Шутка

Глава 8

— Эй, на корабле! — донеслось из радиоприемника. — Есть кто-нибудь живой? Ответьте, ответьте же… Где бы вы ни находились. На связи Кертис.

Застегивая на ходу свои джинсовые шорты, Митч ворвался в кабинет, схватил ручной микрофон и нажал кнопку.

— Это Парадайз-Ки. Ответьте.

— Привет, друг. Как вы там? — раздался знакомый голос.

Митч устало вздохнул. Прошлой ночью он глаз не сомкнул, и меньше всего этим утром ему хотелось разговаривать с Кертисом.

— Привет. Как поживаешь?

Митч сел во вращающееся кресло.

— Кертис, откуда ты узнал волну?

— Я ведь тебе уже говорил, что у меня есть связи в верхах. Ну-ка скажи, старик, джинн уже выпрыгнул из бутылки?

— Расслабься, болван!

— Не повезло, ха! Потерял силу своего прикосновения, Мидас?

«Да, я потерял кое-что. Возможно, голову. Прошлой ночью я держал Гизеллу в своих объятиях и мог заняться любовью с ней прямо под звездным небом, но отступил. Да, я точно потерял голову…» Однако сейчас он был не в настроении разговаривать с Кертисом.

Митч нажал кнопку:

— Ты звонишь по делу? Или просто для того, чтобы подействовать мне на нервы?

— Я? Действовать тебе на нервы? Да ни за что! Вообще-то я хотел знать, в курсе ли ты последних новостей? Потому что ты можешь повторить судьбу Гиллигана раньше, чем ты думаешь.

— О чем это ты? — рявкнул Митч в микрофон.

— Я не уверен, но похоже, на вас идет ураган.

— Ураган? Что за ураган?

У него в спине возникло неприятное ощущение.

— Подожди, подожди, не волнуйся. Ураган «Брут» может и не добраться до островов Кис, но вдруг вы захотите оживить Капитана и Мэри Энн?

Митчу показалось, что все чувство тревоги сконцентрировалось в желудке.

— У тебя есть координаты?

Когда Кертис назвал долготу и широту, Митч глазами нашел это место на карте, висевшей на стене. Легкий вздох облегчения вырвался у него. Ураган находился к юго-востоку от Парадайз-Ки и направлялся на запад. Если бы он не изменил курс, у них не возникло бы проблем. Но, принимая во внимание тот факт, что воды Мексиканского залива постоянно меняют свое направление, ураган мог повернуть в любом направлении.

— Спасибо за информацию, Кертис. На сей раз ты оказал неоценимую помощь.

— Ладно, друг. Но помни, этот раз может стать последним. Не ходи вокруг да около. Большая ошибка, я тебе скажу. Так что сделай это. Ну, давай, до встречи. Конец связи.

Оторвавшись от радиостанции, Митч сел за стол и пошарил в выдвижных ящиках. Там должны были находиться номера экстренных радиоволн береговой службы.

— Чем это ты тут занимаешься? — спросила Гизелла, стоя у двери.

Его рука повисла в воздухе. Прежде чем поднять на нее глаза, он собрался с духом. Повернув голову, он стал пожирать ее взглядом. Красивые изумрудно-зеленые глаза, прикрытая белым топом грудь, длинные соблазнительные ноги — все это преследовало его во сне.

Но тревога вернула его на землю.

— Я ищу кое-что.

Гизелла подошла к нему и схватила его за руку.

— Это я вижу. Мне казалось, что мы уже это обсуждали.

Ее переполняла злость. Митча это возбуждало. Ее прикосновение вызвало в нем дрожь, и он страстно захотел ее. Ему хотелось схватить ее, усадить к себе на колени и целовать до тех пор, пока она не лишится сил.

Вместо этого он вздохнул:

— Послушай, мисс Красивые Ножки, я просто пытаюсь найти номера коротких волн. Возможно, у нас скоро будут небольшие проблемы.

Нахмурившись, она отпустила его руку и села на край стола.

— Что еще за проблемы?

Ее длинные ноги завораживали его, напоминая прошлую ночь и чуть было не произошедшую близость между ними. Но он снова подумал о приближающейся опасности и ответил:

— Гм, ураган по имени «Брут».

Гизелла откинула назад голову и закрыла глаза. Хотя Анита и говорила ей об этом тропическом циклоне, она совершенно забыла о нем.

— Где он?

Глаза Митча прищурились.

— Ты, похоже, не удивлена?

— Я… м-м… ну, я слышала кое-что о циклоне перед отъездом.

— А-а, понятно.

Он подошел к ней поближе и скрестил на груди руки.

— И ты не считала нужным сообщить мне об этом?

Раздражение от прошлой ночи и бессонница сделали свое дело. Не улучшили ей настроения ни его близость, ни соблазнительно обнаженная грудь, ни расстегнутая верхняя пуговица шорт. Она не могла стерпеть его надменного поведения.

Гизелла встала и посмотрела ему прямо в глаза.

— У тебя что, нет дома ни радио, ни телевизора? Я, кажется, ваша модель, мистер Салливан, а не личный метеоролог.

Она отвернулась и пошла к окну, из которого виднелось спокойное прозрачное голубое море.

— Как здесь красиво! Просто рай! Все так ясно и спокойно. Вряд ли будет ураган.

— Да, затишье перед бурей, — пробормотал он. Гизелла взглянула на него:

— Может быть.

Она внимательно посмотрела на карту, на которой красным карандашом Митч отметил движение урагана.

— Похоже, он проследует на юг.

Она открыла картотеку «Ролодекс», которая стояла на столе.

— Если тебе нужны номера, то логично было бы сначала посмотреть в картотеке.

Повернулась, подошла к двери и сказала не оборачиваясь:

— Завтрак будет готов через пять минут.

Гизелла прошла в кухню и облокотилась на разделочный стол. «Боже, опять…» Она была на грани.

Икота.

Если бы Митч еще покопался, он бы точно нашел нечто, что могло запросто выдать ее. А он пока не должен ничего о ней знать.

Икота.

«Еще не хватало, чтобы этот дурацкий «Брут» обрушился на остров. Если я смогла бы выжить, то была бы не прочь провести пару деньков наедине с Митчем. Вид его обнаженной груди чуть было не вверг меня саму в бурю, гормональную бурю», — подумала она. Она поняла, что он был ей нужен не только для того, чтобы выиграть пари или избежать гнева отца, а просто потому, что ее сердце не могло больше без него.

Гизелла открыла шкаф и достала банку арахисового масла. Она поводила пальцем по поверхности и облизала его. Справившись с икотой, она разбила пять яиц, смешала их с луком, перцем и сыром. Это была приправа к английским маффинам, которые она попробовала. Она поставила на стол миску с фруктами в тот момент, когда в кухню вошел Митч. Он уже был одет.

— Что это? — удивленно спросил он.

— Полноценный завтрак. Завтра твоя очередь. Если мы еще здесь останемся.

Митч выдвинул стул, сел и потянулся за чашкой кофе.

— Я связался с береговой охраной. Обязательную эвакуацию пока не объявляли.

Она налила ароматный кофе из большого белого кофейника. Сначала ему, а потом себе.

— Митч, ты не думаешь, что, если бы мы были в опасности, о нас бы позаботился мистер Грант?

Он застенчиво улыбнулся:

— Ты права. Может быть, я перегибаю палку. Но тебе, — он окинул ее оценивающим взглядом, — кажется, все равно. Я думал, что ты сразу же начнешь икать.

Гизелле очень захотелось ударить его ногой под столом.

— Интересно, почему это? Потому что я женщина? Жаль тебя разочаровывать, Митч, но я знаю, что это такое, пережила, — усмехнулась она.

— Что же ты пережила?

Митч положил себе в тарелку взбитые яйца и пару маффинов.

— Ураганы. Я всю жизнь провела на побережье и уж, наверное, должна знать, что это такое.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— И ты их не боишься?

— Я боюсь другого… — задумчиво ответила она. Чего она действительно боялась в этот момент, так это влюбиться в Митча, в его глаза-сапфиры и мягкие ямочки. Она хотела его…

Час спустя они уже ехали по единственной дороге на острове.

— Налево… вот здесь.

Гизелла указала на тропу, которая пряталась в джунглях.

Митч заметил проход, в который едва вмещался джип.

— Ты уверена?

— Я ведь штурман, а ты шофер. Помнишь?

Он буркнул:

— Я думал, что надо говорить: «Я Тарзан, а ты Джейн».

— Если бы это было так, царь джунглей, ты бы уже висел на лиане и знал бы, что это верный поворот.

Митч выглядел так, будто у него имелся в запасе остроумный ответ, но вместо этого он снова что-то буркнул и, переключив скорость, аккуратно повел джип по крутому склону холма. Дорога была ухабистой, их сильно трясло. Они то и дело подскакивали. Гизелле приходилось крепко держаться за ручку, чтобы вдруг не оказаться у Митча на коленях.

Высокие мангровые деревья и пальмы образовали естественный купол. Иногда сквозь него проникал солнечный свет. Ветви разросшихся кустарников обхватывали их, словно руками, как будто пытались остановить их на пути в рай, лежащий впереди.

Чем выше, тем непроходимее становилась чаща. Внезапно джип остановился. Дальше дороги не было.

— Наверное, здесь недалеко, — сказал Митч и выпрыгнул из кресла водителя.

— Нет, по крайней мере не больше, чем мы проехали…

Гизелла запнулась, когда он с любопытством посмотрел на нее.

— М-м, то есть согласно карте.

— Гм-гм. Ну, ты захвати ее с собой на случай, если мы заблудимся, — приказал он, а затем вытащил фотоаппаратуру и повесил сумки себе на плечи.

Гизелла положила полотенца, бутерброды и фляжку с водой в одну сумку и стала подниматься по узенькой тропинке.

— Подожди, мисс Красивые Ножки! — Митч вытянул руку, чтобы задержать ее. — Карта.

— Ой… точно, карта. Чуть не забыла. — Она вернулась к джипу и достала ее. Хотя она знала весь путь наизусть, она притворилась, что внимательнейшим образом изучает карту. — Да, я была права. Сюда.

В течение нескольких минут Митч и Гизелла шли по тропинке шириной не более двадцати сантиметров, поворачивая то влево, то вправо, спускаясь и поднимаясь. Они постоянно спорили о том, куда нужно повернуть. И вот наконец-то они остановились.

— Ш-ш, слушай, — прошептала она.

Тишина джунглей усиливала четкое эхо струящейся воды. Гизелла схватила Митча за руку и подвела к расступающимся деревьям.

Мягкий зеленый мох покрывал плоские скалы, окружавшие круглую лагуну с прозрачной водой. Идиллическая тишина лагуны нарушалась водопадом, падающим со скалы. Вокруг этого оазиса цвели бугенвиллеи и красные китайские розы.

— Рай, — пробормотал Митч, оглядываясь вокруг. — Настоящий рай.

— Да, красота, — согласилась Гизелла. Ее голос утих, а глаза не могли налюбоваться восхитительным укромным уголком. Не многие из тех, кто побывал на острове, видели эту красоту. Еще будучи девчонкой, Гизелла его обнаружила, обследуя остров. И хотя он был отмечен на карте, она всегда считала это место только своим.

Митч опустил сумки с аппаратурой на землю и обошел вокруг небольшой лагуны, изучая и оценивая все вокруг глазами.

— Превосходно. Ничего нет более превосходного.

Гизелла улыбнулась, глядя на него. Это место произвело на нее такой же эффект, когда она впервые увидела его. Оно стало еще красивее. Восхищение этим неземным чудом не передать никакими словами!

Митч с восторгом сказал:

— Весь остров отлично подходит для съемок, но это место… идеально подойдет для обложки. — Он полез в сумку. — Мы сначала поснимаем вокруг, а потом я попрошу тебя залезть в воду под водопад и полежать на скалах.

Гизелла сняла шорты и топ, на ней остались одни бикини из универмага Гранта. Купальник был очень откровенным. Гизелла уже хотела закрыться руками, чтобы прикрыть свое оголенное тело.

Но Митч вдруг прошептал низким хриплым голосом:

— Оставь их, мисс Красивые Ножки. Ты выглядишь превосходно. — Он воткнул ей за ухо огромный красный цветок. — Ты похожа на принцессу-островитянку. Не зря Уоррен выбрал тебя для этих съемок.

«Будь он проклят за это», — подумал Митч. Потому что Гизелла была для него запретным плодом. Если бы он встретил ее в другом месте и в другое время, не было бы никаких препятствий. Ничто не мешало бы ему обладать ею, любить ее. Теперь же ему приходится бороться с желанием хотя бы прикоснуться к ней. Особенно сейчас, когда она так потрясающе выглядит. Митч окунулся в работу.

— Ладно, мисс Красивые Ножки, начнем. Ляг вон на ту скалу и улыбнись мне, дорогая. — Его голос стал необычно хриплым. — Будь чувственной, детка. Думай о желании… о соблазне.

Щелк… щелк.

— Да, вот так. Теперь оближи губы и изогни спину.

И на протяжении нескольких часов Гизелла позировала, улыбалась, облизывала губы, а Митч думал, что взорвется от все нарастающего желания, мучившего его. Он постоянно напоминал себе, что Гизелла — модель, он должен заниматься работой. Только работой.

Щелк… щелк, щелк, щелк.

Изящество и красота сочетались в ней с непринужденностью и гордой осанкой. Вот она какая, Гизелла Грин. Но больше всего его привлекали в ней смех и острый ум. И даже ее колкости возбуждали в нем желание.

«Она для тебя, Салливан, запретный плод», — напомнил ему внутренний голос.

Противный голос умолк, когда после съемок Гизелла вышла из небольшой пещерки за водопадом. Увеличивающиеся в размере соски выступали под мокрым и от этого почти прозрачным белым верхом. А крошечный купальник беззастенчиво открывал каждый изгиб ее тела.

Митч не мог устоять — взял объектив и направил его на Гизеллу. Она стояла на скале под прохладным водопадом, и лицо ее излучало чистейшее наслаждение. Вода стекала по ее рукам, скользя по коже, касаясь ее повсюду так, как хотелось Митчу прикасаться к ней, дотронуться до нее. «К черту все правила! Я больше не могу этого выносить», — подумал Митч.

Он поставил камеру на землю, стащил с себя шорты и нырнул в прохладную прозрачную воду. Но даже она не могла охладить жар, пульсирующий в его теле. Нет, ничто не могло остановить его желание. Только один человек мог сделать это. Его очаровательная техасская леди.

Гизелле больше не нужно было позировать. Она подставила лицо под струящуюся со скалы воду, испытывая наслаждение. Никогда прежде прохладная вода не ласкала ее, словно любовник. Никогда прежде ее тело не было таким разгоряченным. Она оглянулась, пытаясь увидеть Митча. Но его нигде не было. Вдруг из воды показалась чья-то рука и попыталась схватить ее ногу. У нее заколотилось сердце.

— Ты испугал меня…

Слова застыли у нее в горле, когда она посмотрела в прозрачную глубь лагуны и увидела, что Митч был без одежды. «Анита была права. У него действительно классная задница», — подумала Гизелла.

— Иди ко мне, моя русалочка. Поплаваем вместе, — сказал он знакомым хриплым низким голосом. Она колебалась в нерешительности. Одно движение руки, и Гизелла, потеряв равновесие, уже летела в воду, сопровождаемая множеством брызг. Вынырнув, она залопотала:

— Почему… почему ты сделал это?

Он медленно подплыл к ней, и Гизелле показалось, что она слышит музыку из фильма «Челюсти». Под ногами у них было песчаное дно. Его пристальный взгляд был для нее подобен приступу жара. Она почувствовала себя нагой, как будто на ней не было даже ее крошечного бикини.

— Я сделал «это», потому что хотел сделать это, — прошептал он, прежде чем его мускулистые руки дотянулись до нее. Он нежно поцеловал ее в губы, глотая капли воды, стекающие по ее лицу.

Гизелла почувствовала оторопь… Она впадала в забытье.

— Тебе холодно, — почти простонал он. — Мисс Красивые Ножки, я не хочу, чтобы тебе было холодно. Я хочу, чтобы мои пальцы чувствовали теплоту и нежность твоей кожи. Я хочу, чтобы ты вся горела от моих прикосновений. Хочу, чтобы ты вся была моей.

Он взял ее на руки и пошел к тому месту, где они оставили полотенца и аппаратуру. Он аккуратно опустил ее на мягкую траву — естественную кровать. Трепетными руками поднял полотенце и стал нежно вытирать капли воды с ее кожи. Она непроизвольно потянулась к нему, хотела его прикосновений, ласки… Он погладил ее руками. Ее бросило в жар. Митч развязал верх от купальника и стянул крошечное бикини. Она вся горела.

— Теперь тепло? — пробормотал он.

— М-м-м, да! — задыхаясь, прошептала она.

Руки его ласкали ее грудь. Изнывающие от желания соски напряглись и затвердели.

— А будет еще горячее!

Он улыбнулся ей, демонстрируя свои ямочки, и засмеялся. Его смех был столь же сладострастным, как и огонь, горящий внутри ее. Митч присосался к бутонам, словно усталый путник к горному источнику. Он посасывал их, воспламеняя все ее тело. Митч мастурбировал ее, дразня ее желание, пока экстаз не прокатился по ней волной, обжигая его руку. Он погрузил в нее длинный палец, медленно вытащил его, извлекая вместе с ним частичку ее существа.

— Гляди-ка, мисс Красивые Ножки. Гляди, какая ты влажная. Ты плачешь из-за меня?

Снова и снова вводил он в нее свой палец, доводя ее до исступления. Она истекала, словно медоносный нектар на цветущем цветке. Вытянула руку, обхватила его возбужденную плоть. Стиснув зубы, Митч издал почти неуловимый стон.

— Сладкая моя, я должен сделать это.

От ее прикосновения все его тело задрожало.

— К черту правила! Как я тебя хочу! Я умру, если не войду в тебя.

— Тогда возьми меня… — шепнула она ему в рот. — Возьми меня. Прямо сейчас…

Она медленно раздвинула ноги, принимая его так же, как отдавалась ему. Он плавно входил в нее, терся об нее, оказывался в ней все глубже и глубже и, наконец, остановился. Проникая в нее снова и снова, Митч шептал что-то ласковое. Он возбуждал в ней огненную страсть. Она вся горела. Она поняла, что оказалась в раю. Через секунду там догнал ее Митч. И райское наслаждение ввергло их в забытье… в оцепенение… в экстаз.