Шушмор. Наследие исполинов

Глава 16

ПРОШЛОЕ. Крестов Брод. Записки мертвеца

Продолжая сохранять свои записи, я прекрасно понимаю, что дело это абсолютно бесполезное. Потомки вряд ли оценят мои труды, а руководство никогда не увидит их у себя на столе. Пишу я лишь для того, чтобы не сойти с ума. Но коли это случится, я смогу их перечитать и определить точную дату помутнения рассудка.

Пугает лишь одно предположение. Возможно, изменения в моем сознании уже начались. А я упрямо не замечаю очевидных вещей. Шушмор сделал меня своим пленником. И теперь я вынужден бесцельно бродить по острову, не в силах покинуть его. Сколько я не пытался, а выбраться отсюда действительно невозможно. Куда бы я ни шел, всегда выхожу к одному и тому же месту: песчаный берег, заросший осокой и камышом, а над ним густой туман в одну и ту же погоду.

Много раз я пытался докричаться до противоположного берега, но ответа так и не получил. Дежурил ночью и днем. Мало ли кого замечу. Пробовал добраться вплавь, но каждый раз возвращаюсь на песочный берег острова Смердячий. Впрочем, так ли это на самом деле, я не знаю и подтвердить не могу. Места вроде бы знакомые, но сколько я не искал, так и не смог обнаружить оставленных мной меток. Также отсутствует и Урочище вместе с цыганской стоянкой. Одни сплошные «не получилось, не удалось».

Еще удивительный факт: здесь меня не мучает голод. Мне нет надобности пить воду или принимать пищу. Я пробовал в качестве эксперимента словить рыбу и приготовить ее на костре. Вкус оказался настолько посредственный, что я не получил никакого удовольствия. Третий факт: это звуки. Здесь их практически нет. По ночам лес удивительно тих, а днем слышен лишь непривычный слуху голос выпи. Болотная птица тут очень разговорчива. Правда, место ее обитания я найти так и не смог. Хотя тяжелый серный запах болота ощущается постоянно. Но я бы не стал относить это к четвертому факту. Так что место, в котором я оказался затворником, необычно по всем статьям. Впрочем, чтобы рассуждать в целом о моем незавидном положении, необходимо не забывать о том, как я здесь оказался. А для этого стоит припомнить мою последнюю встречу с обер-полицмейстером по особым поручениям Александром Васильевичем Пиклем.

— Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, Иван Федорович, — произнес элегантный господин, продолжая держать перед собой оружие.

Зубов без труда определил револьвер Галана. Удивительно, что такой высокий чин как Пикль использовал уже вышедший из моды и достаточно дешёвый вариант. Из чего сыщик сделал вывод, что обер-полицмейстер заимствовал его у Шмелева. Стало быть, приход сюда был спонтанным, и оружие имеет только один из присутствующих. Не самый плохой вариант, при учете того, что Гвоздев вооружен.

— Передайте мне амфору, — попросил Пикль.

Зубов помедлил.

— Данный предмет является важной уликой в моем расследовании.

— Я прекращаю ваши полномочия! — сообщил Пикль.

— Простите, но прямого подчинения у меня к вам нет, ваше благородие, — спокойно ответил сыщик. — Посылайте запрос моему руководству, пущай оно решает, дискредитировал я себя али нет.

Было слышно, как Пикль недовольно скрипнул зубами. Не такого ответа он ожидал от подчиненного.

— Передайте амфору, а с остальным мы разберемся чуть позже. Это я вам обещаю!

Но Зубов и на этот раз не подчинился. Тогда обер-полицмейстер продемонстрировал свою решительность и взвел курок.

Сыщик лишь улыбнулся:

— Это при посторонних-то лицах? Опасную игру вы затеяли, Александр Васильевич.

— А это не твоя забота, Зубов!

— Да как же не моя, — сыщик театрально удивился. — Вы же меня сами сюда для этого и направили. Или не для этого? Тогда хотел полюбопытствовать: с какой целью я здесь нахожусь? Неужто все дело в Урочище, а?

Пикль сконфуженно опустил взгляд, заметно заиграв скулами.

— Значит, играем в открытую? — внезапно поинтересовался он у сыщика.

— Значит, играем в открытую? — внезапно поинтересовался он у сыщика.

Тот пожал плечами: мол, а почему бы и нет.

— Но знание приумножает скорбь! — предупредил Пикль.

— Вы ведь уверены, что мы отсюда не выберемся?

Обер-полицмейстер улыбнулся:

— Ваше холоднокровие меня восхищает. Перед лицом смерти вы все равно желаете завершить начатое дело. Весьма похвально.

— Вы льстите не мне, а себе, — спокойно ответил Зубов. И данный укол был принят противником добродушно.

— Считаете, что вы докопались до истины? — прошипел уязвленный Пикль. — Что ж, извольте, вот вам ледяной ушат на голову. Вы всего лишь пешка в серьезной игре за обладание тайными знаниями прошлого.

— Вам не кажется, что это всего лишь блеф? — поинтересовался Зубов.

— Блеф? Да вы даже не представляете себе, что здесь происходит!

— А тут вы сильно ошибаетесь. Не давеча как вчера вечером я лицезрел собственное убийство, находясь по ту сторону окна. А если вы желаете ходить вокруг да около, давайте лучше я расскажу вам кое-что интересное, например, в чем состоит ваша затея.

Пикль вскинул брови, губы вытянулись в линию. Не ожидал он такого поворота, никак не ожидал.

— И что же вы попросите взамен?

— Я не торговец и не шантажист. Ответной услуги не потребуется.

Дернув головой, Пикль сделал плавное движение рукой, предлагая Зубову начать.

— Шушмор место и впрямь уникальное, таких, наверное, по всей России много имеется, но думаю, что официально, конечно, скрывается. И причину понять можно: сила тут таится неимоверная. О таком если простой люд прознает, страшное случиться может. Так вот, узнали вы про Шушмор и здешние мистификации, да решили эдакую силу обуздать. Дело сложное, но допускаю, что вам посильное. Только как же это сделать? Древняя сила — она ведь не лошадь, так просто под уздцы не возьмёшь. Так что решили вы неспешно ко всему подойти. Приставили соглядатаев, причем обязательно из местных. Чужаки бы тут не справились, дров бы только наломали.

— Складно поете, — похвалил Пикль.

— Подождите, высокобогородь, это лишь присказка была, а сказка сейчас начнется. Итак, вначале все шло замечательно. Информация копилась, картинка выстраивалась, пока не нашли Урочище. Очень уж вы тогда воодушевились, все-таки не каждому Шушмор секреты свои показывает. А тут такое важное событие. Сопоставив факты, вы решили, что источник силы в Урочище находится. Но любое предположение доказательств требует. Тут-то и появились цыгане. Других на такое дело не подрядишь, не согласятся. А кочевые люди бесстрашные, да и к потустороннему у них особое отношение. Так что купили вы себе отличных исполнителей. Правда, вот незадача — решили они себе ту силу заграбастать. Да поплатились за собственную глупость. В Крестовом Броде вообще много кто про Урочище узнал. Но так вы с ними быстро расправились — конечно, не сами, а чужими руками. Но вашего участия, однако, это нисколько не умаляет. А тут еще пропажи людей участились. Шушмор-то не дремал, снова странное происходить стало. Уж не знаю, как это взаимосвязано. И пришлось вам направить сюда самых «отпетых» сыскарей, чтобы они сие дело запороли на корню. Ну а меня вы привлекли, потому что цыгане ваши дурковать начали. А понадобилась вам вот какая вещь: чтобы я как официальное лицо их к ответу призвал. Но тут в вашу игру, в которой я, как вы изволили выразиться, исполняю роль пешки, вмешался Шушмор.

— Шушмор? — не понял Пикль. — Что значит «вмешался Шушмор»?

— А вы разве еще не поняли, как устроено это место? Или хотите сказать, что до сих пор не ощутили на себе пристальный взгляд неведомой силы?

Эмоции обер-полицмейстера были неподдельными. Он покосился на старуху, но та лишь развела руками. Говорила она своему покровителю про гиблое место и не раз предупреждала, догадался Зубов. Но куда там высшему чиновнику на такие мелочи внимание обращать. Ему пристало верить лишь в выгоду, куда ему до таких сложных материй, как природа и ее живое воплощение.

На лице сыщика возникла победоносная улыбка. Получается, обскакал он обер-полицмейстера. Хоть на полголовы, а все же обскакал. Так и бывает: строишь грандиозный план, а одна мелочь всю затею губит.

— Одного не пойму: как лодочник решился своих же соплеменников умертвить? Неужто тоже за тридцать серебряников как Иуда сподобился⁈

Нахмурившись, Пикль посмотрел на Шмелева. Тот растерянно пожал плечами. Было ясно, что никто из присутствующих, кроме Гвоздева и Зубова, не понимает, о чем идет речь.

— Хотите сказать, вы не в курсе, что с Табором случилось?

Пистолет в руке обер-полицмейстера дрогнул.

— Что?

— Мертвы они, все до единого! Причем, что удивительно, покусаны змеями.

— У нас тут гадюк отродясь не было, — осипшим голосом произнес Шмелев.

— А я не про гадюк речи веду. Или вы про змеиного бога Ура тоже ничего не слыхали?

Пикль повернулся в пол-оборота и уставился на полицейского:

— Ты что же, братец, решил самостоятельно источник силы найти?

— Есть руководство и по выше вашего, господин начальник! — ответствовал Шмелев.

— Ах ты, предатель!

— А это как сказать, Александр Федорович. Вам бы надобно знать, что всегда человек ищет, где лучше, а рыба — где глубже.

Приставив пистолет к груди, Пикль ощутил, как трясется рука. Уничтожать словом легко, а выпустить пулю — тут особая смелость нужна: та, что совесть усыпить сможет и безрассудный поступок совершить.

— Стало быть, вот кто у нас Уру служит! — догадался Зубов.

Все ты узлы поразвязывал, Иван Федорович, а про последний, самый главный, и позабыл.

— Ну что же вы испугались, ваше благородие? — поинтересовался Шмелев. На лице его сияла зловещая улыбка. Видимо, давно он ожидал возможности начальству нос утереть, да новый хозяин не велел. А теперь, когда карты все раскрылись, решил отыграться по полной.

— Стреляй, я сказал!

Бабка Ульяна охнула, попятилась назад, оступилась и упала в траву.

Ствол скользнул от груди ко лбу.

— Правильно, — похвалил начальника Шмелев. — Так-то оно вернее будет.

Раздался глухой щелчок.

Улыбка Шмелева стала еще шире. Он аккуратно забрал пистолет из рук обер-полицмейстера и, разочарованно поцокав языком, извлек из кармана патроны.

— Как неосмотрительно, как неосмотрительно, ваше сиятельство, — повторил он и принялся снаряжать барабан.

А вот теперь надобно действовать. Другого удобного случая у Зубова просто не будет. Он потянулся к кобуре, но огромная мозолистая рука остановила его. Преданный, почти щенячий взгляд Гвоздева изменился — стал решительным, нагловатым. Следующим движением околоточный вырвал Смит-Вессон из рук сыщика и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Оказавшись на земле, Зубов улыбнулся, ощутив на зубах металлический привкус крови.

— Маски сброшены, господа.

Неутешительная картина была такова: Пикль стоял с поднятыми руками — его караулил Шмелев, а на сыщика наставил его же оружие Гвоздев.

— Что, съел, поганый Пинкертон⁈

Получалось очень даже забавно. Пикль и Зубов оказались по одну сторону баррикад, так сказать, братья по несчастью. Хочешь не хочешь, а придется учитывать при попытке бегства.

— Порвалась ваша паутина, господин обер-полицмейстер, — произнес сыщик. — Как не старались, плели, а все одно — главное не досмотрели.

Пикль недовольно поморщился:

— И что же это за вещь, интересно мне знать?

— Алчность! Подельники ваши, как только услышали про власть, что Урочище дает, сразу вас и предали!

— Заткните рот, господин Пинкертон! — сквозь зубы процедил околоточный.

— А чего это вы меня на американский манер кличете? — спросил Зубов.

Гвоздев состроил недовольную мину:

— Неприятны вы мне, оттого так и нарек! Ненавижу я вас, крыс заморских, что к нам с больших городов течением заносит! Мы ведь для вас тля бессловесная, привыкли всех вокруг себе подчинять, позабыв, что крестьянскую реформу, почитай, как сорок лет назад провели.

— Но это не отменяет ответственности за душегубство. Как бы ты к нам не относился, а перед законом ответить за содеянное придется!

Шмелев и Гвоздев рассмеялись в голос.

— Нашел с кем тягаться! Нас от ваших претензий так защитят, что ты и пальцем не тронешь, — выдал околоточный.

— Это кто же такой всесильный? — нахмурился Пикль.

— Истинный властелин здешних земель, которого ваше христианство давило-давило, а не выдавило. Силенок не хватило! И у вас не хватит!

— Поживем — увидим, — заявил Зубов.

— Угрожаешь? — нахмурился Шмелев.

— Предупреждаю. Что бы вы не задумали, все одно у меня под суд пойдете!

— И впрямь, глупы вы и наивны, Иван Федорович, — зарделся околоточный. — Да кто же вам в таком сложном деле-то поможет?

Немного помедлив, Зубов сплюнул кровавой слюной, утер рукавом рот и с полной уверенностью заявил:

— Так змей вам и поможет!

И вновь громогласный смех разнесся окрест. От души веселились два добрых молодца, слушая заносчивые речи Зубова. Знали, что сила за ними стоит, и немалая. Но как бы не хорохорились, а бдительность терять — смерти подобно! Так оно и случилось.

Аккуратно сместившись вправо, Иван Федорович подцепил пальцем амфору и потянул её к себе. Слегка привстав, он размахнулся и запустил ее в ближайший валун. Рука не подвела — амфора попала прямехонько в цель. Раздался треск. И наружу вырвался темный густой дым.

Зубов действовал наугад, лишь предполагая, что в сосуде действительно содержится нечто кошмарное, способное уничтожить все живое вокруг. А еще сыщик осознавал опасность собственной смерти, но он готов был пожертвовать жизнью ради правого дела. Такой уж он был человек: решительный и безрассудный.

Главное, поверить!

Смоляной дым, словно джин, окутал округу. Внутри что-то извивалось и вспыхивало, озаряясь светом молний. Зубов прикрыл лицо рукой, продолжая смотреть на странную мистификацию, в реальность которой верилось с трудом. А определить ее природу и вовсе было невозможно. Впрочем, обстоятельства этого и не требовали.

Реакция не заставила себя долго ждать. Шмелев испуганно зашвырнул пистолет прямо в воронку и кинулся бежать, а вот Гвоздев выпустил в мрачную пустоту весь барабацн.

Его тьма поглотила первым.

Вытянувшись в линию, дым приобрел очертания кобры — широкий капюшон, изогнутое тело и раздвоенный язык. В последний момент, перед самой атакой, змея обратилась стрелой и вонзилась в тело околоточного. Тот успел только вздрогнуть и обмякнуть. Пистолет упал на землю, Гвоздев воспарил над землей, откинувшись назад, распластав руки.

Зубов наблюдал за происходящим затаив дыхание. Где-то на заднем фоне отчаянно билась головой о землю и крестилась бабка Ульяна. Удивительное дело, подумалось тогда сыщику, такая темная личность, а все к Богу за помощью обращается.

Мысль промелькнула и исчезла — произошло это мгновенно, потому что тьма начала с жадностью пожирать околоточного. Его тело покрылось смоляными язвами, которые начали лопаться изнутри, словно мыльные пузыри. Околоточный закричал, но в тот же миг лицо наполнилось чем-то мрачным и склизким. Тело Гвоздева медленно опустилось на землю. Выглядел он теперь как сушеная мумия. Зубов видел нечто подобное в Румянцевском музеуме, что располагался в знаменитом на всю Москву Доме Пашкова. Тогда на него эта уникальная экспозиция произвела колоссальное впечатление. А сейчас он лишь печально вздохнул, наблюдая за тем, как закручивается новая воронка.

Тем временем из глубины леса раздался душераздирающий крик. По всей видимости, в момент побега Шмелев сбился с тропки и угодил в трясину. Не зря остров называли Смердячим.

Полицейский еще минут пять звал на помощь, а потом затих.

«Туда ему и дорога», — нагнала Зубова предательская мысль. Впрочем, ничего тут особенного не было. Ему довольно часто доводилось присутствовать при повешении заключенных. Дело это было непубличное, и часто случалась у преступников слабость мочевого пузыря или иной психоз. Так вот, Зубов никогда не сочувствовал им. Знал, что за серьезное дело такой приговор дают, и никак иначе!

Поэтому и сейчас эмоций не проявил. Поделом, преступнику — расплата!

Смоляной вихрь стал разрастаться. На поляне оставалось еще три жертвы, с которыми он, как полагается, должен был разобраться. Но пока почему-то медлил. Воронка покачивалась в воздухе, сверкая яркими всполохами. Мерцающие линии напоминали вены, по которым бежала неведомая кровь.

Стало слышно, как бабка Ульяна нараспев читает молитву, вплетая в нее свои мрачные заклинания. Видимо, в вопросе спасения она решила довериться и Дьяволу и Богу одновременно. Почему бы и нет? Уж кто-то один из них точно ей поможет!

Вихрь усилился. Зубов из последних сил пытался зацепиться за этот свет, чтобы не отправиться на тот. Но коряга была не способна помочь ему в столь сложном деле. Послышался треск, и тело сыщика поглотила темная воронка.

Пикль был не в силах поверить своим глазам. Прижав к груди свою трость, он закрыл глаза и тихо дрожал. А когда решился снова посмотреть на Свет Божий, оказалось, что все закончилось.

Обер-полицмейстер медленно поднялся и, опираясь на трость словно старик, побрел в неизвестном направлении. Где-то через километр наконечник уперся в твердый камень и застрял. Обер-полицмейстер предпринял несколько попыток вытащить трость, но вскоре плюнул на все и побрел дальше к берегу.

Бабка Ульяна продолжала усиленно молиться, качаясь вперед-назад. Глаза ее были прикрыты, но даже в таком состоянии она заметила огромную плечистую фигуру, которая вышла из леса и медленно направилась в ее сторону. Незнакомец был облачен в огромную шкуру, а на голове его имелась уродливая змеиная маска. В правой руке он держал высокий кривой посох. Остановившись напротив старухи, он долго слушал ее стенания. Но ничего не отвечал. Был он выше обычного человека и заметно шире в плечах. Дождавшись, пока на поляне наступит тишина, исполин поднял сколок амфоры. Со змеиного языка сорвались слова на неведомом языке — глухие, рваные, словно ругательство, — и сосуд стал собираться на глазах. Кусочки запрыгивали лягушкой в ладони Ура. Буквально через несколько секунд амфора вновь стала целой. Исполин заткнул пробкой сосуд и, развернувшись, молча удалился в лесную чащу.

Старуха перестала кланяться. Замерла, затаив дыхание. Посмотрела по сторонам, а потом, закрыв лицо руками, громко заплакала.

Вера не прибавила мне знаний, а лишь умножила количество вопросов, которые постоянно крутились в голове. Порой хотелось волком выть от безысходности. Я отчаянно молился, а через секунду сыпал проклятиями как босяк, уподобляясь хитровским старожилам. Мне казалось, что мой удел — это бесконечное скитание по кругу Смердячего острова. А может, в том и состоит суть человека: сначала жить и совершать ошибки, а потом искупать их вечными думами о прошлом.

Но хотелось верить, что я ошибаюсь. Жизнь, а точнее смерть, научила меня обратному. Нет никакого ада или рая, есть лишь пустота, в которой ты застреваешь подобно мухе в янтаре. Здесь тебе некуда торопиться или рвать жилы, выполняя чье-то поручение, теперь ты принадлежишь только самому себе. Правда, большая ли в том радость? Каждый ответит на этот вопрос сам, когда окажется на моем месте и будет днями напролет говорить с самим собой, взирая на мутную водяную гладь.

Не стану скрывать, что мысли о самоубийстве посещали меня все чаще и чаще. Но вскоре я справился с отчаяньем. Разум — удивительная вещь: он способен не только созидать, но и разрушать, коли того захочет сам человек. Мне стоило лишь успокоиться и вернуться к делу всей своей жизни.

Шушмор!

Ведь именно это место пленило меня, а значит, необходимо во что бы то ни стало завершить начатое расследование. Для этого у меня теперь есть все необходимое. Возможно, именно благодаря расследованию я и смогу обрести покой да душевное умиротворение.

По моим подсчетам прошел ровно год моего заключения. И теперь, со всей уверенностью, я хочу заявить: время потрачено не зря. И мне известно, кто скрывается под маской змеиного исполина и какие цели он преследует.