Сибирский. Детектив. Бракованные

Серия девятая. Последняя. Печальная

Мои документы/День 10/Томск.31 декабря/Скрип колеса/ Файл 90001

Поезд прибыл в 6:10 по-местному. Провинциальный железнодорожный вокзал холодно принимал пассажиров. Колеса сильно скрипели, вдавливая свои металлические обода в стальные рельсы. Песок из тормозной системы увеличил силу трения, и состав медленно скрипуче затормозил. Платформа была запорошена снегом. Ночью резко потеплело до минус 5. Начался буран. Валило за все три недели морозной малоснежной погоды. Современный вагон хорошо отапливался, электронный термометр показывал +25. Седовласый исхудавший мужик сидел в ожидании выхода всех пассажиров. Он боялся сойти с места, да и некуда было спешить. Допивал крепкий, из трех пакетиков, чай. Тепло из него быстро уходило, и необходимо было подливать жар в топку. Синие глаза мужчины все равно оставались замерзшими. Было совсем неинтересно, что исчезло и что нового появилось за окном за последние 20 лет. Вся жизнь застыла еще тогда. Терзания были бесполезны. Оставалось только созерцание. Душа оторвалась от тела и следовала за ним по привычке, как шарик с гелием, привязанный к руке ребенка, который давно потерял к нему интерес. Но отпустить — значит, потерять навсегда.

Здоровье было ни к черту. И он периодически покашливал в кулак. Хронический бронхит с подозрением на туберкулез мучил, но не досаждал. Привычка. Место было напротив проводника на боковушке, поэтому он провожал всех приезжих. Пока не остался один. Встал. Эхо в пустом вагоне. Быстрым движением накинул старючий пуховик и натянул гандонку. В отражении зеркальной двери он увидел себя привычного, не хватало лишь сокамерников рядом.

На платформе мент сразу подлетел к нему и долго вчитывался в справку об освобождении. Всё равно. За 20 лет скопилось немного денег, на пару недель хватит. Единственное западло со стороны «красных» — выпустили совсем не вовремя. 31 декабря ни хату, ни хоть какую-то работенку не найдешь. В подъездах можно перекантоваться пару дней, но он решил сначала позвонить Геле. Начальник тюрьмы сказал, что она интересовалась его судьбой. Может еще не безразличен. Веры в Бога у него оставалось немного, но наложить на себя руки она не позволяла. Он знал, что у него есть внуки и увидеть их было бы здорово, хотя бы из-за угла.

Исходники/День 10/31 декабря. Томск/Безмужье/ Файл 90002

Кузнецова вздрогнула, словно невидимый будильник прозвенел под ухом. Она лежала на плече у Дениса. В рабочей одежде, свернувшись калачиком. Ноги были едва накрыты пледом. Они так и сидели в ожидании, что Джонни придёт. Наверное, странно было его ждать в объятиях другого мужчины, но Кузнецова точно знала, что Денис как минимум друг. И плакать на его плече можно. Да и другого такого не найти.

То, что Джонни пропал, стало ясно еще прошедшим днем, а может и утром. Но Кузнецова призналась себе в этом лишь вчера поздним вечером, когда взъерошенная прибежала домой и не обнаружила ничегошеньки в холодильнике. Точнее ничего готового. Следом позвонил Серов и кратко описал «веселые приключения» с журналистом. После неудачной погони за Викой они приехали к ней и устроили небольшой штаб. Тогда-то и позвонил видеоассистент Виктор, он нашел номера джипа по ориентировкам Сибирского. За Джонни числился старенький прадик белого цвета. Евгений К из черной папки был он. По базе данных Вика никогда не была Кузнецовой, видимо, называла себя так, пребывая с Джонни в гражданском браке.

Полковник Тамакин уже связался с ФСБ-шниками и передал им дело. Еще по пути к Кузнецовой Серов получил звонок о том, что переходит в оперативное подчинение к подполковнику Гришину.

Сибирский пил крепкий чай, голова болью в затылке откликалась на меняющуюся погоду. Обсуждали мотив Вики. Денис рассказал теорию о том, как она мстила ему, убив Иринку, а потом напоказ всех остальных из черной папки. Он вспомнил как она его домогалась и сделал вывод, что Вика хотела расстроить его свадьбу.

— Есть одна неувязка, — быстро прикинув все расклады, сказала Кузнецова. — Первые две жертвы. Та, что со СПИДом или без него. И художник. Там вообще не але. Непонятно можно ли пришить это к делу. Пока оставим те два архивных дела за скобками. И начнем с того, как ты ее вычислил.

— Она всегда была рядом. Ваш криминальный психолог помог, сказал, что единственный шанс найти убийцу — это его желание быть в курсе событий. Второе, это кабинет Крапивиной. Я предположил, что психолог не убийца, и тогда им становился кто-то кто был рядом и из черной папки. Ника-Вика. Повезло немного, мозг докрутил все. Плюс она действительно клюнула на нож. Демонстративно переспала с Мишаней, чтобы украсть ключ-карту. Ослепила меня фарами своего прадика, я его, кстати, только спустя полчаса определил.

— Теперь, когда нашли машину, стало понятно, что мой муж и Вика ходили к Крапивиной.

— Да, квиток Ника и Евгений К. Сама черная папка могла стать проектом ее извращенного мозга. Убиты все.

— Думаю, Армана мы найдем где-нибудь утром, — сказал Серов.

— Две пары живы. Хозяйка салона и инструктор. Хотя ты прав, тут есть логика. Они же развелись. А остальные не могли. И тогда только смерть.

— Мля, твою мать. Сумасшедшая.

Кузнецова и Сибирский посмотрели на редко проявлявшего эмоции Серова. Но в общем были согласны с его словами. Они сидели, уставившись в пол, и каждый обмусоливал со всех сторон дело. Где искать? Что делать?

Позвонили из управления. Машину нашли во дворах на Каштаке. Из ГИБДД Серову доложили, что у Вики есть водительское удостоверение, на прадик была оформлена доверенность. Через полчаса ответила служба каршеринга, подтвердила, что Вика была активным пользователем последние 10 дней. Серов перекинул схемы передвижения видеоассистенту Виктору, тот обещал связать маршруты со схемой преступлений. Хотя было ясно, что все совпадет.

— Надо быть честным, — сказал Сибирский. — Либо Арман последняя жертва, либо предпоследняя.

Кузнецова пока не ревела. Злилась.

— Если она сбежит или затаится, больше трупов не будет, и она избежит наказания. Ближайшие сутки-двое у нас реальные шансы ее поймать. Далее — туманные перспективы, — Серов как всегда оформлял очевидные мысли в слова.

Мишаня приехал вместе с Сибирским и Серовым. Выпив чай, он отпросился на боковую. Долго не мог заснуть. Мозг лихорадочно впрыскивал в сознание фрагменты секса с Викой, затуманивал голову мыслями о том, что он готов был взять порочную убийцу в жены, о том, что все теперь обессмыслилось и стало ненужным, даже Новый год, даже сон. Поворочавшись полчаса, он все-таки заснул, но тихо, без привычного храпа.

Серова вызвали в УВД. Кузнецова и Сибирский остались одни. Майорша обхватила горячую кружку с чаем двумя руками и посмотрела в окно.

— Голова раскалывается, кажется, потеплеет наконец-то.

Она заплакала.

— Джонни, как и Вика, из Казахстана, жили в одном городе. Возможно, они начали встречаться еще там, — она всхлипнула. — Боже, я совсем ничего о нем не знаю.

Теперь она заревела.

— Попробуй вспомнить что-то еще.

Майорша опустила голову, не зная с чего начать.

— Мы собирались разводиться. Джонни хотел, чтобы я бросила работу, и мы уехали в какой-нибудь Таиланд. Он мог работать откуда угодно, где есть интернет. А я… А я боюсь что-то менять.

Это было самое сложное интервью в его жизни. Без камеры, без подстраховок, но с четкой целью найти зацепку, которая спасет жизнь мужа Кузнецовой. Ирония.

— Обычно девушки любят расспрашивать про бывших…

— Он говорил, что у него были связи, но никогда подробно не рассказывал. А я, признаться, и не хотела слышать о его бабах. Это больно. Не понимаю женщин, хотя понимаю, они все сравнивают себя с бывшими. А мне не надо было, не хотелось. Любопытно, конечно, но зачем? Не знаю.

— Если судить по ток-шоу и блогам, все девушки следят за своими парнями, читают их мессенджеры и соцсети.

Кузнецова лишь развела руки.

— Мне кажется, это предательство. Что посчитал нужным, то и рассказал. Остальное не имеет значения. Важно только будущее и настоящее. Современный подход. Джонни чересчур умный, он ненавидит, как он говорил, «сельские интриги».

— Как же он с Викой, тогда?

— Это лучше тебя спросить.

Сибирский не хотел говорить о Вике, но разговор требовал откровений.

— Она как порноактриса. От таких трудно уйти, но с такими сложно и страшно строить отношения. Семья, дети, дача — кажется это не для таких как Вика.

— Странно, кажется, Джонни ей идеально подходил. Ему тоже не нужны были ни дача, ни дети.

— А тебе?

— Сибирский. Я месяц назад сделал аборт. Мы оба решили, что так будет лучше. Мы оба. Может я такая же как Вика и мне не нужны ни дом, ни семья, ни дети, — Кузнецова стала холодной, мертвецки белой и несчастной. — Мне теперь всегда есть, о чем плакать.

Она ревела внутрь себя и смотрела в окно. Денис пересел к ней на кухонный диванчик. Взял за руку. Майорша уткнулась ему в плечо. Ревела.

— У тебя завтра свадьба.

— Жизнь Армана и твоего мужа важнее подписи в паспорте.

Была полночь. Кузнецова позвонила свекру, разбудив его, сказала, что поругалась с мужем и тот сбежал из дома. Попросила позвонить, если он появится. Тесть принял информацию понимающе. Кузнецова изобразила жертву и сказала, что нашла переписку с его с бывшей девушкой. Она спросила, была ли у Джонни девушка в Казахстане. Тесть подтвердил и описал Вику. Выразился по-модному, сказал, что у них были слишком токсичные отношение. Сильно зависимые. «Она хотела стать его оруженосцем и подносить ему целовать младенцев перед боем. А Джонни нужна была волевая и независимая. Как ты», — в заключение сказал свекр.

В 4 часа сон одолел путников, и они сидя задремали. Майорша улеглась на плечо к Денису, накрыла пледом ноги и засопела. Сибирский думал, где же была Вика. Ему показалось, что он растерял весь фарт и уже не успеет никого спасти. Мозг сам подсказал что делать. Спать. Информация упакуется в логичные системы и выдаст результат. Возможно, утром он поймет, где искать Вику. Липкую, похотливую, безумную.

Чужие документы/День 10/Томск. 31 декабря/Гильотина/ Файл 90003

Вика стояла возле тренажера и рулеткой отмеряла расстояние от шеи Армана до штанги. Заложник без чувств лежал на спине под снарядом. Руки были привязаны к массивным балкам, которые располагались по бокам.

Штанга, нависающая над мучеником, была похожа на нож гильотины, которая готова была по сигналу палача сорваться вниз и перерубить голову. Ушки, которые должны были удерживать штангу на опорах, были согнуты. Гриф держала веревка, которая хитрым устройством была присоединена к будильнику. Тикал он громко и мог бы разбудить дом. Но в фитнес-центре не было ни души.

— Что ты делаешь? — голос Джонни был как всегда отстранен, хотя и в нем можно было расслышать ужас. Дикий, рептильный, смертельный. Он был привязан точно также и находился в таком положении уже 12 часов.

Как только Джонни согласился на встречу с психологом офлайн, Вика заликовала, план наконец-то можно завершать.

— Мы с тобой были последние в черной папке неудачников. Ты и я. И вот этот изменник не желавший разводиться, — она кивнула на Армана. — Но теперь все. Помнишь, как ты сказал мне, еще в Павлодаре? Только смерть разлучит нас. Ну, вот я и подумала. Да. Разлучит. А что делать?

— Ты их всех убила, чтобы отомстить мне? Ты с ума сошла?

— Точно. Но эта, знаешь ли, общая тенденция общества. Психологи, которые не могут помочь, жены и мужья, которые изменяют. Подростки, которые с помощью тик-тока находят себе секс в 12 лет, никаких обязательств, у людей кругом голова идет и нет точки опоры, нет поручня, за который можно удержаться в этой жизни. Семья — основа прошлого общества, теперь это не ячейка, а фикция, мама и папа уже ценность мирового масштаба. Одиночки, мы все должны быть одиночками. А мне так хотелось быть с кем-то. Устои и традиции общества больше не существуют. Грани размыты. И наша задача…

— Их прочертить заново. Боже, ты все не так поняла. Это просто общая теория.

— Джонни, ты умный человек. Но на диване мир не изменишь. Даже на кафедре психфака.

— Убивать людей мерзко.

— Плохих — ничуть.

Электронный будильник, который стоял на зажиме, удерживающем веревку, зазвенел. 5 утра. Штангу больше не удерживала никакая сила, и она медленно соскользнула с держателей. 100 килограммов полетели на спящую голову Армана.

Исходники/День 10/ Томск. 31 декабря/Пробуждение/ Файл 90004

Тревожный крутящий сон. Кузнецова проспала всего полтора часа. Больше не могла и не хотела. Она поцеловала Сибирского в щеку и помогла ему принять горизонтальное положение. На маленьком кухонном диванчике он не помещался, поэтому под ноги она поставила табурет. Погладила его по голове и пошла в ванную. Приняв контрастный душ, майорша уселась за работу. Делу время, эмоциям час. Ноутбук Джонни стоял на месте. Пароль она знала в теории, потому что инстинктивно запоминала движение пальцев по клавишам, но никогда не пользовалась. Она переключила раскладку и набрала русскими буквами «геродот1990», не вышло. Забыла регистр для первой буквы, со второй попытки комп характерным сигналом оповестил, что готов начать работу. Джонни доверял жене и не стирал куки. История поисковых страниц выдала кучу рабочего бизнес-материала, порно и статьи по поводу убийств. Кузнецова лишь на секунду замялась, но отбросила к черту принципы и полезла в мессенджеры. Почта — пусто. Соцсети тоже. Сдаваться майорша не собиралась.

Сибирскому тоже не спалось. Он умылся в кухонной раковине. Тщательно протер красные глаза и пошел искать майоршу. Он подошел сзади и положил ладонь на плечо. Она щекой прижалась и поймала себя на мысли, что точно также прижималась к руке мужа. Испугалась своих чувств к журналисту. Она никогда не забудет вынужденный спасительный секс. Но теперь важно было спасти мужа. Измены, секс, страх, все не имело значения перед чудовищностью смерти. Кузнецова всегда это видела в глазах потерпевших, как называет их протокол. Всегда видела, что убийца лишал жизни не только жертву, он опустошал души многих его родственников, калечил детей, родителей. Порой ей казалось, что предусмотренные сроки заключения слишком малы, чудовищно не сопоставимы с той болью, которую приносит внезапная смерть.

— Я много сегодня поняла. Нам с мужем надо было поговорить, — она опять на секунду перестала быть суровой майоршей. — Он все мне — останься, останься. Будто хотел что-то сказать. А я как газель, покусанная пчелами, бежала, бежала. Я могла бы его спасти, он был у меня вот здесь, на диване рядом.

— Ты не виновата.

— А кто виноват?

— Вика. Чокнутая Вика.

— Хм, — Кузнецова углубилась в компьютер, будто стараясь спрятать свои эмоции и мысли, сосредоточившись на том, что она умела лучше всего. Работать. Вджобовать. Фигачить и рыть пока не наступит прозрение, и преступник не будет обезврежен, пойман, распят или хотя бы взят под контроль. Сейчас ничего не было. Даже в работе земля уходила из-под ног.

Мои документы/День 9/ Томск. 30 декабря/Обещать не значит…/ Файл 90005

После неудачной поимки Вики, перед тем как ехать к Кузнецовой, Сибирский забежал к Геле. Его долго не отпускали, радовались и целовали. Сибирский крепко обнял Ольгу и строго сказал, чтобы никто не заходил в их квартиру. Никто, даже разносчик пиццы или суши.

— Убийца охотится за мной, — Денис говорил серьезно. Серов, стоящий рядом в форме, кивал. Придавал словам увесистости.

— Дениска, не морочь голову, — Геля не верила.

— Это не основная версия следствия, но следует отнестись к этому со всей серьезностью, — Серов подыграл, как и просил Сибирский. — Возможно, убийца будет искать его здесь, у вас. Побудьте дома и проявите бдительность. У подъезда будут дежурить мои люди. Он, Сибирский, вам позвонит, когда мы возьмем преступника. Это всего лишь перестраховка. Дениса мы берем под личную охрану.

С этими словами Серов развернулся и вышел из двери. Сибирский наспех чмокнул Ольгу и Гелю и побежал.

Во сне, прижимая к себе Кузнецову, он мысленно репетировал разговор с Ольгой. Проигрывал разные сценарии: то признавался в измене, но оправдывался и объяснял обстоятельства. Выставлял себя рыцарем на белом коне, который случайно заляпался в грязь — погода плохая была. Но на деле ему предстояло решить жить с этой ношей всю жизнь и врать на вопрос: «Ты мне когда-нибудь изменял?» Либо снять ответственность с себя и дать Ольге решать: будет она с этим знанием жить всю их семейную жизнь. Оба варианта были мучительны. Подгоняло время, часы тикали быстрей. И до свадьбы оставалось каких-то 11 часов. В сбежавшую из ЗАГСа Джулию Робертс превращаться не хотелось. Но и такой вариант Сибирский тоже рассматривал.

Исходники/День 10/ Томск. 31 декабря /Загадка/ Файл 90006

Кузнецова сидела в спальне за рабочим столом и читала свою переписку с мужем. Глаза мокрые. 6 утра. Сибирский нервно ходил рядом, смотря себе под ноги. На кухне завибрировал смартфон. Денис сорвался с места. Он вытащил шнур от зарядки и посмотрел на экран. Через мессенджер звонил неизвестный абонент. Она. Сибирский вернулся в комнату и включил громкую связь. Кузнецова замерла.

— Дениска, привет, Кузнецова рядом? — стальной голос Вики с нотками расстроенной гитары затренькал по комнате. Кузнецова кивнула Сибирскому, схватила телефон и быстро набирала сообщение Серову, с просьбой отследить звонок.

— Здесь, — Денис выдохнул.

— Так я и знала. Завтра свадьба, а он дома не ночует. Со мной спать не захотел, а вот майоршу охмурил. Ха-ха. Муж из дома, любовник в кровать. И давно вы ставите рога Женьке?

— Да, ты о чем вообще? — голос Дениса подвел, он был низким, застенчивым, как будто третьеклассник неуверенно отвечал на вопрос.

— Не ври мне, — закричала Вика, возбуждение которой явно зашкаливало. — Я все про вас знаю.

— Я не вру, — Сибирский все еще врал, но так плохо впервые в жизни.

— Я кладу трубку.

— Хорошо. Стоп. Да. Мы спали с Кузнецовой. Вот только что, если тебя это устраивает.

— Да ты не парься, без подробностей. Я и так знаю все твои сексуальные секреты, — Вика смягчилась, хихикнула, а Денис покрылся красной краской. — Мне все Мишаня рассказал. Застукал вас бане.

— Джонни, если ты слышишь, — Сибирский сделал паузу. — Преступник запер нас в бане и хотел, чтобы мы сдохли на морозе. Единственный вариант согреться, это секс. Ничего личного просто выживание.

— Пошел на хер, — послышался истошный голос Джонни.

Кузнецова зажала кулаки.

— Он жив, — прошептала она про себя и укусила себя за костяшку большого пальца, чтобы не дать эмоциям выплеснуться наружу.

— Женька, а я им верю, ну бывает же. Главное, чтобы не забеременела, а то, знаешь, чужого воспитывать. А в бане точно презервативов не было.

Зазвенел будильник — Арман вздрогнул. Вика улыбнулась. Еще не время. Она стала быстро наговаривать.

— Итак, через 10 минут вы выясните район откуда пошел звонок, а то и позже. Но дом не отследите раньше, чем через полчаса. Твоему мужу осталось жить 15–20 минут. Женька простит тебе измену, слышишь, майорша, он простит, если ты его спасешь. Правда? Вот только надо пройти проверку. Крапивина мне всегда говорила. Парам надо устраивать состязание на выживание иначе они не оценят второй шанс, который дает им терапия. Вот считай, Кузнецова, у тебя второй шанс. Ты же мужа любишь? Тогда обязательно вспомнишь, в какой кинотеатр он тебя притащил в первый раз. На последний ряд, естественно. Ух. Мы с ним, когда встречались, регулярно петтингом занимались в кинотеатре. Он такой, — Вика взяла паузу, словно смакуя свои воспоминания. — Все, отбой. Хотя нет. Если приедет сюда армия, то я его убью, а меня вы и так пристрелите. Так что речь не о моей жизни, она кончена. Речь о том, способны ли вы спасти Женьку. Как всегда, в живых должен остаться кто-то один. Кому смерть супруга даст еще один шанс? Правильно, тебе, Кузнецова. Хотя с Сибирским у тебя все равно ничего не получится. Он токсичный и прокаженный. Порабощённый идеями и работами. Сибирский, ты всегда чуток не дотягивал до женщин, в которых влюблялся. Вот и здесь Кузнецова выберет мужа. Пока. Напоминаю. Мы здесь, в кинотеатре. У вас 15 минут, — связь оборвалась.

Мишаня спал в гостевой на диванчике. Он проснулся от звонка, но не входил в комнату, чтобы не мешать. Дослушав разговор, он постучал в дверь и сообщил, что готов выдвигаться. Кузнецова сняла домашние джинсы и натянула утепленные штаны, на майку надела теплый свитер и нацепила на пояс кобуру. Достала ствол, мастерски перепроверила патроны и впихнула обратно. Волосы собрала в пучок и воткнула в него гребень-трезубец. Второй такой же, заточенный по краям, запихнула в голенище берца.

— Куда едем?

— У нас в городе четыре кинотеатра, успеем только в один. Скорее всего, это «Октябрь». «Горький» в центре города. Там ей трудно орудовать. Остальные в торговых центрах. Тоже неудобняк.

Сибирский закусил губу, вслушиваясь в быструю речь майорши, но мимика показывала другое — осуждение.

— Да, я ни хрена не романтичная. Я прагматичная сука. Ты что не алё, не заметил, когда мы трахались, а, бро?

— Я тебя не осуждаю. Поехали.

Кузнецова схватила ноутбук, вручила в руки Денису. И приказала искать кинотеатр в дороге.

Машина с Фрунзе вырулила на Красноармейскую. И встала на светофоре. Сибирский сидел рядом с Кузнецовой, поставив ноутбук на колени. Через телефон раздал интернет, и серфил в мессенджерах Джонни. Ничего.

— Историю в браузерах проверил?

— Пусто. Нужен спец.

Сибирский быстрыми движениями рук, открыл Оперу, Хром, Яндекс. По нулям. Нажал на синюю букву Е.

— Джонни ретроград, эксплорером пользуется, — сказал Сибирский.

Печка по привычке работала на всю катушку, но на улице было тепло. Минус пять, Африка. Снег валил на всю катушку, чем вызвал коллапс на дорогах. Коммунальные службы утром 31 декабря оказались не готовы к такому повороту событий. Как и в любой другой день. Джип Кузнецовой пересек улицу Кирова, перепрыгнул через трамвайные пути и с дрифтом завернул к кинотеатру. Машина резко затормозила у входа, Кузнецова отточенным движением отстегнула ремень, открыла дверь, выпрыгнула и побежала в здание.

Обнаружив нужный браузер, Сибирский принялся рыскать в чужом белье. Не все сексуальные предпочтения Джонни разделял Денис, но толерантно скрыл свое недоумение. Наконец-то в истории посещений он нашел сайт Крапивиной со встроенным чатом.

Джонни разговаривал с аккаунтом Крапивиной, но по переписке Сибирский понял, что за словами пряталась Вика. Именно она выманила его на офлайн встречу.

Сибирский отскроллил на самое начало разговора. Уже месяц Вика пыталась его лечить, точнее просто засирала ему мозги по поводу его семейной несчастливой жизни. Был шанс, что информацию о кинотеатре Вика выудила через чат.

Кузнецова запрыгнула в машину. В «Октябре» все мирно. Поехали в «Горький». Машина стартанула с пробуксовкой и понеслась.

— Джонни для полиции разрабатывал систему эффективного взаимодействия разных госслужб?

— Ты что-то нашел?

— А через 3 дня после конференции вы уже съехались?

— Хватит.

— Я нашел чат Джонни и Вики. Ага. Кинотеатр «Родина».

Кузнецова похлопала глазами.

— Его же закрыли?

Джип перепрыгнул через двойную сплошную, чуть не врезался в маршрутку-Пазик и свернул на Белинского. Под горку они ехали на безумной скорости, пролетая мимо шедевров деревянного зодчества. Сибирский лишь краем глаза заметил двухэтажный «изумрудный замок». Рассказывая об этом здании, экскурсоводы всегда упоминают, что мимо него чуть ли каждый день ходил в гимназию юный Саша Волков. И вдохновившись шедевром позже написал «Волшебника изумрудного города».

Машина за секунду пронеслась мимо долгостроя — местного стадиона Труд. Оставалось 5 минут. Спасти Джонни можно было только при огромной удаче.

— Да это даже не кинотеатр был, так, зал для просмотра видео в кафе. Диванчики там стояли. Я так набралась коктейлей, что весь вечер ему рассказывала о том, как мы ловили насильника.

— Хухл, — с намеренным усилением краснодарского акцент сказал Мишаня. — Хухл кинотеатр Родина не находит.

— Там его и нет. Там что-то другое. На Розочке.

Джип вылетел на улицу Розы Люксембург или как говорили местные — на Розочку. Плохо почищенные трамвайные пути помогали джипу держать темп и не вылетать с рельс. Периодически Кузнецова объезжала трамваи по встречке, слегка удивляя сонных пассажиров, которые за каким-то чертом ехали куда-то утром 31 декабря.

Документы Ольги/День 10/Томск.31 Декабря/Маркер/ Файл 90007

Геля сидела на кухне и ждала, когда Ольга выйдет из туалета. Еще вчера они купили тест на беременность и договорились проверить. Накачавшись чаем Ольга пошла в уборную. Она на мгновение взглянула на свадебное платье, которое висело в коридоре и ждало часа Х. Ольга дико тревожилась: "Две полоски бы разрешили все сомнения. Страшно все и сумбурно. Как и вся жизнь с Денисом. Непонятно и неопределенно. Стабильностью не то что не пахло, воняло несбалансированностью". После рассказа Гели все стало более-менее понятно. Вопрос, сможет ли она примириться с его недостатками и прожить долгую счастливую жизнь. Застелив сидушку туалетной бумагой, она присела и распаковала тест. Подставила полоску под струю. Закрыла глаза и стала считать. Просто считать. Второй рукой она сжимала красный маркер, на всякий случай.

Исходники/День 10/ Томск. 31 Декабря/Родина/ Файл 90008

Джип пролетел центральную часть улицы Розы Люксембург, кирпичные дома исчезли с обочин. С обеих сторон теперь стояли покосившиеся старючие прогнившие двухэтажные черные развалины. Стекла то тут, то там были выбиты или заколочены досками. Полный артхаус. Неудивительно, что обитатели этих домов не ходили в кинотеатр.

Вика села рядом с Кузнецовым, гладила его по голове, но обращалась к Арману, рассказывая о его жизни.

— Ты мучаешь свою жену. Ульянка, хоть и безнадежная толстушка, но верная жена и хорошая мать, ну не без греха, конечно, жрет по ночам, подружкам рассказывает про ваши неудачи в сексе. Но это не измена, это может и разрушает семью, но не так как твои похождения. И, главное, она же проследила за тобой, ты думаешь, менты просто так появились у твоей мертвой любовницы? Нет, Ульянка сказала им. Я, если честно, думала, что она не расколется, но Дениска профи, он знает куда бить, чтобы слезы на камеру потекли. И будь уверен, она станет местной звездой, когда диктор скажет, что ты стал жертвой маньяка. Она в камеру скажет пару хороших слов о тебе и заплачет. Я тебя убью, чтобы ее освободить. Она правда без тебя будет счастливее. О сыне сказать ничего не могу, но ему всего 4 года. Ульянка еще успеет найти ему хорошего отца.

Мысли Вики перескочили, и она уже обращалась к Джонни.

— Я всегда говорила, что полицейские зря ненавидят этих чудиков журналистов. Они недооценивают их работу. Все щели и подтексты высмотрят и вывалят в корыто под названием телевизионный фильм. Пусть, как раньше говорили, пипл хавает. Думаю, Сибирский тебя найдет, поэтому в живых оставить тебя не могу. Прости.

— Пошла на хер, дура, — ответил Джонни.

— Ты чокнутая, на всю голову, — Арман завопил.

— У тебя минута. Что ты хочешь сказать своей жене и сыну? Я передам, письмо напишу.

Арман кричал, обзывал, перешел на армянский.

— Тебе бы все равно Тигранчика не отдали. Ясно, что ты хотел бы пацана себе забрать, но не в нашей стране. Да и чисто психологически. Ему с матерью будет лучше. Может быть лет в 12–13 он бы стал твоим, но ты не захотел ждать. Решил себе еще одного заделать, от своей, с которой можно как хочешь поступать. А с Ульянкой так нельзя. Тут суд, и прочие дела.

— Так и скажи ей, что я с ней жил только из-за ребенка. И Тиграну скажи, что я его большие жизни люблю. Любил. А ты иди в жопу, психопатка. Я разведусь, я исчезну из города. Отпусти.

— Врешь. Да и не могу. Видишь Женьку, он должен видеть мои намерения. И признаться во всех грехах.

— Отпусти. Отпусти, — произнес Джонни.

— У вас было куча времени исправить свою семейную жизнь, но вы просто мучали своих жен. Ты, Армаша, изводил Ульку изменами, а ты, Джонни, не уважал выбор своей жены, ревновал ее к работе, вынуждал бросить то, что делает ее счастливой. Ты и меня никогда не хотел сделать счастливой, ни разу и не спросил, что я хочу, — Вика задумалась, но вскоре глаза заблестели. — Вам незачем жить, вы— токсики, — пританцовывая сказала Вика и указала тонкими пальцами на своих жертв. — Пока, Арман, я все передам твоему сыну.

Будильник зазвонил и привел нехитрый механизм в действие. Штанга с двумя пятидесятикилограммовыми блинами с каждой стороны соскользнула с подставки и полетела вниз. Гриф упал прямо на шею, перебил гортань, полностью перекрыв кислород. Ужас застыл на лице Армана. Джонни зажмурился. Вика равнодушно смотрела.

— Фух, ты знаешь, после 4 трупа я прямо стала даже верить в то, что убийцы могут испытывать сексуальное возбуждение. Что-то в этом определенно есть. Я же козлов убиваю и шлюх. Ну, не велика потеря, согласись.

Джонни молчал. Он понимал, что козел. Во всем и со всеми своими женщинами вел себя как козел, даже с Кузнецовой, которую искренне любил. Любил, чтобы женщины ему подчинялись. Выполняли лишь его желания, которые ему казались логичными и разумными. Женские прихоти считал пустотой душевной. Он и правда никогда не спрашивал, чего хочет Кузнецова, чего хочет Вика. Ему казалось, он и так все знал.

СКЛЕЙКА

Майорша вылетела на улицу, берцы отлично удерживали подтянутое тело полицейского. Вика предупредила о том, что ждет только ее и Сибирского, поэтому группу захвата майорша вызвала на 10 минут позже. На ходу Кузнецова вытащила ствол и вместе с ним подошла к входу. Сибирский семенил сзади. Осталась минута. Мишаня предпочел в пекло не лезть и остался снимать вход-выход из бывшего кинотеатра.

Джонни закрыл глаза и молился, вглядываясь в зеркальный потолок. Вика исчезла уже минут пять как.

Денис добежал до двери с разбитым стеклом. Кузнецова уже растворилась где-то в здании. Сибирский аккуратно убрал осколки и пролез внутрь. Свет горел где-то в подвале. На него мотылек и полетел. Спустившись вниз, он и не заметил, как за спиной появилась тень. Крепкой натренированной рукой Вика обхватила его и подставила к горлу нож. Она повела его в тренажерный зал. Сталь натянула жилы, а острие напомнило жгучий холод, который был еще вчера.

Кузнецова пыталась отвязать мужа. Но увидев Дениса с Викой, вскинула руку со стволом и приказала бросить оружие. Зазвонил будильник.

— Штанга, — прокричал через кляп Джонни. Кузнецова мгновенно, как она умела, оценила ситуацию, кинула ствол на пол и схватилась за гриф штанги, который уже летел к кадыку. Адамово яблоко Джонни заходило, сглатывая засохшую слюну. Выдох.

Вика толкнула Дениса и в мгновение оказалась рядом с ТТ, она подняла его и направила на майоршу.

— Пуховики можно скинуть, здесь жарко.

Кузнецова держала стокилограммовую штангу на груди у мужа, не давая грифу сдавить шею. Сибирский бросился на помощь. Вместе они откинули снаряд. Лишь мгновение спустя журналист увидел выкатившиеся из орбит удивленные глаза Армана. Его едва не стошнило. Он полез в карман за сигаретой, но Вика криком дала понять, что руки нужно держать на виду.

— Сигарету, — снимая пуховик, сказал Сибирский.

— Иногда мне кажется, что ты чересчур умный. Отвязывай мертвого неверного хачика. А ты, красотка, занимай его место. Быстро.

Последнее слово она истошно закричала. Сибирский мысленно отстранился от действий, выполняя все на автомате. Мозг работал в двух направлениях: как выбраться, и зачем Вике это представление?

— Меня стошнит.

— Бывает.

Преодолев рвотные позывы Сибирский подошел к трупу и отвязал одну руку. Тело свалилось с красной скамьи. Вторая рука повисла.

— Зачем все это? Хочешь, потрахаемся? — Сибирский отвлекал внимание.

— Да мы уже с Женькой, по старой памяти. Спасибо.

Кузнецова глянула на ширинку мужа. Джонни промычал что-то, во рту был кляп. И, судя по кружеву, это были трусики Вики.

— Он сопротивлялся, но, когда узнал о ваших банных шалостях, перестал. Я же сказала ему: «это нужно для выживания». Да, Сибирский?

Майорша была сосредоточена и пропускала реплики Вики, она искала выход из сложившейся ситуации.

Сибирский распутал вторую руку, и тело Армана окончательно скатилось на пол. Он увидел мокрые трусы, и почувствовал запах испражнений. Тошнота. Денис вновь полез в карман. Вика резким движением направила дуло в сторону его головы, зажмурив один глаз.

— Драже, кофе. Вместо сигареты.

— Каких-то 10 лет прошло, а ты уже перестал быть дерзким.

— А ты, я смотрю, нет. Сколько трупов.

Вика кивнула. Сибирский достал драже. Поморщился и прожевал. Стало полегче.

— Давай, иди сюда, Кузнецова, — командовала Вика.

Майорша подошла к журналисту и еле уловимым взглядом указала на голенище, из которого едва торчал гребень-трезубец. Второй такой держал длинные волосы Кузнецовой собранные в шишку. Вика пистолетом показала на место, где лежал Арман. Сибирский хлопнул майоршу по заднице, чтобы отвлечь внимание, дав той вытащить заостренный гребень, края которого были заточены. Ловко выхватив трезубец, майорша спрятала его в длинный рукав кофты.

— Вот видишь, я дерзкий.

— А у вас далеко зашло. Значит, я все-таки разбираюсь в психологии взаимоотношений.

— Ну ты же психфак окончила или нет?

— Они меня отчислили с четвертого курса. И не заговаривай мне зубы, привязывай Кузнецову. Крепко.

Сибирский подчинился.

— Так сколько человек ты убила?

Вика взглянула на часы.

— Всего в черной папке было 10 пар. Первой была наша с Кузнецовым. Мы же с ним еще в Павлодаре встречались. Жениться хотели, любить до гроба обещали друг другу. В Томск вместе приехали. Но не судьба. Он поступил на бюджет, а я только на никуда. Он целыми днями учился, одногруппники, пьянки, через месяц он бросил меня. Я не хотела возвращаться домой. В гоу-гоу не от хорошей жизни пошла. На следующий год поступила на платное. Недоучилась. Фитнесом занялась, гражданство понадобилось. Я его и нашла. Женька парень умный, все сделал. Мы фиктивно вступили в брак, но секс, он знаешь, объединяет. Так и стали жить вместе. Одна проблема была — я хотела детей, а этот изверг заставлял меня сделать аборт. С этой проблемой мы и пришли к Крапивиной. В общем, я для него все, а он — давай поживем для себя. Он переспал с терапевтом, и мы расстались. Крапивина сама ко мне пришла, утешила, все объяснила. Открыла мне новую жизнь. Ух, как мы с ней веселились. Устроила она меня своим помощником в этот центр, чтобы я больше не трахалась за деньги после гоу-гоу. Я создала программу в фитнес-центре, стала тренером. Поняла, о чем всю жизнь мечтала. Но вот проблема, после третьего аборта я потеряла возможность родить, даже с учетом современных технологий. И вот тогда депрессия меня так накрыла, что уже и Крапивина была бессильна. Только антидепрессанты спасали. Я все понимаю, компенсация, попытка найти замену человека, о ком хочется заботиться. Я прошла все стадии терапии, я себя не виню в гибели сестры. Сейчас уже нет. Я просто хочу детей. Отчаянно. Я его встретила тогда случайно на улице, Томск — большая деревня, и поняла — меня отпустит только когда этот мудак сдохнет, — она кивнула на Кузнецова.

— Но убить ты так просто его не могла, издалека зашла?

Вика опять посмотрела на часы.

— Все мы не без греха. Почему? Крапивина мой учитель, мы с ней как два отброса. Но мне не давал покоя тот факт, что из-за нее наш брак и распался — она переспала с Джонни. Поторапливайся пока ОМОН не приехал. Отходи от Кузнецовой, возьми наручники и прикуй себя. В общем, давай к эллипсу. Можешь позаниматься, пока я даю Кузнецовой второй шанс на нормальную жизнь. — Кстати, ты родить-то сможешь? А то я узнавала, ты же месяц назад вычистилась. А?

Вопрос утонул в тишине пустого тренажерного зала, отразился от зеркал и исчез. Кузнецова зажала губу. Глаза смотрели в потолок. Слезы скапливались лужицей возле переносицы, и, лишь накопив и переполнившись чувствами, капли боли стекали по щеке.

Как только Сибирский приковал себя к эллипсу, Вика подлетела к майорше и как следует затянула узлы веревок. Легким звериным движением закинула штангу на стойку и привязала к грифу бечевку. Протянула ее к двери. Получалось так, что если кто-то войдет, то верёвки ослабнут, штанга скатится и упадет на шею Кузнецовой. Гильотина. Такую же она сделала и для Джонни. Но главная хитрость состояла в том, что, если убрать одну штангу, вторая тут же свалится. Даже если Сибирский освободится, он спасет лишь одного.

— А почему ты его просто не пристрелила?

— Крапивна мне всегда говорила, что проблема пар в том, что они не могут сесть друг напротив друга и просто поговорить начистоту. Вот просто поговорить, не орать, а поговорить. Кто и что хочет. Ну не хотел этот мужик детей, так бы и сказал жене. Детей никогда не будет, не жди, в случае чего — аборт. Кузнецова бы пошла и развелась бы с ним, встретила бы нормального, не такого как ты, Сибирский. Расставание маленькая смерть, но иногда нужна и большая. Вот поэтому и не пристреливаю. Кстати, они единственные кому я даю второй шанс поговорить. Ты, Сибирский, давай тут рули, не давай им на крик и обвинения переходить. Будь медиатором. Может они и поймут что к чему. Ты удачно мне подвернулся… и Мишаня. Он скоро не вытерпит и придет, дверь откроет. Или ОМОН. Игра была прекрасна. Но мне пора.

Вика вытащила кляп-трусики изо рта Джонни и вышла через вторую дверь в душевую. Шанс был, что кто-то, уборщица, например, зайдет и спасет их. Других вариантов не было.

Они молчали. Трудно было начинать.

— Денис, ты точно останешься в живых. Сделай все, чтобы эту психопатку поймали.

— Сейчас что-нибудь придумаем. У тебя же трезубец, режь верёвку на руках. А я попытаюсь открутить эллипс. Джонни, не молчи. Ты можешь как-нибудь руку высвободить?

— Я хочу сдохнуть. Это же я их убил всех. Она из-за меня с ума сошла. Хотела, чтобы я опомнился, что-то понял. А я же только сейчас осознал. Самовлюбленный павлин. Страшно, что я им до сих пор остаюсь, слышишь, ты, журнашлюха.

— О, злость, это значит, депрессии нет. «Я виновен. Должен погибнуть». Ну бред. Виновна Вика. А ты просто мудак. Вика-то права. Она во многом права.

— И ты прав во всем. И жену мою правильно трахал. Чтобы выжить и еще разок, коли первый раз уже случился.

— Замолчи, Джонни, и не ной, надо выжить. Развестись и жить дальше.

— Поздно.

СКЛЕЙКА

Мишаня вышел из машины. Мороз сошел на нет, теплый снег падал под ноги, создавая кашу. Он обошел здание, слишком было тихо и это ему не нравилось. Он вспомнил Вику, ее упругие ноги и руки. Понял, что по сравнению даже с тренированной Кузнецовой она выглядела фитнес-машиной. А еще умение работать ножками, которыми она в экстазе могла задушить. Такую лучше просто снять откуда-нибудь из сугроба. Так он и поступил. Ждать пришлось около 6 минут или две сигареты. Вика вся нараспашку вылетела из кинотеатра, завела непримечательную серую старую праворукую тойоту и полетела куда-то. Мишаня зафиксировал номер, и перевел фокус на выход ожидая погоню. Никого. Он позвонил Серову и сообщил номера машины, на которой уехала Вика и адрес, где застряли Кузнецова и Денис. Серов без эмоций выразил мысль, которую Мишаня почему — то долго отгонял от себя.

— Да мы вычислили адрес только что, группа уже в пути. Если Вика вышла, значит, Кузнецова и Сибирский ранены или убиты, беги внутрь. Скорую я вызову сам.

Мишаня никогда не любил бегать, но в этот раз помчался, забыв о том, что он материально-ответственный за камеру. Он подлетел к двери. Стекло было разбито. Дальше. Заброшенные кожаные кресла в холле напоминали ему фильмы ужасов. Триллер в сердце появился и сейчас. Кровь качалась в два раза быстрее. Он подошел к двери, ведущей в фитнес-зал.

СКЛЕЙКА

— Она всегда была у руля, но делала это так манипулятивно и ловко, что ты думал, что хозяин жизни сам. Она вила веревки и одновременно служила тебе как преданная собака. На 1000 процентов зависимые отношения. Петля на шее, — Джонни изливал душу. — И качели. Сегодня одно хочет, завтра другое. Лови момент, угадывай желание. Психическая. Мне дважды удалось выбраться из ее сетей. Теперь все.

Джонни приподнял голову, посмотрел на гильотину и заплакал. Кузнецова рвала трезубцем толстую веревку, но она не поддавалась. Сибирский ловко орудовал пальцами вытаскивая первый винт, который крепил тренажёр к полу. Но второй болт прикипел, и руками его было не сорвать. Денис рассчитывал его сломать за счет движения на излом. Когда заскрипела ручка двери, они остановились на мгновение. Кузнецова во весь голос закричала: «Стой».

Мишаня из-за плотной двери ничего не слышал. Зато чуть не подпрыгнул от громыхания жестяного ведра рядом. Он положил камеру в угол, отпустил ручку и направился в кладовую. Седая бабуля собирала инвентарь для уборки, в ее ушах были беспроводные наушники, которые она приватизировала в раздевалке. Бах громыхал, но она едва слышала мелодию. Старость, будь она не ладна. Мишаня напугал ее как дьявол. Он зашевелил губами отчаянно. «Соблазняет сомнениями о смерти. Не дождёшься». Броуновские мысли загуляли в старческом разрушенном мозге, и она отвернулась, словно, не поверив в появление гостя. Мишаня махнул рукой и пошел дальше в раздевалку, и лишь в этот момент уборщица вспоминала про наушники. Она вытащила левый. По всему холлу разнесся металлический звон, как будто несколько железных мисок упало на бетонный пол.

— Работает ОМОН, — громогласно в мегафон забасил чей-то голос, и старуха вжалась в свою кладовку. Наушник она вновь воткнула. С Бахом было безопасней.

Как только все смолкло, Мишаня отчетливо услышал крики Сибирского и Кузнецовой о помощи. Он ломанулся через душевую к фитнес-залу, но дверь оказалась заперта. В мгновение он вернулся к старухе, вытащил правый наушник и громко потребовал ключ. В связке было 4 штуки. Бойцы быстро преодолевали пространство, и добрались до дверей в спортзал. Главный жестами приказал выбить створки тараном, похожим на небольшой черный газовый баллон, и приступить к штурму.

Третий ключ подошел. Мишаня вошел в фитнес-зал. Слегка охренев, он остановился у входа. Что-то лязгнуло за спиной. «Наверное, бабка ведро уронила» — подумал он. Кузнецова начала отдавать ему команды, и Мишаня зашевелил шарнирами. Он подбежал к Джонни стараясь развязать узлы. Маленький складной нож он оставил в номере. И сейчас сильными привыкшими таскать большую камеру руками он вытягивал узел, но тот не поддавался.

— Штангу снимай, — крикнул Джонни.

— Ни в коем случае, верёвки запараллелены, убьешь Наташу, — кажется, Сибирский впервые назвал ее по имени и сам понял, что покраснел.

Мишаня пытался сорвать узел, который приковал Джонни, Кузнецова пыталась разрезать толстую веревку, а Сибирский с криком ломал толстый болт, который приковал эллипс к полу.

Хлопок. Деверь не открылась. Ее вышибло на пол. Веревки ослабли. Гриф качнулся и покатился по согнутым ушкам и слетел вниз. Мишаня подставил руки и крепко зажал тяжелую штангу.

Денис закрыл глаза и оторвал эллипс от пола. Кузнецова рванула руку с трезубцем, но последние несколько ниток удержали ее на месте. Она закричала, пытаясь всей силой порвать верёвку. Гриф облизал ушко и полетел вниз.

Сибирский всегда с изумлением изучал какие-нибудь технические детали дела. Усталость металла. Ему нравилось сочетание этих слов. Человеческое. Даже самые смелые и сильные устают. Выкрутив один болт, он начал раскачивать тренажер в надежде сорвать второе крепление. Он ждал, когда шляпка отвалится и освободит тренажер от пола. Услышав, что в здание работает ОМОН, он рванул на излом не только металл, но и все свое тело. Получилось. Рука все равно не освободилась, но можно подползти с тренажером к штанге, одна рука свободна. Надо было преодолеть 5 метров с сорокакилограммовой бандурой.

Во время падения двери он был в полуметре от Кузнецовой. Сибирский на лету поймал штангу свободной рукой, со всей силы потянул ее на себя, так что гриф штанги прижался к стойкам и временно прекратил падение. Связки на предплечье в момент напряглись и начали лопаться. Держать. Верёвка, которую дернула Кузнецова, порвалась, Наташа пулей слетела со скамьи убрав голову от гильотины. Штанга рухнула на пустое место вместе с рукой, кажется, сломав Сибирскому кисть. Лишь когда штанга подпрыгнула вверх, Денис с криком вытащил руку.

Чужие документы/День 10/Томск. 31 декабря/Побег/Файл 90009

Алина пила чай одна утром 31 декабря. Она была в приятном приподнятом одиночестве. Грустила по усопшему мужу лишь чуток, после садистских выходок он всегда был лапочкой по утрам и приносил десерты, но лучше пить голый чай без привкуса засохшей крови. Звонок разбудил ее. Вытащил в реальность. Сегодня не должно быть никого. Вика чмокнула в щеку и сразу зашла в квартиру.

— Блин, кажется, меня вычислили. Мне нужна твоя помощь. Не бойся, я тебя за собой не потяну. Если прижмут, на суде скажешь, что я угрожала тебе.

Алина захлопала глазами и получила смачный удар в челюсть. Знакомый вкус крови. Черт. Может быть в следующем году ее не будут бить, но этот заканчивался так как прошел. Алина присела и сжалась в комок. Вика обняла и чмокнула в щеку.

— Это, если к тебе придет полиция. Для подтверждения алиби. Слышишь? Скажешь, что я тебя ударила, заставила. Понимаешь? А сидеть тебе не за что. Мужа твоего убила я. Запомнила? Ау, Алиночка?

Четыре дня назад Алина застукала мужа с Викой. Дверь как будто специально не закрыли. Гримерша сделала два шага в квартиру и наблюдала за происходящим через щель в двери ведущей в зал. Она не решалась войти, только смотрела, как муж оприходовал какую-ту женщину. Лицо показалось ей знакомым, но Алина никак не могла вспомнить. Кровь пульсировала в голове в такт движениям мужа. Вика стояла на коленях и отчаянно кричала. «Сейчас он начнет хлестать ее по заднице, рвать волосы на голове, душить и бить по почкам», — начала предсказывать Алина, основываясь на собственном опыте. Так и пошло, намотав волосы на кулак, он шлепнул Вику по жопе. Больно со звоном. Та крикнула, но на мгновение Алине показалось, что любовница тоже знала все действия наперед. Вика дернула головой, и рыжий парик соскочил с ее головы. Прилизанные белые тонкие волосы сразу напомнили Алине, кто она такая. Бывшая подружка Дениса и помощница Крапивиной. «Как все связано», — подумала она в этот момент. Вика в это время выскочила из объятий садиста Романа. Тот попытался вмазать ей пощечину, но промахнулся. Алина засмеялась, но опасаясь себя обнаружить, зажала рот. Она впервые увидела растерянность в глазах злобного супруга. Он как зверь накинулся на Вику, но та ловко пяткой в челюсть отправила его в нокаут. Она быстро скользнула с дивана, подошла к сумке и достала нож. Роман оправился от удара, встал, заржал и расставил руки. Он прокричал Вике, что придушит ее и изнасилует во все места. Но бравада быстро закончилась. Вика увернулась от захвата, прошмыгнула за спину и всадила нож. Маска садиста застыла на лице, и все тело повалилось на ковер. Точно в сердце — мгновенная смерть. Алина стояла и не могла вымолвить ни слова.

— Входи, — скомандовала голая Вика. — Будешь соучастницей. Тебе же говорили — разводись. Ну вот и развелась считай.

Алина бросилась бежать, но Вика догнала. Она прижала Алину к своему голому телу, поцеловала и потащила в квартиру к трупу мужа. Они уселись на пол, обнялись и так сидели еще долго. Вика утешала Алину, говорила, что теперь она заживет счастливо. Предсказывала нового мужа и детей. Когда Алина успокоилась, Вика вложила нож в ее руку, подвела к трупу и заставила совершить повторное убийство. На всю жизнь.

Вика переодела Романа в заранее приготовленные бомжовские вещи. Пописала на труп, сняла кольцо, надела на лицо Романа мешок и принялась методично бить молотком по лицу. Хруст, треск. Алину вывернуло. Когда она вернулась из туалета, Вика и труп Романа испарились. К счастью. К страху. К кошмарным снам.

Все три следующие дня каждый звонок с неизвестного номера наводил ужас. Она ждала, когда позвонят из полиции и попросят прийти на освидетельствование. Видеть труп ей не хотелось, да и сама мысль о допросах наводила тремор на весь организм. Через три дня Алина успокоилась. Утром 31 налила себе чай. У нее был опыт, она умела держать удар, терпеть боль. Хуже уже не будет.

Исходники/День 10/ Томск. 31 Декабря/Сломанный безымянный палец/ Файл 90010

ОМОН уложил всех на пол. Главный достал из кармана Кузнецовой удостоверение, прочитал и извинился. Следом зашли сотрудники ФСБ. Устроили допрос на месте. Подоспел Серов, принес два стакана кофе из вендингового аппарата. Пить его было невозможно, но стресс снять было необходимо.

— Где она может быть? — этот вопрос подполковник ФСБ Гришин повторял каждую минуту. Но ответа ни у кого не было. Денис обозначил всех знакомых Вики, которых он вспомнил.

Джонни смеялся, и прибывшие доктора вкололи ему успокоительное. Мишаня подошел с телефоном и передал Денису. Звонила Ольга. Оставалось 9 часов до свадьбы. Сибирский взял трубку, но молчал. Ждал. Кусал губу. Изменился в лице и заговорил, как будто брал заведомо ненужное для фильма интервью. Выражал неискреннюю заинтересованность.

— Да, конечно. Мы почти закончили. Через три часа буду, если отпустят сотрудники ФСБ, если нет — приеду прямо к ЗАГСу. Они обещали и всех друзей я туда и позвал. Все ок. Единственное, я потянул правую руку и мне необходимом заехать в травмпункт. Безымянный палец, возможно, будет загипсован, — пауза. — Нет, это ничего не меняет.

Джонни в подавленном состоянии увезли в больницу, где обещали обколоть его успокоительными и дать ему выспаться пару суток. Кузнецова не хотела больше видеть мужа. Стыд, вина, разрушенный образ. Полный переворот сознания. Вика добилась своего. Кузнецова поняла, насколько по-разному они видели супружескую жизнь.

Дело, как и договаривались, она передала сотрудникам ФСБ, ее отправили на все новогодние каникулы в отпуск. Остались формальности — написать отчеты о всех происшествиях. Ноутбук Джонни был под рукой.

В очереди в травмпункте сидели, точнее — спали персонажи огненных корпоративов. Казалось, они были настолько пьяны, что о своих переломах узнают только после новогодней ночи. Сибирский вышел из кабинета рентгенолога со снимком руки. Фаланги среднего и безымянного пальца были разъединены и требовали длительной фиксации. Надо было гипсовать. Локтевой сустав зафиксировали эластичным бинтом и специальным налокотником.

— Кольцо теперь не надеть. Может на другую руку? Нельзя? — спросил Денис.

— По-моему, на левой руке вдовцы носят.

— Я не суеверный, да и вообще — это все детали бытия, мелочи, суть в другом.

— Ты боишься? Или передумал?

— Знаешь, кажется все эти события не случайны, и теперь я думаю, стоит ли мне жениться. А если не получится…, — он осекся.

— Разводиться сложно, но иногда необходимо. Но как это понять заранее? Сейчас мне все очевидно, нас с Джонни ждет развод, но тогда, 2 года назад. Он был красавчиком и интеллектуалом, — она поняла, что следующие слова вызовут у нее слезы. А ей железной майорше пора бы уж перестать плакаться журналисту в жилетку. — Пораскинь мозгами куда могла подеваться Вика. Может мы ее найдем.

Сибирский почувствовал прилив сил. Охота продолжалась, ранения не в счет.

— Боюсь, она затаилась и теперь ждет новостей.

— Это хорошо, но где? Ее квартиру, фитнес, друзей прихватили. Я думаю, ФСБшники напрягли всех, от ППС до ГИБДД. Пасут все адреса. Родственники?

— Брат на севере работает в Нефтеюганске, остальные в Казахстане.

— Вот здесь и надо искать.

— В Казахстане или на севере?

— В условную Москву сбегать куда сложнее, можно нарваться на ментов случайно, а в родном Казахстане, там международные соглашения, тяжко, да и затеряться гораздо проще.

Сибирский полез в интернет.

— Посты на выезд выставили и, я так понимаю, досматривают чуть ли не каждую вторую машину.

— Все, кто попадает по ориентировкам. Проскочить в багажнике можно, но и их выборочно досматривают.

— Если исключить машины, то добраться можно двумя способами. Поезд через Новосиб или автобус. Он отходит через полчаса. Впрочем, их же тоже будут досматривать. И билет по паспорту продают.

Вышел врач, посмотрел на спящих в очереди и позвал Дениса.

— Я позвоню в транспортную полицию на случай, если наши помощники из ФСБ прокакали этот момент.

Сибирский встал и пошел. Кузнецова смотрела ему вслед. Ей нравились дурные привычки Дениса: легкое хамство и умение лавировать во вранье ради нужных слов на камеру. Кузнецова была сделана из такого же теста, на работе ее поведение ничем не отличалось. Только вместо интервью были допросы, вместо оператора — старлей Серов, вместо сценария — нудные протоколы, вместо монтажа — суд.

Он возбуждал в ней интерес, но теперь все завершалось, их больше не связывало общее дело. Майорша погрузилась в смартфон и просматривала карту проезда автобуса от Томска до Павлодара.

Через 10 минут появился Сибирский.

— Наташка, ты идешь ко мне на свадьбу? — Сибирский показал лангетку, которой пальцы были зафиксированы, но не загипсованы. — Доктор сказал, на обезболивающих протяну до 6 вечера, а там на такси скатаюсь, загипсую без очереди. Новый год все дарят друг другу подарки! Мне надо забрать костюм. Да и тебе переодеться не помешает. У меня есть знакомая гримерша Алинка, помнишь, она меня ходячим мертвецом гримировала. Поможет, если попросить.

Кузнецова встала и поцеловала Дениса в щеку.

— Я пас. Пропущу. Не с кем пойти, да и не люблю я церемонии. Новый год на носу, а муж в больнице. Может, вытащу его. Или в палате отпразднуем.

Позвонил старлей. Сибирский прижался к Наташе и ее телефону, чтобы слышать доклад. Серов по дружбе сообщил, что автобус на Павлодар на 11 утра был чист. Видеоассистент Виктор и ГИБДД смогли оперативно проследить движение Вики. След обрывается у Китайской стены, так называли длиннющий 12-подъездный дом на Алтайской.

Когда-то это был край города, криминальный район, но уже лет 5-10 как все наладилось, и наркопритоны оттуда удалось вытравить. Интересно, что Китайская стена находилась в районе, который называли «Париж», по названию небольшого кафе. А по соседству с французской столицей располагался район «Лондон». Англо-французская война началась в 70-ых и закончилась уже в нулевые. Банды подростков и молодежи регулярно устраивали схватки толпа на толпу. Применялись заточки, велосипедные цепи, кастеты. В 90-ые эти бойни переименовали в «стрелки», которые проходили в период распределения сфер влияния. Порой под раздачу попадали обычные люди. Увидеть Париж и умереть, можно было и в Сибири.

Звонок закончился, а Сибирский все еще прижимался к Кузнецовой. Майорша обвила его шею руками, поцеловала в губы, со всей силы. Не почувствовав ответной реакции, она стушевалась, отстранилась и пошла прочь, чтобы никто не видел ее боль.

— Постой. Алина гримерша, она же в Китайской стене живет. Мы тусовались там с Викой, когда встречались. Алина и Роман И. Иванцовы. Это последняя неопознанная пара.

Кузнецова собралась с мыслями, притормозила. Слегка повернула голову.

— Я сообщу Серову, они проверят ее и ее мужа.

— Ты не поняла, надо еще раз проверить автобус. Она загримировалась и по поддельным документам уехала. ППС-ники ее профукают сто процентов.

Кузнецова воротом кофты вытерла слезы, посмотрела на часы.

— Автобус ушел 3 минуты назад. Бегом. Перехватим на Лагерном. Погнали.

Они побежали по коридорам 3-ей городской больницы. Игра продолжалась.

Документы Ольги /День 10/ Томск. 31 Декабря/Обман/ Файл 90011

— Ты сообщишь о своей беременности до или после свадьбы? — Геля смущала Ольгу, которая в платье сидела на табурете перед зеркалом.

Стилисты все оказались заняты — новый год, поэтому макияж невесте делала Геля, своими силами. Сама она пребывала еще в халате. Голубое платье подружки висело рядом. Соседка няня уже нарядила старшего. И тот как франт ходил в костюме с бабочкой и бесконтрольно поедал мандарины. Мать умоляла не заляпать белую рубашку, но тот будто и не слышал, словно в берушах. Дочка суетилась рядом, брала тушь, помаду, тени и копировала движения матери, ее манеру поведения и даже слова. Малой двухлетка капризничал и отказывался от нарядов. Он искренне не понимал, зачем это все, когда с голым задом гораздо удобнее.

— Я решила, когда приеду в Москву, сходить на УЗИ, по итогам сообщить. Так честнее, тесты ненадежны.

Если бы Геля знала все обстоятельства, то заметила бы как Ольга быстро мельком кинула взгляд на сумку, где лежал красный маркер, которым она подрисовала вторую полоску на тесте на беременность.

Геля поцеловала Ольгу в макушку.

— Дети это наше все.

Мои документы /День 10/ Томск. 31 Декабря/Ожидание/ Файл 90012

Денег было мало, кофе был черным как гудрон, но в тюрьме и такого достать нельзя. Он ушел подальше от вокзалов, чтобы лишний раз не нарваться на ментов. Добрел до южки и нашел круглосуточную пиццерию. Студенты — любители автопати — молчаливо ждали, когда энергетические вливания в организм ослабнут, и сон заставит их идти в ненавистные клетки общаг.

Аромат кофе разбудил желание покурить. Он и забыл, что в кафе теперь нет места для тех, кто смолит. Достал пачку — осталась одна сигарета. Оставив куртку, он вышел на улицу. Потеплело. В минус 5 можно было долго стоять в одной кофте. Он смотрел на противоположную улицу, где когда-то был завод, а сейчас находился жилой дом. Город расстроился за эти 20 лет. Только красные старые трамваи все также скрипели по кривым рельсам и не давали забыть о прошлом.

В 10 утра он набрал номер домашнего телефона Гели. Трубку взял пацан. Он понял, что это старший. Геля присылала ему письма, точнее сообщала в колонию, что у него родился внук — она понимала, что ему дадут какие-то послабления в эти дни. Так он и узнал, что у Гели трое детей. Имена ему не говорили, поэтому по телефону попросил Ангелину. Старший сообщил, что его мать занимается нарядами, потому что дядя Денис сегодня женится. Дальше послышался голос Гели, которая готова была подойти к телефону. Страх сковал голос. Он нажал отбой. Позвонил в ЗАГС и выудил у секретаря точное время регистрации Дэнчика. Хотя бы одним глазком.

Исходники /День 10/ Томск. 31 Декабря/Схватка/ Файл 90013

Джип Кузнецовой вылетел на Нахимова и помчался в сторону Лагерного сада. Они нагнали автобус на светофоре. Майорша, как и положено, набрала подполковника ФСБ, быстро наговорила свои выводы и, не спрашивая разрешения, сообщила, что намерена задержать Вику своими усилиями. Злобный крик она приглушила красной кнопкой отбоя вызова. Они не обязаны были брать Вику, это выходило за рамки логичного и ставило под угрозу их жизни и жизни пассажиров. Автобус можно было тормознуть позже на посту ГИБДД, но Кузнецова не могла поступить иначе, это было уже личное дело.

Джип обогнал автобус. Майорша достала "синее ведерко", включила сирену, и, мягко подрезая, показала водителю, что ему надо свернуть на остановку. Большой старый, но комфортабельный автобус притормозил. Наверху горела надпись: «Павлодар». В 11 он вышел из Томска и через 11 часов должен был прибыть в пункт назначения. Каждая остановка грозила задержкой и празднованием Нового года в автобусе.

Кузнецова выскочила из машины и вошла в открытую водителем переднюю дверь. Она показала удостоверение и пояснила, что другие двери открывать нельзя.

— Уже проверяли, — возмутился второй водитель. — Если будет плохая дорога, к празднику можем опоздать. Давайте быстрее.

Кузнецова достала ТТ, и крикнула, чтобы все оставались на своих местах. Денис вошел следом стал вглядываться в салон.

— Приготовить паспорта, это обычная проверка, у кого есть наркотики или оружие просьба сдаться сейчас. По собственному желанию.

Пару студентов зашевелились, Сибирский подумал, что Кузнецова зря внесла суматоху в ряды казахстанских студентов, которые решили длинную дорогу скоротать марихуаной. Так и произошло. Двое бросились ко второй двери, нажали на кнопку автоматического открытия и пулей вышмыгнули из салона. Кузнецова бросилась их догонять. Денис последовал за ней. Лишь взглядом он заметил короткостриженного моложавого парня в очках. Снегопад закончился полчаса назад, засветило яркое зимнее солнце. Окна оттаивали. Парень сидел неподвижно. Сибирский продолжал медленно шагать между кресел. Мозг заработал на узнавание. Теменной отдел сканировал воображаемую страницу друзей в соцсетях головного мозга. Пока не нашел нужный. Андрей — брат Вики. Денис уже был в конце салона, когда нейроны связали Андрея с гримершей Алиной. Она загримировала ее под брата.

— Она здесь, Кузнецова, она здесь, — заорал он, но майорша была занята студентами с марихуаной.

Вика ловко перемахнула через соседку. Она была одета в мужской пуховик и подвернутые широкие джинсы. В сочетании с камелотами создавался типичный образ студента, какого-нибудь физфака. Но лицо. Алина в очередной раз отлично поработала. Короткая прическа с небрежным на первый взгляд пробором и падающей челкой. Подкрашенные темные брови, но главное еле заметная накладная бородка и усики.

Она юркнула в открытую возле водителя дверь. Сибирский последовал за ней. Обогнув автобус, он увидел, как танцовщица Вика, ловко вальсируя между машинами, пересекает дорогу по направлению к Лагерному саду.

— Кузнецова, — заорал Сибирский и побежал на свой страх и риск сквозь машины. Повезло.

Тренированная Вика бежала к памятнику и вечному огню. Денис следовал за ней. Он никогда не был спринтером, но отлично бегал стайерские дистанции 3–5 километров. Так бежал и сейчас: выбрал ритм, при котором пульс не уходит в красную зону и сердце не выпрыгивает из груди, и чеканил шаг за шагом. Выпавший утром снег создавал сопротивление, но журналист методично продолжал забег, не ускоряясь и не пытаясь догнать Вику на первой сотне метров. Мозг прогнозировал результат забега. У Вики не было шансов, но опасность для жизни самого Сибирского была серьезна. Эта чокнутая вполне могла захватить Дениса с собой, на тот свет.

Вика пролетела мимо скульптурной композиции Родины-матери, вручающей оружие Сыну, у подножия которой горит вечный огонь. Сибирский приближался. Высокие ботинки Вики на 5 размеров больше мешали ей, разъезжались в рыхлом снегу. Кузнецова дождалась зеленого сигнала светофора и ринулась в погоню. Она отставала от Дениса на добрую сотню метров.

Впереди был обрыв с ингредиентом в 30 градусов под толстым снежным покрывалом. Внизу в 100–150 метрах замершая река Томь.

Наверху как всегда играл ветер. Он подхватил большую в размере куртку Вики и надул ее парусом. Бежать было некуда только за смертью к реке. Вика глянула на преследователей и махнула с горы, съезжая на попе вниз.

Сибирский знал, что есть способ скатить быстрее. Как в детстве. Опаснее и быстрее. Он разбежался и нырнул в снег головой вперед, в полете развернулся боком и бухнулся в сугроб. Инерция развернула его и швырнула вниз, он приземлился спиной, вновь крутанулся и плюхнулся лицом в снег. Сибирский выставил руку, чтобы уцепиться за снежные края, но тело набрало скорость и летело с обрыва.

Вика почти добралась до первого пологого выступа с укатанной пешеходной дорожкой. Снег забился под куртку, вся спина намокла и промерзла. Ботинки 44 размера соскакивали с ног. План сбежать по реке был героическим и утопическим. Как-то в ленте новостей она наткнулась на статью, в которой ученые, возможно британские, утверждали: «Наш мозг всячески блокирует мысли о том, что смерть существует. Для главного органа нашего тела — смерти просто нет. Мозг ее отрицает, как таковую». Есть только страх смерти, от которого Вика и гнала на полную мощь.

Блокируя свой страх смерти, Сибирский сжался в комок и подготовлено принимал все удары. Он докрутился до первого уступа и остановился. Вика уже летела вниз, приближаясь к большим ледяным глыбам реки. Денис вновь разбежался и полетел боком. Успеть, догнать. Перекат, удар, перекат. Последний удар пришелся на почки, он врезался в огромный кусок льда и остановился. Сибирский находился у самого подножья горы на берегу замерзшей реки. Вика была в 3 метрах, на ней не было одного ботинка, лицо стало красным, усы отклеились и потерялись в сугробах. Разъяренная подранная волчица.

Кузнецова прыгнула в снег, там, где был след от тела Вики, и постепенно спускалась вниз. Где-то вдалеке заиграли полицейские сирены.

«Главное, что Джонни сдох, — подумала Вика, увидев майоршу. — Свадьба Сибирского на волоске. Еще одна душа спасена. Кузнецова точно будет счастливей, чем прежде, не сейчас, через пару лет. А значит, дело сделано. Все идет, как и запланировано. Пора сделать следующий шаг».

Сибирский долго не решался нападать. Он ждал майоршу. Вика сбросила второй ботинок, чтобы стать проворней. Она посмотрела на часы.

— Твоя свадьба через 5 часов. Успеешь залечить ранение?

— Подождут немного.

— Нет, Дениска, дамы не ждут.

— Тогда сдавайся быстрее, я еще успеваю.

— Брось нож, я буду стрелять, — закричала Кузнецова и встала на колено, готовясь к выстрелу. Шмальнула в воздух.

— Ветер, склон. Шансов мало.

Вика сделала выпад и Сибирский отступил. Кузнецова не решалась стрелять. Денис был слишком близко к цели. Еще выпад. Инстинктивно Сибирский выставил сломанную руку, нож ударил по лангете. Боль прошла по всему тело и сосредоточилась в черном ногте безымянного пальца. «Если она его отрежет, жениться действительно не стоит». Одежда мешала Вике. Она отскочила, сняла пуховик. Майорша уже была ближе. Выстрел зацепил руку Вики, нож выпал. Сибирский воспользовался моментом и набросился на нее. Повалив ее на снег, всем телом навалился на грудь, захватил правую руку и шею, так борцы кладут соперника на лопатки. Левой рукой Вика лупила по ребрам, но Сибирский не чувствовал боли. Победа. Ему не верилось, что все вот-вот закончится, месть, ярость, усталость последних 10 дней, все закончилось. Он посмотрел в сумасшедшие глаза Вики:

— Джонни остался жив. Мы его спасли, — мстительно и победоносно прорычал Сибирский в ухо убийце.

Вика взревела, и со всей силы саданула свободной рукой по лангетке, на мгновение от боли Сибирский потерял контроль, но этого хватило, чтобы Вика скинула его с себя, перевернулась дважды и дотянулась до ножа. Она встала на ноги и прыгнула на лежащего Дениса, она целилась в сердце. Сибирский выставил руку, сместил нож, так что лезвие оказалось возле глаза.

Заиграла музыка. Звонила Ольга. Сибирский резко дернулся, нож выпал из рук Вики. Сибирский согнул колено, выпрямил ногу и отбросил Вику. Он хотел броситься на нее, но та ловко из-за пояса достала украденный у Кузнецовой ТТ. Денис поднял руки.

Вика подставила ствол к горлу Сибирского. Перевернулась, так чтобы Денис находился на линии огня. Кузнецова опустила табельный Макаров.

— Я готова сдаться, если ты отменишь свадьбу, — прошептала Вика. — Я сдамся, если ты отменишь свадьбу. Ради себя сделай это, — Сибирский услышал, как она заплакала. — Я тоже не хочу умирать.

Она ревела. Тихо как тогда, когда он пришел к ней 14 февраля и отменил праздник, точнее предложил отпраздновать расставание. Казалось, слезы не катились с ее глаз. А растворялись. Потеплело.

— Отмени, пока вы не убили друг друга. Тут же очевидно. Вы не подходите друг другу. Лучше вон с Кузнецовой. И то крепче союз будет. Ты, может, этого сейчас не видишь, но со стороны все ясно.

Тогда 14 февраля она не душила его разборками и не устраивала скандал, а тихо приняла отставку. Занялась прощальным сексом и удалила Сибирского из друзей. Навсегда.

— Хорошо, только опусти ствол и сдайся, пока они тебя не застрелили.

— Ты не женишься?

Сибирский хотел соврать ради цели, но остановился.

— Обещаю, что теперь обо всем подумаю. У меня еще есть длинных 5 часов.

Сибирский ухмыльнулся, посмотрев на Кузнецову. И заговорил, всю правду.

— Обещай не чудить и просто поднять руки. Я не хочу, чтобы тебя убили, я запишу с тобой интервью. Получу премию, и может быть даже стану директором программы. А вот про женитьбу, я действительно не решил. Спасибо.

— Да. Давай поговорим.

Она кинула пистолет. Подняла руки вверх, так высоко чтобы у Кузнецовой не возникли сомнения. Короткостриженая в черном мужском худи, она смотрелась молодым птенцом, запутавшимся в силке. Бабочкой, которая пьет слезы птиц. Но в глазах сожаления не было. Будто она вновь придумала себе очередную цель, сумасшедшую.

Хлопья снега опять повалили, словно кто-то вытряхивал перьевую подушку с неба. Каша на дорогах заставляла машины вилять задом, словно манекенщиц. АBC-ка то и дело отстукивала страшные ритмы, жестянщики потирали руки, в ожидании большого приплыва народа.

Таксист довез до ЗАГСа за несколько минут до церемонии. Денис, как и обещал, долго думал над словами Вики, но не мог решиться. Неуверенность, порожденная трагедией в семье, обычно решалась с помощью фантазерства и вранья. Теперь врать было нельзя. Некому. Только себе. Сибирский поручкался с Лириком у входа и тот проводил его в комнату, где висел костюм. Ни сказав ни слова он жестами выгнал всех и остался один. Скинув мокрую одежду, он надел белую рубашку. Натянул черный, слегка блестящий, модный по провинциальным меркам костюм. Обреченно посмотрел на фиолетовый галстук, стянул его с вешалки, подошел к зеркалу, которое было между окнами.

Под окном затарахтела старая «классика». Дэнчик выглянул из-за шторки. Седовласый короткостриженый высохший старик вылез из передней двери, наклонился, что-то сказал водителю. Выпрямился и оперся на дверь, собираясь ее захлопнуть. Но не спешил. Он посмотрел вверх откуда на него глядели глаза сына.

Сибирский узнал отца. Узнал добрый строгий взгляд, крепкие руки, которые держали его тогда, когда он был готов упасть и разбить голову. Вспомнил голос, который всегда требовал говорить и делать только то, что считаешь правдой.

— Пора, — раздался голос сестры.

ИНТЕРВЬЮ

Писать фильм не пришлось, канал заказал только 48 минут интервью с убийцей. Сказали, что остальной видеоматериал используют после приговора. Мишане пришлось арендовать еще три камеры и зазвать стрингера. Сибирский был полноценным участником шоу. Камеры выставили восьмеркой, поставили свет. Алина подбежала, чтобы промокнуть пот. Свадебный костюм, уже без галстука, сидел на Денисе презентабельно.

Завели Вику. Она заулыбалась, подмигнула Алине и уселась на кресло, звякнув наручниками. Она внимательно наблюдала за Мишаней и ничего не говорила, хотя по глазам было видно, как ее распирает от той язвительности и сексуальности, к которой она привыкла. Свет скрыл ее появившиеся первые морщины возле глаз, Алина припудрила щеки, чтобы они совсем не выглядели впалыми и бледными. Подмазала губы помадой. Можно было начинать и Мишаня сделал три хлопка возле камеры.

— Спасибо, что согласилась поговорить, я тебе честно скажу, было не легко. Поначалу я обрадовался, но вспомнив, как ты меня три, нет— четыре раза чуть не убила, разозлился. Я был зол.

— Я не хотела лишних жертв. Ни смерти Кузнецовой, ни твоей, ни еще чьей-либо. Вот Мишаниной, например. Ты, как Пучков, как и Снегирев, мешали мне довести дело до конца. Их я убила. Тебя, к сожалению, не смогла. Извини.

— Нет.

— Ты так и не поумнел, я смотрю.

Кисть Сибирского была загипсована, и он не смог сжать ее в кулак.

— Лучше помолчи. Я все расскажу сама.

Вика посмотрела на Сибирского, на Алину и Мишаню. Серов стоял у двери, охраняя порядок.

— Мы познакомились с Крапивиной, когда я пришла на прием с бывшим мужем, гражданским, с Женькой Кузнецовым. Я сама была почти психологом. Три курса все-таки. И потащила Женьку, я никак не могла понять, почему у нас не складывалось. Но все оказалось, как и у всех, банально и универсально. Сам никогда не увидишь. Надо чтобы тебе показали. Понимаешь? Живет пара, но они не видят очевидных вещей, которые из раза в раз не дают им страстно заниматься любовью. У всех свои тараканы, но они есть, а пары их не видят. Для меня вот этим бревном в глазу оказалась боль, которую я подавляла.

— История, которую ты мне рассказала, про шрам Крапивиной и ее изнасилование, это же твоя боль?

— Отчим воспользовался мной, когда мне было 14. Аборт. В 16 я училась в колледже. Трое из общаги. Аборт. Кузнецов заставил сделать меня уже третий — последний.

— Мне кажется, тебя трудно заставить.

— Ты прав, уговорил, он же и Кузнецову как-то уговорил, и еще наверняка кого-то. Он умел убеждать. А я умела подчиняться, да и знала, что такое аборт. Думала еще раз прокатит, но… Мне было страшно рожать. Страшно, что я стану такой же плохой матерью, как моя.

— Сестра, у тебя была сестра. Ты и ее убила?

— Крапивина убедила меня, что я не должна чувствовать за это вину. Мне было 12 лет, когда мать оставила меня, брата и младшую сестру на пляже в Иртышске. А сама ушла с отчимом. Мы заплыли на матрасе слишком далеко. Крапивина объяснила мне, что вина за такое всегда на взрослом, поэтому я себя не виню. И тебе не советую. Понял?

— Хорошо. Я тебя не виню. Что было после аборта?

— Нам хватило ума расстаться с Женькой, понимаешь, Сибирский? Нам хватило ума убежать друг от друга, но только после того как мы исцарапали друг другу души. Не знаю кто из нас оказался решительным, но факт остался таковым. И знаешь, я же стала встречаться с другими и поняла, что моя жизнь бессмысленная. Сначала я боялась стать плохой матерью, но став бездетной поняла, как глупо жить на этом свете без детей. Крапивина говорит, что любовь можно почувствовать только когда к тебе прижимается ребенок, он любит искренне и без каких-либо условностей. Не то, что мужчины, взрослые. И я решила спасать других мужчин и женщин. Спасать их пока они не уничтожили свои жизни. Крапивина шутила, когда я нашла у нее черную папку с безнадежными клиентами. Она говорила, что их только гроб разлучит. Так и будут мучать друг друга пока не помрут. И ты знаешь, я подумала, что могу им помочь. Я не хотела убивать Эльвиру. Сделала поддельную справку про СПИД, чтобы они поссорились, рассказали об изменах друг другу, разошлись. Эскалация семейного конфликта, достаточно было сдать повторный анализ и все. Мой план был бы разрушен. Но…

— Но, когда они вновь назначили встречу и собирались помириться, ты пошла на крайние меры?

— Я долго говорила с Эльвирой, но она не хотела меня слушать. Я не знаю, как это произошло. Я тогда тренировалась — бои на ножах. Я просто выхватила клинок и воткнула ей в сердце. Меня тошнило и колотило, я хотела сдаться. Но затаилась и стала ждать.

— Ждать, чтобы посмотреть что будет с мужем Эльвиры?

— Я была безумно счастлива, когда Вася пошел в бизнес и вообще преобразился. Понимаешь, Крапивина оказалась права. Гроб изменил их отношения. Как только брак распался, Вася зажил своей жизнью. Засуетился. Гордость города. Это и моя победа, — Вика улыбнулась. Она протянула скованными наручниками руки, ладонями обхватила пластиковый стаканчик, выпила воды.

— Отчим и те трое из общаги живы?

Вика прищурила глаза. Она не собиралась отвечать.

— Ты их убила до или после Эльвиры, или после жены художника?

— Я использовала яд. С женой художника Артамонова. Это было легче и не так страшно. Ты не видишь, как человек умирает. Они не занимались дочкой, она беспутной выросла. Да и талант надо было спасать от алкоголизма. Жена паразитировала, не давала мужу творить.

— Иринка? Почему не ее муж, он же откровенный мудак?

— Она ничем не занималась, бесполезный человек. Муж мудак, но у него хоть хобби было. Профессия. До убийств мы обсуждали каждую пару и Крапивина тоже считала, что от развода больше выиграет Снегирев. После третьего убийства я за дипломную принялась, то что ты нашел в черной папке — это моя работа.

— И тебе захотелось ее опубликовать на весь мир?

— А ты думаешь, почему я тебя не убила и сижу здесь? — Вика захохотала, во весь голос. Прослезилась от смеха.

— Когда приехали мы, журналисты, ты решила сделать шоу, пиар-кампанию своему научному труду.

— Да, — она кивнула, — Ты же сам видел сколько народу в ЗАГС повалило. Разводись или смерть разлучит вас. Так это правда. Цель была достигнута, осталось просто завершить дело.

— Ты следила за ходом следствия в том, числе и с нашей помощью.

— Сибирский. Ты тоже был целью. Только убивать тебя было необязательно. Пока ты спал, я читала твой телефон, открывала его отпечатком пальца, даже трусы с тебя стянула, чтобы замаскировать истинную цель. Я читала все твои переписки. В том числе и с твоей невестой. Я все проанализировала все твои действия, частоту звонков. Я знала о тебе все. Даже когда вы мастурбировали с ней по видео звонку, а следом обменивались влажными подробностями. И тогда я поняла: Вы друг другу не подходите.

Сибирский покраснел и съехал с темы.

— Бомбу в ЗАГСе сделал Пучков или ты?

— Адвокат был извращенцем, 50 оттенков темно-серого.

— Но ты могла удовлетворить его желания, сфотографировала, шантажировала.

— Он все выполнял. Четко как военный. Но не сдюжил, решил все тебе рассказать. Мне, если честно, тогда повезло. Я была в шаге от провала. Хорошо, что он не Кузнецовой позвонил, а тебе.

— Как ты определяла кого из пары убить?

— Я смотрела на перспективы. Прогнозировала, у кого больше мужества, кто переживёт смерть легче, кто был более зависим. Ну и освобождала от этого тягла. Катя, фотограф. Она работала на корпоративах, там чаще были зажиточные мужики, легче ипотеку покрыть. А Егор пффф… Интересно, его и в гроб с телефоном в руке положили? — Вика посмеялась своей шутке. — Игорь жил с мамой, этого без всякой жены надо было пристрелить. Своим контролем мать сделала его бессмысленным существом, своей прислугой, а он еще и жену в эту секту притянул. Его я больше всех ненавидела. Хотя нет. Садист Роман. Тут и объяснять нечего.

— Владимир и Елена. Ты убила двоих.

— Они оба запутались.

— Наши криминалисты говорят там была борьба и ты убила, потому что защищалась. Владимир мог тебя опознать.

— Это уже не важно. Крапивина была у вас на крючке, — Вика опять кричала. Больные темы вводили ее состояние аффекта, она теряла контроль. Серов в такие моменты, напрягался и готов был в один прыжок оказаться рядом с журналистами, чтобы отбить нападение. Вика порычав успокаивалась и продолжала интервью, словно вспоминала что выполняет миссию.

— Мы чуть подробней поговорим о каждом убийстве. Но попозже. Сейчас мне важно знать вот какую вещь. У них был шанс спастись?

— Да. Мы с Крапивиной долго обсуждали эти пары. И вот что она сказала. Порой, чтобы разойтись или спасти брак, необходимо просто поговорить по душам. Не скандалить, не обвинять друг друга. А спросить супруга: «Ты чего хочешь? Честно. Ах, этого». Не поверишь, но, если говорить чистую правду, ты узнаешь о супруге такое. И про детей, и про секс, и про родителей, и про деньги, и про квартиру. Про все. И тогда после откровенного разговора надо решить, стоит ли жить вместе. Не надо убивать. Надо просто, вот так как мы, сесть друг напротив друга и сказать: «Давай поговорим!»

ЗА КАДРОМ

Сибирский долго убеждал руководство канала не выпускать интервью с Викой, ему казалось, давать рупор маньяку не этично. Кроме того, Вика так и не раскаялась. Получилась не исповедь серийного убийцы, а декламация сумасшедших идей Вики. Фильм был бы более объективным, но руководство канала считало иначе. Сибирский, как будущий руководитель программы о самых громких преступлениях России, благоразумно не вступил в открытый конфликт и согласился с доводами начальников. Материал, который привез Сибирский, поднял его акции. Интриганка с канал Инга Алексеевна, узнав, что свадьба Дениса расстроилась, принялась активно продвигать его, и после праздников Сибирского назначили новым руководителем. Машке-продюсеру предложили менее привлекательный пост в соседней редакции. Сибирский оказался более удачлив. В работе, с личным было все наоборот.

Прямо перед свадьбой, увидев отца в окне, Сибирский застыл. Галстук так и остался не завязанным. Флешбэки с похорон матери пронеслись в мыслях Дениса. Знак. Свадьба была ему не нужна. Все события, которые происходили с ним, словно предупреждали его о том, что он выбрал неправильный путь. Крапивина была права, он знал ответ заранее. Вика была права, он женат на работе. Кузнецова была права, жить с Ольгой долгие годы, и врать на вопрос об изменах — это обман. Сибирский, не завязывая галстук, пошел к невесте. Он отвел ее в сторону и рассказал ей правду. Всю. Свадьбу отменили, договорились обсудить все позже, хотя было ясно, что теперь отношениям конец. Ольга не собиралась его прощать, Сибирский сильно и не раскаивался. Используя служебный выход, он исчез из ЗАГСа, и поехал в травмпункт, где ему загипсовали пальцы. Он отправился в гостиницу и принялся составлять план интервью с Викой, учился печатать на ноутбуке одной левой.

Геля бросилась отцу на шею. Она плакала и убеждала его погостить у нее. Отец не согласился. Он внимательно оглядел внуков, спросил, как найти могилу жены, покурил и исчез. Чтобы никому не мешать жить.

Кузнецова сидела в палате рядом с мужем. Он спал. Она писала отчеты. Когда Джонни проснулся, то вновь стал взволнованным, кричал, проклинал жену, Вику, Сибирского и весь белый свет. Медсестры вкололи ему очередную порцию успокоительного. Кузнецова не знала что делать, стрелки часов приближались к 12. Тремя этажами выше лежала Крапивина. Майорша побрела к ней. Ей не давал покой один факт. Весь план Вики был слишком изящным, а сама Вика показалась ей немного глуповатой.

Психолог была подключена к множеству аппаратов. Медсестра сказала, что мозг серьезно поврежден, левая сторона тела полностью отказала. Вчерашняя десятичасовая операция прошла в целом успешно, но многое зависит от того, переживет ли она эту ночь. Кузнецова села рядом, включила телевизор без звука. Президент вот-вот должен был начать свою речь.

— С новым годом, — медленно проговорила Кузнецова.

— Извиняться пришли, — Крапивина открыла глаза. — Спасибо, что включили телевизор.

— Вику поймали. Вы же знали, что это ее рук дело. Я все проанализировала, составила картину преступления. Она просто не могла так изящно все придумать, у нее мозгов бы на это не хватило. А вот исполнитель она прекрасный. У меня нет фактов, но я уверена, вы кукловод. Это ваша черная папка, это ваша методы.

— Она ловко водила вас за нос. Жалко не удалось ей сбежать. Алина талантливая гримерша, кто из вас раскрыл план с автобусом?

— Зачем вы ей помогали?

— Значит, журналист. Беспокойный парень этот Сибирский.

— Зачем?

— Я не могла иметь детей, а Вика приблудилась. Как кот несчастный сидит возле подъезда, пищит. Ты прекрасно знаешь, что если возьмешь, то намучаешься. Он будет срать по углам, болеть всем подряд, и при первой возможности сбежит. Вот Вика такой сумасшедший бездомный кот. Я не смогла пройти.

— Но вам удалось ее приручить, с человеком это сделать легче, достаточно дать ему веру во что-то. Так работают сектанты.

— Манипуляция сознанием человека в пограничном состоянии. Когда Вика убила первую жертву, я стала наблюдать за Васей. Классно он тогда пошел в гору.

— Убивать ради счастья другого человека?

— Я никого не убивала.

— Вы помогали спланировать дальнейшие убийства.

— Выключи диктофон, сотри все что записала. И продолжим.

Крапивина сильно вздохнула и едва не потеряла сознание. Датчики пикнули, линия пульса на кардиомониторе скаканула и успокоилась. Кузнецова достала телефон и показала, что не записывает ничего. Огляделась, нашла взглядом небольшую подушку и посмотрела на Крапивину.

— Мы разобрали все пары. Кому лучше жить, а кому время умереть. А далее я разругалась с Викой намерено и только подкидывала ей идеи. Я сама ей рецепт антидепрессантов пробила, через знакомых. Они влияют на память. И я этим пользовалась. Если вы найдете ее записную книжку в телефоне, там весь план убийств, который написала я. Она же думала, что это озарение, в периоды амнезии. Смешно. Но я подчеркиваю, я не заставляла ее что-то делать. Она сама по зову, так сказать, сердца убивала этих несчастных людей, но в пользу счастья других. Это был удачный эксперимент. Я поправлюсь и продолжу его. Без убийств. На разводе буду настаивать.

— Врач сказал, что вы можете и не пережить эту ночь.

— Кузнецова, я живучая.

Кузнецова взяла подушку. Крапивина посмотрела на нее и закрыла глаза.

— Я очень надеюсь, что ты не переживешь эту ночь, — Кузнецова выдохнула.

Майорша прижала плотно подушку к груди и долго смотрела на засыпающую Крапивину. Пугачева появилась на экране телевизора. Скоро Новый год. Кузнецова посмотрела на аппараты, отслеживающие состояние пациента. Несмотря на современные технологии, лучший способ проверить, жив ли человек после операции на головном мозге, не произошло ли кровоизлияние — будить его каждые 15 минут. Кузнецова проверила пациента — жива. Майорша встала и собиралась уходить, когда на аппарате сердечного ритма кривая последний раз подпрыгнула. Красная линия на кардиомониторе выровнялась, аппарат тихо запищал. Кузнецова еще немного посмотрела на умирающую Крапивну, не было ни радости, ни сострадания, казалось, так справедливо. Она неспешно подошла к кнопке вызова реанимационной бригады и с силой на нее надавила. Те примчались быстро. Вкололи лекарство, зарядили дефибриллятор. Разряд. Куранты на телевизоре били полночь, медсестра отсчитывала время между зарядами. Еще разряд. Бесполезно. Врач посмотрел на часы. «Время смерти 1 января 0 часов 0 минут».

КОНЕЦ