Сибирский Целитель 4

Глава 4

Трясусь в автозаке, удерживая равновесие на узкой деревянной скамейке. Всё для людей, чтобы не заснули во время движения. Любая встреченная по дороге кочка, скамейка пинается под зад, и нужно успеть среагировать, чтобы не упасть на пол. Две длинные скамьи напротив друг друга. Вместе со мной путешествуют ещё девять человек, при том что один из них находится в «стакане». С названием просветил один из мужичков, это такой закрытый отсек, размером 50 на 50 сантиметров и мелкой лавочкой. По сравнению со «стаканом» мы едем в относительном комфорте. Освещение тусклое, внутри кажется ещё холоднее, чем на улице. Передняя часть автозака отсекает нас решёткой. Там находятся два мягких сиденья из кожзама, занятые худощавым полицейским и толстожопой сотрудницей.

– Минут пятнадцать и будем на месте, – прогундосил сидящий напротив паренёк простуженным голосом, сразу видно опытный в подобных перевозках – курить охота, аж уши в трубочку сворачиваются.

– Разговорчики! – проверещала бабища.

– Да иди ты… – отмахнулся паренёк.

– Я тебя запомнила. – лицо местной красавицы скривилось в злобном оскале…

Получилось всё не так радужно, как планировал генерал. Три часа назад я сам пришёл и сдался. Мне сходу предъявили постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Пётр стоял хмурый, а мне с довольной рожей зачитывал эту писульку тот, с мерзкой улыбкой. Сперва я удивился от их вида, если полковник был в форме, то у этих двоих, одетых по гражданке, на лицах красовались зеркальные очки. Только позже, когда меня завели в один из кабинетов, я понял в чём дело. Местные были обычными полицейскими, а на всех приезжих москвичах глаза были скрыты зеркальными очками. Это так они страховались от меня, пряча бесстыжие зенки и боясь моего внушения. Хорошо подготовились, что могу сказать. Наверное видео с теми двумя ГНКашниками просмотрели десятки раз, и сделали выводы.

Меня обвинили не только в изготовлении и распространении наркотических средств, но и в организации несанкционированного митинга, а также сопротивление сотрудникам. На мой резонный вопрос, каким образом было оказано сопротивление, когда эти сотрудники были уволены ещё за сутки до случившегося, внятного ответа мне не дали.

Генерал ещё вчера объяснил, что на провокационные вопросы могу ссылаться на 51 статью конституции, в которой говорится, что я не обязан свидетельствовать против себя самого, как и близких родственников. По окончании допроса внимательно прочитал весь текст. Заметил парочку хитрых предложений, на что высказал своё недовольство, и сказал, что это подписывать я не буду. Если бы не сидящий во время допроса Пётр, то не уверен, что москвичи переписали бы свои листы.

Нанять адвоката или даже адвокатов, в мои планы не входит. Точнее они конечно нужны, но не в ближайшие дни. Причина в москвичах, я очень хочу, чтобы они расслабились и полезли с обыском в мой дом. Для этого передал ключи от дома Петру. Да и так нужно время, чтобы они совершили как можно больше ошибок. Даже в допросах у меня есть неоспоримый козырь в рукаве, точнее на лацкане куртки, и не только, в виде закреплённой скрытой камеры производства Ксаров. Главное раз в сутки скидывать запись на планшет, иначе памяти не хватит на них.

Из управы меня на «газели» повезли не в тюрьму, как было обещано, а в ИВС на Писарево. Расстарались москвичи, есть у них мохнатая лапа из верхов. Когда меня уже паковали в машину, заметил довольную улыбки провожающих в зеркальных очках.

В ИВСе я пробыл недолго, минут двадцать от силы. Не успел расположиться в камере, как считай сразу и вывели на улицу. При погрузке в автозак, очень удивлялись мои попутчики. По их словам увозят в тюрьму только в дневное время, а на улице было уже темно. Вслух комментировать не стал, что это произошло из-за меня. Значит свой ход сделал генерал.

– Выходим по одному! – прокричала толстозадая, когда автозак замер.

Сперва открылась дверь, и худой полицейский выбрался наружу. Наша охранница открыла решётку. Ближайший к выходу мужичок прижал свой пакет к груди и быстро засеменил к выходу.

– Следующий!..

Один за другим сидельцы начали покидать нутро ледяной машины. Последними остались я и тот простуженный паренёк.

– Вот сука злопамятная. – тихо произнёс он и пошёл к выходу, закинув за спину спортивную сумку.

Он оказался прав, как только он начал спускаться, так эта дама добавила пареньку смачный пинок пониже спины. Как он среагировал, я не понял, но только в последний момент он присел, и предназначенный пинок попал в сумку. Сила удара была такова, что его вымело из автозака.

– Чё расселся?! – взгляд бабищи замер на мне – Шевели булками, не то тоже помогу.

Выхожу из машины и оказываюсь в закрытом ангаре. Всё тело затекло от поездки в неудобной позе, волна лечения снимает дискомфорт. Быстрый взгляд по сторонам. Закрытые железные ворота, через которые мы заехали. Трое в форме возле входа в здание, буквально в пяти метрах от меня. Ещё один рядом со мной, тот самый худой из автозака.

– Давай, пошёл быстрее. – указал худой на открытую дверь.

Не стал задерживаться, держа в руке чемодан захожу в открытую дверь. Попадаю в длинный коридор, там ещё двое надзирателей, в конце коридора замечаю удаляющуюся спину паренька.

Попадаю в большое помещение, разделённое прозрачной перегородкой из оргстекла на две половины. Посередине короткая транспортировочная лента, уходящая через перегородку, рядом открытая дверь. Возле ленты стол, со стоящими на нём пластиковыми корытами.

– Поскорее бы аэропорт пройти, – паренёк перекинул сумку из одной руки в другую – Там уже в карантин, и можно покурить.

– Аэропорт? – переспросил я.

– Ну да, разве не похоже? – хмыкнул парень, показывая на ленту – Разденут до трусов, шмотки и сумки просветят. Ну и нас могут дополнительно обшмонать.

– Что шмонать то? Если мы в трусах останемся.

– Вдруг ты стрём в очке пронести хочешь, – видя моё непонимание, спросил – Первоход чтоль?

– Эээ… – завис я.

– Эх, – вздохнул парень – Первый раз у хозяина?

– Ага. – согласно кивнул.

– Ясно с тобой всё. Значит больше не встретимся, удачи.

Мужики в трусах по очереди проходили через рамку, складывая свои вещи в ящики, и уже пройдя её начинали одеваться. Половина арестантов обладала наколками. За столом с монитором сидела родственница той бабищи. Такая же толстая, вдобавок ко всему с чёрным пушком над верхней губой. Вот она остановила одного из задержанных и указала в сторону расположенной в углу ширмы. Сиделец безропотно проследовал вместе с надзирателем.

– Трусы снимай и приседай. – услышал я голос – Тужься!.. И что это у нас, не расскажешь?

– Начальник, бес попутал! – начал оправдываться мужик.

– Ну да. Ну да… Федя, отведи этого умного в изолятор…

В камеру, называемую карантином, я попал минут через двадцать. Маленькая ободранная комнатка, четыре двухъярусных железных шконки, по две с каждой стороны, прикрытые драными матрасами. На дальней стене небольшое заиндевевшее окно, забранное решёткой. Посередине металлический стол, в углу возле входа туалет и раковина. Трое арестантов в камере. На верхних шконках расположились двое молодых парней. На нижний сухонький дедок в видавшем виде пиджачке. В воздухе витает запах сигаретного дыма.

– Здравствуйте. – останавливаюсь на пороге, как только захлопнулась железная дверь за мной.

– И те парень не хворать, – отвечает пожилой мужчина с измождённым лицом – Ты по жизни кто?

– По жизни… – задумываюсь что ответить, а потом выдаю – Человек прохожий, весь обшитый кожей.

– Дед Матвей, чего это? – свешивается молодое конопатое лицо со второго яруса.

– Первход? – спрашивает меня Матвей, на что я согласно киваю, уже зная это определение – По какой статье идёшь?

– Два два восемь.

– Наркота значица, – пожимает плечами мужик – Это нормально, тут больше половины по ней. Чифирь будешь? Самое то для сугрева.

– Не откажусь. – я действительно до сих пор не отошёл от холода автозака.

– Тёмка, поставь воду, – поднимает с верхних нар лежащего конопатого и белобрысого парня – А ты, мил человек, садись рядом, в ногах правды нет. Свой чемодан бросай на пустую пальму.

– Пальма? – с непониманием смотрю на мужика.

– Пальма, это верхняя шконка. – объяснил Матвей.

– Заварка последняя, – Тёма из сумки достаёт свёрнутый листок газеты и расправляет его на столе, в куске газеты вижу чай, размером с пол горсти – Но на раз должно хватить.

– Ну и неча беречь, – даёт добро Матвей – Завтра будет день, будет и пища.

Конопатый паренёк, который Тёмка, набирает воды из крана в литровую стеклянную банку. Ставит её на мойку, а из под неё достаёт двужильный провод, с оголёнными концами на одном конце, и двумя бритвенными лезвиями на другом. Лезвия аккуратно опускает в банку, а в розетку втыкает провода.

– Велик и могуч русский язык, – кладу чемодан и присаживаюсь рядом с мужичком, протягиваю руку – Руслан.

– Матвей, – пожимает в ответ жилистой рукой – Это Тёма у чайника и Коля наверху. Плохо что на ужин ты не успел. Хотя баланда так себе, но есть можно. Раньше похуже была, помню ещё её вкус.

– Да не голодный я. – улыбаюсь в ответ.

– Дед Матвей, вот держите к чаю барабулек, то что осталось. – с верхней нары опускается рука с зажатыми в ней пятью карамельками.

– Благодарю за подгон, Коля, – бережно принимает слипавшиеся конфеты и кладёт их на стол, следом достаёт из внутреннего кармана полупустую пачку «беломора» и коробок спичек – Чем богаты, угощайся.

– Не курю, бросил.

– Дед Матвей, а можно мне папироску? – спрашивает Коля, спрыгивая с верхнего яруса.

– Что, молодёжь, скурили все свои? – оба парня понуро кивают – Я вам говорил, не смолите одну за одной.

– Так нервы, дед Матвей. – пожимает плечами стоящий возле импровизированного чайника Тёма.

– Нервы видите ли у них, – бурчит старик, и выкладывает все папиросы из пачки на стол – Вот вам по две папиросы, а эти три мне. И даже не просите больше. Завтра в камеру поднимут, там арестанты подогреют.

Сидим за столом, по кругу передаём алюминиевую кружку с чифирем. Нам с Матвеем досталось по карамельке, парни поделили три оставшихся, разломав одну лишнюю пополам. Чаёк получился знатный, каждый глоток пробирает до кишок, вызывая тепло в теле и бодрость. Даже не ожидал, что абсолютно неизвестные мне люди поделятся последним.

– Жрать всё равно хочется. – смущённо произнёс Тёма.

– Такая же фигня. – вздохнул Коля.

– Так вы парни молодые, организму ещё растёт, требует калорий, – грустно улыбается Матвей – Но придётся до утра терпеть.

– Сейчас бы картошечку, жаренную, – мечтательно закатил глаза Тёма – Мамка хорошо её делает на сале.

Мне стало стыдно перед ними. Со мной поделились последним, ничего не спрашивая взамен. Сижу как на экскурсии, обладающий возможностью исчезнуть отсюда в любую секунду. Да и накормить сокамерников мне несложно. Главное сохранять определённую конспирацию, а по окончании немного почистить воспоминания. Делаю очередной глоток обжигающего напитка и встаю со шконки:

– Я могу занять вон ту дальнюю? – показываю на нижнюю шконку, стоящую у окна.

– Конечно, но наверху теплее, – говорит Матвей – Вон молодые и заняли верхний этаж. Я то ужо не залезу тудысь.

Кстати да, как только согрелся, то заметил, как по ногам тянет холодным воздухом.

– Да мне пойдёт. – снимаю чемодан и пересаживаюсь на дальнюю шконку.

Открываю чемодан, заполненный наполовину вещами, верхней крышкой закрываю обзор от соседей. Под ускорением открывать 12 минут. На меня не обращают внимание, вся троица закурила папиросы, и по камере поползло облако вонючего дыма.

Как только портал покрылся плёнкой, увидел за ней комнату пришельца и стоящий вплотную столик. На столе расположился планшет Ксаров и записная книжка с ручкой. Не думаю, что яйцо пустое, поэтому просто протянул руку и постучал по столу. Мгновение и напротив стола останавливает своё кресло Гриша. Показываю ему подождать и забираю записную с ручкой. Пара минут уходит на составление списка. Прапор ждёт, пока я не вернул записку. Прочитал внимательно мои каракули, после кивнул и исчез из видимости…

– Руслан, ты волшебник? – спрашивает Матвей, проводя дрожащей ладонью по блоку сигарет.

– Ефё какой! – восклицает с набитым ртом Тёма, а Коля только несколько раз кивает.

– Не, я только учусь, – смеюсь в ответ, наблюдая, как парни быстро уничтожают продукты – Только большая просьба, курите по очереди. Иначе задохнёмся.

На столе помимо девяти блоков сигарет марки «парламент», каждому досталось по три, присутствует разнообразные тарелки с едой. Тут и перловка с мясом, и солянка, салаты, свежие фрукты, конфеты и печенье. Гриша расстарался и притащил только снятые с мангала шашлыки. Как понимаю, экспроприировал на острове у бойцов. Две двухлитровые бутылки с газировкой. Дополнительно шесть упаковок чая, три банки растворимого кофе и мясные консервы в ассортименте. У каждого по большой кружке с чаем, а у меня чашка с горячим сваренным кофе.

– Я так и не понял, откуда ты это всё взял, – прикуривает сигарету Матвей и с удовольствием затягивается, благо дым выпускает в сторону от меня – Всё это невозможно принести в чемодане, тем более супы и горячие шашлыки.

– Дед Матвей, не задавайте тех вопросов, на которые не получите честного ответа, – ухмыляюсь на его вопрос – Считайте меня фокусником, достающим из шапки кроликов.

– Тогда не понимаю, при чём здеся твоя статья? – меняет тему разговора, а потом прикрикивает на конопатого парня, доставшего сигарету из пачки – Те что Руслан сказал! Курить по очереди.

– Да я так, только понюхать. – смущается Коля, откладывая сигарету.

– Тот самый случай, когда я не имею к наркоте никакого отношения, – развожу руками – Целитель я, вот и хотят захомутать и заставить работать на тех, кто мне крайне не симпатичен.

– Эхма как… – затягивается Матвей и начинает кашлять сухим кашлем. Справившись с ним продолжил – Сталина на них нет, вот что я те скажу.

– Дед Матвей, а сколько тебе лет? – впечатлил меня он подходом за Сталина.

– Так почитай 81 год идёт. – горделиво расправил худые плечи Матвей, а потом загрустил – Мне двянацать лет было, когда вождь ушёл. Но помню всё, как было, как стало. Как страну потеряли. Всё помню.

– Как же тебя закинуло на старости лет в тюрьму? – удивлённо спросил я.

– Жизть такая штука, – дед глянул на меня выцветшими глазами – От тюрьмы и сумы не зарекайся.

– Как я понял, вы раньше уже сидели в тюрьме?

– По молодости ещё. И тридцати не было, как успел два раза по лагерям прокатиться. Дурной и глупый был. Теперя вот опять.

– Что такого сделали, если не секрет?

– Что сделал… – дед затушил окурок – Человека убил, вот так вот. Плохого человека, и не жалею. Была бы возможность вернуть всё взад, то ещё бы раз убил.

– И так бывает. – соглашаюсь с ним, вспомнив и свои убийства.

Через минут пятнадцать старик ударил ладонью по столу и обратился к парням:

– Так, молодёжь. Сидите уже осоловевшие. Давайте курите и на боковую…

Я занялся уборкой, точнее переносом грязной посуды обратно через портал. Парни пытались с верхней полки подглядеть, куда это я всё прячу в чемодан, но Матвей цыкнул на них. Закончив с работой, я по очереди коснулся лежащих парней рукой, погружая их в сон, сразу подлечивая и убирая воспоминания прошедшей пирушки. Старик не спал, наблюдая за мной. Когда я закончил, он сказал:

– Ты Руслан парень хороший, давай я тебе кое-что расскажу о жизни тюремной, авось пригодится.

– Дед Матвей, у меня вот вопрос. Вы ещё сидели при Советском Союзе. Не думаете, что всё сильно изменилось за это время?

– Изменилось, конечно, – достал очередную сигарету дед – Только я живу с открытыми глазами. Много знакомцев разных, и бывалые встречаются. Так что руку на пульсе всегда держу. Мне то уже свободы не видать, возраст не тот, это я понимаю. А тебе дельные советы передам.

– А давайте, хуже точно не будет. – присаживаюсь рядом…

Больше часа продолжалась неспешная беседа.

– В чёрной хате получается лучше сидеть. – сделал я вывод – В красные попадать не стоит.

– Так, да не так, – хмыкнул дед – Бывают такие чёрные хаты, что красные рядом не стояли. Всё от людей зависит, от их обчества. В лагере всё проще, ты можешь спокойно передвигаться, а в тюрьме все по хатам. Крытка считай, вот и бывают соберутся в одной камере пара уродов, и начинают переворачивать белое с чёрным. Правда такие гады, по другому и назвать их не могу, всеми правдами и неправдами стараются в лагерь не уезжать, а удержаться в тюрьме. В лагере таких сразу под шконку загонят, ну или прямая дорога в красные им.

– Совсем ты меня запутал, если честно. – почесал я затылок.

– В первую очередь смотри на людей. Как себя ведут, что говорят, к чему подводят. Меньше сам трепись, а больше слушай. Тебе проще, ты взрослый, за себя постоять сможешь. Вот за парней переживаю. Молодые ещё, расскажут таким за воровскую романтику, и будет им тюрьма, что дом родной. Не успеют выйти, как опять сядут.

– Это их выбор, я не могу им помочь.

– Я и не прошу приглядывать за ними, – дед устало протёр глаза – Ладно, Руслан. Нам тоже спать пора. В семь утра будет завтрак, после восьми проверка, а часиков в десять раскидают нас по хатам.

– Хорошо, спокойной ночи.

Дождался, как только Матвей приляжет, быстро касаюсь его рукой и погружаю в сон. Сперва чистка воспоминаний обо мне, а дальше… А дальше я решил помочь ему со здоровьем. Правда после лечения пришлось будить деда, не дело, если он во сне под себя сходит.

Как только он закончил свои дела, я опять усыпил его. А сам достал через портал камень паутины. Несколько минут и моё место в камере занял Рома. Правда он сморщил нос, когда появился. Ну да, запашок сигаретный, как и вонище от носков впечатляют. Сделал себе зарубку, что нужно бойцу предоставить дополнительный выходной.

До утренней обхода оставалось почти шесть часов. Сперва на часик заглянул на остров, проверить бойцов, да и пообщаться с ними. Дальше перешёл в коттедж и попарился в сауне. Два часа на сон, и ещё осталось время на плотный завтрак. Баланда обойдётся и без меня. За пятнадцать минут до завтрака поменялся с Романом. Свернул сперва обычный портал, следом малый. По очереди коснулся парней, потом Матвея, приводя их в бодрствующее состояние.

Завтрак с проверкой пролетели незаметно. Парни с Матвеем поделили мои подарки по своим сумкам. Ближе к десяти открылась дверь и с порога надзиратель гаркнул:

– На выход с вещами.

Вначале шли вместе по коридорам и этажам, в сопровождении надзирателя. Первым попрощались с Матвеем, его оставили на первом этаже старого корпуса. Дальше на втором этаже нового корпуса завели в разные камеры парней. Меня одного провели ещё через корпус. Надзиратель открыл одну из камер, и когда я прошёл внутрь, закрыл за мной дверь.

– И куда это я попал? – в удивлении произнёс я…