Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ)

25

Приближались сроки очередного турнира и мысли студентов занимал вопрос, кто исчезнет в подземелье на этот раз. Все думали об этом, но никто не осмеливался произносить предположения вслух.

Дафну, Дею и Виреса всё-таки увели вниз. В тот день все долго молчали и старались уединиться. Жюли, немного повеселевшая в первые недели моего пребывания в Академии, снова ходила пугливая, с синяками под глазами, шарахалась от каждой тени или резкого звука. Я несколько раз заводила с ней разговор, но маленькая ведьма отказывалась рассказывать, что с ней происходит.

Кто бы подумал, что и с Лилем мне будет трудно поговорить наедине. Илма не отходила от него, а фейри задумчиво смотрел в мою сторону и будто не видел.

Уже все знали, что сам декан на руках принёс меня в корпус. Постепенно история обросла домыслами, в которых я была голая, а секретарша Элизи надавала пощёчин Эссару, потому что он меня поцеловал. Слыша подобные россказни, Лиль всегда вскакивал и уходил, а Илма послушно семенила за ним.

Настоящие подробности происшествия я не доверила даже Зоуи, хотя та очень хотела узнать всё до мелочей, изнывая от любопытства. Мной же овладела непонятная тоска. Я постоянно мучилась, представляла, как Эссар с презрением говорит обо мне Элизи, а потом они вместе смеются над незадачливой студенткой.

Наказывать Илму мне совершенно расхотелось, но в тот же день, отыскав одежду под собственной кроватью, я зажала дочку банкира в углу.

Пригрозила:

— Тронешь меня — привяжу заклятие Глунадр, как к чучелу. Будет тебя богиня по кусочкам щипать.

Похлопав длинными ресницами, Илма пискнула:

— С меткой не сможешь.

— Видела, что случилось на практикуме? — Я оскалилась, изображая улыбку.

— Да, — нетвёрдо ответила она.

Дар Илмы был намного слабее моего. Я хорошо различала неяркое пламя в её груди: достаточно, чтобы вытягивать нити хаоса и считаться отверженной, но не пригодный для серьёзного колдовства. Я подумала, что Илма не смогла бы создать или призвать существо, напавшее на меня в душевой.

Подружка Лиля смотрела на меня круглыми от ужаса глазами — поверила, что натравлю на неё богиню.

— Метка мне не помешает, — со значением подтвердила я. — Просто не делай гадостей. Понятно?

Илма кивнула, взгляд метался. Белобрысая прикидывала, сможет ли убежать или искала поддержки от девочек, но на нас никто не обращал внимания. Мне опять стало её жаль. Да что ж такое!

— Давай по-хорошему, — предложила я. — Лиль мой друг. Останется другом несмотря на ваши клятвы и договоры. Меня они не касаются, но если я увижу, что фейри из-за тебя плохо, то я постараюсь сделать всё, чтобы ему помочь. Разберитесь между собой сами, а меня не надо задевать.

В лице Илмы что-то дрогнуло, но, сообразив, что я не собираюсь убивать её немедленно, она приосанилась.

— Хорошо, что ты сама догадалась: наши дела с Лилем тебя не касаются. Я подумаю, позволить ли фейри дружить с тобой.

— Вряд ли Лиль станет спрашивать, с кем ему дружить, — сдерживая вспыхнувшее раздражение, ответила я.

Она смерила меня горделивым взглядом:

— Фейри принадлежит мне! Лиль сделает так, как я скажу.

Смешно и грустно, а я, похоже, теряю хватку Дикого шипа. Захотела договориться с врагом, показала слабость.

Я покачала головой. В конце концов я делаю это не только ради себя, поэтому попросила Илму:

— Не издевайся над Лилем. Однажды ты поймала его на неосторожном слове и привязала к себе: магией или сыграв на верности клятве. Не делай хуже. Лиль достоин лучшего, насколько это возможно для отверженных.

Илма пробурчала что-то неразборчивое, набралась решимости и оттолкнула меня. Я её не задерживала. Нам больше не о чем было говорить.

Несколько дней она нарочито откровенно обхаживала Лиля, удерживала возле себя, чем навлекла новую беду. Острый и осуждающий взгляд наставника Свана быстро выхватил из группы студентов эту парочку.

Обычно влюблённые старались скрываться, чтобы не давать повода для гневных нотаций, а уж по части наказаний Сван отличался жестокостью. Мальчишки по несколько суток отсиживали в холодной комнате под лестницей на нижний ярус. Дальше проход вёл в каменный лабиринт из коридоров и тупиков. По этой дороге уводили магов со зрелым даром. Сван называл тесную каморку «комнатой стыда».

Наставник мальчишек вёл практикум по добыче хаотита. Магического огня в Сване предостаточно, и колдун мастерски извлекал нити хаоса в энергетические кристаллы. Мы повторяли упражнение.

Илма тёрлась возле Лиля, улыбалась и норовила коснуться будто нечаянно. Тогда и прогремел гневный голос Свана:

— Илма Данар! У вас хватает наглости вести себя неподобающе в присутствии мужчин!

Он не стал церемониться и вытащил дочку банкира за руку в центр кабинета. Илма немедленно покраснела и прикусила губу.

Слишком светлые глаза наставника покраснели, ноздри раздувались, словно он был драконом, готовым спалить провинившихся. Побледневшая Жюли, стоявшая рядом, вцепилась в мою руку и скрылась за спиной, изредка выглядывая. Парни втянули головы в плечи, будто и им должно было достаться.

— Вертлявая курица! — бушевал Сван. — Вам следует вспомнить о стыде.

— Началось, — простонала Зоуи. — Лекция о стыде. Номер тысяча три.

— Я… — хныкнула Илма.

— Молчать! Вы привлекаете к себе много внимания. Проделки в душевой. Бесстыдное поведение на занятиях. Вы сами призываете беду на свою голову. Придётся напомнить вам о том, что значит стыд.

Я переглянулась с подругами. Откуда Сван знает про душевую? Сплетен ходило много, но я не припомню, чтобы упоминала Илму.

Пальцы Жюли задрожали в моей ладони. Глупышка до ужаса боялась Свана.

— Он не на тебя кричит. Что ты?! — шепнула я.

— Я всё время слышу, как он кричит на меня, — выдохнула Жюли мне в плечо. — Так стыдно и больно.

Сван яростно расхаживал вокруг Илмы. Она низко опустила голову и сцепила руки перед собой. Каждый раз, когда наставник проводил воспитательные беседы, меня начинало мутить от омерзения. Лиль стоял с потемневшим лицом, даже черты как-то заострились, сделались более резкими, явственней показав, что он не относится к человеческой расе.

— Урса слишком беспечно относится к своим обязанностям, — заключил Сван. — Совсем вас, куриц, распустила. После занятия я займусь наказанием.

— Накажите меня, господин Сван, — Лиль выступил вперёд. — Во всём моя вина.

Хмыкнув, наставник оглядел фейри, потом снова Илму.

— Раз вы так желаете, Роуз. Двое суток в «комнате стыда» остудят кровь.

— Как вам будет угодно. Разрешите после занятия переговорить с госпожой Данар?

Во взгляде Свана появилась заинтересованность. Он остыл и благосклонно кивнул:

— Разрешаю. — Он повернулся к Илме. — А за вами я наблюдаю. Моё терпение не безгранично.

Урок продолжился, но у всех остался неприятный осадок на душе, и магия плохо шла в руки. Я так хотела поддержать Лиля. Два дня в холодной камере без еды и нормального сна казались мне вечностью. Фейри остался невозмутим и сосредоточен на практикуме.

Я так и не успела ничего сказать Лилю.

Сван завершил урок, а фейри отвёл Илму в сторону и что-то тихо говорил, склонившись к самому лицу. Он смотрел только на неё, с нежностью держал за руки. Я видела, как Илма то краснеет, то хмурится, то жалобно смотрит на свою игрушку.

Затем Сван повёл Лиля вниз. Фейри чуть улыбнулся мне на прощание, обещая, что очень скоро вернётся.