Сибирский Целитель 4

Глава 17

– Бу… Бу-бу-бу… Бу-бу… – сквозь вату в голове доносятся голоса, смысл которых не могу уловить.

Хочется спать. Приятные мягкие волны укачивают меня, погружая в нирвану. Голоса начинают удаляться, а меня накрывает безразличие и спокойствие. Спать, просто спать…

Яростная волна горячей энергии проносится по телу, выбрасывая меня из безмятежного состояния. Какого?…

– Остановка сердцебиения, дыхания нет, вы это понимаете?! – визжит женский голос.

– Любочка, ты постарайся, – мужской звонкий голос, с просящей интонацией. – Нужно чтобы он выжил.

– С него крови натекло, да и печень в решето, – уже спокойнее произносит женщина. – Боюсь, что даже в реанимации шансов не было бы. А у нас сами знаете какое оборудование.

– Что же будет, что же теперь будет. – новый голос, смутно знакомый. Вроде это тот надзиратель, который вёл нас по камерам.

– Пиздец нам всем будет, – ещё один грубый голос. – А тебе, Юра, проще застрелиться. Как ты не заметил того урода?

– Так полотёр обычный, сто раз на дню встречается, – обречённый голос надзирателя. – Кто бы подумать, что он кинется на него?

– Кто бы мог подумать, – передразнил грубый голос, и добавил металла в голосе. – Почему ты шёл первым, а не замыкающим?

– Так всегда так хожу, как все. – надзиратель.

– Отходился ты, Юра. – грубый голос.

– Но Павел Сергеевич. – всхлипнул Юра.

– Я для тебя теперь старший оперуполномоченный Нестеров, – отчеканил Павел. – А ты задержан до выяснения.

– Всё, сегодня же пишу по собственному желанию, – женский голос. – Как мне всё тут достало.

Ощущаю прикосновение к груди холодным предметом.

– Подождите! – вскрикивает женщина. – У него сердце забилось.

С трудом открываю глаза. Лежу на твёрдом ложе, белый потолок, пара светильников неприятно слепит. Тело одеревенелое и задубевшее, в горле сухо и хочется пить. Злоба закипела внутри меня, я действительно готов убивать всех и вся. Дайте только чуть восстановиться, и начнём пляски с бубном. Пройдусь по всем калёным железом, выжигая заразу. Начать можно и с этих уродов. Почему я не использовал выученный щит? Потому что дурак. Пока нет броньки Ксаров, нужно держать щит при любом передвижении. Поздно я заметил опасность, вот и показатель моей чуйки. Не всегда она меня спасёт значит. Точнее будет слишком поздно. А если бы этот полотёр ударил меня шилом в ухо, достав до мозга? Тогда и очаг бы не помог. Как минимум защиту на голове поставить и не снимать. Ладно, галочку поставил на будущее, а сейчас нужна вода.

– Пить. – с трудом произношу я, разлепляя непослушные губы.

– Что? – надо мной нависает женская голова.

– Пить. – повторяю просьбу.

– Сейчас принесу, только не теряй сознание. – женская голова скрывается, слышу только удаляющие каблучки, цокающие по полу.

– Грач, ты как?! – теперь нависает мужской силуэт, прикрывая собой слепящие плафоны, по голосу неизвестный Нестеров.

– Павел Сергеевич, помоги подняться. – с кашлем произношу я, удерживая ярость.

– Ты лучше лежи, – не соглашается с моей просьбой опер. – Ты же целитель, вот и лечи себя.

Может он и прав. Закрываю глаза, и прогоняю сканирование организма. Проекция. На моих глазах исчезают повреждения печени и почки, как и мягких тканей. Очаг ярко пылает, делясь энергией. Всё более-менее, только реально потерял много крови, поэтому испытываю одеревенелость тела и жажду с головокружением.

– Вот, выпей.

Мою голову приподнимает рука, и края губ касается ободок железной кружки. Хлорированная вода тоненьким ручейком попадает сперва на язык, и дальше смачивая горло, устремляется в нутро. В таком положении успеваю рассмотреть женщину. В белом халате, тёмно-русые волосы, приятное лицо, неуловимо похожее на киноактрису Анджелину Джоли. Мелкие морщинки возле глаз и губ подчёркивают, что ей больше тридцати лет, может и все сорок или около того. Глядя на это создание, ненависть к окружающим глушится во мне, свернувшись настороженной змеёй где-то внутри.

– Всё, много сразу нельзя, сперва проверить тебя надо. – пытается убрать от меня кружку женщина. – Скорая приедет, увезут тебя в реанимацию. Я не понимаю, почему ты до сих пор жив.

– Ещё как можно, – перехватываю руку врачихи, делюсь десятью энергией с ней, используя лечение. Чтобы быстрее получить ответ, включаю Шёпот. – Как вас зовут?

– Любовь Валерьевна, – вздрагивает её ладонь в моей. – Дежурный врач.

– Налейте лучше ещё водички, – забираю кружку у неё и допиваю залпом остаток воды – Даже лучше чаю крепкого и сладкого, литра два. Самое то для восстановления.

– Ты… уверен? – в сомнении смотрит на меня врач.

– Если мы уже на ты, – мягко улыбаюсь ей. – То да, уверен. Ты же почувствовала моё воздействие?

– Да. – смущается Люба, забирая у меня кружку.

– Мне нужна жидкость, желательно чай с сахаром. Тогда приду в норму, – повторяю свою просьбу. – И пока скорая не приехала, сделай им отбой. Мне они точно ничем не помогут.

– Руслан дело говорит, – с одобрением произносит Нестеров – Лучше своими силами обойдёмся.

Как только Люба выходит из комнаты, Нестеров пододвигает стул к моей кровати и присаживается рядом. Мужчине лет за сорок, наверное мой ровесник, светлые волосы, небольшая залысина на лбу, голубые внимательные глаза. Осматриваю комнату, замечаю надзирателя Юру, который вёл нас по тюрьме, и ещё одного молодого сотрудника. Они оба стоят по стойке смирно возле стены.

– Тем более не стоит выносить сор из избы, – хмыкаю я. – Ведь так, Павел Сергеевич?

– Именно так, – тяжело вздыхает опер. – Кроме тебя самого никто лучше и не поможет.

– Знаете моё дело? – приподнимаю бровь.

– Не только, но… – бросает мимолётный взгляд на стоявших мужчин.

– Хочу поделиться информацией, – повышаю голос, чтобы расслышали и те двое. – Но только без свидетелей.

– Как скажешь, Руслан Алексеевич, – сразу соображает Нестеров, и уже к мужикам. – Вернулись оба на свои рабочие места.

– То, что вы видели, – приподнимаюсь с кровати в сидячее положение. Включаю Голос, смотря на двух стоящих сотрудников. – Никому не говорить и забыть.

Два болванчика со стеклянными глазами покинули палату, прикрыв за собой дверь. Самое время осмотреть и свой внешний вид. Я оказался абсолютно голый. Немного стесняясь своей наготы накинул на плечи лежащую рядом простынь, завернув вокруг себя вместо тоги.

– Константин Владимирович просил за тобой приглядывать, – нахмурился Нестеров. – А я только сегодня днём заступил на смену. Да и про генерала ты уже в курсе, что случилось.

Вот это поворот. Сразу вопрос, да и не один. Действительно ли он имеет, точнее имел, знакомство с погибшим Костей, или играет словами? А имея знакомство, насколько он был заинтересован в моей судьбе? Веры в людей у меня всё меньше, но узнать правду могу и своим методом. Включаю Шёпот:

– Какие отношения тебя связывали с Константином?

– Я в друзьях с его зятем, Петром Васильевичем. С Петрухой давно знакомы, ещё с учебки.

– Пётр Иванчук, полковник? – уточнил я, усиливая способность.

– Он самый, – глаза опера чуть поплыли, но он на это только усмехнулся. – Говорил мне Петя, что ты парень не простой. Вот теперь и сам это понял, на своей шкуре.

Сильная личность у этого мужика, достаточно уверенно сопротивляется моему воздействию. Значит использую новый козырь, что посильнее Шёпота. Подключаю Голос, добавляя в способность энергии:

– КАКИЕ ЗАДАЧИ ПОСТАВЛЕНЫ В ОТНОШЕНИИ МЕНЯ?

– Помочь продержаться до освобождения. – в этот раз глаза опера остекленели. – Используя все мои ресурсы.

Стук в дверь отвлекает, отключаю способность:

– Павел, к нам кто-то пришёл. – вывожу из транса опера, щелкая пальцами перед его лицом.

– Зайдите! – командным голосом рыкнул Нестеров, поворачиваясь к двери.

Дверь открылась, и в комнату вошёл побледневший молодой надзиратель:

– Павел Сергеевич, зэки начали забастовку. Пока бьют в двери, но грозятся устроить поджоги в камерах.

– Причина? – сразу подобрался опер.

– Узнали, что целителя убили… – паренёк переводит взгляд на меня, и удивлённо произносит – Или не убили.

– Объяви по этажам, что целитель жив и здоров, – приказывает Павел. – Пусть пройдутся по камерам и сообщат заключённым.

– Разрешите исполнять? – приложил руку к голове парень.

– Действуй. – кивает опер.

Парень пулей вылетает из комнаты, а опер достал платочек и вытер выступившие капельки пота с залысины:

– Хотя нихрена они не успокоятся. Нападение на тебя видели четверо арестантов, которые были с тобой в конвое.

– Ну и что? – спрашиваю я – Видели что ранили, и всё.

– Ну и то, – мужик расстёгивает верхнюю пуговицу формы. – Они вчетвером сперва скрутили того, кто тебя истыкал шилом. Соответственно видели, что печень тебе повредило, да ещё и принесли твоё тело сюда уже без дыхания. По тюремному телеграфу новость о твоём убийстве уже разлетелась.

– Что может быть?

– Вызовут спецназ ФСИН. Дальше рассказывать? – невесело усмехнулся Нестеров.

– Будет плохо всем, – понятливо киваю – Сперва арестантам, потом вам.

– Так и будет. – опять протёр появившиеся капли пота мужчина.

Дверь открывается и в комнату заходит Анджелина, тьфу… Любовь Валерьевна с огромной кружкой в руке. Быстро процокала каблучками до кровати и протянула мне чай:

– Как и просил. Крепкий и сладкий.

– Спасибо, – с благодарностью принимаю чай и делаю большой глоток. – Павел Сергеевич, а может мы с вами сейчас прогуляемся по тюрьме?

– Зачем?… – удивляется сперва опер, а потом на лице появляется понимание. – А ты сможешь идти после такого ранения?

– Смогу, – ещё глоток сладкого кипятка. – Сейчас только допью и вперёд.

– Руслан, тебе нельзя вставать. – хмурится женщина. – Ты хоть понимаешь, в каком состоянии твой организм?

– Более чем понимаю, – подмигиваю Любе – Я уже почти в порядке.

– Под мою ответственность, – поднимается со стула Нестеров – Любовь Валерьевна, это действительно необходимо…

– Кстати, Павел, – протягиваю ему свободную ладонь. – Дай руку, помогу поправить и твоё здоровье.

Как только рука опера оказывается в моей, то помимо стандартного лечения, ставлю блок ему в память. Правда чуть изменил установки, теперь список выглядит так:

Не сотвори себе кумира.

Почитай отца и мать.

Не кради.

Не убивай.

Не произноси ложного свидетельства.

Будь честен.

Не давай совершиться преступлению и несправедливости.

Убрал такие пункты, как «не прелюбодействуй» и «не желай ничего, что у ближнего твоего». Всё это будет заменять теперь «будь честен». Плюсом добавил «не давай совершиться преступлению и несправедливости». Мы привыкли проходить мимо и не замечать, когда возле нас происходит непотребство. Так и живём в основном, раз нас не касается, то можно и делать вид, что ничего не происходит.

Может в дальнейшем список и видоизменится, но пусть пока будет так. Такие установки нужно ставить всем, кого увижу. Допиваю чай и встаю на ноги. Голова закружилась и меня повело в сторону. Нестеров сразу среагировал, ухватив меня за руку.

– Спасибо, Паша, – отдаю пустую кружку Любе. – Мне бы одежду свою надеть. Не в простыне же гулять.

– Она вся в крови, – отвечает врач, показывая рукой на небольшую кучку из вещей в углу комнаты. – Её только на выброс.

– Ты не против походить в арестантской робе? – предлагает опер.

– У меня чистая одежда в чемодане есть, – морщусь от предложения.

– Так до неё ещё дойти надо. – парировал Нестеров.

– Хорошо, давай пока такую, – соглашаюсь я. – Как будем у моей камеры, то я переоденусь. И дайте пакет какой, свои вещи испорченные заберу. Они мне нужны.

– Сейчас всё принесут. – достаёт мобильник Нестеров.

– Любовь Валерьевна, можно нескромный вопрос и одно пожелание? – перевожу взгляд на женщину.

– Ну попробуй. – лёгкая улыбка легла на лицо врача.

– Ты замужем? – смотрю внимательно за реакцией.

– Нет. – смутилась женщина.

– Очень хорошо, – улыбаюсь на такой ответ, вызывая смех Любы – Теперь о пожелании: можно ещё чайку сделать кружку?

– Не успел с того света вернуться, а уже пошла тюремная романтика, – с неодобрением произнёс Нестеров – Ты бы хоть не улыбался так.

– А что? – проворчал я.

– Вон зеркало видишь на стене? – дождавшись моего кивка, продолжил Нестеров. – Подойди к нему и улыбнись.

Аккуратно подхожу к зеркалу, придерживаемый опером за руку. Шатать стало меньше, но всё равно лёгкое головокружение присутствует. Вижу себя в отражении. Ну да, осунулся, тёмные круги под глазами, но в остальном вроде нормальный вид.

– Улыбнись. – опять советует Нестеров.

Растягиваю губы в улыбке. Нда… Красавчик, не то слово. Отсутствующие два зуба добавляют колорит моей неотразимой внешности…

Через десять минут мы вышли из «больнички». В путешествие отправились втроём. Впереди шёл Нестеров, за ним следовал я, в одной руке держа пакет со своими вещами, а за другую меня придерживала Люба. Врач потребовала себя в качестве сопровождения, так как считала меня недостаточно восстановившимся. Женщина была ниже меня на полголовы, но это ей нисколько не мешало удерживать меня. Руки у Любы были сильные. Опер правда был недоволен присутствием врача, но Люба легко продавила его сопротивление словами «или идём вместе, или Руслан остаётся в палате». Да и мне было приятно, если честно, чувствовать касание её руки. Конечно не любовь с первого взгляда, но в душе что-то дрогнуло. Помимо банального влечения, мне было рядом с ней комфортно.

Да, по-своему прикольно развлекаться с молодыми девушками, взять для примера Карину, с которой провёл ночь. Но строить серьёзные отношения с молодыми это несерьёзно. Простите за тавтологию. Кроме банального секса и поговорить по-большому счёту и не о чем. Разные интересы, разное мировоззрение. В одних плотских утехах не построить семью, нужно чтобы и душа в душу пела в унисон. Не факт, что с Любой может что-то получится, но в любом случае нужно искать себе даму сердца не моложе лет 35. С моей способностью приведу физическое состояние в норму, это не проблема. Зато лечением не поменять разум, только могу зомбировать, что будет ещё хуже.

Ещё не войдя в коридор с камерами, уже издалека было слышно громыхание. Действительно арестанты решили устроить своеобразный бунт. По коридору бегал взмыленный надзиратель, по очереди открытая «кормушки» и крича в них. Никакого эффекта это не давало, даже кажется наоборот.

– Давай сперва к Вове зайдём, – не оборачиваясь, произнёс Нестеров. – Пусть успокаивает заключённых.

– Как скажешь, – соглашаюсь я – Только потом сразу до моей камеры, хочу переодеться.

Надзиратель увидел нас, и почти бегом приблизился:

– Павел Сергеевич, не могу успокоить. – запыхавшимся голосом протараторил мужик.

– Размораживай 127-ую камеру. – приказал опер.

Семеня впереди нас, надзиратель подошёл к нужной камере и открыл дверь.

– Павел Сергеевич, – не стал я называть его Пашей при постороннем. – Давайте я один зайду, пообщаюсь.

– Ты уверен? – исподлобья посмотрел на меня Нестеров.

– Более чем, – отвечаю утвердительно, добавив Шёпота – Так будет быстрее и лучше.

– Постучи в дверь, как закончишь. – пропустил в отрытую дверь Нестеров.

Камера «смотрящего» как и ожидалась, была наподобие той «виповской», в которой я провёл один день. Небольшие отличия были, да и сидельцев было в ней не два, а пятеро человек на четыре двухъярусных шконки. Кресла тоже не было, но в остальном один в один. Как и большой плоский телевизор на стене, так и все остальные хозяйственные мелочи, включая микроволновку и холодильник.

– Какие люди?! – удивлённо воскликнул Вова, разглядев кто вошёл к ним.

– В этом ресторане кофе наливают? – щерюсь в ответ.

– Чибис, поставь чайник, – Вова подходит ко мне, протягивая руку для рукопожатия – А мне сказали, что тебя зарезали краснопёрые.

Молодой парень, как понимаю с погонялом Чибис, сразу подлетел к столу. Включил чайник и начал вытаскивать из холодильника продукты.

– Слухи о моей внезапной смерти несколько преувеличены. – пожимаю руку в ответ.

– Олег, тянись по тюрьме, скажи что целитель жив и сейчас у нас в гостях, – Вова начинает раздавать указания. – Колян, быстро пиши малявы и гони в обе стороны с тем же текстом…