Северный Ветер (СИ)

Глава 35 Длинная лунная ночь

Ремус открыл глаза. Их взгляды встретились.

— Лили? — приподнялся Люпин на локтях. — Что случилось? — попытался он оглядеться. — Где мы?

— В каком-то то ли подвале, то ли подземелье.

— А если точнее?

— Точнее не знаю. Ведь я вижу тоже, что и ты.

— Но как мы сюда попали?

Лили пожала плечами:

— Господа слизеринцы помогли.

Мысли её не отличались позитивным настроем. Хотелось метаться, словно перепуганная курица. Ещё бы! Ведь совсем немного и её съест большой и страшный серый волк. Кажется, когда-то она мечтала сыграть Красную Шапочку в школьном театре? Пожалуйста, мечты сбываются. А где оно — воображаемое счастье?

— Нужно выбираться, — решительно заявила Ремус, поднимаясь на ноги.

— Было бы неплохо, — поддержала идею Лили, — только вот вряд ли получится. Сомневаюсь, что тебе оставили палочку. Мою — так точно забрали. А луна вот-вот взойдёт. Собственно, наши противники и не скрывали, чего добиваются.

— Они думают, что я убью тебя?

— Они явственно дали понять, что очень на это надеются.

— Зачем им это?

— Какая разница — зачем? Главное, что у нас проблемы.

— Проблемы! — фыркнул Ремус. — Проблемы не то слово! Лили, если мы отсюда не выберемся в ближайшее время….

Слова: «Я тебя убью», повисли в воздухе.

Лили молча наблюдала за тем, как Рем медленно кружит по камере, настороженно вглядываясь в стены и по-звериному принюхиваясь к витающим в помещении запахам.

Было страшно.

Впрочем, в последнее время часто было страшно. Но этот страх был какой-то особенный. Он отличался от того, что ей удалось пережить прежде. Бояться человека, которого знала с детства, неприятно. Особенно с учетом того, что он, вроде как, и не виноват.

В смысле, когда Рем будет когтями отрывать ей голову, Лили, вроде даже обидеться на него неприлично, да?

Люпин замер на мгновение над чем-то, на что Лили раньше попросту не обращала внимание. Потом наклонился. Зазвенело нечто, похожее на цепи. Это и были цепи. Ремус принялся разматывать эти проржавевшие железки, перекинул их через арматуру, к которой несколькими часами ранее была привязана сама Лили.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.

Хотя и так догадывалась, и даже смутно надеялась — а вдруг поможет? Цепи, на её взгляд, выглядели вполне внушительными, несмотря на то, что ржавчина их изрядно пожевала своим беззубым ртом.

Рем ещё немного позвенел, будто проверяя сооруженную им узду на крепость, а потом обернулся:

— Сейчас очень пригодился бы волчий аконит.

— Что?.. — не сразу сообразила Лили, потом кивнула. — Да, пригодился бы. Жаль только, что никто из нас не догадался таскать его с собой за пазухой.

— Не смешно, — дёрнул плечом Рем.

Он действовал так спокойно и уверенно, что в душе у Лили затеплилась надежды. В конце концов он же Мародёр, а Мародеры умеют выходит сухими из воды. Вдруг как-нибудь всё наладится. Лили ещё не знала — как, но надеялась на положительный исход.

— В свое время эти цепи могли выдерживать до одиннадцати тон, — проинформировал Ремус.

— Звучит обнадёживающе.

— Я бы не слишком надеялся. У оборотней чудовищная сила, Лили.

— Но это всё-таки лучше, чем ничего, правда?

Рем неопределённо повёл плечами.

— Правда.

Он снова потянул за цепи. Лили начала подозревать, что он делает это лишь за тем, чтобы хоть что-то делать.

«Гриффиндор — это диагноз», — не раз говорил Северус. И был прав. Гриффиндорцы не сдаются даже тогда, когда знают, что провал неизбежен. Они просто не могут принять неизбежное со смирением. Вот и всё.

— Рем? Ты как?

— Пока человек.

Устав греметь цепями, Люпин выпрямился и принялся снимать с себя одежду.

— Что ты делаешь? — возмутилась Лили.

— Раздеваюсь. После того, как обращусь обратно, очень хотелось бы, чтобы одежда была целой. Не хочу пробираться в Хогвартс с голой задницей, — последовало объяснение.

Покончив с одеждой, Рем набросил цепи на себя, обмотав их вокруг шеи и талии.

Лили безмолвно наблюдала за его манипуляциями, не слишком, впрочем, понимая, как все эти садо-мазохистские ошейники могут им помочь.

— Ты обратишься сразу же, как взойдёт луна? — поинтересовалась она.

— Иногда удаётся замедлить процесс. Случается, что даже на несколько часов. Но раньше в такие моменты со мной были Бродяга и Сохатый. Их присутствие каким-то образом сдерживало живущего во мне зверя.

— А моё присутствие не может подействовать на тебя так же благотворно?

— Вряд ли.

— Почему? — с вызовом вскинула голову Лили. — Потому что я девушка? Или потому, что ты мне недостаточно доверяешь?

— Потому что ты не анимаг, как они.

— Понятно, — протянула Лили, хотя ничего ей понятно не было. — А надолго ты останешься волком? Ну, или тем, во что ты там перекинешься?

— Несколько часов. Может больше. Может — меньше.

После этих слов Рем надел на ноги нечто вроде колодок, которые очень оперативно соорудил прямо на месте из подручных средств.

— У тебя золотые руки, — похвалила Лили.

Судя по угрюмому молчанию её похвалы были нужны Рему, как рыбе зонтик.

Всё началось внезапно.

Люпин упал на четвереньки и по его спине словно заходили волны. Больше всего это походило на то, как будто гигантские черви прогрызают себе в его теле туннели.

— Рем!

— Нет! — заорал он. — Отойди!!!

И Лили против воли отпрянула. Но тут же, словно стыдясь собственного испуга, вернулась на место, положив свою ладошку на его скрюченные в агонии пальцы.

Ремус тяжело дышал, будто после изнурительной пробежки. Все тело его покрылось капельками пота.

Через какое-то время усилием воли ему удалось вернуть контроль над собой. Подняв голову, он посмотрел на Лили долгим, усталым и обречённым взглядом.

— Прости.

Лили почти с материнской нежностью коснулась пальчиками вздувшихся вен на его лбу:

— Не за что извиняться, друг мой. Ты ни в чем не виноват. И чтобы не случилось — это будет не твоя вина.

Рем снова начал хватать ртом воздух, судорожно и жадно, будто его душила астма.

— Рем! — позвала испуганная Лили. — Рем!

То, что ломало его тело, не походило на конвульсии или судороги. Выглядело это так, будто невидимая, жестокая исполинская рука дергала за конечности, выворачивая их под неестественным углом, выкручивая из суставов. Рем то рычал, то кричал, то сдавленно стонал. Смотреть на это, слушать это было выше человеческих сил и Лили спрятала лицо в ладонях.

— Больно… больно… — кричало агонизирующее нечто голосом, совсем на голос Люпина не похожий. — Жжет! Жжёт!!! Горит! Всё горит!!!

Смотреть было страшно, не смотреть — ещё страшнее.

Лили пришла в голову мысль, что вместе с лунными лучами в это тело проникало нечто, врывающееся в наш мир прямиком из Ада. Пока ещё Ремусус Люпин был здесь, вместе с этим страшным чудовищем, но это только пока. Это демон, вселяясь в чужую плоть, безжалостно ломал кости, стирая знакомые Лили черты и вылепляя из мышц, кожи и сухожилий нечто совершенно не похожее на лицо его друга.

Не в силах бесстрастно смотреть на его нечеловеческие мучения, Лили обняла друга за плечи, прижималась щекой к горячей, несмотря на подвальный холод, спине.

— Жжет, — снова сорвалось с сухих, потрескавшихся губ. — Жжёт…

— Тс-с! — Лили принялась укачивать его, словно маленького. — Все хорошо, мой милый, всё хорошо. Мы справимся с этим.

Мысль о том, что даже если она-то и выйдет отсюда живой, эта пакость повторится с ним в следующее полнолуние, и в следующее, и в следующее. И ничего на самом деле не будет хорошо. Но всё, что Лили могла сейчас сделать, это лгать, не исключено, что только самой себе. Но всё равно она не могла не шептать, не укачивать, не утешать.

На мгновение взгляд Ремуса стал осознаннее.

— Уходи, — прошептал он.

— Нет, — покачала головой Лили.

— Уходи! Пожалуйста…

Он, видимо, уже не до конца осознавал действительность. Куда ей идти?

— Я здесь. Я с тобой, Рем, — сказала Лили устало.

В следующий миг это началось снова.

Его тело бросало, будто куклу, вверх и вниз, руки и ноги выворачивались, изгибались. Мышцы рвались, не выдерживая напряжения. Кости хрустели.

Вскоре крики боли сменились звериным рычанием. Острые клыки лязгнули рядом с рукой Лили.

Подпрыгнув, Рем легко приземлился на четвереньки и закружился на месте, подскакивая, как чудовищный мяч и издавая угрожающее урчание.

Подняв голову, он уставился на Лили. Таких глаз она никогда и ни у кого не видела. Они светились ярким желтым свечением, в них горел неутолимый голод и неукротимая злоба. Демон окончательно завладел телом. Рема здесь больше не было.

Склонив голову к плечу, чудовище какое-то время смотрело на Лили, а потом резко прыгнуло.

Лили каким-то чудом успела отбежать к противоположной стене. Цепи, которые Рем предусмотрительно надел на себя, спасли её жизнь — они оказались слишком коротки, и монстр повалился наземь, не сумев в этот раз до неё добраться.

Лили в ужасе вжимаясь в стену, обречённо наблюдая, как это беснующееся нечто скребёт по полу, будто собака на поводке.

К сожалению, развлекалась этим тварь недолго. В два прыжка оно оказалось у того места, где цепи крепились к земле, и потянуло крепление на себя. То не сразу, не то, чтобы совсем легко, но поддалось. Раздался неприятный металлический скрежет и чудовище выпрямилось, торжествуя.

Оно было свободно. В глазах твари Лили читала свою смерть.

Она не пыталась спастись. Бежать было некуда. Оружия нет. Оставалось только молиться.

— Эванс! Ко мне! Быстрее!

В открывшемся светлом проёме она увидела человеческую фигуру и, не раздумывая, рванулась к ней.

Оборотень прыгнул наперерез, но ярко-алое, режущее проклятие ударило в него, отбрасывая.

Для любого другого существа заклятие такой мощности и силы если и было не смертельным, то наверняка — поражающим.

Оборотень лишь на миг замедлил движение.

Правда, этого мига хватило, чтобы Лили успела пролизнуть в открывшийся для неё проход.

Огромное нечто в дикой ярости ударилось в закрывшуюся за ней дверь, издав рык невероятной силы. Стены содрогнулись, словно от взрыва.

— Господи, Боже мой! — сорвалось с губ Лили.

— Бога нет, Эванс. Его придумали глупые магглы.

Магический огонёк, зажегшейся на конце палочки, высветил бледное строгое юношеское лицо.

— Регулус Блэк? — выдохнула Лили.

— Что? Помог тебе твой бог сегодня? — презрительно повёл он плечом.

— Помог. Послал тебя.

Рычание за стеной не только не стихало, но усиливалось. Казалось нечто, поселившееся в теле Рема, задалось целью разнести всё в пух и прах к чертовой матери и, судя по тому, как сотрясались стены, его цель была не так уж и недостижима.

— Спасибо, Блэк, — поблагодарила Лили.

— Ты не должна меня благодарить.

— Может, и не должна. Но хочу.

Лицо Регулуса выглядело бледным, как лист бумаги, а глаза казались черными, хотя на самом деле они были переменчиво-серыми. Лили читала в них потрясение.

— Пошли, Эванс. Глупо торчать тут.

— Как же мы уйдём? Я не могу оставить Рема.

— Идём, Эванс, — раздражённо бросил слизеринец через плечо. — Ничего с твоим другом не случится. Прорычится, вывернется наизнанку, снова станет человеком. А вот с тобой нет таких гарантий.

Туннель, по которому они шли, был совсем не похож на тот ход, который вёл из Хогвартса в Хогсмед. Он был довольно просторный, рядом свободно можно было идти втроем и ещё место до стены останется. Потолок выглядел странно, будто одна треугольная арка переходила в другую, создавая пространство, как в готическом соборе. При этом и стены, и потолок, и пол были не земляные, а облицованные каменными плитами.

От центрально хода, по которому Лили двигалась следом за Рэгом ответвлялись боковые переходы, тающие в беспроглядном подземельном мраке. Крики, раздающиеся у них за спиной в сочетании с общей, мрачной темнотой подземелья выглядели более, чем устрашающе. А свет от Люмоса на кончике палочки Блэка — до ужаса хрупким.

Оставалось только надеяться, что Регулус хорошо ориентируется в этих подземных катакомбах.

— Что это за звук? — настороженно спросила Лили. — Слышишь? Похоже, это уже не Люпин. Это что-то другое. Что это?!

Регулус на мгновение притормозил, прислушиваясь.

— Это всего лишь ветер, Эванс.

Но это совсем не было похоже на ветер.

Регулус прибавил шаг.

Где-то капала вода. Монотонно, скучно, равнодушно. То с одной стороны, то с другой. А потом послышался гул, и земля под ногами начала вибрировать.

Регулус схватил Лили за руку и быстро подтянул к себе.

А потом потолок просто рухнул. Камни посыпались со всех сторон, будто капли во время дождя.

Лили инстинктивно попыталась прикрыть голову руками, Регулус толкнул её в какую-то нишу. Свет погас. Тьма окружила их со всех сторон. Всё вокруг вибрировало и содрогалось ещё какое-то время. А потом воцарилась тишина. Глухая, мертвая. Даже рычание оборотня не было слышно.

— Регулус?.. — испуганно позвала Лили.

Никто не отвечал.

— Регулус! — повысила она голос, в панике вообразив, что её проводник и спаситель погиб.

— Регулус!!! — завопила она во всю мощь своих лёгких, отчаянно хватаясь руками за камни, окружившие её со всех сторон.

Она была замурована заживо! Погребена. Смерть не желала отпускать из своих объятий и сейчас, во мраке и одиночестве было даже страшнее, чем полчаса назад перед клыками оборотня.

— Регулус! Регулус! Регулус!!!

— Тише, Эванс! — Лили от облегчения чуть не зарыдала. — Сейчас нам лучше не двигаться. Люмус!

Свет осветил небольшое пространство.

Лили увидела Регулуса, склонившего над ней и с удивлением осознала, что вовсе не стоит, как ей представлялось, а лежит, распластавшись на спине. Никогда прежде ей не приходилось так странно воспринимать действительность.

— Никогда бы не подумала, что ты столько раз спасешь мне жизнь, — то ли всхлипнула, то ли хихикнула она.

Регулус обернулся и посмотрел на Лили через плечо, пронзительным, долгим взглядом. В нем не было ни насмешки, ни ненависти.

— Можешь позвать на помощь кого-нибудь другого, — прозвучало в ответ. — Я всеми руками «за».

Он снова принялся осматривать камни.

Спустя минуту Лили спросила:

— Какие у нас варианты?

Регулус неторопливо воткнул палочку в трещину между камнями и присел рядом с Лили.

— Ты ведь веришь в бога, Эванс? Наверное, умеешь молиться? Вот и молись. Откровенно говоря, нам эти камни не сдвинуть, — спокойно констатировал Блэк.

Лили пристально вглядывалось в бледное, тонкое лицо, в надежде хоть по какому-нибудь признаку понять, что он блефует, пугает её или издевается. Но ничего утешительного в его выражении не нашла.

— Но мы ведь маги! — воскликнула Лили. — Неужели нет заклинания, способного помочь нам выбраться?

— Любое заклинание может спровоцировать новый обвал и нас окончательно завалит.

— А если попытаемся аппарировать?

— Это Хогварт, детка, — пожал плечами Регулус. — На его территории аппарировать нельзя.

— Так что же нам делать? — в отчаянии всплеснула руками Лили.

— Надеяться, что, когда твой друг-оборотень придёт в себя, он попытается нас спасти, потому что мои друзья явно этого делать не станут. Ещё можем надеяться, что кислорода до того времени хватит. Словом, я уже всё сказал — молись, Эванс. Молись.

Лили посмотрела на огонёк Люмоса. Хорошо, что это не зажигалка. Огонь сжигает кислород.

Уставшая, измученная, Лили задремала.

Когда она открыла глаза, Регулус Блэк по-прежнему сидел в той же позе.

— Эй? — окликнула его Лили. — Долго я спала? Сколько сейчас времени?

— Половина шестого.

— Луна ведь уже зашла, да?

Ответа не последовало.

Лили почувствовала, что дышать стало намного тяжелее.

— Если бы ты не пытался меня спасти, то сейчас был бы в безопасности, — вздохнула она.

— Я знаю, — кивнул Регулус.

— Жалеешь об этом?

— Сожалеть о том, чего не можешь изменить, бессмысленно.

— Как ты думаешь, если бы нас уже искали, мы бы это услышали?

Блэк так долго молчал, что Лили уже решила, что её проигнорировали.

— Необязательно, — уронил он наконец. — Эти стены очень толстые.

— Может покричать?

— Только зря истратим остатки воздуха.

— Если бы я умерла, — тихо сказала Лили, не спуская взгляда с тонкого лица Регулуса, — тебе бы воздуха хватило больше. Может его хватило бы, чтобы спастись?

Он повернул голову и снова смерил её тем взглядом, который понять Лили никак не удавалось.

— Ты действительно ненавидишь и презираешь меня, Блэк?

— Пожалуйста, не задавай глупых вопросов.

— А чем ещё тут заниматься? Я просто пытаюсь понять — как это возможно: ненавидеть другого человека за то, что у него отсутствуют какие-то способности, или глаза не того цвета, или родителей не так зовут.

— Я тебя не ненавижу. Ненависть — слишком сильная эмоция. Тратиться на подобные не рационально.

— А ты всегда поступаешь только рационально?

— Слушай, ты что — мозгоправ? Какого черта лысого ты пристаёшь ко мне со всем этим эмоциональным дерьмом?

Лили вздохнула. Делать это с каждым вздохом становилось труднее.

— Скажи, зачем ты полез в это дело, если даже плюнуть в мою сторону ниже твоего аристократического достоинства? — полюбопытствовала Лили.

Глаза у Регулуса были пустые, как у куклы. Зоркие и одновременно с тем ничего не выражающие.

— Уже вообразила меня тайным рыцарем? Вынужден тебя разочаровать. Я не гасил в душе благородных порывов. Всё дело в Нарциссе.

— В Нарциссе?

— Именно в ней. Она любит тебя. Известие о твоей смерти причинит кузине боль. А ещё существует Сириус, который любит Ремуса Люпина, как родного брата, — губы Регулуса скривились, будто от горечи, — откровенно говоря, он любит его куда больше, чем родного брата.

— Знаешь, по большому счёту ты можешь говорить всё, что угодно, но сути дела это не меняет — без тебя я была бы уже мертва.

— Ещё не факт, что не будешь.

— Какие же вы, Блэки, жизнерадостные! — фыркнула Лили.

— Это — да, — согласился Регулус.

Какое-то время они молчали. Лили старательно прислушивалась, но никаких обнадёживающих звуков уловить не могла.

Молчание действовало на неё угнетающе. И она снова заговорила:

— Ты любишь Нарциссу?

Регулус посмотрел на неё так, словно она сморозила либо глупость, либо неприличность.

— С какой стати мне это с тобой обсуждать?

— Просто твой кузен Розье утверждал, что ты к ней не безразличен и просил меня поговорить с ней об этом.

— Эванс, не знаю, за что остальные не любят магглов, меня лично раздражает ваша бесцеремонность.

— Ну, это с моей подругой Мери не общался. А она чистокровная, между прочим.

— Ладно, если тебе так хочется потрепаться на эту тему и ты считаешь нормальным лезть в душу к человеку, с которым едва знакома: то — да, я люблю мою кузину. Было время, мы с ней оба надеялись, что наши чувства получат достойное продолжение, но Малфои заплатили больше, а чего мы там оба хотим ни для кого значения не имеет.

— Андромеду и Сириуса запреты не остановили. А ведь они не теряли за своё послушание так много, как вы.

— Нарцисса не Андромеда, а я — не Сириус. Своим поступком он разбил сердце нашей матери, я всё, что у неё осталось. К тому же я теперь последний гарант того, что состояние нашей семьи не уйдёт к другой ветви. Состояние и титул, так же, как и магические артефакта, у магов наследуются по мужской линии. Предав семью, Сириус оставил право наследования за мной. Но если я пойду по его стопам, знаешь, кто следующим унаследует Блэквуд?

— Нет.

— Джеймс Поттер. Да, именно он ближайший по крови к Блэкам — сын Дореи Блэк, в замужестве — Поттер. А я его ненавижу. Я никогда не позволю, чтобы состояние моей семьи досталось этому отъявленному идиоту.

— Ты плохо знаешь Джеймса. Он вовсе не идиот. И я буду сильно удивлена, что он обрадуется такому повороту событий.

— Чувства, Эванс, это всего только чувства. Долг стоит выше. И ему нужно следовать. Делать, что хочешь — прерогатива таких, как ты. В этом вам можно даже и позавидовать.

— В твоём изложении это звучит почти мило, — скривилась Лили. — Но как вспомню ваши жаркие объятия с кузеном, так невольно задаюсь вопросом — повиновение долгу движет тобой или что-тои иное?

— Все, что было между мной и кузеном, ты в тот вечер видела. Ничего большего не было никогда.

Казалось, воздуха не осталось вовсе. Их голоса звучали глухо, на коже выступал пот, хотя было далеко не жарко.

— Кислород кончается, — выдохнула Лили.

— Я знаю.

— Мы умрём?

— Скорее всего.

— Мне жаль. Жаль, что, пытаясь помочь, ты лишь увяз в этом сам. Я даже не была тебе другом. И, чтобы ты там про себя не говорил, ты хороший человек, Регулус Блэк.

— Тебе жаль? А мне вот нет. Смерть не плохой повод сбежать ото всех проблем к чертовой матери.

— Думаешь, там, где нам предстоит очнуться, есть хоть что-нибудь?

— Думаю, нигде мы не очнёмся, Эванс. По всем законам логики это невозможно. Мы просто умрём — и всё.

— Ни рая, ни ада не будет?

— Утешительно, правда?

— Утешительно? Это ужасно! Право, ад лучше, чем ничего.

— Может быть ты думаешь так потому, что не знаешь, что такое ад?

— Я знаю, что никакая боль не может длиться вечно. А когда она заканчивается, мы снова хотим видеть, осязать и думать. Мы хотим существовать — в любой форме.

— Говори за себя, Эванс. Я — не хочу.

— Ты говоришь, как материалист.

— Я и есть материалист.

— Какой смысл быть волшебником, если не верить в саму суть чудес — в бесконечность жизни и торжество справедливости?

Лили снова тянуло в сон.

Ей казалось, она проваливается куда-то, в какую-то страшную яму, и падает, падает, падает….

Страх перед тем, что Регулус говорил правду и в самом деле нет ни Бога, ни Страшного Суда, ни утешения страждущих, ни награды за праведно пройдённый путь заставил содрогнуться — то ли сердце, то ли душу.

А потом она почувствовала, что ей легко и приятно. Что легкие, наконец, наполняется воздухом, а сама она, в лёгком белом платье, босиком, с распущенными волосами стоит перед зеркалом в полный рост.

Зеркало было старинным и удивительно красивым. Двойник, там, за туманным стеклом, приветливо улыбался.

— Пойдём со мной, — прошептал она, её копия из-за зеркального мира.

Двойник с рыжими волосами, с искрящимися лукавством глазами и очаровательной улыбкой, от которой на мягких щеках появлялись милые ямочки. Всё в этом существе искрилось светом, мягкостью, живостью и теплом.

— Давай уйдём? Пока ещё не поздно? Просто переступи черту, и ты увидишь мир такой красоты, о какой всегда мечтала. Ты окажешься в замке, каким обещал стать, но не стал Хогвартс. Будешь жить с людьми, которые будут любить и беречь тебя. Ты будешь танцевать с облаками, танцевать на облаках — балерина, парящая на воздушных качелях без страха. Идём, Лили!

— Эй, Эванс! Эванс! Посмотри на меня! — пробивался сквозь мягкий золотистый покой, окутывающий её со всех сторон, встревоженный голос.

Джеймс Поттер? Почему он зовёт её? Зачем? Она не хочет возвращаться!

— Идём со мной, — позвал двойник. — Сейчас, пока дорога в рай для тебя легка. Пока душа твоя не познала настоящей боли и сжигающей ненависти. Идём со мной, Лили.

— Эванс! Эванс! — эхом вторил другой голос. — Открой глаза! Давай! Открой!

Призрак в зазеркалье погрустнел и начал бледнеть.

— Мне жаль… — выдохнул он перед тем, как растаять.

Открыв глаза Лили увидела перед собой бледное, напряженное, словно даже истончившиеся лицо.

— Джеймс?.. — попыталась улыбнуться она. — Ты всё-таки успел вовремя. Как всегда.

— Господи, Лили, как же ты меня напугала!

За плечом Джеймса стоял Дамблдор.

— Регулус?… — попыталась подняться она. — Как он?!

— Всё хорошо, мисс Эванс. — заверил её профессор. — Всё хорошо. Вы оба теперь в полной безопасности.

Лили счастливо вздохнула и умиротворенно вытянулась на баюкающих её руках Джеймса.

Длинная лунная ночь закончилась. Хвала Небесам!