Сибирский. Детектив. Бракованные

Седьмая серия. Низкие температуры

Исходники/День 8/Томск. 29 декабря/Возвращение/ файл 70001

Шасси коснулось серого промерзшего потрескавшегося трескучего асфальта посадочной полосы аэропорта Богашево. Самолет с усилием, тормозил на этой стиральной доске. Квадратный лысый Мишаня встроенный в самолетное кресло открыл трезвые глаза.

После сообщения о поимке серийного убийцы, новый директор программы Мария Витальевна выискивала оператора, который согласился бы на командировку в праздники. Заодно, получив новые рычаги влияния, хотела проверить на вшивость операторскую группу, но те, тертые калачи, быстро сговорились: «Никто не едет, пусть работает местный стрингер». Она уже хотела записать в своей книжечке пункт о сокращении премий для операторской группы, но проблема решилась сама собой. К ней зашел Мишаня. Он принял волевое решение — встречать новый год в командировке и тем самым помочь и новому директору, и старым товарищам. Он имел ввиду Сибирского, а Мария Витальевна решила, что Мишаня просто жадный — за праздничные хорошо платили. Она вычеркнула пункт о мести в отношении операторской группы и сделала пометку напротив фамилии Мишани: «за деньги готов на все».

В праздники Мишаня всегда примыкал к тусовке земляков из Краснодара, но чем старше становились друзья, тем больше редела компания. Женатики обзаводились детьми и предпочитали в ночь на первое января засыпать под звуки курантов. Остальные расходились чуть позже, и, как казалось Мишане, бросали жребий, кто возьмет на себя обузу пить с ним до беспамятства. Была и другая мотивация ехать в Томск — похотливая Вика не покидала его мыслей. Что-то в ней был манящее, сумасшедшее и необъяснимое. Деньги за новогоднюю командировку были как дополнительный бонус. Не более. Вклад в банке уже позволял купить квартиру на окраине столицы, но заселяться одному не хотелось. Продолжал копить на двухкомнатную или даже трешку.

Пилот объявил, что за бортом минус 35, и Мишаня, сам того не замечая, крякнул и прокашлялся от этих слов, в такт местным жителям, которые соскучились по настоящему сибирскому морозу. Сев в такси он бесцеремонно, не боясь разбудить, позвонил шефу Сибирскому.

— Привет, — мягко по-кошачьи промурлыкала Вика.

— О, а где шеф? — удивленно и немного разочарованно воскликнул Мишаня, сглотнул и продолжил. — Не помешал утренним занятиям?

— Дениска без пяти минут женат, Михаил, — она нарочно назвала его полным именем. — Мы кофе пьем. Приедешь?

— Да, и пожрать бы чего-то, в гостиницу до двух не пустят. Организуешь?

— По дороге пусть пожрет. Надо срочно ехать на каменный мост, работать, — голос Сибирского как всегда прозвучал твердо и по-рабочему. — Там труп. Адрес и ТЗ пришлю текстом.

— Будет сделано. Хотя спешить не к чему, обратно улечу только 2 января — других билетов не было, — последние слова он адресовал Вике, с надеждой, что та пригласит его праздновать Новый год. Но телефон уже был в руках у Дениса.

— Рад тебя слышать, бро! — искренне сказал Сибирский. — Как все сделаешь, звони.

…

Местные журналисты пока не успели разнюхать, что главным подозреваемым по делу о «бракованном» проходит Крапивина. Это и спасло майоршу от решительных действий со стороны начальника следственного отдела. Голова Кузнецовой осталась целой, хотя после вчерашней попойки болела жутко, пузырьки шампанского лопались под черепной коробкой каждую секунду.

Майорша спускалась к месту преступления по протоптанной дорожке. Ветер в русле речушки понижал температуру еще на несколько градусов и поднимал небольшой покров снега с пологих берегов, словно защищая реку от нежданных гостей. Кузнецова подняла воротник, но игольчатые снежинки уже успели уколоть в заспанные глаза. Преодолев склон, она подошла к криминалисту, склонившимся над женским трупом, который лежал в неестественной позе. В образе жертвы было какое-то дурновкусие. Театральщина. Майорша присела, оглядела рану на голове. Отметила, что одежда была не по погоде. Посмотрела наверх на мост, словно выверяя возможность падения. Мысленно нарисовала траекторию полета, приставила транспортир и высчитала угол падения. Не сходится. Больше глядеть было не на что. Она похлопала криминалиста по плечу, разрешая приступать к работе, а сама поплелась по раскрашенному контуру сердца, который кто-то так старательно вытоптал под каменным мостом. Она мысленно прокручивала вчерашние выводы психолога: «Трупы будут сыпать как из рога изобилия и очередное убийство почти доказывает, что Крапивина невиновна. Начинай сначала». Чтобы сосредоточиться она попыталась вдохнуть полной грудью, но чуть не отморозила легкие. К третьей неделе мороз уже порядочно поднадоел, даже местным и привычным. «Надо как можно быстрее найти мужа погибшей, так требует протокол», — подумала она и поспешила в теплую машину.

Телефон стоял на зарядке. Адвокат Крапивиной оставил 5 сообщений с требованием освободить психолога. Следом майорша получила звонок и от начальства. Старый боров полковник Тамакин уже сделал соответствующее распоряжение. Аргументировав, что «такой просчет им в СМИ был абсолютно ни к чему, а адвокат шантажировал оглаской информации». Следом затрезвонил московский журналист и потребовал оставить Крапивину в КПЗ, но выслушав расклад согласился с действиями следственной группы. Сибирский хоть и был слегка оголтелым журналистом, но мозг включал.

Кузнецова врубила первую передачу, оставляя ногу на тормозе. Она еще некоторое время тупила в середину снежинки на окне, которая от горячего воздуха должна была вот-вот растаять. Словно в похмельном расплывчатом облаке пошатнулась устойчивая реалистичная версия «Крапивина убийца», и на горизонте появился силуэт отмороженного на всю голову маньяка, который решил терроризировать город ужасными убийствами. И расхлёбывать это ей.

Мишаня, завидев знакомый джип, подошел к майорше и постучал в дверь. Но Кузнецова лишь приоткрыла окно, сравнила журналистов со стервятниками и уехала.

СКЛЕЙКА

От Вики Сибирский поехал в морг. Вчерашняя сигарета в клубе развязала его волю, и он уже вовсю стрелял папироски. Зажав под носом вишневую, он вошел в «трупную», где лежало три тела. Справа лежал труп старого мужика, который покоился смирно, как будто во сне к нему пришел ангел и забрал с собой, по пути разорвав миокард. Посередине— женщина с моста словно рыба, пытающаяся найти выход из ледяного плена, отчаянно смотрела стеклянными глазами куда-то наверх. Она была одета в дорогую шубу, из-под которой виднелась пола вечернего платья, а на голове красовалась старая грязная шаль. «Прямо со свиданки увезли», — подумал Сибирский и поглядел на соседние тела. У третьего трупа вместо головы к плечам был прикреплен замороженный кусок фарша. Казалось, кто-то на лице отбивал кувалдой танцевальный ритм или отчаянно лупил до изнеможения в криках и болях. Денис, естественно, не узнал мужика, хотя шапочно был с ним знаком. Роман — муж гримерши Алины покоился теперь в холодном полупрозрачном полиэтилене. Долго смотреть на фарш было сложно и Сибирский поспешил в каморку Кима. Майорша уже была здесь.

Кузнецова уже хлопнула 50 коньяка, налила еще и протянула журналисту. Денис махнул рюмку и просипел, что сегодня видимо опять нажрется в уматину. Ждали две вещи: разговор с потерпевшим, с мужем убитой — его должен был найти Серов, и экспертизы Кима. Тот был педантичен и никаких скоропалительных выводов не делал. Кузнецова закупорила бутылку и убрала в холодильник. Засекла время, чтобы через 6 часов вновь можно было сесть за руль. Следом пришла еще одна новость подтверждающая непричастность Крапивиной к делу. В замке гаража обнаружили частицы металла, которые свидетельствовали о том, что кто-то открывал его новеньким ключом. Теоретически этот кто-то мог взять биту Крапивиной и убить программиста Егора.

— Я тебе не хотела говорить, но у Крапивиной — 42 размер ноги, а у дома первой жертвы Снегиревой мы нашли 39. И на подоконнике, откуда тебя сбросили, тоже 39. Это все косвенные доказательства и чисто теоретически она могла надеть обувь на три размера меньше, такие случаи бывали. НО! — майорша взяла паузу. — Скорее всего мы не там искали. Так что. Пффф.

— Это косвенная улика, которая на общую картину влиять не должна. Так же, как и следы в замке.

— В общей картине преступлений — это существенные детали. А последние два трупа наводят на мысли, что мы, судя по всему, имеем дело с клиникой. Театрализованные постановки, вирусные ролики. У человека совсем не алё с головой. А Крапивина не такая.

— Согласен. Крапивина умная, это, наверное, стоит признать, но я столько раз писал про мясников с ученой степенью. Все эти косвенные доказательства она была способна воссоздать. А новое убийство может быть заранее спланированным актом. Кто-то помогал. И у меня есть подозрение кто это мог быть. Я тут нашел связь Крапивиной с художником, ну помнишь, я рассказывал. В архивах нарыл.

— Я посмотрела дело. Способ убийства — отравление, редкий. В остальном обычный висяк. Следователь отработал на 100 %. Не получилось.

— Может, еще коньячку? — Денис испытывающее посмотрел на майоршу, которая помотала головой. Он достал бутылку из холодильника, с характерным звуком вытащил пробку, покрутил, понюхал, справляясь с жаждой. — Я не умею похмеляться, ухожу в запой, а надо работать. Товарищ майор, остановите меня трезвой мыслью.

— Единственное, что крутится у меня в голове, надо начинать сначала.

— Верно. Но не сначала, а в обход, — Денис закупорил бутылку с силой ударив ладонью по пробке. — Я часто так делаю. Вроде задание от редакции новое, но интервью-то и спикеры те же. Я смотрю под другим углом на интервью и те же самые слова начинают играть иначе. Порой от первоначального замысла не остается и 5 процентов, — Сибирский встал, открыл холодильник и вновь спрятал бутылку. — Еще раз о странной смерти жены художника Артамонова. Я нашел связь Крапивиной с этим убийством. Точнее человека, который их связывает. Олеся Борисовна Кораблева — психолог-нарколог. Она лечила художника от алкоголизма и еще она близкая подруга Крапивиной. Это она подарила ей биту. Она как минимум знает о Крапивиной больше нас, — Кузнецова была задумчивой и не реагировала на слова Сибирского. — И еще она рядом преподает в 4 корпусе. Сейчас она тоже на работе, я пробил расписание. Сходим? — Кузнецова молчала. — Или коньячку?

— Сибирский, у тебя хороший мозг. Постоянно что-то генерирует, много лишнего, много ненужного, но постоянно выдает версии. Если эта ниточка ни к чему не приведет, давай ты направишь энергию на прямые обязанности и будешь писать кино.

Кузнецова выдохнула, посмотрела на часы и добавила:

— Время у нас есть, пойдем к психологу или наркологу. Как правильно? И дайте, пожалуйста, ваши кофейные зерна, убрать запах.

Сибирский достал пачку с кофейными зернами и кинул майорше.

— Держи, мне они больше не нужны. Оба варианта верны.

Денис достал сигарету зажал ее в зубах и пошел к выходу, чиркая зажигалкой.

Кораблева приняла гостей в небольшом кабинете зав. кафедры клинической психологии. Вдоль стен небольшого помещения стояли три бледных шкафа заваленных книгами и папками с дипломами и курсовыми. У окна за столом перед закрытым ноутбуком сидела низенькая коренастая пятидесятилетняя брюнетка с вдумчивыми крысиными глазками — Кораблева. Гости расположились напротив близко и плотно друг к другу. Взгляд психолога метался от майорши к журналисту и обратно, как будто сканируя возможность быстрого побега из лабиринта.

— Крапивина мне звонила, говорила, что вы придете. У нее потрясающий мозг. Она опережает вас на несколько шагов вперёёёд, — говорила Кораблева тоже быстро, по-крысиному пряча концовки слоффф ф зубы и соединяя звуки "ф" и "в".

— Так это она всех убила? — наивно спросил Сибирский. Кузнецова по-свойски, незаметно для Кораблевой щипнула журналиста за ногу и взяла за большой палец, давая понять, что при нарушении субординации она может его сломать. Вести разговор впредь будет она.

Денис в этой хватке почувствовал нежность майорши и с удовольствием подчинился. За неделю они заметно сблизились.

— Опишите, пожалуйста, Крапивину, как можно более емко.

— Она не убийца, она просто ужасный психолог, практика которой — сплошное преступление, хотя это мое личное мнение. Она прекрасный оратор и популяризатор психологии, слышали ее более чем грамотные речи по радио и ТВфэ? Преподаватель. Студенты просто вифзжат, особенно ф сессию, — Кораблева опять по-крысиному усмехнулась в кулачок и обласкала внутри себя красивыми словами за удачную шутку. — Это важно для нашей работ… и науки. Но дело фвот ф чем, она слишком эгоистична и ни ф какую не хотела работать над своей личностью, своим прошлым и будущим, она отрицала институт супервайзерофф. Я пару раз читала ее стенографию и план терапии, — это было, как бы сказать, сомнительно, она пыталась ломать люфдей и застафлять делать софсем не сфойственное им. Слишком директивный подход. Но! Это. Только. Мое мне-ни-е.

— Скажите, а семейный психолог без семьи, это …., — у Кузнецовой этот вопрос был заготовлен, но дальше надо было двигаться от собеседника.

— На самом деле, у нее была семья, муж давно умер — несчастный случай. И после этого она семью так и не создала. Но была сексуально активна, причем по фвсем направлениям.

— В смысле? С девушками…, — Сибирский был удивлен и неподготовлен к такому повороту.

— У вас тоже были с ней отношения? — Кузнецова подавила эмоции и продолжила допрос.

— Вф молодости.

Сибирский глянул на телефон, который уже погас — запись была прервана еще до этого кульминационного момента.

— Я сейчас замужняя дама, но был у меня момент, я экспериментировала, ну и попалась на ее удочку, надо сказать она ловфко тебя на этом интересе подлавливает. Пару месяцев мы были с ней. Расстались друзьями.

Сибирскому стало непонятно: «кто тут психолог?» Кораблева не стесняясь вывалила таз с грязным нижним бельём им на голову.

— Стоп снято, — сказал Денис — сейчас, перезапущу сьемку.

— Вы вфто — это снимали?

— Да, дадим это в фильме, я же не полицейский, а журналист.

— Не имеете права, без моего разрешения.

— Еще как, вы же сейчас намеренно говорите так, чтобы мы отвязались от вас и Крапивиной. Вы нам рассказываете свою любовную историю, просто чтобы отвлечь нас от основной. Возможно, следующей вашей репликой вы стали бы утверждать, что в момент убийстваспали с ней. Так? А теперь давайте говорить правду и только правду.

Сибирский был хорош. Кузнецова одобрительно похлопала журналиста по ноге. Там и оставила руку.

— Кто такая Ксения Крапивина? — Кузнецова была добрым полицейским.

— Я ничего не скафжу больше.

— Какая соцсеть у Ваших студентов самая популярная? Точнее у студенток? Мы журналисты подлые и циничные ради красивого кадра готовы на все. Знаете, как в новостях радуются авиакатастрофе. Сам видел. Потому что весь день пустой, новости из пальца приходится высасывать, а тут такой подарок — люди погибли. Весь день расследуй, изучай, интервью старых пилотов в эфир запускай. Работа пошла, радость на душе. А трагедия? Так почти каждый день жертвы. Сопереживание — оно только в кадре. Так что, думаете, мне важно что будет с вашей жизнью, когда студентки узнают о буйной молодости своего преподавателя?

Сибирский пересказал случай, о котором ему рассказывала Ольга, которая видела, как продюсер новостей, отвечающая за контент, с улыбкой и усталостью на устах, заявила после катастрофы: «можно расслабиться». В рассказе для Кораблёвой Сибирский лишь экстраполировал эмоции одного продюсера на всех журналистов. Но эта ложь была нужна делу. А врал Денис превосходно. Ему так казалось. Кораблева поджала губы, размышляя.

— С Ричардом Артамоновым вы работали? — Кузнецова сделала крюк, чтобы психолог не слетела с крючка.

Кораблева замерла и мысленно прогнозировала последствия. Муж знал о ее связи с Крапивиной, в деканате догадывались, но впрямую никто не спрашивал. Кораблева и сама слышала, что еще два преподавателя были запачканы интимной связью с дамой со шрамом. Но если информация будет открытой, с этим придётся жить не только внутри себя, но и снаружи. Нет, ее не уволят, прививка толерантности на кафедре психфака защищала ее от подобных действий со стороны руководства. Возможно даже «камин аут» и приняли бы со всей серьезностью. Выбор был очевиден по другой причине. Её 17-летняя дочь совсем была горяча на язык и вступала в конфликт чуть ли не ежечасно. «Надо нападать», — решила Кораблева. Атака — лучшая защита.

— Я знаю Ричарда, — начала Кораблева, которая стала напоминать крысу, загнанную в угол. Только кусать, неважно кого. — Мне сосфатала его Крапивина, даже не сама, а ее помощница. Известные люди с улицы не приходят, только через знакомых. Открывать тайну общения фс клиентом я не намерена. Скажу, что терапия была успешной, — Кораблева еще пожевала невидимую жвачку и добавила. — Крапивина свой кусок от этой семьи тоже оторвала, консультировала дочку художника. И я так понимаю, там тоже не все чисто. Девочка несовершеннолетняя, но уже с большим сексуальным опытом.

Сибирский вспомнил яркую Алису в красном, которая для семнадцати лет казалась чересчур яркой, сексапильной. Рука Кузнецовой по-прежнему лежала на бедре. Денис глянул на майоршу по-новому. Красивые ясные глаза, ястребиный взгляд, идеально-овальное лицо. Сибирский тряхнул головой, вспомнил о сотрясении мозга и тут же выбросил похотливые мысли из головы. И поднял телефон, напоминая Кораблевой о шантаже.

— То, что сейчас скажу, лишь слухи, но в это можно поверить. Крапивина использует провокационную технику. Особенно в начале терапии. Она при случае, точно, выверенно, не вфсем подряд, — крыса сдалась, лапки кверху. Только выпустите. — Она предлагает клиентам вфступить с ней в связь, в том числе гомофсексуальную. Я говорю только исходя из слухов, никаких подтверждений у меня нет.

— И зачем ей трахаться со своими клиентами? — бесцеремонно спросил Сибирский, за что получил щипок от Кузнецовой. Но плотные штаны и подштанники смягчили урон. Было не больно, а приятно. Кузнецова убрала руку с бедра Дениса.

— Предлагать — не фзначит спасть с клиентами. Так она проверяла крепость семейных уз. Извращенно, не находите? Но в этом есть определенный смысл. Христианский, если хотите. Прелюбодейство — сфмертный грех. Вот она и тестировала, искушала. Возможно, зафставляя каяться и признаваться в своих изменах. Такие бурные эмоции могут ускорить терапию.

— А могут и загубить…

— Чаще всего.

— И как часто клиенты соглашались? Намекаете ли вы на их отношения с дочкой художника?

Кораблева развела руки. Казалось, что разговор закончен, но подсознание журналиста вынуло козырной туз из операционной памяти.

— Вы говорили, Крапивина вам звонила перед нашим приходом. О чем она просила?

— Не говорить, то что я вам сказала. Не разрушать ее репутацию. Просила не мстить, — Кораблева грустно улыбнулась: «Я должна защищать прежде всего себя и свою семью». — Но у меня не получилось, не мстить. Вы обещали удалить видео. Давайте покончим с шантажом прямо фздесь и забудем обо всем.

— Товарищ журналист уже забыл про видеоролик и не будет его никуда выкладывать. Правда? — Кузнецова дотронулась до руки Дениса и немного погладила.

— Я не могу забыть про ролик, — Денис встрепенулся. — Крапивина меня чуть не убила, она вышвырнула меня в окно. Как мне такое забыть, — чересчур артистично накидывал Сибирский.

Кузнецова сжала руку Дениса так, что тот едва не вскрикнул.

— Но, если вы так просите, я не буду использовать его против вас.

— Есть ли место кроме квартиры Крапивиной, где она, так сказать, принимала клиентов? — тихо спросила майорша, закругляя беседу.

— У нее есть летняя дача на Фсинем Утесе, можете там поискать улики, но говорю вам — она не убийца, просто сфволочь. Похотливая сфволочь.

Сибирский уже поднялся и готовился уходить.

— А у вас какой размер ноги? — журналист чувствовал недосказанность.

— Не поняла?

— Тридцать девятый?

— Да, 39. А какое это имеет значение?

— Пустяки, но на всякий случай мне необходимо знать, где вы были вчера с восьми вечера и до утра.

Кораблева напряглась: «Опять придется выбирать какую ложь выдать за правду». Сказала, что ночевала на кафедре. Сессия, много зачетов и проверочных работ. Засиделась. У них есть закуток в главном корпусе на 4 этаже по пожарной лестнице. Там многие преподаватели занимаются терапией, поэтому есть диванчики.

Мои документы/День 8/Томск. 29 декабря/дворец развода/ файл 70002

Кузнецова пошла в морг допрашивать Тимофеева — мужа упавшей с моста женщины. Сибирский же встретился с оператором Мишаней. Они накидали план съемок, и Денис ретировался. В ЗАГС. Ольга приняла вызов. Свадьба в канун Нового года. Сибирский, кажется, спас едва не рухнувшие отношения.

По дороге он обзванивал всех знакомых, чтобы ему помогли устроить бракосочетание в убыстренном порядке. Через третьи руки Лирик нашел контакты директора ЗАГСа, который мгновенно согласился на встречу. А чтобы ускорить процесс попросил сканы паспортов жениха и невесты. Все завертелось.

Такси остановилось в ста метрах от входа, возле памятника Пушкину. Несмотря на среду тротуар был заставлен машинами. В основном таксистами. Свадеб не было. Ко входу растянулась очередь. Денис вышел и стал пробираться сквозь толпу. Особо нервные, а их было много, просили не лезть «вперед батьки в пекло». Но Денису не терпелось узнать, что за праздник в аду, но в дверь его с первой попытки не пропустили. Возле ледяной беседки, где обычно фотографировались счастливые молодожёны, он увидел людей с камерой — это репортерили коллеги. Денис направился к ним. Обменявшись приветственными репликами с оператором и выкурив за знакомство, Сибирский выудил информацию. Оказалось, что утренний труп под мостом окончательно напугал народ. Местный репортер криминальных новостей уже стал звездой дня: раздул историю с убийством возле моста влюбленных до вселенских масштабов. А в конце репортажа кратко подытожил, что, мол, убийца прав, жителям нашего города пора действительно задуматься, стоит ли вступать в новый год со штампа в паспорте.

— Иначе смерть разлучит их, — докурив пробурчал про себя Сибирский.

Подливали масло в огонь блогеры и активные пользователи соцсетей, которые в сторисах активно обсуждали вирусный ролик и его основную тему: «что делать, если разлюбил супруга». Мнения разделились, кто-то настаивал, что порой необходимо продолжать жить с нелюбимым человеком, вторые советовали идти к психологу спасать брак, третьи соглашались со словами вирусного ролика. Оказалось, убийца давал не только четкий ответ, что делать, но и мотивировал к действию.

Убийство возле ЗАГСа обросло выдуманными городскими небылицами, и многие действительно запаниковали. После второго трупа особо тревожные потянулись писать заявление о разводе. Образовалась небольшая очередь в несколько десятков человек. Впрочем, в ней были и те, кто не боялся маньяка, а решил начать жить в новом году с чистого листа.

Денису стало неуютно идти в ЗАГС с противоположной миссией, но время и обещание подгоняли ко входу. Большой мужик, словно регулировщик на пенсии, пытался контролировать очередь, пуская по одному. Без пяти минут холостяк долго не хотел слушать Дениса, но когда понял, что молодой человек намеревается жениться, то обдал Сибирского таким холодом, что тот и впрямь засомневался в необходимости свадьбы. Переварив информацию, мужик громко объявил толпе, что Денису необходимо в соседний кабинет, растолкал людей и позволил Сибирскому войти. Толпа на миг притихла и проводила Дениса, на войну, на смерть, на … Каждый из них считал, что Сибирский делает непоправимую ошибку, заходя в лифт, который больше никогда не откроется.

Протопав по парадной лестнице и сделав пару крутых поворотов, он оказался в кабинете у директора. Тот встретил заготовленным спитчем и жаркими объятьями.

— Я вот свою ни на кого не променяю, хотя с женой иногда в сердцах посылаем друг друга в ЗАГС, смешно да. Говорит: «Пиши заявление, иди в свой ЗАГС», а я ей: «У меня выходной».

Словно напомаженный, артистичный директор ЗАГС сел за стол и уткнулся в документы, временами поднимая голову, дабы продемонстрировать свое категорично улыбчивое выражение лица. Сибирскому было непонятно, то ли он фанатично верил в институт брака, то ли играл роль наставника во всей этой богадельне.

— Я поставил вас на самый вечер. В 17:00. Чтобы гости дотянули до курантов. Где празднуете?

— Понятия не имею. Голова кругом. А с кафешками сами знаете…

— Школы, техникумы?

— У моей невесты аллергия на столы буквой П.

Директор ЗАГС расхохотался как ненормальный, но быстро поймал свой смех в кулак, словно муху.

— Смешно. Да. Пару дней осталось, не до хотелок, знаете ли, но все равно. Простите за прямоту, а с деньгами как у вас?

Денис мысленно подсчитал все, что мог достать. Плюс кредитная карта. Поморщился.

— Интимный вопрос, да? — директор хохотнул еще разок.

— Двести где-то, мы не планировали банкет, не копили…

Директор полез в телефон и показал кафе. По его словам, с руководством можно договориться. Сибирский кивнул не глядя. Лицедей включил телефон на громкую связь. Они услышали гудки, но звонок сбросили.

— К черту кафе. Оставайтесь у нас.

— Поточнее.

— Прямо в церемониальном зале. У нас и музыка, и столы есть. Круглые, не прямоугольные. Буквой П не поставишь. За пару дней найдете тамаду и диско. И это точно обойдётся вам дешевле. Алкоголь и официантов найти легче чем помещение. А хочешь я вообще все организую? Твоего бюджета хватит с лихвой.

Все скрепили таким плотным рукопожатиям, что Денис подумал, что никогда не вырвется из этой договоренности и вновь дал волю своему страху. Тот гулял по закоулкам мозга пока не сосредоточился на одной спасительной фразе: «А вдруг Ольга не приедет?»

С этой мыслью он продрался сквозь толпу будущих «разведенок» и вышел на улицу. «А может она не приедет?» — эхом отозвалось в голове прямо перед звонком Ольги. Денис улыбнулся.

— Я уже купила билеты на дневной рейс. В 6 вечера по-вашему буду в сибирских Афинах.

— Значит устроим греческую свадьбу, — глухо отозвался Денис. — Я только из ЗАГС. Все устроил. 31-ого в 5 вечера.

— Учи сиртаки, любимый.

Они еще полчаса креативили насчет греческой свадьбы, и мысль о том, что Денис может избежать бракосочетания, окончательно рассеялась в связи с неминуемостью события.

Архив/Владимир и Елена/Многозначительность/ файл 70003

Владимир и Елена сидели на кушетке у Крапивиной, которая строго и четко смотрела в глаза девушке.

- У нас проблемы, мы, как бы, ведем разгульную сексуальную жизнь. Спим со всеми подряд. Знаете, не можем удовлетвориться до конца, – потупив взор, начала красивая светловолосая изящная Елена.

— Групповухи, свингеры, и такая распущенность нас что-то напрягает. Может это не нормально? — добавил качок-ЗОЖник Владимир.

- Хм, – Крапивина попросила влажных подробностей.- Возбуждение нарастало, и через пять часов они были на даче у Крапивиной. Владимир стыдливо смотрел на трех нагих разных женщин. Крапивина, ее подруга-помощница и жена в пьяной неге ублажали друг друга.

«Как же я здесь оказался, — думал Владимир. — Гребанная туфта, а не психология, нет в ней ничего. Ровным счётом. Не наука, а миф. Дрянь, застилающая глаза. Ссаная тряпка, оставляющая лишь вонь в душе. Вот что такое психологическая помощь. Скинуть, сбросить это все, чертово грешное состояние. Мы же обещали не изменять друг другу и жить в согласии. Смерть. Только смерть разлучит нас»

«Я позволяла мужу трахать других женщин, испытывая сильное возбуждение, и тогда мне казалось, что это пик, но вот я смотрю сквозь полузакрытые веки на него и не могу позволить ему даже прикоснуться до себя. Мне мерзко. Мне неприятны его прикосновения и его жесты. Мне хочется его убить. Отрезать его член и засунуть — этой».

Владимир сгреб вещи и кинул их в машину. Было ощущение, что они сбегали с дачи психотерапевта. Молчали. Думали. Перетирали жвачку из мыслей внутри.

- А если я когда-нибудь забеременею, – уже подъезжая к городу спросила Елена.-Аборт, трудно воспитывать ребенка неизвестно от кого, – сказано это было таким легким тоном, как будто они обсуждали, где проведут новогодние праздники.-Так и сделаю, поехали в ресторан, к Машке?- Может поспим вдвоем?- Да, наверное, надо выспаться.

Аудиозапись/Архив/ Минутка с Ксенией Крапивиной/ Трек 70004

Лирик сражался со редактором, объясняя тому, что Крапивину необходимо ставить в эфир. Причем немедленно.

— Официальных данных об аресте психолога нет. Инсайдеры идут лесом. Надо доработать то, что начали, и выпустить последние два эфира. После чего контракт будет выполнен и нечего верить слухам.

Понурый раскрасневшийся редактор согласился с доводами, но только под ответственность Лирика. Музыка закончилась, ди-джей вышел в эфир и произнес стандартную подводку к записи разговора с Крапивиной. Звукарь включил трек 70004.

— Надо ли прощать измену?

— Поймите, нет однозначного ответа. Наверное, правильно будет сказать — как договорились.

— Так все договариваются. Быть верными…

— Кирюш, они стоят перед алтарем и искренне верят в то что говорят, а потом чуть ли через неделю. Как договариваться? — Машкина в очередной раз играла на публику.

— Обстоятельства. У нас у всех меняются обстоятельства жизни, и мы исходим из них перед принятием решения. И договариваться нужно каждый раз, когда обстоятельства изменились. Случилась измена, давайте договариваться. Вот есть жена, вот есть муж. Если жена простила мужа или наоборот муж простил изменщицу, то на каких условиях. Договорились: еще раз и в ЗАГС.

— Так она его еще раз просит, и еще, и до бесконечности. Мужики тоже такие бывают, она со всеми гуляет, а он ее видите ли, любит, жалеет.

— И кто виноват, что они договоренности не соблюли? Сами. Точнее они молча договорились, что муж или жена изменяет. А второй супруг прощает. Они вслух об этом не говорят, но их это устраивают. Каждый из них на это согласился, понимаете.

— Честнее фрилав. Когда никто никому не должен.

— Согласна. Ведь измена — это прежде всего обман. Как вы говорили: «у алтаря обещал». Договорились без измен, а он тайком налево. Это обман и измена. А когда решили, совместно, я подчеркиваю, вести себя не ограничивать себя в контактах, то какие вопросы.

— Мне сложно понять их, наверное, я по-другому воспитан, — Лирик встрял в разговор двух женщин. — Но я заметил, такие пары не только фрилав, но и фричайлд. Детей нет.

— Это вполне закономерно. Ведь бурная сексуальная жизнь — это ода гедонизму, а воспитание детей огромный труд длинною в четверть столетия.

— Неблагодарный зачастую труд.

— Поэтому трудно решиться.

— А мужчина? Он мог бы сказать. Роди мне сына, дочку.

— И точка.

— У него свой мотив отказаться от этой идеи. Тоже инстинктивный. Если жена изменяет, он боится, что отпрыск будет не от него. А воспитывать подкидыша никто не хочет. Это сидит в подсознании. Он готов передать свою кровь потомкам, но уверенности с такой женой нет. Поэтому и договариваются: Фри лав — фри чайлд. Но вот в чем парадокс, помните я говорила об обстоятельствах. Они меняются. Меняются желания. Не стоит уперто стоять на своих ценностях или взглядах подавляя желание. Изменилось что-то внутри — сели за стол переговоров.

— Так и до развода можно договориться.

— Да вы посмотрите по сторонам. Вон Гейтсы сколько прожили, но обстоятельства и желания изменились. Тихо разошлись, пожелали партнеру счастья и все.

— Попилили деньги.

— Верно. Тихо, в рамках закона. И это нормально. Развод гораздо лучше, чем вереница скандалов, во время которых супруги и за нож, и за ружье хватаются.

— Яд подсыпают, с окон выбрасывают…Развод всегда лучше, чем смерть.

По коже Лирика пробежали мурашки. В новых обстоятельствах слова Крапивиной звучали зловеще. Он нажал на кнопку, остановил запись и ворвался в эфир. Протараторил стандартную речь и увел радиослушателей на рекламу.

Исходники/День 8/Томск. 29 декабря/ Обморожение/ файл 70005

В маленькой уютной кофейне Денис ждал тамаду, которого ему сосватал директор ЗАГСа. Сроки были сжаты, и одна мысль опережала другую. Гостей набиралось немного. Сестра со своими ребятишками, Брагин и Митяй с женами дали согласие и перенесли планы. Не все оставались на новый год, но на свадьбу обещали заскочить обязательно. Мишаня. Лирик должен прийти. Прилипчивую Вику звать не хотелось, но видимо она пристроится к оператору. Сибирский шмыгнул носом. Гости, свадьба, маньяк под боком. От разнообразия доминантных мыслей лихорадило как от простуды. То бросало в жар, то сжимало внутри, а тело дрожало. Был страх, что все сорвется в последний момент, как в фильме «Сбежавшая невеста». Присутствие Вики делало мероприятие непредсказуемым и тревожным. Сибирский еще раз попытался собрать осколки воспоминаний о прошлой ночи. Как бы выразилась Кузнецова, имеются косвенные факты, подтверждающие измену, а именно то, что он проснулся абсолютно нагой. Но самих воспоминаний соития не было. «А если у Вики есть неопровержимые доказательства? А если Ольга узнает об этом да прямо на свадьбе? Жуть».

«А если не было измены?» — на этих словах в голове возник образ Крапивиной, которая при первой встрече сказала Сибирскому, что мозг уже принял решение и не нужно сопротивляться событиям. «Свадьба так свадьба. Надо Кузнецову пригласить. Они почти подружились», — Денис вспомнил обаятельную майоршу в вечернем платье, рядом поставил Ольгу в свадебном наряде, следом на этот воображаемый подиум взбежала Вика в коротком танцевальном костюме. Из этих мысленных смотрин Сибирского вытянул тамада. Он пришел на встречу весь лощеный в дубленке, из-под которой торчали блестящие синие брюки и носатые черные ботинки 46 размера. Приветливо и псевдодружеблюбно он достал папку со сметой, в которой было одно неизвестное. Количество гостей. «Сколько?» — продублировал вопрос тамада. «Неважно сколько, главное— какие? Каждый может весить под тонну».

— Давайте остановимся на 15 и 5 возьмем в резерв.

— Разумно.

Денис перевел часть денег тамаде-устроителю на карту. И тот обещал присылать фотоотчет и докладывать о готовящейся свадьбе, которая должна была плавно перейти в Новый год.

Пора завершать работу над фильмом.

Криминальный психолог встретил Дениса и Мишаню в своем кабинете. Обстановка озадачила оператора, и он затеял перестановку. Полчаса он выставлял свет и камеру, и, наконец-то, запись пошла. Сибирский ерзал на стуле, вопросами пытался вытащить из спикера яркие слова, которые можно будет натянуть на портрет убийцы. Бородатый как Хемингуэй психолог отбивался общими словами и на нить повествования насаживал в основном скучные термины, которые в эфир не притянуть никаким закадровым тестом. Не мытьем так катаньем было сделано заключение: психически больной человек, носит в себе явный внутренний баг и, возможно, рану, которая не дает ему покоя. Казалось бы, пора заканчивать, но главная сила интервьюера, репортера, заключалась не в том, чтобы выбить из спикера необходимые слова и эмоции, а в том, чтобы вместе докопаться до нового взгляда на проблему. Ощутить взаимный инсайт.

От вопроса к вопросу у спорящих сложился пазл: «убивая изменщика преступник вершит высшую справедливость, помогая выжившему супругу освободиться, дает ему шанс начать новую жизнь. Такой черный ангел бракоразводного процесса». Хорошая теория, которая ложилась на первые три убийства. Но частота последних преступлений наводила на мысль о том, что убийца съехал со своего неторопливого пути. Оставалось понять какое событие запустило газонокосилку, тогда станет ясен и мотив, и личность убийцы. Денис поделился мнением, что катализатором стали события вокруг убийства Снегиревой, потому что до этого смерти были филигранно замаскированы и совершались раз в год. Криминальный психолог согласился — спусковой крючок нужно искать в этой семье.

Напоследок Денис ради прогностической реплики попросил криминального психолога рассказать, как скоро поймают такого преступника.

— Мы долго не знаем кто он? Все ли убийства принадлежат ему? У него нет общего почерка, он не оставляет следы. А уж как он подставил Ксюшу Крапивину и сломал ей жизнь. Эх. Интеллектуал. Шансов, что поймаем, мало. Скорее всего жажда крови угаснет, до того как его поймают, он остановится и уйдет в закат до следующего полнолуния, — пожалуй это было самое яркое выступление.

Пессимистические слова можно будет использовать в фильме и как затравку, и как вердикт.

Уже за камерой криминальный психолог добавил, что часто убийце-интеллектуалу непременно нужно быть в курсе расследования. Он может следить за ходом дела и знать детали. Его подстегивает и будоражит чувство превосходства над следствием. Как будто он неуловимый мститель. Опыт и детективные романы говорят, что единственный шанс поймать маньяка-интеллектуала, найти его среди тех, кто интересуется расследованием.

Мишаня отпросился на боковую. Съемок не намечалось, и Денис отпустил оператора в гостишку с условием: не выключать телефон и по команде прибыть на место. Это означало пиваса и в койку, никаких тяжелых напитков.

До прилета Ольги оставалось три часа. Денис приехал в кафе возле УВД. Кузнецова уже была там.

— Муж погибшей ничего проясняющего не сказал, впрочем, как ты понимаешь, и в их семье…

— Измены?

— Коллеги заявляли, что потерпевшая гуляла, но с кем никто не знал. Алиби у мужа на тоненького. Соседи по деревенскому дому, подтвердили лишь, что весь вечер в их доме горел свет.

— Крапивина?

— А вот это большой вопрос. Кстати, как журналисты разузнали о Крапивиной? Я слышала, что ее снимают со всех эфиров.

— Я молчал. Утечка у вас.

— Но ты прежде всего журналист. Мог…

— Не мог. Иногда я обычный человек, который отвечает за свои слова, — Сибирский улыбнулся.

Он заглянул в глаза красивой майорше и спросил:

— И еще у меня свадьба 31 декабря. Придешь?

Журналист застал ее врасплох. Кузнецова, немного растерявшись, закивала. Обещала быть, если позволит работа.

От УВД до дома ехать было с десяток минут. Все время она думала о журналисте и его свадьбе. Пойти, конечно, необходимо, но какая-то ревность крутила ей хвост. Состояние, которое в современном русском языке емко описывается одним словом «подбешивает». Подбешивало из-за чувства неоправданной ревности, из-за стыда, который следовал за ревностью, и из-за чувства вины, которое испытывает верный супруг, мыслям заглянувший налево.

Кузнецова прилетела в растрепанном состоянии домой. Когда она разделась Джонни подкрался сзади, подхватил и понес по квартире. Кружил. Целовал. Отнес на кухню, напоил чаем. Был галантен как в первые дни знакомства. Она ощущала его великолепие, как тогда. Майорша зарделась из-за собственных дурацких мыслей по отношению к Сибирскому. А Джонни все кружил ее по квартире, периодически посматривая в телефон. Он заставлял жену танцевать и плясал сам. Все это приводило в восторг и оцепенение. Так самец павлина поднимает хвост, кружит в своем животном ритме, а его неприглядная почти бесхвостая самка смотрит на беснующегося представителя противоположного пола, впадает в транс и позволяет оплодотворить себя. Одежда уже была на полу, когда позвонил, будь он трижды проклят, Ким. Пелена соблазна спала, про секс можно забыть. Разговаривая с судмедэкспертом Кузнецова надевала трусики и заматывала свои длинные волосы в кокон. Она остановилась перед шкафом с одеждой.

— Пятна Вишневского, кровоизлияния в слизистой оболочке желудка. Причина смерти гипотермия.

— Замерзла насмерть.

Кузнецова стала вываливать из шкафа самые теплые вещи.

— Гипотермия. Смерть наступила в промежутке от 48 до 24 часов со времени нахождения трупа. Более полную информацию пока предоставить не могу.

"Надо ехать на дачу к Крапивиной. Термостельки могут пригодиться", — подумала Кузнецова.

— Еще, — потребовала майорша от судмедэксперта, прикрыла ладонью динамик, подошла к мужу, поцеловала и шепнула ему на ухо. — Вечером обязательно.

Спустя 3 минуты майорша испарилась, а Джонни так и остался лежать на кровати в досадном возбуждении.

Кузнецова позвонила Серову. Она попросила его найти дачу Крапивиной и организовать ордер. Надо было ехать за город и ждать адрес там, но майорша сначала позвонила журналисту и пересказала доклад Кима.

— Самое интересное, кто-то сделал жертве маникюр и, возможно, уже после смерти.

— Убийца пытался скрыть кровь под ногтями.

— Верно. Если повезет найдем следы ДНК. А это, сам понимаешь, улика, которой прежде не было. Но есть еще один факт от нашего любимого корейца. Але, Сибирский?

— Слушаю тебя внимательно, — Сибирский отправлял Мишане сообщение, в котором просил приехать на площадь Южную откуда следовало ехать на дачу.

— Смерть произошла намного раньше чем обнаружили труп, то есть…

— Крапивина опять под подозрением.

— Да, но муж жертвы тоже что-то скрывает. Время смерти не склеивается с его показаниями.

Майорша не обязана была докладывать журналисту, ей просто нравилось работать с ним в паре. Бок о бок. Она подумал, что работа ее возбуждает куда сильнее мужа. Ухмыльнулась и покраснела.

— Дача Крапивиной на Синем утесе. Адрес позже скину. Нам тоже не помешает быть и все посмотреть самим, — Кузнецова опять перешла на вежливый тон. — Берите оператора. После дачи заскочим к Тимофееву мужу жертвы у моста, слез наберете или как вы там выражаетесь — он недалеко, в Лоскутово, — Кузнецова опять прикусила язык, словно останавливая дружеский флирт.

— А там от аэропорта тоже близко, да?

— 10 минут.

Через пару часов прилетала Ольгу.

Кузнецова написала видеоассистенту Виктору, который весь день искал в записях с камер наблюдений возле места преступления старый Прадик. Она попросила посмотреть нет ли на них японского универсала, который принадлежал семье Тимофеева.

…

Серов выяснил адрес дачи Крапивиной. Она была оформлена на сестру покойного мужа психолога. Ордер оформили оперативно. Следственная группа уже работала, когда прибыли Кузнецова, Сибирский и Мишаня. Криминалист сморщил нос, увидев журналистов, скандалить не стал, просил работать по протоколу.

Денис прохаживался по большому дачному дому. Почти вся мебель была 90-ых годов, видимо свезенная перед евроремонтом квартиры в двухтысячных. Темно-коричневая стенка со стеклянными витринами, громоздкий платяной шкаф того же стиля и цвета, пухлые кресла и старый квадратный телевизор на журнальном столике, угловой диван-раскладушка на кухне и красный грязный ковер на стене в спальне.

Криминалист аккуратно вытаскивал из шкафа одну вещь за другой и складывал в пакеты.

— Здесь много разной одежды. Женская, мужская. Разных размеров. И думаю, с разными ДНК, — криминалист делал для Кузнецовой первые экспертные оценки.

— Если найдем следы кого-то из жертв, то можно будет снова арестовать Крапивину, — добавил очевидности старлей Серов.

— Сексуальные игрушки нашли? — Кузнецова озадачила старлея.

— Одну. Классическую.

Кузнецова выдохнула, как будто переживала, что здесь они найдут логово сексуального маньяка.

— Кровь, оружие?

— Ничего.

— Ножи интересные.

— Только кухонные.

— Когда здесь были в последний раз?

— Трудно сказать. Скорее всего не сегодня, но и не месяц назад. Дорожки не сильно занесены снегом. Нужно измерить высоту покрова и соотнести с картой осадков. Завтра смогу сказать более детально. А перед воротами даже есть свежие следы. Я залил их специальным пластиком, снял протектор, скоро узнаем марки авто. Хотя могли просто разворачиваться.

— Меня интересует старый Прадик. Если будут такие следы, сообщи.

— А личные фотографии есть? — вмешался Сибирский. — Мне для работы.

— Внизу, в ящике под стеклом. Можете брать, я тут кончил.

Денис надел перчатки и аккуратно достал три фотоальбома. Мишаня выставил свет и прицелился щелкать самые важные снимки. В первом альбоме были детские черно-белые фотки Крапивиной, где она счастливая и еще без шрама. На снимках в подростковом возрасте отца уже не было, а на лице появилась отметина.

В следующем сборнике были цветные фотографии из студенчества сделанные на пленочную кодаковскую мыльницу. На одной из них он узнал еще худенькую, но с пронзительным крысиным взглядом Кораблеву. Подружка. С середины альбома пошли фотки Крапивины с пожилым, как Денис предположил, преподавателем. Муж. Смешная и улыбчивая девушка со шрамом обнимала, целовала пожилого седовласого слегка обреченного мужика, во взгляде которого были все признаки большого ума. Последнее фото мужа была с черной полосой. Несчастный случай.

В третьем альбоме было много симпатичных девушек и мужчин. Денис с интересом листал и разглядывал красоток, пока на него не зыркнула Иринка. Томным игривым взглядом она вновь прошила его сознание. Как будто указывала на убийцу. Сибирский поспешил к Кузнецовой. Та набрала начальника: первое, время смерти последней жертвы изменилось, алиби у Крапивиной нет, труп мог подкинуть помощник, как Пучков, который сделал для нее бомбу, второе, на даче полно вещей разных людей, и скорее всего мы найдем ДНК жертв, фото Снегиревой мы уже нашли, третье, у нее есть похожий Прадик, который фигурирует в деле Силютина. Полковник Тамакин утвердил повторный арест Крапивиной, но просил сделать это аккуратно, ведь прямых улик все еще не было.

Уединившись Серов написал сообщение своей любовнице-журналистке, что психолог объявлена в розыск: улик более чем достаточно, и ее можно мочить по всем каналам.

— Здесь все ясно. Серов, добивай место, все улики собрать и как только будут результаты — звони. Сейчас важно найти Крапивину. А мы дальше, есть у меня догадка по поводу последней жертвы. Товарищ журналист, составите даме компанию, — Кузнецова зарделась, ей показалась, что все слышали, как она заигрывает с Денисом. Майорша резко прибавила ход и вышла на мороз остудить свои пылающие щеки.

Мишаня остался делать досъем и нагло напросился в автомобиль к криминалисту, который согласился подбросить до гостиницы. Денис быстро сфотографировал три картины с пейзажами, которые выбивались из общей стилистики помещения и переправил их знакомому ценителю живописи.

— Что за догадка? — уже на улице поинтересовался Сибирский.

— Старая шаль, в которой она замерзла до смерти. Почему она была в старой задрипанной шале в сорокаградусный мороз? Где она ее взяла? Сарай, гараж.

— Может она любила эту шаль? Муж знает.

— Вот поэтому надо к нему съездить.

Ехали молча. Проселочная зимняя дорога, по которой пробирался джип майорши, была неосвещённая и Денис боялся, что они застрянут. Он посматривал на сеть своего мобильного, которая то появлялась, то исчезала. В конце концов, Сибирский победил страх, осознав, что до населенных пунктов максимум 5 километров и в случае аварии они просто добегут до деревни. А не замерзнут как те бедолаги на зимнике возле Сургута, о которых он недавно читал в местных новостях. Окоченелые трупы он видел 10 лет назад, снимал истории из жизни бомжей. Чтобы наиболее ярко подготовить материал учил и матчасть о том, как умирает человек от гипотермии. Особенно его поразил тот факт, что иногда перед самой смертью люди начинают раздеваться на морозе. Температура тела опускается до 30 градусов, а им кажется, что жара. Этот последний вздох организма называется вазоконстрикция: сосуды сужаются, мышцы расслабляются, теплая кровь идет на периферию внутренних органов, в мозге создается ложное ощущения теплоты. А так как к этому времени человек уже находится в бреду, то он начинает думать, что ему жарко, и обнажается до срама.

Машина вырулила на главную улицу деревеньки и поехала вдоль домиков. В двухэтажном обшитом салатовым сайдингом особнячке горел свет, и Кузнецова улыбнулась. Ее догадка сработала. Муж жертвы, которую нашли у моста влюбленных, был здесь. Майорша попросила журналиста не выпендриваться и вести себя как молчаливый помощник. Перед тем как выйти из машины она достала пистолет из бардачка вместе с поясной кобурой, сняла куртку и прикрепила ремень. Аккуратно накинула на пистолет кофту и вновь надела куртку.

— Мы что идем убийцу брать? — ухмыльнулся Денис.

В ответ Кузнецова промолчала и только состроила козлиное лицо. «Уверенная или самоуверенная», — подумал Сибирский и поспешил за майоршей.

СКЛЕЙКА

Тимофеев не хотел пускать в дом, но Кузнецова на крыльце пояснила диспозицию: им надо задать пару уточняющих вопросов.

Оглядев гостей Клим Тимофеев пригласил в дом и протянул руку Денису. Ладонь Тимофеева была ледяной, хотя в комнате топили вовсю, камин трещал, а электрические настенные батарей практически пылали. Странно.

Клим изображал скорбь, однако, привыкший видеть уныние людей после смерти близкого Денис сомневался в искренности эмоций убитого горем мужа. Не хватало мелочей. Коньяк аккуратно налит в одинокую рюмку. Крышка закручена, а не валяется на столе, даже закуска нарезана, как на праздник. Так не заливают горе, а отмечают… «смерть врага».

Хозяин усадил гостей за кухонный стол, а сам сел на краешек. Руки он держал под столом на коленях, как будто поскорее хотел избавиться от непрошенных путников. Кузнецова произнесла формальности о том, что им надо еще уточнить детали, что убийца вот-вот будет пойман и уже определен. Пудрила мозги.

— Мы с аналитиком, — она кивнула на Дениса, — пришли ко мнению, что наш убийца серийный, выбирает жертв не случайно, почти все они были из непрочных семей. Скандалы, неурядицы, в общем на грани развода.

— Не любишь разводись или смерть разлучит вас, так кажется, — напряженно пробубнил Тимофеев.

— Да-да. Вы изменяли жене, или она вам?

— Я нет, ну что вы. Думаете, она?

— Мы за этим и пришли. На ее работе говорят разное, но, в основном, что она вас любила. Может вы знаете больше?

— Мы жили счастливо, душа в душу. По-человечески, нормально. Правда я последнее время много работал. Но Нинка нигде не блядовала. После работы домой. Ждала меня.

— А секс? — Денис не вытерпел и решил помочь.

— Не твое дело. Было все нормально. У меня все работает, понял? Нинка стонала, вся деревня завидовала.

— Коллеги по вашему бизнесу, говорят вы почти банкрот.

— Гонят, завистники. Взяточники, я же почти выиграл тендер на поставку липкой ленты.

— Ваш долг больше 5 миллионов рублей, и вы подали документы на банкротство. Так?

— Липкая лента, это же скотч? — Денис опять вмешался.

— Скотч — это, блядь, виски, — Тимофеев завелся. Видимо, мозолью оказалась не измена жены, а неудачи в бизнесе, измены были следствием. — По-русски липкая лента, — Тимофеев вновь заговорил спокойно. — Я с пацанами из НИИ разработал уникальный клейкий состав, позволяющий работать при экстремальных температурах, но они даже посмотреть испытания не захотели. Не по-человечески. А почему? Да им занесли, — только сейчас Сибирский понял, что собеседник был нетрезв. — Разворовали страну. У-у-у.

Тимофеев по-простецки рассуждал о коррупции, а Кузнецова тем временем включила аудиосообщение от Кима и слушала его через беспроводной наушник. Судмедэксперт рассказал, что кровь под ногтями у жертвы с моста влюбленных оказалась ее собственная, а делали маникюр трупу, чтобы скрыть следы дерева. Маленькие ворсинки лиственницы. Из таких обычно делают бани. После этих слов Кузнецова почесала спину, расстегнув кобуру. Пришла еще серия сообщений и майорша вернула руку к мобильному. Виктор прислал серию фоток, на котором мужик похожий на Тимофеева перекладывает из японского универсала большой черный мешок, в такси. Садится за руль и останавливается возле места преступления.

— И, главное, кто меня обманул? — Тимофеев вошел в раж, но палил глазами каждое движение.

— Близкий человек?

— Мой и Нинкин однокурсник, Углов.

Кузнецова оторвалась от фотографий.

— А, так она с ним трахалась, — момент был подобран идеально. Сибирский пожалел, что рядом не было оператора. Иначе был бы отличный кадр в фильме: изображение увеличивается, и на экране остаются только глаза убийцы. — И за это вы ее…

— Убили, так? — Кузнецова потянулась за пистолетом. Денис посмотрел на ее руку и все понял.

Тимофеев рывком отклеил от днища стола примотанный липким скотчем обрез, подскочил, опрокинув стол и направил короткий ствол прямо в лицо Кузнецовой.

— Руки, — заорал Тимофеев.

— Тихо, — Кузнецова напряглась. — Тихо.

— Не ори на меня, когда я на тебя ору, — Тимофеев аж завизжал. — Ствол на землю.

Кузнецова медленно расстегнула куртку. Отстегнула кобуру с пистолетом и положила на пол. Тимофеев отшвырнул наградной ТТ. Дотянуться до него было невозможно, но Денис инстинктивно сделал шаг. В следующий момент, приклад ударил его в затылок прямо в то место, на котором еще красовался пластырь от недавнего падения со второго этажа. Денис потерял сознание, но не завалился. Тимофеев подтащил его к себе, усадил на стул и приставил ствол к ребрам.

— Стоять, — заорал Тимофеев майорше, которая попыталась провести контрприем и отобрать оружие. — Или я его пристрелю.

Момент был упущен. Сибирский был уязвим. Мозг майорши заработал. Контрприем, вероятность выстрела в журналиста 95 %. Шансы выжить после ранения в печень, с учетом удаленности скорой помощи — 20 %. В лучшем случае. Мысли понеслись в другую сторону. Она глянула в глаза Тимофееву: «Трус, может и зассать, но спьяну, от испугу, пальнет наверняка». Был еще один прием — резкий удар ногой в руку, так, что ствол направится на нее и уже с ранением атаковать Тимофеева. Помирать не хотелось. Гражданским рисковать нельзя, тем более симпатичным ей журналистом. Надо ждать более удачный момент.

— Теперь обыскала его, все оружие мне.

Кузнецова облапала поникшее тело журналиста и отметила, то что под черной водолазкой тело у Сибирского было крепким и сильным, хотя пивной животик и опоясывал корпус. «Не без недостатков, промелькнуло в ее голове, но чертовски симпатично. Господи, о чем я думаю». Она профессионально показала безоружность Дениса. Тимофеев приказал майорше тащить его в баню. Сам же подобрал ТТ и последовал за ней, направляя обрез. Кузнецова застегнула курку, обдумывая план атаки, но все действия угрожали жизни Сибирского — рисковать было глупо. Она похлопала журналиста по щекам и тот пришел в себя. Майорша подняла его за руку и взвалила на плечо. Так вместе они доковыляли до бани. Запахло веником и морозом, который подсушил сырость. Заскрипел затвор на массивной двери. Они были заперты в небольшой темной комнате с печкой. Денис уселся на лавку, сознание вернулось, мозг запустил систему анализа данных и через секунду выдал: «Выбраться из бани невозможно».

Архива/Владимир и Елена/Гостья из прошлого/файл 70006

После странной консультации у психолога, которая закончилась групповухой, не было сомнений, что теперь их браку ничего не поможет. Видимо, они не созданы для моногамных отношений и все время стремились выйти за пределы культурных условностей, подчиняясь старым добрым инстинктам. Но Владимир запротестовал против запечатанных кодов эволюции и запер семью на замок. Следующие 3 года после неудачной терапии они прожили с Еленой почти без измен. Почти. Срывались обычно на праздники, особенно в первый год пуританского обета. Как опытные свингеры они быстро устанавливали контакт с парой и, распив безумное количество спиртного, уговаривали поэкспериментировать. Бывало и по-другому, индульгенция, например, выдавалась на корпоратив и этой возможностью пользовался каждый из них. Молчали. Просто молчали, складывая в сейф недовольство. Скандальные речи направляли в смежные рабочие темы общего торгового бизнеса. Но подтекст читали и слышали, зубами скрежетали. На весах с каждой стороны был такой ворох непреодолимых уже тел, что и топором не разрубишь. Они душили их отношения, и когда появился труп «бракованного» возле ЗАГС, Владимир без объявления войны пошел в ЗАГС. Он постоял в очереди, поглядел на суматоху и решил, что развод может и подождать. Пару праздничных недель уж точно.

В корпоративной предпраздничной суматохе Владимир и Елена редко оказывались дома днем вдвоем, но гостья из прошлого точно подловила момент и заявилась без приглашения. Уселась на диван и несколько раз с сожалением произнесла, что 3 года назад они закончили психотерапию так толком ее и не начав. Владимир и Елена словно синицы в гнездышке внимали словам непрошенного гостя и хлопали перышками, пытаясь понять к чему ведется разговор. В итоге их вновь позвали на дачу. Развлекаться. Предложение получилось еще более мерзким, чем в прошлый раз. Все шло без смазки. А чувство омерзения получалось притуплять лишь виски с колой.

— Мы разводимся и уже не…

— Не трахаемся с кем попало, — дополнила фразу Елена.

Все сникло. Стало тусклым. Бутылка виски опустела. Трепались о погоде, президенте и корпоративах. Гостья написала на салфетке адрес загородного дома на Синем утесе и сказала, что ждет хоть двоих, хоть одного. Встала и ушла, как будто ничего и не было.

Елена отлучилась на работу через час после прихода кошмарной гостьи из прошлого. А Владимир еще долго сидел, размышляя над тем, что бы этот визит обозначал. Возбуждение от воспоминаний нарастало, и взяв со столика бумажку он забил адрес в навигатор.

Когда он добрался до места на даче никого не было, никто не открыл ему дверь. У ворот он заметил следы, которые недавно оставила машина. Владимир нашел контакт Крапивиной, но абонент был не доступен и не собирался с ним устраивать оргию. Он внимательно изучил следы от машины и позвонил жене, догадка оказалась верной, она первая прибыла на место измены и отключила уже не только телефон, но и голову. Страсть поселилась и в его мозгу. Воображение начало хулиганить и выдергивать из недр памяти картинки трехгодичной давности. Владимир на секунду увидел, как его жена вздрагивает и замирает во время оргазма словно застывая в неге навсегда. Он включил флешку на которой были запись лекции Крапивиной:

— Какими бы ни были замечательными отношениями у супругов, гармоничный секс, радость удовольствий — непременное условие счастливой пары. Это не значит, что хороший трах — залог крепкого союза, но отличная основа. Некоторые говорят, особенно девушки, секс это не главное, главное, чтобы человек был хорошим. Но это зачастую мина замедленного действия. Неудовлетворённость будет вылезать боком, агрессией, тревогой. Секс живет на уровне подкорки, там, где наши эмоции, чувственность, и если их нет, мы сами того не подозревая будем напрягаться. Поэтому прохладно относиться к сексуальным проблемам нельзя. Секс, если так можно выразиться фундамент, на котором можно строить настоящие глубоки отношения. И если фундамент начал разрушаться, рухнуть может весь дом.

Исходники/День 8/Томск. 29 декабря/Вечная мерзлота/ Файл 70007

Работая по окрестности Серов осматривал припорошённые тропы и наткнулся на свежие следы, которые вели в овраг за участок. Старлей включил фонарь и последовал тем же маршрутом. Перелез через забор, скатился в овраг на спине и вскоре оказался на месте преступления. Серов достал рацию.

— Прием, Федоров. Нашел тело, за домом в овраге. Возвращайте криминалистов».

Сообщение о новом трупе он отправил и Кузнецовой, но галочка в мессенджере не удваивалась. Текст до адресата не доходил. Сеть майорши была пустой, мобильный не отвечал. Связь в бане отсутствовала.

После того как их заперли, Кузнецова дождалась, когда услышит звук уезжающей машины и достала спрятанный телефон. Подсвечивая фонариком, она пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Дверь. Врезавшись с разбега по ней плечом пару раз, она отступила. Окошко было маленьким примерно 20 на 20 см — тоже не вариант. Крепко сбитая избушка оказалась надежной морозильной камерой. Холод начал подбираться к телу и приклеивать ступни к стелькам. Озадаченная майорша села на небольшую скамейку и принялась искать дрова. Всего оказалось три полена, несколько досок ДВП и кусок бересты. Кузнецова открыла печку, но совершенно не представляла, как все добро сложить и поджечь. Спичек не было. Денис рылся в карманах.

— Он вытащил твою зажигалку.

Кузнецова опять уселась на скамью и светила своим телефоном на печь. Денис аккуратно сложил бревна, распихал сверху дощечки и разложил между ними бересту. Он принялся искать по углам, в надежде обнаружить завалившуюся, случайно забытую спичку, но безуспешно. Только захотелось курить.

— Почему он нас не убил? — спросил журналист.

— Ошибаешься, он нас убил. И, похоже, в этой душегубке мы не первые, — Кузнецова посветила фонарем на дверь, на которой была выцарапано слово «помогите», с кровавыми следами от истертых ногтей. Фонарик пошарил по стенам бани и остановился на месте, где совсем недавно рубанок снял стружку. — Вот здесь скорее всего жертва накарябала обвинение или прощальную записку. Ким сообщил, что жертва была мертва за 48 часов до того, как ее обнаружили на мосту и под ногтями у нее нашли остатки древесины. Он запер ее здесь. И тут она умирала. Я так понимаю, он приехал сюда убрать оставшиеся следы преступления, но мы ему помешали. Тот еще извращенец, вот так обрекать людей на мучительную смерть.

— Не совсем мучительная, если быть точным. Мы просто заснем в определенный момент и все. Будет жутко холодно и страшно, но не больно.

— От этого не легче. Впрочем, не оправдывая Тимофеева, знаешь, не каждый может всадить нож в сердце.

— В кинематографе это называется женский способ убийства. Яд, змея или вот так в душегубке запереть.

Денис уселся на верхнюю скамью — полати рядом с Кузнецовой и прижался к стене. Ноги поджал к телу. Телефон светил вверх.

— Связи все равно нет, — Кузнецова вырубила телефон. — В темноте посидим, может удастся выйти, тогда и позвоним.

Мозг Дениса отчаянно искал выход. Он поприседал. Отжался. И сдался. Информация фильтровалась как песок на золотом прииске. Вскоре в голове появились отрывки из сценария 10-летней давности о замерзших бомжах и алкоголиках. В тридцатиградусный мороз тело остывает примерно на один градус в час. 29 критическая температура тела, после который подоспевшие врачи уже могут и не откачать.

— Думаю, у нас часов 7 до смерти. Писал об обморожениях.

— Мороз нынче лютый, сегодня до минус 45 обещали.

— Пессимистка, — оба засмеялись. — Но в сознании будем находиться еще часа 4. Любое движение продлит жизнь.

— Засекаю. 10 приседаний каждые 10 минут.

— Деревня близко от города, магазин недалеко, почему связи нет?

— Тимофеев инженер, скорее всего, тут дело в глушилке связи. Устройство метров на 10 блокирует сигнал. Я с такими встречалась, когда банду угонщиков фур брали. Маршрутизатор работает на GPS через обычную симку, а этот прибор блокирует его. Угнали, включили и не отследишь куда уехали, только по старинке план-перехват. Легальная, кстати, штука, 10 тысяч всего стоит.

— И где они облажались? ГЛОНАСС?

— Нет. Поймали мы их только, когда они фуру со спутниковыми тарелками угнали, там и система защиты была спутниковой. Такой глушилкой не обойтись.

Зазвенел будильник на часах. Оба подскочили, бодро поприседали и вернулись в кокон.

— Есть идея.

Сибирский слез с верхней скамьи, достал полено из топки и шарахнул со всех дури по трубе, уходящей в потолок. Не поддалась. Журналист размахнулся и ударил еще. Майорша поглядела на него обреченно.

— Хочешь сломать трубу?

— А потом потолок. А потом крышу. Почему нет?

Кузнецова встала напротив печки. Сибирский еще раз махнул паленом по трубе. Опытная майорша наметила место соединения трубы и печки и с криком ударила ногой. Кровь прилила к замёрзшим пальцам. Труба покосилась. Кузнецова ударила еще и еще. Вдвоем они схватили за трубу потащили ее, пока та не отсоединилась от печки окончательно. Сибирский стал выбрасывать на пол круглые серые камни, которые лежали на печке и нужны были для пара. В детстве его отец любил плеснуть на них пиво или квас, чтобы запахло хлебом. Голод подобрался, мороз быстро сжирал энергию. Вдвоём они оттащили печь и попытались вытащить трубу. Раскачать ее, но та плотно застряла в потолке. Сверху она держалась на огромных хомутах. Кузнецова повисла на ней как на лиане, весом подергала, Сибирский тоже подцепился. Бесполезно. Майорша сползла на пол, закусила губы, ударила кулаком о пол. Ее лицо было в саже, в гневе и нравилось Сибирскому еще больше.

Сибирский еще поупражнялся на трубе, но скоро стало ясно: сражение проиграно. Они опять уселись наверх, скукожились и стали охранять оставшееся тепло. Прошел час. Температура тела была уже меньше 36 градусов. Денис улыбнулся, его поморило в сон, он предположил, что Ольга сейчас тоже спит в кресле самолета и думает о нем там, где-то на небесах. Может там и суждено им было встретиться. Кузнецова опрокинула голову назад. Ей все время мерещился звук мотора машины и вой сирены. Миражи. Услышав звук проезжающего трактора, она подорвалась и забарабанила в дверь с криками о помощи. Орала она спокойно и уверенно. Прекратив, обернулась к журналисту.

— Почему ты совсем не нервничаешь? — спросила Кузнецова.

— Ты рядом, думаю, спасешь меня от холода.

— Может стекло разбить и покричать, так будет лучше слышно?

— Бесполезно. Деревня. Даже, если услышат, не придут. Кто полезет через забор в чужой дом? А вот температура у нас тут упадет еще градусов на 5. А нам каждая минута дорога. Через два часа мы впадем в маразм, и если не убьем друг друга и не съедим, то точно вскоре заснем, но будем живы еще 3,4,5 часов. Если Серов не забухает, то нас точно найдут. Правда пальцы на руках и ногах нам скорее всего ампутируют.

— Сибирский….

Журналист улыбнулся. Поднес запястье ко рту, оттянул край варежки и подышал еще теплым дыханием на руку.

— Мы так в детстве делали.

Кузнецова достала из кармана термостельки, разломала, запустив процесс теплоотдачи. Одну отдала Сибирскому, чтобы тот погрел руки, вторую запихала в ботинок. От жары покалывало. Денис вежливо вернул вторую стельку

— Лучше греть руки, протезирование ног куда проще.

— Сепсис в большом пальце ноги чреват летальным исходом, — парировала Кузнецова. Черный юмор был уже похож на психоз. Хоть бы уже кто-нибудь вспомнил о них.

СКЛЕЙКА

Серов не беспокоился о майорше, он возился с новым трупом. Елену нашли привязанной к дереву недалеко от дачи Крапивиной. Она была раздета догола, нож по самую рукоятку уходил в грудь. Серов сообщил криминалистам, что, кажется, нашел хозяйку одежды, которую они нашли на даче у Крапивиной. Теперь были 100 % улики против психолога, и Серов был доволен тем, что добыл их лично. Начальству он не спешил докладывать. Нужно подтверждение, даже этих очевидных фактов.

Джонни привык, что его жена отключает телефон, но сейчас он мучился мыслями о разводе и ему нужно было поговорить с женой. Он даже нашел номер ненавистного журналиста, который увлек ее в криминалистический мир, но и тот тоже был недоступен. Джонни походил по комнате в ожидании ответа. Мысли о разводе стали свербящей доминантой. Ему казалось, что эта жвачка «разводиться-не разводиться» вот-вот сдавит ему шею. Надо принимать решение, негоже жене шляться по ночам, искать преступников. Или еще что-то искать по ночам. Он быстро сел за комп и открыл чат с психологом, чаша переполнилась, и он договорился об офлайн встрече. «Немедленно», — потребовал он и получил адрес куда прибыть. Собравшись за секунду он пулей вылетел из дома. Если это не поможет, то ничто уже не спасет их/его брак.

СКЛЕЙКА

Остаться вдовцом до окончания консультации у Джонни было больше шансов. Термостельки давно остыли, холод скручивал ноги и колол аккуратно в центр большого пальца на ноге. Даже два часа на морозе казались для Кузнецовой адом.

— Иди сюда, — тихо экономив дыхание сказал Денис. Он обнял Кузнецову. — Стесняться глупо. Так теплее.

— По крайней мере это продлит наши жизни, — Кузнецова медленно на ощупь положила голову на плечо Сибирскому. Тот приобнял покрепче как друга и как любовницу, дыханием обдал ее лицо. Взгляды встретились в темноте. Кузнецова уткнулась в воротник журналисту и заскулила. Ее трясло. Рефлекторное движение организма, который все еще пытается выделить тепло. Их ноги сплелись и действительно стало теплей. Температура тела опустилась до 35. Через час начнется бред. Зазвонил будильник. Сил на приседания уже не осталось.

Денис аккуратно убрал волосы с лица майорши, поцеловал ее в лоб и прижал еще сильней, он отдавал ей все свое тепло, понимая, что это хватит ненадолго. Слезы появились на глазах Кузнецовой. Денис поцеловал в глаза, в губы. Она ответила. Тепло вместе с возбуждением пробежало по всему телу. Она плакала и продолжала целовать журналиста. Он ей нравился. Нравилось его тепло.

— Думаешь, это нам поможет согреться? — спросил Сибирский, зная ответ.

— Господи, я уже не чувствую пальцев.

Денис взял ее руку и направил под куртку. Она расстегнула немного замок на пуховике снизу и протянула кисть под свитер, под водолазку. Холодная рука оказалась на еще теплом животе. Сибирский вздрогнул, но терпел. Постепенно рука согрелась. Собрав последние силы, майорша впилась синими губами в Сибирского. Целовалась отчаянно как в 10 классе. «Выжить», — стучало в ее голове. Возбуждение прокатилось по телу журналиста. Он поправил руку Кузнецовой, и та оказалась на его ширинке. Их трясло. От холода, от страха, от желания. Кровь пульсами отсчитывала секунды их жизни. Насос сердечный закачал на полную мощность, может быть, в последний раз. Инстинкт выживания заработал на полную, как и инстинкт сохранения рода человеческого. Уставшие души успокоились и предоставили место гормонам решать что делать. Они еще раз поцеловались и легли на полати. Загремели ковшики и тазы. Губы продолжали жадно впиваться в друг друга. Руки быстро расстегивали все утеплители, минимально давая морозу проникнуть к голым местам. Денис вошел в нее, остановился на мгновение. Во тьме не было видно какие глаза у Кузнецовой, он решил, что счастливые. Закрыл свои очи и погрузился в теплый, безумный, страстный процесс.

После секса они еще несколько секунд обдавали своим теплым дыханием друг друга. Кузнецова скромно засмеялась. И попросила не выходить.

— Мы заперты? — напомнил Денис.

— Я не об этом.

Они еще полежали. Сибирский вновь поцеловал Кузнецову в покусанные замерзшие губы. Тела стали остывать. Они быстро рассоединились. Застегнулись, заканопатились, обнялись, сплелись. Выжить.

— Что мы будем делать дальше? — Кузнецова.

— Греться еще раз?

— Оптимист, — они оба засмеялись. Обнялись.

— Давай наскребем предсмертные записки на стене?

Голова Кузнецовой на время забыла о смерти. Доминантой теперь был секс, точнее его последствия. Майорша вспомнила о муже. Она никому никогда не изменяла, и это чувство колкости где-то в груди вызвало тошноту. Голова закружилась. «Надо, наверно, разводиться, подумала она. Точка невозврата пройдена».

— Думаешь, Ким расскажет Джонни, что обнаружил твою ДНК в моем трупе?

— Надо написать на стене и все объяснить, — шутки тоже стали замороженными.

— Зачем на стене, мой телефон еще не сел. На нем и напишем. Связь появится и все сообщения дойдут.

Она достала телефон, сигнал отсутствовал.

— Класс. Кинематографично получится. Представь. Мужу уже сообщили, что ты умерла, он ревет, рвет волосы. И тут, сообщение с того света: «Прости я …»

— Назови номер своей невесты, я ее тоже обрадую.

— Лучше заранее Киму напиши и предупреди о следах моего ДНК в твоем теле.

Они поцеловались.

— Может и не стоит ничего писать. Так выживем, — Сибирский еще поцеловал Кузнецову. — Насколько, ты говоришь, работает глушилка?

— По-разному. Метров на 5-10 точно.

— Есть идея, как не умереть.

— Сибирский, меня уже не надо соблазнять. Я на все согласна, — она опять покраснела в темноте.

Денис спрыгнул на пол, взял серый булыжник, подошел к окну и с силой бабахнул по нему, стекло треснуло и ветер задул снежинки в баню.

— Отлично. А то слишком жарко стало от напряжения. Ты с ума сошел?

Сибирский аккуратно отколол осколки. Подошел к Кузнецовой, забрал телефон, поцеловал и начал строчить текст.

— Ты собираешься выбросить телефон? — догадалась майорша.

— Если повезет, он найдет связь и отправит всем сообщения.

— Это мне нравится гораздо больше чем секс с тобой, — Кузнецова засмеялась.

— Ты врешь?

— Вру.

Денис написал сообщение Ольге, сестре, Мишане и Лирику и передал телефон майорше. Она набрала текст Серову, Тамакину и в службу спасения. Сибирский забрал телефон отошел от маленького окошечка, замахнулся словно собирался пустить плоский камень по водной глади, и бросил. Смартфон по касательной приземлился на замерзший слой снега, проскользил еще метр и уткнулся в снег.

Мои документы/День 8/ Томск. 29 декабря/Прилетела/Файл 70008

Ольга просидела час в аэропорту. Денис не встретил, и не отвечал на звонки. Она прогуглила гостиницы и забронировала билет на завтрашний утренний рейс. Выпила кофе, пошарилась по ларькам с сувенирами. Засунула гордость поглубже и позвонила сестре Сибирского, которая еще недавно приглашала ее в гости. Геля трещала как сорока, улыбка на лице Ольги засияла и вскоре таксист высадил ее возле старой пятиэтажки.

— Если каждый раз я будет его ждать, то лучше уж и не выходить замуж, — Ольга отхлебнула горячего чая, и тепло прокатилось по телу как будто дали отопление. К такому холоду она не привыкла. Но что-то в этом морозе было обволакивающее и весёлое.

— Ой, он такой всегда шебуршной, но на самом деле он боится. Боится длительных отношений. Не парься, так-то он парень верный. И вообще я его люблю. Брат. Мы же с ним все детство были вместе. Я и мужу своему детей не рожала пока он не поступил в универ, только потом…

— Родители умерли, он мало об этом рассказывал.

Геля помрачнела и прикусила щеку пытаясь понять надо ли рассказывать, всю правду. «Дениска сам не сможет. А тайна вскоре станет ужасной явью. А это женщины считают предательством. Так что лучше я», — Геля выдохнула, взяла бутылку вина из шкафа и два стакана. Поставила их на стол.

— Он так и сказал: «умерли»? Ну да. Умерли. Для него. Оба. Мама наша на кладбище, это правда, но отец… — она помедлила. — Он сидит в тюрьме. Скоро должен выйти, или уже вышел. А может быть опять сел, не знаю. Денис с ним не общается, и для него он и правда умер.

Ольга напряглась, а Геля разлила белое по бокалам. И тут же выпила до дна.

— Ему было 10, когда родители поссорились. Они тогда вообще ярко и красочно ругались, с деньгами были проблемы, отец пил и все это так возмущало мать, что в ход шли кулаки. Не каждый день, нет. Мы часто все вчетвером проводили время, мама в театр даже билеты доставала. В лес, шашлыки. Но когда становилось туго, отец пил, день-два, иногда три. Денис очень его любил. Хотел быть похожим на него. Как все мальчишки. Мать, конечно, была с характером, поэтому часто и тянула всю семью. Отец не бил мать никогда, защищался от ее побоев, но иногда так рявкал, что мне становилось страшно. В тот момент меня интересовали мальчики и все эти скандалы мне были по барабану, пока однажды отец не вошел в комнату и не сказал, что убил мать.

Теперь и Ольга выпила до дна.

— Мне отец сказал, что это случайность и самооборона. Мать на него кинулась с ножом, ну, а он инстинктивно… А следователям ничего не сказал, просто взял и сбежал в тюрьму. Я потом бегала к этим следакам, просила, умоляла. Но им надо галочку поставить, дело закрыть и забыть. А Дениска… он ушел в себя. Был ребенком, у тут раз и сразу…

Геля налила еще вина и выпила. Ольга последовала ее примеру.

— Страшно. И жутко. Я и не помню половины. Миллениум праздновали. Всё мимо прошло. Ужас. Отцу дали 8 лет. Но он в тюрьме кому-то голову проломил, и потянул второй срок, 20 лет как его не видели. Ты, наверное, в шоке, но должна знать за кого замуж выходишь. Хотя мне вот муж сказал, что его отец был 4 раза женат, а мне пофиг. Теперь одна с детьми, а он и Новый год где-то в другом месте отмечать собирается. Да и бог с ним. Чет я не то ляпнула, — Геля отхлебнула. — Ты не бойся, Денис ни с кем никогда не дрался. Вообще старался в руки нож не брать. Это была случайность.

Ольге стало безумно жаль Дениса. Того десятилетнего мальчишку, который вмиг осиротел.

— Для брата отец умер. А я отцу верю. Не мог он специально убить маму. Скорее всего случайность, как он и рассказывал. Он поэтому и ушел в тюрьму. Самонаказание, — Геля помолчала, вино не пьянило совсем. — А Дениска верный. Это гораздо важнее.

Исходники/День 8/ Томск. 29 декабря/Видение/Файл 70009

Кузнецова сидела на Сибирском прижавшись всем телом и дышала в воротник. Во второй раз было дольше, тише, с оргазмом и с надеждой, что их найдут.

— Давай о чем-нибудь поговорим, — Сибирский инстинктивно зевнул, восполняя запасы кислорода.

— Об убийстве?

— С последним все ясно. Тимофеев знал, что жена ему изменяет, а тут еще и тендер проиграл любовнику. Тюкнул по голове Нинку, притащил сюда и дождался пока она не алё, замерзнет насмерть.

— Вот только почему он ее не закопал где-то в лесу, в тайге?

— Стали бы искать, дальние родственники, друзья, любовник, например. Могли бы найти следы в бане. Тело могли обнаружить, рано или поздно, а как ты знаешь муж — первый подозреваемый.

— А может не до конца удовлетворение получил. Убил изменщицу, а поделиться не с кем. Он же мстил ей за обман, мстил ей и любовнику. А как он увидит слезы любовника, если труп не нашли.

— Прятать было невыгодно. Видимо, решил: пока маньяк в городе, все свалить на него. И отомстил, и подозрения от себя отвел.

— Но провести опытного следователя не так-то просто.

Разговор принял дружеский характер, но после секса отношения изменились, чувствовалась какая-то тактильная неловкость. Жесты, мимика, прикосновения теперь имели другой оттенок, поэтому Кузнецова сидела почти не шевелясь.

— Я совсем замерзла.

— Скоро температура тела совсем упадет, и мы начнем бредить. Жаль, телефон выкинули. Могли бы записать.

Темный стальной корпус утопал в снегу. Маленькая буква Е пробивалась маячками на экране в углу, сообщая, что антенна ухватила слабый сигнал. Мессенджер заработал и начал отправку первого сообщения. Батарея от холода жрала ресурс, телефон перешел в режим энергосбережения. Ольга получила известие первой. Сибирский прислал ей телефон Гели и просил связаться с ней. Получив сообщение с неизвестного номера Ольга перезвонила в ответ. Еще раз и еще. От вибрации телефон утопал все глубже в снег. Вскоре и Геля получила сообщение. Брат просил встретить невесту и напоить чаем. Они же пили вино и звонили по очереди. Телефон мигнул последний раз и засверкал черным отражая туманное от жуткого мороза небо. Заряд закончился, телефон сел.

Три часа в ледяной клетке. Температура тела 34,5 градуса. Ферменты мозга снизили активность, метаболизм упал на 5 процентов. Память и рассудок на грани. Секс разбудил тело, но время брало свое. Они уже не чувствовали ног и рук. Глаз а были закрыты, на ресницах появился иней от робкого дыхания. Говорили медленно.

— Остальные трупы на Крапивиной. Это же очевидно.

— Все складывается в ее пользу. Мотив?

— Она верила в свою миссию — спасать браки, людей. А тех, кто не хотел спасаться, она заставляла. Не удивлюсь, если она раньше под вывеской психолог-экстрасенс подрабатывала.

— Ага, с ее-то шрамом самое оно. Но эти убийства только ей навредили. Жила припеваючи, капустку рубила. Адвокат разобьет все наши размышления, если на даче улик не найдем, — зуб на зуб не попадал. Опять стало трясти, судороги. Кузнецова вцепилась в журналиста. Отпустило.

— Давай опять начнем сначала. Если не Крапивина, то кто?

— Скажи я такое начальству, меня бы выгнали без выходного пособия, — истерический смешок опять пробежал по телу, нос стал совсем белым, но в темноте его было не видно — Я не могу больше терпеть этот холод, — закричала майорша.

— Все указывает на нее. Порой даже нарочито. Как будто кто-то хочет ее подставить.

— Так же как Снегирева и адвоката.

— И кому выгодно все свалить на Крапивину?

Инсайд или бред низких температур поразил обоих.

— Кораблева …, — оба вымолвили вслух эту фамилию и поняли, что сейчас самое время было бы появиться Серову.

Никого не было. Ветер завывал вместо деревенских собак, которые попрятались в хозяйских домах. Тишина. Они заснули, обнимая друг друга.

…..

Телефон надо ставить на беззвучный, когда идет съемка. Посторонний звук в эфире — брак. Операторы не любят делать лишний дубль. Да и звонить было некому. С Сибирским обо всем условились. После дачи Крапивиной он поехал в город. Набрать планы. Выполнив задание, приехал в гостиницу и ждал прилива мужества, чтобы позвонить пылкой Вике. Виски не хотелось, телевизор вещал детектив. На нем и залип. Вздремнул во время перехода на любовную линию, проснулся от автоматной очереди и звука полицейской сирены. «Надо позвонить Вике. С другой стороны что ей сказать. Приезжай потрахаемся? Пошлет подальше. Тем более она к Сибирскому как-то неравнодушна. ДА и в прошлый раз он с ее подругой закутил. Выпить. Зачем? Чтобы уснуть. Вдох-выдох. Ванная. Горячий душ. Одиночный секс». Неказистость Мишани всегда была его бичом. Некрасив, как сучковатое полено. Недотесан. Брал брутальностью, нахрапом и южной развязностью, которая скрывала юношеский страх отказа. На красоток и не заглядывался, предпочитал все усилия направить на неказистых девушек, которым, как считал он, любой мужик уже что-то. Вика была другая, такую можно и в жены взять, и родственникам показать не стыдно. Хотя она и шаболда, с темным прошлым, но кто о нем на юге знает. Вышел из ванны, телефон маякнул. Сообщение. Мишаня вытерся и голым прошелся через номер, тело съежилось, скукожилось. Сибирский просил о помощи. Странно. Заперт в бане с Кузнецовой, в деревне. Спасать. Умирает? Мишаня позвонил Серову, тот не ответил. Ругаясь крепкими словами, оператор стал одеваться.

Звонок оператора старлей пропустил, как отвлекающий. Еще один труп. Мужа Елены — Владимира нашли с тремя колотыми ранениями. Кузнецова не отвечала, хотя такое случалось «почти никогда». Серов командовал сам.

СКЛЕЙКА

6 часов на морозе. Температура тела упал до 31. Сонная апатия, снижение артериального давления. Кузнецова попыталась открыть веки, но смогла лишь приподнять одну. Джонни стоял напротив и критически смотрел на супругу.

— Извини, это не то, что ты подумал. Мы могли умереть от холода.

Призрак Джонни развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Мираж рассеялся. В дверь зашел отец.

— Он тебе никогда не подходил. Он не любил твою работу, значит, и тебя не любил.

— Папа.

Отец превратился в какую-то девушку.

— Ты забрала его у меня, украла. Прямо перед свадьбой. Воровка.

Вымышленная невеста Сибирского растворилась. Появился доктор в халате.

— Вы согласны на аборт? О последствиях предупреждены. В вашем возрасте это может быть критичным. Слышишь, убийца?

Удар по щеке.

Еще удар. Кузнецова полностью открыла одни глаз. Мишаня улыбнулся, что-то сказал, оторвал от Сибирского, к которому она успела примерзнуть, подхватил под руки и потащил в дом.

Дениса трясло, знобило и колотило, но самое страшное осталось позади, он ни о чем не думал. Кузнецова оказалось более стойкой или Денис отдал до капли все свое тепло.

Она, сидя под одеялом, выкрикивала команды Мишане, и тот суетился, спасая друзей. Закидал их теплыми одеялами, вскипятил воду, разбавил ее до 30 градусов и уже теплой поил их с ложечки. Интернет подсказал дать «переохлажденным» таблетку ацетиловой кислоты. Потихоньку жизнь и тепло возвращалось к ним и Кузнецова кратко по телефону описала ситуацию Серову и полковнику Тамакину. Жернова полицейской машины заработали.

Подъехала скорая помощь. Щеки Дениса постепенно стали красными, как проблесковые маячки, ног он по-прежнему не чувствовал, но уже готов был бежать, брать Кораблеву. Кузнецова взяла его руку под одеялом, так чтобы Мишаня не видел. Они решили все дела перебросить на следующий день. Выжили. Уже отлично. Остальные проблемы можно решить завтра.