Сезон бойни

35 ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК

Мы почти дотянули.

С севера, от Юана Молоко, с ревом принеслись вертушки и закружили вокруг нас, как хищные драконы. Снизив скорость до нашей, они по очереди заходили сверху и опускали на верхнюю фузовую палубу офом-ные связки баллонов высокого давления. Аварийные команды посменно работали круглые сутки, отчаянно пытаясь залатать наши газовые емкости и поддержать в них давление. Они постоянно опрыскивали их герметикой, чтобы мы не рухнули на страшные джунгли, зараженные червями. Весь корабль провонял химикатами. Жигалки были повсюду. Все ходили в противомоскитных сетках и спали урывками, когда удавалось, прямо на полу. На наших лицах застыла паника.

Аварийные команды не успевали. Один из газовых баллонов лопнул – просто разлетелся в клочья, – мне даже показалось, что корабль нырнул. Самишима и его команда заменили баллон и уже заполняли его газом. Они собирались заменить по очереди все баллоны, прежде чем те лопнут. Вертушки все время с ревом кружились вокруг нас. Каждые пятнадцать минут прибывал новый вертолете партией гелия или новой стационарной емкостью для газа. Баллоны и резервуары загружались на платформу в кормовой части наружной палубы и немедленно отправлялись вниз для подключения к корабельным емкостям. Все передвигались только бегом.

Зигель и его отделение работали не разгибаясь. Им помогали адъютанты, чьи терминалы давно полетели за борт. Даже бразильцы работали наравне со всеми, таская баллоны и толкая резервуары с гелием.

От самолетов мы тоже избавились, отослав их вперед в Юана Молоко с пилотом и одним грудным ребенком на каждом. Мы постоянно запускали птиц-шпионов. Зигель и Лопец разряжали запасное оружие, включали механизм самоуничтожения и сталкивали в люк. Меня это беспокоило: ведь если дирижабль упадет, оружие может нам понадобиться.

Мы с Шоном и еще парой стюардов проверяли корабль, выискивая, что бы еще выбросить. Мы скатали резиновое покрытие спортивной дорожки для бега. Выломали оконные рамы на наблюдательной палубе. Сняли с петель двери, развинтили стенные шкафы. Выкинули емкости для отходов, два агрегата для очистки воды. Разгромили камбуз – вниз, в зеленое море листвы, полетели плиты, раковины, холодильники и морозильники, кухонные комбайны. Все. Без исключения. Пару дней прекрасно можно прожить на свежих фруктах, салатах и бутербродах с арахисовым маслом. Мы не могли позволить кораблю затонуть…

И все-таки мы тонули.

Земля с каждым часом все приближалась, словно притягивая нас. Мы пролетали над холмами к северу от Япуры, почти касаясь их брюхом дирижабля. Преодолеть их нам уже было не под силу. Поэтому мы избавлялись от всего, от чего только можно.

Мы посылали людей на верхнюю палубу, и их забирали вертушки – по шесть человек зараз. Сначала детей, потом бразильцев, потом наиболее ценных ученых. Лиз отказалась покидать судно, я тоже. Шрайбер пришлось остаться с Гайером. Доктора Майер мы усадили в вертушку под дулом пистолета. Она вылезла с другой стороны и отправилась работать дальше.

Мы разобрали медицинский трюм, выбросили операционные столы, сняли диагностические приборы и спихнули их вниз, взглянув напоследок, как они кувыркаются в воздухе. Где только можно, снималось покрытие пола, потолочные панели и вентиляционные трубы. Отвинчивали агрегаты воздушных кондиционеров и сбрасывали их на деревья. Канцелярские шкафы. Сейфы. Машинки для уничтожения документов. Шифровальные машины. Столы для заседаний. Канцелярские столы. Портьеры. Картины. Стеклянные перегородки. Телевизоры. Всю корабельную библиотеку. Все книги. Все диски и записи. Сокровища истории, литературы и науки. Все знания мира. Дублирующие компьютеры. Люди избавлялись от своих личных вещей. Я тоже вынул запасную память из записной книжки и выбросил прибор в окно. Еще за один килограмм можно больше не беспокоиться.

– Проклятый корабль, – ругался Шон. – Все здесь такое легкое, что придется выбросить две трети, чтобы остаться в воздухе.

Судовой винный погреб. Нам пришлось запереть Фей-ста и дать ему снотворного. Он хотел выпрыгнуть следом за своими «Монтраше» и «Мутон Кадет». У нас появился соблазн не удерживать его – он весил добрых девяносто килограммов, – – но капитан Харбо никогда не простила бы нам этого, и его отправили на ближайшей вертушке.

Земля все приближалась. Нейтральной плавучести в воздухе не бывает. Чем дальше мы плыли к северу, тем выше поднимались холмы. Скоро наш воздушный корабль превратится в огромное розовое покрывало, ползущее по бразильским горам.

Под нами все еще были черви. Мы замечали их то здесь, то там – проламывающихся сквозь зелень, щебечущих и поющих, зовущих нас и пытающихся слиться с нами. Когда мы врежемся в землю, они навалятся скопом.

Запищал мой телефон. Звонила Лиз. Капитан Харбо приказала нам покинуть корабль со следующей вертушкой.

– Встречаемся в главном салоне; я беру с собой последние бортовые журналы экспедиции, включая то, чего мы не передавали. Поможешь мне отнести их на верхнюю палубу.

– Уже бегу…

И тут вся эта штука начала падать.

Большую часть питательных веществ медузосвиньи извлекают из почвы, когда она проходит сквозь их тело; стадо медузосвиней может пробивать несколько метров туннеля в сутки. В то время как отдельные особи в слизневом комке могут перемещаться назад, чтобы отдохнуть, поспать, переварить пищу, все стадо остается активным. Секрет, выделяемый медузосвиньями, склеивает почву в плотное внутреннее покрытие туннеля. Это покрытие богато питательными веществами для хторранских растительных форм, которые неизбежно появляются следом за строителями туннеля.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19а)