Школяр

Глава 14 Часть 2

…Весь час, потраченный на сборы, мы с Яной, в основном, молчали или поддакивали. Ибо не на шутку разошедшаяся «тетя Рая» жаждала привести наш внешний вид к совершенству и издевалась над обоими, как могла. Терзала и во время ужина. Всевозможными советами. Потом отправилась провожать до машины и тоже не замолкала. А когда увидела, что я тыкаю в сенсор ключ-карты, и услышала сытый рык заработавшего движка, сгребла нас в объятия, подарила по поцелую в лоб и решительно разорвала дистанцию:

— Лют, весь мир крутится вокруг вас. И… я на связи. В полной боевой готовности.

— Все будет хорошо. Вот увидишь! — пообещал я, помог ее племяшке опуститься на пассажирское кресло, быстренько добрался до своего, кинул взгляд на приборную панель, вбил в навигатор нужный адрес, выбрал маршрут, ткнул в сенсор подтверждения сделанного выбора и покосился на Зыбину-младшую: — Ну что, рванули?

— Ага! — энергично кивнула она, и я сорвал «Искорку» с места.

Пока несся к выезду из гаража, девчонка вдумчиво анализировала мои телодвижения, а чуть позже, оценив легкость, с которой я прорвался в левый ряд сквозь довольно плотный поток машин, удовлетворенно кивнула:

— Не тормоз. И это радует. Кстати, на пару-тройку вопросов ответишь?

— Зависит от вопросов… — флегматично ответил я, обогнал «Иртыш», невесть что забывший в левом ряду,

догнал ярко-зеленую «Лань» с разбитым правым задним фонарем, перестроился на ряд правее и угадал — серебристый «Континент», в свете уличных фонарей казавшийся серым, буквально через миг ушел вправо, на Сиреневую. И, тем самым, позволил мне прострелить еще на сто с лишним метров вперед.

— Хорошо идешь… — отметила Земляничка, когда я снова вернулся в левый ряд и, на пару секунд выехав на встречку, отвоевал еще одну позицию. — Не тормозишь, почем зря, и ускоряешься именно там, где надо. Знакомый почерк, однако…

Я коротко кивнул, подтверждая, что учился у ее тетушки, а потом Яна задала первый вопрос:

— Тетя Рая сказала, что я всегда играю вторым номером. Но второй номер может играть по-разному. Можешь показать запись какого-нибудь боя, чтобы я поняла, как в него, если что, правильно вписываться?

Вопрос был неожиданным, и я на долю секунды завис. Потом сообразил, что утверждение «Мое второе „я“» касалось в том числе и боевых пристрастий этой девчонки, поэтому коротко кивнул и на первом же красном светофоре скинул Земляничке записи пяти последних дуэлей.

Она изучала их порядка пяти-семи минут, моментами проглядывая отдельные фрагменты в замедленном режиме, а затем выдала вердикт:

— Учился на совесть. У отморозка типа нашего Ефимыча. Поэтому под руку не полезу, но спину прикрою. Против бойцов по второй уровень новика включительно.

— А ты какой, если не секрет? — полюбопытствовал я.

— Я — пятый. Но законы развития представителей разных школ магии неумолимы, так что противникам в равном ранге я, увы, пока не соперница.

— …хотя сопротивляешься до последнего, верно?

— Естественно!

— А я только пробудился. В середине октября… — признался я. — Так что об инициации пока даже не мечтаю.

— Тебе ведь четырнадцать, верно?

— Неа, пока тринадцать.

— А мне пятнадцать… — зачем-то сообщила она и сразу же добавила: — Я сентябрьская.

«Полтора года разницы…» — подумал я и поинтересовался, почему она, дочь наследника главы рода Зыбиных, учится не в Императорском Лицее.

Девчонка скривилась так, как будто откусила зеленый лимон:

— А зачем мне эта помойка?! Я ни за что на свете не стану делать карьеру в госструктурах, плевать хотела на сиюминутную благосклонность княжичей, не собираюсь рвать жилы для того, чтобы захомутать мужа «особо голубых» кровей, и так далее. И потом, мне за глаза хватило примера тети Раи: она в юности сдуру согласилась на уговоры своего деда, возненавидела лицей в первый день, все четыре года учебы провела в непрекращающейся войне с тварями в человеческом обличии и до сих пор вспоминает те времена с отвращением!

— Ну да, место, скажем так, своеобразное… — подтвердил я и на какое-то время выпал из разговора, так как взаимное положение машин позволило враз «прострелить» почти на километр. А потом вырулил на Ремезовский проспект, в это время суток забитый не на въезд, а на выезд из города, и нормально разогнался.

— Машинка — просто песня! Да и музыкант ничего… — весело заявила Яна, а потом задала второй серьезный вопрос: — Среди наших родичей ходят слухи о том, что тетя Рая собиралась кого-то усыновить. Как я понимаю, речь идет о тебе?

Я закусил губу, не зная, что ответить, и девчонка сделала «шаг назад»:

— Не хочешь — не отвечай. Просто имей в виду, что я, в отличие от всех этих завистников, знаю, что она ничего не делает просто так, преклоняюсь перед ее личностными качествами и поддержу даже в тех начинаниях, понять которые не хватит мозгов или жизненного опыта. Кроме того, я слышала, что ее поддержал дед, а он в людях не ошибается!

— Речь шла обо мне… — признал я, как-то почувствовав, что она не врет. — Но мы переиграли эти планы, так что никакого усыновления не будет.

— Зато теперь ты названный брат? — неожиданно выдохнула она.

Я кивнул. И Зыбина-младшая, оценив ситуацию на дороге, решительно пихнула меня локтем:

— Слышь, Лют, а дружбу второго «я» названной сестренки примешь?!

Это предложение шарахнуло по мозгам, как кувалдой, и я автоматически скинул скорость, чтобы ненароком не убиться. А Земляничка, почувствовав, что мы замедляемся, затараторила еще быстрее:

— Да, в роду меня считают абсолютно неуправляемой стервозной сукой, считающейся только с мнением деда и тети Раи, но этот образ — лишь маска для тех, кого я не уважаю, созданная по образу и подобию маски «напрочь безбашенной Суккубы». А на самом деле я надежна. Из-за чего меня тетя Рая сюда и вызвала. Ну и, если быть полностью откровенной, то хочу разделить с тетушкой и эту грань ее новой жизни. Не из зависти, а просто потому, что она наверняка чертовски интересная!

«Везет мне на союзниц, однако…» — отрешенно отметил я и протянул Земляничке правую руку: — Почту за честь.

— Лю-у-ут? — даже не подумав к ней прикасаться, протянула девушка.

— Ау?

— Выдохни, на миг забудь о том, что мы едем на мероприятие высшего света, и сними свою маску к чертовой матери!

В эту тираду Яна вложила столько сдерживаемого веселья, что я отпустил тормоза и озвучил альтернативный ответ:

— Ну что, подруга, готова как следует оторваться?

— Спрашиваешь!

— Тогда чего мы ползем, как черепахи?!

…Улица Адмирала Орлова-Чихачева, можно сказать, стояла: пробка из лимузинов поклонников творчества парижской труппы «Калейдоскоп», гастролирующей с мюзиклом «Рождественская ночь» по всей Европе, вытянулась аж до Аллеи Белых Кленов. Но мы этой очереди, конечно же, не заметили — влетели на встречку в управляемом заносе, фиолетовой пулей пронеслись между машин Особо Важных Персон, метрах в двадцати пяти от парадной лестницы театра ушли в еще один занос, лихо влетели в небольшой промежуток между багажником отъезжающего «Континента» и капотом подъезжающего «Престижа», нарисовались на правой полосе и через четыре секунды по красивой дуге заскользили в створ въезда в подземный гараж.

Народ, что чинно поднимавшийся по широченным ступеням из светло-розового мрамора, что еще не высадившийся из машин, и поэтому чинно поглядывавший наружу сквозь поляризованные стекла, потерял дар речи. А Зыбина-младшая, снимавшая на камеру коммуникатора реакцию «эстетов» на наше прибытие, жизнерадостно расхохоталась. Веселилась до тех пор, пока я искал парковочное место. Потом отправила «видеодоклад» Раисе Александровне, опустила солнцезащитную шторку, чтобы получить доступ к «личному» зеркальцу, привела в порядок прическу и заявила, что готова. И не солгала, отыграв свою роль не на десять баллов из десяти возможных, а на все двенадцать. В смысле, дождалась, пока я обойду «Искорку» и открою пассажирскую дверь, взялась за протянутую руку, гибким и невероятно красивым движением выбралась из салона, оперлась на мое предплечье и, «не заметив» напряжения во взглядах двух сотрудников СБ Екатерининки, величественно поплыла к сканерам системы контроля доступа.

Что их могло напрячь? Само собой, отсутствие в машине Суккубы: ее приезд в таком стиле был объясним и вряд ли кого-нибудь бы удивил. В отличие от нахальства «непонятных детишек». Однако посещение тетра в компании «старшей сестрички» не дало бы мне ровным счетом ничего, ведь образ «мальчик с тетей» никак не сочетался с самостоятельностью, которую требовалось проявить. Вот Зыбина-старшая младшую и припахала. Да еще и настропалила не проявлять излишней инициативы, то есть, дать мне работать первым номером.

Кстати, на отрезке пути «стояночное место — сканеры» СБ-шники видели только Яну. Вернее, оглядели меня с головы до ног, признали не опасным и со спокойным сердцем залюбовались формами юной Землянички, невероятно эффектно подчеркиваемые провокационным брючным костюмом «Безбашенная гонщица». Но после продемонстрированной сценки, в которой девушка-аристократка радостно поблагодарила «непонятного мальчишку» за приглашение в театр, сфокусировали взгляды уже на мне и инфоблоке моего модуля дополненной реальности. А увиденное в нем не только шокировало, но и помогло смириться со странностями. В общем, к моменту, когда мы с Зыбиной-младшей подошли к дверям в лифтовый холл, мужчины изобразили учтивый полупоклон и пожелали нам хорошего вечера.

Пока поднимались на первый и неспешно фланировали по коридору, увешанному портретами воистину великих актеров, когда-либо игравших на сцене Екатерининки,

Яна увлеченно рассказывала о прошлогодних гастролях «Калейдоскопа» и своих впечатлениях о постановке «Висельника». Перед дверями, ведущими в зал для приемов, в котором, судя по рассказам Раисы Александровны, аристократы обычно проводили час-полтора перед началом представления, на миг перешла на шепот и спросила, как я.

Пришлось успокаивать:

— Открою страшную тайну: люди в большинстве своем одинаковы, то есть, надувают щеки и задирают носы на всех уровнях социальной лестницы. А этим меня не удивишь.

Да, с этими утверждениями можно было и поспорить. Но Земляничка не стала — ободряюще сжала мое предплечье, кинула взгляд в ростовое зеркало в роскошнейшей золоченной раме, явно повешенное перед «выходом в свет» специально для дам, сочла, что мы выглядим «более чем достойно», и заявила, что тоже готова ко всему на свете…

…Как и следовало ожидать, из-за того, что публика прибывала в зал с противоположной стороны, первые несколько мгновений на наше появление отреагировало всего пара-тройка небольших компаний. Солидные мужчины, упивавшиеся собственной важностью, мазнули взглядами по подростку и какое-то время заинтересованно разглядывали стати «весьма перспективной» девицы. Зато женщины, в мгновение ока оглядев нас с ног до головы, жутко возмутились нашими нарядами и, конечно же, решили поделиться своим мнением о малолетних «ниспровергателях основ» с другими поборницами традиций. В результате волна шепотков, покатившаяся с нашей стороны огромного помещения, достигла противоположного и вызвала аж две волны интереса к нам-любимым — женскую и заметно запоздавшую мужскую.

Первая, признаюсь, рассмешила. Ибо за демонстративно недовольными взглядами светских львиц проглядывала зависть. Причем не только к юности и красоте моей спутницы, но и к ее смелости. А вторая взбесила. Хотя нет, не так: бесило презрение, появлявшееся в глазах мужчин в тот момент, когда они понимали, что перед ними не урожденный дворянин, а ублюдок. Пусть даже и «Зыбинский». Впрочем, держать лицо я научился еще лет в восемь, поэтому уверенно вел Яну к фуршетным столам и не замечал недовольства, которое вызывал одним своим присутствием в столь представительном обществе. Да, при этом раз за разом мысленно повторял фразу Суккубы «Ты — подросток, соответственно, обращать на тебя внимание невместно…», но понимал, что неписаные законы высшего света чтят далеко не все его представители, трезво оценивал свои шансы в противостоянии со взрослыми и опытными магами, коих вокруг было предостаточно, и, чего греха таить, откровенно побаивался спровоцировать межродовую войну Зыбиных с кем-нибудь еще.

Как ни странно, в тот самый момент, когда всеобщее внимание стало действовать на нервы сильнее всего, мне улыбнулась удача. Причем сразу два раза: от одной из групп аристократов вдруг отделилась знакомая фигурка и, улыбаясь во все тридцать два зуба, поплыла к нам. А сразу после того, как я сообщил Яне, что нам вот-вот придется пообщаться с моей учительницей по русской словесности, справа-сзади раздался рокочущий рык Гаранина:

— Тимофей Ильич, сейчас я познакомлю вас с юным, но очень достойным бойцом, взятым под крыло родом Зыбиных.

Не успели мы развернуться на месте так, чтобы оказаться «между двух огней», как подоспевшая Лисицина добавила свое мнение к мнению Архимага:

— Господа, вы не поверите, но Лютобор Игоревич хорош не только на арене — я настолько впечатлена его Даром Слова, что почти месяц веду войну не на жизнь, а на смерть, уговаривая этого юношу посетить хотя бы один мой литературный вечер!

Тут Мстислав Рогволдович вспомнил о вежестве и инициировал начало взаимных представлений. А после того, как обязательная программа подошла к концу, седовласый Огневик с аурой убийственной мощности, оказавшийся Архимагом из рода Светловых,

вперил в меня тяжелейший взгляд и изобразил намек на добродушную улыбку:

— Как я понимаю, вы пишете любовную лирику?

— Не угадали! — довольно мурлыкнула Марина Викторовна. — Лютобор Игоревич пишет великолепнейшие сочинения и… на редкость остроумные эпиграммы. Правда, от природы молчалив, и каждую из него приходится вытягивать чуть ли не клещами, но, поверьте на слово, оно того стоит!

— Молчалив, толков, остроумен и боевит? Достойное сочетание, однако! — заметно благожелательнее заявил Тимофей Ильич и… лишь после этого обратил внимание на инфоблок. А когда ознакомился с тем, что в него вбила «старшая сестричка», внезапно расплылся в мальчишеской улыбке: — Так, стоп, это ведь вы прилетели в театр на фиолетовой «Искорке», верно?

— Торопился приобщиться к прекрасному… — «скромно» признался я.

Архимаг громогласно расхохотался, одобряюще хлопнул по плечу и выдал сентенцию, убившую наповал большинство невольных слушателей:

— А вы, однако, хват! И это внушает нешуточный оптимизм: именно такие юноши, как вы, в свое время создали костяк нынешнего дворянства…

Пока народ обтекал, переваривая утверждение человека, который, как выяснилось значительно позже, лет десять тому назад входил в десятку сильнейших боевых магов Российской Империи, Светлов пообещал, что как-нибудь приедет в лицей посмотреть на мою дуэль, посоветовал не зарывать в землю дар слова и ехидно усмехнулся:

— Ладно, не буду мешать вам и вашей очаровательной спутнице приобщаться к прекрасному. Еще увидимся. Хорошего вечера!

Я уважительно поклонился, дождался ухода архимагов и Лисициной, повернул «прелестную спутницу» к столикам, заставленным подносами с печеными, и услышал ее еле слышный шепот:

— Все, можешь считать, что строить нас уже никто не решится!

— Из взрослых… — справедливости ради уточнил я.

Девушка взяла премиленькую «звездочку» из пяти клубничек на чем-то бисквитном и презрительно фыркнула:

— Ровесников мы построим сами. О, а вот, кстати, и они…

«Они» — то есть, госпожа Рейден с весьма представительной свитой — уже навелись на нас с другой половины зала и даже начали движение. Правда, сама Ингеборга делала вид, что идет не к нам, а к столикам, но внимательно слушала то, что ей рассказывало сразу двое воздыхателей, а те, как, впрочем, и все остальные сопровождающие, поглядывали на нас с завидной регулярностью.

Я одарил эту компанию равнодушным взглядом и последовал примеру Яны. Только продегустировал «нечто», залитое шоколадной глазурью. Увы, пирожное оказалось куда слаще, чем хотелось бы, поэтому я запил его морсом. Благо, бокалов с ним на соседнем столике было видимо-невидимо. Легкая кислинка клюквы перебила приторное послевкусие, и я предпринял вторую попытку найти что-нибудь съедобное. На этот выбрал трубочку с заварным кремом и не прогадал — она растаяла во рту и заставила взять еще одну. В это время к фуршетным столикам подошла «императрица» и повела себя в ключе, описанном Раисой Александровной, то есть, остановила свиту в поле нашего зрения, но чуть поодаль, дабы я, простолюдин, проникся величием Прелестного Пупа Всея Земли и подбежал представляться.

Ага, разбежался: дав этой компании обосноваться возле съестного, я без какой-либо спешки доел третью трубочку, затем поухаживал за Яной, вручив ей бокал с вишневым соком, «заметил» толпу ровесников и уделил им «аж» секунд пять-шесть своего внимания — проигнорировал абсолютно всех парней, мазнул взглядом по лицу и, как сказала бы Виктория Жданова, по «прыщикам» центра их личной Вселенной, «разочаровался», заметил рядом заметно «более интересный комплект», но посмотрел на лицо его хозяйки и… с гордостью самца, завоевавшего самую красивую самку, сосредоточился на выдающихся достоинствах «своей» Землянички.

— Ты ее взбесил… — еле слышно сообщила Зыбина. — Она покраснела, как помидор, сжала кулачки и… будешь смеяться, развернула плечи, чтобы грудь потрясла хоть чье-либо воображение.

— Ее грудь — и «потрясла»?! — язвительно уточнил я, невольно вспомнив фотографию Ингеборги в купальнике.

— На вкус и на цвет…

— С этим не поспоришь… — покладисто согласился я. — Но лично мне Огневички кажутся премиленькими мальчиками. Что, как ты понимаешь, не цепляет.

— Ты у нас тоже милашка! — хохотнула Земляничка и, продолжая играть на «мелкую публику», вжалась бюстом в мое плечо.

Если бы не «прививки» ее тетушки, меня бы, наверное, бросило в жар. А так я смог покровительственно улыбнуться и… уязвил госпожу Рейден еще раз комплиментом своей спутнице, озвученным достаточно громко:

— Ян, вы с Раисой Александровной — лучшие. И с этим не поспоришь…

А вот так выглядит часть свиты госпожи Рейден:

Или так?)))