Школотрон

Глава 11

Мужик немного прищурился, втянул носом воздух (блин, точно как зверь), потом громко сказал:

— Тарасов, скажи это всем.

По классу прокатился всеобщий «ааххх». Казалось, я физически чуял страх одноклассников. Да и самому стало жутко… смешно. Что за детский сад, в самом деле? Пусть брюнетка только попробует сунуться. Намотаю волосы на кулак и сделаю то же, что с той негритянкой в притоне. Короче, не важно.

— Я ничего не говорил, господин Герман, — с испугом выдохнул недавний шутник.

— Есть страны, где за ложь до сих пор отрезают пальцы, — усмехнулась брюнетка.

Черт, Герман слышал тех пацанов! Хотя, это никак невозможно. Стоя у доски, даже с отличным слухом, можно различить только шелест, шорох, но никак не слова.

— Эээ, понятно. Жалко, — простонал Тарасов. Казалось, он тупо умрет.

— Жалко чего? Твоей опороченной чести или чужих пальцев? — спросил учитель. — Я делаю горлом только одно — передаю информацию неразумным слюнтяям, которые могут лишь ржать, словно кони и вставлять в полости тела предметы. Не так ли, Тарасов?

— Что, я не. Вы чего?! — пропищал несчастный шутник.

— Вы не… А вот глупая статья из всесети. Там было описано, сказано как это приятно. Вы попробовали раз. И теперь у вас внутри побывали все продолговатые предметы в доме. А ваша мама считает, что вы читаете в ванной… Но на деле. Ай, ай, ай, как не стыдно.

На последних словах Герман хищно улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов.

— Хах, хах, хах, — громко заржал Санин, наш местный мамкин шутник. В тишине его смех звучал как-то зловеще.

— Это что, Тарас типа педик? Аха ха ооохохо. Твою мать.

— Нет, — резко сказал учитель. — Он не испытывает влечения к своему полу. Просто любит глубокие ощущения, и не более.

После этих слов Тарасов подорвался с места и пулей бросился к выходу. Я заметил, что он покраснел, вроде бы даже заплакал.

— А вот некоторые улыбчивые дамы, — продолжил учитель, глядя на девок с передней парты.

— Мы не… мы молчим. Вы ошиблись, — тихо пролепетали те.

— Так вот, — Герман снова вернулся к Санину. — С Тарасовым все в порядке. Психологическое состояние чуть испорчено, но это совсем не критично. Он же не плачет ночами, как девочка. Не так ли, мой друг?

— Эй, а кто плачет? Хи, хи, вы про кого хоть сейчас? — воскликнул Санин.

— Не про кого. Не буду указывать пальцем. Просто скажу всему классу, что служит причиной истерик этого несчастного человека.

— Ооо, не… Давайте начнем. Урок надо это, — простонал Санин, чуть не провалившись под пол.

Если сказать, что все офигели, это не сказать ничего. Вроде ничего не случилось, но я понял, что нахожусь в морге. Будто у меня одного билось сердце, а остальные все передохли.

Конечно, ржать над мужиком лучше не стоит. Он мог залезть в голову, как я понял. Не надо с этим шутить.

Но и кланяться перед чернявым нет смысла. Видал покруче и не прогнулся. Тоже мне, неформал престарелый.

Думая об этом, я посмотрел в окно, почесал щеку. Потом пожал плечами, что-то кости сегодня хрустели. В общем, спокойно тупил на уроке, как это бывает всегда.

В очередной раз, осмотрев класс, Герман почуял неладное. Странно, когда тебя испугались. Человек двадцать сразу! Но один мелкий поц смотрит по сторонам, как ни в чем не бывало. Это не может не раздражать, тем более, если ты чернокнижник.

Герман остановился на мне, долго щурился и пыхтел. Мужик сделал пару шагов, рассматривая меня, словно картину в музее.

— Что-то не так, ученик? — тихо прошипел он.

— Не, все норм, — бросил в ответ.

— Ты ведешь себя плохо.

— Как именно плохо? Просто сижу и молчу?

Герман подошел еще ближе. Я уставился на него. Да уж, мужика потрепало. Похоже, его рожей кто-то точил ножи.

— Хмм, кто ты такой? Знатный род? Мощный дар? — пропел Граф.

— Не, просто двинутый капи… ученик нашей доблестной школы, — спокойно пожал плечами.

Герман снова прищурился; я ощутил, что меня тупо насилуют. Только не в задницу, нет. В голову, прямо в мозг. Что-то странное проникло мне в череп и рылось там, доставляя ощутимое неудобство.

Ясно в чем дело. Хочет выпытать мои тайны. Да ради бога, насрать! Только трахать мозги (в прямом смысле слова) не стоит.

Решив так, я будто взял его силу, сделал ей болевой, и культурно выбросил из башки. Иначе даже не описать. Стало немного тошнить, в висках что-то стучало. А Герман вдруг закашлялся, на мгновение потеряв маску крутого дяди.

Мужик понял что обломался. Он резко вернул прежний образ, никто не заметил промашки, конечно же, кроме меня.

Надо отдать должную черному. Он особо-то не смутился. Даже наоборот улыбнулся, подмигнул мне и загадочно произнёс:

— Твоя башка тоже может взорваться. Будь осторожнее с этим.

Так, что за башка, какой взрыв? Может, это метафора или загадка? При всем классе спрашивать глупо. Может после занятий? А вдруг, ему надо чтоб я побегал?

Ладно, плевать, если что сам расскажет. Мне и так круто живется. Расшифровкой странных посланий займусь как-нибудь в другой раз.

Я открыл рот, чтобы что-то ответить. А Герман лишь хмыкнул, резко подходя к доске. Наконец-то начался урок, который мало чем отличался от кучи других уроков.

Дальше тянулся учебный день. Я усвоил кое-что новое, забыл что-то старое. Короче, все как всегда. Хорошо, хоть можно пойти домой после этой чертовой пытки.

А… нет, я ж наказан. Несмотря на кажущуюся легкость, вечерние работы начинали бесить. Всерьез думал о том, чтобы смыться, послав всех и вся в жопу.

Но, не желая быть слишком двинутым, пока что спокойно остался. Каждый день таскал мусор, стриг траву, мыл фасад школы. В общем, занимался легкой, но нудной работой, которая в целом не напрягала.

Исключением была мясорубка. Однажды нас послали в столовую помыть мясорубку. Казалось бы, что тут такого?

Только чертова штука была не похожа на коробок с лазерными лучами, который стоял в сороковые у моей мамы.

Вместо небольшого прибора, на кухне была мощная печь (иначе даже не скажешь). Она была размером с машину, имела широкий вход, расположенный в метре над полом.

Туда совали огромные куски мяса, с костями и жилами. Внутри стояли острые железяки, вращающиеся с бешеной силой. С их помощью даже камень превращался в нежную пюрешку для деток.

Опасная шняга. Мне нравится! Я даже первым полез ее чистить. Пришлось забраться внутрь почти полностью и отскребать каждый нож по отдельности.

Коля зубастый был после меня. Он зацепился там свитером и визжал, что его перемалывает… А Влад, по понятным причинам, не стал туда забираться. С его жирной жопой может произойти эффект Винни Пуха, с не очень хорошим финалом.

Короче, нас было десять, и чистили мы эту технику целый вечер. Оказалось не так уж и просто, ну ладно. Главное, что остальные задачи были попроще.

Сегодня, например, собирали ягоды в дальнем уголке сада. На раскидистых деревьях росла плотная, крупная малина, при этом с косточками как у вишни. Вкус был довольно приятный, не знаю, как описать.

Короче, вместо скучной работы я поглощал ягоды, изображая вид бурной деятельности. Моему примеру последовали остальные наказанные. Школота пряталась под ветками, обсуждала что-то свое, не думая наполнять выданные горбатым завхозом корзины.

Со мной никто не общался. Да и самому не хотелось. Как ни крути, я военный. И со школьниками пока еще скучно; может, дальше это пройдет.

В одиночестве тоже есть плюсы. Я бродил между деревьями, считая минуты до похода домой. В какой-то момент, послышался голос Инны — жирной высокой девушки, считавшей себя пупом земли.

— Я не знаю, что делать с парнем, — чуть не плача, говорила она. — Кажется, ему тупо плевать. Мы болтаем, как чужие люди, целуемся только для галочки. Кажется, он встретил другую, но боится мне это сказать. Все из-за моего наказания! Торчу здесь после уроков как дура. Ничего, меня скоро отпустят, потому что я точно не виновата.

— Ага, очень жаль. А вы пробовали совместную мастурбацию? — говорила Вика, та самая очкастая извращенка.

— Что? Причем, здесь это вообще?! Я, правда, не знаю, что делать, а ты прикалываешься.

— Вообще-то я не шучу, — протянула Вика, но Инна ничего не ответила.

Черт, я не мог пройти мимо! Дар психолога должен спасти отношения юной парочки. К тому же, сейчас было скучно. Давая важные советы, я мог бы скоротать время.

Тем временем, Инна снова начала ныть на тему того, что все плохо. А ее душу дерут слизни-тентакли.

— Как же с ним поступить? Эххх, я не знаю, — в очередной раз вздохнула дамочка.

Тут завеса ветвей распахнулась, и перед пышной выскочкой возник я.

— Знаю, что делать! Есть один крутой выход, — тут же сказал девчонке.

— Что? Ты подслушивал нас! — взвизгнула Инна.

— Какой еще выход? — оживленно спросила Вика. — Может глубокий анал? Не знаю, что это, но говорят, что прикольно.

— Эй, малолетняя пошлячка! Хорош! Что с тобой хоть такое? — возмутился я.

Не хватало еще этой грязи, перед тем, как я применю свои навыки.

— Со мной ничего. И мне уже девятнадцать! — надулась Вика, но мне было как-то плевать.

— Ты, правда, знаешь, как поступить? — спросила Инна.

Несмотря на свой пафос, она решила получить информацию.

— Конечно, я отличный психолог, — улыбнулся в ответ.

— Хм, ты был на тех курсах в прошлом году? Не думала, что парни любят обучаться построению отношений.

— Если у меня есть член, это не значит, что я бесчувственный! — воскликнул в ответ. — Так ты хочешь понять, как сделать шелковым своего трахаля?

— Что? Кого именно? Вообще, да. Но не знаю.

— Отлично! Тогда слушай сюда, — воскликнул я. Инна хотела сказать еще что-то, но я вошел во вкус и ее перебил. — Стань перед своим благоверным по стойке смирно, но слегка расставь ноги. Потом спусти штаны с трусами. Примерно, вот так…

Я потянулся к юбке Инны и хотел ее стащить для примера. Но девчонка лишь вскрикнула и отскочила. Понимаю, страх решать проблемы, он вечно такой. Победить его можно лишь в одиночку. Потому я не стал настаивать, а продолжил давать советы.

— Так вот, когда твоя киска окажется перед ним… — сказал я.

— Он имеет в виду влагалище, — добавила Вика, Инна побелела и стала медленно пятиться.

Ага, бегство от своих трудностей. Ничего, если что догоню, на крайняк шмякну камнем.

— Ты должна грубо, громко и четко сказать этому недоумку, — продолжил я. — Посмотри на мою шмоньку, обосрух! Нравится ее тыкать, я спрашиваю? Так вот знай, кусок анального сфинктера, если ты еще быканешь, то больше ее не увидишь. А вместо моей сладкой дырочки, пойдешь на свалку драть дохлых енотов! И не надо твоих сраных слов! Прав тот, у кого есть вагина, ублюдок. А она сейчас у меня, если ты еще не заметил.

— Ты, ты… Где ты такого набрался? — простонала Инна, глотая воздух, а Вика только заулыбалась.

— Психология сложная штука. Приходится черпать знания из разных источников. Такому приему меня научила одна загадочная дама, — честно ответил я.

— Загадочная? — процедила по слогам Инна, смахнув пот со лба.

— Да, она была знатной шлюхой. Принимала четыре члена одновременно, хотя дырки ведь всего три. Вот тебе и загадка вселенной… — задумчиво протянул я.

Инна развернулась и молча бросилась прочь. Отлично! Приступила к решению проблем, так и знал. Моя психология гениальна!

Тут заметил кое-что странное. Штрафники обступили меня, разглядывая в полном недоумении.

— Кто он такой? — спрашивал кто-то.

— Ого, он даёт, — слышался чей-то смех.

Все чувствовали, что я необычный. Но никто не мог понять, в чем тут дело. Надо сдерживать себя ещё больше, а то начинаю палиться. Хотя, что мне будет?

Не успел об этом подумать, как раздался громогласный голос госпожи Эммы.

— Вы что тут устроили а, шпана? Почему одна из ваших бегает по территории вся в слезах?

— Это от сексуального воздержания, — подметила Вика.

— Эй, замолчи! Она просто избавилась от моральных проблем, вот и радуется, — пояснил я.

— Ааа, вот оно что. Лесовский! Почему ты постоянно попадаешься мне на глаза? — чуть не плача, всплеснула руками училка.

— Ладно, это не важно. На вас поступило пять жалоб за эту неделю. Что, не хотите работать? — добавила после небольшой паузы.

— Хотим, правда, очень хотим! — заглянув в глаза Эмме, пролепетал Коля.

— Оно видно! Не можете собрать ягоды? Слушаете байки этого… В общем, ладно, — сказала училка, указав на меня.

— Простите, но мы наказаны не совсем честно, если так посудить, — пробурчал Влад.

— Ооо, Пронин, конечно! Захотел справедливости? Ладно, продлим твой срок ещё на неделю. Посмотрим, как запоешь, — прошипела Эмма.

Потом стала говорить девушка маленького роста с большой грудью. Она хотела внушить завучу, что мы готовы трудиться, просто иногда берем перерывы для отдыха. Это совсем не сработало. Эмма была не так тупа, как казалось.

— Все понятно, учащиеся. Теперь ясно в чем дело. Работа вас просто не вдохновляет. Вы хотите чего-то серьёзного, так? — спросила она.

— Нет! — хором ответили мы. Только Эмма лишь улыбнулась.

— Будет вам серьезное дело. Как насчёт уборки туалета в секторе А1 завтра вечером?

Эта фраза прозвучала, как взрыв склада боеприпасов среди тихой пустоши. Сначала все молча переглянулись, потом Эмму захлестнула волна жалоб, стонов и воплей.

— Пожалуйста, только не это!

— Мы лучше отдраим весь первый этаж!

— Убейте нас, если так!

— Аааа, не хочу умирать.

Несмотря на мольбы обречённых, училка лишь повела взглядом, фыркнув, как дикий пёс.

— Умели нарушать дисциплину, умейте и отвечать за поступки, — с наигранным пафосом заявила она, и чтобы не тянуть время, развернулась, ринувшись прочь.

— Ага, нарушение дисциплины. Да твои сиськи, которых нет, больше, чем наши проступки, — сказал я. Это уже беспредел. Не хотелось такое терпеть.

— Лесовский! — взвизгнула женщина и обернулась. — Ты что там такое несешь?

— Ничего.

— Тогда лично прослежу, чтоб ты вымыл все унитазы.

— Ага, твоим языком.

Черт, кажется, не сдержался. Но это тот редкий случай, когда дерзость настолько зашкалила, что у Эммы отказало сознание.

Она не могла понять, как такой дятел как я может оскорблять такую богиню. Не знаю, как объяснить, но училка офигела в прямом смысле слова. Она подняла палец вверх, пролепетала что-то невнятное и чуть ли не бегом бросилась подальше от нас.

Казалось, все должны радоваться. Я круто обломал эту стерву. Но школота расселась на траве, опустив головы. Казалось, их привели на расстрел. Несмотря на моральную стойкость, мне самому стало грустно.

— Эй, бойцы, что закисли?! — воскликнул как можно бодрее. — Никто ничего мыть не будет! Мы сливы в толчках поломаем. Сделаем им гадам сухой закон!

На меня посмотрели как на придурка. Никто даже не улыбнулся. Потом Коля тихо сказал:

— Дело не в мытье туалета. Точнее, не только в нем.

— Ха, тогда в чем же?

— В том, что там будут парни из группировки Бойцов. Однажды наказанных послали на такую же шнягу. Бойцы подгадали момент, пришли туда и макнули в унитаз всех парней.

— А девушек лапали, и потом тоже… макнули, — уточнила одна из девчонок.

— Что ты сказала про лапанье? — спросила Вика.

— Эй, да что с тобой нахрен не так? — вскрикнул я, а потом добавил спокойнее. — Значит, если мы пойдем мыть сортир, то эти самые мажоры нас там опустят? — прищурившись, спросил у толпы.

Все дружно ответили «Да».

Я задумался на какое-то время, прошелся взад-вперед перед строем. И понял, что нам повезло.

— Отлично! Эта лучшая новость за сотню лет! — радостно выпалил я.

— Что это с ним?

— Бывает. Видно, спятил от горя, — послышались голоса штрафников.

— Спятил я в далеких шестидесятых, салаги! А сейчас мой разум чист как попка малолетней шалавы, готовой продать свою девственность.

— Погоди, что ты собираешься делать? — спросил Коля, клацнув зубами.

— Ты еще не вкурил, рядовой! Уничтожить группировку противника, путем применения засадной тактики.