Школьные годы чудесные

Глава 24

Глава 24

Время сюрпризов

Дома ожидал сюрприз. Maman открыла дверь и пропустила меня в квартиру.

- Смотри! – она махнула рукой в сторону большого полиэтиленового мешка с подозрительно буро-красным содержимым, стоявшего в прихожей.

- И еще! – она показала в сторону кухни. Там на столе стояли три трехлитровые банки с янтарным содержимым.

- Знаешь откуда? – поинтересовалась она. Вообще на ней был надет клеенчатый фартук, выпачканный кровавыми пятнами. Да и руки тоже были все в крови.

- Приехал лесник из деревни, затащил мешок, - сообщила maman. – Потом принес три банки мёда. Говорит, что это тебе Селифан передал. Кто такой Селифан?

Maman встала передо мной, хотела упереть руки в бока, но вовремя вспомнила, что они совсем не блещут чистотой, и демонстративно нахмурилась.

- Мужик один из деревни, - ответил я. – Его недавно Василий Макарович сюда привозил, если помнишь. Я его подлечил.

- Ладно, - maman улыбнулась и чмокнула меня в щеку. – Мясо привёз. Телятина отборная. Килограммов двадцать. У нас всё в морозилку не влезет! Да! – она снова повернулась ко мне. – Лесник просил еще карандашей ему сделать. Сказал, что ты знаешь. Он на неделе вечером заедет!

Она прошла на кухню:

- Помоги, мешок принеси сюда.

Я подхватил мешок, принес его на кухню. М-да, в нём точно было весу в районе 20 килограммов. Причем, часть maman уже достала, даже порезала на куски.

- Отрежь кусок, - попросил я. – Тёте Маше отнесу. Угощу старушку.

Maman хихикнула:

- Ага, старушку! Ей сейчас больше полтинника никто не даёт. Затуркали вопросами. Она аж матом начала отвечать!

Maman сунула мне в руки кусок килограмма на три, если не больше:

- Неси!

Тётя Маша оказалась дома, взяла кусок мяса, поинтересовалась:

- Сколько я должна?

Я отмахнулся.

- Спасибо! Надеюсь, оно тебе не в ущерб бюджету досталось?

- Тёть Маш, всё нормально. Презент от благодарных селян.

- Остальное куда девать? – maman развела руками.

На столе остались лежать неоприходованными два больших куска. В морозилке места не было. В холодильнике в кастрюле лежал, дожидаясь своей завтрашней очереди на готовку 3-килограммовый шматок мякоти.

- Заверни, пойду, угощу кое-кого, - предложил я.

Maman нахмурилась, сняла с себя фартук, сунула руки под кран, отвернулась от меня и буркнула:

- Сам заверни!

- Вообще-то я про Светку подумал, - сообщил я, держа в уме один кусок. Второй, конечно, хотел отнести отцу с Катериной...

Maman повернулась ко мне:

- Ладно, неси! И отцу тоже. Катька всё-таки беременная. А телятина постная ей как раз!

Раскусила меня maman. Я обулся, завернул оба куска мяса в серую обёрточную бумагу, положил в пакет.

Светка сама открыла мне дверь.

- Ты чего? – удивилась она.

- Презент из деревни! – я протянул ей кусок мяса.

- Зачем? – не поняла она.

- Есть будешь! – и не прощаясь, побежал вниз.

Отец тоже оказался дома. Не пуская меня в комнатёнку, он вышел в коридор и тоже начал с вопроса:

- Зачем? Сколько я тебе должен?

- Бать, ну хватит, а? – отмахнулся я. – Ты лучше скажи, заявление твоё на жилплощадь всё лежит?

- Лежит, лежит, - задумчиво ответил отец. – Что-то я не пойму…

- Из деревни привезли, - сказал я. – И не родичи. Так что успокойся!

- Нина знает? – криво усмехнулся отец.

- Знает! Знает! – вздохнул я и с досадой спросил. – Ну, что, так и будешь в руках его крутить? Брать, не брать? Если что, так это мне привезли. А я с вами поделился. Катерине твоей питаться надо нормально!

- Ладно, спасибо! – отец хлопнул меня свободной рукой по плечу.

- Ты имей ввиду, - сказал я. – Если вдруг тебе предложат квартиру, ты не отказывайся, даже если там что-то нечисто. Хорошо?

Дома вдруг оказалось. что сюрпризы не кончились.

- Антон, - объявила maman. – Нам надо с тобой серьезно поговорить.

- Надо? – попытался пошутить я. – Раз надо, говори!

- Хватит ёрничать! – повысила голос maman. – Дело серьезное!

Она потянула меня в комнату. Ведь все серьезные разговоры надо вести именно в комнате и ни в коем случае на кухне. Всё, что на кухне, это несерьёзно! А я, честно говоря, рассчитывал выпить чаю под бутерброд. Что-то я проголодался со всеми этими походами-гулянками.

- Тош, - maman села напротив меня на неудобный табурет. – Тош! Я хочу тебе сказать, что встретила мужчину. И я ему нравлюсь.

Она замолчала, продолжая смотреть мне в глаза. Я ошеломленно пожал плечами.

- Ну, встретила и встретила, - ответил я. – Молодец! Это же здорово! Ты ж у меня красавица, умница!

Maman подозрительно нахмурилась:

- Ты издеваешься?

- Ничуть, - улыбнулся я и потянулся к ней. Обнял, прижимая к себе.

- Ты, правда, молодец! Надеюсь, он это оценил или еще нет?

- Нет, ты издеваешься! – продолжила упорствовать maman, отталкивая меня. – Скажи правду! Хватит надо мной шутить!

- Правда, ма! – я вздохнул. – Ты ж у меня молодая, красивая… Тебе больше 25 никто не даст. Даже с конфискацией!

- Именно! – возмущенно подтвердила maman. – Он и так и сказал, что мне 25, не больше! А ведь мне 38… Скоро будет.

Она смущенно потупила глаза и замолчала. А ведь действительно, maman моя – еще молодая, а выглядит так вообще девушка девушкой. Что тут удивительного, что за ней стали ухаживать мужики? Удивительней было бы наоборот…

- Мамуль, а он… как? – спросил я. – Сколько ему хоть годочков? Не старикан? Или малолетка какой?

- Тьфу на тебя! – maman сделал вид, что обиделась. Она встала, отвернулась, зачем-то тронула одну книгу на полке в стенке, другую.

- Представительный мужчина, лет около 40, работает инженером на радиозаводе, - ответила она, не поворачиваясь. – Разведен. Детей нет. И завтра, - она резко повернулась ко мне, показала язык, - мы идём в кино! Понял?

- Как его хоть зовут-то? – поинтересовался я.

- Валера…

- А фамилия?

- Зачем тебе? – насторожилась maman.

- А вдруг он маньяк какой? – возмутился я. – Где тебя завтра искать?

- Спиридонов, - отмахнулась maman.

- Ну, и фамилия, - ехидно съёрничал я. – Спиридонов… и ты реально готова сменить гордую фамилию Ковалева на плебейскую Спиридонова? Нина Павловна Спи-ри-до-но-ва. Maman! Я был о Вас лучшего мнения!

Мать тут же дала мне леща.

- Хватит умничать!

На следующий день, проводив maman «в кино» (впервые на моей памяти она собиралась-наряжалась-красилась больше полутора часов), ближе к одиннадцати я зашел за Мишкой, который встретил меня совсем не радостно.

- В пять утра домой пришел, - пояснил он. – Вот чего тебе не спится, а? Воскресенье ведь!

- Помощь нужна, Миш, - сказал я. – Надо в цыганский дом сходить, жильцов «подёргать» насчет макулатуры.

- Какой макулатуры? – удивился Мишка.

- Ну, как всегда, типа, макулатуру собираем. У вас есть старые газеты, журналы, книги?

- Не понял…

- Одному мне не с руки. Подозрительно. А вот вдвоём, втроём – самый раз!

- За Андрюхой зайдем?

- Обязательно.

- А зачем вообще идти туда? Цель-то какая?

- Да хочу посмотреть, кто на место цыганской ведьмы заселился?

-Да? – удивился Мишка. – Ну, у каждого, конечно, свои тараканы…

Мы зашли за Андрюхой. Тот тоже пребывал в состоянии «нестояния». В общем, к цыганскому дому мы подошли уже ближе к полудню. Я даже уже порывался послать друзей и идти одному.

Сначала мы присели на скамейку возле подъезда. Мишка достал сигареты, по привычке предложил мне:

- Будешь?

Я, конечно, отказался. А ведь до травмы я покуривал и немало.

- Что ночью творили? – поинтересовался я.

- Погуляли, винчишка еще раз попили, - сообщил Мишка. – Хляпик притащил. Потом Андрюха домой пошел, а мы с Виталиком к Светке Захаровой попёрлись. У неё матушка в ночную смену работала. Вот мы у неё часов до трёх посидели, пока соседи возмущаться не стали.

- А что так?

- Да музыку слишком уж громко включили. У Светки новый альбом «Чингизхана» был и колонки АС-30.

Мишка докурил, бросил окурок под ноги, затоптал его.

- Пошли!

Мы сразу поднялись на второй этаж, позвонили в первую квартиру слева.

- Здравствуйте! Мы из школы, по поводу макулатуры. У вас старых газет, журналов, книг нет?

Дверь распахнулась. В проеме стояла высокая худая женщина лет под 50 с узким костистым лицом в махровом халате и цветастой косынкой на голове.

- Какая макулатура? – возмутилась она. – Здесь новоселы заехали!

- Лукича сдай своего! - послышался скрипучий старческий голос в глубине квартиры. – Половину книжных шкафов сразу освободишь.

- Не смей так говорить о Ленине! – возмущенно завизжала женщина, захлопывая дверь. Что там дальше происходило, можно было только догадываться, да и то по отдельным особо громким репликам, прорывавшимся через закрытую дверь. Звукоизоляция в доме оказалась на высоте!

Во второй квартире слева нам открыл дверь невысокий тощий мужичок аналогичного возраста, около 50 плюс-минус пару лет, с блёклой незапоминающейся внешностью. На наш вопрос он только отрицательно качнул головой и закрыл дверь. Судя по словам Майки, это был замсекретаря парткома завода Енкин Николай Петрович. В первой же квартире, получается, жила секретарша-машинистка со смешной фамилией Короткая.

В третьей квартире – двухкомнатной по планировке – нам дверь никто не открыл. По словам Майки там жил новый парторг кислотного цеха Григоров с женой. Неплохо так получить – «двушку» на двоих!

А вот в четвертой… Стоило мне нажать кнопку звонка, как дверь сразу распахнулась да еще и нараспашку, как будто нас ждали.

- Мальчики! – сказала, словно пропела высокая худощавая блондинка с копной золотистых волос и настолько правильными чертами лица, что можно было прийти в отчаяние. Длинный белый шелковый халат облегал её, как тесная перчатка руку, демонстрируя все достоинства и прелести фигуры. Я ощутил реальную магнетическую волну, идущую от неё. Михаил и Андрей, глядя на неё, замерли и, кажется, даже дышать перестали.

- Мальчики! – повторила блондинка. – Слушаю вас внимательно.

- Это… Мы… - хотел что-то сказать Андрей и замолк.

- Мы из школы! – выдохнул я. – Собираем макулатуру. У вас, случайно, старые журналы, газеты, книги не завалялись?

- Макулатуру, значит, - улыбаясь, хмыкнула блондинка. – Нет, макулатуры у меня нет. И вряд ли вы здесь её у кого-нибудь найдёте.

Она стояла в дверях, словно чего-то ожидая, причём смотря прямо на меня, и я выдал:

- А у вас попить не найдется?

Она заливисто, словно колокольчик засмеялась.

- Ну, заходите!

Мы, неловко толкаясь и мешая друг другу, завалились в прихожую и замерли. Блондинка направилась на кухню.

- Охрененная девица! – восхищенно прошептал ей вслед Мишка, любуясь, как перекатываются под тонкой тканью халата упругие ягодицы. Андрюха в ответ только глубоко вздохнул и сглотнул слюну.

Я услышал, как зашумела вода из-под крана. Я двинул Мишку и Андрюху вперёд себя, а сам у них за спиной сунул руку во внутренний карман, достал пушистый комочек, поднес к губам и прошептал:

- Запомни!

И снова засунул руку во внутренний карман, выкладывая комочек обратно.

Блондинка вернулась, протянула мне с улыбкой металлическую эмалированную кружку, наполненную водой почти до краёв.

- Пожалуйста!

Кружка была старой, эмаль кое-где потрескалась и отвалилась. На ручке проступила ржавчина. Странно было как-то это: изящная, чистенькая блондинка и старая ржавая посудина.

Я взял у неё кружку из рук, отметив для себя ухоженные руки с явно дорогим маникюром.

- Благодарствуйте, девушка! – вырвалось у меня самопроизвольно. Блондинка мне улыбнулась – ласково и тепло.

- А вы одна живете? – спросил я, выпуская на всякий случай в кружку сильный импульс живой силы, чтоб избавиться от возможной заразы. Мало ли?

- В смысле, не замужем? – добавил я, вроде как поправляясь.

- А что хочешь в женихи ко мне записаться? – засмеялась она.

- А почему бы и нет? – я сделал пару глотков.

- Не стоит, - покачала головой она. – Право, не стоит! Хотя…

- Спасибо! – я вернул ей пустую кружку обратно и нарочито уныло сказал. – Пойдем, пацаны. Дальше будем макулатуру искать…

- Пока-пока, мальчики! – она закрыла за нами дверь. Щелкнул замок.

И тут я понял, что не давало мне покоя. У неё были ярко-зеленые глаза! Как у ведьмы! Или как у меня…

- Слушайте, а это кто? – сразу поинтересовался Андрюха, как только мы вышли из подъезда.

- А кто её знает! – отозвался я. – Работник завода, однозначно. Иначе бы хату здесь не получила.

- Ага, работник! – согласился Мишка. – Чувствуется, чем она работает…

- Как тебе не стыдно! – я делано нахмурился и посмотрел на Мишку, сузив глаза. – Возводишь поклёп на честную девушку…

И, разумеется, засмеялся. Когда мы отошли от дома достаточно далеко, я обернулся и бросил взгляд на окна квартиры, где жила блондинка. Мне показалось, что шторка одного из окон шевельнулась.

Maman пришла поздно. Я уже успел поужинать, помедитировать, посмотреть программу «Время» и лежал, изучая учебник ботаники для сельскохозяйственных вузов, который я взял в поселковой библиотеке.

- Тошка! – крикнула maman с порога. – Я пришла! Чаем напоишь?

- Пришла, гулёна! – ехидно съязвил я, вставая ей навстречу. – По злачным местам шарахались? Мороженку втихаря кушали?

- Даже шампусика пригубили! – maman чмокнула меня в щеку и потянулась. – Ой, как хорошо отдохнули! Сначала погуляли по набережной. Потом в кино сходили. После кино он меня в ресторан потащил…

- В какой? – мне стало интересно.

- В «Космос», конечно! – пожала плечами maman. Она скинула туфли и, не переодеваясь, прошла на кухню, плюхнулась на стул и снова потянулась, выгибаясь, словно довольная кошка. Я зажёг газ, поставил чайник.

- Давай, колись! – сказал я, садясь напротив. – Что за ухажёр тебе попался?

- Ой, Тошка, - maman широко улыбнулась. – Он такой… Такой обходительный, такой интересный… Я вас обязательно познакомлю на днях! Да и он сам говорит, что, мол, надо бы и ему с тобой познакомиться. Вдруг у нас всё серьёзно?