Школа выживания

Глава 12

- Вождь, как ты и наши умудрённые жизненным опытом жрецы предсказывали, род Оленей появился на спорных территориях. - неожиданно прервал раздумья Гуруна разведчик. - И они, стали приблизительно там, где мы их ожидали.

- Ты сам, своими глазами, видел как они пришли?

- Да.

- И как они? Что ты видел? Чем они заняты? Как ведут себя? Говори обо всём.

- Люди измождены. Они устали от чрезмерной засухи и постоянного голода. Даже дети не бегают по стоянке и не веселятся. Точнее можно сказать так, среди беженцев нет стариков - даже пожилых женщин, и слишком мало детей, а те, что есть, неестественно апатичны. Ещё вот что, все без исключения подавлены, и пугаются малейшего шороха. Олени, как только стали лагерем, мгновенно свалились спать. Правда не забыли выставить охрану, но их воины настолько вымотаны, что о нормальном несении охранной службы, не может быть и речи.

- Это хорошо. - задумчиво проговорил Разящий Сверху. - Даже не смотря на их опоздание, я ожидал, что они появятся на два - три дня раньше, всё просто замечательно.

Рядом с вождём стояли ещё несколько охотников, и ждали его распоряжений. И Гурун обратился сразу ко всем:

"Собирайте всех охотников. Вооружайтесь. Идём на большую охоту. Если сделаем всё так, как я придумал, то нас ждёт большая победа над демонами. Ваш великий подвиг воспоют сладкоречивые сказатели былин. Потому что сегодня, вы добудете великую славу для нашего племени Рыси!‟

Несмотря на то, что прошло пять дней, радость от того, что в селении появились два маленьких человечка, не потеряла своей актуальности. Нет. Никто не шлялся по селению в праздном ничегонеделании. Миня, как уже стало заведено, ушёл на рыбалку, надо признать, толи всё дело в сезоне, толи мальчишка поднаторел в этом искусстве, но улов у него был немалый и ежедневный. Вика, пользуясь своим положением, кормила своих малышей. Признаться, Гриша был очень удивлён, когда узнал о том, что у Шмиль родилась двойня, а не близнецы - вторым ребёнком был мальчик. А Кеша, за чьё воспитание взялась Виктория, почти не отходил от своей наставницы: вот и сейчас, сиротливо сидел поодаль, повернувшись спиной к кормящей матери. Он уже почти не хромал, и с радостью занимался делами, поручаемыми ему Викою. Всё-таки, на большие расстояния он был ещё не ходок.

Но, а Гриша, перед тем как отправиться на свой одиночный, ежедневный обход ловушек, обихаживал немолодого коня, самого спокойного из всей троицы. Была у него мысль вспомнить детство, когда он занимался на ипподроме..., Эх, как дано всё это было. Ну а сейчас, ему был нужен скакун, не ради прихоти, а для мобильности передвижений: вот он и приучал его к себе. Собираясь в ближайшие день, два сесть в седло. Впрочем, от Акимова не отставала и Виктория, присмотревшая себе легко раненную в круп, молоденькую, пегую кобылку - видимо у казаков были сильные потери вот они и мобилизовали у местных их животинку, не сильно то привередничая. Вот только Уин, боялся приближаться к неизвестным для него животным даже на расстояние пяти шагов - доходило до проявления сильной заметной бледности и дрожи во всём теле. Поэтому для Вики, в деле ухода за мини табуном он был не помощник.

Ну а Ольга, в данный момент, помогала Катерине варить мыло. Да-да, именно самое настоящее мыло. Натуральное хозяйственное мыло, без каких-либо отдушек и прочих косметических добавок (которые, кстати, неоткуда было достать). Катя, не так давно приступила к его изготовлению, благо было из чего, и сейчас, это варево обильно насыщало округу смердящим амбре. Поэтому и занимались этим делом подальше от селения. Расположившись так, чтоб постоянно дующий ветерок, правильнее сказать сквозняк, относил эти запахи в сторону. Да ничего не поделаешь, санитарная безопасность требовала постоянное наличие этого, столь неприятного в изготовлении продукта.

Вокруг царило умиротворение, можно сказать, идиллия. Соседи давно не беспокоили, как будто позабыли, нет, на острове постоянно находились наблюдатели. И попавшие в этот не тронутый цивилизацией мир люди к их присутствию уже привыкли, постепенно успокоились, устав жить в постоянном напряжении. Чему в немалой степени поспособствовало и последнее пополнение арсенала. Хотя. Гришу до сих пор угнетало то, что казак оказался смертельно раненым. Пусть его бы сильно ранило, пускай даже он лишился бы какой либо конечности. Но его боевой опыт, был бы ощутимым подспорьем. Да и наличие ещё одного мужчины, могло существенно разнообразить генофонд небольшой группы переселенцев. Но это были только мечты, поэтому Акимов гнал такие мысли прочь, стараясь думать о решении тех проблем, которые он был способен решить.

-Гриша, глянь-ка туда. - не сильно громко, но при этом весьма взволновано проговорила Вика, указывая свободною рукою куда-то в даль. - Никак снова кто-то сильно всполошил птиц. И это снова там, где жили наши предшественники.

-Вижу.

- И чего нам делать?

- Вы, все, вооружаетесь и прячетесь в пещере. Ну, в смысле занимаете там оборону. Ну а я седлаю Бурушку, и еду на разведку. Может быть, там не происходит ничего страшного, а быть может нужно вмешаться...

- А может быть, возьмёшь с собою Веню?

- Нет. Он будет охранять вас. Я поскачу на своём Бурке, и в случае опасности смогу оторваться от погони - уводя её в сторону. А Вениамин, городское дитя, до попадания сюда, лошадей видел только по телевизору. Так что выхожу один, без вариантов. ...

Мерно вышагивает конь, время от времени пофыркивая, норовя шепнуть высокую траву, растущую ровным ковром. Вот только упрямый наездник, постоянно одёргивал узду, и конь, недовольно фыркая, продолжал свой путь. Да тут ещё по округе разносился весьма неприятный запах испускаемый мыловарней. Впрочем. Это амбре не нравилось не только животному и всаднику, о чём красноречиво говорила его лёгкая гримаса брезгливости.

Однако это никак не мешало всаднику наблюдать за окружающей его обстановкой. Не укрылось от его внимания и то, как в лесу, к которому он направлялся, загомонили местные аналоги земных попугаев - значит, кто-то вероломно вторгся на их территорию. И их обеспокоенный, резко-гортанный гомон слышался совсем рядом. А это могло значить только одно, входить, или обходить лесок, не было никакого смысла, поэтому Григорий, потянув повод, повернул коня влево, и направился к ближайшему островку высокого кустарника.

Надо признаться, что сделано это было весьма вовремя. Не успел Акимов спешиться, и взять на изготовку винтовку. Как из леса послышались крики:

"Быстрее дети коровы! - слышались надменно презрительные возгласы. - Вам была нужна земля? Так вы на свободные территории и идёте! Шевелитесь, грязь, иначе забьём насмерть! ...‟

Слышались частые, сухие шлепки шестов по стволам деревьев (по крайней мере, Гриша воспринимал их именно так), иногда казалось, что были различимы и глухие звуки, характерные для удара по живой плоти. А может быть, их услужливо дорисовывало подсознание, дополняя отчаянные, полные боли вскрики. И всё это, сильно не нравилось Григорию, не ожидавшему от этой какофонии звуков ничего хорошего.

Впрочем, все, что происходит в жизни, имеет своё, и при этом логическое продолжение. Вот из леса стали выскакивать сильно измождённые, затравленные женщины, они как могли быстро убегали от надвигающейся на них опасности. По крайней мере, пытались это делать. Гриша, даже находясь на удалении где-то метров сто, или сто двадцать, разглядел на некоторых свежие следы побоев. Рядом с ними, держась как можно ближе к матерям, бежали дети и подростки, они тоже имели багровые отметины от ударов.

Через какое-то время, из лесных зарослей появились и мужчины, они также отступали, но временами останавливались, стараясь хоть ненадолго задержать своих преследователей. Однако, все эти попытки были тщетными. На каждого остановившегося сразу же нападали трое-четверо воинов племени Рыси (Григорий сразу же их узнал - по характерному узору, нанесённому на тело) и, выкрикивая оскорбительные слова, не смертельными, но весьма болезненными ударами своих бамбуковых шестов, гнали иноплеменников в сторону лагеря новых поселенцев.

"Вот твари. - Сквозь зубы процедил Григорий, досылая патрон в патронник, и изготавливаясь для стрельбы с колена. - В прошлый раз не получилось прикрыться животными. Так вы су..., решили спрятаться за спинами людей из более слабого племени. Не оригинальны вы ..., применяете тот же самый живой щит‟.

И надо же, готовясь к бою, Акимов повёл себя как мальчишка - позволил захватившим его эмоциям возобладать над собою. Что привело к тому, что он, не успев как следует прицелиться, выстрелил. Нет. Он безошибочно определил вождя, так как тот, отдавая приказы, слишком активно жестикулировал. Вот только пуля пролетела немного правее. Это Гриша понял по тому, что упал совершенно не тот человек, а стоявший рядом. От грохота выстрела, и вида неожиданно свалившегося шамана (о чём красноречиво говорил его ритуальный наряд), все затихли - замерли, как статуи.

"Вдох, медленный выдох. Вдох, медленный выдох. Давай уже, успокойся. - подумал Григорий, передёргивая затвор и одновременно борясь с ненужными в данной ситуации эмоциями. - Тебе больше нельзя мазать‟.

Вроде как помогло - сердцебиение немного успокоилось, да и пропала завладевшая им в первые мгновения суетливость. Вот вождь снова в прицеле, ствол не дрожит и не выписывает "восьмёрки‟. Выстрел. На сей раз, пуля сбивает с ног того кого надо. На сей раз Акимова заметили. Несмотря на потерю своего лидера, воины рыси замахали руками, указывая на стрелка, закричали. Пусть они и не понимали, каким образом их убивают, но они вполне точно определили, откуда им грозит опасность. Новый выстрел. Падает второй из шаманов, по виду самый старший из четырёх, служителей культа. На этот раз, повинуясь выкрику одного из двоих оставшихся мужей праматери рыси, мужчины кинулись на безнаказанно стреляющего противника. При этом они совершенно позабыли о тех, кого недавно гнали к поселению попаданцев. Которые продолжали стоять как истуканы, видимо эти люди просто устали бороться за свою жизнь, и смирились с тем, что от их действий, больше ничего не зависит. Выстрел. Того, кто только что принял на себя командование, крутануло на месте, и он, выронив свой боевой топор, упал на землю.

Не заметив очередную потерю, аборигены, размахивая кто боевыми шестами, кто каменными топорами, стремительно приближаются к Григорию. Однако он, пока что не обращал на них внимания, а затаив дыхание, целится в последнего служителя культа, путь тот стоит потерянно, да и как-то растерянно смотрит перед собою - как будто ничего не видит. Вдруг выйдет из прострации, да возьмётся за руководство боем, - в самый неподходящий момент. Выстрел. Снова смертоносный метал забирает свою очередную жертву. Всё. Магазин пустой. Винтовка за спину. Пусть и не очень ловко, но Акимов оказывается в седле. В руке револьвер. Поспешный выстрел. Всадник целил в грудь бегущего на него человека, но пуля угодила тому в ногу.

"Пусть хот так, - подмечает Григорий, целясь в очередного противника, - после такой раны, не боец‟.

Новый, сухой щелчок пистолетного выстрела. Мимо. Сидя на коне, не сильно-то преуспеешь в меткой стрельбе. Снова выстрел и вновь промах. Противник слишком близко, а с такой меткостью можно и погибнуть. Акимов еле успел спрятать револьвер, и вооружиться шашкой. И всё закружилось в смертельной схватке. Даже конь не желает стоять на месте, он начинает крутиться на месте, и, кажется даже лягать нападающих воинов. Гриша чувствовал, как по телу пробежал адреналиновый холодок, стараясь хоть кого-либо достать, усиленно, можно сказать, даже бестолково махал шашкой. Хотя. Если судить по иногда ощущаемся сопротивлению, временами клинок умудрялся доставать до чьей-то плоти. Ориентироваться в происходящем было очень трудно, так как немало усилий тратилось на то, чтоб не свалиться с брыкающегося коня.

Как будто сторонний участник, не узнавая своего голоса, Гриша слышал свой, охрипший от напряжения крик:

"Что тва-ри-и, козлы вонючие! Вы этого хо-отели ...? Так получайте же мрази! Жрите ..., не обляпайтесь!... Мы же вас не трогаем! Так какого же рожна, вы к нам лезете? ...‟

Неизвестно, как долго продолжалась эта круговерть, но неожиданно, Григорий осознал, что он, продолжая орать, упрямо старается достать одного, весьма вёрткого охотника. Который, к стати, умудрялся не только увернуться от удара шашки, но и от копыт коня, пытавшегося его затоптать (это же как Бурушка разъярился). Вдобавок, абориген был безоружен, на голове имелась рана, которая обильно кровоточила: от чего казалось, что шея, грудь и спина несчастного были словно свежеокрашены красной краской. Но то, что это был воин рыси, было очевидным фактом. Да он был из уже надоевшего своими нападками племени, но этот человек был сильно напуган, и на данный момент, не представлял не какой опасности.

"Блин. Что я творю?‟ - Запоздало подумал Гриша, нанеся новый удар.

И на этот раз, охотник умудрился увернуться от удара. Вот только Бурушка, изловчился укусить его за правое плечо. Схватил, тряхнул головою, так что слишком вёрткий охотник отлетел в сторону. Пришлось резко натягивать поводья, так как конь собирался продолжить свои атаки на упавшего аборигена. В результате чего, резко остановленное животное встало на дыбы, заржало, и за малым не сбросило своего седока. А израненный воин рыси, из-за обилия в крови адреналина, пока не в полной мере чувствовавший тяжесть полученных ран вскочив на ноги, устремился прочь, безвольно болтая неестественно вывернутою рукою.

"Ёперный театр! - едва не сорвавшись на душераздирающий крик, подумал Гриша. - Что я творю? На кого я становлюсь похож? Скольких людей, я уже только за сегодня убил? ...‟

Акимову стало жутко от того, что он осознал. Нет, не так. Он понял что у этих дикарей нет никаких шансов в противостоянии огнестрельному оружию и всаднику размахивающему шашкой. Пусть он Гриша, и боец никудышный, однако наворотил .... Уже понимая, что он может увидеть, Григорий осмотрелся по сторонам. То что предстало перед его взором, ужаснуло. На небольшом поле брани, нет, на месте жестокой бойни, лежало не меньше десятка человек. Некоторые из них, подавали признаки жизни, а кто-то даже пытался уползти в лес. И на этом фоне, сильно выделялась группа сильно измождённых людей. Они сидели на земле, и глазами полными ужаса, наблюдали за Григорием. Многих из них заметно трясло, пара женщин, прибывали в полной прострации - абсолютно отрешённым взглядом, смотрели в одну, выбранную ими точку. Причём, молодому мужчине показалось, что ещё несколько аборигенов находились на грани нервного обморока.

"А ведь этих бедолаг гнали на убой. - догадался Гриша, повнимательнее присмотревшись к сидевшим перед ним чужакам. - Реши я отсидеться в пещере, то вынужден бы был стрелять во всех, кто приближался к его лагерю, и по ним в том числе. А там ..., в общем, рыси получали огромные шансы ворваться в наше жилище и задавить нас своей массой. Блин! А я тут, как последняя институтка, ударился в душевные терзания, мол, кровавый мясник, и прочие, прочие... К чёрту! Нефиг плодить всякие там комплексы вины? Здесь каждый борется за своё выживание и делает это всеми доступными ему способами. Вот эти доходяги, также видят в нас только своих врагов. И будь они в силе, то мне пришлось биться и с ними. И серьёзно так воевать - не по-детски ...‟.

Обдумывая эти мысли, Григорий несколько раз объехал вокруг сгрудившейся группы людей. Которые, в свою очередь, напряжённо наблюдали за каждым его движением. Зачем он это сделал, он не знал и сам - так получилось.

"И что мне с ними делать? Отпустить на все четыре стороны, значит обречь на неминуемую гибель. Оставить жить рядом с собой, неизвестно какой фортель они выкинут, когда оклемаются и объявят против нас свой крестовый поход. Или как он у них называется? Провести с ними такой же театральный ритуал по "отбору души‟, который так удачно получился с Кешей. Так неизвестно, как оно получится, да и мне не успеть всех их реанимировать. Да ещё, не факт что они, как загнанные в угол животные, не кинутся на меня в свою последнюю, и решительную атаку. ...‟

Полностью погрузившись в свои раздумья, Гриша не сразу заметил, что к нему приблизились два человека. И понял он эту свою непростительную промашку только тогда, когда они оказались рядом с ним.

- Я вернулся, Клык. - тихо проговорил молодой охотник, почти бесшумно подойдя к вождю племени: который с невозмутимым видом сидел возле входа на родовое капище. - И у меня очень хорошие новости.

- Слушаю тебя Тень.

Этот пусть и молодой человек, можно сказать юноша, был одним из лучших охотников племени. И ему весьма подходило его имя, данное при вхождении во взрослую жизнь. Об этом, весьма красноречиво говорила его манера двигаться, все его движения были плавными: как у гибкого, и весьма опасного хищника. Который, к примеру, в данный момент может лениво нежиться на солнце, но в следующее мгновение, мгновенно преобразиться и стать быстрым, стремительным, несущим неотвратимую смерть своей жертве. И пусть никого не смущает его щуплое, низкорослое тело. Но сейчас, он принёс своему вождю весть, и проявлял все принятые признаки уважения.

- Вчера рыси напали на демонов. И снова остались в проигрыше. - ответил охотник.

- Это просто хорошее известие. И почему ты решил, что оно станет очень хорошей новостью?

- В этой схватке погиб вождь наших недругов. И не только он.

- Говори же. Не заставляй меня вытягивать из тебя каждое слово.

- У рыси не осталось ни одного шамана. Слуга того, чьё имя нельзя произносить, убил всех . Как и большинство вышедших на тропу войны воинов. Остались только их ученики, которые не пошли на бой, а остались в капище, да и старики женщины, дети.

- Ты хочешь сказать, что наши враги ослабли настолько, что стали беззащитны как дети? И в этой схватке победил демон, который вышел на бой в полном одиночестве?

- Да вождь, так и было. Те охотники, что смогли покинуть поле боя, уже собрали своих погибших, и сожгли их. А сейчас, почти все взрослые мужи наших соседей, проходят обряд очищения. Причём, я сам видел, как во временном стойбище, снова заполыхали очистительные костры. Знать там умирают те, кто побывал в контакте с Демонами и обряд очищения может немного затянуться. Так что, нам стоит поспешить, так как в самом селении рыси, на данный момент, нет мужчин, способных держать оружие.

- Да. Ты на самом деле принёс очень хорошую весть. Надеюсь, эти новости не единственные? Порадуй меня ещё. - Потребовал Клык, оставаясь при этом неподвижным, нельзя вождю быть излишне эмоциональным. - Не стесняйся. ...

Как уже говорилось выше, этот диалог происходил возле родового капища. Точнее возле самого входа в него. Хыр сидел величественно выпрямив спину, и это несмотря на то что он сильно страдал от полуденного солнцепёка, и всё его тело было мокрым от обильно выделяемого кожею пота. Впрочем, тот уже давно тёк по телу, смывая с него слой ритуально нанесённой глины, отчего торс этого мужа казался разрисованной вертикальными, извилистыми, тонкими полосками статуей. Вождь ждал. Он терпеливо ожидал окончания таинства - жрецы общались с праматерью, выспрашивая у неё как им жить дальше. Как раз, когда разведчик замолчал, из-за изгороди послышался вопрос, заданный старшим волком: - "Будь добра, о наша великая праматерь, ответь своему мужу, яви мне свою мудрость, помоги своим неразумным детям. Ответь. Стоит ли нам, прямо сейчас нападать на служителей того, чьё имя нельзя произносить? Или необходимо подождать, пока они сами ослабнут и только после этого покарать зло?‟ - В ответ послышалось неразборчивое бормотание. Вождь знал что это заговорил один из учеников, на кого пала благодать. Этот юноша первым достиг в долгом танце состояния транса, и в данный момент, седая волчица общалась со своими детьми через его уста.

Вождю оставалось ждать, когда мужья волчицы выслушают парнишку, правильно растолкуют пророчество и донесут её волю до вождя. И Клык конечно же всё исполнит. Но. Для начала, он разберётся с соседями-врагами. Такой шанс упускать нельзя. Нельзя долго раздумывать, давая беспокойным соседям время на зализывание своих ран.

Днём ранее этого диалога. Гриша, погружённый в тяжкие раздумья, не заметил, как сзади к нему приблизились два человека. И от неожиданности он даже передёрнулся всем телом - когда услышал обращённые к нему слова:

"Гриша, ты как?‟ - это был сильно взволнованный голос Вики.

Однако Акимов не ответил на этот вопрос. Нет. Он отреагировал на появление женщины, мужчина от неожиданного вопроса вздрогнул и резко развернулся на звук. Перед ним была Виктория. А ещё, он обратил своё внимание на то, что она пришла пешком, хоть и вела на поводу свою лошадку, на которой восседал бледный, полуживой от страха Иннокентий. Охотник сжимал побелевшими от перенапряжения пальцами луку седла, смотрел невидящим взглядом перед собою и, боялся лишний раз шелохнуться. Что красноречиво говорило о той высокой степени ужаса, который овладел этим человеком.

- Я тебе Виконтик где приказал быть? Какого х...а, то есть ляха ты сюда припёрлась? - вместо ответа поинтересовался Григорий. - Да ещё, полуживого Кешу за собою притащила.

- Так он сам за мною увязался, не пожелал меня отпускать без его охраны. Он мой самый надёжный защитник, хоть и не без своих "тараканов‟ в голове, вот пришлось усаживать его в седло. Иначе, с его хромотой, мы сюда к завтрашнему вечеру добрались бы - не раньше. Так он и на это согласился. Пусть и умирал от страха, но самостоятельно залез в седло.

- И на что вы мне такие "бравые‟ нужны? И кстати, на кого ты своих детей оставила? Ох Вика. Вернёмся домой, не посмотрю что ты взрослая баба, заголю твою задницу, да выпорю как малое дитя. Не работает башка, так будем сразу через оба седалищных полушария ум вколачивать.

Шмиль, услышав эти слова, криво усмехнулась и, проигнорировав первый вопрос, про своего ребёнка, ответила:

- В таком случае, ты Гриша, после меня также пойдёшь на получение порции ума.

- А это ещё почему?

- Видела я, как ты безумно ломанулся в самую гущу врагов. Что, Гриня, жить надоело? Или так - до усёру, хотелось набрать эту кучу пленных? Герой недобитый, Геркулес недоросток. А ты подумал о том, что было бы, если бы ты погиб? Ты об этом подумал? Или соображалка дома осталась.

- Подумал, но другого выхода не было. Да и это не мои пленные, это так, живой щит. - заметив, как Вика удивлённо вздёрнула брови, Григорий поспешно пояснил. - Ими хотели прикрыться. Ну, чтоб за их спинами с меньшими потерями добраться до нашей пещеры. То есть до нас. И не ломанись я в эту безумную атаку, то рыси, могли довести задуманное до логического завершения.

- Вот гады!

Акимов соглашаясь, кивнул, но при этом озвучил не согласие с высказыванием женщины, а волновавший его вопрос, на который он так и не получил ответ:

- Ты Викуся, так и не ответила на мой вопрос. На кого своих малышей бросила?

- Да Катька согласилась с ними посидеть, поклялась присмотреть как за родными. Я же думала, что обернусь намного быстрее, Да только Кеша за мною увязался.

- Ладно, об этом ещё поговорим, дома. Там я тебе объясню все твои шансы выжить в здешних сражениях. А сейчас, будь так добра, разреши Иннокентию слезть с лошади, не то, у него, сейчас сердечный приступ случится.

- Ну-ка, ну-ка, погоди. Ты это чего со своим Бурушкой сделал? Вот изверг. ...

Взгляд Виктории был возмущённо-удивлённым, и устремлён он был на голову скакуна. Проследив за его направлением, Акимов сам был поражён увиденным. И было от чего. Где-то треть конского уха была отсечена. Как бритвой срезали - сделав это аккуратно и ровно, будто под линеечку. И из этой раны, продолжала течь кровь.

- Ёхарный бабай! - удивлённо вскрикнул Григорий. - Это как же так? Это что ...? Это что? Это я его так ...? Да?

- Конечно ты Гришаня. Больше некому. Только ты здесь отточенной сталью махал, как мельница лопастями. Ведь каменным топориком, такого аккуратного среза не получится. Так что свалить вину на местных бандюг не получится. Хорошо, что не разрубил бедному животному голову.

Сказано это было с таким нескрываемым упрёком, как будто Виктория выговаривала нотацию нашкодившему малышу. И Григорий понял намерение Вики вызвать у него чувство вины, стараясь вывести себя из-под "удара‟. В смысле, обсуждения её необдуманных поступков.

- Ну, всё красавица, уела, я и в самом деле накосячил. Признаю, что дилетантство хуже воровства. Но это, не служит оправданием твоих поступков. Но на этом хватит искать друг у друга в глазу соринки, иначе в своих гляделках, такие ... брёвна не заметим. Давай лучше подумаем, что нам с этими освобождёнными заложниками делать.

Всё это, Вика слушала повернувшись спиною к Григорию, так как помогала Иннокентию вылезти из седла. По неволе пришлось помогать, так как от страха, у охотника плохо слушались ноги и руки. И так же, не поворачиваясь, женщина ответила:

- А что тут мудрить? Технология подчинения у нас ужа отработана, так что действуй.

- А ты не забыла, как мы нашего Кешу еле реанимировали? Так он не был настолько ослабшим как эти доходяги.

Вика, ни на долю секунды не задумываясь, абсолютно безразличным тоном ответила:

- Нечего не поделаешь, придётся рисковать. Понимаешь, по-другому никак нельзя. Или прогоняй всех прочь, или жёстко подавляй у них волю. Третьего варианта не дано.

- Нет Викуся, так дело не пойдёт. Они нам нужны, да-да, именно нам. И как воздух нужны. Желательно все, или почти все - кто выживет. Ты помнишь, как Кеша болел, когда только начал с нами жить? Я признаться, сильно переживал, что он от наших болячек загнётся. Хорошо, что обошлось. Так что пойми. Я с их помощью собираюсь решить нависшую над нами демографическую проблему. Так что подумай, поразмышляй, как нам решить этот вопрос. Да с наименьшими потерями.

Уин уже спустился на землю, и на полусогнутых ногах, походкой больше всего подходящей для киношных, до жути охромевших зомби, спешно отошёл от лошади. Что подействовало на его самочувствие весьма благотворно, в скором времени, на щеках появился румянец, взгляд преобразился, стал более осмысленным. Ну а Шмиль, задумчиво наблюдавшая за всеми телодвижениями, и преобразованиями Кеши, чему-то улыбнулась. Заметив небольшое шевеление среди истощённых аборигенов, перевела свой взгляд на них. И вот уже несколько минут, Виктория внимательно наблюдала как испуганные женщины прижимали к себе своих истощённых детей, которые были не по-детски серьёзными, а в их глазах, отражалась столь неестественные тоска и безразличие. Также было заметно, что стоило, кому-либо из бывших заложников, посмотреть на лошадей, как они замирали, скованные паническим ужасом. Так что скоро, все аборигены во все глаза смотрели на неизвестных для них животных. Как загипнотизированные обезьяны, на удава Ка.

Взгляд Виктории просветлел, и в нём мелькнула хитрая искорка - как у сказочной лисы Патрикеевны.

- Гриша, а ты зачем вокруг этих бедолаг круги наматывал? Они что, хотели разбежаться?

- Нет. Да я и сам не пойму, зачем я так поступил. Задумался, и оно само так получилось.

- А ты им ничего не говорил? Не угрожал? Не обещал неизбежную кару за ослушание?

- Нет.

- Это хорошо.

Дальше, Грише осталось только наблюдать, как Вика стреножила свою лошадь, после чего подошла к Иннокентию. Затем, долго с ним о чём-то говорила, благо охотник уже отошёл от шоковой поездки в седле и не нуждался в бодрящих манипуляциях. О чём был разговор, непонятно, но подходить, вмешиваться, в смысле мешать, Григорий не захотел.

Время идёт, вот и Шмиль окончила свою беседу с Кешей и, повернувшись к Акимову, попросила:

"Гриша, изобрази грозный взгляд большого начальника. Да не придурковатого самодура, а того, с кем шутки плохи. И главное, что бы ты ни услышал, кивай, как будто ты согласен со всем, что говорится‟.

После того как женщина посчитала что всё готово, в смысле что оба мужчины согласны делать всё, что, что необходимо для её задумки, она одобрительно кивнула Иннокентию. Мол, можешь начинать. И Уин начал. Заговорил так громко, чётко и властно, что Григорий поначалу не поверил, что этот голос принадлежит их покладистому Кеше. Охотник чудесным образом преобразился. Уже понимая речь, общую для местных племён, Гриша, чуть ли не раскрыв рот, слушал то, как его помощник вещал о замкнутых вокруг пленников кругах повиновения, естественно магических. И что любой, кто ослушается кого-либо из Фуиров, умрёт в сильных мучениях. Если задумает что-либо плохое против кого-либо из демонов, те же предсмертные муки. В общем, или живи послушным ягнёнком, или получи большой, гарантированный кирдык. А для начала, все охотники должны бросить на землю всё своё оружие. Когда всё это будет сделано, все выжившие олени, неспешно, отправятся новому месту жительства.

Никто не заметил, как один из сидящих на земле аборигенов, бывалый охотник по имени Вассарх, что означает удачливый, с ненавистью смотрел на тех, кто в данный момент, колдовскими чарами, лишал его племя свободы. И было в его взгляде столько решимости и ненависти, что нетрудно было догадаться, этот мужчина не убоялся обещанной мучительной смерти. Он твёрдо решил, дождётся нежного момента, и пусть ценой своей жизни, но нанесёт ощутимый удар возмездия. А сейчас. Он решил притаиться, притвориться безобидной пташкой, которая счастлива только от того, что настал новый день и ей больше ничего не нужно. Месть, она такая ..., она сродни охоте, когда сидишь в засаде и терпеливо ждёшь тот миг, когда можно нанести смертоносный удар по жертве. ...

Как это ни странно, но путь, для прохождения которого, в обычное время требуется не более получаса, занял полтора часа. И виною тому был не Иннокентий, который наотрез отказался садиться на лошадь, а измучанные люди, принадлежавшие роду Оленя. Точнее последние его представители. На их фоне, даже сильно хромающий Уин, шёл бодро - излишне, не напрягаясь. Причиной было то, что обессилившие переселенцы-поневоле часто останавливались на вынужденную стоянку, вернее сказать, люди начинали падать без сил, и перед тем как снова подняться, долго отдыхали. А так как конвоирующая их троица не желала загнать кого-либо насмерть, то она терпеливо ждала, пока их подопечные не наберутся сил на очередной короткий переход. После чего всё повторялось.

И снова вынужденный привал, на этот раз, племя Оленя, не дошло до пещеры примерно с километр. Поэтому, когда вынужденные переселенцы начали снова оседать на землю, Акимов обратился к Уину:

- Всё Кеша, дальше мы их не погоним. Пусть когда отдохнут, разбивают здесь временную стоянку.

- Почему?

- А вспомни, как ты долго болел, когда только начал жить с нами?

- Ну-у, без этого никак не получится. Ведь ты сам говорил, что этого не избежать. Поэтому, они просто вынуждены переболеть.

- Эх Кеша, - снисходительно улыбнувшись, ответил Акимов, - начнём с того, что ты на тот момент, был полон сил, поэтому так легко справился с навалившимися на тебя болезнями. А вот они сильно ослабли, и значит, мы должны минимизировать любые контакты с ними. А когда они окрепнут, отъедятся, вот тогда мы их и пригласим к себе в дом. Так что, давай им команду размещаться здесь, а я пойду к Екатерине, пусть она начинает готовить для них "диетический‟ обед...

Вроде как всё было предусмотрено, новоприбывших кормили малыми порциями, исключив всякую тяжело перевариваемую пищу. Но это не сильно то помогло. Так как в первую же неделю умерло пять человек, - четверо самых маленьких детей, и один мужчина. Этот факт сильно обеспокоил Григория, так как он боялся, что все новообращённые подданные его зарождающегося племени вымрут - просто не захотят жить под пятой у демонов и, не будут бороться за свою жизнь. А такой исход задуманного им дела был равноценен провалу. Однако предаваться унынию было некогда, забот и без того хватало. Охота, необходимость контролировать все, что происходит в общине, отнимали уйму сил и времени.

Особенно много времени занимала необходимость оказания "шефской‟ помощи Вениамину, когда советом, когда понуканием, а иногда и совместным трудом. Дело в том, что отрок, вместе со своей матерью задумал сделать ещё одну ручную мельницу и .... В последнее время весьма упорно изображал из себя скульптора - при помощи зубила и молотка, придавал подходящим по форме камням нужную форму. Можно было сказать, что дело продвигалось в нужном направлении, и это не смотря на то, что было безвозвратно испорчено несколько заготовок. Но. Судя по тому, что видел Григорий, на этот раз, очередное творение парнишки имело все шансы стать основой для новой зернодробилки. Нет, не так. С самого начала, именно эти жернова, не должны были молоть зерно. Так как все прекрасно понимали, что никакой муки на этом, весьма корявом изделии не намелишь - у вынужденного камнетёса слишком мало опыта. Но вот для кустарного производства бумаги, эта поделка может быть и пригодиться.

Дело в том, что ещё перед тем, как рядом с пещерой появился карантинный лагерь, Гриша оповестил товарищей по несчастью о том, что первая стадия по освоению новой земли почти что пройдена. И поэтому, перед всеми встаёт другой вопрос. Что нужно делать для того, чтоб в своей борьбе за выживание, не сильно деградировать? Полностью избежать регресса не получится, вот только необходимо приложить все силы для того, чтоб не скатиться до уровня коренных жителей. А для этого необходимо озаботиться созданием хоть какого-то архива, пусть и примитивного. Это как минимум, а лучше всего, жить по завышенным требованиям. Исполняя этот план, свой, ещё нетронутый гроссбух, как и несколько шариковых ручек с простыми карандашами, Гриша не так давно отдал Виктории, и забирать назад не собирался. Исходя из этого, нужно было решать, на чём все попаданцы будут записывать все свои знания. Также, стоит упомянуть о том, что все провалившиеся в новый мир люди, кроме Вени, имели высшее образование, самое настоящее, а не его имитацию - "купленные в подземном переходе корочки‟. Вот и было решено, для начала, необходимо "изобрести‟ бумагу и чернила. Ну а дальше, всё будет зависеть от того, что носители знаний вспомнят и что из этого, будет выполнимо в данных условиях, а что пойдёт в архив - задел на будущее. Вот Венюша и занимался созданием первого примитивного оборудования, необходимого для производства своей бумаги, заодно и разработкой раненой руки. Делая, как говорилось в одной надоедливой рекламе: - "Два в одном‟.

Ночь была ясной. И это, не смотря на то, что по идее сейчас должен был оканчиваться сезон дождей, а на небе, до сих пор, не было ни единой, даже маленькой тучки. Да. Такой затяжной засухи не помнят даже старейшины местных племён.

Лес был тёмен; а вот временный лагерь, в котором воины рыси, контактировавшие с фуирами, проходили ритуал очищения, был хорошо освещён тусклым светом ночного светила. Вождь племени седой волчицы, стоял на лесной опушке, в ожидании начала большой охоты на беспокойного соседа и наблюдал, как его люди готовились к загону обречённого врага - носили охапки сухой травы и веток к частоколу карантинного лагеря. Несмотря на блеклый ночной свет, всё это делалось весьма быстро, согласованно и как это ни странно, совершенно бесшумно. А что вы хотели? Ведь волки были охотниками, причём весьма искусными. К тому же, в данный момент, вражеский лагерь был беззащитен - его больше никто не охранял, так как несколько молодых часовых, точнее их остывающие тела со свёрнутыми шеями, давно лежали в лесу. К несчастью для тех, кого эти парни охраняли, они так и не смогли подать сигнал тревоги. Судьба...

- Вождь, - перед Клыком, непостижимо, как будто из воздуха возникла фигура Тени, - у нас всё готово.

- Все на своих местах? Уверен, что никто из рысей не выскочит из приготовленной для них ловушки?

- У них нет ни единого шанса.

- Ну что же, тогда действуй.

Молодой охотник, больше не говоря ни слова; развернулся лицом к лесу, поднёс ко рту ладони, и ..., ночную тишину нарушил крик ночной птицы. Это был сигнал, который запустил следующую цепочку событий: специально отобранные молодые охотники довольно ловко добыли огонь, зажгли от него свои примитивные факелы и весьма резво побежали с ними к ограде вражеского лагеря. И эту опасную, но не самую ответственную часть плана, им поручили не из-за того что они были молодняком, который не опытен и его не так жалко "потерять‟, а потому что, у них были молодые, быстрые ноги. На этом этапе карательной операции было важно сделать всё как можно быстрее и слаженнее. А именно, как можно быстрее преодолеть открытое пространство отделяющее карантинное стойбище от леса. После чего, эти юноши должны зажечь накиданный у ограды ворох пересохшего сена и веток. В результате чего, вокруг вражеского лагеря вырастет огненное кольцо. А затем, юнаки будут контролировать свои участки разгорающейся ограды. Дабы пока не разбушуется пламя, никто из зловредных соседей не сумел выскользнуть из уготовленной для них западни. А вот когда рыси, в панике, бросятся к единственному оставленному для них проходу, там их встретят уже бывалые - опытные бойцы.

Первая часть действа прошла так, как волки и задумывали. Воины рыси, почувствовав запах дыма, не сразу разобрались, что это не ритуальное окуривание. А поняв свою ошибку, всполошились, запаниковали (правда не все). Обречённые на гибель люди выскакивали из своих хижин, но к тому времени, вокруг лагеря уже стояла ревущая огненная стена. Всё так, как и задумывали нападавшие, она была почти что сплошной, за исключением импровизированной калитки. Осознав, что остался небольшой выход, обезумевшие от страха люди устремлялись к нему, почти мгновенно образовав мешающую выходу толчею. Несчастные даже не подозревали, что там их поджидает более быстрая смерть. Выскакивая за приделы лагеря, кто-то из беглецов падал от удара каменного топора, кто-то, с разбега нанизывался на заострённое бамбуковое копьё, направляемое крепкой рукой жаждущего мести за былые обиды охотника. А были и те, кто проскакивал первое кольцо убийц. Тех, если так можно сказать счастливчиков, весьма "тепло‟ встречали воины второго заслона и попросту, особо не заморачиваясь, забивали боевыми шестами. Так что, возрождающийся Хос ещё не успел подсветить небо на востоке, а с воинами рыси было покончено.

Этой ночью произошёл не честный бой, а натуральная бойня. Уничтожали израненных не только физически, но и морально людей, не способных на оказание нормального сопротивления. Так что, когда дневное светило разогнало ночной сумрак, усталые победители уже обихаживали своих раненых; если требовалось, добивали вражеских и присматривали за пошедшим на спад огнём. Нельзя было допустить лесной пожар, ведь все эти охотничьи угодья снова вернулись к детям Седой Волчицы, и отныне, этот лес нужно было беречь с особым рвением. Впрочем, никто и некогда, даже не мыслил о причинении вреда окружающей среде - от её благополучия зависела жизнь, или смерть многих людей.

Где-то к полудню наступившего дня, от наблюдателей, смотревших за селением рыси, прибежал посыльный - не так давно прошедший инициацию во взрослую жизнь парнишка - Шустрый. Он так торопился донести важную весть, что долго не мог восстановить дыхание, поэтому долго ничего не мог сказать, ведь по всем нормам приличия, невнятное бормотание было признаком неуважения к тому, с кем говоришь. Придерживаясь правил хорошего тона, парень молчал и все, кто его видел, гадали: - "Хорошую ли новость принёс вестник или...?‟

В сильном замешательстве, прибывал и Клык. Он недоумевал: - "Если весть хорошая, к чему было так торопиться? А если она плохая, почему гонец только один? Непонятно‟.

А тем временем, все смотрели на запыхавшегося паренька и дружно недоумевали. Вот, парнишка отдышался; отёр с лица обильно выступивший пот; стал ровно и заговорил:

- Всё в полном порядке, вождь.

- А точнее?

- Хыр, в селении Рыси всё спокойно. Там даже не было видно зарево от этого пожара.

- А как насчёт беглецов? Не появлялись? Вы никого не заметили?

- Не было их. Вы никого не выпустили. Но наши разведчики, всё равно не расслабляются, если кто-то и появится, то они не допустят его проникновения в лагерь. Мимо них и сова не пролетит. ...

Никто из стоявших поодаль от вождя мужчин, не вмешивался в этот диалог. Какой смысл это делать? Ведь сейчас, все решения принимал только вождь, а все остальные должны их выполнять. Судя по всему, всё что происходило, прекрасно вписывалось в намеченные "рамки‟ плана, поэтому Клык, внешне оставаясь невозмутимым, на краткий миг "сверкнул‟ очами и тут же "загасил‟ мелькнувшую искорку ликования.

"Ну что же, братья. Мы не нарушаем никаких правил, поэтому духи пращуров нам благосклонны. Поэтому, тушим всё что ещё не догорело и ждём ночи. - обратился вождь к своим особо приближённым соплеменникам. - И самое главное, запомните и передайте остальным. Там, в селении, почти нет воинов. Те, что имеются, или старые, или ещё слишком молодые и неопытные, поэтому, сильного сопротивления не будет. Забудьте о былых обидах, и не пускайте в свои сердца гнев. Рыси, почувствовав свою силу, забыли о заветах наших пращуров. А они говорят следующее:

Не убивай женщин и детей своего врага. Если они только они не пытаются тебя убить.

Умерщвляя тех, кого нельзя забрать в своё племя, это старики, охотники, юноши которые в скором времени должны пройти инициацию во взрослую жизнь, даруй им лёгкую смерть. Над ними нельзя издеваться, радуясь их затянувшейся агонии.

После того, как падёт последний вражеский воин; понапрасну не размахивай оружием, не оскорбляй полонянок и детей. Помни. По истечению определённого времени, они будут приняты в род. Так сделай всё, чтоб принимаемые в общину люди, не затаили обиду из-за плохого отношения к ним. ...

Сутки спустя, произошло одно по местным меркам эпохальное событие. Воины волчицы, двигаясь бесшумными тенями, окружили беззащитное селение своих ненавистных соседей. После чего, самые опытные бойцы, держа оружие наизготовку, вошли в него. ...