Шанс на любовь

=5=

Виктория

— Почему ты… наблюдаешь за мной?

Не получив ответа, я поднимаю на него свой взгляд, и снова застаю его разглядывающим меня.

Это странно. Он не похож на хищника. И однозначно, не ведет себя, как один из них. Так в чем же дело? Во мне мигом вспыхивает раздражение.

— В чем твоя проблема? — спрашиваю я, положив руку на бедро.

Эти слова достигают цели, вызывая в нем хоть какую-то реакцию. Он ухмыляется, поняв, что раздражает меня.

К этому моменту я бросаю попытки заговорить. Все равно знаю: что бы не произнесла, прозвучит это как идиотский лепет — так я начинаю говорить, когда нервничаю, сильно удивляюсь или расстраиваюсь.

Внезапно он приближается и впивается глазами мне в лицо. Он так близко, что я чувствую его запах.

— Какие ответы ты хочешь получить от меня? — спрашивает он, вынуждая меня сказать это уродливое слово.

Делаю глубокий вдох. Я хочу, но не могу. От него так хорошо пахнет. Лосьоном после бритья и мускусом… так по-мужски.

— Я просто хотела узнать, почему ты наблюдаешь за мной? — тихо шепчу я.

Воцаряется неловкая, предательская тишина.

Взгляд его глаз немного смягчается.

— Уезжай, — указывая на мою машину, он продолжает: — Садись.

Я мотаю головой в знак отказа.

Виктор понижает свой голос:

— Я не знаю тебя, ты не знаешь меня. Но я не могу думать о тебе. Сейчас я должен быть на другом конце города и заниматься делами. Неотложными делами. Но вместо этого я здесь. Понимаешь? Просто еще раз посмотрю, успокаиваю я себя. Еще один раз просто заглянуть в эти больше глаза, и все. Все, что мне было нужно — последний взгляд, прежде чем я оставлю эту нездоровую одержимость позади раз и навсегда. И я действительно в это верил. Что же в тебе такое?

— Я не знаю.

Его глаза вспыхивают. Когда он переводит взгляд на мой рот и впивается зубами в нижнюю губу, я чуть не падаю в обморок.

— Не стоило мне приходить, — хрипло заявляет он.

— Но ты пришел… — Мое сердце бешено бьется, когда я смотрю ему в глаза и тихо говорю: — У тебя есть важные дела, но ты пришел сюда, чтобы увидеть меня, хотя и не хотешь этого, что противоречит твоему здравому смыслу.

— Распусти волосы.

Я выгибаю брови.

— Прошу прощения?

— Волосы. Распусти пучок.

Ладно. Он, вероятно, привык отдавать приказы и заставлять своих подчиненных бежать, сверкая пятками, чтобы выполнить его приказ. К несчастью для него, я столь же упряма, сколь вспыльчива и злобна.

— Я распущу для тебя волосы. Но это нужно заслужить. Уж не знаю, к каким женщинам ты привык, но меня растили не рабочую пчелку. — Я смотрю на него без тени улыбки. — И я не раздаю мед бесплатно.

Он так долго молчит, что мне становится не по себе. Но потом наклоняется на мою машину и смотрит мне в глаза. Его взгляд свирепый и жгучий.

— А я-то думал, что ты застенчивая.

— Так и есть, — я соглашаюсь. — Но это вовсе не означает, что я слабая. Я почти всю жизнь прожила в своей голове, но когда необходимо, достаю ножи.

Виктор на меня пялится. Никогда еще на меня не смотрели так пристально.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два. Тебе?

— Много старше.

— На сколько же?

— Достаточно, чтобы понимать, что мне не следует этого делать.

— Что делать? Беседовать на парковке возле больницы?

Он снова облизывает губы. Я представляю себе льва, который облизывает отбивные перед тем, как съесть. Его взгляд неторопливо скользит по моему лицу. Мое тело признает, что хотя мужчина, напротив, одет в костюм и его часы, вероятно, могли бы решить множество проблем этой больницы, он далеко не цивилизованный.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — спрашиваю я, и мой пульс учащается.

Мгновение он так сосредоточен на мне, что мне кажется, вот-вот бросится на меня и съест целиком.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать… но передумывает.

Сжав губы, он смотрит на меня с каменной холодностью. Передо мной словно только что захлопнули дверь.

— Было очень приятно познакомиться с тобой и поговорить. Надеюсь, у тебя будет хорошая жизнь.

Понимая, что это прощание, я недоверчиво смотрю на него. Затем тихо хмыкаю:

— И тебе. Это было круто.

Он смотрит на меня напоследок, прежде чем развернуться и уйти.

Виктор завел машину, и та, грозно зарычав, тронулась с места.

Он уезжал.

От меня.

Что не так с этим парнем?

«Феррари» стремительно отдалялась, а я стояла и ничего не делала. Почему он так ведет себя?

Секунды растянулись и превратились в бесконечные часы. Когда автомобиль Виктора скрылся из виду я начала действовать.

Я села в мою машину повернула ключ зажигания и надавила на педаль газа. Автомобиль лениво завибрировал и медленно поехал.

— Давай же, — прорычала я, набирая скорость.

Мне с трудом удалось нагнать Виктора. Когда я увидела красный цвет вдали, я решила ехать медленно и следить за ним. Мысли, как путались, так и путаются, руки, как дрожали, так и дрожат… Я пожалела о принятом решении, о том, что решила наплевать на свою гордость, которая вдруг проснулась и начала в истерике бить кулачками по моему разуму… До которого, по-видимому, не смогла достучаться, так как я сейчас как идиотка ехала за парнем, о котором совсем нечего не знаю.

Я выехала из города и повернула в сторону коттеджей. Я проехала километр или около того, потом повернула направо.

Наконец-то, после трёх километров по главной дороге Виктор съехал с грунтовой дороги и стал натыкаться на заросли травы.

Двухэтажный дом стоял среди тополей. Остановившись около дома я задаюсь вопросом, сколько стоит арендовать это место на ночь. Это бесподобное место.

Я решила посидеть в машине, убедиться что это его дом. Я не знала что именно я хотела. Я просто должна узнать это парня и в чем его проблема. Он привлекает меня я могу в этом поклясться, но почему? Почему именно он? Что в нем такое?

Я взяла сумку, отныне в сумке я хранила фотографию моего детства. Я надеялась, можно сказать даже догадывалась что на фотографии это Виктор. Я не знала точно, но думала, возможно это он. И если я найду доказательства в его доме, мое сердце успокоится. Я хочу знать он ли это, или нет.

Пока я ждала выйдет он из дома или нет наступила ночь. Дом окружал лишь свет от ночных прожекторов.

Я прошла мимо стены, заглядывая во все окна и двери надеясь, что хоть одна из них открыта, но этому не суждено было сбыться. Все окна и двери были наглухо закрыты. Если только окна наверху. Но как мне попасть в дом незамеченной?

Верхний балкон был открыт. Но до него тоже нужно забраться. В детстве я любила лазить по деревьям, но здесь деревья были далеко от окон. Одному Богу известно, что было бы, если меня кто-нибудь поймает.

Я леза вверх по колонне, у меня было столько радости, когда я нашла выступ от стены. Ловко уцепившись длинными пальцами за решетку балкона второго этажа, я подтянулась и закинула ногу, пыхтя от усилия. Теперь оставалось только перелезть через перила.

И вот я уже стояла перед большими окнами, прижавшись к стеклу, и, прикрывая ладонями глаза, пыталась разглядеть, что происходит внутри спальни.

Может я перепутала и это не его спальня. Может это вообще не его дом, вдруг у него есть жена? Какая же я дура, не обдумала все.

Тут, словно услышав мои слова, хлопнула дверь, оповещая о том, что в спальне кто то был.

Да…. Я знала, что инстинкты самосохранения есть у каждого живого существа, но, по-видимому, я исключение из всех правил, поскольку только мне в голову может прийти идея залезть в дом незнакомого парня. Это безумие. Причем в БУКВАЛЬНОМ смысле!

Виктор подошёл к шкафу, одетый в светло-серые спортивные штаны без футболки. Виктор резко развернулся всматриваясь в окно. Я отшатнулась и прижалась к стене спиной. Мгновением позже хлопнула входная дверь, и звук этот показался мне первым ударом грома перед бурей.

Я достала из сумки карандаш для рисования и альбом. Моя рука двигалась как бы сама собой. Я мгновенно набросала портрет Виктора, — голову, шею, плечи, несколькими штрихами наметила сильное мускулистое тело, потом начала тщательно прорисовывать лицо. Когда с листа бумаги на меня посмотрели его дерзкие глаза, я отшвырнула карандаш.

Я опустила руки и уставилась на набросок. Я несколько раз рисовала Виктора, но ни один из рисунков не удовлетворил меня, вот если бы попросить его позировать… Да мечтать не вредно.

Я залезла через окно в его спальню, пока его не было. Моя сердцевина взволнованно сжимается при виде королевского размера кровати в правой стороне комнаты, но я беру себя в руки. Я кладу свой альбом на кровать. Интересно. Рядом стоял диван. Но вот для чего в одной спальне диван, когда есть кровать.

На диване лежал огромный кот, рыжий, полосатый. Он сначала апатично на меня посмотрел, а потом спрыгнул на пол и важно прошагал к порогу.

Неспособная осознать, что конкретно я здесь делаю, я пользуюсь возможностью и прогуливаюсь по комнате. Дойдя до солидного антикварного комода, я снимаю крышки с двух декоративных стеклянных вазочек, стоящих на нем. При этом веду себя, как дома, так как нахожусь в моей долбаной комнате. Одна ваза до краев наполнена разноцветными шоколадными круглыми конфетками, а другая — запонками всех видов.

Стены были окрашены в белый, и они были пусты, за исключением нескольких мрачных, абстрактных картин. На стене был установлен телевизор, а под ним несколько стеллажей с книгами. Возле стены стоит кресло, на спинке большое чёрное одеяло. Я медленно погрузила пальцы в роскошную мягкость. Я не знала, что это был за материал. Возможно кашемир?

Он был черным, хотя, Виктору это подходило.

Тут, прислушавшись, я замерла. Шума воды из ванны уже не было. Только приближающиеся шаги.

'Твою мать!!!' — выругалась я, выйдя из ступора. Нужно было что-то делать. По мере приближения шагов, мой мозг начал активно думать, чуть ли не дымясь от напряжения. Не придумав ничего умного, я, открыв дверь, стоящего напротив большого шкафа, залезла туда, радуясь тому, что места там было достаточно для человека.

Повсюду были вешалки с его вещами. Я взяла в руку его джемпер. Люблю, когда парни одеваются со вкусом. Прижав кофту к груди, вздохнула тонкий аромат одеколона, который я помню ещё с парковки, когда вместе стояли — Вкусно, — мурлыкнула я, словно токсикоманка, утыкаясь носом в джемпер и балдея от этого запаха.

Дернувшись, от того что я хотела просто выпрямиться, я ударилась головой о верхнюю полочку.

'Черт, черт, черт!' — весь матерный состав слов мигом пронесся у меня в голове.

В душе мелькнула маленькая надежда на то, что Виктор окажется глухим и не услышит, но я сразу же рассеялась, как только дверь шкафчика распахнулась. Передо мной стоял почти раздетый Виктор.

Вокруг его талии было обёрнуто полотенце, капельки воды стекали по выступающим кубикам идеально накачанного пресса. Дорожка темных волос на чётко вычерченном V-образном торсе скрывается под тёмно-синей тканью… Я зачарованно оглядывала каждый дюйм его совершенного тела.

Говоря «совершенного», я имела в виду абсолютное отсутствие изъянов на его теле.

Понятия не имею, сколько времени я так стояла и пускала слюни. А когда, наконец, я подняла глаза, то встретилась с его.

Мы долго смотрели друг на друга, находясь в неком шоке. Он от удивления, я — от страха.

— И что же мы теперь будем с тобой делать? — хмыкнул он, оглядывая меня. От его взгляда внутри все сковало холодом.