Шерлок Холмс и Дело о крысе

Глава тринадцатая Военный совет

Шерлок Холмс когда-то назвал клуб «Диоген» самым чудным в Лондоне. В этом заведении с удобством проводили время самые необщительные и «антиклубные» жители нашей столицы. Членам клуба строжайшим образом воспрещалось обращать друг на друга какое-либо внимание. Для внешнего мира то было отделанное дубовыми панелями пристанище для состоятельных городских отшельников, которые искали в его тихих стенах спасения от суеты. Это, по большому счёту, было правдой. Одним из завсегдатаев клуба был брат моего друга Майкрофт Холмс, который занимал столь видное положение в правительственных кругах, что, полагаю, в критических обстоятельствах суждения его значили даже больше, чем мнение премьер-министра. Майкрофт обладал феноменальным интеллектом, и, оглядываясь на прошедшие годы, я готов признать, что в конце девятнадцатого столетия Британская империя не достигла бы столь удивительных высот, лишись она его влияния и руководства. А значит, клуб «Диоген» был местом куда более важным и значительным, чем обычное пристанище коротающих досуг вне дома джентльменов. В некотором смысле он являлся придатком кабинета министров.

В это необычайное заведение мы и отправились, покинув Куртфилд-Гарденс. Осенний день уже угасал, на Лондон опускались сумерки. Зажглись газовые рожки, жители огромного города спешили по своим делам, даже и не подозревая о том, какая страшная тень нависла над их существованием.

Холмс проигнорировал два первых встретившихся нам кэба и остановил только третий.

— На самом деле я полагаю, что наши противники понятия не имеют, где мы находимся, — пробормотал он, залезая в экипаж, — но лучше уж перестраховаться. Это мой давний принцип, Уотсон: никогда не следует недооценивать соперника. При таком отношении к делу вас если и ждут сюрпризы, то исключительно приятные.

Эти слова он произнёс своим привычным, внушительным и твёрдым тоном, и всё же у меня не было твёрдой уверенности, что друг мой полностью оправился. Его недомолвки, его колебания сильно меня тревожили.

Тем не менее во время поездки в кэбе он вёл себя вполне спокойно и вновь заговорил о странной истории, в которую нас всех затянуло:

— Во время своего плена я собрал довольно много отрывочных сведений, Уотсон, — какие-то напрямую, какие-то косвенно. Так, например, я выяснил, как Стэмфорда залучили в прислужники баронессы. Он, увы, пил и пристрастился к азартным играм. Врачебная деятельность не оправдала его надежд, от расстройства он приналёг на спиртное и играл в карты на большие деньги, в результате запутался в долгах. Выручил его Карсуэл. Он предложил Стэмфорду финансовую помощь — в обмен на всевозможные услуги.

— Какого рода?

— Не будем вдаваться в неприятные подробности. Скажу лишь, что Стэмфорд добровольно сдавал кровь, которую использовали для опытов на крысах.

— Следы на руках! — воскликнул я, вспомнив красные отметины у Стэмфорда на предплечьях.

— Вот именно. Он исполнял и другие поручения баронессы, что свидетельствует о глубине его падения. Воистину, был «гордый ум сражён».

Я мрачно кивнул, глубокое уныние заползало мне в душу. Стэмфорд был человеком далеко не выдающимся, но славным и порядочным, а ведь именно это, в конечном счёте, и требуется от каждого из нас.

Примерно через полчаса мы свернули на Пэлл-Мэлл и подкатили к неприметному парадному входу в клуб «Диоген». Привратник знал Шерлока Холмса в лицо, и нас тут же пропустили внутрь. Мой друг сообщил о нашем приходе служителю за стойкой и попросил провести нас к его брату.

— У мистера Холмса в данный момент другой посетитель, — известил служитель свистящим шёпотом. — Я должен уточнить, готов ли он вас принять.

После чего он беззвучно удалился в подобные склепу недра клуба. Вернулся он менее чем через минуту, бегло улыбнулся нам и, кивнув, велел следовать за собой. Мы миновали просторную залу, где сидели, укрывшись за вечерними газетами, несколько членов клуба; другие покойно дремали. Потом нас провели по тускло освещённой лестнице в комнату для посетителей.

Оповестив о нашем приходе, служитель незаметно удалился. Шагнув в комнату, я ахнул от удивления; посетителем был ни кто иной, как инспектор Джайлс Лестрейд из Скотленд-Ярда. Едва он увидел моего друга, как на лице его отразилось оживление.

— А, мистер Холмс, легки на помине! А я уж решил, что вы исчезли с лица земли. Мои люди весь город прочесали, разыскивая вас — и вас тоже, доктор Уотсон.

Холмс театральным жестом вскинул руки.

— Вот я, к вашим услугам. Вернулся из небытия.

Майкрофт шагнул вперёд и стиснул руку брата.

— Надеюсь, всё у тебя хорошо, Шерлок.

— Всё хорошо.

— Я рад, поскольку по тебе сразу видно, что ты в последнее время порядком намучился, да ещё вдобавок и поменял портного. — Майкрофт тепло улыбнулся, но взгляд остался серьёзным и озабоченным. — А вы, Уотсон, — добавил он, поворачиваясь всем своим крупным телом, — тоже, похоже, только что из боя.

— Цел и невредим, — ответил я как можно беспечнее.

— Вот и хорошо. Вы пришли в самый подходящий момент.

— В самый подходящий, — подтвердил Лестрейд странным, самодовольным тоном.

— Так вы получили письмо с требованием заплатить? — спокойно осведомился Холмс.

Эти слова вызвали неодинаковую реакцию у наших собеседников. У Лестрейда от изумления отвалилась челюсть, а глаза распахнулись; Майкрофт саркастически улыбнулся и взял понюшку табаку.

— Мало что может укрыться от моего брата, инспектор, — пояснил Майкрофт, жестом приглашая нас сесть.

Обшитая дубовыми панелями комната была меблирована большим прямоугольным столом, вокруг которого стояли шесть стульев. Мы с Холмсом пристроили на вешалку свои пальто и сели рядом с Майкрофтом и Лестрейдом к столу.

— Так вам уже всё известно о поступивших требованиях? — осведомился Лестрейд; в голосе его звучало удивление.

Холмс покачал головой.

— Далеко не всё. Подозреваю, что каждый из присутствующих располагает фрагментами этой страшной головоломки, которые неизвестны остальным. Самое время обменяться сведениями.

— Отличная мысль! — воскликнул Майкрофт, вставая. — Я попрошу принести бутерброды и напитки, после чего мы сведём воедино то, что нам известно, и попробуем продвинуться к решению.

И вот десять минут спустя мы расселись вокруг стола, на который водрузили серебряное блюдо с бутербродами, поставив перед каждым из нас по бокалу кларета. Начался военный совет. Первым выступил Холмс. Он точно и подробно рассказал о наших приключениях, в том числе о роли Стэмфорда в загадочном происшествии, о нашем посещении «Моста мечтаний», о том, как попал в плен к баронессе. Лицо Лестрейда становилось всё бледнее от ужаса и отчаяния, Майкрофт же сидел неподвижно, будто вырезанная из дерева фигура индейца, какими украшают обыкновенно вход в табачную лавку, и лицо его оставалось непроницаемым. Шерлок время от времени прерывался и просил меня что-то добавить — там, где в его воспоминаниях имелись лакуны. Когда я дошёл до рассказа о встрече с гигантской крысой, в комнате повисло странное молчание. Когда же мы закончили рассказ, повисла долгая пауза. Наконец её прервал Майкрофт:

— Всё это похоже на причудливый вымысел, но я знаю наверное, что это правда, поскольку все детали вписываются в ту картину, которая сложилась в моём мозгу; более того, освещают её с самой неожиданной стороны.

— Может, дорогой мой брат, ты всё-таки направишь свет и в нашу сторону?

Майкрофт отхлебнул вина.

— Разумеется. Что касается первого трупа, который выловили в Темзе, то вам уже известно — милейший Уотсон был совершенно прав, — что этот человек умер от бубонной чумы. А второй труп дежурный констебль обнаружил сегодня рано утром в одном из переулков Лаймхауса.

Он взглядом предложил инспектору продолжить.

— Разложение в этом случае оказалось не столь значительным, — проговорил Лестрейд, — однако труп сильно изуродован. Скорее всего, человек этот был моряком.

— Почему?

— Матросские татуировки, да и одежда соответствующая.

— Его убили?

Лестрейд кивнул.

— В точности так же, как и первого: располосовали горло от уха до уха. Судя по всему, убийство произошло в другом месте, а потом труп подбросили в Лаймхаус. Главное отличие заключается в том, что на трупе обнаружили письмо. Адресовано оно премьер-министру.

При этих словах на лице Холмса не отразилось и тени удивления. Он лишь откинулся на спинку стула и стряхнул с сюртука воображаемую крошку.

— И что там говорилось?

— Уверен, что ты можешь догадаться, Шерлок.

Мой друг нахмурился.

— Я никогда не гадаю. И ты это прекрасно знаешь. Кроме того, приблизительное содержание ничем нам не поможет, скорее наоборот. Мне нужно знать точно, слово в слово.

Майкрофт осушил свой бокал, вздохнул с напускной обречённостью, пошарил в кармане сюртука и, вытащив мятый листок бумаги, передал его брату.

— Это копия. Оригинал уничтожили: он мог нести на себе бациллы.

Холмс пробежал письмо глазами и передал мне. Вот что там говорилось:

— Пять миллионов фунтов! — воскликнул я, роняя записку на стол. — Но это же немыслимо! Только не говорите, что собираетесь платить! — Последняя реплика была адресована Майкрофту.

— Совершенно немыслимо, — ответил он, не повышая голоса. — И, разумеется, платить нет никакого смысла: если мы заплатим, кто даст гарантию, что они не выступят с новыми требованиями и не приведут свою угрозу в исполнение? — Он тяжело вздохнул и продолжал: — Но при всём том, доктор Уотсон, не заплатить мы тоже не можем. Нельзя подвергать граждан нашей страны такой опасности.

— Их необходимо остановить. Эту баронессу и её гнусных сообщников нужно остановить! — воскликнул я, и мой отчаянный вопль эхом отразился от стен.

Майкрофт медленно кивнул.

— Мы ведь сделаем всё, что в наших силах, да, Шерлок?

Друг мой, похоже, погрузился в собственные мысли: только звук собственного имени вывел его из оцепенения.

— Скажи, что тебе известно про баронессу, — проговорил он, обращаясь к брату.

Майкрофт пожал плечами.

— Немногим более, чем тебе. Наши тайные агенты знают про неё одно: иностранка с сомнительной репутацией. Родилась в Венгрии, в аристократической семье. Ребёнком была необычайно умна, в учёбе блистала. В возрасте двадцати с небольшим лет упала с лошади и стала калекой — это положило конец её весьма многообещающей сценической карьере. Тогда она обратилась к изучению медицины, в особенности генетики. Вышла замуж за плантатора с Суматры, прожила там несколько лет, а потом он скончался при загадочных обстоятельствах. Она и без того была богата, а тут ещё унаследовала деньги и поместья мужа. Их она после его смерти продала и три года назад переехала в Англию, прихватив с собой огромное состояние. С тех пор весьма успешно играет на бирже, арендовала несколько больших сельских особняков, однако ни в одном надолго не задерживается. Имеет пристрастие к экзотическим животным, а кроме того, пригрела некоторых выдающихся представителей нашего криминального сообщества, однако сама, насколько нам известно, не замечена ни в чём противозаконном.

— Пока, — вставил Лестрейд. — Вот когда я до неё доберусь…

— Вы, Лестрейд, как всегда, смотрите в самый корень. Да, если арестовать баронессу, всем нашим тревогам придёт конец, ибо я убеждён: в её отсутствие вся эта шайка превратится в обезглавленную курицу, которая бегает кругами без всякого смысла. Однако у нас нет ни малейшего понятия, где сейчас находится эта добропорядочная дама. Она успела оборвать все концы. Обыщите причал Христофора, «Мост мечтаний», Кресент-лодж — вы не найдёте ни следа, ни отголоска, ни легчайшего запаха баронессы — да и её подручных тоже.

Лестрейд устало кивнул.

— Да, знаю. Кстати, «Мост мечтаний» сегодня утром сгорел дотла.

— И что нам тогда остаётся?

— Пока лишь блуждать в потёмках, доктор, — грустно констатировал Лестрейд.

— Отчаиваться рано, — возразил Холмс. — У нас есть несколько дней, чтобы добраться до нового логова этого чудища, и ещё мы располагаем кое-какими сведениями, которые, возможно, помогут нам достигнуть цели.

— Какими сведениями? — спросил сыщик.

— Этого я пока не могу вам сообщить. Мне нужно всё обдумать. Типичная проблема на три трубки.

Майкрофт негромко кашлянул.

— Должен добавить, что задача наша не сводится к поискам баронессы. Необходимо также обнаружить гнездо этих гигантских крыс и уничтожить их. Пока они существуют, мы не можем чувствовать себя в безопасности.

— Мне нужно подумать, но сначала как следует выспаться, — произнёс Холмс усталым голосом. — Вот только не знаю, где нам с Уотсоном найти пристанище на ночь. Возвращаться сейчас на Бейкер-стрит — полное безумие.

— Я договорюсь, чтобы вам приготовили здесь комнаты для гостей. Это совсем несложно, а кроме того, остановившись здесь, вы сможете сообщать мне все новости без промедления. И хочу подчеркнуть одну вещь, Шерлок. Это не какое-нибудь твоё частное расследование, речь идёт о деле государственной важности. Клиент твой в данном случае — британское правительство, и нас нужно постоянно держать в курсе всех событий. И пожалуйста, откажись на время от своей привычки ставить остальных в известность только тогда, когда тебе вздумается. Ты меня понял?

К концу этой речи Майкрофт разве что не грозил брату пальцем.

В ответ на лице Холмса мелькнула улыбка.

— Уверяю тебя, что бы тебе ни понадобилось и в какой бы форме ты об этом ни попросил, всё получишь немедленно, если то будет в человеческих возможностях.

— Я готов заявить то же самое от лица Скотленд-Ярда, — добавил Лестрейд. — Мои сотрудники к вашим услугам в любой час дня и ночи.

— Благодарю вас, джентльмены. Я ценю ваши предложения и, разумеется, буду иметь их в виду. Однако мне представляется, что одержать победу в этом деле — если только мы сможем её одержать — нам позволят разум и хитроумие, а не сила. А сейчас, Майкрофт, будь любезен, проводи нас на ночлег, ибо я твёрдо убеждён, что крепкий сон всегда благотворно влияет на остроту интеллекта.