Сержант. Назад в СССР. Книга 4

Глава 21 Повышение ставок

С противоположной стороны двери что-то щелкнуло, лязгнуло. Дверь приоткрылась, показалась чья-то рука. Едва показался ее обладатель, майор ухватил его за кисть левой рукой, резко дернул на себя, а правой, с зажатым в ней цоколем, ударил противника в предплечье и тут же еще раз, но уже в грудь.

Кожу на руке стекло, конечно же, проткнуло, а вот об одежду стеклянные зубцы просто обломились, практически не нанеся никакого вреда. Но Кикоть и не думал останавливаться — совершил захват, болевой. Бросок на бетонный пол. Удар ребром ладони в шею. Еще один коленом в лицо. Не прошло и тридцати секунд, как все было кончено.

Виктор Викторович торопливо принялся осматривать поверженного противника, полез в карманы, надеясь найти там пистолет или любое другое оружие. Хоть что-нибудь полезное.

Но тут, боковым зрением, он увидел, что в освещенном проходе появился еще кто-то. Темный человеческий силуэт.

— Отставить, майор! — раздался знакомый голос с той стороны. — Не надо!

Чекист не разглядел, кто именно там находился, но по голосу сразу понял, что это и есть тот самый Александр, который намеревался его завербовать. А когда не получилось, оглушил и притащил в этот темный сырой подвал.

— Да пошел ты, гнида! — бросил ему Кикоть, спрятавшись за углом. — Ты что думал, взял меня? О чем ты вообще думал?

— Признаю, неправильно начал! — вздохнул тот, согласившись. — Можно все обсудить в спокойной обстановке, без оружия. Я уверен, теперь все будет иначе.

— Угу… Не о чем мне с тобой разговаривать! — злобно ответил Кикоть. — Ты мой враг! Против таких как ты, я боролся много лет. Меня воспитали, научили быть таким. Знал бы ты, скольких ваших крыс я уже закрыл! Моя работа как раз и заключается в том, чтобы выявлять иностранных агентов и кротов, пресекать работу, таких как ты. И я ее делаю хорошо. Громов, тоже ваш человек?

— Не знаю никакого Громова! — подумав, отозвался тот. — Майор, ты не понимаешь… Ты очень многого не понимаешь! Я не иностранный шпион, я такой же советский человек, как и ты. Мы даже работу делаем одну и ту же, просто разными методами. И поверь, в моем случае, есть результат.

— Чушь! — яро возразил чекист. — Сейчас ты готов сказать, что угодно, лишь бы добиться своего!

— Зачем? — смело возразил тот. Затем немного подумав, продолжил. — У меня есть пистолет, которым я легко могу воспользоваться прямо сейчас! А вот у тебя оружия нет, противопоставить мне ты ничего не сможешь. Сейчас ты свидетель, которого ликвидировать очень просто, тебя даже никто не найдет. Никто на службе не узнает правды. А ты ведь в курсе, что были случаи, когда ваши сотрудники погибали при странных обстоятельствах. Это тот самый случай… Но я не хочу крови, потому что знаю, что возможен совсем другой вариант! Знаю, что ты не такой, как многие до тебя. Уж поверь, я знаю, о чем говорю, потому что сам был на твоем месте. Ну, так что, поговорим?

Кикоть был в крайне невыгодной позиции. Главное оружие сотрудника КГБ — это голова, а уж ей майор пользоваться умел. Хитро, коварно. И раз противник предлагает переговоры, нужно соглашаться, ведь это шанс… Есть варианты! А просто так подыхать в каком-то пустом подвале, ради собственного упрямства и принципиальной позиции — глупо и совершенно бессмысленно. Своим сопротивлением, своей слепой верой в Родину, он сейчас ничего не докажет. И чтобы принимать такие решения, не нужно иметь научную степень. Но обязательно быть патриотом.

Виктор Викторович таким и был. Всегда. Он присягу давал, защищать свою страну от внешних врагов и внутренних. В любое время, в любом месте.

Повисла тишина.

— Я только что нейтрализовал твоего сотрудника! — напомнил Виктор Викторович.

— Вижу! Было бы странно, если бы ты не смог освободиться и не попытался вырваться… Не убил же, хотя и это было ожидаемо. Нам есть, что обсудить! Я мог тебя убить еще там, ночью в сквере, но не сделал этого! Как думаешь, почему?

— Потому что это самое простое, а ты ко мне не за этим пришел!

— Верно… Я же говорю, майор, ты далеко не дурак… Прими сейчас верное решение, подумай! Я хочу только поговорить и ты изменишь свое мнение.

Алекс все говорил верно — противопоставить вооруженному пистолетом человеку ему просто нечего. А уж тот факт, что тот хорошо владеет огнестрельным оружием, даже не поддавался сомнениям.

Несколько секунд и Виктор Викторович медленно вышел из-за угла.

Александр или Алекс, стоял на прежнем месте. Оружия в его руках не было.

— Ну, допустим, можно поговорить.

— Хорошо. Поднимайся наверх.

Когда майор поднялся в дом, он понял, что первый этаж не сильно отличался от подвала. Там были такие же кирпичные стены, местами было поштукатурено. Крыша еще не доделана. Из мебели только старый диван, несколько стульев и большой стол. Какие-то картонные коробки, бочка с водой. Видимо, это какое-то временное пристанище. Кикоть сразу определил, что снаружи сейчас утро — через окно было видно, как падает солнечный свет. А сам дом, скорее всего, находится где-то на окраине города.

— Где второй? Снова где-то прячется, чтобы оглушить или пристрелить меня, если ситуация выйдет из-под контроля?

— Нет, на этот раз не так. Его тут нет, а первого ты уже нейтрализовал.

— Кто ты, черт возьми, такой? — выразительно спросил чекист.

— Хм, может, начнем сначала? Меня зовут Александр, хотя иностранные коллеги зовут меня Алекс. Я рожден и половину жизни провел в Союзе, а родом из Рязани. А вот они нет. Нет, я не иностранный шпион, раньше работал в КГБ. Уволился в восемьдесят четвертом. Помимо основной работы, я занимался кое-чем другим… Иногда ко мне обращались по особым вопросам и я эту информацию предоставлял.

— Вот оно что! Это предательство Родины! — с презрением процедил Кикоть.

— Можешь называть это как хочешь! — цинично возразил тот. — Только меня эта родина пережевала и выплюнула. Без всякой жалости. А начиналось все точно так же, как и у тебя! Нащупал серьезное дело, взял в разработку. Нашел веские доказательства, так мне сначала не верили, отмахивались. Потом начальство начало по службе вниз двигать, мол, лез туда, куда не просили. Коллеги косились. Раздражать все стало. Ничего не напоминает, а? Майор?

Он в точности описал именно то, что в последние месяцы испытывал сам Кикоть. Служить в комитете ему больше не хотелось. Вернее, еще хотелось, но с каждым днем, все меньше. Но ведь ничего другого Виктор больше не умел. Идти в милицию? Нет уж, извольте. В армию? Так там никакого служебного роста, что все время бумажки перебирать? Быть дознавателем⁈ Поменять рыло на мыло? Дознавателей нигде не любят.

Нет, может быть, он и смог бы найти себе место, хорошую работу. Завести, наконец, семью.

— Ну, напоминает. И что?

— Так может пора в этой жизни что-то менять? Кому ты, что тут пытаешься доказать? Какой ты честный патриот, как ты эту родину любишь⁈ А знаешь, что твой начальник, полковник Афанасьев, собственноручно подписал приказ о твоем же смещении с должности? Тебя, лучшего офицера отдела! А почему, знаешь? Уже догадался? Да потому что ему, точно так же как и моему начальнику, сверху пальчиком погрозили. Чьи-то интересы задевает. Да, черт возьми, таких как я называют «кротами». Но кроты бывают разные. Я тихо делаю свою работу, сам решаю, что, где и на кого доставать. Не привлекаю внимания. А они мне хорошо платят. Помимо этого, я и сам у них кое-что узнаю, передаю нашим, кого это может заинтересовать.

— Ну и каково это быть, двойным агентом? — усмехнулся майор. — Быть предателем!

— Я никого не предавал! — уверенно заявил тот, с вызовом посмотрев ему прямо в глаза. — Никаких тайн, которые могут навредить стране, не выдавал. Более того, все, что я им выдавал, было из категории «никому не навредить». Я знаком с понятием чести, знаю, что для тебя это тоже важно. Прими предложение, занимайся тем же самым. Можешь узнать ответы на вопросы, которые без информации с той стороны, навсегда останутся закрытыми! Понимаешь, о чем я? Их можно использовать для службы!

Разумеется, Виктор Викторович все понял. Возможно, этот Александр был таким же, как он, а потом сломался. Такая же участь ждет и его самого — ведь не зря же он начал пить каждый вечер, потому что чувствовал, как жизнь медленно, но верно идет под откос. Но это не повод идти на уловки и крайне сомнительные предложения того, кто сам предал свою страну.

Но вместе с этим в голове появилась и другая мысль — а что если принять предложение? Деньги ему не нужны, он ради них Родину никогда не предаст… Ему другое нужно.

— Говоришь, что с ними можно сотрудничать? — осторожно произнес Кикоть. — Самим получать информацию? Что за чушь, кто ты такой, чтобы они тебе что-то докладывали?

— Смотря как к этому вопросу подойти! — хитро ухмыльнулся Александр. — Достаточно подключить мозги, а они у тебя точно есть. Я бы не стал на тебя даже время тратить, если бы не знал, что тебе мое предложение хоть и покажется немыслимым, но одновременно еще и понравится.

— Какая-то странная вербовка, получается… — подумал Кикоть, а вслух произнес. — Мне нужно подумать!

— Нет у тебя времени думать, майор! — хмуро пробурчал тот. — Либо ты сейчас убиваешь меня и уходишь, а к вечеру тебя самого находят мертвым в своей же квартире, либо ты соглашаешься и будешь на удаленном контроле. Будешь спокойно служить дальше, ждать, а иногда получать какое-то задание и все. Никто не потребует от тебя коды доступа от ядерных боеголовок подводных лодок, что стоят в Северном море. Все гораздо проще. Но сразу предупреждаю, что люди, которые стоят за нами, уже предусмотрели все возможные риски и если ты думаешь, что согласившись на такое предложение, потом кого-нибудь сдашь, то сильно ошибаешься. Даже я с никогда не встречался, только с некоторыми.

— А это мы еще посмотрим… — мысленно усмехнулся Виктор Викторович. А вслух ответил. — Я не в восторге от этого. Для меня предать свою страну — это безумие.

— И? — драматически выдержав паузу, спросил Александр. — Что ты решил?

Кикоть шумно выдохнул…

Капитан Игнатьев появился примерно через пятнадцать минут.

— Ну что там, Кэп? — издалека спросил Урду. — Что за срочность была?

— Группа, внимание! Наш марш-бросок отменяется. И итоговые испытания тоже.

— Шутишь⁈ — изумился Шут, но по глазам офицера все было понятно.

— Кэп, что случилось? — спросил я, быстро догадавшись, что вызывали его не для того, чтобы он тут клуб веселых и находчивых собирал. Сейчас Кэп был серьезно озадачен.

— Громов, проследи, чтобы все в сжатые сроки сдали бронезащиту, оружие и весь боезапас. Затем, сразу же выдвигаемся на взлетку, через десять минут грузимся на вертолет. Оттуда нас доставят в Куляб. Остальное пока в процессе планирования.

— У нас боевой выход?

— Именно так!

— Значит, нас отправляют в Афганистан? — насторожившись, спросил Самарин.

— Нас для этого и готовили. Есть возражения?

Димка покачал головой. То он на долю секунды вспомнил, как сидел в зиндане.

Не теряя времени, приступили к выполнению первой вводной. Вся группа в крайне сжатые сроки сдала бронежилеты, шлемы, оружие и боезапас обратно на склад. Лететь нам предстояло налегке, только в военной форме по «четверке». На взлетке учебного центра нас уже ждал вертолет. Типичный Ми-8Т, коих во всем САВО были сотни. Загрузились быстро, без промедлений вылетели в сторону Куляба.

Мы практически не разговаривали друг с другом, да и Кэп молчал, глядя куда-то в боковой иллюминатор. Вероятно, какая-то информация у него все-таки была, только он никак не мог решить, с чего начать и стоит ли вообще вносить смуту, перед инструктажем, который нам еще только предстоит.

Через полчаса мы были уже в Кулябе. Как и в прошлый раз, нас забирал АН-26, который должен был доставить нас на северо-восток Афганистана, на небольшую авиабазу, название которой не афишировалось. Удивительно, но на борту летели только мы и никого больше.

— Ни хрена себе! — удивился Корнеев. — Это что получается, ради нашей группы выделили целый самолет?

Остальные на это наблюдение никак не отреагировали, просто приняли к сведению. Это было еще одно подтверждение того, что все очень серьезно.

— Кэп, ну может, уже расскажешь, что все это значит? — спросил Герц. — Нас отправляют на боевое задание, но ведь мы еще не закончили обучение. В чем же смысл столь торопливого решения?

Но вместо Кэпа, ответил я.

— Все просто. У командования появилась срочная задача, а отправить было просто некого. Скорее всего, все упирается во время. А мы, судя по всему, ближе всех и с хорошей рекомендацией. Вот кто-то из наших смышленых кураторов и предложил задействовать группу в полном составе. Генералам ведь все равно, кто идет выполнять задачу.

— Громов прав! — согласился Игнатьев. — Даже начальник учебного центра удивился, когда пришла шифртелеграмма, да еще и «ракетой». И вот что я вам скажу, мы просто обязаны выполнить поставленную нам задачу, что бы там ни было.

Все покачали головами. С одной стороны почти всем уже хотелось проверить себя в полноценном боевом задании, с другой же стороны мы знали — шутки и учения закончились. В Афганистане идет война, что бы там ни было, просто не будет.

— Ну а известно, что там у них произошло и куда именно мы летим? — снова спросил Самарин. — Может, опять где-то вертушка упала? Макс, помнишь ту историю, когда наш прапорщик Лось увел стариков в горы?

— Помню! — кивнул я. Про старшину с тех пор не было ни слуху, ни духу. Скорее всего, его и в живых-то больше нет.

— А может кого-то эвакуировать нужно, а Кэп?

— Или что-нибудь взорвать! — усмехнулся Шут.

— Так! Ну, хватит уже! — повысил голос Игнатьев. — По прибытии на авиабазу, нам проведут подробный инструктаж, там все и узнаем. Нечего гадать, я знаю не больше вашего. Мне лишь сообщили, что дело первостепенной важности, которое требует особого внимания…

— И потому привлекают спецназ ГРУ? — негромко спросил я.

Кэп не ответил. И верно, такие группы как наша, привлекаются только в особых случаях. Я сидел на кресле и перебирал в голове варианты — что же могло случиться⁈ Ни к чему не пришел, потому что вариаций было очень много. Вскоре АН-26 пошел на посадку. В салоне погас свет — мера предосторожности, да и навигационные тоже. Самолет без опознавательных огней, в темном небе почти не видно. Нас немного потрясло, но это абсолютно нормальное явление.

Когда шасси коснулись поверхности взлетно-посадочной полосы, самолет чуть вздрогнул. Сели хорошо, без проблем. Выбрались наружу.

Я тут же ощутил хорошо знакомый мне запах перегретого машинного масла, пыли и сухого воздуха. Такая смесь запахов бывает только на аэродромах, особенно на военных. Вообще, в это время года в Афганистане температура уже доходила до тридцати пяти градусов. Днем стояла ощутимая жара, а вот по вечерам было еще более менее терпимо. Чуть ли не главное правило нахождения в сухом и жарком климате научить свой организм контролировать потребление влаги. Бесконтрольно пить воду ни к чему хорошему не приведет.

Солнце уже практически село.

Нас уже встречали — рядом со взлетной полосой стоял ГАЗ-66. Старшим машины был какой-то капитан в типичной потертой «афганке». Он торопливо представился Игнатьеву, но я его фамилию не расслышал. Загрузились в «Шишигу», Кэп в кабину, мы в кузов. Сразу же тронулись с места, рванули вперед.

Через десять минут добрались до здания штаба, которое представляло собой квадратный одноэтажный бункер, утопленный в землю. Со всех сторон его окружала бетонная стена, пустота заполнена землей. Сверху, над редкими деревьями, висели хорошо знакомые нам маскировочные сети. Это сугубо советская разработка уж за столько лет афганской войны даже не удивительно.

По периметру были расставлены темно-зеленые деревянные ящики, обмотанные колючей проволокой. По тому же принципу штаб прятали и в Сирийско-Арабской Республике — я на подобные вещи насмотрелся вдоволь.

Спустились в штаб, там нас уже ждали. Офицер в звании подполковника, вошел в помещение, бросил на стол папку с документами.

— Товарищи сержанты, прапорщики и офицеры… — он задержал взгляд на Игнатьеве. — Я куратор операции «Фарватер», подполковник Захарченко. Это я предложил задействовать вашу группу. Сейчас моя задача быстро ввести вас в курс дела, времени мало. Чем быстрее приступите к выполнению задачи, тем лучше. Значит, ситуация следующая — менее пяти часов назад в квадрате «Д-4» произошло нападение душманов на колонну нашей военной техники. Выживший только один, его духи увели с собой. В составе колонны была специальная аппаратная СА-9, на которой осуществлялась перевозка одного экземпляра экспериментальной шифровальной аппаратуры «Закат», вместе с комплектом документации, ключей и блокнотов. Единственный выживший, которого увел в плен противник, является ее оператором и большим опытом работы. Думаю, не нужно объяснять, что все это значит⁈ Это беспрецедентный случай, подобное сложно представить но, тем не менее, это случилось. Про захват немецкой Энигмы все слышали?

Захарченко сделал небольшую паузу, затем продолжил.

— Духи бестолковые, они часто тащат все, что шурави плохо положили. Чтоб потом продать. Чаще всего они тащат оружие и боеприпасы, провизию, вещи. Но тут, судя по всему, ситуация иная. Перевозка шифровальной аппаратуры нигде и никак не оглашалась, маршрут был строго засекречен. Утечка информации, не иначе. Контрразведка уже работает по данному вопросы. Душманы намеренно устроили обвал на дороге, чтобы колонна выдвинулась по параллельному маршруту, где попала в засаду и была уничтожена. Там высокие скалы, вертушкам работать неудобно. Все закончилось очень быстро.

— И зачем она им?

— Известно, что в этом секторе есть только четыре места, где душманы смогут попытаться продать «Закат». Три из них находятся уже на территории соседнего Пакистана, четвертая на границе Афгана с Пакистаном. Прямо сейчас две группы спецназа уже в пути, еще одна в воздухе. Вы — четвертая группа, ваша точка третья по удаленности. Задача — выйти на след украденной аппаратуры и вернуть ее обратно. Если возможности для этого не будет, то ее необходимо уничтожить вместе со всей документацией. Любой ценой не допустить попадания советской шифровальной аппаратуры в лапы врага. Вытащить из плена оператора. Вопросы?

— Охренеть! — выдохнул я, прекрасно понимая, что произошло. — Это ж как нужно было постараться!

Захарченко молча посмотрел на меня, но ничего не сказал. Все и так было понятно.

— Куда именно выдвигается моя группа? — спросил Кэп.

— Вот сюда! — подполковник указкой показал на рабочую карту. — Квадрат «Ж-6», Пакистан. Там находится одна из повстанческих баз, где могут находиться американские инструктора, агенты ЦРУ, а также представители разведки других недружественных Советскому Союзу стран. Проникнуть туда нужно скрытно, иначе может быть спровоцирован международный скандал. Вероятность того, про передача техники будет там — минимальна, но не исключена полностью. Как вы это сделаете, решать вам самим. Если же от какой-то иной группы поступит сигнал, что аппаратура найдена, все группы выдвигаются туда и прикрывают отход. Главное, это не спровоцировать вооруженный конфликт на территории самого Пакистана. В случае критической обстановки выйти на границу с Афганистаном, там мы организуем эвакуацию.

Честно говоря, я не верил своим ушам. Это как же командованию не хочется, чтобы их «грязными трусами» махала иностранная разведка, что привлекают группу, у которой еще нет опыта в таких тонких делах. По словам Захарченко, нас отправят на самый маловероятный маршрут, куда духи могут и не пойти вовсе. Вроде как для того, чтобы исключить вариант и «заткнуть» дырку.

Наверняка, кому-то в Министерстве очень серьезно прилетело по шапке за такое халатное варварство. И в самом деле, глупость несусветная. Самим духам она и на фиг не сдалась, но найдутся те, кто за груз очень хорошо заплатит.

Зачем вообще нужно было тащить шифровальную аппаратуру в Афган, да еще и через серую зону? Ну симулировали бы боевые действия где-то на границе, погодные условия примерно те же. Для вида взорвали бы что-нибудь… О чем думал тот офицер в больших погонах, что подписывал приказ на все это дело? По сути, украденный «Закат» это и есть те самые «трусы», которые нужно было либо вернуть, либо уничтожить.

Захарченко ответил еще на несколько уточняющих вопросов, которые в основном задавал Кэп. Я слушал лишь краем уха — по собственному опыту знал, что для того, чтобы допустить подобное, нужно сильно постараться. Как говориться, звезды сошлись…

— Инструктаж закончен! — подполковник Захарченко закрыл папку. — Капитан, ведите свою группу на склад вооружения, у вас тридцать минут на все! Затем сразу же грузиться на вертолет!