Шапка Мономаха

Глава 25

— Мне кажется, или здравый смысл пошёл-таки в наступление? — спросила Мила, наклонившись к Чакыру и заглянув ему в глаза.

— Затяните ремень, — простонал турок.

— Неправильные слова.

— Я вам всё расскажу!

— Неправильные слова.

— Хорошо, я отключу блокировку магии.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнула Мила и сильно затянула ремень на предплечье директора музея. — Но ты же понимаешь, что обмануть нас не получится?

— Понимаю.

— Тогда пойдём отключать, — сказала Мила и разрезала сделанные из простыни верёвки.

Чакыр встал с кресла, но сразу же побледнел и начал заваливаться вбок — видимо, сказалась большая потеря крови. Мы подхватили его с двух сторон под руки, не дав упасть.

— В подвале, — пробормотал турок. — Она в подвале.

Видимо, директор музея всерьёз испугался, что мы не успеем отключить блокировку и спасти его, но тут уж ему никто не был виноват — стоило быстрее соображать, ведь ясно было, что мы не отступим.

Тащить немаленького взрослого мужика под руки по лестнице было неудобно, поэтому я взвалил его на плечи и понёс; Мила подстраховывала — не хватала ещё уронить Чакыра и свернуть ему шею. Мы спустились на первый этаж, затем в подвал, хотя подвалом полноценный этаж назвать можно было с большой натяжкой. Разве что окон не было.

— И где этот выключатель? — спросил я турка, снимая его с плеча и ставя на ноги.

В ответ Чакыр лишь слегка кивнул в сторону небольшой двери в углу, видимо, на разговоры сил у него уже не осталось. Мила быстро подошла к этой двери и крикнула мне:

— Тащи его сюда и пусть глаза откроет, здесь доступ по сетчатке.

Я подтащил директора музея к двери и поставил его так, что его голова оказалась напротив датчика, считывающего рисунок сетчатки глаза. И уже через две секунды механизмы заскрипели, и дверь отошла в сторону, освободив нам проход в небольшую комнатку. Я хотел зайти в неё, но Мила не позволила мне этого сделать.

— Сначала я! — заявила она приказным тоном и, не дав мне опомниться, заскочила в комнату.

Как-либо помешать ей я не мог, так как держал Чакыра, но и смысла мешать не было — Мила явно лучше меня разбиралась во всяких ловушках, и, если в комнате таковые имелись, обнаружить их у Милы было больше шансов, чем у меня. Почти сразу же, после того, как Мила вошла в комнату, до меня донёсся её голос:

— Здесь всё чисто!

После этого в комнату вошёл я, таща за собой Чакыра. Помещение оказалось небольшим — примерно четыре на четыре метра. И в нём ничего не было, кроме небольшого каменного постамента, на котором располагались большой кристалл и какая-то исписанная рунами чёрная металлическая полусфера. Кристалл ярко светился изнутри, и мне показалось, что от него веет холодом. Раньше я ничего подобного не видел.

— Самая простая конструкция, — сказала Мила, перехватив мой недоумённый взгляд. — Это особый кристалл, он заряжен на подавление любой магии. Судя по размерам, этот работает примерно в радиусе пятидесяти метров. Как раз хватает на дом и почти весь участок. А вот эта штука его блокирует.

После этих слов Мила взяла полусферу и накрыла ею кристалл. Руны на полусфере тут же засветились, а сама она стала немного светлее.

— Вот и всё, — улыбнувшись, сказала Мила.

— Получается, блокировщик магии нельзя отключить, его можно лишь тоже заблокировать? — уточнил я.

— Именно! — ответила Мила и щёлкнула пальцами, вызвав этим щелчком целый фонтан искр.

Магия работала. Это заметил и Чакыр, который тут же простонал:

— Помогите мне, остановите кровотечение.

— Здравый смысл победил! — констатировала Мила, проигнорировав просьбу турка. — Шансы дожить до завтра у нашего друга растут на глазах.

— Ну тут ещё многое зависит от того, что он мне расскажет, — заметил я.

— Тоже верно, — согласилась Мила.

— Остановите кровотечение! — прошипел турок из последних сил, и я почувствовал исходящую от него ненависть.

Магия работала, теперь я уже точно был в этом уверен.

Мила заморозила Чакыру рану, остановила кровотечение и немного восстановила силы. После чего решила немного подбодрить и сказала:

— Не переживай, теперь точно жить будешь. А кисть нарастят без проблем, деньги на хороших лекарей у тебя явно имеются.

Чакыр поморщился, то ли от боли, то ли от злости, но ничего на это не ответил. Мила же повернулась ко мне и сказала:

— Ну а теперь допрашивай, менталист. А я пойду посмотрю, как там наш охранник себя чувствует и нет ли у нас каких-нибудь гостей.

Мила быстро ушла, а я посмотрел на директора музея. Выглядел он уже намного лучше, чем когда я тащил его по лестнице. И судя по исходящей от него мощнейшим потоком ненависти, сил у него тоже прибавилось. Смело можно было допрашивать, не переживая, что он не перенесёт допроса. Но делать это в подвале не стоило — мало ли что, вдруг охрана городка заподозрила неладное и вызвала полицию. Не хотелось находиться в помещении, откуда в случае чего было не выбраться.

— Идите наверх, — сказал я Чакыру. — Поговорим в гостиной.

Турок не стал спорить и покинул комнату, я направился за ним. На первом этаже я велел ему сесть в кресло, сам взял стул и уселся напротив, размышляя, как лучше организовать допрос. Дьяниш научил меня некоторым заклятиям, что подчиняют чужую волю, а учитывая, что Чакыр был неодарённый и не имел никакой своей защиты, особых проблем у меня возникнуть не должно было.

Опасался я другого — переборщить. У допроса с ментальным воздействием куча плюсов, но есть и один жирный минус — допрашиваемый может сойти с ума. И случалось такое нередко. Однако в большинстве случаев сильный высокоуровневый менталист мог вернуть пострадавшему рассудок, так сказать, откатить всё назад, но вот я вряд ли бы справился с этим. И я это хорошо понимал.

Рисковать не хотелось — слишком высоки были ставки. Пройти через всё, что я прошёл за последние сутки, рискуя жизнью, подойти вплотную к финальному этапу и на допросе превратить Чакыра в растение — это был бы просто феерический провал.

К моей радости, помимо допроса с ментальным давлением, были и другие способы вытащить из турка нужную мне информацию. К тому же мне нужно было узнать всего лишь одну вещь — где он хранит ту самую копию шапки Мономаха, которую его музей получил в дар и которую он из этого музея, судя по всему, выкрал. Мне не надо было копаться у Чакыра в памяти и заставлять его делать что-то сложное. И это сильно упрощало задачу. По большому счёту мне должно было хватить моих стандартных навыков менталиста. Главное — магия теперь работала!

— У нас мало времени, господин Чакыр, — произнёс я очень серьёзным тоном, глядя турку прямо в глаза. — Сейчас я наложу на Вас заклятие, после которого Вы не сможете лгать. При каждой попытке сказать неправду Вы будете испытывать сильнейшую боль.

После этого я быстро начитал лёгкое заклинание окаменения и тут же его снял. Чакыр при этом испытал полноценное ощущение, что на него наложили заклятие. Этого я и добивался.

— А теперь скажите мне, господин Чакыр, Вам знакома Айше Доган? — спросил я, не дав турку особо опомниться после испытанного от заклятия дискомфорта.

— Да, это моя помощница, — ответил директор музея.

— И по совместительству Ваша любовница?

— Нет.

Я сразу же ощутил ложь. И тут же внушил турку, что его голову сильно сжимают невидимые горячие тиски. Чакыр застонал, упал с кресла на пол и, стоя на коленях, обхватил голову руками; я немного ослабил давление на него.

— Прекратите, — простонал турок.

— Что прекратить? — как ни в чём не бывало спросил я.

— Прекратите делать мне больно.

— А я ничего не делаю, это Вы сами причиняете себе боль. Ваши ощущения — реакция на ложь, — сказал я и ещё немного ослабил ментальное давление на беднягу. — Айше ведь Ваша любовница, зачем Вы меня обманули?

— Любовница, — признался Чакыр, вставая с пола и садясь обратно в кресло. — Но при чём здесь это?

— Вообще ни при чём. Я просто для проверки задал вопрос, ответ на который точно знаю. А Вы теперь знаете, что с Вами будет, если ещё раз попробуете солгать. И предупреждаю: с каждым разом будет больнее — такое уж заклятие.

Турок посмотрел на меня исподлобья, и в его взгляде отчётливо читались ненависть и страх. Эти же чувства я ощущал и на ментальном уровне. И это было здорово — сами по себе они меня вообще не волновали, зато показывали, что на директора музея не наложена никакая ментальная защита. Я почти полностью избавил Чакыра от болевых ощущений и сказал:

— Так как времени у нас мало, сразу перейду к вопросам по существу. Вы признаёте, что обманули князя Романова?

— Я не имел дел ни с каким князем Романовым и, соответственно, не мог его обмануть, — завёл старую песню турок, и, как ни странно, я не почувствовал, что он врёт.

Возможно, директор музея действительно не знал, кого он обманул; и я решил зайти с другой стороны:

— К Вам обращались с предложением продать копию шапки Мономаха, выставленную в вашем музее?

— Да.

— И Вы обманули покупателя и подсунули ему подделку?

Чакыр замялся, и я почувствовал ложь — видимо, он уже решил соврать, но пока не решался произнести эти слова. Или выбирал наиболее подходящие. Я превентивно опять мысленно сжал турку голову.

— Да, я обманул, — признался директор музея.

— Кого Вы обманули? Кто к Вам обращался?

— Я не знаю их настоящих имён, они представились людьми крупного коллекционера.

— А Вас совесть не мучила? Вы ведь много денег получили за это.

— Не мучила, — ответил Чакыр, и судя по его ментальному фону, это была чистая правда.

— Даже самую малость не мучила?

— У богачей достаточно денег. Раз они были готовы потратить их на предмет коллекционирования, значит, эти деньги были лишними.

— Интересная у Вас логика, господин Чакыр. А Вы не думали, что рано или поздно обман раскроется и Вам предъявят претензии?

— Я был уверен, что не раскроется.

— Но, как видите, раскрылся.

Директор музея на это ничего не сказал, лишь бросил на меня очередной ненавидящий взгляд.

— Скажите, господин Чакыр, а ради чего Вы пошли на этот обман? Почему не выполнили договорённости?

— Потому что большинству коллекционеров плевать на то, что они покупают. Они желают получить не сам предмет искусства, а его историю.

— И по-вашему, это повод продавать подделку?

— Знали бы Вы, сколько подделок находится в частных коллекциях. К тому же мы ведём речь не о настоящей шапке Мономаха, а о её копии. Так что не такая уж и большая разница получается. Заказчик хотел копию и получил копию, только другую.

— Хорошо, допустим, я поверю, что Вы просто не захотели отдавать экспонат богачу-коллекционеру, но почему тогда Вы не выставили его в музее? Там стоит совершенно ужасная копия, я убедился в этом вчера днём.

Турок вздохнул и ничего не ответил.

— Я задал вопрос, господин Чакыр! Почему Вы не выставили ту самую копию шапки в музее, а заменили её на совершенно ужасную подделку?

— Решил пока оставить её у себя.

— С какой целью?

— Изучить.

— И как? Изучили?

— Нет. Я не одарённый, мне самому такое не под силу.

Пока что директор музея говорил правду. Похоже, он оставил шапку Мономаха у себя не потому, что знал о её потенциале, а просто от жадности. Решил, что раз она кому-то нужна, то представляет большую ценность. Принцип хомяка — всё тащить домой про запас. И скорее всего, Чакыр даже не догадывался, насколько ценный артефакт он присвоил.

— Где она находится? — спросил я.

Директор музея не ответил.

— Где находится та самая копия шапки Мономаха? — повторил я вопрос в более развёрнутом виде. — Она здесь? В этом доме?

— Нет, — негромко ответил турок, и меня словно окатило волной с головы до ног, настолько сильно я ощутил его враньё.

Видимо, директор музея просто не смог сказать правду и солгал несмотря на мои угрозы. Но и я не мог отойти от заявленных условий нашей «игры», поэтому сразу же внушил Чакыру уже знакомые ему ощущения, значительно усилив при этом давление. Турок тут же схватился за голову, застонал и опять свалился на пол. Примерно через минуту я ослабил ментальное давление и сказал:

— А я ведь предупреждал, что во второй раз будет больнее. В третий — практически невыносимо, а четвёртый, боюсь, Вы не переживёте. Впрочем, могу ошибаться. Возможно, Вас и третий добьёт. Так где та самая шапка?

— Она у меня, — простонал директор музея, заползая на кресло.

— Это я изначально знал. Территориально она где? В этом доме?

— Да, — ответил Чакыр, и далось это ему не легче, чем ранее далось признание о возможности отключения блокировки магии.

— Отлично! Мы с Вами проделали большой путь и уже почти подошли к финишу. Вам осталось лишь отдать нам эту шапку, и мы уйдём, а Вы вызовете себе лекаря. Вы же понимаете, что в любом случае шапку мы у Вас заберём?

— Понимаю.

— Это хорошо. И коли так, то давайте избавим друг друга от ненужного общения. Где находится шапка? В какой комнате?

— А зачем она Вам? — неожиданно спросил Чакыр.

— Я передам её тому, кого Вы обманули, — ответил я.

— А ему она зачем?

— Это не Ваше дело. Давайте уже побыстрее закончим наше общение. Где шапка? В какой комнате?

— Если Вы забираете её у меня, то хотя бы расскажите, в чём её ценность?

Чакыр продолжал задавать вопросы, и это меня удивило. Ситуация совершенно не располагала к излишнему любопытству, но турок его проявлял. Значит, была какая-то причина для такого поведения, но какая?

— Вставайте, господин Чакыр! — приказал я. — И ведите меня туда, где лежит копия шапки! Не испытывает моё терпение.

— Хорошо, хорошо, — согласился турок. — Сейчас пойдём, дайте мне только ещё немного времени, чтобы прийти в себя.

— Вам трудно идти?

— Да, — ответил Чакыр, и я отчётливо ощутил, что он врёт.

И тут же всё встало на свои места — я понял, что этот гад тянет время. Я не знал, зачем он это делает, но понимал — ничего хорошего это не сулит.

— С какой целью Вы тянете время? — спросил я Чакыра прямо в лоб.

— Я не тяну, — соврал в ответ турок.

Учитывая ситуацию, я не стал больше тратить время на пустые разговоры. Быстро, практически одним движением руки заморозил турку ноги, превратив его частично в статую. После чего снова мысленно сдавил голову. Чакыр застонал.

— Зачем ты тянешь время? — заорал я на турка. — Быстро отвечай, или я тебя убью!

— Я не тяну, — со стоном ответил директор музея.

— Ты идиот? Я твоё враньё чувствую! Я менталист! Если сейчас не ответишь, я тебе мозги вскипячу! Зачем ты тянешь время? Где шапка?

Чакыр не отвечал, лишь сверлил меня ненавидящим взглядом. Я уже и без него понял, что время он тянет, потому что ждёт подмоги — видимо, как-то где-то умудрился нажать тревожную кнопку. И возможно, отсчёт до прибытия этой подмоги шёл на минуты, если не на секунды. В любом случае времени на пытки и выбивание у Чакыра ответов силой не оставалось. Надо было лишать его воли и в таком состоянии задавать вопросы и отправить за шапкой. Но я так боялся, что переборщу, и турок двинется рассудком.

Пообещав себе сразу же по возвращении домой заняться изучением навыка допроса с ментальным давлением, я всё же выбрал более проверенный способ — отчётливо представил, как двумя руками разрываю директору музея грудь и правой рукой хватаю его сердце. Разумеется, всё это я проецировал в мозг турка так, что у него возникло полное ощущение, что я это с ним проделываю на самом деле.

Чакыра сковал ужас, и на меня обрушился целый водопад его эмоций. Я мысленно слегка сжал сердце турка, он тут же побледнел и испугался ещё сильнее, хотя я был уверен, что сильнее уже некуда.

— Зачем ты тянул время? Ждёшь помощь?

Вместо ответа, Чакыр лишь испуганно на меня таращился.

— Если сейчас не ответишь, я раздавлю твоё сердце, и лекари будут бессильны. Ты ждёшь помощи?

— Да, — еле слышно пробормотал турок.

— От кого?

— От Аслана.

— От какого ещё Аслана?

— Это охранная фирма.

— Когда ты успел их вызвать?

— Я не вызывал, они получили сигнал, как только мы вошли в комнату с подавителем магии.

— Как быстро они приедут?

— Не знаю, это первый раз.

Чакыр не врал, впрочем, это надо быть совсем уж идиотом, чтобы врать тому, кто в руке сжимает твоё сердце.

— Где шапка? — спросил я и для верности немного сжал руку.

— В подвале, — ответил турок и застонал.

Я разжал руку и сказал:

— А теперь быстро меня туда веди! И поверь, это в твоих интересах. Как только прибудет твоя охранная фирма, я тебя убью. Из принципа. Ну и чтобы ты никому не рассказал, что мне было здесь нужно. Просто раздавлю твоё сердце, а после такого ни один лекарь не откачает. Веришь мне?

— Верю.

— Ну тогда бегом, если веришь! — заорал я, снимая заморозку с ног директора музея, и тот буквально побежал в сторону подвала, видимо, действительно мне поверил.

Мы спустились в подвал, там подошли к узкой непримечательной двери, которую Чакыр принялся открывать, вводя цифровой код на дисплее замка и подставляя глаз под сканер сетчатки. В конце концов дверь открылась, и мы прошли в настоящую мини-сокровищницу.

Другое слово для этого помещения не подходило — комната размером около сорока квадратных метров была уставлена стеллажами, на которых лежали всевозможные ценности и произведения искусства. Чего там только не было — похоже, директор музея перетаскал с работы домой не одну сотню экспонатов. Это объясняло уровень защиты в его особняке.

— Я временно сюда переместил особо ценные экспонаты, пока в хранилище ремонт, — начал вдруг оправдываться Чакыр.

— Это ты полиции расскажешь, — не удержался я от едкого замечания. — Где шапка?

Вместо ответа, турок указал на один из дальних стеллажей. На его верхней полке лежала шапка. Я невольно выдохнул — чтобы забрать вожделенный артефакт, мне осталось сделать всего несколько шагов. И я их сделал. Правда, перед этим опять заморозил Чакыру ноги — не хватало ещё, чтобы он что-нибудь учудил в самый ответственный момент.

Правда, ещё была вероятность, что на стеллаже лежит та копия, которую Романов отправил Чакыру, чтобы тот смог скрыть пропажу музейного экспоната. Я быстро снял шапку с полки и тут же попытался согнуть одну из пластин. Ничего не вышло — казалось, она сделана из титана, а не из золота. Это обрадовало, и я перешёл к следующему этапу проверки.

Огляделся по сторонам, обнаружил на одной из стоек какой-то древний кинжал с заострённым клинком. Взял его. После этого определил нужный рубин и осторожно поддел камень кинжалом. Он почти сразу же выкатился мне на ладонь. Я присмотрелся к рубину — на его внутренней стороне не было никаких сколов. На всякий случай я отковырнул и второй камень — там тоже всё было чисто.

Больше сомнений не было — я держал в руках шапку Мономаха! Настоящую шапку Мономаха — Великий артефакт, которым на протяжении нескольких столетий короновали русских царей и российских императоров.