- Странный он какой-то, этот азиат, - рассказывал нам офицер. - Пограничники посадили его в камеру, так он начал буянить: вот, говорит, выйду сейчас наружу сквозь стену и остановлю солнце - что делать будете? Грозил всякими болезнями, мол, порчу нашлет. Так откуда вы его знаете?


Вопрос был обращен ко мне. Я сказал, что сам впервые в жизни видел этого человека у себя в спортзале. Как он ко мне попал - сам не понял. Мало ли, сколько сумасшедших вокруг бродит!


Гэбэшники, в самом деле, позвонили в душанбинский дурдом и неожиданно получили полное подтверждение моей версии: их восточный пленник действительно числился на учете в психдиспансере Кишлака наркомов - как называли таджикскую столицу в первые годы советской власти. Как он туда попал - сказать не могу. То ли от армии крутился, то-ли от зоны отмазывался... Во всяком случае, сажать его в Таллине не стали, а отправили с сопровождающим в родной дурдом. Таким образом, он достаточно легко отделался, но к Раму попасть при этом ему так и не удалось.

ХV. He has overcome

XV. 1. Московские гости. Зато в Каазиксааре удалось прорваться еще одному "черному" Саше, которого Рам, для различения, также называл "московским" Сашей. Этот Саша приехал в компании со столичным мистиком и переводчиком Виталием Михейкиным. Сам Михейкин был благодушным, симпатичным скромным бородачем, очень дружелюбным. Он пытался выяснить у Рама технические детали тантрических психопрактик, и все очень удивлялся "пустому" подходу в интерпретации пустоты. "Московский" Саша, напротив, по мнению Рама был сверхконцентративным типом, чья суггестия по качеству приближалась к магической. Дед был уверен, что Михейкин находится под сильнейшим воздействием своего компаньона:


- Я никогда не встречал человека, настолько концентративного, - не уставал удивляться Рам, - он намного концентративнее Блэк Саши, потому что не употребляет ослабляющих психику наркотиков. Я попытался немного освободить Виталия от этого влияния, но знаю, что это ненадолго...


Через Михейкина Раму передавал свою книгу профессор математики Василий Налимов - один из гуру московской психосцены, близкой к научным кругам. В прилагаемом письме академик сравнивал себя и Рама с мужчинами, делившими одну и ту же женщину (имея в виду божественнную Софию). Рам отправил в ответ "томик" (в действительности - пачку из восьмисот страниц) Теории-Гипотезы-Нуля на английском языке.


- Меня многие спрашивают, почему я пишу так сложно, когда можно писать просто? - спрашивал риторически Рам. - В самом деле, почему? Мой ответ таков: а зачем писать просто, если можно сложно?

XV. 2. Нуль-философия. Рам прежде всего считал себя философом. И уже потом - мистиком, магом, йогом, гуру и т. д. Специфику своего эмансипативного учения он видел в разрешении фундаментальной проблемы сознания философскими средствами - т. е. через интеллектуальное созерцание, переходящее, в дальнейшем, в сверхинтеллектуальную или пустую интуицию.


Одной из характеристик истинного философа Рам считал способность к тому, что он называл "философским мышлением". Я бы, для наглядности, сравнил "философское мышление" философов с профессиональным "пространственным мышлением" архитекторов. Как известно, именно способность мыслить пространственно, т. е. держать в голове трехмерные модели, является необходимым условием всякого архитекрурного таланта. Философское мышление есть тоже "пространственное мышление", где роль пространства играет, однако, не трехмерная сетка окружающей действительности, но совокупное психическое пространство антаръямина (внутреннего наблюдателя), включающее модусы бодрствования, сна и глубокого сна.


В своей философской карте сознания Рам маркировал не только фундаментальные смысловые фигуры дискурсивного мышления бодрствования, но также алогичные формы опыта состояния сна и глубокого сна. Три измерения кубической модели ТГН символически соответствовали трем состояниям познающего сознания, а четвертое измерение "времени" - турие как "четвертому состоянию" адвайты. Процесс самоосознания имеет природу волны, которая распространяется из внутренней пустоты четвертого состояния, через состояния глубокого сна и сна со сновидениями, в состояние бодрствования, а затем уходит тем же путем назад, завершая интуитивно-познавательный оборот четырех состояний, который в целом, в строгих терминах ТГН, выглядит следующим образом:


Из Нуля происходит нулевость, порождающая первичный импульс интуиции. Здесь, на уровне эфирной частоты 10 в -36 степени см, формируется дух четвертого состояния, который затем диалектически превращается в Единое, порождающее единичность, откуда происходит скачек к душе глубокого сна, формирующейся на уровне эфирной частоты 10 в -27 степени см из четырех первичных импульсов. Через душу энергия скачка движется дальше, к Разуму, порождающему рассудок, преобразующегося на частоте эфирной вибрации 10 в -18 степени см в авто (самость) состояния сна, компонуемое из 16 первичных импульсов и метафизически связанное с Формой, порождающей, в свою очередь, модель, имплицирующую на уровне эфирной вибрации 10 в -9 степени см в познающее "Я "состояния бодрствования на базе 64 первичных импульсов.


Таким образом, ТГН описывает реалии не только в дискурсе логических посылок бодрствующего ума, но также на уровне сновидных моделей и интуиций глубокого сна, включая предельный Нуль-Один переход. В рамовских текстах все технические термины ТГН строго соответствуют своим значениям на гексаэдрической знаковой модели, разработанной в качестве исходного шарнира смыслов. Отсюда, подлинное чтение рамовских вещей сопряжено с философским "трехмерным моделированием", переформатирующим саму мыслительную способность читателя, - при наличии у того склонности к философскому мышлению.


Для понимания рамовских моделей, в частности, очень важно усвоить разницу между такими ключевыми терминами ТГН, как диалектика, метафизика и интуиция, которым Рам придавал значение трех модусов мышления. Спецификой диалектического мышления он считал операцию отрицания (негации), когда наличие А отрицает наличие В. Метафизику он считал построенной на дифференции, когда А отличается от В, но сосуществует с ним в системе. Яркий пример сугубо диалектического мышления - крайняя паранойя, представляющая собой как бы затмение бодрствующего рассудка тенью души глубокого сна. Последовательная метафизичность мышления, напротив, уводит в сугубо шизофренический дискурс самоизолированного логического субъекта, утратившего способность к интуитивному скачку в ментальное зазеркалье. Интуиция в данной системе отношений выступает в промежуточной функции между отрицанием и дифференцией, между диалектическим и метафизическим способами познания. Философскую интуицию, продленную во времени, Рам называл "пустым мышлением" или медитацией, приводящей приблизительно в течение получаса к состоянию самадхи как цели истинной философии недвойственности.


Я спросил Рама, каким образом он знает точное значение эфирной волны на разных участках цепи в формуле эманирования персонального сознания из пустоты? Он сказал, что такие вещи можно знать только интуитивно, т. е. телепатически. Зная Рама, нельзя было сомневаться в том, что он действительно совершенно точно (в пределах научной точности вообще) дал параметры психоэфирной вибрации на различных этапах сансарной манифестации человеческого сознания. Точно так же интуитивно (телепатически) разрешались все большие философские проблемы. Но самое интересное, рамовский подход давал возможность структурно увидеть, с какого познавательного плана вещает автор той или иной теории, как он строит свою доказательную сеть в контексте суггестий четырех состояний, или, иначе говоря, истину какого состояния он доказывает.

XV. 3. Знаменитые мастера и анонимные риши. Рам полагал, что самый абстрактный западный философ - это Платон. Его диалектика оказывалась синонимом состояния единства глубокого сна, иначе именуемого идеей. Идея всякой вещи - это отражение интегрального единого поля в единичности конкретной манифестации. Следуя доказательствам платоновой диалектики, мы реализуем философскую интуицию, связывающую познающий ум (логос) с единым бытием: hen to pan (гр. все едино). В метафизике Аристотеля - все наоборот: здесь ум связывается с формой, порождая дифференцированные "вещи в себе".


Некогда, читая Авиценну, я натолкнулся на описание великим персом его опыта постижения основ метафизического метода. Авиценна рассказывает, что сорок раз читал "Метафизику" и ничего не понял, и лишь после встречи с мастером, объяснившим ему ключи к изложенным фигурам, свел концы с концами. В результате, как он пишет, ему не пришлось специально обучаться каким-либо другом наукам, таким, к примеру, как медицина или астрономия: "Тому, кто овладел метафизикой, - полагает Авиценна, - нет необходимости учиться другим наукам", ибо в метафизике, как науке о первобытии, потенциально заложены все знания о мире.


Я приступил к чтению "Метафизики" уже будучи вооружен психо-детектором ТГН, и начала метафизического моделирования понял, по существу, с первого раза. В известном смысле, Аристотель нащупывал в своих "метафизических" текстах начала структурной лингвистики, стихийно (по принципу народной этимологии) связывая философские и грамматические категории. Философы и грамматики разделились позже на реалистов и номиналистов, спор которых не завершен и сегодня.


Рам говорил о единстве происхождения философемы и лингвемы из психемы глубокого сна. Себя лично он относил к последователям традиции адвайты-веданты, при этом защищал тезис о равнопустотности брахманической мокши и буддийской нирваны. Той же степенью пустотности обладало китайское дао. Рам был уверен, что именно китайская магия, в силу своей рафинированной пустотности, возобладает над западной каббалистикой и подчинит себе духовный ресурс человечества.


Из новых западных философов он выделял как наиболее абстрактных Гегеля с его духом (как отражения платоновской идеи глубокого сна в сновидном уме - нусе) и Ясперса, где экзистенция выражала эту идею на уровне бодрого эго. В символической мандале учений эта линия философского гнозиса была привязана к анахата-чакре как полюсу бодрственного познавания. Линия Платон-Аристотель увязывалась с аджня-чакрой как центром чистой идеи глубокого сна. Вишуддха-чакра, связанная с познанием во сне, корреспондировала с дискурсом Упанишад по линии Шанкара-ачарья-Махадеван-Раматамананда. Тысячелепестная сахасрара-чакра связывалась с линией Будда-Лаоцзы, представляя запредельность праджняпарамиты четвертого состояния.

Рам считал, что наиболее продвинутые гуру в истории человечества никогда не были известны широким кругам, оставаясь в анонимности, ибо в силу своего совершенства по части мирской отстраненности не афишировали своих знаний:


- Те гуру, о которых мы знаем, уже в силу своей открытости миру не являются совершенными...


Высшие учителя-риши - абсолютно скрыты, анонимны, но с ними можно установить медитативную связь. Риши работают на канале крайне высокой частоты и начинают поддерживать йогина в приближающихся к самадхи состояниях. Нуль-энергетический feed-back со стороны анонимных риши может сопровождаться курсом интуитивного обучения эфирным истинам, позволяющим совершенствовать медитационную технику. В рамовском поле, в самом деле, как будто бы ощущалось некое безвидное присутствие анонимных сущностей тайного собора, удерживающих тонкое медитационное поле планеты до дня великой космической катастрофы, после которой души праведников окончательно освобождаются от последствий кармы текущей кальпы и достигают махасамадхи. Рам постоянно поддерживал отдельных людей медитативным импульсом, как бы замыкая их в нуль-энергетическое кольцо небесного Ришикеша - града риш.

XV. 4. Рам и соседи. Местное население с интересом относилось к своему новому соседу. По округе о Раме ходили самые невероятные слухи. Однажды я разговорился на автобусной остановке с одной дамой, так та у меня спросила:


- Это правда, что вы сектанты и у вас собираются такие же сектанты из города?


- Да нет, - поспешил я ее разочаровать, - мы не сектанты, мы - йоги!


- Йоооги? А это что такое?


- Ну, это сторонники древнеиндийской физкультуры. Йогу из-за ее полезных свойств изучают разные ученые, а ваш сосед - очень известный специалист по йоге: он долго жил на Западе, учился в Европе, теперь к нему приезжают за опытом, в том числе академики из Москвы.


- Ах вот оно что... А мы-то думали!..


В другой раз, другая дама, спросила у самого Рама:


- Скажите, вот люди говорят, что Вы все религии знаете. Это правда?


- Правда.


- А в какую из них сами больше всего верите?


- Ни в какую...

V. 5. Письмо Косыгину. Рам, находясь в Советской Эстонии на положении интернированного апатрида в течение более четверти века, не переставал надеяться на освобождение и выезд из Союза - куда угодно, лишь бы вне досягаемости политической власти Империи зла, управляемой тайным орденом враждебных свободному духу спецслужб. Некогда он писал письма Косыгину, как главе Советского правительства, по поводу своего незаконного задержания. Без привета и ответа, разумеется.


Вообще, обращаться Косыгину было небезопасно. Мне однажды приходилось видеть человека, пытавшегося лично попасть на прием к Алексею Николаевичу. Дело происходило в Москве, на Стриту, где я периодически тусовался в тинэйджерском возрасте. Вернее - в знаменитом 102 отделении, куда со Стрита ментура собирала хипповый пипл, когда тот начинал слишком высовываться: открыто пьянствовать или нагло аскать. Именно за то и другое вместе я оказался здесь с парой приятелей. Пока мы сидели в ожидании проверки, в отделение привели мужчину лет шестидесяти.


- Вот, - бросил дежурному один из доставивших клиента, - взяли у кремлевской приемной, требует срочной встречи с Косыгиным.


Дежурный глянул на ходока:


- Откуда будете, зачем в Москве?


Тот оказался залетным, из какой-то Тьмутаракани:


- Я приехал в Москву, чтобы передать лично товарищу Косыгину документы, раскрывающие чудовищный троцкистско-зиновьевский фашистский заговор под кодовым названием "Беллетристика"...


Дежурный внимательно посмотрел на него и вежливо произнес:


- Пройдите, пожалуйста, в комнату ожидания, товарищ, мы сейчас сообщим о вас в аппарат товарища Косыгина!


Он, действительно, поднял трубку, набрал номер:


- Алло, тут сто второе. Да, есть клиент. Присылайте. Нет, не буйный, но упорный. Давайте!..


Очень быстро, через полчаса, заходят несколько санитаров в белых халатах - кремлевские ангелы:


- Алё, товарищ, товарищ Косыгин прислал за Вами машину, собирайтесь, - крикнул дежурный, и через минуту мент вывел откуда-то из запасников сияющего ходока.


Санитары подхватили его под руки:


- Все в порядке, товарищ, в Кремле Вас ждут!


- Спасибо! - крикнул ментам ходок уже на выходе.


- Не за что, - бросил ему вслед дежурный.


- В Москве правду всегда найдешь! - обнадеживающе пустил вдогонку еще один из милиционеров.


Все - и мы, и менты, и санитары - грохнули со смеху. Перевозка с сиреной помчалась в Кремль.


Интересно, что Рама, после его косыгинских писем, тоже пытались запрятать в психушку. Но он властям заявил: если сунетесь - совершу самосожжение. И, действительно, одно время держал наготове канистру с бензином. Он считал, что лучше сразу великая агнихотра, чем медленное разложение в советском дурдоме, без всяких шансов на освобождение. Его оставили в покое - если так можно назвать режим жесткой регистрации и особого присмотра, ограничивающий даже физическое перемещение лица радиусом десяти километров, не говоря уже о социальных (о политических даже не думаем) правах.

XV. 6. We have overcome. Таким образом, Раму долгое время ничего не оставалось делать, как просто давать импульс в пустоту. И та, наконец, отреагировала. Сначала заняться рамовским вопросом попытался Дарко - московский белградец, женатый на дочери секретаря венесуэльского посольства. Его впервые, еще на старый хутор, привез Рыжий. Но что могли тогда сделать иностранные дипломаты в отношении человека, который не был гражданином ни одного из легально существовавших на тот момент государств? Для официального вмешательства не было повода, а для неофициального требовалась предварительная раскрученность образа в массмедии.


Время от времени к Раму приезжал Миша Мейлах - литературовед, открывший Западу Даниила Хармса. Именно он, в конечном итоге, предложил работающий канал вывоза мастера из СССР. Мише удалось организовать для Рама приглашение на Запад от якобы внебрачного сына. Это приглашение долго полоскалось в бумагообороте различных ведомств, а может быть и просто пролежало под сукном у какого-нибудь чиновника, неважно: в конце-концов, Рама вызвали в ОВД города Тюри, где со всей строгостью объявили, что выезд на постоянное жительство к внебрачному сыну ему, из гуманных соображений, разрешен. Что тут было с дедом! Саша Акилов, сопровождавшей мастера в Тюри, рассказывал:


- Ты представляешь, вот выходит он из дверей этой конторы, и лицо у него - просто сияет! И он, прямо как был - в костюме, белой рубашке с галстуком - пошел плясать. Ты бы видел, какой он был довольный и все повторял: tam-tam-tam, we have overcome!


В общем, в 70 лет Рам, не моргнув глазом, решил выехать из СССР. Конечной целью были США, где его обещали на первых порах пристроить Мишины знакомые - известные (анти)советские диссиденты. С момента получения разрешения на эмиграцию вся жизнь на хуторе стала подчиняться парадигме отъезда: заканчивалось редактирование последних текстов, раздавались последние инициации, паковались документы. Активный период сборов продолжался месяцев пять - с начала лета до поздней осени 1981 года.

XV. 7. Отъезд. В октябре 81-го в Каазиксааре собралось три десятка человек со всего Советского Союза: провожали Рама. Пили домашнее вино, которое мэтр литрами гнал из собственных ягод - клубники и черной смородины. Гульба была очень мощная, напоминая со стороны, наверное, какую-нибудь пьянку колдунов из Похъелы. А на следующий день на хуторе, вместе с Рамом, осталось еще пять человек, которые должны были сопровождать его в Москву. Последнюю ночь сидели очень долго. Рам сказал:


- Все, кто хочет духовно развиваться дальше, должны выехать из этой страны, вслед за мной, на Запад.


Он считал, что СССР ожидает тяжелый кризис идентичности, и поэтому психоческая аура в стране будет в целом негативной, препятствующей тонким медитациям. Однако, полного распада империи, вероятно, даже он не предвидел. В Москве, гуляя по Красной площади, Рам показал на мавзолей и идиллически произнес:


- Да, Запад в сравнении с этой концентрированной магией власти - просто дилетант!


В саму гробницу он при этом спускаться отказался, сказал, что и внешнего впечатления достаточно. Зато с интересом зашел в собор Василия Блаженного. Мы там покрутились, словно в волшебном лабиринте, среди множества алтарей, икон и свечей. Рам остался очень доволен.


Мы также, всей компанией, съездили в гости к доктору Налимову, зашли попрощаться к известному ориенталисту профессору Зелинскому, с которым Рам состоял в переписке в течение многих лет, а также к суфи-масону Владимиру Степанову. У последнего апартаменты были украшены фотографиями Порфирия Корнеевича Иванова и Бхагавана Шри Раджниша.


- Ну, как? - спросила Рама Володина супруга Лина.


- Сильное тело, слабый интеллект, - сказал Рам после минутного вглядывания в лицо русского деда-мороза.


- Ну а как Бхагаван? Это сейчас один из самых популярных гуру на Западе!


Рам полистал предложенную Линой книжку, похмыкал над фотографиями со смеющимся гуру в окружении экстатирующей молодежи и произнес иронично:


- Как говорят, лучше быть буйным сумасшедшим, чем тихим дураком!


- Почему же? - растерянно спросила Лина.


- Потому что другие буйные все равно в покое не оставят!


Он рассмеялся, а за ним вслед - и все остальные. Больше всех смеялась Лина.


На следующий день, ранним ноябрьским вечером, Рам тронулся в последнем вагоне венского экспресса в новую жизнь. В кармане от старой жизни у него оставалось два удостоверяющих личность документа: дореволюционная метрика о рождении с царскими орлами и ее позднейшая немецкая копия с орлами Третьего рейха. Из Вены Рам направился в Сан-Ремо, к своей старой знакомой. А через месяц, 12 января 1982 года, сошел с трапа трансатлантического авиалайнера в аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке. Это был первый день его новой жизни в Новом свете. Ну а мы все оставались, до поры до времени, по ту сторону Железного занавеса. Теперь задача стояла одна: выехать!

Часть III. Выезд

ХVI. Дан приказ ему на Запад...

XVI. 1. Новые перспективы. Вернувшись из Москвы, я сразу же поехал в Каазиксааре. Атмосфера в доме стояла очень специфическая. Медитационное поле и одновременно ситуация периода отъезда ясно висели в воздухе. Рамовское присутствие ощущалось физически: казалось, зайди в кабинет - и обнаружишь там мастера, склонившегося над письменным столом за рукописью... Теперь в кабинете разместился я. Было в этом жесте что-то кощунственное, - словно въехать в святая святых с собственнной раскладушкой. Но, с другой стороны, если не мы - то кто?


Уезжая в Москву, я уволился с "Автотранса", поскольку директор уперся и не хотел давать мне исчезнуть вот так, сразу на целый месяц, в течение которого шла горячая фаза отъезда. И вот теперь, словно в мистическом озарении, я вдруг совершенно кристально-ясно понял, что никогда больше не буду работать на советское государство. С одной стороны, статуса свободного художника требовало само состояние, в котором человек должен был готовить свой отъезд из СССР - затея, по тем временам, почти немыслимая: вот Раму, негражданину - и то с четверть века понадобилось!.. С другой стороны, я настолько однозначно соориентировался на отъезд, что больше не нуждался ни в трудовом стаже, ни в производственных характеристиках.


С того момента я стал зарабатывать исключительно в частном секторе. Прежде всего, я продолжал вести кружок йоги, который из спортзала "Автотранса" переехал, по инициативе ряда активных членов группы, в Институт повышения квалификации руководящих работников. Своим каратэшникам я предложил перейти в группу к Сереже Бердюгину, а сам сосредоточился больше на тай-чи и кунфу, введя их элементы в новый курс йоги и автосуггестии. Кроме того, я экстенсивно развивал свою сеть по сбыту самиздатовской литературы религиозно-мистического профиля, прежде всего - Корана и хадисов. В целом, я мог свободно регулировать свое время, при необходимости - внезапно или надолго уезжать.


В том году я прожил на хуторе практически безвылазно до самого лета. Большую часть свободного времени я корректировал и перепечатывал русские переводы текстов ТГН.


Новый 1982 год я встречал с Ниной, Хайдар-акой и Линой Шахматной. Лина была креатурой Володи Степанова (не путать с его женой - Линой-художницей), который любил захаживать к даме на партию в древнюю индийскую игру. Однажды он привел с собой Хайдар-аку. Лина играла очень круто. Вот так они и доигрались...


На хутор довольно часто наведывался Леонид. Он некогда учился в медицинском техникуме вместе с Геной, другом Баграта. Леонид познакомился с Рамом в последний год и часто ездил в Каазиксааре. Родители Леонида, немцы из Киргизии, жили неподалеку от хутора, под Пайде, где была квартира и у самого Лени. Он был абсолютно медитативным типом и сразу проникся рамовской пустотой, можно сказать, тотально. Леонид работал в пайдеской клинике врачом-массажистом, а свободное время проводил или с подругой Римой, или у Рама. Леня интенсивно занялся йогой и быстро достиг неплохой формы. Рамовские тексты он не столько читал, сколько, как он говорил, "пропускал через себя".


Его семья переселилась из Средней Азии в Эстонию в надежде, что оттуда им будет легче когда-нибудь уехать в ФРГ. Но российских немцев в Таллине не прописывали (был такой пункт), и поэтому им пришлось осесть в Пайде - небольшом провинциальном городке в ста километрах от столицы и двадцати от Каазиксааре. Главное их затруднение состояло в том, что найти своих "родственников" в Германии с фамилией Претцер все никак не удавалось. Говорят, слишком редкая. Но психологически все были готовы уехать в любой момент. Леня собирался непременно добраться до Рама в Бостон, где к тому времени мастер, при участии Мишиных знакомых из околосахаровских кругов, осел на постоянное жительство.


Время от времени к Леониду присоединялся Йокси. Тогда мы все втроем ездили из Каазиксааре в пайдескую парилку, которая была на порядок сильнее не только хуторской, но и любой таллинской. Приезжали и другие люди, в компаниях и поодиночке: из Таллина, Каунаса, Питера, Москвы и других мест. Очень быстро определилось, кто собирается выезжать из СССР и будет последовательно работать на эту перспективу. Выходило около десяти человек.

XVI. 2. Тройной агент. Нашим первым агентом влияния в нужном направлении стал Том. Все началось с текстов, вернее - с проблемы вывезти из страны англоязычный экземпляр ТГН (Theory-Hypothesis-Null). А ведь это было, как-никак, почти тысячу листов ксерокса. Решение ситуации пришло, как это ни странно, через Володю Степанова. На одной из московских тусовок, буквально на следующий день после отъезда Рама в Вену, Степанов познакомил меня с Томом, который был сотрудником американского посольства и очень хорошо говорил по-русски. Том прибился к степановской компании, очевидно проявляя интерес ко всему мистическому. Я сразу подумал: если посольский - может вывезти. Мы разговорились, я ему, естественно, тут же рассказал, что вот, мол, отправился гуру за океан, в благословенную Америку, а плоды собственных трудов большевики вывезти так просто не дают! И надо же, Том повелся и первый предложил соучастие: хоп, майлиш, могу отправить, у меня, мол, тоже есть в Америке гуру-диссидент, и я понимаю ваше положение. Я передал Тому пачку THN - ксерокс на голубой бумаге. А потом познакомил с Айварасом и Вяйно.


Вообще, этот Том был очень странный парень. Он нам рассказал, что его учителем был глава Церкви Единения и новый Адам - преподобный Сан Мьюнг Мун, который сам, в свое время, пострадал от коммунистов: якобы терпел пытки, а потом поклялся отомстить системе. И он мстил. Из Америки. Где у него была главная точка опоры. Мунисты спонсировали антикоммунистические исследования и развивали агентуру своих людей по всему миру. Долгое время белым пятном оставался социалистический лагерь. Там тоже нужно было начинать работу. Эту миссию гуру возложил на Тома. Теперь ему было нужно отправляться в самый эпицентр антисистемы - Москву. Но как? Он не мог просто приехать как турист на недельный тур. Тем более, не мог открыть свою фирму. А в Москве нужно было прожить по меньшей мере несколько лет - до тех пор, пока не сложится сеть унификационистских коммун. И парень пошел на следующий ход: он завербовался в ЦРУ, прошел специальные интенсивные курсы русского языка, а потом был послан в качестве агента этой почтенной организации в Москву, номинально - в качестве сотрудника американского посольства. Так Том попал с столицу Третьего Интернационала в качестве двойного агента - мунистов и спецслужб. Мы же завербовали его, получается, в третий раз. Он стал фактически первым американцем в нашем собственном рамаическом Интернационале.


Церковь Единения широко известна тем, что практикует массовые бракосочетания. При этом желательно, чтобы супруги принадлежали к разным национальностям, расам, религиям, континентам. Из такого мультикультурного смешения исходит социальная стратегия Церкви, стремящейся привлечь к себе людей через новую идентичность, где в роли нового Адама как праотца нового спасенного человечества выступает сам преподобный Сан Мьюнг Мун. Мунистские браки имеют целью создание нового избранного народа, а мунистские общины составляют трудовой ресурс бизнес-империи Нового Адама - крупного предпринимателя с большими амбициями. Вот, к примеру, как описывает преподобного Муна газета "Молодость Сибири":

"Он управляет империей из 150 фирм: недвижимость, рыболовный флот, фабрики женьшеня и оружейные заводы. В Территауне, штат Нью-Йорк, США, он имеет огромное поместье стоимостью 850 тысяч долларов. За свою жизнь Мун 16 раз лишался свободы и провел в тюремном заключении в общей сложности несколько лет. Был судим за сексуальные извращения (он имел интимные отношения со всеми женщинами своей общины, называя это «обрядом очищения крови»), за двоеженство, неуплату налогов. Хан Джак Джа - его четвертая жена называется «новой Евой» и «супругой агнца», с которой он явил на свет 12 «безгрешных» детей - основу будущего человечества.


В 1957 г. публикуется главный труд нового «мессии» - «Божественный принцип». Спасение по Муну достигается полной ему покорностью. «Мун нужен тебе больше, чем семья, нация, мир». Те, кто принимает этот принцип, проходят обряд бракосочетания в Церкви Объединения, тот спасается. Библия такому уже не нужна. Остальная часть человечества обречена на погибель.


Секта построена по военному образцу: власть распространяется сверху вниз, члены секты целиком зависят от непосредственного начальника. Живут по внутреннему уставу, светские законы игнорируются. «Муни» изолируются от родных, друзей, школы - от всего мира. Новообращенных никогда не оставляют одних, не давая понять, что с ними происходит. Попав на семинары и лекции, они подвергаются усиленной психотропной обработке. Позже их убеждают пожертвовать всю свою собственность Церкви Объединения, теперь их «истинный отец» - Мун, а «истинное отечество» - Корея, которых они должны любить превыше всего на свете".

Несмотря на активное стимулирование семейной жизни, члены Церкви брали обет добрачного целомудрия, чтобы всю энергию тратить на благо мастера и организации. Такой обет держал и Том. Ему постоянно приходилось отбрыкиваться от чрезмерно настырных московских девушек, наперебой стремившихся уложить высокого яркого нью-йоржца итальянского поисхождения в постель. До поры до времени он с этим справлялся. Пока в игру не вступила очень специальная дама из магической янтарной страны. Это была одна очень в те времена известная литовская певица, близкая подруга Айвараса. Идея была проста: девушка по-дружески вписывает Тома в брак, потом в Штатах ищет для Айвараса вариант, тот выезжает, и они всё вновь переформатируют под себя. Потом произошла очень странная история в жанре классического треугольника, в результате которой наш американский агент полностью перекодировался - т. е. завязал с воздержанием, с Муном, с работой в Москве, карьерой в ЦРУ и даже со всеми нами. Он просто женился на этой певице, увез ее в город Большого Яблока и начал частную семейную жизнь, как говорят, "с нуля", вдали от фронтов магического противостояния систем.


Мы себе позволить такой роскоши пока не могли. Сначала нужно было сменить систему. Летом мы с Айварасом и Вяйно собрались поехать в Таджикистан, на Матчу: посидеть, поделать йожку, качнуть поле на выезд (этот трип описан в моем опусе "Тропой священного козерога", в главе "Ягнобский чай").

XVI. 3. Две ложи. К осени наша "выездная" группа разделилась на две ложи: Северную и Южную. Центр Северной ложи, если вынести за скобки Каазиксааре как общую реликвию, сформировался в Таллине, Южной - в Каунасе. В Каунасе жили, прежде всего, Айварас и Алис - члены Большой пятерки. Кроме того, к ним примыкали супруга Айвараса Тийна, вильнюсский брат Алиса Кази (переводивший ТГН на литовский язык), психолог Раса из Даугавпилса и вечный бродяга Орентас. В целом, это была отдельная пятерка. В Северную ложу первоначально входили, помимо меня и Вяйно, как членов Большой пятерки, также Леонид и Ирина, примкнувшая к нашей компании незадолго до отъезда Рама из Союза.


Ирина впервые пришла в мою йоговскую группу по наводке собственной мамы, которой про занятия в "Автотрансе" рассказали знакомые. Она с большим энтузиазмом восприняла все здесь происходящее и даже стала дополнительно посещать секцию каратэ, будучи здесь единственной дамой. Мы с Ириной довольно быстро сдружились, а однажды она встретила в моей таллинской квартире Рама, после чего тоже стала ездить на хутор и активно включилась в переводческую деятельность. Когда Рам уехал, Ирина твердо решила последовать за мастером в Америку.


Осенью 82-го года Вяйно уехал к Айварасу в Каунас, "качать поле". На Рождество я собрался навестить ребят в их ретрите. Перед поездкой решил позвонить и предупредить. Снимаю трубку, набираю номер Айвараса. На том конце тоже снимают. Я спрашиваю:


- Ало, Айварас? Это Володя...


- Володя? - звучит удивленный голос Айвараса, - ты как сюда попал?


- Т. е. куда попал? Я звоню тебе из дома...


- Из моего?


- Нет, из своего! Я хочу тебя предупредить, что приеду в Каунас.


- Так ты еще в Таллине? - удивляется Айварас. - А я подумал - ты уже приехал и звонишь мне сюда из моего дома.


- Это куда "сюда"? А ты разве не дома? Так куда же я звоню?


- Ты сейсчас звонишь Алису. Я сижу у него в гостях и только что хотел позвонить себе домой, чтобы узнать, не звонил ли ты. Беру телефон, набираю свой домашний номер и попадаю на тебя!


- Послушай, так я сейчас точно так же взял трубку, набрал твой домашний номер и попал на тебя.


- Но ведь я сижу у Алиса!


И тут мы одновременно начинаем понимать смысл произошедшего. В тот момент, когда мой сигнал шел из Таллина к Айварасу домой, тот послал от Алиса сигнал на тот же (свой домашний) номер. Где-то эти два сигнала перемыкнулись, и в результате мы встретились в эфире, но сказать точно, звоню ли я Айварасу через его номер в квартиру к Алису, или же это он звонит от Алиса, через свой домашний номер, ко мне в Таллин, было совершенно невозможно. Это был наглядный пример того, как работает синхронное поле при совместном импульсе. Интересно, что идея позвонить у нас возникла практически одновременно. Значит, поле действовало. И не только в этом случае.


Перед тем, как я отправился в Каунас, Ирина наделала ребятам в подарок целый короб небольших сладких шариков типа "картошки", в один из которых заложила адресную начинку: получатель, мол, сам все поймет. Что это могло быть - я не имел никакого представления. Приехал в Каунас, привез шарики. Их тут же распаковали. Вяйно с Айварасом сразу умяли по штуке: вкусно! Я тоже съел один. Действительно, неплохо. Вяйно, с горящими глазами, уже отправлял в рот следующий шарик, как вдруг выражение его лица сменилось с блаженного на шоковое. С широко открытым ртом и невнятным мычанием он помчался в ванную, откуда через мгновение донеслось бурное течение воды из крана. Оказалось, ему попался как раз колобок с начинкой. Ей оказался молотый красный перец.


- Вообще Ирина предупреждала, что один шарик с сюрпризом, но я просто не успел сказать, вы так быстро на них накинулись, - пытался я объяснить людям ситуацию.


Вяйно, конечно, сразу понял, что попался. Но предъявить претензий не мог: сам схватил. Точно так же мог и любой другой... Это еще один пример действия полевого резонанса.

XVI. 4. Пустые контуры. Айварас, после отъезда Рама, активно замесил с Мишей, у которого были широкие знакомства в питерских и московских кругах, общавшихся с иностранцами. Здесь наш литовский друг собирался завести необходимые для дела контакты. На то же самое надеялся Вяйно, которого Айварас теперь всюду возил за собой. Миша, как мистический гид, водил ребят по всяким культур-медиальным тусовкам. Сам он при этом занимался контрабандным книжным бизнесом, распространяя в Союзе изданную на Западе литературу. Айварас, работавший после университета литредактором в одном из каунасских театров и будучи членом карасса, чувствовал себя во всех салонах как рыба в воде. Вяйно больше держал поле, робея перед прихватами богемных девочек.


Если мальчики большую часть времени проводили в Питере, то мы с Ириной ориентировались на Москву. Казалось, здесь шансов намного больше, чем в полупровинциальном Ленинграде: тут тебе и студенты, и посольства, и просто разные залетные... Мы исполнили серию специальных ритуалов по привлечению из космического вакуума потенциальных партнеров. Их пустые контуры притягивались из глубин вероятного и были должны, рано или поздно, наполниться реальным содержанием. И они наполнялись.


Ирин приятель Женя, друг детства и студент МГУ, часто бывал в Крестах - университетском общежитии, в основном для иностранцев, на проспекте Вернадского - и нас туда таскал. Познакомил с гречанкой Тулой, югославом Мирко и француженкой Машей, которая, въехав в Достоевского и православие, совсем отъехала от "нормальной" жизни и готовилась принять постриг в одном отдаленном русском монастыре. Маша, понятное дело, в невесты не годилась, а вот с Тулой можно было поговорить. То же самое можно было сделать с Мирко: спросить, не хочет ли помочь девушке? Самое интересное, что они оба сразу же согласились! И пообещали привезти, после летних каникул, из дома в Москву нужные формуляры. Мы очень простодушно поверили, что в самом деле все очень ловко и быстро решили, и уехали в начале мая оттягиваться в Среднюю Азию (см. "Тропой священного козерога", глава "Сезон Комаров").


В середине лета Ирина отправилась назад, к себе на дачу в Изборск, а я продолжал болтаться по Средней Азии до конца октября, возвращаясь на северо-запад через Узбекистан, Каракалпакию и Туркмению. Этот трансоксианский тур - через суфийские текке, гробницы мастеров и священные развалины древних цивилизаций, а также возвращение в Москву можно найти в главах "Путешествие к центру Земли" и "Московский зикр", в той же книге. Тула и Мирко, вопреки нашим наивным ожиданиям, нужных справок не привезли. Но и не отказали. Тем не менее, мы решили на месте не сидеть и продолжать поиск. Для этого нужно было остаться жить в Москве. Что мы и сделали.


Первоначально мы поселились в Красково - в доме, описанном в повести Константина Сереброва "Эзотерическое подполье" как "шкатулка". Этот дом снимала Лена Кот. Использовался он, в основном, под базу степановской тусовки: тут часто бывали и сам Володя, периодически читавший лекции, и Лина с дочкой-Дракончиком и подругой Любой-художницей, и Хайдар-ака, и еще разные люди из орденской среды. Однажды, после очередной лекции, Лина обнаружила Володю в постели, в объятиях с одной из дам, и начала на него наезжать.


- Ну и что здесь такого? - с неподдельным удивлением в голосе спросил Володя. - Ведь мы просто танцевали. Лежа. Обычно люди танцуют стоя, а мы, вот, решили потанцевать лежа! Что же в этом плохого?


Люба-художница помогла мне организовать группу йоги, с которой я стал вести занятия пару раз в неделю, на квартире у одного из энтузиастов. Самым страным из всех участников был Коля-кагэбэшник. Молодой человек, в самом деле, после института попал работать в КГБ - гонять хиппов. Карьера начинающего офицера продолжалась ровно до того момента, пока к нему в западню не попала Оля - подруга Иры Щелковской. Используя свои тайные познания в области фрейдизма и магию И-Цзина, Оля, в процессе профилактической обработки, быстро объяснила Коле, что такое солома и с чем ее едят. Так что парень, в конце концов, выменял, образно говоря, табельное оружие на баян. Его списали, нахер, без выходного пособия, через дурку. То-то он потом радовался:


- Слава тебе, Господи, вырвался из лап сатанинских, благо - Оленька-душенька помогла!


Между тем, выяснилось, что Люба хорошо знакома с автором "культового" для меня фильма "Индийские йоги - кто они?" А. Н. Зубковым. И даже более того - с тем самым молодцом, который демонстрировал в этом фильме позу змеи: молодой, блондинистый, мускулистый и крайне эластичный, словно сам бог здоровья, он был первым русским йогом, которого увидела вся страна. Звали небожителя Петя. Каково же было мое изумление, когда Люба рассказала, что йог-Петя уже давно не йог. Спился. Да, кто бы мог подумать!..

XVI. 5. "Белый лотос". Ирина давно хотела начать изучать классический индийский танец, и тут как раз выяснилось, что в Москве есть подобная группа. Это был коллектив "Белый лотос", руководимый Галиной Владимировной Дасгуптой - легендарной личностью в истории индийского танца. Она некогда вышла замуж за индийца, работавшего на индийском радио в Москве, и около года прожила в Индии. За это время Галина Владимировна объездила всю страну и выучила множество разных танцев - от народных до классических, от катхака северной школы до бхарат-натьяма южной. Вернувшись в Москву, она долгое время единолично исполняла весь свой репертуар на советской сцене, подчас достаточно высокой, а потом начала передавать опыт молодым девочкам.


Было в Галине Владимировне что-то от Елены Петровны: ее зеленые кошачьи глаза светились неземной энергией крайнего любопытства ко всему мистическому, загадочному, чудесному. Она вспоминала Индию как сказочную страну из Тысячи и одной ночи, где брамины совершают эзотерические пуджи, йоги медитируют по пещерам и у святых мест, а во дворцах махарадж танцовщицы из специальной касты исполняют пантомимы, смыслы которых сформулированы на давно забытом языке 108 классических позиций барельефов храмового комплекса Кхаджурахо. Эти смыслы Галина Владимировна как бы читала прямо из хроник акаши и, надо сказать, сумела передать их некоторым, наиболее продвинутым ученицам, открывшим впоследствие собственные танц-классы.


Ирина собиралась примкнуть к этой группе и оставаться в Москве как можно дольше, параллельно занимаясь поиском вариантов для выезда. Мне тоже были нужны варианты. Первым делом мы решили снять квартиру. Для этого специально хорошо посидели, дали направляющие указания служебным духам. Главной задачей было не просто найти квартиру, но непременно - в районе тренировок "Белого лотоса", которые проходили в одном ДК неподалеку от магазина "Прага". Чтобы Ирине далеко не ездить на репетиции.


Мы приехали на автобусную остановку на Проспекте Мира, где, по слухам, собиралась квартирная тусовка. Подходим к толкучке - а нам навстречу уже спешит женщина и спрашивает:


- Ищете квартиру?


- Ищем.


- На Варшавской устраивает?


На Варшавской - это как раз там, где "Прага". В действительности квартира оказалась в ста метрах от нужного ДК.

XVI. 6. Технология самадхи. Мы прожили здесь до весны. Из окон апартмента открывалась панорама, которую я, с первого взгляда, назвал Долиной циклопов - по аналогии с гористым пейзажем заброшенного острова в американском фильме "Синбад-мореход": серо-зеленый "скальник" панельных блоков образовывал нечто вроде действительной долины, уходящей в массивы каменного конгломерата.


У меня в Москве сложился неплохой йогический коллектив - человек около дюжтны. Контингент, в основном, состоял из художников и околобогемной публики. Это все были очень милые люди, с богатым воображением, позволившим им достичь блестящих результатов. Мы делали хатха-йогу, немного пранаяму, а также проходили азы медитации. Работая с этой группой, стремясь систематизировать материал, я пришел к изобретению очень эффективной методики обучения основам психотренинга, и даже больше того - реальной медитации. Опираясь на опыт, полученный у Рама, я построил "летный курс" как серию специализированных упражнений по овладению собственным вниманием и управлению потоками сознания.


В сущности, все было элементарно. Сначала нужно было понять, что психика является полем игры двух сил: негативной и позитивной энергии, инь-ян, иды и пингалы. Позитивная энергия образуется путем правостороннего завихрения эфирного поля и связана с состоянием бодрствования и левополушарным логическим мышлением. Негативная энергия формируется за счет левостороннего завихрения эфирного поля и связана с состоянием сна и правополушарным образным мышлением. Задачей йоги является овладение этими энергиями, их примирение в недвойственности третейской интуиции: дао, сушумне, нуль-энергии. Для этого требовалось, прежде всего, научиться направленно генерировать негативную и позитивную энергию, не забывая, что "энергия есть состояние". Потом нужно научиться этой энергией манипулировать - т. е. придавать ей центростремительную или центробежную направленность, концентрировать ее внутри, проецировать вовне, рассеивать в окружающем пространстве и абсорбировать во внутреннем. Я изобрел серию автосуггестивных упражнений, состоявшую из нескольких специализированных фигур.


Первая фигура называлась "интровертная концентрация". Цель упражнений тут состояла в концентрации сознания на внутренней точке тела: между бровями, в пупке, сердце и т. д. Здесь следовало представлять центростремительное движение позитивной энергии извне вовнутрь. Графически такой процесс изображался в виде правосторонней свастики с четарьмя точками между лопастями, что символизировало правостороннее завихрение энергии и ее интровертность, имманентность. Овладев методами внутренней концентрации, человек может переносить, с помощью автосуггестии, сознание в любой участок тела, в том числе - в критические точки нервной системы, заведующие сверхъестественными озарениями.


Вторая фигура называлась "экстравертная концентрация". Здесь нужно было концентрировать сознание на внешних объектах, видимых и воображаемых. Это как бы центробежное движение позитивной энергии от свидетеля к свидетельству. Обозначением этой операции выступала правосторонняя свастика без точек, как символ правостороннего экстравертного, трансцентентного завихрения.


Третья фигура - "интровертная медитация" как имманентное опустошение вовнутрь, предполагающее центростремительное движение негативной энергии состояния сна. Символ состояния - левосторонняя свастика с точками внутри.


Четвертая фигура - "экстравертная медитация" как внешнее, трансцендентное опустошение посредством центробежного движения негативной энергии, предполагает растворение сознания сна (или подсознания) во внешнем мире. Символ - левосторонняя свастика без точек.


Пятая фигура - "внутреннее равновесие" при совмещении интровертных концентрации и медитации, когда потоки правосторонней и левосторонней энергий преобразуются во внутреннем нейтральном фоне нуль-состояния. Символ - крест в квадрате (две совмещенных свастики) и четыре точки во внутренних полях фигуры. Между тем, эта графема соответствует китайскому иероглифу "поле". В таком состоянии "внутреннего равновесия" люди с удивлением учатся впервые реально расслабляться.


Шестая фигура - "внешнее равновесие" при совмещении экстравертной концентрации и медитации. Это одна из наиболее сложных фигур, ибо здесь требуется как бы одновременно концентрироваться на внешней реальности и стремиться в ней же раствориться. Символ - крест в квадрате.


После относительно эффективного овладения всеми шестью фигурами, мы начали манипулировать ими по принципу полярного совмещения - право-левостороннее завихрение на вдохе-выдохе, интро-экстравертивность меняются местами и т. д. Позитивная энергия закручивалась против часовой стрелки, и негативная - по. Нужно было понять и схватить, что подобные эфирные процессы идут в психике одновременно во всех направлениях, но мы можем сознательно поддерживать определенные тренды. В продвинутой фазе человек осознает, как можно манипулировать совокупными состояниями сознания (бодрствованием, сном, глубоким сном), совмещая их для достижения внесистемного опыта.


На завершающем занятии я дал задание включить все контуры эфирных потоков одновременно. Символ такой фигуры - квадрат. Отсутствие внутренних перегородок в квадрате означает отсутствие четырех состояний, их слияние. Эффект был настолько опустошающим, что большинство участников медитации потом утверждало, будто бы они ощущали себя во время сеанса буддой или даже впали в техническую нирвану. Люди были в этом абсолютно уверены.

XVII. Московский паноптикум

XVII. 1. Бэри-бэри. Тем временем, Ирин "пустой контур" в очередной раз обрел плотное содержание, да еще какое! Из космических пустот мы притянули Мбембу - ученика африканского колдуна. Мбемба приехал в Москву из тропического Конго (того, где Браззавиль) изучать технические премудрости белого человека. Зачем ему все это было нужно - он сам толком не знал, ибо собирался после возвращения домой заняться магией, а не возиться с железками. Мбемба рассказывал, что он уже прошел курс начальной подготовки у одного мастера.


В Черной Африке вообще все колдуют. Повсеместно продаются различные мази и снадобья с приговорами, магические амулеты, спиритические талисманы и иные аксессуары массовой индустрии колдовства. Мбемба поведал, что их фирма готовила специальную мазь для ног, благодаря которой можно было быстро и долго бегать. Такой продукт очень ценится среди прислуги, вестовых, а также спортсменов, особенно - бегунов на длинные дистанции. Очень хорошо зарабатывают на насылании порчи, сглазах, магических убийствах. Магия в Африке всегда на стороне сильного. Внушить социальному окружению суеверный трепет - большое достоинство, сильно поднимающее рейтинг влияния личности в местных тусовках.


Самые сильные колдуны - это как региональные паханы: все им платят, все их уважают. Не будешь платить - нашлют порчу. Будешь артачиться - вообще сделают бэри-бэри. Знакомый театрал как-то рассказал историю про постановку в Лондоне "Макбета" с участием драм-секции нигерийских колдунов. После премьеры один из них спросил британского режиссера: ну как, мол, что пресса пишет? А в прессе промелькнула язвительная заметка одного давнего недоброжелателя режиссера, и как раз - по поводу участия в спектакле африканской драм-секции. Ну, тот и отвечает колдуну: да все, мол, в порядке, вот есть одна очень маленькая критика, один человек не в самом большом восторге.


- Ах вот как? Может быть, будем сделать бэри-бэри?


Режиссеру объяснили, что бэри-бэри - это когда бьют в барабаны и качают поле против обидчика. Англичанин - человек корректный, культурную идентичность партнеров уважает, отказаться - вроде как неудобно:


- Ну, давайте бэри-бэри...


На следующий день газеты принесли новость о гибели критика в автокатастрофе. Режиссеру в сознание закралась чудовищная догадка. Он бросился в отель к колдунам, но тех уже и след простыл...


Мбемба рассказывал, что одно время он как раз специализировался на поиске заказчиков магических убийств. Делалось это следующим образом. Тело покойного клали на носилки. Затем носилки брали себе на плечи ученики колдуна, которые предварительно входили с помощью особых снадобий в медиумическое состояние, подконтрольное шефу. После этого начинался так называемый "бег мертвеца". Ноги медиумов сами начинали двигаться, шаги постепенно делались все более уверенными, и, наконец, ученики неслись с покойником на плечах, воля которого, магическим образом вызванная из ада колдуном, пользовалась группой как своим инструментом. Наконец, перед воротами дома заказчика ноги сами собой останавливались, а носильщики падали в бессознанке на землю. С помощью такого трюка обычно определяют, по ком будет бить барабан бэри-бэри в следующий раз.


Бывают в колдовском бизнесе и свои разборки, и свои недружественные поглощения. Это может произойти, например, так. Однажды Мбемба разговорился в баре с одним случайным посетителем. Вот они треплются, о том о сем, как вдруг Мбемба замечает краем глаза у себя в стакане с джином маленького такого человечка. Йепс! Он незаметно приглядывается, и видит, что человечек-то этот - точная копия большого человечка: того самого, что как раз сидит напротив! И Мбемба мгновенно смекает (как-никак - ученик колдуна), что этот самый маленький человечек в стакане является магической проекцией собеседника. Если бы наш друг случайно "выпил" эту креатуру, то собеседник, поддел бы его на магический крючок, с которого очень сложно сойти. Но Мбемба не растерялся. Он просто накрыл ладонью стакан, и в этот самый момент собеседник вдруг начал задыхаться, хвататься руками за горло, и, наконец, просто рухнул на пол, выпучив глаза и дав пену как эпилептик. Может быть, он и был эпилептиком? Или это все-таки Мбемба перекрыл ему кислород, закупорив креатуру в стакане?


Ученик колдуна готов был помочь русской девушке уехать в Африку, а дальше она была вольна сама выбирать свой путь: оставаться в хижине предков Мбембы в качестве Белой Мамы Нгонго или отправляться за океан, в магическую Америку, откуда жители африканского Западного побережья, согласно древней легенде, ожидют прибытия в конце времен своих воскресших предков на бригантинах, в изобилии груженых бесплатными колониальными товарами (сегодня, наверное, ждут автомобили и компьютеры). При нашей тогдашней советской закрытости даже уезд в Африку представлялся несказанным благом - ведь оттуда можно было беспрепятственно ехать дальше, на Запад! Так нам тогда, по крайней мере, казалось. Но в Конго Ирине ехать не пришлось. Поскольку на горизонте возникли контуры Индии.

XVII. 2. Аниль. Вернее, индийца. Его звали Аниль, он работал в московской редакции Индийского радио, писал, как молодой национальный поэт, стихи в Иностранку и был радикальным коммунистическим активистом. Главной мечтой Аниля было стать президентом Индии. Он это всем и постояенно давал понять. Одновременно он рассказывал, как устроил раскол в индийском землячестве, претендуя на лидерство в этой структуре. В общем, Анилю была срочно нужна группа товарищей, с которыми он бы смог выступить в качестве всеиндийского Че Гевары. Некогда парень сильно пострадал у себя на родине за левый активизм, якобы сидел год в тюрьме, потом сбежал, как политэмигрант, в Амстердам. В Голландии ему почему-то не шибко понравилось, решил, вероятно, что как коммунисту - лучше будет в СССР.


Аниль жил в Крестах и имел чуть ли не на каждом этаже этого билдинга по любовнице. Мы вели в его номере жаркие мировоззренческие дискуссии, под горячительные напитки из "Березки" и закуску, которую готовили периодически менявшиеся блондинки. Аниль выступал с позиций пламенного реформатора большевистского толка. Мы с Ириной, для придания полемике ультимативной развернутости, отстаивали метафизику каст.


- Как вы можете защищать этих брахманов, этих эксплуататоров? - кипятился Аниль. - В Индии люди не могут работать, потому что теряют сознание от голода, а эти - жиреют и ведут паразитический образ жизни!


Наш друг предсказывал приход компартии к власти, и тогда он, пренепременно, должен стать президентом республики. Вот тогда-то угнетающие классы узнают, что такое классовая ненависть! Страна покроется сетью хариджанских комитетов, частная собственность будет ликвидирована, брахманы подвергнутся социальному перевоспитанию. Красная Индия решительно покончит с мракобесием кастовой системы и семимильными шагами двинется к коммунизму.


Планов громадье было действительно впечатляющим. Но прежде всего Анилю требовалось жениться на русской. Точнее, ему нужен был брак с советской гражданкой, чтобы застраховать свое легальное положение в Москве. Могла ли в таком случае его будущая супруга выезжать из СССР - оставалось неясно. Теоретически, Аниль был готов расписаться перед своей следующей поездкой в Индию, но когда конкретно - он сам еще не знал. Ну, на безрыбье, как говорится...


Чуть позже, мне кажется, я разглядел задний фон радикального анилевского антибрахманизма. Дело в том, что он происходил не из индусской, а из джайнской семьи, а последователи Джины Махавиры, как и всех других неведических авторитетов, как известно, браминами и в грош не ставятся - мол, неприкасаемые! Между прочим, самый известный из всех современных джайнов, Бхагван Шри Раджниш, тоже не очень шибко любил брахманство и сильно наезжал на дваждырожденных, тоже грозя им напастями коммунистической революции. Если не одумаются. Аниль им этого шанса не оставлял и предлагал сразу окончательное решение вопроса паразитических классов в духе якобинского отношения к врагам народа.


Однажды Аниль показал фотокарточку своей тети, которая, по его словам, вела традиционный джайнский образ жизни, принадлежа к направлению шветамбаров ("одетые светом", т. е. носящие белые одежды, в противоположность дигамбарам - "одетых воздухом", т. е. голых). Тетя, завернутая в белую тогу, спокойно смотрела в камеру, излучая ледяное и одновременно доброжелательное спокойствие. Казалось, ее глаза были живыми. Это было самое одухотворенное женское лицо, какое мне приходилось когда-либо видеть.

XVII. 3. Джайнизм сам по себе - явление крайне интересное и вполне загадочное. Биография его основателя Джины Махавиры - словно калька с биографии его великого современника Будды Шакьямуни. Если мы сравним космологию джайнизма и буддизма, то увидим, что буддийский космос является лишь фрагментом более глобального джайнского космоса (речь идет, разумеется, только о формальных метафизических моделях, а не о содержании мистического опыта обеих доктрин). Близки обе традиции и в философском подходе к негативной диалектиике, трансцендирующей фигуры формальной логики. Так, в контексте джайнской логики школы новой нави (навья-ньяя) аристотелевская логика выглядит частным случаем.


Несмотря на существенное взаимное сходство в мировоззрении, буддизм и джайнизм пользуются в изобразительном искусстве совершенно разными канонами пропорций человеческого тела. Буддийский канон имеет эллинистический характер и был заимствован из Персии, тогда как джайнский восходит к традициям доарийской цивилизации Хараппы-Мохенджо-Даро. Это позволяет предположить, что джайнизм уходит своими культурными и мистическими корнями в автохтонный Индостан, а буддизм появился в результате рефлексии традиции Махавиры в кругах эллинистической элиты северных индийских царств. Отсюда - фрагментарность буддийской космологии в сравнении с джайнской, более древней и разработанной.


Если вспомнить, что доарийская цивилизация в долине Инда была, в определенной степени, "родственна" эламской, а сам Древний Элам имел тесные контакты с Междуречьем, то нельзя исключить исторической связи джайнской традиции с культами Шумера и Аккада. Кстати, шумеро-аккадские глиняные печати, чем-то напоминающие хараппские, до сих пор находят далеко за пределами собственно Месопотамии, вплоть до Индии и Средней Азии, а неолитическое поселение Мергарх на территории пакистанской провинции Белуджистан, в трехстах километрах севернее Мохенджо-Даро, не уступает по возрасту еще дошумерским Чатал-Гуюку в Анатолии и Иерихону в Палестине.

XVII. 4. Исмаилиты. Путешествуя по Средней Азии, я установил контакт с носителями еще одной интересной и крайне загадочной традиции - памирского исмаилизма. Эта форма исмаилизма существенно отличается в своих практиках от средневекового египетского оригинала как одной из радикальных форм шиизма. Памирская религия базируется на т. н. народном огнепоклонничестве, представляющего собой локальный пережиток древней религии Света, некогда распространявшейся от самых дальних островов Атлантики до Крыши мира в центре Евразии. Мифология памирского исмаилизма восходит к общему авестийско-ведическому корню, мир здесь понимается как расчлененное тело великана-пуруши (эддический Имир). Зато учение о первоэлементах, как и вся метафизика в целом - чисто греческие. Исмаилитские пиры (аналог шиитских шейхов и гималайских гуру одновременно), вплоть до середины ХХ столетия, пользовались при обучении духовных наследников средневековыми персидскими переводами древнегреческих философов, в том числе - Платона и Аристотеля. С точки зрения своей исторической генетики, памирская культура является своеобразной формой типично эллинистического синтеза автохтонных традиций с греческой образованностью. Это при том, что сами памирцы считают себя потомками воинов Александра Македонского, действительно гулявших более двух тысячелетий назад по Крыше мира. Их помнят здесь до сих пор - как древних асов божественного царя, давших начало героическому племени горных эллинов.


В Крестах обитала группа таких эллинов из афганского Бадахшана, тоже населенного памирцами. Они учились в Москве на политпропагандистов тогдашнего промосковского кабульского режима. Надо признать, памирцам действительно присуща глубокая симпатия к коммунистической идее. Даже сегодня, после падения коммунизма не только в Афганистане, но и Таджикистане, и даже самой Москве, на Памире сохраняются первичные партийные, комсомольские и пионерские организации, дети выходят в красных галстуках на линейки, салютуют кумачовому знамени грядущего коммунистического эона. А вот торговать у памирцев считается заподло, все коммерсанты в Хороге - пришлые из долин. Во времена коммунистического промосковского правления исмаилиты поддерживали дружественный в отношении Кабула нейтралитет, многие из них открыто переходили на сторону революции. Мне было трудно понять, как могли люди, принадлежащие к столь уникальной культурной и мистической традиции, соблазниться какими-то банальными росказнями про атеистическую научность и преимущества социализма. Но для афганцев, никогда ничего не видевших в жизни кроме глиняных мазанок, эти преимущества были крайне заманчивы:


- Э-э-э, послушай, - успокаивали они своих русских подруг, не очень вдохновляемых перспективами грядущей кабульской жизни в качестве жен местных партийных начальников, - в Кабуле уже сейчас пиво на улицах продают, как в Москве, а через пару лет вообще все будет нормально!..

XVII. 5. Cuba libre. Наверное, исторически больше повезло русским женам кубинских начальников. Их мужья, по крайней мере, до сих пор у власти. В тех же Крестах мы познакомились с Раулем и Ринальдо. Оба они готовились в политпропагандисты, с перспективой карьерного роста в рамках партийно-административного аппарата первого в Новом Свете социалистического государства. Ринальдо активно интересовался боевыми искусствами, прежде всего школой змеи в кун-фу. Он был крайне пластичным - этот потомок островных автохтонов, смешавшихся с завезенными сюда африканскимии рабами. Кун-фу его обучал какой-то вьетнамский студент - тайный мастер с многовековой фамильной традицией. После завершения учебы в Москве Ринальдо должен был, по распределению, отправиться парторгом в свои родные места - маленький поселок на самой крайней западной оконечности острова, очень радуясь по поводу открывавшейся перед ним свободы: вилла на берегу дома, молодая жена, служебная машина, связи в ЦК и главное - возможность на фоне всех этих благ беспроблемно совершенствоваться в боевых искусствах, хоть до посинения!


Рауль принадлежал к столичной интеллигенции, вобравшей в себя кровь испанских колонизаторов, но позже восставшей против короны на стороне зарождавшейся кубинской нации. Его отец был мастером масонской ложи имени Хосе Марти. При этом масонство продолжало легально существовать на Кубе и после революции. Как поведал Рауль, некогда местные масоны помогли Фиделю придти к власти. Именно по этой причине тот решил не закрывать ложи, и таким образом вольные каменщики продолжали свои работы даже в условиях идеологической монополии ЦК. Дети мастеров стали учиться на парторгов - подобно тому, как дети мулл в советской Средней Азии шли в комсорги. Сохраняя лояльность тайной иерархии, они декодировали программу социалистического строительства в соответствии с нуждами исходных традиционалистских систем.


Рауль расказывал, что кубинцы, желавшие сбежать на Запад, могли для этого пользоваться мадридским аэропортом, где делал техническую посадку самолет Гавана-Москва. Для этого нужно было незаметно остаться в туалете в зоне для транзитных пассажиров, а после улета группы заявить о себе полиции. Правда, та могла не пропустить через границу и отправить соискателя свободы следующим же рейсом в Москву или Гавану. Но, как правило, испанцы кубинцев принимали. Мы с Ириной крайне удивлялись, почему же Рауль до сих пор не свалил. Тем более - со связями его семьи! Впрочем, возможно, он разделял мнение Цезаря: "Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме".

XVII. 6. Бледная дама. Помимо иностранцев мы, разумеется, продолжали общаться и с соотечественниками. Я заходил в гости к Московскому Саше, жившему рядом с Курским вокзалом. Тот, как выяснилось, в реальной жизни занимался пчеловодством, имея песеку где-то на юге, в Краснодарском крае. В столицу он приезжал лишь на зиму, а по весне вновь отправлялся на юг. Мировоззрение этого сорокалетнего человека - достаточно крепкого, хотя и аскетичного, с горящими глазами тайного фанатика - представляло собой странную смесь гурджиевщины и черносотенства. Было не совсем понятно, каким образом, при таких данных, он смог уловить интеллигентного Виталия Михейкина в сети своей магической суггестии. Видимо, недаром Рам назвал его "черным" Сашей.


Среди знакомых этого Саши была очень странная пара "йогов" - как они сами себя называли. Это был, по сути, рабочий тандем, состоявший из высокого и здорового молодого человека, с немного лошадиным лицом, и бледной девушки, тоже высокой, но чрезвычайно худой, с полупрозрачными зелеными глазами. Девушка выступала в роли медиума, тогда как молодой человек представлялся посредником между ней и внешней средой, вместе с тем отвечая, насколько я понял, за психическую безопасность партнера, держа того в собственном защитном поле словно специализированном иммунном растворе. Мне несколько раз приходилось наблюдать их сеансы. А однажды я сам выступил качестве объекта манипуляции, или, как говорили "йоги", их экстрасенсорного диагностицирования.


Все это выглядело следующим образом. Клиент садился на стул, рядом присаживалась Бледная дама с закрытыми глазами. Ее ментор кратко объяснял: сейчас дама впадет в медиумическое состояние и будет сканировать энергетическую структуру организма с помощью третьего глаза. Дальше воспроизводилась сцена из рентгенологического кабинета:


- Как там почками? - спрашивал молодой человек.


- Нормально, патологий нет, - отвечала девушка с закрытыми глазами.


- Что с печенью?


- Есть небольшое пятно, подозрение на язву.


Ну и дальше в подобном духе. Не могу сказать, действительно ли Бледная дама "видела", или просто фантазировала... Впрочем, как считал Рам, наша фантазия тесно связана с интуицией, и, подчас, именно через фантазию мы проникаемся интуитивным знанием реальности.

XVII. 7. Талант артиста. Еще одним человеком, с которым меня познакомил Володя Степанов, был Саша Бокучава - университетский литературовед, сильно интересовавшийся всем потусторонним. По странному стечению обстоятельств наше общение с Сашей проходило в основном в стенах одной московской клиники, где тот отлеживал из-за каких-то сбоев в системе. Особенностью этого заведения было негласное экспериментирование отдельными врачами с йогическими методиками психосоматической реабилитации. В клинике был даже специальный зал для групповых занятий, причем одну из стен украшала двухметровая керамическая штука, изображавшая семь чакров-лотосов, нанизанных на сушумну (центральный спинной канал в йогической физиологии). Только тысячелепестный лотос-сахасрара почему-то находился не на вершине сушумны, а у самого ее основания, на уровне пола. Саша причину такой инверсии объяснил тем, что здесь изображена система кундалини в положении стойки на голове (ширшасаны).


Александр, по его словам, был одним из тех, кто вытащил в Москву Джуну из северокавказского захолустья, где та некогда работала официанткой. Именно он познакомил ее с московскими мистическими кругами, устраивал первые презентации. Мне было не совсем понятно, почему же Джуна, столь многим ему обязанная, не вылечит его? Хотя, чем больше Саша рассказывал, тем больше я понимал, что речь идет об очередном голом короле (в данном случае - королеве). Впрочем, талант артиста - большая вещь. А вот мой знакомый художник, Андрюша Великанов, выдвинул тезис о том, что талант артиста связан с выявлением вторичных половых признаков. Что такое "первичные половые признаки" - все хорошо знают. Если их недостаточно - требуется талант артиста.


XVII. 8. Рer aspera ad astra... Как-то раз меня пригласил в гости человек, занимавшийся на одной из столичных кафедр проблемами формальной логики и сделавший себе в научных кругах неплохое реноме. Ехать было прилично, и чтобы убить время я взял с собой в метро томик Платона и стал читать "Софиста" - надо сказать, один из труднейших диалогов афинянина. На мгновение оторвавшись от страницы, вдруг с удивлением замечаю, что справа от меня сидит человек в кепке, с лицом почти неандертальским, и как-то ошалело таращится: то на меня - то на книгу. А в безумных глазах его прямо-таки читается драматический вопрос: "Это что-же вы такое, сударь, читаете? Ну как же можно ТАКОЕ читать? Или вы нарочно прикидываетесь?" Я впервые в жизни наглядно увидел, как лобовая конфронтация с глубокой мыслью шокирует человеческое сознание. Но это - только присказка. Сказка началась, когда я приехал к Логику.


Это был очень милый молодой человек, исключительно аккуратно одетый: белая рубашка, галстук, начищенные ботинки. Мы уютно расположились в гостиной, за журнальным столиком, утонув в глубоких мягких креслах. Логик очень сильно интересовался разного рода техниками продвинутого познания и специально пригласил меня - как, в определенном смысле, "специалиста" - к себе домой, чтобы обсудить ряд животрепещущих тем. В частности, Логик очень сетовал на то, что смысловую последовательность платоновских посылок, подчас, очень трудно проследить, и поделился планами записать ряд ключевых диалогов мастера строго в знаках формальной логики.


- А какие именно диалоги? - поинтересовался я.


- "Софиста" и "Протагора".


Это уже граничило с мистикой, ибо Логик назвал не только тот диалог, который я только что читал в метро, по пути сюда, но и тот, который я читал накануне! Поскольку содержание обеих вещей еще живо присутствовало в моей памяти, наша беседа приняла особо насыщенный характер. Возвращаясь к теме неаристотелевских логик, в том числе навья-ньяе и платоновской диалектике, мне удалось, в конце концов, показать своему собеседнику разницу между единицей и нулем с точки зрения рамовской нуль-философии. Похоже, у того в голове что-то щелкнуло и он, сделав большие глаза - выражение которых мне живо напомнило о только что имевшей место встрече с неандертальцем, - произнес не вполне своим голосом:


- Послушай, давай сейчас закинемся очень специальными колесами, которые я всегда использую для ночных трипов, а тем более - мне хочется это сделать после того, как у меня раскрылся в сознании нулевой канал!


Нулевой канал - это, конечно, дело похвальное, но я в тот период своей жизни даже вина не пил, а что касается колес, то опыты с ними прекратил еще в тинэйджеровском возрасте. Я вежливо отказался от предложения, вместе с тем поинтересовавшись, что это за колеса. Сейчас я уже не помню, что это была конкретно за химия, однако Логик рассказал о целой оккультной компании, члены которой периодически пользовались медикаментом как средством передвижения в астральном плане - прямо как space taxi. Но самым неожиданным для меня оказалось то, в этот круг входили сочинские Таня и Володя, как выяснилось - близкие друзья моего собеседника. Это все было очень трогательно. Я попросил Логика передать ребятам привет и, пожелав удачного полета, оставил его, стоявшего в темной комнате, у окна, на фоне светящихся тысячами огоньков жилых башен анонимного заснеженного микрорайона и тревожно вглядывавшегося с высоты собственной башни в ночной ландшафт, который ему предстояло пересечь в процессе очередного трипа: рer aspera ad astra...

XVII. 9. Царь ужаса. Однажды зимним вечером мы с Ириной оказались на Красной площади. Неожиданно небо, в минуты, заволокло черными тучами, тьма резко сгустилась, подул пронзительный ветер. Было ощущение, что вот-вот разыграется вьюга. Мы стояли у Спасских ворот, собираясь пройти в сторону Васильевского спуска. Вдруг, словно колдовская креатура, перед нами материализовался серый контур милиционера с разведенными руками: стоп, прохода нет! Мы остановились. В этот момент, вместе с новым порывом ветра, прямо напротив нас резко затормозил черный кремлевский лимузин. Тучи на мгновение разошлись, и в лунном свете, в окошке заднего сиденья, проявился горбоносый профиль человека в шляпе: Андропов!


Лицо генсека имело совершенно каменное выражение, землисто-каменным был и его цвет. Было такое ощущение, что от этого человека веет аурой смерти, разложения. Вместе с тем, он концентрировал в себе поле невероятной власти, которое ощущалось физически, пупком. Неожиданно Андропов повернул голову. Наши взгляды на мгновение встретились. Я мысленно проговорил "Рама Там Ом", посылая Царю ужаса прямо в третий глаз поток ахаратной энергии. Новый порыв ветра закрыл тучей лунный свет небесного юпитера, Красную площадь объяла мгла, колкий снег ударил в лицо. Звякнуло железо раскрываемых ворот, лимузин тронулся с места и исчез, мелькнув красными огнями в черном провале, увозя своего хозяина в потайные лабиринты самой охраняемой крепости России. Ворота с лязгом закрылись. Ветер мгновенно стих, тучи рассеялись. Я вспомнил свою прогулку по Красной площади с Рамом и комментарии того по поводу функционирования магического центра Империи Зла...


После встречи с Царем ужаса на меня напала странная шиза. Это может показаться анекдотичным, но я начал как бы чувствовать у себя на темечке некий астральный луч спецслужб. С одной стороны, было понятно, что кагэбэшного поля я хватанул при визуальном контакте с Андроповым - вот оно и генерирует шизу. Однако, что, если за этим стоит предупреждение духов, и ГБ действительно что-то копает? Я поделился своими ощущениями с Ириной, и оказалось, что та чувствует то же самое: кто-то держит нас под колпаком. Мы включили биолокаторы. Беспокоящие импульсы шли со стороны "Белого лотоса". Там как раз назревала очередная интрига. Тревожная мысль прожгла мозг: неужели Галина? Зачем?


- А что? - Ирина смотрела ясными глазами. - Она уже сдавала своих учениц ментам...


Все сходилось: Ирина жила в Москве без прописки и без работы. Галина могла об этом догадываться, хотя Ира формально говорила ей, что пишет в Ленинке диссертицию. Если Галина наведет по шизе ментов, то те станут проверять Таллин, зацепят Ирину маму, а та, наверняка, переадресует их ко мне. А поскольку я в то время официально тоже нигде не работал, то автоматически подпадал под статью о тунеядстве, которая становилась инструментом мощного давления властей, давно державших меня на прицеле: сначала - из-за хипповых тусовок, затем - из-за Рама и других диссидентов. Мы поняли: нужно срочно делать ноги! И в тот же день уехали в Таллин.

XVIII. Мистерии Евразии

XVIII. 1. Красные сны. Вскоре после возвращения из Москвы мне приснился странный сон. Сначала я увидел мавзолей Ленина, стоящий как бы в самом центре Красной площади, а вокруг него движется процессия паломников, причем все они находятся в сомнамбулическом состоянии и словно слепые, воздев пустые очи к небу, бредут, держась за край одежды друг друга. Этот хоровод спящих вокруг мертового вызывал самые ужасные ассоциации, сквозь которые, однако, манило безумие ультимативного гнозиса. Я подошел к процессии и ухватил за полу последнего в цепи. И тут, двинувшись вслед за всеми, я увидел то, чего не могли видеть другие, спящие участники хоровода: у всех у них, из пространства между бровями обращенных к небу лиц, выходили призрачно светившиеся розоватые нити, свивавшиеся над мавзолеем гигантским зонтиком и сплетавшиеся потом в единый канал, который шел в третий глаз лежавшей в мраморной подземной гробнице мумии. "Так вот в чем тут дело! - бешено заработала интуиция. - Мумия живет за счет сомнамбул!" Но это было только начало.


На моих глазах лицо Ленина стало превращаться в земной шар, который при этом являлся головой какого-то космического гиганта, у которого на месте третьего глаза находится остров Исландия. А потом этот гигант вновь оказывается лежащим в мавзолее телом, но уже не на подушках, а как бы в ванне. И тут он просыпается, достает откуда-то топор и сам себе последовательно отрубает руку, обе ноги и голову. В переполненной кровью ванне остается лишь торс с одной рукой, судорожно сжимающей топор. "Как же это ты так, парень, сам себя обрубил?" - пронеслось у меня в голове спонтанно. Я вспомнил о Рамовском сравнении советской системы с шизофреником, блокирующим собственную же дееспособность. И проснулся.


Через несколько дней мы с Ириной ехали в троллейбусе, когда по радио объявили о смерти Андропова. В воздухе мгновенно воспроизвелась атмосфера эйфории. Я же вспомнил свой сон и подумал, что самообрубившийся гигант - это интуитивная аллегория смерти генсека. Интересно, что смерть следующего хозяина Кремля я, в прямом смысле слова, зафиксировал буквально в момент ее свершения. Я сидел вечером у себя дома в Мустамяэ и медитировал. И тут некий голос произнес в голове, сухо и отчетливо: "Черненко умер." А на утро СМИ действительно сообщили, что накануне умер генсек.


XVIII. 2. Белое небо Похъёлы. Зато внезапная смерть Икрома явилась для всех полной неожиданностью. В последний день своей жизни он зашел ко мне в гости. Он был очень возбужден и все время порывался сказать что-то важное. Икром рассказывал, как ему являются всевозможные инфернальные сущности.


В последнее время его постоянно одолевал шайтан, который бил его то в поддых, то по почкам, очень больно. Иногда вырубал до бессознания. Икром пытался противостоять воинству Иблиса изо всех сил, как некогда противостоял сульфазиновым атакам советсой психиатрии - внутренней молитвой. Свои впечатления он описывал в манере, близкой "Рассказам Вельзевула", но за всем этим стояли, насколько я мог догадаться, поиски невидимой инициатической цепи анонимных мастеров. Туркестан и Центральная Азия манили Икрома гораздо больше, чем Мекка и Иерусалим.


В тот вечер я собирался сходить к Дмитрию - нашему общему приятелю. Мы с Дмитрием учились в одном институте, да и жили по соседству, после того, как я переехал из Кадриорга в Мустамяэ. Нас особенно сблизило общее увлечение моржеванием, от которого мы последовательно перешли к практике тибетского тумо - медитации на морозе в голом виде. Дмитрий оказался, к тому же, очень увлекающимся путешественником и вступил в наш Азиатский клуб, вместе с Икромом, Ириной и Толей Беловым.


Я предложил Ычу, который до этого как раз был в гостях у Толи, поехать со мной к Дмитрию. Тот согласился. У Димы мы еще очень много и жарко говорили, Ычу все время жаловался, что шайтан его иссушает изнутри и просил пить. Он выпил, действительно, очень много, в том числе целую кастрюлю компота. Уже заполночь он поехал домой. И той же ночью умер. Оказалось, у него было обострение сахарного диабета - следствие зоны, куда его однажды закатал папа, подловив на траве, в воспитательных целях. Вот последние стихи Икрома:


Веют ветры из пустыни,


Больные ветры из пустыни,


Ты печалишься о сыне,


Я тоскую о тебе.


Сердце, выжженное солнцем,


Желтой коркою от дыни,


Молчаливо, словно тень.


Бред забыт. Страшнее бреда


Бесконечное скольженье


Изуродованных солнцем


Скал, воды, песка и трав.


Начинаю с отреченья.


Отрицаю возвращенье.


Белым-бело будет небо


В день, когда мы рассмеемся.


Как сказал Йокси, формулируя гностическую истину о Конце Света на языке эфирного трипа, "нас всех ожидает вспышка Высшего Стеба перед Полным Пиздецом".


Похороны Игоря чем-то напоминали магический театр, даже - черномагический. Перед кладбищенскими воротами стояли штук двадцать черных "Волг". А чуть дальше, в сотне метров, среди накрытых снежными шапками сосен была вырыта могила, которую обступило с полсотни людей в черных пальто и черных шляпах. Ни одной женщины. Можно было подумать, что перед вами - масонское собрание. Это и было собрание ложи, но только рыцарей не угольника и мастерка, а плаща и кинжала. Игорев папа пригласил на церемонию исключительно своих коллег. Черный гроб с телом сына был опущен в алхимическую яму и засыпан землей. Начался снегопад, небо было белым-бело. Никто не произнес ни единой молитвы. Похороны Икрома обернулись мистерией того, как система хоронит собственных детей. На этом таинства не заканчивались. Икрома погребли в том же самом лесу, где с 1979 года стоял камень Леннона. Игорь собственноручно привязал к молодой сосенке у Ленноновского камня маленький колокольчик. За истекшее семилетье дерево выросло и колокольчика уже не достать...


Мы наблюдали орденскую церемонию nigredo со стороны, из-за деревьев, не приближаясь к окруженному черными полковниками гробу. И подошли к могиле только после того, как спецслужбы покинули кладбище. Потом устроили достойные поминки. Дмитрий в своем спиче назвал Икрома "величайшим тайновидцем и стоятелем за правду". Толя Белов позже напишет:


"Основным жизненным кредо Игоря были поиск Правды и борьба за нее. Причем реально, бескомпромиссно и настолько круто, что он всегда оказывался в одиночестве. Путь, который он прошел за свою короткую жизнь, едва ли мог вместиться даже в несколько дней обыкновенного человека".


Поминки по Ычу проходили в Мустамяэ, в квартире у Леши-Чертовича - эфирного ученика Леннона. Алексей, чтобы не забывать джокерские пароли, выколол их у себя на пальцах. Теперь, при необходимости, всегда можно взглянуть и вспомнить. То же самое сделал Пугач - другой ученик Леннона, тоже эфирный. Ребята развили собственную метафизику полетов - мистерию нового поколения, уже совсем безбашенного.


Леша жил на самом верху многоэтажной пирамиды. Я глянул из окна вниз: там сновали карликовые человечки и ездили смешные игрушечные машинки. А если смотреть вперед, то перед вами вставал окутанный туманами погребальный курган древнего героя Калева - каменный утес Вышгорода, с зубчатыми башнями орденского замка и готическими шпилями средневековых кирх на фоне свинцовых вод Финского залива, по ту сторону которых лежала загадочная Похъёла - Северная страна угро-финского эпоса, античная Гиперборея, Ультима Туле примордиальной традиции, нордический кутб. Я понял, что именно из этого окна Леша совершает свои эфирные вылеты. Но однажды он сошел с подоконника не в астральном, а физическом теле...


Ultima Thule! Utmost Isle!


Here in thy harbors for a while


We lower our sails; a while we rest


From the unending, endless quest. (Г. В. Лонгфелло. "Ультима Туле: Посвящение Г. В. Г.")


Тему Ультимы Туле мы, в свое время, очень активно обыгрывали с Ленноном. Из его кухни был виден Длинный Герман - самая высокая башня замка псов-рыцарей на колыванском утесе, именуемом в автохтонной традиции Тоомпеа. Колывань-Калевин - город Калева, древнее название Таллина, который в русских летолисях именовался Леденцом, от датского Линданисе - город Линды, жены Калева, натаскавшей камней на этот курган. Выходя в городской астрал, мы видели тевтонскую цитадель как тулеанский Асгард, а на место вившегося на Длинном Германе кумача телепортировали магический триколор, призванный включить национальное самосознание эстов. Мы знали, что Туле - это то самое место, где мы в действительности присутствуем - крайние северные пределы орденской экспансии.


В середине 80-х эстонский историк и будущий президент Эстонской Республики Леннарт Мери, видимо подхвативший нашу эфирную посылку, выпустил книгу, в которой доказывал, что Ультима Туле античных авторов - это эстонский остров Сааремаа. Вскоре после этого в Таллине появилась популярная группа "Ультима Туле" с Тынисом Мяги во главе. А кумач на Длинном Германе через десятилетие действительно сменился триколором. В общем, национальное самосознание включалось: Ультима Туле - ультимативная столица Похъёлы.


XVIII. 3. Священные танцы Индостана. Тем временем Ирина организовала первую в Эстонии группу индийского танца. В основном это были девочки с кафедры культуры Таллинского Пединститута, всего человек десять-пятнадцать. Время от времени она выступала на разных городских сценах, а потом стала выводить на них свой коллектив.


Индийский классический танец - это особая история. Принято различать два основных стиля: северный - катхак, и южный - бхарат-натьям. Катхак состоит, в основном, из вращений прямого корпуса и ножных дробей и явно родственен суфийским зикрам. Это, собственно говоря, танец персидского происхождения и распространен, со времени правления моголов, при дворах раджастанской знати. Бхарат-натьям - сугубо индусский танец. Его история насчитывает до трех тысяч лет. Сто восемь классических позиций танца высечены на каменных барельефах южноиндийского храма Кхаджурахо. Здесь основная стойка - полуприсед, ноги на цыпочках, руки разведены в стороны, кисти на уровне плеч, указательный, средний и безымянный пальцы сложены вместе, напротив грудных сосков: тейум-татта-тейум-та...


Ноги в бхарат-натьяме постоянно выстукивают ритм, тогда как руки, а также глаза и мышцы лица часто заняты пантомимой. При этом ритм пантомимы может не совпадать с ритмом ног, и тогда верхняя и нижняя части тела движутся на разных скоростях, несинхронно. Такого эффекта в полном его объеме может достичь лишь очень опытный танцор, добившийся высокой степени автоматизма движений или, выражаясь в гурджиевской терминологии - при автономной работе двигательного центра с его собственной энергией.


Аналогичные упражнения, направленные на автономизацию двигательного центра, есть в каратэ. Например, человеку, исполняющему кату, время от времени называют какие-нибудь числа, которые тот должен последовательно перемножать. При этом нельзя ошибаться в движениях. Здесь происходит communication breakdown между умом и телом, интеллектуальным центром и двигательным - оба должны работать в самостоятельном режиме: интеллектуальный - считать, двигательный - координировать движения в соответствии с заданным алгоритмом.


Низкая стойка бхарат-натьяма смещает центр тяжести тела в пупок, который одновременно становится опорой глубокого дыхания. Это, собственно говоря, есть основная шаманская позиция. А также ключевая стойка в каратэ и кун-фу. Она дает расширенное ощущение физического тела, раскрывает его "генную память". Таким образом происходит высвобождение инстинктов и одновременно дисциплинирование тела в его физиологической совокупности.


XVIII. 4. Алхимия дао. Продолжала действовать и моя йоговская группа, стартовавшая некогда в "Автотрансе", а затем перебравшаяся в Институт повышения квалификации руководящих работников - небольшое научно-исследовательское учреждение, где проводились всевозможные психологические исследования и проходили психотренинг ("вырабатывали командный голоос") разного рода начальники, от производственных до партийных, которых натаскивали специальные инструкторы. Эти-то инструкторы и составляли основной костяк моей группы, плюс несколько человек со стороны - остатки "Автотранса" и отдельные знакомые. Трехэтажный особняк института находился в центре города, рядом с телецентром. Здесь, помимо обширного зала для занятий, имелась сауна, где можно было, при желании, даже выпить и закусить.


Сауна стала неизбежной составляющей наших занятий. Иногда мы отмечали здесь дни рождения и престольные праздники, типа равноденствий и солнцестояний. В таких случаях наши мероприятия обретали характер античных сисситий. Однажды на одной из таких сисситий в качестве музыкантов выступали кришнаиты, которых привел с собой Мярт - к тому времени уже получивший брахманскую инициацию и читавший Упанишады на санскрите без словаря. Надо сказать, было очень приятно париться под киртан, а потом, полуразвалившись в банном кресле, наливать белую под прасадные маринады. Сами вайшнавы, разумеется, в рот ничего спиртного не брали. Парадоксальным образом за них за всех выпил даос Иво - старый приятель Мярта, игравший в кришнаитском бэнде на мриданге.


Главной целью своей жизни Иво ставил получение пилюли бессмертия, а говоря более предметно, он полагал выплавить ее в собственном теле - как то предписывали рекомендации древнекитайских алхимиков. Иво, следуя учению Уку Маазинга, был уверен, что как эстонец, угро-финн и представитель урало-алтайской ментальности, он гораздо больше открыт в сторону китайского эгрегора, чем западного. Однако, наплыв кришнаизма и переход в стан прабхупадовцев ряда близких друзей заставили его сойти с пустых небес и поближе присмотреться к ведическим практикам. Последние ставили первоначальным условием просветления ритуальную чистоту. Для того, чтобы форсировать процесс самоочищения организма, Иво решил прибегнуть к радикальной голодовке, месяца на полтора.


К моменту нашей бани он находился уже на сороковом дне. Он воодушевленно барабанил весь вечер, с горящими глазами подпевая кришнаитские речевки: "Хари Рама, хари бо!" Смычка с трансцендентным совершилась совершенно неожиданно. В этот момент Иво понял, что все - лишь проявления Высшего Стеба. Прозрение такого уровня требовало симметричного жеста. Иво снял с шеи мридангу, подошел к столу, взял непочатую бутылку "Viru valge" (эстонская водка "Вируская белая"), сорвал зубами пробку и... в несколько секунд влил в себя все содержимое реторты. Вслед за этим последовала немая сцена, после чего Иво взревел как мамонт, ударил себя обеими кулаками в грудь и рухнул на спину, будто подкошенный. Потом он рассказывал:


"Когда я пил - ничего не чувствовал, словно вода льется. Потом пришло ощущение, что все тело превратилось в сосуд со спиртом, а затем в горле появилось чувство какого-то пузырька с воздухом. Я его проглотил. Пузырек спустился в живот, затем проник еще ниже, в промежность, потом вошел в основание позвоночника и стал подниматься вверх, к голове. Вместе с ним вверх стала подниматься волна тепла. Пузырек вошел через основание черепа в голову, а когда достиг темени - я увидел вспышку света и потерял сознание".


Иво выжил, но трип этот запомнил навсегда. Утверждает, что никогда себя раньше не чувствовал таким целостным. Кришнаитом он так и не стал - вернулся к даосским практикам, а вот его приятель Мярт от кришнаитов очень скоро отошел, но не в даосизм, а в православную мистику. Он принял сан православного священника и стал служить в соборе Александра Невского на Вышгороде. Говорят, служит там до сих пор (дай Бог ему здоровья).

XVIII. 5. Экзорция. Другим завсегдатаем вышгородского собора стал Эдик. Много лет пропев в церковном хоре, он погрузился в православную мистику, в которой его больше всего интересовала изгонка бесов - экзорция. Однажды Эдик взял меня с собой в Васьк-Нарву, на литургию отца Василия, который тогда считался одним из наиболее продвинутых мастеров. "Вова, - говорил мне Эдуард, - я уважаю все пути, но поверь мне, в сравнении с отцом Василием все остальные гуру отдыхают. Не поленись, съезди в Васьк-Нарву. Это схак только для русских!"


Ехать от Таллина, по заснеженной зимней трассе, пришлось часов шесть. Высокий красный терем храма, где служил отец Василий, был окружен хозяйственными постройками и высоким забором, образую, в сущности, подобие монастыря. Перед воротами было припарковано несколько легковушек и пара небольших автобусов с ленинградскими номерами. В трапезной было полно народу. Сидя на лавках по обе стороны длинного стола, паломники трапезовали хлебом с чаем, крестясь всякий раз, когда нужно было положить в стакан сахар или передать что-либо соседу. Нам предложили пройти вдоль стены в самый дальний конец стола. Там сидела, как это очень быстро стало понятно, компания питерских наркотов-циклодольщиков, которые очень активно обсуждали предстоящий перформанс в ключе собственного психоделического интереса. Они делили калики, потом попросили набожную тетеньку в платке еще налить чаю - что б запить. За столом сидели преимущественно женщины. Наблюдая их византийские лики Мценского уезда, я вспомнил об одной особе, которую, наверное, по всем параметрам можно было бы причислить к одержимой.


Дело происходило в пасхальную ночь, на службе в Псково-Печерской лавре. Это как раз был год, когда впервые в СССР перешли на зимнее время. И вот начинается Великая Пасхалия, вступает хор, я, голодающий третьи сутки подряд, стою в полнейшей благочестивости, со свечой в руке и вдруг, прямо под ухом, слышу истошный вопль: "Люди, остановитель, что вы делаете! Христос ЕЩЕ НЕ ВОСКРЕС, ведь ВРЕМЯ ПОМЕНЯЛИ!" Невысокого роста, вся в черном, закутанная в платок дама неясного возраста, но очень голосистая, пыталась прорваться в сторону алтаря, видимо - чтобы сорвать неправедную службу. Ее очень быстро блокировали и пара бородачей в валенках вынесла нарушительницу покоя, под локти, из храма вон. А может быть - следовало прямо батюшке под крест, под святую воду?


Впрочем, это был еще легкий случай. Эдик насмотрелся в церкви и не таких. Однажды в собор на Вышгороде повадилась ходить некая молодая активистка: что ни заутреня - она здесь, что ни вечеря - она опять тут как тут. И вот, приходит она в очередной раз - никто на нее из своих внимания уже не обращает - и так по-тихому, вдоль стеночки, подходит к клиросу, и тут резко, боковыми вратами, проскальзывает в алтарь. А там - служба идет вовсю, иереи кадят вышним силам... Не успели они сообразить, как дамочка легким движением руки сбросила с себя пальто и оказалась... в чем мать родила! Тут Эдик слышит, как ему староста на ухо строго шепчет: "Пойди в алтарь, выведи ее оттуда, на хуй, на улицу!" Что делать? Надо идти! И вот, идет Малыш через весь храм, входит в алтарь, берет у алтаря голую даму под локоть и галантно шепчет ей на ухо: "Тихо-тихо-тихо, спокойно-спокойно-спокойно!" В этот момент ему мерещится, что на самом деле в соборе происходит ритуал его алхимической свадьбы с магической супругой. Все сходится! Сейчас, по сценарию, необходимо выйти из скинии и пройти через весь ковчег к выходу. Эдик начинает заговаривать подругу первой попавшей на ум ахинеей - лишь бы захватить ее внимание, пока та не опомнилась и не ломанулась назад. И вот он спускается, окутанный фимиамами, с клироса и неспешно шествует через весь храм, по ковровой дорожке, под хоровое пение, с голой дамой под руку - в НОВУЮ ЖИЗНЬ...


Я давно пытался выяснить, что движет людьми, срывающими с себя одежду в публичных местах, и прежде всего - в священных. Козельский тайновидец отец Серафим, с которым я был знаком еще по Щелковской, на этот счет сказал мне, что у них в Оптиной в каждом приличном храме, в свечном ящике за алтарем, на всякий пожарный, держат наготове халат. А одежду с себя человек срывает потому что она ему мешает взлететь - бывает такое ощущение в особых состояниях. Так что нашим эстонским батюшкам опыт оптинских старцев очень бы пригодился!


Тем временем народ из трапезной потянулся к выходу. Началось! Питерцы еще раз, на посошок, закинулись своими таблетками и в оживлении пошли занимать места. Мы отправились вслед за ними. В небольшом храме собралось человек с полсотни. Отец Василий начал священную литию с обращений к Святому Духу триипостасного божества, церковный хор огласил пространство надмирными гармониями. Паства пыталась подтягивать нестройными голосами, а потом в общий хор стали прорываться какие-то странные фальцетные взвизги и подвывания. "Бесы проснулись!" - сказал Эдик и перекрестился.


Отец Василий махнул в сторону собрания кистью со святой водой. Над головами полетел по дуге рой искрящихся брызг. Несколько капель упало на меня и на стоявшего рядом солидного мужчину с аккуратной бородкой, в очках и добротном пальто. "Блядь, опять дождит!" - неожиданно произнес он тягучим гнусавым голосом, а потом вдруг почему-то упал на четвереньки и бросился с собачьим воем под лавку. Публика шарахнулась в разные стороны, а с задних рядов зычно закричал другой бес: "Водку давай, коньяк!" Здоровый дядька в телогрейке, с нечесаной бородой, как русский раста, топтался в темном углу, переминая в руках шапку и выпучив глаза. Священник махнул в его сторону кистью: кыш, нечистая сила!


Атмосфера в молельне накалялась. Отец Василий запалил кадило, вокруг распространился запах ладана. Стоявшая вперели молодка с точеным ликом софийного ангела вдруг отпрянула назад, замахав в воздухе руками, а потом у нее будто бы из самого чрева кто-то проговорил густым басом:


- Фу, дышать нечем!


- Ты кто такой, как тебя зовут? - обратился к бесу отец Василий, еще раз наподдав ладаном и покропя вдогонку водицей.


- Легион!


Тучи сгустились, накатила атмосфера суеверного ужаса. Молодка, словно зомбированная, вступила в диалог, отвечая на вызовы Василия Всесильного утробным голосом инородного существа.


- Что вам надо?


- Шоколада!


- Водки давай, коньяку! - вновь послышались крики из темного угла. Под скамейками, укрывшись от святой воды, завыли болящие.


Всего бесновалось человек десять, кто - по-тихому подвывая, кто - буйно откидываясь навзничь, с пеной у рта, по нескольку раз подряд. Тех, кто совсем в нокауте, водили в трапезную - отпаивать чаем, а потом отчитки продолжались: с кадилом, кроплением, помазанием, чтением и пением канонов, диалогами с бесами и прикладыванием бесомых к честному кресту и святым дарам.


Наблюдая публику, я заметил что, пожалуй, больше всего от происходящего тащились питерские циклодольщики. Они, действительно, кайфовали в полный рост - судя по их восторженным лицам и вытаращеным глазам со зрачками в пятак. Наверное, они воочию созерцали летающих под потолком упырей, слышали эзотерические нашептывания обрамленных иконными окладами темных ангелов и единственные во всем собрании понимали, как разводит вий в облачении священника собравшуюся аудиторию на хип-хоп, трулль-ля-ля! "Это еще что, - сказал Эдик, - вот в Псково-Печерской лавре, на отчитках у отца Адриана, одновременно человек по пятьдесят беснуется - всю ночь напролет, до третьих петухов!"


Это была архаичная психоделическая практика в духе негативной теологии: через демонстрацию наличия дьявола доказать бытие бога. Я не стал ждать третьих петухов и, оставив Эдуарда с болящими до первого утреннего автобуса, уехал в Таллин.


XVIII. 6. Спецслужбы идут по следу. Мои йоги официально оформили меня работать в один НИИ повышения квалификации руководящих работников, в качестве лектора по спецдисциплинам. Занятия мы проводили пару раз в неделю, занимаясь в основном хатха-йогой, тай-чи-чуанем и разного рода медитационными практиками. Но бывали и настоящие лекции - как в бане, так и в аудитории. Основные темы, которые мы обсуждали, касались всего сверхъестественного: мистики, магии, интуиции, необъяснимых феноменов. Иногда я приводил на занятия своих знакомых со стороны. В том числе - в качестве докладчиков. Здесь приходилось выступать даже самому Хайдар-аке, разъяснявшему creme-de-la-creme эстонской элиты, в каких целях известный английский алхимик Джон Ди стегал хлыстом свое собственное отражение в зеркале. Несколько человек из этой группы - в том числе Март, Велло и Алан - всерьез заинтересовались рамовской ТГН. Алан даже взялся перепечатывать на машинке отдельные эстонские рукописи.


Как-то рано утром меня разбудил звонок в дверь. Спросонья, ни о чем не думая, я вывалился в халате в прихожую, механически повернул ключ в замке... После того, как дверь открылась, сознание в доли секунды полностью включилось в реальность. На пороге стоял милиционер в сопровождении еще одного человека в кожаной куртке и темных очках. "Гэбэшка!.." - молнией пронеслось в голове. Милиционер представился участковым, а гэбэшник уже вглядывался через мое плечо во внутреннее пространство квартиры, хищно рыща взглядом по углам. Галина!


- Вы почему не на работе? - резко обернувшись ко мне спросил службист.


- А у меня сегодня выходной.


- Как так, в середине недели - и выходной? Вы где работаете?


Я объяснил, что работаю в Институте повышения квалификации руководящих работников, лектором.


- Ну, мы это все проверим!


Гэбэшник нервно дернулся. Ни брать меня, ни вламываться в квартиру формальных оснований у них не было. Мне выписали повестку: придти на беседу. Зачем? Там узнаете!


Надо сказать, я в то утро действительно отделался легким испугом, ибо если бы, не дай бог, мент с гэбэшником проникли бы в квартиру, то обнаружили бы там штук пятьдесят свежеразложенных пачек с текстом священного Корана и еще целый склад неразобранной литературы религиозно-мистического и диссидентского содержания. В этот же день мы с Ириной вынесли всю ненужную бумагу в лес и спалили на магическом костре, под защитную мантру. А нужную я вынес из дома и раскидал по надежным адресам. Таким образом, всякие следы самиздатовской деятельности у себя в квартире я полностью ликвидировал, готовясь к очередному визиту.


А через несколько дней, на очередном занятии в Институте, две дамы из администрации, Катрин и Керстин, рассказали мне, как сюда приходил тот же самый типчик - в кожаной куртке и черных очках, - что выписал мне повестку. Его фамилию было легко запомнить: Жулин. Этот Жулин пытался подбить членов нашей группы дать на меня компрометирующие показания: то, что я, например, нелегально получаю деньги за свои уроки, распространяю самиздатовскую литературу, веду антисоветскую или, на худой конец, ненаучную (а стало быть - немарксистскую) агитацию. Дамы твердо стояли на том, что деньги за лекции я получаю законно, никаких претензий ко мне со стороны людей нет. Гэбэшка пыталась обработать других членов группы, но все они стойко держались. Меня не сдал ни один.


Не сдавала меня, на самом деле, и Галина. Это выяснилось сразу после визита Жулина, за которым угадывались совершенно иные профили. Получалось, что паника в Москве была неким предчувствием того, что спецслужбы гонят на меня волну и готовятся, выражаясь словами Мбембы, закупорить бутылку. Галина тут выступила просто в функции магического зеркала, рикошетом отразившего - видимо, в силу специфики собственного кармического поля - шедший из Таллина гэбэшный сигнал. Одновременно это было и предупреждение духов. Если бы я вовремя не вернулся из Москвы и не устроился лектором в Институт, меня могли бы привлечь к уголовной ответственности по статье "тунеядство".


Я понял, что мне пора срочно подыскивать себе какое-нибудь "постоянное место работы", ибо гонорарный вариант с Институтом не отвечал в полной мере советским нормам крепостного трудового законодательства. Самое интересное, что буквально через два-три дня, после специального сеанса "притягивания рабочего места", мне позвонил Тынис, который как раз искал фиктивного человека на липовую должность к ним в НИИ. Из номинальных двух с половиной сотен я забирал себе полтинник, остальное клал в карман директор. Получалось, и книжка работает - и еще платят за это.


XVIII. 7. Фабрика грез. Сам по себе НИИ, в который я тогда устроился "работать", заслуживает особого упоминания. В середине семидесятых на этом предприятии был получен биоактивный препарат, который назвали, видимо, в честь алхимического золота: AU. Главной составляющей препарата были какие-то гиперактивные бактерии, которые агрессивно перерабатывали всякую биологическую материю. Опыты на быках якобы показали, что добавка в корм AU повышает процесс спермообразования. НИИ начал производство препарата в небольших дозах для ряда сельхозхозяйств. Кто первый пустил слух о целительном воздействии AU на человека - остается загадкой. Но очень скоро рядом с предприятием появился киоск, в котором можно было купить поллитровку чудодейственного эликсира примерно за червонец. Говорили, что AU повышает потенцию, дает концентрацию, витализирует тело аки живая вода.


Тынис, один из разработчиков проекта, привез бесплатно несколько литров этого добра в Каазиксааре. Но пить препарат никто так и не стал. Рам, продегустировав вещество (а гадость была, надо сказать, просто мерзейшая), сказал, что эти самые бактерии стимулируют у человека, в отличие от быка, агрессивную шизофрению: уж слишком ядрены микробы, настоящие черномагические мутанты!


AU-бум, тем временем, набирал обороты. Через некоторое время вокруг киоска возник многометровый лабиринт из оградительных решеток, с помощью приходилось сдерживать желающих обрести заветную жидкость. Соответственно, расло производство. Для размножения бактерий в ход шло все: любые органические отходы, которые предприятие могло достать. В конце концов, в чаны для брожения начали сливать просто говно. И вот это перебродившее говно, по цене хорошего армянского коньяка, уходило в течение нескольких лет просто на ура. Пипл, как говорится, хавал. Вокруг особняка и производственного комплекса НИИ на Ленинградском шоссе образовался целый автогородок. Люди приезжали аж из самой Москвы, и даже еще более отдаленных мест, не говоря уже о Питере, Пскове, Новгороде, Риге и самой Эстонии. И потом стояли в очереди по многу часов, иногда - сутками. Деньги на этом зарабатывались, конечно, бешеные.


Мне не известна вся закулисная арифметика этого дела, но, в конце концов, руководитель НИИ пытался с кассой улететь в Швецию, но не успел, буквально в последнюю минуту был взят и посажен в КПЗ. По делу о предприятии было начато следствие. В самом деле, как можно было в течение стольких лет поить граждан реальным дерьмом, да еще за такие деньги! Когда Тынис предложил мне устроиться в это НИИ, предприятие еще действовало и за счет фиктивных должностей выплачивало дополнительные гонорары своим сотрудникам. Я здесь "проработал" около года, а потом начальство посадили, история брэнда закончилась. Мне пришлось опять трудоустраиваться. На этот раз - через знакомых Леонида. Меня зачислили в медицинский техникум на должность сантехника. На самом деле работу выполнял "по совместительству", т. е. фактически нелегально, участковый милиционер. Так что крыша здесь у меня была в самом деле железная.

XVIII. 8. Тайна Святой Руси. Сам Леонид перебрался тем временем из Пайде в Таллин. Ему удалось устроиться массажистом в одной из больниц, не имея городской прописки (я уже говорил, что немцам не давали). Я помог ему частным образом снять комнату у своих знакомых. Леня активно осваивал дальневосточные методы работы массажа и самомассажа по системе до-ин. Он ожидал вызова из Германии и старался максимально повысить свою профессиональную квалимфикацию. Однажды я заметил у него на столе баночку с эфиром. Настоящим, медицинским. И вспомнил, что с тех пор, как ушел Леннон, у меня ни в одной ноздре не было! Более того, "Сопалс" просто изчез из продажи. Обычным эфиром я никогда не дышал, но предполагал, что результат будет схожим. Я выпросил у Леонида эту банку и вечером, усевшись перед магическим экраном, повернул крышку.


Чистый эфир - это, конечно, не пятновыводитель. Последний включает сразу же: наполняя мозг ядовитыми парами, которые материализуют в фантастическом гротеске свернутые в подсознании иконки психокодировок. Медицинский эфир, напротив, настолько тонок, что им очень трудно насытить мыслеформу до уровня кислотного свечения. Леннон явился мне полупрозрачный:


- Ну, что, Петр, выпьешь за мое здоровье?


Его лицо астрально лучилось характерной улыбкой. Самое смешное состояло в том, что я в тот период практически отказался от алкоголя и ничего спиртного из принципа не пил (даже отказывался от коньяка в компании Степановских нимфеток). Леннон как бы уловил мое колебание и, не дожидаясь ответа (да ведь он ответ знал так и так - телепатически), язвительно бросил:


- Ты что, Петр, святым стал, совсем не пьешь? А знаешь, почему святые не пьют?


И, выдержав паузу, сам же ответил:


- Да потому что они насквозь проспиртованы!


И он разразился своим специфическим хохотом. А потом провалился в какой-то спиралеобразный коридор, откуда еще в течении нескольких секунд, затухающим эхом, доносились отдаляющиеся отголоски этого космического в своей концепции стеба.


И тут моему внутреннему взору открылась такая картина: наша планета находится, словно экран, на пути потока мощного космического излучения - Святого духа. Этот поток проходит и сквозь человеческие тела как особую сенсибельную биомассу. Если внутренние каналы тела открыты - оно спонтанно насыщается этим небесным духом, поглощая его, вместе с воздухом, через нос, а если закрыты - то тогда тело должно получить ту же дозу спиритуальной радиации, но уже не через ноздри, а пищевод (эзотерический змеевик) - когда спиритус становится спиртом. Получается, чем больше человек пьет - тем больше у него предрасположенность к спиритуальной жизни, в пределе - святости. Так вот она, тайна Святой Руси?

XVIII. 9. Снегирев. Типичными представителями проспиртованных мистиков являются водочные шаманы. Такие люди водятся во всех уголках планеты. Одним из самых крупных их представителей в СССР был в те времена московский детский писатель Геннадий Снегирев. Из всех моих знакомых ближе всех с ним сошелся Эдик. Со Снегиревым его познакомил Рэд, который, в свою очередь, знал писателя через своего гуру Вараверу. Однажды Эдуард отправился в очередной трип в Среднюю Азию, и ему было нужно провести несколько часов, как транзитнику, в Москве. "Не хочешь зайти на чай к моему знакомому?" - спросил его Рэд. Почему бы и нет? Оказавшись в столице, Малыш отправился прямо с вокзала в гости к писателю.


Снегирев открыл дверь в майке и спортивных штанах, всколоченный, с похмелья. И тут же с порога послал гостя за водкой: "За знакомство!" Где-то через час зашел еще один человек, тоже с водкой. Как оказалось - пациент. Снегирев был не только писателем, но и целителем. Он рассказал, как некогда, будучи в командировке от Союза писателей в Туве, познакомился с шаманом Мендуме. Тот предложил московскому гостю выпить. Они проквасили до утра, выпив несколько литров водки. После чего Мендуме сказал Геннадию Яковлевичу: "Ты - такой же, как я!" Это было актом высшего признания, фактически инициацией в примордиальный евразийский шаманизм - "черную веру", как называл его Хайдар-ака. После этого Снегирев обрел дар целительства и начал лечить людей как и Мендуме - плевками.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги