорте, то есть про случай знал весь штаб и офицеры. Они донесли до взводных, те проинструктировали бойцов… В ходе обсуждения с товарищами данного огневого контакта до Санталова дошла в том числе информация об еще одном его позывном. Оказывается, за глаза командир его называет Пингвином. Вроде как птица уважаемая, но летать не умеет. А может, майор вкладывал в это прозвище совсем другой смысл? Серёга не пошёл спрашивать, просто поимел фактик в виду.

С позывными вообще все интересно выходит. Понятно, что они нужны. И в первую очередь в бою, когда каждая секунда на счету. А еще прозвища, погоняла, клички и позывные запоминаются проще. Серег с Андрюхами много, Сашек еще больше, фамилии бойцов с которыми служишь не год-два, а всего месяц, запомнить сложно, тем более, когда над головой грохочет, пойди вспомни нужную фамилию. А позывной вот он, на языке вертится! С Лукасом всё понятно, а почему у него во взводе Алтын? Так Золотарёв же, ясен-пень! Тогда Маус как образовался? Потому что мелкий совсем. А уж про Бэху любой поймет — на гражданке у пацана остался старенький любимый «БМВ», о котором он часто вспоминает, да еще и вслух.

Сеанс связи с Рыбкой проходил далеко от базы, в густых кустах, где никто из бойцов не смог бы его услышать. Интимный процесс — беседа со своей девушкой, понимать надо. Тем более, что связывались они весьма редко.

— Хай, Рыбка, у меня ломка! мне не хватает скорости и гонок, так хочу вновь почувствовать руль в руках, утопить педаль газа, — откровенничал со своей подругой Серёга, — я хочу чувствовать, как меня вжимает в кресло, как поток ветра бьёт в лицо, когда музыка и драйв наполняет меня, когда двигатель поёт.

— Да ладно, Серёга, ты что, про свой «Форестер» втираешь? Кирпич кирпичом, только черный.

— Да ну! Я про Акулу. Помнишь её?

— Да, машинка была весёлая, помню. Только не могу понять, кто тебе мешал гонять на такой же вместо того, чтобы на спецоперацию уходить. Сгорела та, купи другую вместо этих своих универсалов старпёрских.

— Эти по работе нужны были. А сразу две машины иметь… Может, ты и права.

— Я всегда права. — Рыбке было немного обидно, что парень не ей признаётся в любви и рассказывает, как её не хватает, а восторгается давно сгоревшей машиной.

— И если говорить о практичности, наверное для меня две машины — это практично… Одна должна быть универсал для бизнеса, а вторая — резвая, спортивное купе для меня лично. Ну и чтоб ты могла сидеть рядом. Только я с тобой так не гоняю.

— Боже упаси! Не гоняю… Да ты меня в первый же день до смерти напугал, так разогнался!

— Поверь, я сдерживался. И пугать тебя не хотел, и без пассажира она летает быстрее. Груз, как-никак. Летала.

— Это что, я такая толстая, что твою тачку замедляла?

— Ты не толстая, Рыбка! — Серёга понял, что прошёл по краю. — Ты лучшая! Но для спортивной машины каждый килограмм имеет значение.

— Погоди, ты со мной до двухсот десяти разгонялся, а один что, еще быстрее?

— Гораздо. Моя Акула позволяла. Сейчас такие уже не делают. Или не за такие деньги.

Мы тоже где-то в глубине души считаем, что разговаривать про машины со своей девушкой, которую не видел уже давно, идея так себе. Но подсказать герою или вложить свои идеи в его голову возможности нет. Не поссорились ребятки, и ладно. Тем большего уважения заслуживает его боевая подруга. Она не понимала, зачем Серёга там, чем занят, зачем вообще это всё, но как могла оказывала моральную поддержку Санталову. Рита оказалась девушка умная и понимала, что обсуждать политику по телефону еще глупее, чем трындеть про автомобили. Может, Серёга и впрямь воет в своих дальних далях, сидя в окопах, или где там еще сидят солдаты на войне. Или на невойне, как официально объявлено. Редкие попытки вникнуть в эту самую политику оставляли в её душе недоумение: по словам президента, Россия ведет войну со всем западным миром, но с Украиной у нас просто спецоперация.

Ответка полковых БПЛАшников прилетела неожиданно и совсем не в той форме. Серёга ждал, что они вернут после изучения один из трофейных аппаратов. Ему хотелось прибрать к рукам тот, с тепловой камерой и кейсом. Но нет, сначала его выдернули на трёхдневные курсы операторов дронов, на которых знакомили со «российской» разработкой, собранной из китайских компонентов, и просто рассказали много интересного и нужного. Что можно узнать за три дня? По минимуму, конечно, но знакомство с техникой состоялось. Мало этого, на Серегин взвод даже выделили два аппарата. Были они неповоротливыми в плане управляемости, гробами в плане эстетики, вернее просто ящиками, имели маленькое время полета и… Они худо-бедно летали, а еще оснащались глазастыми камерами. Самое то на безрыбье, по нашему скромному мнению. Серёга тоже посчитал, что если сравнить с Мавериком, то у местных Кулибиных получилась полная хрень за очень большие деньги. А если взять в расчет, что на пять человек его взвода сейчас всего один коптер, и тот личный дрон комбата — то вообще нормально всё! Как говорится, если у дрона есть винты, значит он взлетит. А если взлетел, то непременно сядет.

Говорят, беда не приходит одна. Подарки тоже, как оказалось, имеют привычку сыпаться стаями. За короткое время вслед за квадрокоптерами на Санталова свалились бронежилеты, бухта силового кабеля, которого хватило, чтоб дотянуться от ППД до его логова и даже антенный усилитель к имеющемуся у него китайскому аппарату. То ли комбат отсыпал из своих средств недрогнувшей рукой, то ли ему кто помог из России, Серёга не интересовался. У него есть начальство для обеспечения нужным, у начальства есть Серёга для результата. Свой генератор, излишне мощный и жравший бензин как проглот, был заглушен, на уши навалилась непривычная тишина. Оказывается, когда за стенкой постоянно ревет двигатель, ты перестаёшь его слышать. А когда он глушится, начинаешь сам глохнуть от тишины.

Генератор был у них приблудный. Не трофей, но почти. Во время одной из вылазок по поиску места для обустройства их логова (словечко прижилось), парни наткнулись на расстрелянные синие «Жигули». Судя по запаху, машина погибла недавно, а судя по отсутствию крови — больше никто не погиб. Даже бензогенератор, найденный в багажнике, был жив. Легкое проникающее ранение в бензобак не считается: чопик из обломка ветки воткнул и пользуйся. Поспрошав соседей, Санталов узнал, кто из смежников потерял транспорт. Оказалось, батальон, уходящий на отдых и доукомплектование, попал под обстрел так удачно, что потерял только эту машину, бойцы почти не пострадали. И нет, у ушедшего батальона не возникнет никаких претензий к факту приватизации генератора. Жалко только, что агрегат оказался слишком мощный.