Школьный демон. Курс третий

Глава 8 Тень рода. (Портрет Вальпурги)

Неясный шорох разрушает привычную тишину. Неужели кто-то решился прийти в скрытую, невзятую цитадель павшего Дома? С трудом открыв глаза, я осматриваю привычную картину прихожей, в которой уже несколько лет висит мой портрет после бесславной смерти оригинала. Я, Хранительница крови рода — не справилась с предназначением. Моя Цель не достигнута, и нет мне покоя, даже такого, который доступен «живым» портретам.

Мой Дом — пал. Последние наследники, которые могли бы продолжить род… Один из них погиб, а другой оказался осужден на пожизненное заключение в Азкабане, тюрьме, из которой нет выхода. Племянницы же… даже сохранив кровь, они перестали быть Блэк по духу, влившись в принявшие их Дома настолько, что даже не могут войти в цитадель Дома. А та, кто могла бы продолжить род, чей темный дух горел в ночи как темный факел — я сломала ее своими руками, отдав совершенно не подходящему мужу. Кто же знал, что этот Лестрейндж окажется таким… Сейчас Безумная Беллатрикс занимает соседнюю с Сириусом камеру Азкабана, и я не уверена в том, что это не оказалось для нее лучшим выходом. Ведь в противном случае нарастающее безумие подвигло бы ее на убийство мужа и нарушение брачных клятв. Клеймо «Предателя крови»… иногда лучше полное вымирание Дома, чем продолжение его такой ценой. Нарцисса… она полностью починилась дому Малфой. Ее сын имеет право на наследие по крови… но дух его совершенно не подходит. И проклятие дома Малфой — единственный наследник в семье, — не позволяет надеяться, что когда-то среди потомков Цисси найдется новый Блэк. Андромеда… Ее пришлось выжечь с гобелена, чтобы защитить. Ведь гобелены всех родственных домов — связаны друг с другом, и теперь никто из последовавших за Темным лордом не сможет использовать свой родовой гобелен для того, чтобы найти и уничтожить семью Тонкс. Так что может быть, однажды в этой семье родится ребенок, достаточно сильный, чтобы ощутить Зов Крови, и прийти сюда! Только эта надежда не дает мне приказать Кричеру уничтожить портрет. Ведь я должна передать наследие Дома достойному!

Вот и коротаю годы в гостиной когда-то своего дома, ожидая, когда в него придет новый хозяин, и отчетливо сознавая, насколько ничтожна эта надежда. Хотя… есть еще этот мальчишка, Поттер… Он — внук Дореи Блэк и крестник Сириуса Блэка. Он вполне может принять наследие и стать Блэком и по крови и по духу. Но кто же отпустит героя Светлых сил и надежду Магической Британии, Мальчика-который-выжил в самое сердце Дома Тьмы? А когда он вырастет и сможет сам принимать решения, не оглядываясь на опекунов — будет уже непоправимо поздно!

Подштанники Мерлина колесом по Девяти кругам и призрачному Лабиринту! Да я бы сейчас даже Обретенного приняла как наследника Дома. Ведь, в конце концов, ненависть дома Блэк к магглам — не более, чем миф, возникший в те дни, когда Светлый круг объявил Дом своим врагом, и оказались вынуждены искать союзников среди врагов Круга. К сожалению, Круг вел очень хитрую политику, основанную на древнем «разделяй и властвуй», так что найти союзников среди более-менее адекватных Домов, тех, кто не влез по уши в эту глупую идею чистоты крови и не поверил в собственную пропаганду о ничтожестве магглов — нам не удалось. Пришлось, ради выживания Дома, присоединяться к радикалам… Впрочем, даже те, кто ранее был нейтрален — все больше и больше склонялись на сторону противостояния Кругу… но, увы, только тогда, когда Круг обращался против них самих. Дальновидных Домов, которые смогли бы образовать собственную сторону, не связанную с радикально-чистокровными вырожденцами — не оказалось. Как не грустно это признавать, Дом Блэк — не исключение. И вот теперь многие Дома, что хотели остаться нейтральными и быть в стороне от войны — пали или уничтожены, а на других — навечно легло клеймо «сторонники Того-кого-нельзя-называть». Маска стала лицом…

Что?! Я слышу скрип замка? Кто мог прийти сюда? Неужели у Дома еще есть надежда?

— Кричер! — зову я старого, почти безумного домовика, последнего, что остался у нашего Дома. — Кричер!

— Да, хозяйка… — Кричер появляется передо мной с легким хлопком. Иногда мне кажется, что он скрывает какую-то вину перед Домом… Но как я его не расспрашивала — он так и не ответил, даже когда я была еще жива.

— Кричер! Немедленно выясни: кто пытается проникнуть в наш благородный Дом! — Маска безумной старухи хорошо послужила мне в прежние годы. И хотя и не помогла выжить — но отказываться от нее я не собираюсь.

— Госпожа… Это Ваш глупый сын, разбивший сердце матери…

Я задохнулась, хотя портрету и не обязательно дышать. Но привычки человека все еще дают о себе знать. Неужели Сириус сумел вырваться из Азкабана? Это может сильно изменить мое мнение о нем… и дарует надежду!

— Так впусти его, глупый домовик! Какой бы он ни был — но он Блэк!

— Слушаюсь, госпожа!

Кричер исчезает, а через мгновение раздается протяжный голос открываемой двери. Может показаться, что несмазанная дверь — это признак нерадивости домовика… но на самом деле — это свидетельство паранойи предков, заболевания, не раз спасавшего Дом. Ведь, в конце концов, практически любые защитные заклятья можно обойти или взломать… но вот пройти несмазанную дверь, не вызвав тревоги в доме — это задачка посложнее будет… Хотя, конечно, это тоже не абсолютная преграда… Так что таких вот, неочевидных ловушек в доме полно. Предки веками крепили оборону Дома, и не только заклятьями. Жаль, что мы, их потомки, оказались недостойны их величия!

— Сириус!

Я осматриваю вернувшегося блудного сына. Мерлин, в каком же он виде! Потрепанная одежда, истощенный вид, ввалившиеся глаза… Но в этих глазах все еще полыхает пламя Блэков, то самое пламя, воспользовавшись которым враг Дома сумел отторгнуть эту ветвь от родового Древа.

Внимательно приглядываюсь к его ауре… мне хочется плеваться, и только привитое в детстве воспитание не позволяет того сделать. Вместо гордости в нем все так же полыхает гордыня, а вместо разума и хитрости, подобающих сыну нашего Дома — все так же виден напрошибаемый массив доверия к Врагу. Даже долгие годы заключения в Азкабане не помогли моему глупому сыну понять: кто же его враг! Он — не подходит для продолжения Дома. Очередная надежда оказалась тщетна. Вот только как же он выбрался из Азкабана?

— Немедленно отвечай: как ты сумел покинуть то место, куда тебя заключили? — в ответ на этот вопрос лицо Сириуса озаряет ехидная ухмылка. Он садится прямо на пол (хотя отлично помнит, как я не люблю эти плебейские замашки!) и начинает рассказывать.

Похоже, сын надеется этим рассказом уязвить меня. Ведь основную роль в его рассказе играет его крестник, и его магглорожденная подружка. Стараюсь не разочаровать сына, выкрикивая набившие оскомину лозунги о необходимости сохранения чистоты крови, и одновременно обдумываю его рассказ. Любопытно. Крайне любопытно. Мой глупый сын отказался изучать пути Тьмы и Теней, и, похоже, сам не понял, каким образом его вытащили, и кого подрядили отнести весть… А меня молодой Поттер очень заинтересовал… Да еще и тотемный оборотень-мантикора… В роду никогда не было таких способностей. Блэки, как максимум, становились анимагами… И если мой план удастся — это не просто позволит Дому возродиться из праха и пепла, куда его обрушила прошедшая война — Дом восстанет сильнее, чем он был прежде. Да и промелькнувшая в рассказе сына возможность разорвать пагубную связь Беллатрикс с Темным лордом, столь дорого обошедшуюся Дому, — не может не радовать! Но пока что все мои планы висят в воздухе. Сначала надо повнимательнее присмотреться к возможному Наследнику и Главе Дома! А потому…

— И чтобы ноги этого полукровки и его грязнокровой подстилки не было в нашем доме!!!

Конечно, потом придется униженно извиняться перед мальчиком и его невестой за грубые и глупые слова… Но зато теперь я могу быть уверена: Сириус расшибется в лепешку, но доставит детей сюда.