Шабаш

Глава 5

В бревенчатом тереме, в самом центре Тайной Рощи, собрались на маленький шабаш четверо ведьм. В печи пылал огонь, в подсвечниках горели свечи, на стене громко тикали часы с кукушкой. Ведьмы сидели за круглым столом, покрытым льняной с не отстиранными пятнами скатертью, и пили чай с вишневым вареньем и яблочным пирогом. У ведерного, сияющего серебром самовара сидела круглощекая ведьма среднего возраста с щербинкой между крепких зубов. Она наливала кипяток и заварку в ежеминутно подставляемые фарфоровые чашки, расписанные цветочками. Должность эта была очень почетной: самовар и льняная скатерть — единственная роскошь, дозволенная ведьмам.

— Грозные времена наступают, — повторила Старшая ведьма свою любимую присказку, принимая чашку свежего чая. Она любила повторять эти слова в надежде, что товарки поймут и по заслугам оценят терпение и мудрость, ею проявленные в эти самые грозные времена. Старшая была стара, но еще не настолько, чтобы одряхлеть. Под бровью, свешивая на глаз свое рыхлое темное тело, сидела огромная бородавка, другая, столь же заметная, пузырилась на ведьмином носу. Острый подбородок зарос седыми длинными волосами, почти бородкой. Седеющие волосы цвета перца с солью она густо мазала маслом, чтобы они производили нужное впечатление сальных, немытых патл (маленькая хитрость — ванну ведьма принимала не реже раза в неделю). За одни внешние достоинства ее следовало назначить Старшей Шабаша, но кроме впечатляющего вида, она знала назубок все восемьсот восемьдесят восемь ведьминых заповедей. И это выдающееся достижение ставило ее на голову выше товарок.

— Но откуда информация? — спросила Вторая ведьма Шабаша.

Эта ведьма выделялась среди своих товарок, точно белая голубка в стае черных ворон. На ее нежном лице не выросла ни одна бородавка, темные брови смело разлетались над лукавыми глазами под длинными ресницами. Русые волосы она зачесывала гладко, но они ложились на плечи свободной густой волной. И при этой вызывающей внешности Вторая не носила капюшон, чем порождала немало толков в Шабаше. Она не могла припомнить и половины ведьминых заповедей, но зато пакостничала так ловко, с таким азартом и знанием тонкостей, что ни у кого не было вопроса, кто займет место Старшей в положенный срок.

— Информация из надежного источника, — отозвалась Старшая.

— А она точна? — усомнилась Вторая.

— Точна, — быстро ответила Разруха, разливающая чай. — Я за свой источник ручаюсь.

Она только еще начинала путь наверх по служебной лестнице ордена, и удостоиться почетной обязанности разлива кипятка на маленьком Шабаше для нее было и лестно, и важно. Ее обыкновенная внешность не позволяла быстро добиться каких-то значительных успехов в карьере, но ей покровительствовала Старшая, потому что Разруха знала пятьсот семьдесят четыре заповеди на память, и у нее всегда можно было разжиться чайной заваркой. Внешность, заслуживающую внимания, Разруха надеялась приобрести с годами — она чувствовала в себе хорошие задатки.

— А что Книга? — спросила Третья ведьма Шабаша, седая круглоголовая старушка с изуродованными ревматизмом руками и бельмами на глазах. Не твердая в заповедях, она владела искусством погоды лучше любой из ныне здравствующих ведьм. Вот и сейчас от выпитых пяти чашек горячего чая ей сделалось жарко, и, повинуясь ее воле, ветер толкнулся в окна, отворил створки и пробежался по углам комнаты. — Появилось в ней какое-нибудь новое пророчество?

— Ничего, — ответила Старшая.

— Иногда пророчества появляются в последний момент, — заметила Вторая.

Ведьмы задумчиво выпили еще по одной чашечке.

— И сколько он уже собрал? — осведомилась Третья после паузы.

— Два, — ответила Старшая.

— Два?! — Третья хлопнула себя по мягким коленям. — Еще десять! Отчего такой переполох?

— Он — изгой. Ни кола, ни двора. Он появился, будто из-под земли вырос, и шатается по миру. Я пособирала слухи, но он ничего не рассказывает о себе, — проговорила Разруха.

Третья поводила своими бельмами по комнате, пошамкала губами и произнесла:

— Тогда, может, обратимся к сивиллам?

— Мы ничего не знаем наверняка, — оборвала ее Старшая сердито. — Ни к чему принимать крайние меры.

— Хорошо бы за ним присмотрели, — озабоченно проговорила Вторая. — Приставить бы к нему какую-нибудь…

— Ведьму?! — в ужасе уточнила Третья. — А ты бы согласилась провести столько времени наедине с молодым мужчиной?

— Я-то нет, — рассудительно ответила Вторая. — Но какая-нибудь из молоденьких ведьмочек, из любопытства…

— Подло даже предлагать такое, — заявила Старшая, обрывая спор, — но с тебя другого и не спрашивают.

— В той стороне бродит одна, — вдруг вмешалась Разруха.

Старшая пробуравила ее суровым взглядом.

— Не ждала я от тебя таких слов!

Разруха опустила глаза, сожалея о своем длинном языке.

— Которая это? — Вторая улыбнулась сладко, как лисица курам.

— Ну, помните, эта, — Разруха руками изобразила в воздухе нечто, и ведьмы поняли, закивали головами.

— Она довольно бестолкова, — уронила Вторая задумчиво. — И упряма при том. Не согласится.

— Не обязательно ее ставить в известность обо всем, — сказала Разруха, в упор глядя на Вторую, и чувствуя, как лед меж ними тает, и она находит себе новую покровительницу. — Главное, чтобы она выведала, кто такой Принц.

— Да-а, — протянула Вторая.

— Ну, все хватит! Я запрещаю! Слышите, запрещаю вам даже думать о таком! — Старшая ударила ладонью по столу. Чашки звякнули жалобно. — Должны быть какие-то пределы и для пакостей!

Вторая глядела на Старшую смиренницей, но коротким взглядом спросила Разруху: «Мы поняли друг друга?» И Разруха слегка улыбнулась: «да».

— Что же тогда мы предпримем? — поинтересовалась Вторая ласково.

— А ничего! — раздраженно отрезала Старшая. — Ему никогда не добраться до волшебниц, и никто не знает, где блуждают два других волшебника. А известно, что несколько кусков карты хранит каждый из них. Ничего мы не будем делать.

Варенье было съедено, самовар опустел — пора расходиться и ведьмам. Старшая и Третья остались в уединенном тереме в Тайной Роще, где они жили постоянно. Вторая уезжала в ночь по своим, ведьминым делам, а Разруха возвращалась в Приемные Покои на краю рощи. Им оказалось по пути.

Некоторое время они шли рядом и молчали. Разруха ждала, что Вторая начнет разговор. Вторая не спешила. Наконец, когда терем скрылся из виду, она повернулась к товарке и в темноте ее глаза светились, как у кошки:

— Что это за «надежный источник»? Колись! Этот тот, который возле вашего Приемного Покоя?

— Нет, что ты! Он годен только для того, чтобы, напившись из него, увидеть во сне жениха!

— Тогда какой?!

Вторая спрашивала очень настойчиво, и Разруха решила сознаться честно:

— Я просто так, для достоверности, сказала о надежном источнике. На самом деле мне об этом одна баба рассказала.

— Сарафанная почта? — смеясь, переспросила Вторая. — Очень хорошо! А то было засомневалась, верить ли тебе. А ну-ка, расскажи все сначала!

— Баба Дотья приехала с ярмарки и бегом ко мне. Иногда она ко мне заглядывает, то за одним, то за другим. Вот она и рассказала, что ей рассказала ее сестрица, которая замужем за Степаном-плотником и живет в Калавчовке, а у той — кума, которая две недели тому ездила в гости к свояченице Матрене к Неприветливым горам. Вот в там-то глуши и появился вдруг никому неведомый принц. То в одном месте его видели, то в другом. О себе молчок, ни гу-гу, а только про карту выведывает. Куда укажут — туда едет и платит золотом.

— Да разбирается ли он? Столько кусочков по миру гуляет!

— Он владеет секретом. Он купил у Прошки-дурачка, а к мельнику Савве заехал — только усмехнулся. У первого была настоящая, а у Саввы — нет.

— Хорошо, — проговорила Вторая и задумалась. Некоторое время они шли в молчании, а потом Вторая проговорила вкрадчиво, вроде бы размышляя сама с собой:

— Не ошибается ли Старшая? Можно ли оставить его без присмотра?

Разруха чувствовала: оттого, как она сейчас ответит, зависит ее будущее. Она прикинула, что Старшая останется Старшей ведьмой Шабаша самое большое год. Это обещал жадный, кошачий огонек в ласковых глазах Второй. Затем ее место займет Вторая и сметет партию, которая поддерживала прежнюю Старшую, поставив своих товарок во главе местных Шабашей. А у Второй сторонницы имелись. Многим нравился ее решительный стиль. Разруха подумала, что судьба преподносит ей нежданный подарок: она уже давно размышляла, будет ли новая Старшая также любить чай.

— Я думаю, — медленно проговорила она, — береженого Судьба бережет. Нужно переговорить с той ведьмочкой.

— Это будет лучше всего, — тут же согласилась Вторая. — К тому же у нее есть сорока, что особенно удобно для нас.

Разруху поразило, что Вторая знает про Трещотку. Это значило, что Вторая прекрасно осведомлена о делах в Покое, и кто-то доносит ей. На миг у Разрухи возникло ощущение, что ее заманивают в ловушку, но она прогнала эту мысль. Речь шла о деле необыкновенной важности не только для самой Разрухи, ведьм, но и для всего мира. Карта открывала ворота в Иной мир не одним потерявшимся волшебникам, но и любому желающему с обеих сторон. А это опять вело ко всемирному кавардаку. Ведьмы же, образовав свой орден, лишь тем и занимались, что очищали мир, упорядочивая его. Теперь работа не одной сотни лет грозила пойти псу под хвост. И, конечно, их это не устраивало.

— Ты возьми на себя объяснение с ведьмочкой, — очень мягко закончила Вторая. — Ведь вы с ней давние знакомые.

Разруха подумала, что недаром гадальные кости третий день подряд ложатся счастливо. Ведь, если она договорится с этой ведьмочкой, то кто знает, как высоко вознесет ее судьба. Быть может, она войдет в первую десятку ведьм, или же станет Третьей, Второй, а со временем…. Тут она одернула себя, сообразив, что Вторая уже давно ждет ответа, и закивала головой.