Шлепок гнева

Глава 5 Невыносимые святые

С утра организм припомнил мне всё за последние триста лет. Перенапряжение после выброса было настолько серьезным, что я только и мог, что лежать на кровати без возможности куда-либо сдвинуться. Алиса, чуя свободу и независимость, громко ходила по дому, стукая, шкрябая и звеня тарелками. Шегги в кои то веки от неё решил не отставать и что-то начал сверлить. Умом я понимал, что они просто не знают, что я дома (телефон у меня отключить силы вечером нашлись), но вот душой их простить никак не мог. Радостный голос прибежавшей к обеду Шпильки стал последней каплей моих страданий, так что я восстал.

…и ушел из этого вертепа бодрых и жизнедеятельных существ. Туда, где любят, ценят и понимают. Может быть, не меня, но деньги, но хорошо же иметь и такое место?

— Подожди, у меня что-то со слухом. Ты попросил меня, ангела, о стакане живой теплой крови? — не поняли, не оценили и не полюбили меня в лице бармена по имени Валера.

— Здесь, в Омниполисе, мы не очень-то и сильны в расовых предрассудках, — прохрипел я, едва не падая лицом на стойку, — Тем более, когда речь идёт о барменах. Будь другом, налей, а? Помираю.

— Конрад, ты сейчас пошатнул основы моего понимания термина «всепрощение». Я не уверен, что теперь верю в него. Что понимаю его смысл и значение. Они теперь иллюзорны, Конрад.

— Валера, не нуди. Дай мне хоть что-нибудь, что поможет мне хоть чуть-чуть прийти в себя и я оставлю тебя в твоем алкоголизме и унынии. Пойду исполнять свой долг обществу. Кстати, я ищу священника в интересах одного демона. А плохо мне, потому что я вчера самоотверженно и бескорыстно спас полудемона и вампира. Ну же, Валера. Немного крови. Пожалуйста.

— Кажется, я допился… — пробормотал запросто различающий правду житель Верхнего мира, проводя рукой по лицу, — … или же мне снится кошмар.

— Просто ты медленно и болезненно расстаешься с глубокой внутренней убежденностью в том, что примат духа довлеет над бытием, — вздохнул я, — Процесс необратим и всепоглощающ, но скоро станет неощутимым.

— А что довлеет над бытием? — тоскливо спросил ангел и болезненно икнул, — Что?

— Хаос, разумеется, — удивленно поднял я бровь, устав в процессе, — Хаос великий и неделимый, иронично выделивший ничтожно малую часть себя на наше всё, Валера. Всё бытие. И повинуясь не воле, а иронии, ты найдешь мне немного крови, потому что мы с тобой, падший ангел, братья по хаосу. Его провозвестники в этом мире и в других.

Позади меня тихо всхлипнули по орочьи. Ангел, выпавший в осадок, возвел очи горе и замер соляным столпом. Его нимб нервно мигал. Я тихо страдал за стойкой, смиренно ожидая результатов перезагрузки крылатого. Внезапно на стойку стукнулся высокий стакан. Потянув носом, я чуть было не застонал — коктейль «четыре орчанки»! Прелесть! Моя прелесть!

Моя…?

Прелесть…?

— Мы тебе его дадим, если поможешь вытянуть своего большого друга на свидание! — рожица Василисы была хитрой, алчной и пошлой, прямо как у её столпившихся позади сестер.

— Дудки! — моментально отреагировал я, — Дружбанов на девок не меняем!

— Ну и… — попытались кровно обидеться сестры, но не вышло.

Ангел психанул.

— Хватит!! — прогремел он аж с разнесшимся по таверне потусторонним эхом, хватая бокал, а затем ставя его перед моим носом со стуком, — Пей и уматывай, вампир!!!

— А…

— И только попробуй заплатить за это! Только попробуй!

Валера сделался страшен и грозен, а орчанки тихи и пугливы. В трактире стемнело.

Не каждый день ангел перед тобой грохает сосуд с официанточьей кровушкой. Ну как тут отказаться от такого сервиса? Конечно, выпьем. Молча правда, и без тостов, но на какие жертвы не пойдешь, чтобы этот милый блондин не стукнул чем-нибудь по голове. Всё-таки пал же он с какого-то перепугу, так почему бы и не из-за ярости?

Покинув причал, то есть трактир, я уже было пошёл к автобусной остановке, как вдруг из-за спины раздался шум. Меня кто-то догонял, пыхтя и топоча. Оборачиваться я, конечно, не стал.

— Конрад, постой! — пропыхтели у меня за кормой алисиным голосом, — Постой! А… можно я с тобой⁈

— Чего? — удивился порядочно посвежевший я, — Тебе чего это дома не сидится? В кои-то веки?

— Ну… — полностью одетая Тарасова, нацепившая себе на голову огромную и слегка помятую соломенную шляпу, когда-то ставшую моим трофеем, слегка смутилась, но ответила, — Анники уже второй день дома нет. Мне скучно.

Хм… кому откроет быстрее пастор, воздерживающийся уже неделю — мне или миленькой девочке-подростку?

— Идём, только сопровождающего дёрнем, — согласно кивнул я, — И шляпу береги. Я её украл у полуэльфа-трансвестита, профессионального угонщика автомобилей, пока мы оба убегали от взбешенного тролля. Реликвия!

— Ох! — прониклась уважением к носимому предмету Тарасова, — Хорошо!

Правда, тут же начала въедливо осведомляться — а не собираюсь ли я затащить её в какую-нибудь гнусную дыру, где живут зеленокожие карлики-каннибалы с колдовскими куклами и орками, любящими тыкать в людей копьями? Узнав, что ни о чем подобном речь не идёт, Алиса впорхнула в автобус, лучась такой улыбкой, что полуорчанка, собирающая за проезд, чуть не выпрыгнула наружу. Смешные эти орки, у самих зубищи аж изо рта торчат, но бояться мы будем вампиров, ага.

Пока Тарасова любовалась на окрестности нормальных городских кварталов, я негромко трепался с Джарредом Гарру, волчером, чаще всего дежурящим около моего дома. Недавняя история, в ходе которой волчеру изменила его любовь, определенно пошла блохастому на пользу — тот, получив от меня знатную взбучку за пьянку, взялся за ум всерьез. Переехал, бросил пить, начал упорно тренироваться, нести службу как положено. Я вроде бы даже видел её бывшую, пару раз приходившую к нему на рабочее место, но сейчас выяснилось, что ловить той было нечего. Шарики и ролики в голове волчера провернулись надёжно, включив режим волка-одиночки, так что теперь ему было глубоко чхать на всё, кроме работы, заключавшейся в охране и сопровождении Тарасовой.

Совсем другое дело. Из разбитной недисциплинированной собаки, лающей на всех от напора тестостерона, медленно рос вдумчивый и сосредоточенный профессионал, которого не стыдно и под пули подставить, если что.

— Я тебе дам, под пули! — чавкал шаурмой довольный жизнью шерстяной проглот, которого взяли погулять, — Не надо пуль! А шаурмы — надо.

— Хорошего понемножку, — хмыкнул я, — Тряси с подопечной. Кстати, мы уже почти пришли.

Одноподъездная девятиэтажка с претензией на элитность, небольшие садики вокруг, подземный гараж. Чисто и опрятно, а заодно и удивительно далеко от церкви. Очень странное место для квартиры у святого отца. Вокруг живут сплошь полугномы, полуэльфы и люди, крепкие середнячки, а тут пастор.

Оставив волчера тусоваться внизу, мы поднялись на восьмой этаж этого дома-свечки. Там я и послал вампирессу позвонить в солидную бронированную дверь с номером «25» со строгим наказом не показывать зубы в улыбке. Мол, вспомни автобус, будь скромнее и люди к тебе потянутся. А нам как раз надо, чтобы потянулись своими грязными, пошлыми и христианскими лапами.

На звонки, стук в дверь и робкий нимфеточный писк пастор не клюнул. Совершенно. Я даже не услышал, что кто-то движется в квартире, несмотря на то что в двух соседних жизнь была, а в одной даже гавкала. Ну, это непорядок.

— Так… — поднявшись на пролет, я повертел Алису из стороны в сторону, — Ты что, сломалась? Да нет, вроде симпатичная.

Та аж хрюкнула. Не обращая внимание на неприличный звук, который смутил даже собаку соседей, я приник носок к замочной скважине, втягивая в себя воздух и принюхиваясь.

— Ах ты… — тут же праведно возмутилась Тарасова.

— Цыц, — строго сказал я ей, особо не сдерживая голос.

В квартире не было живых и мертвых, причем давненько. С неделю точно. Надо внутрь, посмотреть, что там к чему.

— Заперто, — поделилась наблюдениями зоркая Алиса, — А отмычек у тебя нет.

— Молодежь, — вздохнул я, прокусывая подушечку большого пальца, — Мы вампиры, нам не нужны отмычки.

Управление кровью имеет свои преимущества. Уж если я могу оторванные части тела контролировать, то сформировать из крови ключ нужной формы — вообще пара пустяков. Одна из основных причин, почему все вампиры на государственной службе. Мы слишком опытные в проникновении. Хорошо хоть не в двойном и не в тройном — редко собираемся тесной компанией и не очень любим конкурентов.

— Хотя, — пробурчал я, оглядываясь, — Это про вампиров-мужиков, вообще-то.

Никогда не вламывались в хату, пока вас пытается колотить красная по самые уши девушка? Новый опыт, сын ошибок речи.

— Тебе должно быть стыдно за такие слова! При ребенке! — прошипела Тарасова, закрывая за нами дверь, — Как вообще язык повернулся.

— Ребенку двадцать один год, и он знает, какие проникновения бывают, но до сих пор девственница, — парировал я, — Кому еще должно быть стыдно.

— А с кем мне…! — вспыхнула «птенец», пихая меня в спину, — Вокруг одни страшилища! Чего встал⁈

— Проверяю, нет ли здесь магических ловушек, способных откусить тебе голову… или сиську, — пробурчал я, — Таких, снайперских, с микроскопом.

Сначала она не поняла, а потом как поняла. Еле успел поймать. Ловушек и сторожевых систем нет, а драчливая малолетка в приступе праведной злости — есть.

— Ты сам меня такой сделал!!

— Уф, как будто до трансформации у тебя было лучше. Там такая печаль была, что у меня вон, видишь, слеза навернулась.

— Ты меня голую видел?!!!

— Тебя, вообще-то, мне на стол как мешок говна скинули, — поделился я, вспоминая как обрадовался, думал, что подарили, наконец-то, человека, — Ну и потрогал, конечно же. Чуть когти не сломал.

— Арвистерррр!!!

О, знакомые нотки.

— Да хватит тебе уже, гляди лучше — чужая хата! Давай в ней пороемся! — мастерски переключил я передачи в возмущенном мозгу боевого карлика.

Хотите знать, чем можно купить любую девушку? Будоражащее Безопасное Приключение. Именно так. По шее и жопе эти прекрасные создания получать не любят просто феерически, а вот типа поиграть в риск — это обожают как собака мясо. Настолько, что совершенно теряют голову.

— Падажжы, — поймал я ломанувшуюся вперед красотку, — Сначала оценим фронт работ.

Анализ требовался. С виду это была самая обыкновенная, довольно скромная двухкомнатная квартира квадратов на шестьдесят, обиталище холостяка-педанта, ни больше, ни меньше. Минимум мебели, бюджетная кровать, реплика югославской стенки, бешено популярная в Омниполисе. Неряшливая кухня, чистенькая, но вообще не на стиле, никакого подбора предметов и мебели…

Магии нет. Совершенно нет, полностью, ни капли.

Складывалось впечатление, что эту квартиру не держали в собственности, а снимали.

— Это ты как понял? — Алиса уже проверяла подоконники и прочие доступные ей по росту места, пытаясь проверить слой пыли.

— Ну это ты у нас компьютерщица и живешь на рабочем месте. А нормальный разумный своим домом занимается… — пробурчал я, ковыряясь с ветхим телевизором, — … украшает его, заботится.

Телевизор не работал. Осененный внезапной догадкой, я вновь заскочил на кухню, а затем еще и в туалет — краны на газ и на воду были перекрыты. Что же, в принципе логично, раз Эммануил Заккери жил на работе.

— Так, помощница, ищем книги. Любые, — решил я, — Только ты если видишь книгу, ты её не трогаешь, а зовешь меня. Совсем не трогаешь, поняла? Никакую.

— Почему? — тут же с опаской спросила моя спутница, — Ты ищешь какую-то особую книгу?

— Волшебную, — не стал юлить я, — Но она не уносит тебя в страну волшебных лошадок, а делает кое-что похуже.

— Сам ищи эту книгу! — тут же переобулась Тарасова, — А я буду ящики открывать, в сахарницы лазить и все такое!

На том и порешили. Шмон много времени не занял, вещей наш таинственный пастор не имел кроме необходимого для проживания (или иллюзии его) минимума. Книг, записей, чеков, отправлений, открыток или даже фоток с голыми женщинами не нашлось. Квартира была пустой… прямо как чучело квартиры. Мы проверили все. «Стенку», за «стенкой», на «стенке», вскрыли телевизор, заглянули под бачок унитаза, покопались в вентиляции и даже пошарили под половичками. Все было девственно чисто от каких-либо улик.

— Ладно, — сдался я, отходя от вскрытого телевизора, — Надо признать, что его тут не было.

— А кто убирал тогда? — сунула в комнату запылившийся нос Алиса, — Кстати, холодильник пустой. Только в морозильнике пельмени и курица.

Дверной замок, заботливо закрытый вампирессой, нехотя скрежетнул, оповещая нас о том, что в него вставили ключ и собираются войти. Тарасова тихо пискнула, приседая и делая глаза какающего суслика.

— О! — обрадовался я, — На ловца и зверь бежит!

Суслик стал тугосерей, но с активной жизненной позицией, то есть побежал прятаться. Покачав головой на такое поведение, достойное лишь мелкой хулиганки, а не Блюстительницы, я пошёл к двери. Она как раз открывалась, демонстрируя широкий тыл тащащей за собой швабру женщины, одетой в халат и недовольство.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я тылу, — А мы как раз вас и ждем.

Женщина, не оборачиваясь, крупно вздрогнула и начала оседать на дверной коврик.

Я закатил глаза.

— Алиса!

— Ч-что? — боязливо и очень тихо прошипели откуда-то из-под кровати в соседней комнате.

— Иди сюда. Требуется твоя беззащитная и милая внешность для сглаживания психических пиков у нашей возможной свидетельницы.

Как же просто разводить этих сусликов.

Перенос женщины, затаскивание швабры и ведра я взял на себя, а затем, снабдив помощницу пшикалкой с холодной водой, притаился за стенкой, ожидая, пока она откачает нервную уборщицу. Та, скоренько очухавшись и узрев около себя маленькую, худенькую, безгруденькую рыжулю, тут же подскочила из позиции лежа в позицию «всех порву, ворюги несчастные!».

— Тетя, — возник я в дверном проеме, — Угомоните свой пыл. Мы из Управления.

— ДА?!! — хорошо пошарпанная жизнью человечка в халате, страдающая излишним весом, явно не впечатлилась довольно высоким и симпатичным мной, — Документы покажите! И ордер!

— Вот наши документы, — улыбнулся я, зажигая глаза желтым.

Брык.

— Конрад… — с легким упреком и стыдом пробормотала чуть было не придавленная Алиса.

— Что?

— Тебе нравится издеваться над людьми?

— Мне нравится издеваться над совершенно всеми формами жизни и нежизни, — уточнил я, — Главное, чтобы они были хоть немного разумными.

Картофьева Козетта Лианьевна оказалась милейшей и тишайшей души женщиной, согласной во всем сотрудничать со следствием. Достаточно было проявить толику вежливости, ласки и участия, чтобы она перестала бормотать «не убивайте меня», и перешла на конструктив, но тут, забывшись, улыбнулась уже Алиса. Пришлось повторно проводить реанимационные процедуры. Когда-нибудь я узнаю, почему жители Омниполиса так боятся вампиров…

Но не сегодня.

— Итак, мы ничего не узнали, — кисло пробормотала Тарасова, выходя из лифта на первом этаже, — Она думала, что убирает квартиру родственников, которые ей за это платят. Связывали по телефону, переводы ей делали раз в месяц. Просили убираться ровно в одно и то же время… Никого похожего на пастора она не видела. Что дальше, великий сыщик?

— А дальше мы сделаем вот так… — проворчал я, прикладывая уже надкушенный палец к замку почтового ящика квартиры, в которой мы только что потратили полдня и кучу нервов одной невинной женщины.

Щелк.

Если никто не пользуется квартирой, в смысле совсем не пользуется, то это не значит, что не пользуются и почтовым ящиком. Замечательным, надежным и крепким, с очень хорошим замком, полностью похожим снаружи на дешевые поделки в соседних.

Что внутри? Книга?!! Нет. Письма?!! Нет. Бумажка с указанием адреса, по которому скрывается этот гадкий шпионский жополюб в шкуре святого отца⁈

Нет.

— Ну твою же мать… — кисло вздохнул я, разворачивая покрытую знаками бумажку размером с половину листа А4, — Опять шифр…

Ладно хоть восхищенный взгляд мелкой рыжатины ласкает душу и чувство собственного величия. Недолго, конечно, музыка играла, недолго Конрад танцевал. Скуление и ворчание брошенной на несколько часов волчатины быстро отравили наше хорошее настроение. Заткнув шерстяную сволочь шаурмой, я дал себе время поразмыслить, а потратив оное время с пользой, послал Гарру назад на пост, сунув ему Алису.

— Я в Управление, — пояснил я свои мотивы, — Выписывать на вас двоих пропуска не буду, а сидеть в холле затем, чтобы потом ехать домой — бессмысленно.

— Могли бы к Деспоту зайти… — из чувства противоречия проворчала Алиса, — Давно я его не пинала.

— Ты теперь с его отделом сотрудничаешь на удаленке, — хмыкнул я, — Тебя к нему и на пушечный выстрел не подпустят.

— Почему⁈ — неожиданно заинтересовалась Тарасова, — Я же Блюстительница! Ты же говорил, что мы все одинаковые!

— По рангу — да, — охотно подтвердил я, каверзно улыбаясь, — А по пропускам нет. В Управлении ты можешь разве что в тубзик сбегать, да в холле посидеть. Ну еще в столовой почавкать чем-нибудь.

— А ты?!! — уязвленно вякнула мелкая.

— А он может к Оргару Воллу-третьему домой прийти, — завистливо подгавкнул волчер сбоку, — Ночью. Прямо в постель. Если повод будет.

— Возраст и стаж имеют свои преимущества, — улыбнулся я, — Идите, дети мои. Идите. Только не жрите много.

— Конрад!

— А?

— Давно хотела спросить — а что это за демоны Иерихона, которых вы всё время поминаете⁈

— Вон пусть тебе волчара расскажет, за шаурму. Всё равно у него денег нет себе купить.

— Он не умеет, сам давай! — вцепилась в меня «птенец», явно не желающая просто взять и уехать домой.

— Хорошо, — закатил я глаза, — Только быстро. Демоны Иерихона, вкратце, это такие жуткие твари, которые обрушивают миры. Срединные. Поняла? Они орут, мир трясется, а потом падает. Куда падает непонятно, но он пропадает навсегда.

— Что?!!

— Ну ты и рассказчик, Конрад! — весело фыркнул вульфер, — Даже моя бабушка смогла бы лучше, а она уже мертвая! В общем, иди уже, я нормально девчонке расскажу. За две шаурмы.

— Грабят!! — неубедительно вякнула мне в спину Тарасова, но, судя по всему, из чистой вредности.

Забавно, но факт. Все вампиры Блюстители, все, по сути, равны той же Алисе, но если присмотреться… то будут видны нюансы. К примеру, я уверен на сто процентов, что наша Старри именно попросила Паганини пойти с ней, причем вежливо и с придыханием. Никакому старшему или региональному Блюстителю не придёт в голову приказать тому же Ваккушу метнуться сверхурочно и что-то там глянуть — чревато. Даже череповато. У нас, конечно, почти демократия, все равны, и даже самый тупой гоблин в Граильне имеет свои гражданские права, но при этом за рамки здравого смысла никто не выходит и культуры отмены самосохранения нет. В целом — нормальное такое псевдосословное сообщество, в котором простой скромный вампир вваливается к внутрякам как к себе домой и идет, улыбаясь, к знакомому полугному.

— Ничего не готово! — тут же нахмурился явно за что-то меня невзлюбивший сотрудник, — Работаем!

— Хорошо, — покладисто согласился я, — Вам полезно работать. Будь добрым, проводи меня к шифровальщикам.

— С какого ляда? — тут же взъерошился низкорослый, — У тебя еще что-то появилось⁈ Давай сюда!

— С чего бы это баня сгорела? — удивился и насторожился я, — Не хочешь проводить — другой проводит. А я теперь еще и узнаю, под каким именно соусом ты мои письма сдал на дешифровку.

— Меня… назначили на это дело! — рявкнул полугном, отсвечивая испугом в глазах.

На мордах окружающих офисных труженников возникло удивление и недоверие.

Ага.

— Какое дело, дурашка? — ухмыльнулся я, все понимая, — Если бы тебя назначили, ты бы сейчас сироткой терся у порога моего дома, с блокнотиком в руках и карандашиком наготове. А ты, гномфолк, сидишь тут такой красивый и пытаешься обмануть вампира. Пошли к Оргару, назначенный ты мой.

— Охрана!! — внезапно заорал взятый мной за шкирку гном, — Тревога! Нападение!!

— Даже так? — неприятно удивился я, — Ну вот теперь точно пошли!

В коридоре меня, транспортирующего брыкающееся тело, догнали двое полуэльфов в серьезном таком обмундировании, вполне достаточном, чтобы выжить после удара тролля или от когтей вампира. Правда, как это водится среди оперативников Управления, полуэльфы использовали в виде основного средства защиты головной мозг, поэтому задав мне пару отрывистых вопросов, присоединились к процессии. Полугном, видя такое дело, обреченно повис в руке на манер нашкодившей Анники и больше не возражал.

Так мы и ввалились к минотавру, мирно чаевничающему с секретаршей Эммы Старри… и с бывшей секретаршей, ныне обретавшейся кем-то еще. Оргар, разумеется, удивился методу, которым был транспортирован к нему довольно важный сотрудник, но быстро вникнув в вопрос, связался с отделом шифровки по телефону. Помрачнел. Задал еще пару вопросов. Вызвал к нам.

Вопросы пошли пленнику.

— Яблонько от яблоньки, — вздохнул я, роняя поникшего полугнома на пол, — Что ж вы, земноводные, козлы-то какие, а?

— Пошёл в жопу, — хмуро отреагировал сидящий на полу.

Забытая всеми гоблинша похабно хихикнула, пихая красивую гному локтем под ребра. Та вполне дружески в ответ отпихнулась, от чего я сделал в голове заметочку вернуться к вопросам о победной серии покоренных секретарш Старри.

Оргар шумно выдохнул, болезненно морщась.

Я его прекрасно понимал. Шифр был нашему отделу хорошо знаком, настолько, что там и возиться не пришлось, но вот этот недоросток уже дважды тормозил докладную, утверждая, что дело еще не готово, доклад не написан, но копию дешифровки забрал еще вчера. Теперь внутрякам предстояла сильная головная боль колоть это хитрозадое бревно, а на сам отдел будут наложены позор, брань и золотуха — внутреннее дело же. К чему все ведет, я видел прекрасно, тут снова торчали уши гномьей корпорации, куда и текло, но одно дело видеть полную картину, а другое — знать до последней подробности, куда насрала эта подлая мышь.

И если бы мне не попалось второй шифровки из почтового ящика пастора, у гребаного полугнома всё запросто могло проканать!

— Так, арестованного забрать, стол опечатать, Зингера через полчаса ко мне, — начал распоряжаться хмурый начальник, — Всех попрошу удалиться. Арвистер, останься.

— Зачем? — насторожился я, только что впихнувший свою бумажку злому начальнику шифровальщиков с наказом срочно перевести.

— Затем, что Старри в коме, — шумно выдохнул Оргар Волл-третий, — Будешь её остаток дня заменять. Прямо отсюда.

— Она же меня убьет…

— Не в случае Канадиума, Конрад. Не ерепенься, всё серьезно. Ты это знаешь.

Дерьмо… а кто мне выплатит сверхурочные?