Шерлок Холмс идёт по кровавым следам

Глава двадцать четвёртая ЕЩЁ ОДНА ЖЕРТВА ВЕРЕСКОВОЙ ПУСТОШИ

Мы выскочили из замка вовремя, чтобы увидеть, как граф с развевающимся за спиной плащом убегает по тёмной аллее. Мы помчались за ним, но, добежав до ворот, он исчез из виду.

— Где он? — задыхаясь, спросил я, тщетно вглядываясь в темноту.

— Смотрите! — воскликнул Холмс, указывая на чёткие следы Дракулы на снегу.

Свернув с дороги, они пересекали белую холмистую пустошь в направлении Чёрного Столба.

— Пошли, Уотсон. Нельзя упустить его, — настойчиво повторил Холмс.

И мы вновь отправились в погоню за нашим нечестивым противником.

Я последовал за другом, и вскоре мы уже шли по колено во влажном снегу. Мы продвигались медленно и с большим трудом, поскольку от снега намокла наша одежда и обувь и холод сковал ноги. Постепенно мы вышли на более возвышенное место, где снег лежал наносами, и оставались участки почти без снега, что помогало нашему продвижению вперёд. Теперь небо посветлело, и я с некоторым удивлением догадался, что наше приключение длилось почти всю ночь и скоро над пустошью рассветёт.

Мы добрались до места, не занесённого снегом, — засыпанный камнями овражек, по краям которого образовались две вздымающиеся стены снега. Здесь следы Дракулы терялись. Холмс вскочил на валун, вглядываясь в туманную пустошь.

— В какую сторону? В какую сторону? — нетерпеливо спрашивал он себя самого, вытягивая голову и всматриваясь в сумрак. — А, вот он! — воскликнул Холмс через некоторое время, указывая на запад. Я успел мельком увидеть тёмный силуэт, исчезающий за горизонтом. — Он направляется к Виксен-хайтс, по ту сторону трясины. Окажись он там, и он для нас потерян.

Когда мы поднялись на следующий пригорок, снег снова стал глубоким. Опустив головы, мы устремились вперёд. Следы Дракулы появились вновь, и по ним стало легче идти. К тому же небо постепенно светлело. Небо медленно окрашивалось розовыми оттенками утра, заливая пустошь розоватым светом.

Потом мы увидели под собой далеко впереди Дракулу, который казался тёмным пятном на пустоши. Похоже, он сильно сбавил темп, словно вместе с темнотой убывала и его сила.

Совершив невероятный рывок и намного опередив меня, Холмс помчался вниз в сторону Дракулы. Я никогда прежде не видел, чтобы он так бегал. Казалось, его длинные ноги едва касаются земли, и через несколько минут он настиг свою добычу. Сердце у меня замерло, когда я увидел, что Холмс прыгнул на вампира. Последовала короткая борьба, и оба они упали на землю, не разжимая хватку. Подбежав ближе, я увидел, что Дракула высвободился и начал карабкаться на скалистый уступ. Холмс прыгнул вслед за ним. Они стояли друг против друга, вырисовываясь тёмными силуэтами на бледном небе. Холмс нагнул голову и, нацелившись на графа, боднул его в грудь. Дракула вскрикнул от неожиданности и попятился к краю скалы. Казалось, он на несколько мгновений завис там, а потом свалился с гребня и пропал из поля моего зрения.

Когда я, бросившись вперёд, обежал вокруг скалы, моим глазам предстала сцена, которую я никогда не забуду. Дракула, пролетев футов пятьдесят, упал в страшную Гримпенскую трясину. Зловонная тина уже засасывала его в роковую глубину, и попытки выбраться приводили лишь к тому, что он увязал ещё глубже. Вскоре он уже был по пояс в трясине и, дико размахивая руками, в страхе выкрикивал непонятные слова на своём родном языке. У него за спиной распростёрся наподобие крыльев чёрный плащ, и он напоминал какое-то гигантское насекомое, которое в панике изворачивается, чтобы вырваться из вязкой трясины.

Ко мне подошёл Холмс, и мы осторожно приблизились к месту происшествия. При нашем появлении Дракула повернулся к нам с выражением отчаяния на лице.

— Помогите. Умоляю, помогите, — упрашивал он.

Несмотря на всё то, что я знал об этом демоническом существе, я не мог не почувствовать к нему жалость, видя страдание в его глазах, когда с ужасной неотвратимостью трясина затягивала его всё глубже.

Холмс наблюдал за происходящим в молчанье.

Небо продолжало светлеть, и на горизонте показалась кромка восходящего солнца, посылая на пустошь первые лучи.

— Нет! — вопил граф, продолжая яростно биться в зелёной тине.

Чтобы защититься от солнечного света, он прикрывал глаза кровоточащей культёй. Казалось, Природа мстит этому существу, которое столь долго нарушало её законы. Затопляя пустошь золотистым светом, над Чёрным Столбом встало солнце, как новенький соверен. Когда разрушительные лучи коснулись его извивающегося тела, вампир пронзительно закричал от боли.

А затем на наших глазах этот выходец из могилы начал разлагаться. Вся эта сцена напоминала видения одурманенного наркотиками человека. Омерзительный процесс начался с того, что плоть на лице потемнела, высохла и отвалилась от костей. Это сопровождалось обильным выделением из глазниц желтоватой жидкости, а вскоре глаза выпали из глазниц. Рот тоже изрыгал эту отвратительную желчь, и вскоре в лице невозможно стало узнать что-либо человеческое.

Торс, видимый над поверхностью трясины, съёжился и рассыпался в прах. Разлагающийся остов вампира полностью распался, и от него осталась лишь тошнотворная тёмно-зелёная жидкая масса, которую медленно поглотила Гримпенская трясина.

Несколько мгновений мы стояли, вглядываясь в спокойную поверхность болота и лишившись дара речи от увиденного, — это обманутые столетия взимали свою пошлину с древнего тела графа Дракулы.

Холмс первым прервал молчание.

— Миру больше не будет досаждать это самое злобное из всех существ, — спокойно произнёс он.

Солнечные лучи раннего утра придали его усталым чертам бронзовый оттенок.

Вдруг с той стороны пустоши послышался протяжный и низкий горестный вой. Этот завораживающий вопль заставил нас повернуться в направлении Чёрного Столба. Мы увидели, как силуэтом на фоне солнца вырисовывается огромная фигура лающей собаки.

Вид этой собаки пробрал меня до костей.

— Господи! — воскликнул я.

Холмс бросил на меня проницательный взгляд.

— Оплакивает смерть родственной души.

Я вновь повернулся к Чёрному Столбу, но тёмный силуэт пропал.