Шторм

Майкл: «Браслет?»

Я: «Но чей??»

Майкл: «Даже не представляю. Что с тобой не так»

Я: «Я нашла его на нашем диване»

Майкл: «И?»

Я: «Ну, это не мой! Так чей же?»

Майкл: «Нет ни одной чертовой идеи. У меня нет на это времени»

О, ну нет, черт возьми. Я быстро набрала его номер и не четвертом гудке он ответил, но довольно тихим голосом.

- Эвелин, какого хрена с тобой происходит? Я сейчас на долбаной встрече, а ты присылаешь мне фотографии украшений?

- Я хочу узнать, кому оно принадлежит, Майкл!

- Я уже сказал тебе, что не знаю! Оно не мое.

- Ну, нет уж! Кого ты приводил в дом? Я каждый чертов раз убирала этот диван и этого дерьмового браслета там не было!

Иногда случается так, что вы буквально слышите, как другой человек думает. И сейчас один из таких случаев. Я отчетливо слышала, как работал его мозг.

- Ну?

- Ладно, теперь я вспомнил. Приходил Джим со своей подружкой. Должно быть, это ее.

Джим – парень, с которым он вместе работает и играет в гольф.

- И когда, черт возьми, Джим со своей подружкой были здесь?

- На выходных, пару недель назад. На самом деле, когда шла та метель. Это точно ее.

Он тут развлекался с друзьями, пока я была в ловушке в пикапе, практически замерзая до смерти. И терлась об очень сексуального рок звезду...

- Тебе, блядь, нужно успокоиться, Эв. Я работаю. Положи куда-нибудь браслет, я скажу Джиму, что мы его нашли. Все, мне пора.

Гудок.

Вот блин.

Мне стало немного стыдно за то, что так взбесилась. Но пока я сидела тут и смотрела на браслет, чувство тревоги по-прежнему висело надо мной. В первый раз с тех пор, как я встретила Майкла, я не была уверена, что он сказал мне правду.

Когда у меня стресс, мне необходимо чем-то занять свой ум. Многие терапевты говорили мне перенаправить энергию на что-то позитивное. Вроде аэробики. Пеших прогулок. Готовки. Уборки. Иногда я достаю свою игровую приставку Wii и убиваю несколько часов, забывая о своих проблемах. Но сегодня я решила сделать с моим напряжением нечто совершенно другое. Нечто не свойственное мне – злобно-стервозное.

Я звоню Шторму.

- Эй, я думал, ты позвонишь мне вчера вечером? – люблю, что он не говорит «алло». А сразу начинает разговор.

- Знаю, но я была занята. Нужно было сходить за покупками.

- Правда? Ты купила рождественский подарок и мне?

Его голос такой дразнящий, сексуальный и игривый. Он словно плывет по воздуху через телефон и распространяется во мне, как вирус. Его жар заполняет меня и мне становится тепло, сердце бьётся быстрее, а мозг успокаивается.

- Нет, у меня не было ни малейшего представления, что тебе купить.

- Достаточно перевязать бантом твою задницу, сладкая, и это будет лучшим подарком, чем те, что когда-то дарил мне Санта.

Мое тело переполнил восторг, а киска сжалась от его слов.

Он продолжил:

- Я приготовил для тебя подарок и вот почему мне нужно как-то с тобой пересечься. Когда я смогу тебя увидеть?

Сейчас. Завтра. Каждый последующий день. Всегда.

- Эм, я не знаю.

- Что ты делаешь завтра утром? Я еду на рождественский ужин к бабуле. Могу заехать по пути к тебе.

- Мм, я буду дома. Можешь заехать в любое время. Но ты, правда, не должен мне ничего дарить.

- Но подарок уже у меня. И я хочу отдать его тебе. Майкл тоже будет дома? Может, купить ему бутылку вина или еще чего?

Я не смогла понять, он говорил искренне или с сарказмом.

- Нет, ему пришлось на несколько дней уехать из города.

- Ты, блядь, шутишь, правда?

- Если бы. Ему пришлось уехать из города по работе.

- Это хреново, Эви. Это же рождество. Какого хрена?

- Меня это уже саму достало. Поверь на слово.

- Так ты позвонила мне потому, что злишься на него? И вчера, когда я хотел поговорить с тобой, ты на него не злилась. Я прав?

Черт. Он видит меня насквозь. Я выдохнула.

- Я хотела позвонить тебе… Я пыталась сделать все правильно, сосредоточившись на нем.

- Я думал, ты собиралась подумать о нас.

У Шторма сейчас был такой голос, очень выразительный, я могла отчетливо представить, какое у него было выражение лица, когда он это говорил, пусть я его и не видела. Просто знала, что в эту самую минуту он не улыбался, а глаза приобрели темный оттенок, и скорее всего, он стиснул зубы.

- Шторм, я думаю о тебе, и о нас, чем бы это ни было. Не могу не думать. Но я состою в отношениях с ним.

Должно быть, у меня развились какие-то сверхспособности, потому что я снова слышу мысли Шторма.

- Ты все еще трахаешься с ним?

- Шторм! Какого черта? Ты не можешь спрашивать о таком.

- Почему нет?

- Потому что это грубо и личное, вот почему.

- Мне не нравится сама мысль о том, что он трахает тебя.

- Тогда не думай об этом. И ты мог бы перестать говорить «трахать»? Это мерзко. Кстати говоря, а кого трахаешь ты? Я видела твои снимки в журнале на прошлой неделе с какой-то чикой. У нее буфера больше, чем моя голова.

- Она не единственная.

- Точно.

Наше молчание «уставилось» друг на друга в виртуальном пространстве, сражаясь, хотя мы оба знали, что не стоит ссориться, а ревность недопустима. Но вот она, ревность, поднимает свою уродливую зеленую голову. А минуты затяжного напряжения все шли.

- Эви, я не хочу ссориться. Я просто хочу отдать тебе подарок.

- Ты это начал, - да, мне пять лет.

- Ладно, думаю, я перешел черту. Я не привык испытывать ревность. Дай мне немного остыть.

- Она – твой аромат на эту неделю?

- Ты ревнуешь, я прав? – торжественно произнес он, будто победил.

- Нет. Если она запала тебе в душу, это замечательно.

- Я хочу запасть тебе.

Никто никогда не мог заставить мое сердце остановиться с помощью одних слов. Но он может, каждый раз. Я закрыла глаза и насладилась этим ощущением на несколько секунд. Это чувство, когда ты желанна и необходима. Это новое чувство. Опьяняющее.

- Если ты уже оклемалась от обморока после моих слов, вернемся к тому, когда я смогу тебя увидеть. Я придумал план получше.

Упала в обморок? И вовсе нет.

- Даже спрашивать страшно, - сказала я и плюхнулась на диван.

- Поехали со мной.

- Куда с тобой?

- К бабуле.

- Что? Нет. Я не могу поехать на рождественский ужин к твоей семье. Я их даже не знаю.

- Да, можешь. Ты отлично проведешь время. Они с удовольствием с тобой познакомятся.

- Неприлично заявляться в чужой дом на семейный праздничный ужин, Шторм. Я не могу.

- Ты не чужая. Ты мой друг. И моя семья не из таких. Поверь мне. Рождество для друзей и семьи. Скажи, что ты поедешь. Ты не можешь сидеть на рождество одна дома. Это полная лажа. Тебе есть еще куда пойти?

Я взглянула на маленький пряничный домик на своей каминной полке.

- Нет, нету.

- Значит, решено. Я заеду за тобой в десять. Все будут в обычной одежде, так что тебе не обязательно наряжаться. Мы будем болтать в гостиной перед камином и поедим в столовой. Это где-то в двух часах езды. Скорее всего, я не смогу отвезти тебя домой раньше девяти вечера. Бабуля любит дарить нам подарки и все в этом духе, поэтому убедись, что оставила коту дополнительную порцию еды и воды. Я не хочу, чтобы ты об этом переживала, когда мы поедем. Хочу, чтобы тебе было весело.

Я убрала со своих штанов какую-то нитку. Провести рождество с семьей Шторма представлялось мне чем-то волнительным и немного пугающим. Хотя, сидеть дома одной будет куда хуже.

- Ты уверен, что это ничего? – еще раз спросила я.

- Уверен на тысячу процентов. Будут только мои родители, бабуля, может брат и сестра. И Нико.

Я улыбнулась от мысли, что снова увижу Нико.

- Только, если ты уверен, что это нормально. Я не хочу помешать вам или чтобы твоей семье было неловко. Мне что-то принести?

- Только свою попку перевязанную бантом.

- Шторм... – предупредила я.

- Ладно, ладно. Мы повеселимся, обещаю. Я рад, что ты едешь.

- А ты уверен, что не хочешь взять с собой ту сисястую?

Спросила я в шутку. У меня поднялось настроение и я уже предвкушала, что проведу завтрашний праздник не одна, сидя в депрессии. Когда я расскажу об этом Эми, она будет мной гордиться.

- Запомни то, что ты сказала сейчас, потому что, когда я завтра тебя отшлепаю, ты будешь знать за что.

Я уже пять раз переоделась. Продолжая говорить себе, что это не свидание. Вообще-то, я не уверена, чем это было. Наконец-то я остановила свой выбор на джинсах, черных сапогах и белом кашемировом свитере с V-образным вырезом. Поверх свитера я накинула черный переливающийся шарф. Думаю, так у меня одновременно и повседневный и праздничный вид. Еще я надела серебряные серьги-кольца и ожерелье с черным камнем, которое обвивала проволока из белого золота, оно принадлежало еще моей маме.

До этого я позвонила Майклу и сказала, что все еще злюсь на него за Приложение А – браслет. У меня не прошло то дурное предчувствие по поводу этого дешевого браслета, но я не позволю этому испортить мой праздник. Я сказала Майклу, что собираюсь со Штормом на рождественский ужин к его бабушке, и, мне кажется, его это даже не задело. Не то, чтобы я хотела заставить его ревновать, но все же. Не знаю, волнует ли его вообще, с кем я провожу время, или он так помешан на Шторме, что ему даже нравится мысль, что я тусуюсь с одним из его музыкальных кумиров.

Шторм появился у меня на пороге ровно в десять утра. В руках он держал коробку в серебряной подарочной бумаге с красным бантом. Мне стало неловко, что я ничего ему не приготовила. Так неудобно, когда кто-то дарит тебе подарок, которого ты не ожидал получить, а тебе и нечего дать в ответ.

- Вау, ты потрясающе выглядишь, - сказал он, когда я открыла дверь, даже не пытаясь скрыть того, как его глаза прошлись по моему телу.

- Спасибо... ты тоже хорошо выглядишь.

И это было правдой. Невероятно хорошо. Волосы блестящие и волнистые ниспадали всего на несколько сантиметров ниже плеч. На нем была черная рубашка на пуговицах, выцветшие джинсы и черные мотоциклетные ботинки. На шее висела серебряная цепь с большим черным крестом и еще несколько браслетов из черной кожи и таких же серебряных. Неожиданно я почувствовала себя совсем скромницей рядом с ним. Как сейчас, так и тогда, от понимания, что знаменитость подкатывает ко мне, я не могу не задаться вопросом, что, черт возьми, он делает. Он же никогда не зависал с такой девушкой, как я.

Он протянул мне коробку.

- Открой ее до того, как мы поедем.

Я забрала ее у него, радостно улыбаясь, не в состоянии скрыть своего волнения. Интересно, что же он мне приготовил. Зная его, это будет что-то шутливое и сексуальное или неуместное.

- Ты, правда, не должен был этого делать… - сказала я ему.

Он улыбнулся мне, как маленький ребенок.

- Открой.

Мы присели на диван, и я аккуратно развернула подарок. Я хотела сохранить его. Скоро он будет лежать в коробке в моем шкафу, вместе со всем, что мне дорого, это маленькие воспоминания, которые я собираю. Развернув подарочную бумагу, я сняла крышку. Чем бы это ни было, оно было скрыто под папирусной бумагой. Я отодвинула ее и достала то, что находилось под ней.

Святой Боже. Невероятно. Я осторожно перевернула его в руках и мое сердце просто воспарило. Я даже не могла подобрать слов, держа в руках этот удивительный подарок. Это снежный шар, а внутри крошечная миниатюра пикапа и двух людей, которые держатся за руки и собака, и все это в окружении деревьев. У маленького человечка были длинные волосы. Очевидно, Шторм заплатил какому-то талантливому парню, чтобы тот сделал это для меня.

- Я помню, ты говорила, что любишь снежные шары, - объяснил он. – Я подумал, будет круто, если в одном из таких будем мы.

Я держала шар между нами, наблюдая, как внутри снег падает на маленьких «НАС». Это настолько неожиданно и так мило. Мне захотелось забраться внутрь и вечно жить в этой милой сцене.

Я положила шар себе на колени и обняла Шторма.

- Он мне очень понравился. Спасибо тебе. Это один из лучших подарков, которые я когда-либо получала.

Мне не хотелось его отпускать. Я понимала, что слишком цепляюсь за него, но как же приятно быть в его объятиях.

Он обнимал меня так же крепко.

- Я рад, что тебе понравилось. Обычно я не так хорош в выборе подарков.

Я неохотно оторвалась от него:

- Он лучший, правда. Даже не могу передать тебе, как много это для меня значит, - я поцеловала его в щеку. – Я просто влюбилась в него.

Я встала, подошла к каминной полке и поставила на нее шар, рядом с маминым пряничным домиком.

- Он будет стоять у меня весь год, чтобы ты знал, - сказала я.

- Хорошо. Надеюсь в следующий раз, когда ты должна будешь позвонить мне, он напомнит тебе это сделать, - поддразнил он.

В ответ я только покачала головой и взяла свое пальто.

- Я звоню тебе, когда получается.

Он забрал у меня пальто, удерживая так, чтобы я надела его. А потом он обнял меня со спины, притягивая к своему телу, его перекрещенные руки обнимали меня чуть ниже плеч.

- А где мой бант? – прошептал он.

Инстинктивно мое тело прислонилось к нему.

- Ты обещал хорошо себя вести.

- Я соврал, - его губы были на моей шее, нежно целуя. – Я не знал, что ты будешь так очаровательно одета.

Небольшая щетина на его лице щекотала мою кожу.

- Скажи, что ты думала обо мне, - проговорил он, а его руки двинулись вниз, к моим бедрам, притягивая нижнюю часть моего тела ближе к себе.

- Мы пообещали больше такого не делать, Шторм.

Его губы были повсюду, они целовали, облизывали и посасывали мою шею. У меня голова пошла кругом, стирая границы между добром и злом, хорошей девочкой и плохой.

- Мне больше не нравится это обещание.

Его руки сильнее сжали мои ноги, медленно передвигаясь между ними, его губы переместились на мое плечо, а мой свитер сполз в сторону. Другой рукой он взял мой шарф и медленно обернул его вокруг моей шеи, слегка потянув, чтобы я откинула голову назад, на него. Из моего горла вырвался крошечный стон, я попыталась отстраниться, но он потянул сильнее, он не душил меня, но удерживал напротив своих губ.

- Мне нравится, что тебе это нравится. Ты не можешь сбежать.

Его рука переместилась между моих бедер, а палец поглаживал меня, надавливая через ткань джинсов.

- Я чувствую, что ты уже влажная, - прошептал он.

Я практически растворилась в его чувственности. У меня не было никакой защиты против него. И я понятия не имела, как должна на это реагировать. Двенадцать лет обыденного секса превратили меня практически в вечную девственницу. Я стояла неподвижно, напуганная, замороженная, дрожащая. Такая жалкая. Мне хотелось развернуться и позволить ему делать все, что он захочет. Все. Я хотела оказаться под ним и быть ничьей, но только его. Его, его, его.

Я развернулась в его объятиях, лицом к нему. Его глаза потемнели от похоти, волосы упали ему на лицо как раз так, как мне нравилось. Я схватила его за рубашку. Она была расстегнута почти до середины груди. Не очень-то соответствует рождественскому ужину, но определенно горячо. Наконец, я позволила своим губам коснуться его груди, мой первый поцелуй на его теле. Он взял мое лицо в свои руки так, чтобы я посмотрела на него.

- Да, детка… - выдохнул он. – Позволь себе хотеть меня.

Его дыхание стало прерывистым, его руки запутались в моих волосах, притягивая мою голову ближе к нему. Его губы обрушились на мои, пожирая меня.

Это он отстранился. Немного отошел назад. Но глаза по-прежнему удерживали меня,… ласкали меня,... желали меня.

- Блядь, - сказал он громко, но не крича. – Я не стану этого делать с тобой, Эви. Ты меня возненавидишь, возненавидишь себя и нас.

Я кивнула в ответ со слезами на глазах. Я размотала с шеи шарф и поправила свитер. В принципе, я уже ненавидела себя.

- Я не хочу, чтобы он «нависал» над нами. Не хочу, чтобы он стоял между нами.

- Я знаю, извини.

- Мы можем повторить этот разговор тысячу раз, Эви. И я могу продолжить делать это с тобой. Но я не хочу.

- Шторм, я пытаюсь. Пытаюсь.

- Я знаю, что пытаешься. И я тоже. Я могу уйти отсюда и никогда больше тебя не увидеть, я оставлю тебя здесь, с ним. Так для тебя будет проще?

Эта мысль напугала меня до чертиков. Я могу потерять его. Очевидно же, он не станет ждать вечно, пока я приму это идиотское решение.

- Нет, я этого не хочу. Я буду безумно по тебе скучать. И всегда буду думать о тебе.

- А о нем? Если ты бросишь его, будешь ли так же безумно скучать по нему?

Меня восхищает то, что Шторм не боится задавать вопросы. Он просто спрашивает. Он уповал, что получит тот ответ, которого ждал, и «проглатывал», если ответ был иным.

Мне было стыдно отвечать на этот вопрос, и я сама не очень верила в то, что собиралась сказать. Мой ответ казался мне таким расплывчатым из-за того, как он действует на меня? Какая часть того, что я чувствую только волнение и желание?

- Думаю, твое молчание говорит само за себя.

- Нет, - я взяла его за руку. – Это не ответ. Я не думаю, что буду скучать по нему. Не так, как по тебе. Я буду скучать по воспоминаниям, проведенному вместе времени. Я боюсь, что ты причинишь мне боль. Мне страшно, что для тебя это просто как экстремальный аттракцион, и когда мы выйдем за предел наших ограничений, все закончится. И ты начнешь ухлестывать за кем-то еще, а я останусь с разбитым сердцем.

- Мне не пятнадцать, Эви. Я знаю разницу между желанием трахнуть кого-то и настоящими чувствами по отношению к кому-то.

Он подошел ближе, гладя мои волосы.

- Поехали. Рождество все-таки. Можем поговорить про трах и настоящие чувства позже, согласна?

Меня просто поражает его способность смены одной темы на другую. С ним это не то, с чего вы начали или на чем остановились. Он просто ставил происходящее на паузу, отодвигал в сторону, а позже, в более подходящее время, возвращался к этой теме. Не могу сказать наверняка, это хорошая черта его характера или то, что, в конечном счете, будет сводить меня с ума.

Увидеть Нико на заднем сидении машины стало для меня еще одним радостным моментом этого дня. Как же я скучала за этим огромным, пушистым монстром. Когда я села в грузовик, он завилял хвостом и немного повыл. Не сомневаюсь, что он меня помнит.

- Мне его не хватало. Он отличный пес, - я погладила его большую, пушистую голову, пока Шторм выезжал с парковки. – Думаешь, он меня помнит?

- Конечно, помнит. Посмотри, какой он счастливый.

- Оуу… - произнесла я. Даже не сомневаюсь, что буду вся в его шерсти, но меня это не беспокоит.

- Думаешь, он смог бы подружиться с Хейло, останься они сами? Если будут вместе? – он попытался задать это вопрос так, словно это обычное дело, но я на это не купилась.

На мгновение я над этим задумалась. Он думает, что я думаю, о чем он думает?

- Ам, я не знаю. Хейло никогда не видел собак прежде, но я уверена, если Нико не будет его ловить, они смогут ужиться.

Он кивнул, глядя в ветровое стекло.

- Мне просто стало любопытно.

Я хотела спросить, о чем он думает, но не хотела снова раскачивать лодку, не сегодня. Он потянулся через коробку передач и взял меня за руку, положив наши переплетенные руки на мою ногу. Я тяжело сглотнула и взглянула на него.

- Шторм..

Он мельком глянул на меня и вернул взгляд на дорогу.

- Эви, это то, что мы привыкли делать. Мы держимся за руки. Я от этого не откажусь.

Я крепче сжала его пальцы. Такое простое прикосновение, переплетённые руки. Даже маленькие дети так делают. Это первый шаг в проявлении симпатии с кем-то, когда ты молод. Держать в своей руке руку того человека. В нашем возрасте такой жест не должен нести столько смыслового подтекста. Большинство пар нашего возраста сразу переходят к диким поцелуям и сразу ложатся в постель. Наши ухаживания продвигаются не спеша. Они прячутся по темным углам. Проглядываются в незначительных касаниях, превращаются в порывистые эротические мгновения, а затем снова прячутся. Это одновременно и сладко и грязно, и это табу.

- Наверное, я должен рассказать тебе немного о моих родителях, - сказал он.

- А? – мои нервы заняли позицию боевой готовности, а в желудке появилось неприятное жжение.

Он сделал глубокий вдох.

- Мой отец Ронни Вейл. Мой дядя Винс Вейл. А моя мама Ария Валентайн.

От этих имен у меня схватило желудок. Он просто шутит.

- Шторм, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь?

Он покачал головой и улыбнулся мне уголком губ.

- Я абсолютно серьезен.

- Ронни и Винс Вейлы – музыканты семидесятых? И автор известных романов Ария Валентайн?

- Ага.

Поверить не могу, что он не сказал мне этого раньше. Эти люди довольно-таки известные личности. Помню, как еще родители слушали песни Вейлов во время длительных поездок на машине. Эти песни до сих пор крутят по радио, и они были во всех сборниках Песен 70-х. Я прочла практически все романы Арии Валентайн и видела большинство фильмов, которые сняли, взяв за основу ее произведения. Конечно, фильмы никогда не станут лучше книг, но я все равно смотрела их просто, чтобы увидеть, как влюбленных персонажей ее книг воплотили в жизнь.

- Как ты мог не сказать мне об этом? Ты не можешь позволить мне просто так войти в дом таких известных людей, Шторм. Я не принадлежу их миру.

Он сильнее сжал мою руку, чтобы я не смогла отпустить его.

- Эви, это одно из тех качеств, которые мне в тебе нравятся, ты не думаешь о деньгах и славе. Ты не думаешь об этом, как о возможности что-то получить. Вот как сейчас. Ты не прыгаешь от предвкушения встречи с известными людьми. Ты хочешь вернуться домой. Я слышу это в твоем голосе. Тебе насрать, кто я. Мне пришлось уговаривать тебя, чтобы ты согласилась прийти на мое вступление на следующей неделе. И мне кажется, ты делаешь это только потому, что твой отморозок парень наш фанат.

Он сделал паузу и продолжил:

- Я не хочу быть с охотницей на звезду и я не подпускаю их близко к своей семье. Когда я не на сцене или со своей семьей, мы самые обычные чертовы люди. И не хотим быть другими. Ты первая девушка, которую я привел домой за последние двенадцать лет.

- Я не та девушка, которую ты должен приводить домой, Шторм. У меня есть парень. Что они обо мне подумают? Ты, наконец, привел домой девушку, а она живет с другим мужчиной? Я не могу этого сделать.

- Эви, не изматывай себя подобными мыслями. Все они уже о тебе знают. Они в курсе, что ты не моя девушка, и мы просто друзья. Пока друзья.

Он посмотрел на меня и подмигнул. Я покачала головой. Не уверена, что смогу это сделать. Его мама решит, что я шлюха. Живу с одним мужчиной, а рождество провожу с ее сыном. Скорее всего, я закончу тем, что стану одной из героинь ее нового романа, как недалекая девушка, которая не может совладать со своей жизнью и все время только ноет и мечется между двумя мужчинами, пока оба не решили дать ей пинка под зад.

- Остановись, Эви. Выкинь из головы этот бред, хорошо?

Он потянул мою руку к себе и быстро поцеловал кончики моих пальцев, тот самый жест, от которого я каждый раз таю.

- Мы хорошо проведем время. Никто никого не судит. У меня классная семья. Никто из нас не идеален. Мои родители как чертовы хиппи. Они не такие богатые снобы, которых ты видела по телевизору. Я бы ни за что не привел тебя в дом, если бы они такими были, и не допустил, чтобы тебе пришлось пройти через такое дерьмо.

Я чувствовала, как все больше и больше растворяюсь в нем. Я знала, что он делает это нарочно, чтобы заставить меня уйти от Майкла. Каждый раз, когда Майкл налажает, появляется Шторм и все становится лучше. Но даже я знаю, что когда-то и Шторм допустит ошибку.