Шахматы. Чёрная королева

Глава 3

Вернулась в комнату Марта, уже изрядно растеряв весь свой игривый настрой. Была предельно серьёзна и явно напряжена. И лишь всё та же мелодия, которую продолжила напевать, напоминала о былой лёгкости. Она с задумчивым видом прошлась по комнате взад-вперёд, несколько раз выглянула в занавешенное окно, а в результате стала, подбоченившись, и на Алёну уставилась.

– Так, значит, журналист… – Произнесла так, будто пыталась посмаковать эту фразу, но она оказалась ей не по вкусу. – И что сейчас происходит… там?.. – За окно, в сторону улицы головой кивнула.

Алёна с определённой долей интереса глянула сначала на Марту, а потом и в сторону окна её квартиры.

– Да ничего. – Заключила, будучи совершенно удивлённой собственным словам, собственному мнению. – Знаете, это очень странно, но действительно ничего не происходит. – Оживилась, плечами передёрнула. – Может, где-то в верхушках власти и дует ветер, а у нас, простых смертных, затишье. А почему вы спрашиваете? – Нахмурилась, на что Марта доброжелательно улыбнулась, странно засуетилась и в итоге эмоционально вскинула руки вверх.

– Жизнь такая странная штука, Алёнушка, – рассмеялась непонятно чему и тут же погрустнела. – Человек очень быстро привыкает. Ко всему. К людям, к эмоциональной обстановке, что его окружает, к уважению или к гнёту… И я настолько вжилась в роль успешной дамы, которой не нужно заботиться о хлебе насущном, о мнении окружающих людей, что… что просто потерялась, не заметив, как мир вокруг начинает рушиться. – Мучительно скривилась, пытаясь словами выразить то, что, вероятно, чувствует. – Заблудилась в вымысле, в реальности, запуталась в причинах и следствиях из них. – Принялась бурно дышать, приближаясь к сути, и в итоге эмоционально сдалась, подстраиваясь под волю обстоятельств. Взгляд стал бездонным и пустым, яркая улыбка померкла, а идеальный образ растаял. – Не так давно я потеряла близкого человека.

Выдала Марта, собравшись с мыслями. За шею ладонью схватилась, будто при недостатке кислорода, и в сторону окна метнулась, схватилась за ручку, но так его и не открыла. Сдалась в бессилии, её голова поникла, плечи опустились, а Алёне не оставалось ничего другого, как в качестве зрителя наблюдать за идеальной игрой одного актёра. Только и успевала, что глазами из стороны в сторону водить, каждую деталь запоминая.

– Эмоционально близкого, родного духовно. – Дрогнули её плечи, за чем последовал протяжный вдох. – Мы уже давно не общались и старались даже не пересекаться, но само осознание того, что рядом такой человек есть, настраивало на лучшее. А вот сейчас я даже не знаю, как жить дальше. Неделю из дома не выхожу. Собственно, по этому поводу мы вчера с Андреем и спорили. – Обернулась, глядя, как Алёна меняется, услышав упоминание о мужчине. – Он беспокоится.

– Извините, у вас горе, а я…

– Алёна, ты меня совершенно не слушаешь. – Устало выдохнула Марта и обернулась. На подоконник уселась, закидывая ногу на ногу, головой приткнулась к углублению окна. – У меня не горе. Я перегорела. Эмоционально. Очередной смысл в жизни потерялся.

– Но вы всё же согласились идти со мной. Почему?

– Ты меня заинтересовала. Такая странная, будто с Луны свалилась. – Выдала то, что едва ли походило на похвалу. – А ещё ты нуждаешься в защите. – Голову набок склонила, умиляясь не отпускающему гневному румянцу. – Я могу тебе её дать. – Пообещала, чем окончательно пригвоздила к месту. – Сама же, с твоей помощью, адаптируюсь, наконец, к новым условиям и забуду о затворничестве как о страшном сне. Кстати, – дёрнулась, было, с места, но тут же опала обратно, – у тебя есть подходящее платье? Я могла бы помочь с выбором. – Заверила, на что Алёна ответила категоричным отказом.

– Спасибо, я справлюсь. – С дивана поднялась, намереваясь распрощаться, но у Марты были совершенно другие планы, потому Алёну она взяла под руку и лично до квартиры сопроводила.

– Как это опрометчиво, оставлять ключи в дверях. – Негодующе пожурила, проворачивая ключ в замке, и первой ступила на неизведанную до этого территорию. – Как ты живёшь в этой клетке? Здесь же совершенно нечем дышать!

Заявила уже с порога, метнулась в центральную комнату и дёрнула на себя створки окна, их отпирая, запуская прохладный осенний воздух. Только тогда и смогла прицениться к обстановке, к интерьеру.

– Это неподходящий фон для юной особы. – Рукой своевольно взмахнула и скривилась, на мебель и декор глядя. – Здесь всё нужно поменять! Буквально всё! Нужно больше белого. – Мечтательно прикрыла глаза. – И больше пространства! – Непонятно чему рассмеялась. – С деньгами я тебе помогу, а об остальном можешь не беспокоиться. – Категорично заявила, не давая возможности и слово вставить, а потом с решительным видом нахмурилась. – Итак, показывай!

– Что показывать? – Не поняла Алёна, просто не успевая за бурным нравом новой знакомой.

– Ну, как же? Платье! Я хочу его видеть!

– Марта, подождите…

– И прекрати мне выкать! – Перебила та. – Знаешь, почему я там, где многие побывать могут лишь в мечтах?

– Даже не спрашиваю, где именно это место. – Пробормотала Алёна в сторону, а специально, демонстративно и только для Марты: – Почему?

– Потому что я всё начатое довожу до конца, умею смотреть вперёд и предугадываю чужие ошибки, автоматически превращая их в свои достоинства. И, уверяю, платье для девушки, когда она выходит в свет первый раз, значит намного больше, чем все глупости и нелепости, которые она может совершить в этот самый вечер. Мы просто не имеем права на ошибку! – Заключила с довольным видом и скрестила руки на груди в жесте настойчивости.

И Алёна сдалась. Не сказать бы, что особо противилась напору, ему в принципе противостоять было нельзя, но вот такое бестактное вмешательство в частную жизнь заставляло взбунтоваться. Заставляло… но она покорно направилась ко всё ещё не разобранной сумке, успокаивая себя тем фактом, что стала на шаг ближе к желаемому.

– Алёна, ты преступница! – Воскликнула Марта, как только увидела наряд. – Такую вещь ни в коем случае нельзя комкать или мять! Это платье следует перевозить в чехле и никак иначе. – Забрала вешалку из рук и поднесла к свету. – Произведение искусства. – Не веря собственным словам, заключила. – Где взяла? – Завистливо стрельнула она глазами, но тут же задорно рассмеялась. – Скорей ко мне, кое-что тебе покажу.

Рванула Марта из квартиры прочь, так и удерживая вешалку с платьем на вытянутой руке.

Спешно перебирая какие-то безделушки в основательной по размерам шкатулке, извлекла и продемонстрировала набор украшений. Округлила глаза, глядя на бесстрастное лицо Алёны, и разочарованно выдохнула, так и не услышав звуков восторга.

– Судя по всему, ты ничего не понимаешь в драгоценностях. – Резко выдохнула и расправила плечи. – Примерь! – Не просила – приказывала и буквально втолкнула Алёну в просторную гардеробную комнату, всучив в одну руку платье, а в другую тот самый набор украшений.

С нетерпением дожидалась, пока та покажется, демонстрируя наряд, и задержала дыхание, когда девушка всё же вышла.

– Бордовый – твой цвет. – Вспыхнула Марта румянцем нетерпения и потянула Алёну за руку на себя, позволяя роскошной ткани блистать переливами в искусственном свете гостиной комнаты. – И камень… – Губами причмокнула. – Камень тоже твой. Гранат. Ты даже представить себе не можешь, как преобразились твои карие глаза на его фоне и как выглядит камень на фоне этих карих глаз. Как жаль, что в наше время не устраивают балы дебютанток. Уверена, ты была бы нарасхват.

– Марта, ты опять… – Надулась Алёна при упоминании о замужестве, но не сумела сдержать улыбку вдохновения, как только увидела собственное отражение в зеркале. В момент, когда отвернулась, отвлеклась от созерцания, хотела выдвинуть очередной упрёк, но Марта головой качнула, продолжить не позволяя.

Мягко улыбнулась, коснулась кончиками пальцев украшений, поддевая выбранные ею серьги, провела по запястью, увенчанному браслетом. Грудь была закрыта. Грудь не нуждалась в излишнем внимании, в акцентах… она сама по себе была неплохим акцентом и лишь порождала желание, заставляя мечтать о большем. Марта осталась довольна и собой, и подопечной, к разряду которых практически мгновенно отнесла Алёну, расслышав бунтарские нотки, желание навести в мире справедливость. Это было так знакомо… до боли, иначе и не скажешь. И пусть сама Марта так наивна не была, дорого поплатилась за неверные выводы и прошлые ошибки. И этой милой девочке упасть на самое дно, разбиться… позволить не могла.

Звук открываемой двери нарушил уединение и уничтожил возникшее волшебство. Марта с сожалением поджала губы, а Алёна встрепенулась, но так и не смогла сдвинуться с места.

– А у тебя не заперто. – В некой прострации проговорил Андрей, племянник, как утверждал Марта, глядя на Алёну с каким-то странным выражением лица.

На некоторое время растерялся – не ожидал, но вскоре опомнился и уверенно шагнул вперёд.

– И какая красота. – Едва не облизнулся, отмечая совместный выбор дам вожделенным взглядом.

Потом, правда, присмотрелся, прищурился и широко улыбнулся.

– А-а… это ты. – Проговорил снова, но уже не тем тоном, что вчера, а более дружелюбным, располагающим.

На Марту обернулся и тут же глазами стрельнул. А потом как-то резко перестроился, зубы сцепил и поиграл желваками, разглядывая Алёну, с, казалось бы, непозволительным пристрастием. Не меньше минуты так стояли, а потом на губах мужчины застыла игривая улыбка, а позже и она сменилась широкой, целенаправленной, до неприличия обаятельной.

– Андрей. – Шагнул он к Алёне навстречу и протянул руку. Едва ли позволил бы от жеста дружелюбия отказаться, так смотрел.

– Очень приятно. Алёна. – Тихо ответила она и на Марту обернулась, не зная, как от настойчивого взгляда спастись. Та призыв о помощи уловила на раз и растянула губы в усталой улыбке.

– Тебе пора, дорогая. Я позже зайду и всё обсудим. – Проговорила ровным, не передающим ни единой эмоции тоном. – Андрей!

Обозвалась, заставляя того отступиться, но мужчина не торопился. Кивнул с пониманием, по внутренней стороне нижней губы языком провёл, так знакомо оскалившись, но взгляда не отвёл. Алёна даже не поняла, почему в прошлый раз подобная улыбка могла показаться ей знакомой, но дыхание задержала, осознавая, что он так и удерживает её руку. Надёжно и крепко. Так непривычно… Денис обычно едва касался, делая упор на нежность, а этот… этот просто делал упор. На своё желание, видимо, на свой интерес. И не позволял трактовать его как-то неправильно, искажённо. Улыбнулся шире в момент, когда Алёна руку на себя потянула, пытаясь от захвата избавиться, но не уступил: дождался, пока успокоится и только тогда ладонь свою разжал, давая определённую свободу. Будто воздушного змея, её отпустил. Напоминая, что крепко верёвку удерживает, что сам контролирует, насколько высоко этому змею придётся лететь. И всё это за секунду, за мгновение. Промелькнуло во взгляде и исчезло. Алёна поёжилась и шагнула в сторону, желая мужчину обогнуть, а тот развернулся, глядя вслед.

– Беги, беги, прелестное создание. – Усмехнулся. – Я тоже быстро бегаю. – Добавил многозначительно и пожал плечами, как только Марта его одёрнула.

Слышать, о чём говорят эти двое, Алёна не пожелала и плотно прикрыла за собой входную дверь, а за своей, так и вовсе спряталась, на все замки запираясь.

– Что?! – Пробасил Андрей, как только с Мартой наедине остались и понимающе хмыкнул, на её раздражённый взгляд отзываясь. – Она просто чудо, разве с этим можно спорить? – Руками развёл, явно насмехаясь.

– Не смей так на неё смотреть. – Зло процедила Марта сквозь зубы и от племянника отвернулась.

– Считаешь, без твоего совета не разберёмся? – Услышала насмешливые слова и не сдержалась, развернулась и по щеке того хлестанула.

– Не смей так на неё смотреть! – Вызверилась, едва не заколотившись от злости, а мужчина стерпел. Смотрел ошарашено, желваками на скулах грозился и даже сжал кулаки, но уравновешено выдохнул, прежде чем какие-то слова произнести.

Потом только виновато улыбнулся, линию бровей сгладил, явно уступая, и её лица коснулся, чуть поглаживая.

– Ну что ты, Марта? – Усмехнулся и со спины её приобнял, обойдя со стороны. – Не хмурься… И ни в коем случае не поджимай губы. – Раскачивать её из стороны в сторону принялся. – Когда ты их поджимаешь, мгновенно выглядишь лет на десять старше. М-м? – В щёку поцеловал и сжал в объятиях крепче.

Не стал настаивать, когда прикосновение его стряхнуть попыталась.

– Ну, хочешь, я сначала женюсь на ней и лишь потом сделаю все свои грязные предложения? – Потянул с издёвкой и широко улыбнулся тому, как Марта спохватилась, в его сторону огненные стрелы взглядом посылая. – Да шучу я. – Поспешил заверить, но смотрел на тётку с интересом.

– Держись от неё подальше. – Проговорила Марта тихо и увесисто. Снова у окна остановилась, глядя, как частые капли покрывают и без того мокрую землю.

– Это ещё с чего? Может, девушка мне понравилась? Может, я даже влюбился?

– Она не из тех особ, с которыми ты привык общаться.

– Я всегда тянулся к прекрасному. – Усмехнулся тот, но на острый взгляд женщины выставил перед собой раскрытые ладони. – И с чего тебя так задело, позволь спросить?

– Не позволю.

– Прикажешь самому разобраться?

– Прикажу не подходить к ней ближе, чем на сто метров.

– Ты сейчас меня или её на цепь посадить хочешь?

– Андрей…

Марта головой покачала, что-то отрицая, а он не поддался. Грудь колесом надул, выпад вперёд сделал и прямо на ухо прошептал:

– Спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором.

Плечи женщины удержал, не позволяя развернуться, но почувствовал мощнейшую вибрацию, что прошлась по её телу.

– Я люблю тебя. – Проговорил, лбом к её макушке покаянно приткнувшись. – Но иногда твоя опека переходит все границы.

– Просто сделай так, как я сказала.

– Марта… не дури… – Напряжённо выдохнул, а потом будто оттолкнулся от неё, в сторону отошёл. – Я так понимаю, она привела тебя в чувства, да? Почему? Смысл тебе за девку эту впрягаться? Особенная?

– Особенная… Наивная дура, каких поискать. – Озлоблено выговорила и как-то устало прикрыла ладонями лицо. – Уходи, не хочу тебя видеть…

– Марта, не заводи старую песню. Я знать хочу, что ты в норме. – Заводясь с пол-оборота, напрягся Андрей, а она губы скривила, будто к внутренним ощущениям пристраиваясь.

– Я в норме. – Легко поддакнула.

– Да я вижу!

– И завтра не приходи, меня не будет. Мы с Алёной идём на благотворительный вечер. – Улыбнулась, глядя на то, как Андрей глаза округлил.

– Так, ты, может, и в офис вернёшься, нет? – Покосился.

– Пока нет, я не готова. И не трогай меня по этому поводу. Доверенность у тебя есть – вороти.

– Я чего-то не знаю? Что происходит?

– Новый виток жизни. Не больше и не меньше. – Пожала Марта плечами. – А сейчас уходи. Мне ещё предстоит настроиться, чтобы снова увидеть свору сумасшедших псов. За последнюю неделю я от этого отвыкла…

– Ничего. Я практически уверен, что большая чёрная кошка всем покажет свои коготки.

– Уходи.

Отвернулась она в последний раз и закрылась в собственной спальне. Хотя и туда не заходила целую неделю.

Марта ушла от Алёны уже за полночь, а ей всё не спалось. Насыщенный событиями день не отпускал. Но не столько трогал успех в делах, как этот Андрей со своим взглядом. Навязчивым, настойчивым. И её реакция на него… Алёна, буквально говоря, млела перед мужчиной. И дар речи теряла, и способность соображать. А ещё глубоко внутри зарождалось приятное волнение. Будто в ожидании чего-то неизвестного, но очень и очень приятного. С Денисом тоже так было, но совсем недолго. Может, в момент знакомства… всё же первый опыт. А потом как-то вдруг стало обыденно. Он ничего не обещал и не звал за собой в розовую даль. Просто сразу дал понять, что эти отношения… что они серьёзны и очень важны для них обоих. Причём как-то за двоих и решил. А Андрей… он, Алёна практически уверена, что он и не станет ничего обещать. Хотя бы оттого, что в этих обещаниях не нуждается. Такой тип мужчин, которые приходят и берут всё, что заинтересовало. Алёна его интересовала. Зацепила, привлекла и тут же сама запутаться умудрилась.

Так и крутилась с бока на бок битый час, не справляясь со всё возрастающим интересом. Разозлилась сама на себя за эти чувства, на постели вскочила, но свет включать не стала, в темноте сидела, тени от проезжающих по улице автомобилей разглядывала. Рассматривала, как вдруг заметила направленный в её окна поток света. Сначала с опаской на него смотрела, а потом заинтересовалась, подобралась и к окну приблизилась. Одёрнула занавеску и замерла, на мужчину с огромным фонарём в руках глядя. Он улыбался. Андрей. Стоял и смотрел на неё. Точно так же, как совсем недавно у Марты в квартире. И дрожь, ощутимо пробежавшая по телу, не стала для Алёны неожиданностью. Сначала она вся изнутри задрожала от понимания происходящего, и только потом поток неконтролируемой энергии из себя выпустила. Часто задышала, приметив, как он жестом предлагает поговорить и резко головой качнула, как только с места сдвинулся с намерением подняться. Нерешительно на створку окна глянула, когда он свистнул, и всё же его распахнула, понимая, что мужчина просто так не уйдёт.

– Чего ты хочешь? – Испуганно выкрикнула, стараясь не перебудить весь дом, а Андрей плечами пожал и улыбнулся.

– Алёнка, выходи! Давай дружить! – Выкрикнул, себя особо не сдерживая, и тут же этому предложению рассмеялся.

– Ты с ума сошёл? Ночь на дворе!

– Так, это у меня на дворе, а у тебя ночь в уютной постели. Нечестно. Ты так не считаешь?

Всего шаг вперёд сделал, а она тут же отшатнулась, будто и не разделяло их четыре этажа.

– Я тебя не приглашала.

– Так, пригласи сейчас! А я соглашусь…

– Иди спать! – Не выдержала она очевидного подтекста и окно закрыла. Тут же плотно его зашторила и спиной к стене прижалась в понятном желании основание рядом чувствовать.

Вздрогнула, когда на всю квартиру телефонная трель прозвучала. Аппарат в руки взяла и на незнакомый номер уставилась, не решаясь ответить. В гневном порыве снова в окно выглянула и лишь убедилась в подозрениях, приметив в руках мужчины телефон. Сцепила зубы, глядя на то, как Андрей ответить предлагал, жестикулируя. На кнопку принятия вызова нажала, но не произнесла ни звука. Какое-то время молчал и Андрей, а потом рассмеялся приятным сдавленным смехом, и было слышно, как губы свои облизнул.

– Алёнка, а ты сладкая? – Губами причмокнул, её реакцию смакуя. Бурную. Даже не сомневался. – Не ответишь? – Обиженно прошептал. – Ну и не отвечай. Скоро сам узнаю.

Отключился, чтобы тут же перезвонить вновь. На этот раз Алёна ответила быстрее, но едва ли слышала что-то большее, чем стук собственного сердца, увеличивающийся в геометрической прогрессии.

– А я уверен, что сладкая! – Проговорил Андрей с нажимом. – Спокойной ночи. – Прошептал в трубку, но сам не отключился. – Если сейчас не сбросишь вызов, приму это за приглашение. – Пообещал, сдавленно прохрипев, и впился в её лицо взглядом, сквозь окно глядя, как только услышал в трубке негостеприимные гудки.

Будто через силу в машину сел и плавно тронулся с места. Вот теперь сон точно помахал Алёне ручкой. А в голове, будто заезженная пластинка звучит его голос… «сладкая…» и следом бежать хочется, отказавшись от всех доводов здравого смысла.

Ночь казалась бесконечной, а утро в результате наступило неожиданно. И своё опухшее от невесёлых мыслей лицо Алёна не сразу разглядела в зеркале. Разочарованно фыркнула, умылась и нанесла маску, которую всегда делала по пятницам. Но, кроме тонизирующего эффекта, ещё и от последствий ночных фантазий избавилась. А уже через два часа выслушивала неумолкающий, но совершенно бессмысленный трёп парикмахера, юной девушки, что Марта привела с собой.

– Она просто невыносима, но руки золотые. – Сообщила та гораздо позже, уже помогая Алёне с платьем.

Результатом явно осталась довольна и набрала номер на своём телефоне.

– Мы готовы, подъезжайте. – Строго проговорила в трубку и развела руками, удивляясь вопросительному взгляду напротив. – Ну, не на тыкве же нам, принцессам, ехать на бал? – Усмехнулась собственной шутке и последний раз окинула себя придирчивым взглядом в зеркале.

Что тут можно сказать… Марта была безупречна. И если вчера Алёна об этом по большей части догадывалась, то теперь была уверена наверняка и подкрепляла эту уверенность увиденным воочию. Она выбрала чёрное платье в пол. Ничего особенного, но выглядела в нём просто умопомрачительно. И все вчерашние похвалы по поводу образа самой Алёны как-то меркли на том самом чёрном фоне. Она выглядела ещё моложе, ещё совершеннее, и, ни чуточки не слукавив, без единого изъяна. Яркий макияж лишь подчёркивал бесовскую натуру, а уверенность в себе просто кричала о её положении в обществе. А ещё, несмотря на общий фон, с Мартой рядом было легко дышать. И даже её редкие и меткие наставления не портили общего впечатления.

– Ничему не удивляйся и не бросайся каверзными вопросами. – Усмехнулась она напоследок, перед тем, как из авто выйти. С достоинством королевы по красной дорожке прошлась, ненавязчиво улыбаясь редким встречным.

– Марта, ты не взяла пригласительный. – Запоздало опомнилась Алёна и уже собиралась мысленно обвинять себя в простофильстве, когда та настолько широко улыбнулась, что все мысли напрочь из головы вылетели.

– Хотела бы я посмотреть на того смертного, который посмеет меня остановить. – Сверкнула она острым как бритва взглядом, и решительно двинулась вперёд.

– Марта Вениаминовна. – В низком поклоне склонил голову внушительного вида секьюрити и Алёна ахнула. – А девушка…

– Девушка со мной. – Спешно отозвалась она, предостерегая от излишних вопросов, и вошла вовнутрь. – Чувствуй себя как дома и ни один из присутствующих не посмеет взглянуть тебе прямо в глаза. – За подбородок Алёну придержала, пока видеть этого никто не мог. – Ты королева! Ты здесь главная. А все остальные – не более чем придворные шуты. – Проговорила Марта абсолютно серьёзно и уверенным шагом двинулась вперёд, с давлением крейсера пересекая просторный холл.

Их проводили до столика в углу, помогли присесть, наполнили бокалы вином.

– Я думала, мы будем сидеть в центре. – Поделилась Алёна впечатлением, а Марта фыркнула.

– Вот ещё! Дурной глаз никто не отменял. Нас с тобой и так каждый заметит, а с этой точки зала видно, без преувеличений, всё и все. Уверяю, в накладке мы не останемся. Предпочитаю наблюдать, нежели выставлять себя напоказ.

– Глядя на тебя, так сразу и не скажешь. – Кинув очередной завистливый взгляд на Марту, Алёна улыбнулась. – Просто рождена блистать на публике.

– Отец уверял, что я рождена для того, чтобы ждать своего мужа с работы и баловать его вкусными обедами.

– Он был слепым?

– Нет, он был умным. Взять, к примеру, хотя бы твою мать.

– А что мама?

– Она как раз блистать и хотела, но твой дед настоял и вот: у неё статус замужней женщины и стабильность, а у меня… – Рукой махнула.

– А у тебя что?

– А у меня слава непревзойдённой стервы, пустая постель и неудовлетворённый материнский инстинкт.

– У тебя нет детей?

– Ни детей, ни мужа. Только Андрей. Он сын моей сестры.

– Ну, значит, сестра есть.

– И сестры нет. Они с мужем разбились в автомобильной аварии пятнадцать лет назад. Андрею тогда не исполнилось и восемнадцати. Он был трудным подростком, но на удивление легко принял их смерть. Мы и прежде с ним близки были, хоть сестру это и не радовало, а потом и вовсе сошлись на фоне общей беды. Хотя я бы бедой их смерть не назвала.

– Что так?

– Сестра меня ненавидела и всячески пакостила с самого детства, а я платила ей если и не тем же, то чем-то подобным точно. Перенесла она эту привычку и во взрослую жизнь.

– Отчего же?

– Она мне завидовала. – Ахнула Марта, удивляясь вопросу.

– А был повод?

– А то! Я же была младшей и любимой дочерью. А ещё красивее, умнее и талантливей. Чем не повод?

– У меня нет сестры. Мне не понять.

– Иногда и это за счастье. – Едва уловимо кивнула, убеждая. – Дурная кровь. – Проговорила Марта, задумавшись, а Алёна внимание на этом выражении сконцентрировала.

– Что?

– Это она так называла меня в детстве.

– А почему?

– О, это настоящая беда и страшная тайна нашей большой семьи. – Марта загадочно улыбнулась и пригубила вино из бокала. – Света перехватила это выражение от бабушки по линии отца. Старая горбатая еврейка терпеть меня не могла и ничуть этого не скрывала. А Светочку любила и всячески выделяла. Сначала я маленькая была и не замечала, а потом мне всё компенсировала родительская любовь и было всё равно. – Проговорила Марта, языком прищёлкнув, но доля желчи в её словах всё же чувствовалась.

– Но ты говорила про страшную тайну.

– О, а ты, видимо, очень любишь тайны. – Склонив голову набок, Марта сверкнула глазами.

– Я журналист. Обнародование чужих тайн – это моя профессия.

– Высшей степени профессионализм, это когда ты раскрываешь чужие тайны с позволения их носителей.

– Для тебя, Марта, я сделаю исключение и всё услышанное оставлю при себе.

– Как искренне. Я сейчас растрогаюсь! Выпьем! – Бокал протянула и задумалась над тем, чтобы произнести тост. – За тайны, которые останутся между нами. – Многозначительно подмигнула и посмаковала вино, сделав один маленький глоток. – Мама отца не любила. – Проговорила Марта задумавшись. – Это был один из тех браков, который родился не на небесах, а в кабинетах двух состоятельных мужчин. Мама была молода и красива, а отец умён и прочно стоял на ногах в свои двадцать с небольшим. Света родилась в первый же год брака и стала точной копией отца: невысокого росточка, пухлой, круглолицей и в очках. Отец любил детей, хотел большой семьи и на мать с каждым годом давил всё сильнее. А она… как я сейчас понимаю, она просто терпеть его не могла. Была неприлично для девушки того поколения своенравна и холодна как истинная аристократка, чем просто разбивала ему сердце. Папа хотел закрепиться в восприятии матери как отец её детей и как заботливый муж, потому продолжал настаивать на наследнике, а мама смотрела на Свету и украдкой вытирала набежавшие слёзы. Она так и не простила себе того, что её Светочка была не идеальна. Не такой, какой должна быть дочь красавицы своего времени. Подобной ошибки очередной раз мать позволить себе не могла и к моему рождению подготовилась основательно. Я была зачата в любви и счастье. С другим мужчиной. – Выразительно округлив глаза, Марта усмехнулась. – Поговаривают, что скандал тогда случился просто грандиозный. Старая еврейка разрывалась – не отец. Отец, наоборот, винил себя в том, что так и не смог сделать маму счастливой и не смел её ни в чём упрекнуть. И если первая беременность проходила тяжело и в постоянном моральном давлении, то вторую, вынашивая меня, мать наслаждалась жизнью. Пела и танцевала, находясь в состоянии постоянного блаженства. А через пять лет после родов умерла. Я до сих пор уверена, что это было проклятьем старой еврейки, которая стала высыхать точно после того, как проклятье исполнилось.

– Не особо ты почитаешь стариков. – Заметила Алёна, а Марта вытянула губы и развела руками.

– Они ворчливы и нетерпимы к чужим слабостям. За что их любить?

– А как же уважение к предкам? Почитание их светлой памяти?

– Родственников нужно любить издалека. И чем дальше, тем крепче любовь. Слышала такое?

– Слышала, но никогда не понимала этого выражения. Я своих родственников люблю всех без исключения.

– Да, это естественная участь единственной дочки. Так вот, сестра всякий раз, пытаясь меня задеть, оскаливалась и бросала эту непонятную для меня, как для маленькой девочки фразу: «дурная кровь». Сначала я не понимала, потом стала улавливать исходящий негатив, а, ответив однажды, что всё расскажу отцу, получила истеричный вопль, из которого следовало, что папе неродная. Мне тогда лет семь было, так отец не стал ничего придумывать и разъяснил, что к чему. К полному разочарованию сестры, отношения у нас с отцом тогда стали ещё крепче, прочнее, перешли на новый уровень доверия. Он любил меня беззаветно за искреннюю доброту, я его – за заботу и неизменную честность в любых вопросах. Он был для меня примером для подражания, идеалом отца. Так осталось и до сих пор, хотя папы давно нет.

– А твой настоящий отец? Что же он?

– О-о, эту тайну мать унесла с собой в могилу. Как папа рассказывал, на такой же вопрос она ему ответила: «ты её настоящий отец, о лучшем и мечтать сложно, а тот, другой, он всего лишь идеальный экземпляр для зачатия».

– Интересная у неё была точка зрения.

– Однако посмотри на меня и убедись в том, что мать оказалась права: меня правильно заделали и правильно воспитали, и совсем неважно, что понадобилось для этого на одного мужчину больше, чем принято традиционно.

Марта резко оборвала беседу и плотоядно улыбнулась, заметив чьё-то приближение. Алёна развернуться не успела и лишь вежливо кивнула, когда престарелый мужчина поравнялся с их столиком, склонив голову в учтивом поклоне.