Шелк и пар

— Похоже, я эволюционировал, — сообщил герцог. — И достиг конца своего преображения.

— Ты вампир! — воскликнул Мориоч, не в силах сдержать отвращение.

— Именно. — Легчайшая улыбка заиграла на твердых устах Кейна. — В самом буквальном смысле. Я то, чем голубокровные и должны были стать.

Какого черта отец здесь? Большую часть времени Кейн прятался в глубинах своего особняка от солнца, что ужасно жгло ему глаза и опаляло бледную чувствительную кожу.

И чтобы теперь он выбрался на свет… Лео с опаской глянул на письмо, которое Кейн бросил на стол, затем оценил трех стражников в зале. Пистолеты, клинки — а у него при себе лишь тонкий кинжал для пуска крови.

— Объяснись, — холодно и твердо потребовал Линч. — Почему мы не должны расценивать тебя как угрозу?

Кейн развел руки с полупрозрачными — и весьма острыми — ногтями.

— Я вампир, которому удалось сохранить чувства и разум. Что еще вам нужно знать?

— Он совершенно себя контролирует, — подтвердил Лео. Он годами хранил секрет отца, с ужасом ожидая минуты, когда по закону придется звать палача.

На три месяца Кейн уехал в путешествие по Востоку — по крайней мере, именно так заявил герцог. Когда же вернулся, состояние его изменилось до такой степени, что стало ясно: палач не понадобится.

Лео даже пытаться не стал. Кейн сохранял такое здравомыслие, о котором прочим голубокровным на этой стадии и мечтать не приходилось. Он полностью контролировал свою жажду, обходясь услугами Маделайн и купленными на слив-заводах бутылками крови. Много спал, а когда бодрствовал, все равно пребывал в какой-то полудреме, точно кот. Предпочитал сидеть у камина, согревая свою холодную кровь огнем и накинутым на колени покрывалом. О, отец по-прежнему любил игры и дворцовые сплетни, однако теперь его существование стало почти… медитативным.

— Как это произошло? — бесцветным голосом спросил принц-консорт.

Кейн обнажил зубы; клыки его удлинились и заострились.

— Все ответы на Востоке. Это все, что я имею сказать по данному вопросу.

Восток. Родина вируса жажды, строго оберегаемой тайны Белого Двора, правящего Запретным городом. Так оно и оставалось, пока бесстрашный исследователь, сэр Никодемус Бэнкс, не украл их бесценный вирус, не сбежал в Европу и не перезаразил по пути половину аристократии континента.

Каждый двор, от Испании до Англии, платил золотом, лишь бы получить то, что казалось даром — силу, более быстрые рефлексы, задатки к исцелению, определенную неуязвимость… даже иллюзию бессмертия, если пожелаете.

Лишь Италия устояла перед соблазном, объявив зараженных демонами и чудовищами. Церковники разнесли эту позицию по всем доступным странам. Испанская инквизиция отправила своих голубокровных на костер. Французы не менее эффективно послали свою аристократию на плаху. Лишь Россия и Англия удержали позиции, подавив людской класс и создав армию автоматонов для защиты от восстаний.

И если Эшелон еще старался не убивать трэлей, от которых пил кровь, то русские вообще не заботились о благополучии крепостных. В степях жизнь стоит мало.

В зале воцарилось молчание. Принц-консорт выдохнул и распластал ладонь по столу.

— Неожиданный случай. — Тиран остро зыркнул на Лео. — И о нем следовало сообщить.

— Я не имел намерения становиться жертвой какой-то нелепой казни. — Кейн переплел пальцы на животе.

Принц-консорт кивнул, и Лео напрягся. Итак, не это входило в планы тирана. У него на уме было нечто иное. Нечто настолько важное, что затмевало весть, заслуживающую весьма пристального внимания.

— Вы кажетесь в здравом уме и трезвой памяти, — заметил принц. — В данном случае я не вижу иного выхода, как освободить вас от ответственности за сокрытие своего положения. Кто за?

Ни герцогиня Казавиан, ни Линч рук не подняли. Остальные же, пусть и нехотя, поддержали принца. В конце концов, выскажись они против, кто б осмелился взять Кейна под стражу?

— Разумеется, я бы желал подробнее узнать о вашей метаморфозе, — прибавил принц с натянутой улыбкой.

Кейн почтительно, хоть и несколько настороженно, склонил голову.

— Мы обсудим это наедине. А теперь объясните, что вы имели в виду, послав мне это письмо?

Лео не мог отвести от него глаз.

— Посмертный секрет, ваша светлость. — Принц-консорт принялся расхаживать туда-сюда, заложив руки на спину. — Полная лжи, обмана… предательства.

— На что вы намекаете, черт вас побери? — рявкнул Кейн.

— На кукушкино яйцо в вашем гнезде, ваша светлость.

Мир застыл. Лео замер как вкопанный, не осмеливаясь поднять взгляд на тирана. Не может быть. Инстинкт требовал удариться в бега, но Лео не мог пошевелиться. В своих кошмарах — а боги свидетели, их было немало, — он отбивался от обвинений, сражался, делал что угодно, но не тупо сидел на месте. Происходящее казалось ему очередным сном, слегка размытым по краям.

Бэрронс видел лишь бледное лицо герцогини, что уставилась на него огромными глазами.

«Ты. Лишь ты об этом знала…» Он сам вручил ей оружие, бросил вызов, осмелится ли она нанести удар… и стоило отвернуться, как Мина его предала. Из всех ударов этот оказался самым сокрушительным. Ведь на миг Лео показалось, что между ними зародилось какое-то хрупкое и робкое чувство.

Хриплый смех Кейна нарушил тишину, а потом оборвался, точно обрезанный бритвой.

— Вы смеете утверждать, будто мой сын ублюдок? Осторожнее с заявлениями, мой принц. Я не дам над собой смеяться. Даже вам.

Раздался громкий шлепок, и что-то проехало по столу по направлению к старому герцогу. Лео наконец обрел власть над своим телом и повернулся на звук. То была папка. Фотографии высыпались из нее и разлетелись по блестящему красному дереву. Снимки Чарли.

Кейн поднял голову и буквально на секунду встретился взглядом с Лео — и тот понял: отец не будет его защищать.

Столько чертовых лет защищать старого ублюдка от мира, хранить чужие тайны. «Не смей так со мной поступать. Я тебя поддерживал. Годами держался на твоей стороне, что бы ты со мной ни делал. Ты… ты единственный отец, которого я знал».

Герцог опустил взгляд, и вот так Лео получил свой ответ. В происходящее просто не верилось. Последний удар окончательно выбил почву у него из-под ног.

Кейн медленно открыл папку.

— Что это?

«Кончено. Все кончено». Лео не мог дышать.

Принц откинулся на спинку своего кресла, впился пальцами в подлокотники и послал Лео злобную улыбку.

— Фотографии сводного брата вашего бастарда, ваша светлость. Он проживает в трущобах. На самом деле, это во многом объясняет, отчего Бэрронс вмешивается в дела, которые его не касаются. — Намек на дуэль Блейла с Викерсом. — Мои люди провели расследование. Мальчика зовут Чарли Тодд, он сын покойного сэра Артемия Тодда, коему вы некогда оказывали покровительство, — напомнил мерзавец притворно сочувственным тоном. — Бэрронс определенно знал правду. Какие еще у него причины столь часто наведываться в трущобы? Более того, в прошлом году он приютил у себя старшую сестру мальчика, мисс Лену Тодд. На самом деле, устроил ей дебют. Зачем, как не дать родственнице шанс на удачную партию? Мне бесконечно жаль подобным образом разоблачать неверность вашей супруги, но я не могу допустить, чтобы ее бастард и далее вмешивался в дела моего двора.

Все уставились на Лео. Старый Мориоч тихо рассмеялся, и звук прошил Бэрронса точно удар кинжала. Кейн медленно закрыл папку.

— Ясно. И что вы намереваетесь сделать с парнем?

— Его объявят незаконнорожденным…

Уничтожен. Его репутация и все, над чем он работал, полетит к чертям. Но хуже того, хуже всего… отец даже не желал на него посмотреть.

— …вот только он не просто без права воспользовался благами вируса, но и солгал двору. Вам, мне, всем. Предпочтения его стали ясны, пока он из раза в раз искажал законы, то чтобы освободить Дьявола Уайтчепела после дуэли, то…

— Во время инцидента со мной и Меркурием? — подсказал новый голос. Линч. — Припоминаю, как Бэрронс выступил в мою поддержку, в то время как вы оставили меня на милость палача. Разумеется, ненамеренно. — Бывший глава ястребов медленно обвел взглядом весь Совет, включая притихшую леди Арамину. — На самом деле, Бэрронс защитил многих из тех, кто ныне сидит в этом зале.

— Вероятно, мне стоит пересмотреть и тот случай, — выплюнул принц-консорт.

— И в свете внезапного исчезновения Гете, останется… всего три советника, не так ли? Как… некстати. — Линч даже не моргнул.

Присутствующие зашевелились, каждый старался не смотреть другому в глаза. Слова Линча напомнили, что тех, кто в прошлом осмелился противостоять принцу, постепенно отсекали.

— Два, — поправил тиран после долгой паузы. — Кейн займет свое место, Бэрронс заменял его лишь во время… недомогания.

Лео наконец заставил себя посмотреть через стол на ту, что сидела напротив, в своих кремовых юбках и расшитом жемчугом корсете. От жгучего предательства застило глаза.

Снимки лежали прямо перед ней. Бледная как снег Арамина смотрела на них. Словно почуяв тяжесть взгляда Бэрронса, она медленно подняла голову и поморщилась.

Он лишь беззвучно рассмеялся. Надо же было так жестоко ошибиться, и всего только раз…

— Лживая сука, — прошептал Лео, зная, что она услышит.

— Так какой вердикт, мой принц? — спросил Мориоч.

— Не будем спешить, — парировал Кейн, медленно барабаня пальцами по столу.

— Придется выносить вопрос на голосование, — отметил Линч. — И вы знаете, на чьей стороне я выступлю.

— Как и я, — прибавил Мэллорин.

«Оври, чтоб тебя». Лео резко выдохнул. Разногласия последнее время развели их порознь, но прежде оба были друзьями. «Я не один». Их голосов не хватит, чтобы его спасти, Линчу и Оври не перевесить весь прочий Совет, но поддержка пролила спасительный бальзам на раны.

Принц снова откинулся в кресле, сложив руки на животе.

— Нет, думаю, голосование излишне. Пусть королева решит.

Лишь она могла обойти Совет, но так редко это делала. Линч выдохнул.

— Хорошо. Изгнание? Ссылка? Что мы…

— Казнь, — перебил принц-консорт.

Лео резко вскинул голову. Неужели?..

— Что скажешь, любовь моя? — Тиран накрыл ладонью безвольно лежащую на столе руку жены. — Грех утаивания правды о своем рождении можно простить, но боюсь, его преступления куда весомее. Он выступал против нас, годами плел интриги, замышлял измену…

— Измену? — потрясенно переспросил Линч.

— Доказательства! — Бэрронс наконец обрел голос и вскочил на ноги. Этого ублюдок на него не повесит.

— Дьявол Уайтчепела…

— Сэр Генри? Тот, кого посвятила в рыцари сама королева? Почему помощь ему во время дуэли может расцениваться как измена?

— Очень просто: он собирается меня свергнуть. Месяцами складирует в трущобах оружие, куда больше, чем нужно для защиты той дыры, а вы постоянно с ним встречаетесь. Или вы будете это отрицать?

Отрицать, по сути, правду? В конце концов, Лео действительно планировал измену.

— Ваше молчание говорит само за себя. — Принц махнул паре гвардейцев. — Арестуйте его. — И посмотрел на жену. — По приказу моей супруги.

Королева тупо смотрела на стол перед собой. Все затаили дыхание. Она не всегда слушалась мужа, но ее отсутствующий взгляд вызвал у Лео мурашки. Принц что-то с ней сделал. Избил или запугал после прошлого инцидента.

Королева дернула головой.

— Д-да.

Нет.

— Отведите его в Тауэр на казнь, — улыбнулся принц и погладил лицо жены, игнорируя ее дрожь. — Пусть голову выставят на стене.

Казнь.

Бэрронса грубо схватили и силком поставили на колени. В зале разразился хаос, герцоги перекрикивались, но Лео видел только два лица. Кейна, что приоткрыл рот вроде как от потрясения, и герцогини, будь она проклята, что обогнула стол, направляясь к королеве.

В груди Бэрронса всколыхнулся голод, ярость. Не так. Принц-консорт его переиграл — и весьма недурно. Похоже, следил за трущобами, за самим Лео. Разумеется. Следовало догадаться. Тиран мечтал обрести власть над Советом и теперь выступил против всех тех, кто представлял ему угрозу.

— В письме вы сказали, что пощадите его, если я не стану ничего отрицать, — подал голос Кейн, глядя на принца, своего союзника.

Тот даже не повернулся к старому герцогу, слишком упиваясь победой над Лео.

— Я передумал.

Впервые в жизни Лео выпустил на свободу своих демонов, и мир внезапно обрел резкость во всей своей кровавой красе.

Оба стража полетели на пол. Бэрронс ухватил акры шелка, рывком привлек Мину спиной к себе и приставил к ее шее кинжал.

Зал замер. Арамина с шумом втянула воздух. Лео чувствовал, как сердце грохочет у нее в груди.

— Убейте его! — рявкнул принц-консорт.

— Нет! — закричала королева. Она наконец встала; лицо правительницы обрело осмысленное выражение. — Он ее ранит.

— Ничего, она исцелится.

— Не от этого, — пообещал Лео, пятясь, чтобы держать всех в поле зрения. Но стоило фразе сорваться с губ, как алая пелена спала с глаз. «Нет, не ее», — прошептала тьма в его груди.

Бэрронс выдохнул. Нельзя позволить врагам заметить его слабость.

— Не идите за нами, — бросил он и миновал тяжелые кованые двери, таща за собой герцогиню. — Иначе клянусь, я убью ее.

Глава 11

— Что ты делаешь? — Бэрронс тащил упирающуюся Мину за собой вниз по лестнице. — Куда меня ведешь?

У Мины перехватило дух. Перед глазами стояли проклятые фотографии — те же, что Гоу передал ей два дня назад. Но она сожгла снимки. Как, черт побери, принц-консорт завладел ими и понял то же, что и она?

Гоу. Он уже много лет служил ей и был одним из немногих, кому она доверяла поиск нужных ей сведений. Скромный и неприметный, Гоу никогда не просил больше, чем было положено.

Соколы не просто убийцы, но еще и шпионы. Вполне можно себе представить, что принц-консорт попытался внедрить своих людей в каждый дом. Да, она отбирала потенциальных работников очень тщательно, но что, если соглядатай перешел к ней по наследству от отца, который ему доверял? Арамина не допрашивала давно нанятых людей.

Гоу в роли шпиона представлялся на своем месте, так что это вполне могло оказаться правдой.

Она это сделала. Бросила Бэрронса на съедение львам так беспечно, словно специально, и, судя по жесткому взгляду, Лео никогда ей этого не простит.

Бэрронс дернул ее в сторону и нагнулся через перила винтовой лестницы в центре Башни из слоновой кости.

— Проклятье, — выругался он себе под нос, взглянув наверх. Судя по топоту и голосам, за ними гналась по меньшей мере дюжина ледяных гвардейцев, и еще больше поджидали внизу. Где-то прозвонил колокол, объявляя тревогу.

Бэрронс оказался в ловушке.

Или нет? У Мины шумело в ушах, пока она смотрела на его волевой подбородок и щегольскую серьгу с рубином в ухе. Она могла бы вытащить его. Если бы осмелилась.

«Цель оправдывает средства», — прозвучал в голове шепот королевы.

Но не такие. Только не он. Закусив губу, Мина решила не заострять внимание на прожигающем душу волнении. Она в долгу перед Бэрронсом за его помощь с Соколами два дня назад, как и королева. Только и всего.

Схватив Бэрронса за рукав, Мина указала вниз, но с тем же успехом могла голыми руками попытаться сдвинуть с места памятник.

— Я знаю другой выход… о котором мало кому известно.

— С чего мне верить, что ты не попытаешься заманить меня в ловушку?

— Потому что я не знаю, что ты сделаешь со мной, если тебя загонят в угол, — парировала она, глядя ему в глаза и отчаянно желая, чтобы он ей поверил. — И я никогда не хотела… этого.

На секунду он изменился в лице — теперь оно выражало не гнев или ярость, а горе. И Мина снова почувствовала себя так же, как в ту секунду, когда принц-консорт произнес роковые слова, а Бэрронс поднял голову и понял: все, за что он сражался, потеряно.

С колотящимся сердцем Мина ослабила хватку и прошептала:

— Я допустила ошибку. Это моя вина. Позволь мне хоть как-то ее загладить.

И Лео хотелось ей поверить. Она видела в его глазах это желание человека, которому отчаянно нужен хоть один союзник. Но затем он вновь ожесточился.

— Если снова предашь, обещаю: ты умрешь раньше меня. Понимаешь?

Она с трудом кивнула, сглатывая комок в горле.

— Что ж, веди.

***

Идти было некуда. Вся его собственность будет под угрозой, включая дома друзей и трэлей.

Некуда… Хотя есть одно место, куда принц-консорт сунуться не посмеет.

Уайтчепел.

Потайной туннель вывел их к Вороньей башне. Одна из четырех меньших, расположенных вокруг Башни из слоновой кости, Воронья получила свое название из-за облюбовавших ее вершину птиц.

Выглянув из-за каменных ворот, Лео увидел десятки ледяных гвардейцев, бегущих в оплот Совета. Никто не заметил, как он и герцогиня нырнули в маленькую гостиную с зеркалом, за которым скрывался потайной ход.

— Отпусти меня, — прошептала Мина. — Клянусь, я не стану поднимать шум.

Он потащил ее за собой в тень королевских конюшен.

— Полчаса назад твое слово потеряло для меня всякую ценность. Кроме того, мне по-прежнему необходим заложник.

Лео обвел взглядом стены и главные ворота башни.

— В одиночку ты мог бы перелезть стену, но для меня это невозможно. Только не в этом. — Она указала на свои пышные кремовые юбки, а потом дерзко подняла на него глаза. — Ни за что!

Для преодоления стен нужны руки, а значит, нести герцогиню не выйдет.

— В таком случае хорошо, что мы не будем перелезать.

Схватив Арамину за запястье, Бэрронс поволок ее в конюшню. Длинный коридор с низким потолком блестел медью и звенел тишиной необитаемого места.

— Ты с ума сошел, — ахнула герцогиня, догадавшись, что у него на уме.

— Не совсем.

Никто не побеспокоился закрыть главные ворота, без сомнения, полагая, что Бэрронс не выберется из башни. Их охраняли шестеро гвардейцев, вооруженных пиками и электрошокерами, умеющими останавливать голубокровных.

Но на конюшню они не смотрели.

Подталкивая герцогиню перед собой, Бэрронс взобрался на огромного троянского коня, которого выбрал за тишину хода. Сотни лошадей неподвижно стояли в конюшне, блестя медными шкурами. В высоту они достигали восьми футов, а копыта размером с суповую тарелку каждое были выкованы из прочной стали.

— Ты хоть раз ездил на таком? — прошипела герцогиня, цепляясь за его руку, обхватившую ее талию.

— Однажды, — ответил он, вставляя ноги в выемки по обе стороны от седла. Паровой конь шагнул вперед, отзываясь на понукание.

В основном механизмами управляли с помощью небольших раций, но они также годились для езды верхом. Бэрронс давил ногами на нажимные плиты, пока медный боевой конь не вышел из стойла. Зверь выдул пар из ноздрей, когда наездник взял поводья. Котел уже раскочегарился, и спина коня нагрелась.

— Однажды?

— Мне было любопытно. Готова?

— Нет! Бэрронс, не надо. Мне нужно остаться здесь. Ты не понимаешь, что делаешь. Я уже достаточно тебе помогла…

Лео снова сжал бедра, и конь вздыбился на мощных задних ногах. Хм, не так все и сложно. Герцогиня взвизгнула, цепляясь за рукав Бэрронса. И тут Лео наклонился вперед, отпустил поводья, и механический конь сорвался в бешеный галоп.

Ледяные гвардейцы даже повернуться не успели: троянский конь вихрем пронесся сквозь их ряды, затоптав кого-то на пути. Кто-то протрубил в рог, но беглецы уже миновали ворота и поскакали по оживленной улице близ Темзы. При виде чудовищной махины люди с криками разбегались.

— Кавалерия! — завопил кто-то. — Они выпускают кавалерию!

Возникла суматоха — все пытались убраться с пути.

Бэрронс этого не планировал. Даже здесь, в центре города, толпа боялась огромного металлического коня и того, что обычно символизировало его появление. Когда выпускали кавалерию, принц-консорт плевать хотел, что не все, кого она растопчет, — смутьяны. Извозчики ныряли в переулки, одна телега врезалась в омнибус, и кучер грязно выругался, пытаясь поскорее убрать свой транспорт с дороги, тем самым избежав, как он полагал, верной смерти.

Веревка на телеге лопнула, и на мостовую скатились шесть винных бочонков, два из которых тут же раскололись, обагрив брусчатку кларетом, а еще четыре покатились прямо под копыта механического коня.

Герцогиня закричала, закрывая рукой глаза.

— Держись! — Лео наклонился, пытаясь понять, как заставить коня прыгнуть.

— Бэрронс!

Огромное копыто пробило бочонок. Конь, не дрогнув, пошел дальше, оставив ободья и доски за собой. Лео позволил себе один раз оглянуться, а затем пришпорил зверя.

***

Линч выглянул в окно, чтобы посмотреть на творящийся на улице хаос. Десятки ледяных гвардейцев выбегали из башни, а улицы заполонили орущие люди. Линч не улыбнулся, пусть ему и хотелось.

— Хотите сказать, он сбежал? — завопил принц-консорт на принесшего новость гонца. — Как, черт побери, он умудрился выбраться из башни, не попавшись никому на глаза? А потом еще и миновать ворота?

— Я н-не совсем уверен, ваше…

— Линч! — рявкнул принц-консорт. — Разыщите его! Я хочу…

Бывший Мастер скрестил руки на груди, поворачиваясь к тирану.

— Мой принц, вы забыли о том, что сами же сказали: присоединившись к Эшелону, я больше не смогу быть Ночным ястребом. Герцогам не подобает решать такие задачи.

Их взгляды скрестились. Принц-консорт даже оскалился, но потом оглядел всех присутствующих, скользнул по Мэллорину и Кейну и остановился.

— Кейн?

Тот поднял бледную голову и уставился на принца водянистыми глазами.

— Герцогам не подобает решать такие задачи, — прошептал Кейн, глядя принцу в глаза.

Он впервые пошел наперекор своему союзнику. Линч затаил дыхание. Альянсу конец?

— Да не надо его искать, — с гаденькой улыбочкой подал голос Мориоч, и все замолчали. — Есть только одно место, куда он мог пойти: трущобы, мой принц.

Все еще бледный, принц-консорт провел пальцами по спинке стула. Он упорно отводил взгляд от Кейна.

— Хотите доказательства измены? Что ж, давайте дадим Блейду шанс доказать свою преданность. Мориоч, поручаю вам командование Ледяной гвардией и легионами металлогвардейцев. Скажите Блейду, что у него двенадцать часов на поимку Бэрронса.

— А если он его не схватит? — поинтересовался Мориоч, глаза которого заблестели в злорадном предвкушении.

— Тогда сожгите их всех, — рявкнул принц-консорт, направляясь к двери. — Превратите трущобы в пепелище.

Глава 12

— Кто там?

Лео плавно остановил коня, чьи копыта весело цокали по мостовой. Наверху ворот Рэткэтчер темнела фигура, прислонившаяся к угрожающего вида пушке.

— Расслабься, Денди, — окликнул напарника Чарли, спрыгивая с ворот. — Он из наших.

Младший Тодд отряхнулся и выпрямился. Ростом паренек вымахал уже почти с Лео, но был значительно стройнее.

— Бэрронс, — ухмыльнулся он. — Гляжу, ты спер троянского коня.

Появление Чарли стало еще одним ударом. Улыбка паренька померкла, когда Лео ничего не ответил.

Годами Бэрронс старался по возможности избегать сводного брата, зная, что парень в курсе, кто заразил его вирусом жажды. Да, не лучший факт в биографии Лео. Он намеренно подменил вакцину, которую отец мальчика — и его собственный отец — собирался вколоть себе. Но Лео не знал, что сэр Артемий Тодд хотел сделать укол и своему младшему сыну.

Герцогиня повернулась к спутнику, когда тот не ответил, и ее хрупкое тело в его руках показалось таким податливым. Лео прочистил горло.

— Чарли. — Сказать больше было нечего. Действительность снова навалилась на плечи тяжким бременем.

— Эй, парни, — донесся из темноты голос Блейда, а вскоре на свет вышел и он сам. За ним следовала огромная фигура Рипа. — Хорош тут болтаться, а ну живо за работу.

Трое прежде невидимых мальчишек затопали по крышам. На их куртках были выжжены клейма в виде скрещенных кинжалов — знак принадлежности к банде Блейда, «Жнецам».

— Ля на ентих. — Блейд зашагал вперед: руки в карманах длинного кожаного плаща, на лице написано любопытство. Перехватив поводья коня, он смерил взглядом герцогиню. — Гретна вона там. — И кивнул на север.

Удивительно, что Лео умудрился не расклеиться во время побега, но знакомые виды Уайтчепела, Блейд, Чарли и остальные люди подействовали на него как удар под дых, напомнив о кошмаре и обо всем, что он потерял.

— Они знают, — прохрипел он, и внезапно трущобы показались не такими уж заманчивыми, как раньше. Проклятье, о чем он вообще думал? От принца-консорта негде спрятаться, просто негде.

Блейд прищурился, раздумывая, что бы Лео мог иметь в виду.

— Не стоило мне приезжать сюда. — Бэрронс попробовал заставить лошадь попятиться. — Извините. О чем я только думал.

— Да те и податься-то боле некуда. — Блейд выхватил у него поводья, принуждая коня стоять смирно, потом смерил взглядом герцогиню. — Опасная заложница.

— Обстоятельства. Блейд, ты не понимаешь. — Хотя сам Лео начинал понимать. — Я спровоцировал его начать войну. Сам знаешь, чего он хочет. Воспользуется этим, чтобы…

— Не здеся, — рявкнул Блейд. — В Логово. Щас же.

— Мне не стоило…

Блейд выхватил герцогиню из рук Лео облаком белых юбок.

— И снова здрасте, принцесса. — Он перебросил ее Рипу, который ловко поймал ценную ношу. — Позаботься, чтоб не сбежала. Пригодится еще.

— Бэрронс! — воскликнула герцогиня, цепляясь рукой за шею великана и сверкая глазами.

Лео прищурился.

Блейд хлопнул его по колену.

— Не вынуждай мя и тя забрасывать на плечо — эт неприлично.

Полдюжины людей Блейда наблюдали за сценой, переулками проследив за незваными гостями. Чарли ухмыльнулся Лео, прислонившись к стойке ворот и скрестив руки на груди, словно подначивая его бросить Блейду вызов.

Бэрронсу не хватило духу на возражения. Он потер переносицу, вздохнул, потом перекинул ногу через спину коня и, покачнувшись, спешился.

— Дурак ты, Блейд.

— Мы всегда знали, что до этого дойдет, — тихо ответил тот. — Причина не в те, ты лишь повод. Кроме того, Онор мне шею свернет, если допущу, чтобы ты начал благородничать и совершил какую-нибудь глупость, например, пожертвовал собой.

Перебросив поводья Чарли, Блейд заговорил громче:

— Оповестите всех, кого можете, парни. В трущобах теперь военное положение. Женщин и детей из домов не выпускать, все мужчины пусть выходят на стены. — Блейд обнял Лео за плечи и повел в сторону Логова. — И держите ухо востро! Увидите какую бледную немочь — сразу докладывайте мне.

***

По мере приближения к Логову от безмятежности Блейда не осталось и следа. Раздав приказы всем встречным по пути, он завел Лео в дом и запер за ним дверь. Рип уже был внутри: герцогиня яростно извивалась у него на руках, а металлический протез заглушал ее крики.

— Как они узнали? — спросил Блейд.

— Я доверился кое-кому ненадежному. — Лео хмуро посмотрел на герцогиню.

— С красотками всегда надо держать ухо востро, — хохотнул Блейд. — Ни в жисть бы не подумал, что тебе вскружит башку Снежная королева.

— Какого черта тут происходит? — раздался голос сверху, и на лестницу вышла закутанная в шаль Онория. — Это леди Казавиан? — выпучила она глаза. — Ты похитил герцогиню, Блейд? С ума сошел?

— Это не я, любимая. — Блейд поставил ногу на ступеньку и ткнул пальцем через плечо. — Это твой братец решил, что ему стало скучно жить, и подался в пираты или чо-то вроде того.

«Братец», — беззвучно повторила она.

— Блейд…

— Все нормально, — подал голос Лео, поднимаясь по лестнице. — Больше нет смысла скрывать правду. Принц-консорт час назад разоблачил меня перед всеми. — Поравнявшись с Онорией, он остановился. — Они в курсе, что я бастард.

Взгляд темных глаз сестры потеплел.

— И?

— Принц-консорт хочет насадить мою голову на пику.

Онория ахнула и посмотрела на Блейда.

— Нет. Я им не позволю…

— Все путем, милая. — Блейд стиснул ее руку. — Он отсюда никуда не денется. Принц-консорт хочет его голову? Тада ему придется иметь дело со мной.

Онория обняла Лео теплыми руками. Он в изумлении отшатнулся. Большой живот мешал ей прижаться к брату, но это ее не остановило. А потом плечи Онор затряслись, и Лео понял, что сестра плачет.

Он никогда прежде не видел слез Онории, которая была сделана из более прочного теста, чем многие мужчины.

Блейд повел плечами и незаметно махнул рукой, одними губами шепча:

— Ребенок.

— Мы не допустим, чтобы ты пострадал, — заявила Онория, поднимая голову и вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Обещаю.

Лео потрясла сама мысль о том, что сестра намеревается его защищать.

— Онор… — Он понятия не имел, что говорить. И тут вдруг до него дошло. Герцог не поддержал своего бастарда. Только Линч и Мэллорин выступили в его защиту. Но это…

Его сестра. Он обнял ее и коснулся подбородком макушки, кожей чувствуя тепло. Закрыл глаза и на несколько секунд расслабился. Он чертовски устал и чувствовал себя одиноким, словно еще не осознал истинный масштаб последствий сегодняшнего дня.

Ему так этого не хватало. Кого-то, кому не все равно, кто встанет бок о бок с ним, даже если это развяжет войну.

Беременный живот Онории, однако, был жестоким напоминанием. У всего есть последствия. Лео усвоил это из-за Чарли. Открыв глаза, Бэрронс увидел, что Блейд смотрит прямо на него.

— Я не могу остаться.

— Что? — Онория подняла голову.

— Трущобы недостаточно защищены. — Лео не мог набраться смелости посмотреть ей в глаза: это бы его сломило. — И ваших запасов оружия тоже мало. Пока что. Принц-консорт бросит на вас все силы, что у него есть. Пятьдесят лет назад вы вышвырнули Эшелон из трущоб, и они усвоили урок. Больше люди принца не станут недооценивать тебя и твоих подручных. Я не могу остаться. Не могу дать ему повод развязать войну. — Блейд остался невозмутим. — Проклятье, да посмотри же на нее. Она может начать рожать в любую секунду!

— Думаешь, я не в курсе? — Впервые самообладание Блейда дало трещину.

— Так это правда, — прошептала герцогиня Казавиан. — Вы замышляете свергнуть принца-консорта.

Блейд стрельнул в нее таким тяжелым взглядом, что Лео поспешил встать между ним и Араминой. Ноги сами несли его, мысли за ними не успевали.

Это заметили все. Блейд обменялся с Онорией взглядами, смысла которых Лео не уловил.

— Возможно, утро вечера мудренее? — предложила сестра. — Каким бы ни стало решение, одно ясно как день: герцогиню пока отпускать нельзя.

— Но и здеся ее держать необязательно.

Слова прозвучали убийственно ласково. Угроза. Лео напрягся.

— Я ее в это втянул, и я же вытащу. Живой и невредимой.

Блейд окинул его долгим взглядом.

— Она уже один раз всадила нож тебе в спину, ты забыл?

— Нет. — «И никогда не забуду». — Но она моя заложница. Не ваша.

— Лады. Онор, отведи их в комнаты, пусть отдохнут. Я пока схожу проверю парней. Посмотрим, куды будет первый шаг принца-консорта, а там решим, чё делать.

***

Комнатка, куда ее проводили, оказалась на удивление чистой и пахнущей пчелиным воском. Мина споткнулась о порог и резко остановилась. Бэрронс что-то тихо буркнул втолкнувшему ее в комнату великану — вроде как того звали Рип, — а потом вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

Они остались наедине.

Мина обхватила себя руками. В голове крутился рой мыслей, но в этот полный откровений день самым пугающим казалось то, что и Бэрронс, и Блейд определенно готовились к свержению принца-консорта.

Все эти годы Мина с королевой думали, что они одни, и постепенно копили деньги и ресурсы, чтобы начать активно действовать против тирана. Движение гуманистов уже набирало обороты, поэтому Мина просто начала помогать им деньгами и людьми, пока в конце концов не стала сердцем восстания.

Посмеет ли она доверить Бэрронсу правду? Что они на одной стороне? Мина открыла рот, но тут же его закрыла. Долгие годы и множество секретов сделали ее сверхосторожной. Нужно узнать больше, прежде чем признаться ему во всем.

Впервые в жизни она чувствовала себя отчаянно одинокой. Они с Александрой всегда работали над этим вместе. Любой неверный шаг стал бы угрозой королеве.

Ведь ни Бэрронс, ни Блейд не упомянули, кого видят на месте принца-консорта. А Лео… Он явно был сам не свой. В нем совершенно не угадывался человек, сумевший преодолеть ее защитные барьеры. Человек, который так нежно ласкал Арамину и шептал ей на ухо о Париже. Она хотела, чтобы тот мужчина вернулся. Теперь от него осталась только оболочка: усталая, изношенная, озлобленная, потенциально опасная.

— Понимаю, тебе видится иначе, — тихо произнесла герцогиня, — но хочу, чтобы ты знал: я никогда тебя не предавала.

— Нет?

И только. Мина глубоко вдохнула.

— Моя вина лишь косвенна. Я поручила своему человеку, Гоу, отыскать… нечто, что можно было бы использовать против тебя. А Гоу, видимо, доложил эти сведения принцу-консорту.

— Тебе так сильно хотелось меня уничтожить?

— Я… я… — Она не знала, что сказать. Во рту поселилась горечь. Как же объяснить свои действия, если сама толком не понимаешь их смысл? «Ты меня пугаешь» казалось недостаточным ответом.

Бэрронс не сводил с нее темных глаз, несомненно, делая собственные выводы. Поджав губы, он отвернулся к зарешеченному окну.

— Видишь ли, если доверие нарушено, вернуть его очень сложно. Знаешь, ты выглядишь так, будто тебе стыдно. И я склонен в это поверить. — Бэрронс поднял голову, и его голос превратился в тягучий мед. — Но не стану.

— И что ты собираешься со мной сделать?

— Блейд прав. Тебе теперь известно слишком многое.

— Мне нельзя здесь оставаться. Нужно вернуться.

— Зачем? Пойти на завтрашний бал лорда Брэнсона? Или на утреннюю встречу с модисткой?

Мина отступила, оставив между ними стул.

— Ты не поймешь.

В ее отсутствие Алексу больше некому защитить. А сегодня утром у королевы было на редкость непривычное настроение: по просьбе принца-консорта она вынесла Бэрронсу смертный приговор, не возразив ни единым словом. Мина знала подругу не такой. Принц точно что-то с ней сделал. Причинил боль. Оставленных Миной синяков на руках королевы оказалось мало.

— Пожалуйста, — взмолилась она, не видя иного пути. — Я сделаю все, что ты захочешь. Просто отпусти меня.

Бэрронс прикрыл глаза.

— Все-все? — промурлыкал он, сдвигая стул в сторону и делая шаг к Мине.

Она вжалась в стену, когда рука Бэрронса скользнула по ее горлу. Пальцы коснулись сонной артерии. Зрачки казались бездонными голодными колодцами: Бэрронс явно отдался своей темной стороне. В горле у Мины пересохло, глаза горели огнем, ее саму переполнял голод. Свет в комнате померк, а зрение Мины обострилось.

Как же давно она не делала ни глотка крови, а тут еще и день выдался ужасным. Мина толком не успела оплакать Боадикку, а побег из Башни из слоновой кости потряс до глубины души. Рот наполнился слюной. Мина хотела пить. Настолько, что внутри все болело.

Она отвернулась и закрыла глаза, пытаясь вернуть самообладание. Близость Бэрронса, продолжающего гладить шею, не помогала. Мина обнажила клыки и куснула его запястье.

— Прекрати.

Бэрронс захлопал густыми ресницами и опустил глаза, проводя пальцами по ключицам Мины и ниже, затем костяшками по гладкому изгибу груди. Потом снова с вызовом посмотрел на нее:

— Мне казалось, ты сказала «все, что захочешь».

Мину переполняли одновременно страсть и отвращение, отогнавшие голод. Она хотела Бэрронса, но не так. Он просил ее о немыслимом, о том, что совершенно точно изменит их отношения.

— Я не позволю тебе сделать меня своей шлюхой. — «Даже ради Алексы? После всего, что королева пережила за последние десять лет своего брака с принцем-консортом?»

Рука Бэрронса замерла, а на лице на секунду отразился ужас.

— Может, я просил тебя вовсе не об этом.

Лео отодвинулся, и Мина привалилась к стене, чувствуя, как ей не хватает его тепла. Тогда чего он, черт побери, хотел? Она прищурилась.

Бэрронс зашагал к двери.

— Подожди.

Он замер и оглянулся.

— Что ты собираешься со мной сделать?

— Иисусе, Мина. Честно говоря, о тебе я думаю в последнюю очередь. — Он дернул дверную ручку, и от Мины не укрылись ни напряженные плечи, ни понурая осанка.

Отчасти она чувствовала странное сходство между ними. Мина прижала язык к нёбу, сдерживая рвущиеся наружу слова. Как ей самой хотелось в таком состоянии услышать доброе слово? В те роковые дни, когда она лишилась всего своего мира — семьи и положения?

— Бэрронс?

— Да?

Он определенно не хотел облегчать ей жизнь, и она, несомненно, могла продолжить вести себя с ним в том же духе. Пусть сам построит между ними стену, за которой Мина сможет снова быть в безопасности. Ледяная принцесса в сияющей башне из слоновой кости… Пусть эти слова никогда ей не нравились, они ее защищали. Отчасти она и сама себе не нравилась, если так посмотреть. Потому что возводить стены вокруг сердца было безопасно, и когда-то это ей однозначно требовалось, но теперь она стала сильнее. И увидела проблеск того, как могла бы жить, снеси кто-то эти стены.

Но речь не о ней. Сейчас не она мучилась от боли, хотя Бэрронс почти ничем не выражал своих страданий.

— Никогда не видела тебя таким неуверенным, — сказала Мина. — При дворе ты всегда такой смелый. Отчасти… именно поэтому ты так меня интригуешь.

Бэрронс ничего не ответил, но она знала, что он внимательно слушает.

Повисла напряженная тишина. Мина попробовала еще раз:

— Я знаю, что ты чувствуешь. Как будто весь мир перевернулся вверх дном, включая твое место в нем. — Как будто в мире больше ничего не осталось, кроме решимости сражаться ради выживания. Дуэль за дуэлью, знакомые лица, умирающие от ее клинка… Как они выступили против нее, когда из племянницы или кузины она внезапно стала преградой на пути к власти.

— Правда? — тихим шепотом отозвался он.

— Ты забываешь, кто я такая.

— Нет, я все помню. — Лео видел в ней только то, что она хотела показать — то же, что и все остальные. Он больше не видел ее настоящую.

Раньше Арамина чувствовала себя под угрозой, потому что Бэрронс, казалось, понимал ее душу, но теперь осознание, что это больше не так, казалось почти невыносимым.

Должно быть, эти мысли отразились на ее лице, потому что суровые черты Бэрронса немного смягчились.

— С утратой власти и должности я могу смириться. Какому мужчине не под силу возвыситься заново? Но знаешь, что самое худшее? — Он подождал ответа, но предпочел дать его сам: — Кейн. Я знал, что он мне не отец, да герцог и сам всегда относился к этой роли более чем прохладно, но в последние годы, когда его грядущее увядание стало очевидным, все изменилось. Впервые в моей жизни я был ему нужен. И будь проклята моя глупость, но я давал ему все, что требовалось. Защищал его любой ценой, а сегодня он не удостоил меня даже взглядом. Не сказал ни слова в мою защиту. Не захотел пойти даже на такой крошечный риск.

— Возможно, он не мог. — Великодушное предположение, но этой своей мыслью она делиться не стала. Бэрронс и так тонул в горе и гневе, а Мина… совершенно точно знала, что он чувствует. — Это пройдет. Обжигающая боль предательства и потери утихнет.

— Тебе-то откуда знать?

Мина не обратила внимания на его язвительный тон.

— Я тоже потеряла отца и даже больше, намного больше. — Ей отчаянно захотелось потеребить юбки, чтобы куда-то деть руки. — Мне было четырнадцать, когда погиб мой брат Стивен. Случилась дуэль, глупая выходка, в которую его втянул кузен Питер. Конечно, наша семья глубоко скорбела, больше всего моя мать. Он был… — Мина судорожно вдохнула. — Он был братом, рядом с которым я всегда чувствовала себя на своем месте. Именно Стивен научил меня драться на кинжалах, когда мне было пять. Мама говорила, что это неподобающее занятие для юной леди, но он настоял, очаровав ее, как очаровывал очень многих. Брат из всех домочадцев вил веревки. — Мина не хотела смотреть на Бэрронса, но что-то привлекло ее взгляд. Словно покалывание, как будто он сосредоточил на ней все свое внимание. Мина указала на диван. Бэрронс медленно сел. Поджав ноги под себя, она умостилась рядом с ним. Их плечи соприкоснулись. — Когда он погиб, что-то во мне тоже умерло. Я разучилась смеяться, надолго лишилась чувства, что в моей жизни царит порядок. Мать с головой ушла в горе, а отец целиком сосредоточился на своих опытах, вознамерившись научиться исцелять даже смерть. Я была предоставлена сама себе. Питер стал предполагаемым наследником, а отец, казалось, и не возражал. Самое худшее чувство на свете — ощущать себя бесполезной, никому не нужной, лишней. Я чувствовала себя невидимой, и когда подошло время моего дебюта, конечно, каждый голубокровный лорд возжелал заполучить меня в трэли. Я больше не была невидимкой. — Она испустила горький смешок. — Но меня все равно не могли разглядеть. А отец совсем погрузился в работу. Кому-то требовалось управлять финансами герцогства и разбираться с кредиторами. Я взяла это на себя и занималась делами больше года, а потом отец заболел. Поначалу мы думали, что это увядание. Он бледнел, многое забывал, терял силы, подолгу спал… — Она не смогла скрыть боль в голосе. — Все твердил, что это Кейн, что это твой отец с ним сделал. Мы с мамой опасались яда, но что способно отравить голубокровного? Мы же неуязвимы для болезней. Я никогда в жизни так не боялась.

Бэрронс задумчиво посмотрел на нее:

— Знаю, ты не хочешь этого слышать, но… если дело в яде, то вряд ли Кейн к этому причастен.

— Конечно, ты будешь его выгораживать…

— Я правда в это верю, — возразил Бэрронс, не сводя с нее глаз. — Кейн не тот человек, который станет прятаться за отравой. В его картине мира таким методом расправы над врагами пользуются только слабаки. — Внезапно его лицо стало непроницаемым, словно он вдруг вспомнил о чем-то. — Годами он бил меня за малейшую провинность, но всегда настаивал на том, что должен держать розгу самолично. И всегда говорил: «Чужими руками действует только слабый человек. Мне неприятно этим заниматься, но с божьей помощью я сделаю из тебя мужчину». — Бэрронс провел дрожащей рукой по усталому лицу. — Желай он видеть твоего отца мертвым, уверяю, Кейн прибегнул бы к пистолету или шпаге, и убил бы противника сам.

Удручающе…

— Но так говорил мой отец, — стояла на своем Мина. В ней росла волна ненависти, но она не знала, что и думать. Что-то внутри — то самое, что годами следило за врагом, — подсказывало ей, что Бэрронс прав.

— Но говорил ли он о том, что конкретно, по его мнению, сделал Кейн?

Нет. Мина нахмурилась, вспоминая лежащего в постели отца, такого бледного, что она боялась, будто он увядает. Его терзала боль, несчастный часто кричал. Ближе к концу его приходилось привязывать к кровати.

— Его смерть явно не была естественной.

— Питер? — предположил Бэрронс.

— Если бы за этим стоял Питер, он вряд ли смог бы это утаить.

— Я его помню — зазнайка каких поискать. Наверное, ты права. Будь это он, разнес бы слух отсюда до самого Гринвича. — Бэрронс понизил голос. — Я помню тот день, когда ты сражалась с ним на дуэли за право наследования.

Не самый светлый день в ее жизни.

— Мне пришлось на это пойти. Он угрожал, как только станет герцогом, выдать меня замуж за жуткого Мартина Астбери, а мою мать отправить в сумасшедший дом. — На этот раз горечь прокралась в голос. — После смерти отца она была немного не в себе.

Это еще мягко сказано. Мать Мины словно лишилась жизни в день гибели Стивена. Смерть отца стала лишь первым шагом к рытью могилы. Жена пережила его лишь на три месяца, и за это в глубине души Мина никак не могла ее простить. Ведь в матери нуждался не только Стивен.

Арамина встала и подошла к окну. Она чувствовала себя так, будто ее кожу вывернули наизнанку. Герцогиня не собиралась настолько открываться Бэрронсу, и от этого ей было не по себе. Но, по крайней мере, гнев Лео утих.

— Так что, как видишь, я прекрасно понимаю, что значит потерять все. Это пройдет, пусть никогда и не исчезнет совсем. — Она провела пальцем по подоконнику, оставив в пыли след. — Всегда будет незримо присутствовать, будто призрак в комнате.

За спиной раздался шорох, затем тихие шаги. На плечи Мины упала тень. Хотя Бэрронс ее не касался, она чувствовала его присутствие, словно нечто теплое.

— Ты права, — прошептал он. — Веду себя, как ребенок.

— Нет, дело не… Тебе просто больно. — Она развернулась к нему лицом. — Прямо сейчас тебе больно, потому что те, кому ты должен быть дорог, не были рядом, чтобы тебя защитить. Или были, но не вступились за тебя.

— Зачем ты мне это говоришь?

У Мины защемило в груди.

— Потому что мне в свое время никто не сказал.

Герцогиня скрывала свою боль, однако та все равно таилась глубоко внутри. В каком-то смысле притворяться, что ничего не чувствуешь, было даже легче. Легче сосредоточиться на задаче и действовать шаг за шагом. Укрепить свой статус герцогини. Заслужить место в Совете. Затем сплотить движение гуманистов и дать его членам цель, к которой можно идти. Или же это все было лишь способом унять свою боль?

Мина с вызовом посмотрела на Бэрронса:

— Мы не враги, больше нет. Я не знаю правды о смерти отца, но… возможно, ты прав. Я достаточно хорошо изучила недостатки и слабости Кейна. Яд… не в его привычках. — Мина облизнула пересохшие губы. — Я тебя не предам. Никому ни слова не скажу о том, чем ты здесь занимаешься. Заявлю, что меня все время держали с завязанными глазами…

И тут Бэрронс соскочил с крючка. В глазах заполыхала ярость, он резко развернулся на каблуках.

— Господи, — горько усмехнулся Лео через плечо. — Знаешь, ты почти меня убедила, что тебе не наплевать.

— Бэрронс! Стой! — Мина кинулась вслед за ним, но он успел выйти и захлопнуть дверь.

Арамина в отчаянии сжала кулаки, затем беспомощно прижала ладони к двери. Судя по прерывистому дыханию, Бэрронс все еще стоял по другую сторону.

— Я говорила серьезно, — произнесла Мина, прислонив к полированному дереву лоб. — Каждое слово. Просто… я не могу тут оставаться.

«Ты не понимаешь. А я не могу тебе сказать».

Единственным ответом ей были громкие удаляющиеся шаги.

***

— Говорит, это не она, — сказал Лео, глядя в камин.

— И ты ей веришь? — поинтересовалась Онория.

Лео сжал и разжал кулаки, глядя на костяшки пальцев.

— Хочу верить. Возможно, частично в этом и проблема. Я не знаю, что правда, а что нет, если речь идет о ней. — В этом он никогда никому не признавался.

— Выглядишь усталым, — заметила Онория.

Скорее, выжатым как лимон. Лео уставился на искорки на решетке.

— Я годами мечтал об этой минуте. Лежал в постели и проигрывал в уме, как буду действовать: смотреть принцу в глаза и яростно отрицать, протестовать, или обзову его кретином. — «Боже». Лео устремил взгляд в потолок. Каким же дураком он был. — Но я не сделал ничего. Просто сидел. Не мог выдавить ни слова.

И ничего не чувствовал, если по правде. Сейчас, когда изначальное потрясение отступило, он словно оцепенел. Иссяк, словно утратил часть себя, но тяжелейшей потерей оказалась самая неожиданная.

Не осталось ничего от тех уз, которые, как предполагал Лео, связывали его с герцогиней. Она наконец-то то позволила ему заглянуть за тщательно охраняемый фасад. Лео казалось, что он раскрылся перед ней и Арамина начала оттаивать в ответ. Бэрронс думал о ней, она всегда была в его мыслях. Черт, он даже надеялся, что они смогут быть вместе, что ему удастся испытать те же чувства, что и у его сестер с мужьями. Лео хватало ума не мечтать о любви, поскольку он не знал, что это такое. Понятия не имел вообще, но надеялся… на что-то.

Он явно переоценил сложившееся положение.

Единственным желанием герцогини было вернуться к своей роскошной жизни. Да и почему нет? Чего ей ждать от бастарда? Человека, у которого ничего нет, кроме него самого, а Лео понимал, что этого ничтожно мало.

Если б только заставить ее желать его — так у него вышло бы доказать себе, что он еще чего-то стоит.

— Ну, — сказала Онория, поглаживая брата по спине, — правда вышла наружу. Сидеть здесь и грустить ничем не поможет. Нам нужно думать, что делать дальше.

Лео невольно улыбнулся, пусть и мимолетно. Онория никогда не изменится. Практична едва ли не до неприличия, но ему понравилось это «нам». Они давно помирились после ссоры из-за болезни Чарли, но Бэрронс все равно чувствовал, что сестра не до конца его простила.

— Какая ирония… Вот он я, стою у тебя на пороге и молю о помощи.

Четыре года назад она была ему чужой, дочерью, которую Тодд любил больше, чем нагулянного на стороне сына. Малышкой, которая росла в доме Кейна, пока изобретатель еще пользовался расположением герцога. Как же Лео тогда ее ненавидел.

Когда Викерс, герцог Ланнистер, убил Тодда, Онория, прихватив Чарли и Лену, бежала в Уайтчепел в чем была и с почти пустыми карманами. Потеряв работу, она явилась к Лео с просьбой о помощи, но он ее прогнал. Пусть Бэрронс и пытался запутать ее следы и направить Викерса и его ищеек в противоположном направлении, он все равно сделал для сестры чертовски мало. И никогда себя за это не простит.

— Онор, я…

— Один мудрый человек однажды мне напомнил, что я никогда не стала бы его женой, если бы ты тогда дал мне денег.

Лео медленно выдохнул и проворчал:

— Теперь я уверился, что беременность разжижает тебе мозги. Назвать Блейда мудрым, подумать только!

— У него случаются моменты просветления. — Онория привстала на цыпочки и поцеловала брата в щеку. — Я так и не поблагодарила тебя.

— За то, что я тебе не помог, хотя должен был? — Сожаление об этом преследовало его годами.

— За то, что толкнул меня прямиком в объятия Блейда, когда гордость не позволяла мне броситься туда по собственной воле.

— Я годами ужасно с тобой обращался.

— Подкидывал в кровать механических пауков, когда я в детстве жила в доме Кейна? — Онория приподняла бровь. — Могу лишь сказать, что на твоем месте я бы не спала слишком крепко.

Однако вырвавшийся за этими словами смешок дал Лео понять, что сестра говорит не всерьез. Бэрронс вздохнул и задумчиво понурил голову.

— Знаешь, в чем беда, Лео?

Он поднял на Онорию глаза.

— И в чем же?

— Я-то тебя простила, — торжественно заявила она. — Много лет назад.

— Но?..

— Но сам ты себя не простил. Я это чувствую всякий раз, когда мы разговариваем. Между нами как будто дверь, в которую я не могу войти. Я вижу, как вы сблизились с Леной, и хочу… хочу, чтобы мы все стали ближе друг другу. Чарли считает тебя потрясающим. Ты для него герой, который все делает правильно.

Боже.

— Но ведь именно я его заразил. — Сам Лео еще подростком подхватил вирус жажды от непроверенной вакцины, которую вколол ему Тодд. Тогда ему так хотелось завоевать одобрение отца, что он даже разыскал изобретателя и наговорил ему кучу банальностей про гуманизм. Тодд презирал голубокровных и, как только у Лео начали проявляться признаки заражения, отвернулся от сына, невзирая на то, что сам же и был виновен.

Бэрронс никогда не отличался мстительностью, но когда годы спустя узнал, что Артемий существенно улучшил вакцину и намеревается вколоть ее себе… Лео сжал кулак.

— Я подменил флакон на ту вакцину, которую Тодд испробовал на мне. И в голову не пришло, что он готовит ее для кого-то другого. Мне казалось, я поступаю справедливо.

— Теперь я это знаю. — Она ласково взяла его за руку. — Отец тоже натворил дел. Он ужасно с тобой обращался. — Нелегко, должно быть, далось ей это признание, учитывая безграничную любовь Онории к родителю.

Сказать было больше нечего. Лео посмотрел на их сомкнутые руки и хрипло прошептал:

— Спасибо.

Онория устало ему улыбнулась.

— Пора бы тебе спать. Утро вечера мудренее.

Нет, завтра все будет намного хуже, но Лео предпочел оставить эти мысли при себе. Поцеловав руку сестры, он пожелал ей спокойной ночи и повернулся к двери.

— Стоит ли спрашивать, в чью постель ты ляжешь? — с притворной легкостью поинтересовалась Онория.

Лео замер у двери. Между ним и Миной все кончено.

— В свою.

***

Не было смысла ломиться в дверь или громко звать на помощь. На окне стояли решетки: помещение не впервые использовали как темницу. Мина попыталась отомкнуть замок на двери, но быстро поняла, что та заперта снаружи на засов.

— Черт. — Прикрыв рот рукой, Арамина оглядела комнату.

Она находилась на верхнем этаже в задней части дома. Выглянув в окно, Мина увидела внизу мощеный двор и побеги плюща на стенах. Если получится выбраться наружу, хотя бы на крышу, у нее появится шанс улизнуть.

В конце концов никто ведь не ожидал, что герцогиня умеет лазать по стенам, а люди Блейда будут следить за теми, кто приходит в трущобы, а не за теми, кто их покидает.

Забравшись на кровать, Мина потянулась к потолку. Гипсовый. Она улыбнулась, затем оторвала от подола широкую полосу ткани и обмотала вокруг кулака. Человек бы потолок не пробил, но голубокровному это под силу.

Гипсовая пыль осыпалась на Мину дождем. Каждые несколько секунд беглянка замирала, но, похоже, в соседних комнатах услышать ее было некому. К тому моменту, когда в потолке образовалась достаточных размеров дыра, Мина вся оказалась покрыта белой пылью.

Написав Бэрронсу записку, герцогиня оставила ее на кровати, а сама устремилась в лаз на чердак. Крыша дома была сделана из прочной черепицы, так что проще спуститься, чем пробиваться сквозь нее. Мина проделала под ногами еще одну дыру и спрыгнула в соседнюю комнату, в которой, судя по всему, жил мужчина. Герцогиня быстро порылась в его шкафу и извлекла оттуда брюки, белую рубаху из грубой ткани и пояс. Завязав волосы в тугой шиньон, она обыскала комнату и обнаружила под матрасом кинжал.

Пусть только кто-то попробует сказать, что герцогине Казавиан для грязной работы требуется мужчина.

Мина шустро открыла окно и выбралась на карниз. По водосточной трубе поднялась на черепичную крышу и на минуту замерла, лежа на ней и оглядывая окрестности. Соседние дома жались к Логову с обеих сторон, и их покосившиеся стены выглядели так, словно подпирали друг друга. С запада на небо наползала бархатная темнота — значит, спускается ночь. Мина чувствовала, как кровь бежит по венам. Для голубокровных ночь — естественная среда обитания. Бояться нечего. Точно не ей.

Арамина вгляделась в горизонт, где над Лондоном возвышалась огромная Башня из слоновой кости, отчетливо видимая даже отсюда.

Время сдержать свое обещание королеве.

Глава 13

— Как думаешь, это сотрудничество? — Принц-консорт отхлебнул бладвейна, глядя на простершийся внизу город. Его город.

— Сомневаюсь, ваше высочество, — донесся голос из тени, и Балфур шагнул вперед. — Мой человек у нее на службе отдельно отметил, что она искала на Бэрронса компромат.

Занавески задернулись.

— Что ж, к несчастью, герцогиню ждет разочарование. Корона не связывается с шантажом и выкупами. Пусть Бэрронс делает с ней, что хочет. И мне не придется ее хоронить, когда придет время.

— Как пожелаете, — поклонился Балфур.

Из беседы заговорщиков.

Лео пытался держаться от нее подальше, на самом деле.

Но вот он снова у ее двери, отодвигает тяжелый засов и стучит.

— Ваша светлость?

Прислонившись к двери, Бэрронс вслушался в звенящую тишину, и его охватило недоброе подозрение.

Распахнув дверь, Лео увидел дыру в потолке, в которую герцогиня вполне могла пролезть, и кучу обломков, штукатурки и рваных юбок на кровати. Сверху на этой куче аккуратно лежала записка, словно в насмешку. Лео тихо выругался и развернул листок.

«Я по-хорошему просила вас меня отпустить. Передайте мои наилучшие пожелания Дьяволу Уайтчепела и попросите прислать счет за возмещение ущерба моему эконому.

С уважением,

Леди Арамина Дюваль»

Лео просунул голову в дыру в потолке. Всего в метре от нее зияла еще одна.

— Онория! — крикнул он, выйдя в коридор и устремляясь в соседнюю комнату.

Там определенно кто-то похозяйничал. Пока Лео попивал кровь, беседовал с сестрой и пытался собраться с мыслями, герцогиня, как заправская преступница, организовала себе побег.

Донесся шорох юбок, и в дверях появилась запыхавшаяся сестра.

— Небеса всеблагие, что ты… — Она увидела дыру в потолке и приоткрытое окно. — Что, черт возьми, тут…

Лео распахнул створки и выглянул на улицу. Трущобы погрузились в темноту, скрывающую вопиющую бедность. В некоторых окнах соседних домов горели свечи — холодного газового света здесь не водилось.

— Она сбежала.

До земли было метров семь — вполне преодолимое расстояние для зараженного, и ему стоит наконец-то начать думать о Мине не просто как о женщине, а как о голубокровной. Оскалив зубы, он посмотрел на крышу. На краешке белел обрывок ткани. Вот оно что. Она уходила по верху.

Где-то вдалеке кто-то крикнул, затем к одинокому голосу присоединились еще несколько. О чем, черт возьми, она думала? В эту ночь по улицам лучше не шататься. Мине чертовски повезет, если единственными, кто ей повстречается, будут ледяные гвардейцы.

— Ты куда? — спросила Онория.

— За ней. — Лео перебросил ногу через подоконник.

— Может, стоит оставить ее в покое. Сейчас у всех и без того достаточно дел, а она… Лео, она герцогиня.

Оставить ее в покое? Ни за что. Она — единственная переменная, которой он может управлять. Отпустить ее — столь же невозможно, как изменить погоду.

— Герцогиня, которая в курсе наших планов. — Бэрронс присел на подоконник. — Оставайся с Эсме. Я приведу Мину назад.

— Лео?

Он замер.

— Ты уверен, что хочешь ее вернуть только поэтому?

— Конечно, уверен, — солгал Бэрронс.

***

Огонь пылал в бочках на стене, окружающей Уайтчепел. Вдалеке слышался рев собирающейся толпы и звон самодельного оружия, которым потрясали люди.

Пригнувшись к крыше, Мина изучила стену. Ее патрулировало больше солдат, чем она предполагала. Да, возможно, толпа неуправляема, а оружие и доспехи сделаны из всего, что попалось под руку, но люди Блейда безжалостно шли сквозь ночь и чутко отзывались на малейший шорох.

Если она попадет в руки Дьявола Уайтчепела, он совершенно точно не станет медлить с расправой над возможной угрозой.

Вдалеке послышался звон сапог по брусчатке. Судя по всему, легионы металлогвардейцев, наземные силы армии автоматонов Эшелона. Несомненно, в их рядах и механизмы-огнеметы, способные спалить половину трущоб дотла. Нужно поскорее выбираться отсюда, пока не началась бойня.

Выждав, пока пройдет один патруль, Мина приподнялась на четвереньки. Мимо проскользнула тень. Герцогиня не стала тратить время, а побежала по крыше и спрыгнула, ухватившись за край стены. Минуту повисела там, прислушиваясь к стражникам, которые ничего не заметили и пошли дальше.

Не так-то легко, как она воображала. Стиснув зубы, Мина попыталась найти опору для ног и начала постепенно подтягиваться. Упорство было ее союзником; сколько раз люди — мужчины — говорили ей, мол, она чего-то не сможет. Арамина им всем доказала, что они ошибались.

Кто-то затрубил в рог, и Мина затаилась. Но причина была не в ней. Топот металлических ног стих — очевидно, металлогвардейцы дошли до места назначения. Теперь лишь псы выли в холодной ночи.

Снаружи к стене не жались никакие дома. Мина смерила взглядом расстояние до земли, потом перекинула ноги через стену. Извиваясь, она вновь повисла на руках, но теперь уже с другой стороны, готовая спрыгнуть в переулок.

На свободу.

Внезапно кто-то схватил ее за запястье. Мина ахнула и посмотрела в глаза своего преследователя, черные, как сам ад. Мерцающий свет огня подчеркивал его бледность и резкие черты.

— Куда-то собралась? — натянуто улыбнулся Бэрронс.

Его пронзительный взгляд словно прожег болтающуюся в воздухе Мину насквозь.

— Просто на прогулку, — ответила она.

Мина всем телом повисла на руке Бэрронса, вынуждая его подвинуться ближе к краю, затем оттолкнулась ногами от стены и впечатала пятку в его грудь, тем самым вырвав руку из хватки. Лишенное опоры, тело рухнуло вниз. Перед глазами мелькнула земля, и Мина сделала кульбит в воздухе, что помогло ей по-кошачьи приземлиться на ноги и коснуться руками мостовой.

Взглянув вверх, она увидела испуганные глаза Бэрронса, и внезапно поддалась настойчивому желанию поддразнить его. Прижав кончики пальцев к губам, герцогиня послала ему воздушный поцелуй и ринулась в темный переулок.

Скрывшись за поворотом, Мина скривилась от боли в правой щиколотке. Да, она голубокровная, но не неуязвимая.

Несомненно, Бэрронс последует за ней. Мина забралась на стену, а оттуда на крышу. Быстрый взгляд через плечо сразу выхватил несущуюся за ней тень, и герцогиня ускорилась, стремясь к краю крыши. Перепрыгнув на следующую, Мина заметила неподалеку мерцающий свет. Легион. Единственное место, куда Бэрронс не осмелится за ней пойти.

Соскальзывая с крыши, она слышала за спиной дыхание преследователя. Он перемещался быстрее и здесь чувствовал себя более уверенно. Мина быстрее побежала к краю. Бэрронс поскользнулся и скатился следом за ней.

— Черт бы тебя побрал, — пропыхтел он, хватая ее за рубаху.

Мина заметила водосточную трубу и, зацепившись за нее ногой, притормозила спуск ровно настолько, чтобы извернуться. В результате, вместо приземления на улицу она вцепилась в трубу и несколько секунд повисела, прежде чем вновь подтянуться на крышу. Бэрронс с приглушенным ругательством по инерции пронесся мимо.

Герцогиня не смогла сдержаться и одарила его торжествующей улыбкой, прежде чем вновь исчезнуть. Четыре улицы, и она доберется до легиона. Мина уже слышала солдат, а ревущая толпа в Уайтчепеле все росла. Улицы и дома по соседству казались мертвыми.

Мина рванула по крыше… И внезапно на нее налетела тень, вместе с которой они покатились по наклонной.

Бэрронс взмахнул рукой и уцепился за желоб. Мина врезалась в преследователя, но второй рукой он поймал ее, почти уложив на себя. Земля все вращалась перед глазами. Мина медленно подняла голову, тяжело дыша — падение выбило из легких весь воздух.

— Неудачная ночь для прогулок, — прорычал Бэрронс, глядя вниз. Там горел факел, а из-за угла выезжала позолоченная карета, которую сопровождали десятки металлогвардейцев. Двое поводырей сидели на крыше кареты и управляли автоматонами с помощью небольших пультов.

Бэрронс прижал лицо беглянки к своей груди.

— Если хоть пикнете, герцогиня…

Он не угрожал. Ему и не требовалось. Сильные пальцы придерживали ее затылок, другая рука надежно обнимала тело. Торс Бэрронса казался выкованным из стали, каждый мускул принимал на себя мягкость Мины. Под ее ухом грохотало сердце Лео, напоминая ей, что он живой. Что его жизнь в ее руках.

Подняв глаза, Мина увидела, что он немигающе смотрит на нее.

— Если бы я желала тебе смерти, — прошептала она, — мне всего-то понадобилось бы крикнуть.

Он мог бы зажать ей рот рукой. Но вместе этого лишь молча посмотрел на ее, и Мина поняла: Лео дает ей шанс доказать, что она не имеет отношения к произошедшему в Башне из слоновой кости.

Герцогиня понурила плечи. Возможность побега испарилась, словно улетевший мотылек. Потому что единственным способом сбежать было выдать Лео человеку, который хотел отрубить ему голову.

И Бэрронс это знал.

***

Лео уронил голову на черепицу и прерывисто выдохнул. Он каким-то образом распустил шиньон волос Мины, которая по-прежнему лежала на нем, прижавшись щекой к груди.

Герцогиня была в паре секунд от успешного побега. Отчасти Лео знал, что она не стала бы звать на помощь, но его все равно терзали сомнения. Он никогда в жизни не был настолько не уверен. Во всем.

И все же дал ей шанс. Он мог бы вернуться внутрь безопасных стен Уайтчепела до того, как его успели бы поймать, но ради этого пришлось бы пожертвовать герцогиней.

Будь она проклята, Мина сохранила молчание.

Что, черт возьми, это значит?

Арамина зашевелилась, чем и привлекла его внимание. Лео стиснул зубы, но не двинулся с места, прислушиваясь к происходящему внизу.

Они находились достаточно близко к воротам Рэткэтчер, чтобы отчетливо все разобрать. Склони Лео голову вправо, увидел бы стоящего на стене Блейда. Тот поднял руку, и оживленный гомон толпы постепенно стих. В трущобах воцарилось молчание, несомненно доказывая, кто тут главный.

— Гляжу, модный тарантас заблудился и приехал в Чепель, — сказал Блейд, вызвав хохот своих людей. Но тут его голос посерьезнел: — Представьтесь и сообщите, зачем сюда пожаловали.

Стук металлических ног смолк, затем раздался звонкий голос:

— Его светлость Мориоч.

Лео напрягся. Старый герцог ему определенно не друг, а надежный вассал принца-консорта.

Герцогиня заерзала, пытаясь тоже поглядеть вниз, и прижалась бедром к члену Лео, который тут же предательски затвердел.

Любая другая женщина тут же воспользовалась бы преимуществом. Но не герцогиня. Она тоже склонила голову набок, прислушиваясь, а затем вытаращила глаза и вскинулась, осознав двусмысленное положение.

Их лица разделяла пара сантиметров. Испуг в глазах Мины был почти комичен, но быстро прошел, и она расслабилась.

— Мужчины, — прошептала она, — как вы ужасно предсказуемы.

— Не все мужчины, ваша светлость, — парировал Лео. — А эта штука вообще живет своей жизнью.

— Мориоч! — рассмеялся внизу Блейд, но смех его прозвучал грозно. — Мой старый друг Мориоч.

Дверь кареты распахнулась, и лакеи шустро подставили подножку. Один из них помог Мориочу выбраться наружу. Старый герцог надел доспехи цвета состаренного золота и белый георгианский парик. В конце концов он родился в ту эпоху.

— У вас здесь скрывается кое-что нужное принцу-консорту.

Блейд поставил ногу на зубец стены и облокотился на колено.

— Серьезно? И вы привели легион металлогвардейцев, чтобы вежливо попросить это вернуть?

— Чтобы арестовать преступника.

— Преступника? Боюсь, вашей светлости придется уточнить.

За стеной снова раздался хохот. Половина здешних обитателей была не в ладах с законом.

Лео как наяву представил сдержанную улыбку Мориоча. Герцог презирал грязнокровных.

— Я, как и вы, в курсе, что Лео Бэрронс сегодня въехал в Уайтчепел. Его будут судить за измену и казнят. Я бы советовал вам выдать мне преступника как можно скорее.

Лео задержал дыхание. Он помнил, что Блейд сказал ему ранее, но в глубине души, все еще переживающей предательство Кейна, гадал, не передумал ли зять.

— И в чем его обвиняют?

— Это исключительно дело Совета.

— А вот здеся у нас маленькая загвоздка, — раздался в ночи голос Блейда. Порой он вел себя как актер на сцене, подгадывая подходящую моменту позу и манеру говорить. — Я вам его не выдам.

Лео облегченно выдохнул.

— Ты не был уверен, да? — прошептала в его объятиях герцогиня.

— Замолчи.

Она подчинилась. Но Лео чувствовал, что Мина за ним наблюдает, и ее взгляд пробуждал каждый нерв в его теле.

— Не будь дураком, — рявкнул Мориоч.

— Вот уж нет, — ответил Блейд. — Я пообещался Бэрронсу, что здеся он в безопасности. Вы ж не хотите, чтобы я нарушил слово?

— Тебе стоит помнить, щенок, что ты теперь женат. Не заставляй меня перерезать глотку твоей супруге у тебя на глазах — а я, без сомнения, поставлю это в приоритет, если мне придется захватывать трущобы.

— Черт… — выдохнул Лео. Мориоч с ума сошел, что ли, такое заявлять? В отблесках огня было видно, как помрачнел Блейд. Незнакомому с ним человеку показалось бы, что теперь Дьявол Уайтчепела готов на все.

— Вы только что угрожали моей жене? — Голос Блейда был острее ножа. Ропот ребят из трущоб стал громче, словно они почувствовали в голосе вожака хищнические нотки.

— Ты оглянись, — крикнул Мориоч, пытаясь сохранить лицо. — У меня легион огнеметов.

— Думаете, они вас защитят? Вы только что угрожали моей жене, — тихо повторил Блейд на чистом языке без малейшей примеси кокни.

Опасно. Лео уже видел зятя в таком настроении: глаза потемнели от жажды, голод рвется наружу. В таком состоянии Дьявол Уайтчепела не знал жалости.

— Закрой хлеборезку и проваливай, — велел Блейд. — Возвращайся в свой шикарный особняк на Блейкли-сквер и молись, чтобы тебе хватило гвардейцев удержать меня и моих ребят. И если ты еще хоть когда-нибудь станешь угрожать моей жене, я позабочусь, чтобы последним, что ты увидишь в своей жизни, стало это. — Он сдернул с пояса пару бритв и раскрыл их. Мелькнула сталь.

Мориоч не дернулся, но поджал губы, понимая свою ошибку. Все-таки он стоял на площади, уместно названной в честь мясников. Именно здесь Блейд кровью создал легенду о себе.

— Времени у тебя до утра, — сказал герцог, поворачиваясь к карете. — Если к утру не передумаешь, я буду вынужден лично выкуривать Бэрронса отсюда.

Лакеи закрыли за герцогом дверцы, отряд металлогвардейцев синхронно шагнул в сторону. Блейд видел, как карета развернулась и покатила в сторону Башни из слоновой кости. Металлогвардейцы остались на месте, выстроившись в когорту, и молча встали лицом к трущобам.

— Идем, — потребовал Лео, вцепляясь в предплечье герцогини.

Ее глаза вспыхнули, словно бренди от поднесенного огонька.

— Отпусти меня. Мы оба знаем, что это глупо. У тебя не получится меня удержать.

Лео внезапно затопило отчаяние. Он резко перевернулся, подмяв Мину под себя. Герцогиня потрясенно вздохнула, пришпиленная к крыше весом мужского тела.

— Нет, — резко сказал он, бросая ей вызов. Черт бы его побрал, это правда безумие. Лео смягчил хватку и оперся на локти, глядя сверху вниз на предательски красивое лицо Мины. — У тебя был шанс. Стоило лишь позвать на помощь.

— Знаю, тебе сложно в это поверить, но не желаю брать на душу вину в твоей гибели, — хлестко парировала она. Неужели в ее голосе проскользнули нотки вины?

— Разве нет?

— Нет!

Правду ли она говорит или опять плетет клубок лжи? Лео скатился с нее.

— Почему тебе так печет вернуться в Башню?

— Ты забыл, у меня на завтра назначена архиважная встреча с модисткой.

Герцогиня вновь стала самой собой: презрительно вскинувшей бровь леди Араминой с ее безукоризненной холодностью.

У Лео еще сильнее заныло в груди. Он встал и протянул Мине руку. Что бы ни промелькнуло между ними той ночью в Венецианских садах, оно было всего-навсего миражом. Арамина томилась у него в плену, а он не собирался ее отпускать. Еще одна сокрушительная потеря в довесок к тем, что он недавно пережил. Лео чувствовал, что на него накатывает оцепенение, эмоции остывают. Даже вечный зов жажды сегодня отступил.

Лео не думал, что Мина примет его руку, но что-то в ее глазах смягчилось, когда она осознала перемену в его настроении.

— А вот и джентльмен вернулся, — пробормотала она.

— Это вряд ли.

Но Мина ухватилась за его пальцы, и Лео легко поднял ее на ноги. Она пошатнулась и распластала ладони на его груди. Снова повеяло соблазнением, особенно когда Мина захлопала ресницами и медленно подняла на него взгляд. Бледность ее лица особенно подначивала, потому что в эту минуту он смотрел не на герцогиню Казавиан. Как он сам состоял из двух не похожих друг на друга половин, так же и она.

Мина.

Лео повел плечами, стряхивая с себя наваждение.

— Идем. Мне жаль огорчать твою модистку, но, боюсь, вам придется перенести встречу.

Глава 14

«Самые продуманные планы… и прочее дерьмо…»

— Блейд, Дьявол Уайтчепела

Вздремнув пару часов, Лео cпустил ноги с края узкой кровати и уронил голову на руки. У него было ощущение, что он проспал несколько минут, а не несколько часов и чувствовал себя хуже, чем когда ложился.

Лишь немногим из них была доступна такая роскошь, как сон, но Лео пришлось малость поспать, чтобы прочистить мозги. Потирая глаза, он ощутил некоторую бодрость духа. В юности Кейн часто лишал его сна во время почти солдатской муштры.

«Мой мальчик, твои враги не будут ждать, пока ты выспишься.»

Как пить дать, не будут. И они оказались гораздо ближе к дому, чем Бэрронс себе представлял. «Не так ли, отец?»

По крайней мере, ублюдок хорошо подготовил его для этой войны. Лео был уже одет, не хватало только полученной от Блейда защитной кожаной брони. Затянув ее, он вышел из комнаты, его чувства обострялись с каждой секундой.

В комнате напротив было тихо.

Остановившись у двери, Лео прислушался. Звук тихого дыхания герцогини убедил его, что она все еще там. Напряжение немного ослабло. Не то чтобы Арамина могла куда-то уйти, учитывая пару наручников, которыми он приковал ее к кровати.

«Просто отпусти ее. Останови это безумие.» В происходящем не было никакого смысла, ничего, кроме сомнительных причин, которые он привел Онории. Герцогиня знала лишь то, что принц-консорт и так подозревал. Едва ли это повод вот так удерживать ее здесь против воли…

Так и не постучав, Лео решительно отвернулся и крадучись пошел через дом. Освобождение Мины будет последним признаком поражения. Тогда у него не останется ничего, кроме воспоминаний о человеке, которым он когда-то был.

Мысли о войне не покидали заговорщиков с тех пор, как Блейд, Линч, Уил Карвер и Гаррет Рид впервые обсудили свержение принца-консорта. Пробираясь к стене темными улицами, Лео приветствовали плоды их многомесячной подготовки. В некоторых из них он узнал собственные предложения, и в груди вспыхнул маленький намек на гордость. Это был его след в мире, что-то, все еще принадлежавшее ему.

На стене было немного людей, хотя он видел дюжины новобранцев, растянувшихся под одеялами в близлежащих домах: мужчины пытались вздремнуть где угодно. В верхней части стены Блейд установил тяжелые пушки в отверстия, проделанные его людьми за предыдущие месяцы. Каждая из них была значительно усовершенствована для стрельбы рассеивающими снарядами — один из лучших способов обезвредить металлогвардейцев.

Автоматоны могли поливать стены жидким огнем, если подбирались достаточно близко, тяжелые металлические пластины защищали механические внутренности от внешних воздействий, а вот конечности были слабым местом. Большинство операторов управляло отрядом из десяти автоматонов с помощью высокочастотных контроллеров. Пытаться поставить на ноги один упавший, манипулируя при этом девятью другими…Та еще задачка.

Конечно, все что им нужно было сделать — это подобраться достаточно близко, чтобы сжечь трущобы. Прошло много времени с тех пор, как кузнецы Эшелона открыли тайны «греческого огня», и огнеметные модели было трудно остановить. Блейд и его люди окажутся в серьезной переделке, если Мориоч направит против них это оружие.

Лео кивнул проходившим мимо мужчинам, сунул руки в карманы и принялся дожидаться своей очереди на прикрепленную к стене железную лестницу. Некоторые бойцы поблизости использовали абордажное снаряжение, что придется очень кстати в случае, если раздастся клич о нападении Мориоча.

Наконец Лео забрался наверх. На востоке серебрился рассвет, сводя внутренности узлом. Бэрронс помнил, что сказал Блейд прошлой ночью, но Мориоч скоро вернется за окончательным ответом. Все эти люди могут умереть из-за него.

— Хреново выглядишь. — Голос Рипа вывел Лео из задумчивости. Великан наблюдал за сверкающей ордой внизу. В руке у него была фляга с кровью, и он невозмутимо из нее потягивал.

Лео оперся на укрепления рядом. Двести металлогвардейцев, если он не ошибся, и большинство из них подтянулось за ночь. Золотые пластины поблескивали на спинах, обозначая огнеметы. Остальные были обычными автоматонами, наименее ценными из стальной армии принца-консорта.

— Бывало и лучше. — Окружающие трущобы узкие улочки давали осажденным небольшое преимущество. Мориоч заполонил их все металлогвардейцами, но тем придется атаковать стены в тесноте.

— Мы посносили указанные Блейдом дома, чтоб преградить им путь, — ответил Рип, предлагая Лео флягу. — Вота где он сейчас. Теперь к нам можно попасть только одним из трех путей.

Лео сделал глоток. Пряный бладвейн с добавлением чего-то более крепкого. Иисусе. Он поперхнулся и вернул флягу обратно.

— Верный знак, что он не собирается меня сдавать.

— Эт пиявка в курсе. — Рип пожал плечами, и его стальной плечевой сустав плавно перекатился. Кожаная безрукавка скрывала массивную грудь, но обнажала биомеханическую руку, которую гигант отказывался прятать с тех пор, как женился на Эсме. На кистях у него были кожаные перчатки без пальцев, в наружной части которых прятались лезвия. Один удар мог убить человека. — Мы-то ниче не скрываем, а он после вчерашней ночи будет злой, как собака.

— Он придет и устроит представление. — Мориоч всегда любил эффектно появиться. Лео указал на место на площади, которое осветится солнцем, когда наступит рассвет. — Вероятно, вон там.

Рип осмотрел пространство.

— Мож подстрелить его отсюдова?

— Выживет. Он — голубокровный, и насколько я его знаю, наденет усиленную броню, подобную той, что была на нем прошлой ночью.

Рип сплюнул через стену.

— Трусливая душонка. Обмочился б на месте.

— Он здесь не для того, чтобы драться, а затем, чтобы раздавить трущобы. Нет никакой чести сражаться с врагом, который ниже тебя по положению, а именно так он нас воспринимает. — Так же, как большинство из Эшелона смотрело на людей, механоидов и особенно Блейда. Лео уже давно считал, что это ошибка со стороны голубокровных, но он всегда слыл прогрессивным. Неважно, как часто Кейн пытался навязать ему свои взгляды, любопытство всегда одерживало верх.

Зачем угнетать человеческие классы? Насколько Лео мог судить, это лишь вызывало недовольство. У колоний имелось нечто вроде системы, где голубокровные уживались бок о бок с людьми. Почему бы и Англии так не сделать?

«Почему механическая рука делает человека недочеловеком? Почему только законным сыновьям высокопоставленных лордов даровано право на проведение обрядов крови? Почему им? Почему не другим? "

Годами тысячи «почему».

Все эти вопросы Лео задавал себе. Строил планы по изменению способов управления страны Эшелоном. Все пошло прахом за один день.

Он тупо уставился на картину внизу. В предрассветной тишине ряды автоматонов выглядели почти жутко. Люди сновали бы туда-сюда, но не они.

Лео нахмурился. Для управления всеми используется одна частота… Каждый пульт управления оператора использовал уникальный код для контроля отряда из десяти автоматонов, но частота была неизменной.

— Только если…

— Чего? — спросил Рип.

Лео покачал головой, потирая щетину на подбородке.

— Кому-нибудь удалось раздобыть хоть один из пультов управления оператора?

— Нет. А что?

— Я просто… думаю. — Лео прошел вдоль стены, глядя на армию Эшелона. — Некоторые из моих предприятий работают в сфере связи и недавно изобретенных телеграфов и радио. Это путь в будущее, но прогресс медленный. Помехи сильно влияют на эффективность сигнала. Частота должна быть настроена предельно точно… — Он замолчал, мельком увидев выражение лица Рипа.

— Я тя слушаю, — заверил гигант. — Ты клонишь, что поменяв частоту, можно снести крышу автоматонам?

— Ммм. — Возможно. Лео понимал основы работы механизмов, хотя оружие никогда не было у него в приоритете. — Частота резонирует с чипом в головах металлогвардейцев.

— Тогда снесем им бошки?

— Может быть. — Оба уставились на массивные металлические шлемы, смотревшие на них в ответ. — Уничтожьте операторов, и армия будет повержена. Эшелон давно об этом знает, поэтому наводчиков будут усиленно охранять. Или мы могли бы что-нибудь придумать? Что-то, воздействующее на радиоволны? Возможно, меняющее их? — Для этого понадобится один из тщательно охраняемых кузнецов Эшелона, или, например, один из мехов-сталеваров анклава.

Нет. Такие вещи им, скорее всего, не по зубам. Лео стукнул кулаком по стене. Затея могла бы сработать, будь у него правильные инструменты и подходящие люди.

— Здесь кто-нибудь знает, как обрабатывать сталь? Какой-нибудь сбежавший механоид? Или… или ученый…

«Онория.» Единственная, кого он мог назвать здесь ученым. Сэр Артемий Тодд был почетным членом Королевского общества. Большинство считало его гением, и хотя основным полем деятельности у него был поиск лекарства от вируса жажды, ходили слухи, будто он баловался и механикой, создавая чертежи для высокоразвитых автоматонов и пистолета, который сам же модифицировал для стрельбы разрывными пулями, способными сразить даже голубокровного. В юности Онория училась у отца.

Лео видел сестру в действии. Черт возьми, она воспроизвела вакцину, которую открыл Тодд, испытала на трэлях Лео и предложила брату все свои заметки для выступления перед Королевским обществом, чтобы лекарство могли массово использовать. Это был первый шаг в ослаблении мертвой хватки принца-консорта на шее Эшелона после создания им устройства, которое на тот момент считалось единственным лекарством от вируса жажды.

Впервые в голове Лео все стало на свои места.

— Мне нужен один из пультов управления.

— Светает. Их будут беречь как зеницу ока.

— Тогда мне понадобиться несколько человек. Кого посоветуешь? — Рип знал парней Блейда лучше, чем Лео.

Гигант повернулся и, положив пальцы в рот, пронзительно свистнул. Люди вдоль стены вскинули головы, но он лишь махнул им рукой:

— Пошлите за Чарли, Ларк и Дровосеком.

Чарли. Стальные тиски сжали шею Лео. — Я не буду втягивать в это мальчишку.

— Парнишка — зараженный и воришка от бога. Пальцы, что у тваво пианиста. Обчистит тя еще до того, как ты его приметишь.

— И если Чарли убьют, Онория сдерет с меня шкуру. — Не говоря уже о том, что Лео перед парнем в неоплатном долгу.

— Тада не дай ему сгинуть. — Рип смотрел безжалостным взглядом. — Я не могу покинуть эти стены, пока Блейд не воротится. А ты хошь лучшего. — Он слегка кивнул головой. — Чарли — лучший. Жутко хорохорится, но чертовски хорош.

Лео стиснул зубы.

— Думашь, я б его посылал, если б считал, что он не вернется? Для большинства из нас тута кровь мало что значит, но видишь это? — Рип разогнул запястье, демонстрируя татуировку. — Парнишка — такая ж часть моей семьи, как и твоей.

Тем более.

— Ладно, я возьму его.

Этого бы не случилось, не окажись они в гуще событий, но отчего-то командовать войсками на поле битвы куда проще, если они не являются вашей плотью и кровью.

***

— Тебе помочь, котенок? — крикнул Чарли, перегнувшись через край крыши.

— Мож отвалишь? — проворчала Ларк, не обращая внимания на протянутую парнем руку, и взобралась на стену, точно обезьяна. Девушка была почти постоянным спутником младшего Тодда с тех пор, как тот перебрался в трущобы.

— Ай-яй-яй, что за речь, — протянул Чарли, почти идеально подражая Онории. — Еще и у леди. — Он ухмыльнулся и протанцевал в сторону.

Ларк сбросила что-то с запястья — маленький стальной кнут, который обычно носила у бедра, — и подсекла Чарли, заставив того распластаться на крыше с громким «ой!».

— Где, черт возьми, ты это взяла? — спросил парнишка.

— Нужно же было обзавестись средством для борьбы с наглецами, которые думают, что тут самые умные.

Чарли поднялся и поморщился.

— Ты меня врасплох застала!

— Да куда мне, — ответила она. — Я ж просто отродье из трущоб с…

— Если вы двое не заткнетесь, — процедил Лео, забираясь на крышу, — я вам обоим шеи сверну.

Парочка затихла. С тех пор, как покинули стену, они только и делали, что пререкались, воспринимая всю затею как возню в парке. Не будь паршивцы так чертовски хороши в своем деле, Бэрронс отправил бы их обратно к Рипу еще час назад.

Изначально Лео собирался защитить ребят, держать на безопасном расстоянии, пока он и Дровосек выполнят всю тяжелую работу. Чарли тщательно обдумал предложенный план, выждал целых две секунды, а затем набросал альтернативный сценарий — совершенно безжалостный, безумно опасный и в целом такой, что не пришел бы в голову ни одному здравомыслящему человеку.

Не успел Лео оглянуться, как уже бежал назад, ругаясь под нос и пытаясь не отстать от чертовой парочки. Чарли стащил два операторских пульта управления, да так, что никто и не заметил, а Ларк устроила диверсию, пока Лео и Дровосек вытаскивали младшего Тодда оттуда ко всем чертям.

Что ж, оба паршивца остались живы, хотя неизвестно, сколько времени пройдет, прежде чем он поддастся искушению изменить положение дел. Остановившись у основания стены, Бэрронс достал абордажное оружие, которое они припрятали там перед тем, как отправиться на задание. Чарли прицелился и выпустил крюк, наблюдая, как тот взмывает в небо. Ларк едва успела схватить свое оружие, когда младший Тодд обхватил рукой ее бедра и активировал триггер.

— Позвольте мне, миледи.

Под аккомпанемент женского проклятия и мужского смеха парочка плавно преодолела стену, окружавшую Уайтчепел.

— Когда я стал таким чертовски старым? — проворчал Лео в то время, как Дровосек взял свое абордажное устройство.

Мужчина не мог говорить — много лет назад кто-то отрезал ему язык, — но выражение его глаз было достаточно красноречивым. Он похлопал Лео по плечу и с легкой улыбкой на изуродованных губах отправился за парочкой. Насколько Бэрронс знал, этот человек был для Ларк кем-то вроде отца или дяди.

Лео последовал его примеру. У него дух захватило от порыва воздуха, когда тело взметнулось вверх.

— Повеселился? — Рип открутил флягу и протянул ему.

Лео осушил ее. Верно служит ублюдку.

— Они совершенно безумны. Думают, будто неуязвимы, оба пытаются превзойти друг друга, словно это гребаная игра. Стащить пульт. Последний писк моды на улицах трущоб.

Рип фыркнул.

— Блейд говаривает, что скоро с ними поседеет.

Ну хоть кто-то разделял мнение Лео.

— Мы раздобыли целых два, — угрюмо сказал он, вынимая пульты управления из висевшей на груди кожаной сумки. — Куда подевались эти паршивцы?

— Думаю, свинтили куда подальше. — Рип покрутил в руках пульт управления. — Знаешь, че делать с этой штуковиной?

— Понятия не имею, — ответил Лео, рассматривая устройство. — Вот почему и захватил два. А теперь извини, я лучше пойду узнаю, не хочет ли Онория повозиться вместе со мной.

***

Закусив губу, Онория уставилась на мешанину пружин и винтиков в задней части вскрытого устройства.

— Лео, я не совсем уверена, что делать. Это скорее работа для Лены, чем для меня.

Да, младшая сестра прекрасно разбиралась в заводных игрушках и всяческих механизмах, которые приобрели популярность после того, как она создала их специально для скандинавских послов вервульфенов, но было трудно представить, как обворожительная, утонченная Лена манипулирует пультом управления автоматонов. Кроме того…

— Ее здесь нет. Все, что у нас есть — это ты и я.

По телу Онории прошла дрожь. Сестра принялась расхаживать туда-сюда, покусывая костяшку пальца и слегка вздрагивая. Немного не в себе, подумал Бэрронс. Возможно, положение дел в трущобах волновало Онорию больше, чем она показывала.

— Я понимаю, как работает устройство и что значит каждая деталь, — сказал Лео, беря пару тонких щипчиков. Он подвигал пару проводов, пытаясь выяснить, для чего те нужны. — Они использовали лейденскую банку для сохранения заряда, пока не отладили регулировку точности, но сейчас… Конденсатор должен быть где-то здесь. Вот искровой разрядник… высоковольтная индукционная катушка… Все, конечно, основано на работах Герца. Полагаю, эта штука посылает сигнал, хотя я не совсем уверен, как его изменить, и вообще будет ли он сообщаться с чипом в голове металлогвардейца, если так сделать. — Он поднял голову. — Онория?

Сестра моргнула.

— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал?

Она как-то беспокойно возила костяшками по пояснице. Лео нахмурился.

— Ты в порядке?

— Я… напугана. — С побледневшим лицом Онория вновь потерла спину. Лео впервые посмотрел на нее, по-настоящему посмотрел. И увидел мелкие белые морщинки вокруг глаз и темные круги под ними. Сестра все держалась за поясницу.

— Черт, — прошептал он. — У тебя схватки, да?

Она смогла говорить только после того, как сглотнула.

— Они время от времени накатывают вот уже две недели как. Акушерка сказала, это вполне нормально, и если я буду лежать, то скорее всего, боль пройдет. Но… последнюю ночь становилась только хуже. Я пытаюсь сдержать схватки, но что с ними можно поделать?

— Я найду Блейда. Расскажу ему…

— Нет! — Онория схватила брата за запястье и тут же согнулась и втянула воздух, будто сражаясь с внутренней болью. Бедняжка изменилась в лице, и Лео поморщился от силы, с которой Онор стиснула его руку.

Казалось, это продолжалось вечность, но затем она шумно выдохнула и вновь стала тяжело дышать.

— Не… говори ему. Блейду нельзя отвлекаться. И я не буду тревожить его прямо сейчас. — Выражение лица Онор стало решительным. — Я могу потерпеть. Могу. Я точно знаю.

— Кровь и пламя. — Лео провел свободной рукой по губам, едва не ткнув себе в глаз щипцами. Что же, черт побери, делать? У него пересохло во рту. Происходящее казалось совершенно иррациональным, но он мог понять отчаяние сестры. Онория никогда не призналась бы, но в ее глазах сиял страх — за мужа, за ребенка, за себя.

— Эсме, — сказал Лео. — Я схожу за Эсме.

— Не оставляй меня одну. — Ее пальцы слегка сжались.

Лео потер ей поясницу и осторожно повел сестру к креслу в углу лаборатории.

— Я только на минутку. Мне нужно позвать Эсме. — В голове начала формироваться связная мысль. План. Боже. — Эсме точно знает, где взять повитуху. Ты права, мы совершенно не обязаны говорить Блейду прямо сейчас. Вполне возможно, ты просто переволновалась и боли утихнут, как обычно. Согласна?

Выражение доверия на ее лице… Оно убивало.

— Оставайся здесь, а я вернусь, как только найду Эсме.

***

Похоже, все было не так уж и просто.

— Они поджигают трущобы! — крикнула Ларк, врываясь в комнату.

Лео помог сестре опуститься на край кровати. Онор кусала губу, хотя, с тех пор как он вернулся, не издала ни звука.

— Где повитуха? — потребовал ответа Бэрронс. Господи, Онория не должна это слышать.

— Не могу ее найти, — ответила Ларк. — Дома опустели. Все, кто может держать вилы — на стенах. Горит и в других частях города.

— Блейд… — слабо воскликнула Онория, пока Эсме растирала ей спину. — О боже, что если они сожгут стены? Что если…

— Им стены не преодолеть, — утешил Лео, беря сестру за руку и слегка сжимая. — Посмотри на меня. Блейд знает, что делает и кому противостоит. Восстание месяцами копило оружие и припасы…

— А как насчет Лены? И Уилла? — Глаза Онории наполнились слезами. — Лена должна быть здесь. Она обещала.

Лео не мог позволить себе особенно задумываться о младшей сестре и ее муже. Они в безопасности. Должны быть в безопасности.

— Без сомнения, Уилл знает о том, что происходит. Он доберется сюда с Леной или отвезет ее в укромное место. — Для такой миниатюрной женщины у Онории была чертовски крепкая хватка. Бэрронс стиснул зубы, игнорируя боль.

— Если еще где-то в городе вспыхнет огонь, толпа восстанет. Эшелон не сможет сосредоточить все свое внимание здесь. Не переживай, Онор. Блейд не пострадает. — От переполняющих эмоций у Лео в горле встал комок. — Я не позволю причинить ему вред. Обещаю, я присмотрю за ним для тебя.

— Ты собираешься присоединиться к схватке? — спросила Эсме.

— Здесь от меня мало пользы. — Роды женское дело, да и Онории нужна уверенность, что ее маленькая семья уцелеет. Бэрронс навлек все это на них. Это была его сестра и его племянница или племянник. Меньшее, что Лео мог сделать, это убедиться, что она и ее муж выживут в войне.

Любой ценой. Он повернулся к Ларк:

— Продолжай искать повитуху. Я спрошу герцогиню, есть ли у нее хоть какой-то опыт в этом деле.

Моргая сквозь пелену слез, Онория прошептала:

— Не дай ему пострадать.

— Не дам. — Лео поцеловал ее в щеку. — А сейчас позаботься о себе и малыше.

***

Дверь распахнулась.

Мина оторвалась созерцания багряного зарева на горизонте и отошла от окна. На ее запястье болтался наручник, а часть изголовья кровати была сломана. Бэрронс поджал губы, увидев, что пленница опять на свободе.

— Я все еще здесь, — сказала Мина, поднимая руки и демонстрируя железные «браслеты». Ради всего святого, надо ж было додуматься приковать ее к кровати!

— Похоже, я продолжаю тебя недооценивать, — ответил Лео, бросая быстрый взгляд в окно.

Мина разгладила юбки. Бэрронс был на взводе и практически не отреагировал на ее выходку. Что-то случилось.

— Что ты знаешь о родах? — спросил он.

— Немногое. Я прислуживала королеве два года назад, когда у нее родился бездыханный сын. — Пожалуй, самый ужасный опыт в ее жизни. Бедный ребенок, которого так сильно хотела Алекса, которого хотела Мина… — Почему ты спрашиваешь? Неужели… — В голове всплыл образ глубоко беременной молодой женщины, которую герцогиня мельком увидела, впервые сюда попав. — Жена Блейда рожает?

— Моя сестра. — Он замялся, но потом встретился взглядом с герцогиней. — Они ищут повитуху, но не могут найти. Эсме спрашивает в округе у некоторых… женщин легкого поведения, не имели ли они дело с родами, но мне неспокойно. Я видел отчеты по Ист-Энду о гигиене и смертельных исходах при родоразрешении…

— Бэрронс, ты спрашиваешь меня, могу ли я прислуживать твоей сестре?

В его глазах было то, что ей казалось, она никогда не увидит.

— Ты знаешь, что делать? Сможешь ей помочь? Если с ней что-то случится… — Лео выругался и провел рукой по золотистым волосам, бросив еще один взгляд на очертания Уайтчепела. — Я вообще не должен был сюда приходить. Последние несколько недель Онории следовало отдыхать, а не волноваться. Если бы я не…

— Из моего скромного опыта, роды в лучшем случае непредсказуемы. Может случиться что угодно. — По крайней мере, так говорилось во всех книгах и трактатах, которые герцогиня штудировала, готовясь к родам у Алексы. Однако Арамина была слегка шокирована. После прошлой ночи и всего, случившегося днем ранее, она думала, что уж к ней-то он обратится за помощью в последнюю очередь.

Доверял ли ей Лео? От этой мысли у Мины перехватило дыхание. Она и не осознавала, как сильно ценила его доверие, пока не потеряла.

Соперники уставились друг на друга.

«Мне жаль». Мина вскинула подбородок.

— Отведи меня к ней, — тихо сказала она. — Я сделаю все, чтобы помочь, хотя на самом деле этого может оказаться недостаточно.

Его напряженные плечи немного расслабились.

— Спасибо.

Мина подняла запястье.

— Ключ?

Бэрронс вытащил его из кармана и, нежно касаясь ее кожи, отомкнул замок. Пальто Лео провоняло дымом, и Мина слегка подалась вперед, балансируя на цыпочках и вдыхая этот запах.

— Если ты убежишь, — пригрозил Бэрронс бархатным голосом, — я тебя поймаю. Неважно, как далеко или быстро, я всегда тебя поймаю.

— А если я не хочу, чтобы ты меня ловил? — осмелилась она спросить, покачиваясь на пятках.

Они встретились взглядами. Его был неумолим. Бэрронс снял наручники. На его скулах ходили желваки, как будто он боролся с сильными эмоциями.

— Тогда следовало воспользоваться случаем с Мориочем. Сейчас уже слишком поздно, герцогиня.

***

Едва Арамина вошла в родильную комнату, как запахи пробудили всю беспомощность, которую герцогиня ощущала, держа Алексу за руку во время тех ужасных родов. Неважно, что Мина сказала Бэрронсу. Она не могла этого сделать.

— Ваша светлость. — Темноволосая женщина повернулась от родильного стула, и на ее лице отразилось облегчение. — Есть ли у вас опыт с трудными родами?

— Трудными?

— Ребенок перевернулся, — ответила женщина. — Он идет не так, как надо. По крайней мере, Долли так говорит. — Она повернулась обратно к светловолосой проститутке, стоящей на коленях между бедрами Онории и ощупывающей ее раздутый живот.

— Что… что ты имеешь ввиду? — тяжело дыша, Онория изо всех сил пыталась сесть. — Эсме, что не так? Что не так с моим ребенком?

— Я не… это… — Эсме не знала, что ответить.

Раздался резкий стук, и дверь распахнулась. Женщина средних лет, в шарфе и выцветшей фиолетовой шляпе, стремительно вошла внутрь. При ней была маленькая медицинская сумка.

— Миссис Парсонс. — Эсме поспешила к новоприбывшей и сжала ее руку. — О, слава богу, им удалось вас найти. Нам сейчас чертовски трудно.

Повитуха, предположила Мина и стала незаметно продвигаться к двери.

— Что ж, кажется, вы в надежных руках…

Миссис Парсонс обвела комнату колючим взглядом.

— Горячей воды, — потребовала она. — И мне понадобятся чистые полотенца и лауданум. Так, позвольте взглянуть.

Мина вместе с Эсме вызвалась добывать необходимое. Что угодно, лишь бы покинуть комнату.

Когда она вернулась, миссис Парсонс уже закончила осмотр и мыла руки.

— Ребенок находится в тазовом предлежании, — тихо сказала повитуха вернувшейся паре. — Я пыталась повернуть его, но, честно говоря, мне всегда казалось, что миссис Раттингер недостаточно пропорционально сложена, поэтому я изначально направила ее к врачу-акушеру. Мы надеялись, что ребенок будет не слишком большим, но… я могу ошибаться, точнее увидим в процессе родов, однако…

— Клинически узкий таз? — спросила Мина. Это было довольно распространенным явлением, особенно среди недоедающих женщин или просто худощавых.

— Так считает врач-акушер. — Однако лицо миссис Парсонс не выражало никаких сомнений.

— Однажды я видела такое, — сказала герцогиня. — Сын королевы родился бездыханным, так как было решено, что мать важнее ребенка. — Увидев дитя, Алекса издала слабый крик. «Мой маленький мальчик…», — прошептала она разбившим Мине сердце голосом, прежде чем ребенка забрали. Тогда королева стала кричать и бороться. Мине пришлось держать ее, чтобы врачи могли остановить кровотечение.

— Останься ребенок в правильном положении, я бы попробовала воспользоваться щипцами. Однако на данном этапе выбор небольшой. Нужно послать за врачом-акушером. Кесарево сечение — единственный способ спасти либо мать, либо ребенка, — заключила миссис Парсонс. — Необходимо сделать выбор.

Рот Эсме приоткрылся в беззвучном крике.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это ее уничтожит. Разве мы не можем спасти обоих?

— Это рискованная процедура, миссис Дулан, — прямо ответила миссис Парсонс.

— Сейчас невозможно позвать врача, — прошептала Эсме. — Он живет в Кленкервелле.

Мина жестом отозвала миссис Парсонс в сторону.

— Ассистировали ли вы когда-нибудь акушеру при кесаревом?

— Несколько раз. Я иногда помогаю доктору Филлипсу. Он страдает от дрожащего паралича, и иногда его руки не так тверды, как ему того хотелось бы.

— Значит, вам доводилось делать кесарево сечение?

— Дважды. Но не думаете же вы, что я смогу провести такую операцию! Я знаю, что делать, но риски слишком высоки. У нее может случиться внутреннее кровотечение или даже смерть от потери крови, а я — не хирург.

Время рискнуть.

— Что, если бы вы проводили операцию? По крайней мере, вы знаете, где делать надрезы. И что, если я могу гарантировать остановку любого кровотечения?

— Как?

— У меня умеренный уровень вируса жажды, — ответила Мина. — Кровь голубокровного может залечить практически любую рану.

— В процессе заразив роженицу вирусом.

— Да, но Онория уцелеет, как и малыш. Блейд — голубокровный, и я не сомневаюсь, что он предпочел бы видеть свою жену живой, невзирая на изменение…

— Она не заразится, — вдруг перебила их Эсме. Онория задохнулась от очередной схватки, и Долли опустилась на колени у родильного стула, потирая бедняжке руку. — Она привита от вируса жажды.

Конечно. Вакцина, в продвижении которой Бэрронс был особенно заинтересован. Разумеется, он проследил, чтобы его семью привили.

Онория замолчала, тяжело дыша.

— Может не… остановить кровотечение, — прошептала она. — Я не совсем… уверена, как сработает прививка… если ваша кровь смешается с моей. Если это повлияет на исцеление…

Хотя они говорили тихо, очевидно план стал ясен всей комнате. Четыре пары глаз уставились на Онорию.

— Вот и проверим, — решительно сказала Мина. — Есть у кого-нибудь скальпель или лезвие?

***

— Они отступают! — прокричал Блейд.

Десятки мужчин вскинули руки и заревели; звук разлетелся вдоль всей стены. Лео потер лицо рукой, пытаясь убрать немного сажи и грязи.

Пока что попытки Мориоча прорваться в трущобы были отбиты.

— Он покуда не бросает на вас все, что у него есть, — пробормотал Лео, рассматривая упорядоченные ряды автоматонов.

С лица Блейда не сходила улыбка, пока он махал кулаком вместе с остальными бунтовщиками.

— Знаю. — Их глаза встретились, и Дьявол Уайтчепела опустил руку. — Прощупывает наши слабые места.

— Он их найдет. — Лео и сам нашел, осматривая стену. Ту построили более пятидесяти лет назад из того, что смогли достать. В ней имелись определенные места, в которые он бы целился, если бы решил разрушить преграду.

— Ну так-то у меня тоже есть туз в рукаве. — Блейд указал на пылающий огонь в других частях города. — У них не выйдет грохнуть все силы на нас. Возможно, энтого хватит, чтобы покончить с Мориочем.

Лео рассматривал золотистые вспышки, освещающие ночь. Судя по всему, их было три.

— Или они отправят туда троянскую кавалерию и сокрушат восставшую толпу, а затем сразят вас при помощи огнеметов. Я сойду им и мертвым. Все, что требуется — это сжечь нас дотла.

— Угу. — Взгляд Блейда потемнел. — Вот только я нужон им живым, чтоб прилюдно казнить меня и доказать раз и навсегда, что я мертв.

Убить легенду.

— Возможно. — Лео снова осмотрел пожарища, отмечая, где они находятся. — От Уилла по-прежнему нет вестей?

Блейд помрачнел. Он тоже посмотрел на огни, особенно на западе, возле дома посла вервульфенов.

— Он доберется сюды, када сможет, и все его ребята вместе с ним.

Ни один из них не озвучил другой вариант: армия принца-консорта нанесет там особенно мощный удар, зная, что Уилл, скорее всего, придет на помощь Блейду с десятками недавно освобожденных соплеменников. Даже один вервульфен в ярости берсерка мог перебить половину армии.

В голове Лео вспыхнул образ лица Лены. Его хохотушка-сестра, так он всегда думал о ней; девушка, которая улыбается, даже когда для этого нет причины. Лена жила, чтобы делать других счастливыми. Прятала свою боль, чтобы никого не тревожить. Лео прекрасно это понимал, несмотря на различие в их методах. Его собственная боль скрывалась за безразличием.

Сейчас у него ныло сердце. Вот почему они так долго планировали свое наступление. Люди умрут, и ни он, ни Блейд, ни Линч, ни Гаррет не захотят увидеть среди погибших знакомые лица. Если Лена и была где-то там, то именно рядом с мужем: одновременно самое опасное и безопасное место на данный момент.

«Она уцелеет. Уилл скорее умрет, чем позволит чему-либо с ней случиться». Но в голове Лео слова звучали не так уверенно. Война была жестокой, бесчеловечной и неумолимой. Люди умирали. И не имело большого значения, пришел их срок или нет.

— Блейд! — Тонкий голос прорвался сквозь смех и рев мужчин на стене.

Наверх, точно кошка, вскарабкалась бледная Ларк. Блейд мгновенно подобрался.

— Онория?

— Она рожает, — нервно ответила Ларк. — Герцогиня сказала, те надо прийти.

— Но ей еще не время, — выпалил Блейд, с перекошенным от паники лицом. Он повернулся к Лео. — Она ведь была в порядке? Када ты ее видел последний раз?

Лео судорожно попытался придумать, что сказать, и Блейд это понял.

— Онор не хотела тебя отвлекать, — признался Бэрронс.

— Черт побери.

Ларк внезапно вся сжалась.

— Они мя не пускали, но… кажись, там все не очень хорошо. Я слышала, как она кричала.

Если Блейд раньше был бледный, то теперь стал просто как полотно. Лео подхватил его, поддерживая.

— Спокойно.

— Я не могу уйти, — прошептал Блейд, оглядываясь по сторонам. — Мне надоть оборонять стену. Ежели нас захватят, то сожгут, и у нее не будет шанса спастись.

Лео вскинул подбородок, привлекая внимание Рипа. Зарево от огня подсвечивало жестокое лицо великана. Он хлопнул кого-то по спине, а затем вразвалочку подошел ближе. Вопреки небрежной походке, вокруг его глаз залегли тревожные морщины.

— Иди и позаботься о ней, — сказал Бэрронс. — Рип и я будем держать оборону. В ближайшее время ничего не произойдет. Еще нет. Мориоч играет в кошки-мышки.

С ощутимым облегчением Блейд схватил и сжал Лео руку.

— Спасибо.

Глава 15

Расхаживая у двери, Мина почувствовала, как по коже побежали мурашки.

«Похоже, я больше не одна».

Наверху лестницы появился Дьявол Уайтчепела, бледный как смерть и с глазами чернее, чем глубины ада. От прежнего насмешливого джентльмена не осталось ни следа, ему на смену пришел хищник, напряженный и жаждущий крови. Готовый отстаивать каждый дюйм того места, что считает своим.

Из спальни донесся приглушенный крик боли. Внимание Блейда переместилось, и на миг его лицо исказилось в гримасе. Он снова переменился — уже не голубокровный, не хищник, а просто мужчина, слушающий крики своей жены и совершенно не способный ей помочь.

— Ларк сказала, ребенок на подходе, — начал Блейд, отчего-то без малейшего намека на обычный говор.

Он подошел ближе, и Мина глубоко вздохнула.

— Все не слишком удачно. Ребенок в тазовом предлежании, и повитуха, похоже, считает, что Онория слишком изящная и вряд ли успешно справится сама. Так или иначе, если не достать дитя в ближайшее время…

Блейд впился в Мину черными глазами, а потом провел дрожащей ладонью по губам.

— Нет. Нет, не может быть.

Мина осторожно коснулась его руки. Он напрягся.

— Мы попробуем сделать ей кесарево. Миссис Парсонс уже проводила подобную операцию и…

— Вырезать ребенка из чрева? А как же сама Онория? Как…

— Мы залечим ее раны с помощью моей крови. Это существенно снизит риск образования шрамов и заражения. Я уже проверила, не воспрепятствует ли ее вакцинация заживляющим свойствам вируса жажды. Все нормально.

Блейд выглядел растерянным.

— А другого пути нет?

— Среди нас нет профессиональных акушеров, и сейчас их не найти. Придется рискнуть — или проиграть.

Блейд снова провел рукой по губам, смотря в никуда.

— И ты ждешь моего согласия?

— Согласия, — подтвердила Мина, — и помощи. Твоей жене сейчас очень страшно. Как ученый она слишком хорошо понимает риски такой беременности. Знаю, мужчины обычно не присутствуют на родах, но если ты побудешь рядом… подержишь Онор за руку, поговоришь с ней, успокоишь…

— Я это сделаю.

Слава богу. Мина не до конца понимала характер отношений между Онорией и ее супругом, но похоже, он очень любил жену — до такой степени, что превозмог инстинктивный мужской страх перед родами.

— Идем, — велел Блейд, — пока я сам не сорвался.

— Стой. — Мина схватила его за руку. — Как там сражение?

В ныне зеленых глазах Блейда мелькнуло что-то опасное.

— Не боись, принцесса, тя вряд ли спасут. Бэрронс с Рипом держат стены. Мориоч пока играется с нами в кошки-мышки.

Услышав его прежний говор, Мина задышала свободнее. Когда внутренний демон Блейда прорывался наружу, атмосфера становилась слишком напряженной. Опасной.

— Бэрронс, — повторила Мина, вспомнив далекие всполохи огня и звуки выстрелов. Он наверняка на передовой. На миг герцогине стало нехорошо.

— Да чтоб меня… — пробормотал Блейд. — Бэрронс?..

Легкий румянец окрасил ее щеки. Мина выпрямилась.

— Не понимаю, о чем ты. Идем. И вымой руки. От тебя несет кровью и дымом.

***

— Ну вот опять, — пробормотал Рип.

— Сколько еще атак выдержат стены? — спросил Лео. Мориоч пока не задействовал огнеметы — определенно боялся неконтролируемого пожара. Проверял, не сумеет ли сломить трущобы силами одних только металлогвардейцев.

Рип пожал плечами.

— Эти стены всегда были скорее символом. Их строили не затем, чтоб останавливать армии.

«Значит, судя по звукам, осталось недолго».

— Надо перенести сражения на улицы. Остановить врага, пока он не нанес критический удар.

— Да они ж размажут нас о нашу же стену, — указал Рип.

— Нет, если возьмем их в тиски.

Оба посмотрели друг на друга. Пламя отразилось в зеленых глазах гиганта, а лицо приняло задумчивое выражение.

— Мы двинем через Нижний город. Нападем сзади, да так, что нас до поры и не заметят.

— Лучше останься, возглавь людей с этой стороны. — Лео вздохнул. — Кто еще может повести вторую группу?

Рип уставился на него.

— Сам знаешь, кто.

Боже.

— Они за мной не пойдут. Это люди Блейда, а не мои.

— Нихто из парней воевать не обучен, — настаивал Рип. — Они знают улицы, как устраивать засады, как драться, как убивать… А ты смышленый малый в тактике. Смекаешь, как Мориоч думает, как работают металлогвардейцы… Тебе-то и надо, что выбрать пару ребят да передавать через них приказы. Дай им понять, что мы заодно.

Лео почувствовал какую-то странную уязвимость. Он же привык командовать, держать все в своих руках. Так почему вдруг сейчас засомневался?

«Три дня назад ты бы колебаться не стал».

Бэрронс зажмурился. Куда подевался прежний Лео, с его уверенностью, напором? Станет ли он снова тем человеком?

— Я это сделаю. — Лео дал своей сестре и Блейду слишком много обещаний — а на это ремесло его хотя бы натаскивали. С беззвучным смешком Бэрронс вознес молитву небу и мысленно поблагодарил Кейна, что научил искусству войны.

— Славно. Тебе понадобятся люди. Дровосек, Дэллоуэй, Хиггинс и Чарли станут твоими помощниками. — Рип поднял руку. — Не спорь. Моя затея, мне и решать. Я подберу тебе остальных ребят. — Медленная жесткая улыбка растянула губы здоровяка. — Пора окрасить металл кровью.