Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

Глава 15

Уже неделю «Сибинвестпромбанк» лихорадило. Он прекратил все финансовые операции, кроме работы с мелкими вкладчиками, и Сапожников пребывал в состоянии постоянного бешенства. Следственные органы никак не могли выйти на след преступников, и он начал подозревать, что они в заговоре с теми, кто совершил налёт. Информация о том, что следователи рассматривают версию, согласно которой нападение было инспирировано Дёминым, с целью убрать конкурента в борьбе за завод «Импульс», ещё больше распаляло его. Проживающий в Москве Дёмин был ему недоступен и, кроме того, обладал достаточными связями, чтобы затянуть следственный процесс или вообще завести его в тупик.

— Если узнаю, что это сделал Дёмин, лично буду резать гада на мелкие кусочки, — рычал Сапог, мотаясь по комнате, как загнанный зверь.

Чалдон, руководитель его охраны, понимая, что Дёмин шефу не по зубам, молча наблюдал за ним, боясь что-то не то сказать и попасть под горячую руку. Внезапно зазвонил телефон, и Сапог рывком снял трубку. Голос Мартына он узнал сразу.

— Ну, как Леня, тебе банковские бухгалтерские бумажки ещё нужны? — вкрадчиво спросил Мартын, и Сапог напрягся.

— А что, ты знаешь, где они?

— Конечно, знаю, — рассмеялся Мартын. — Они у меня. Вчера случайно попали ко мне, могу отдать. Они мне без надобности, для камина я использую дрова.

— Как это случайно попали? — изумился Сапог.

— Да вот, понимаешь, вчера трое моих пацанов на бензозаправке, что недалеко от Константиновки, не сошлись характерами с двумя фраерами на «БМВ» с московскими номерами. Ну, малость поспорили, те начали тикать, а мои пацаны, сам знаешь, тоже не на «Запорожцах». Догнали, а те не останавливаются. Мои начали стрелять по колёсам, те свернули на Константиновку, остановили машину и бросились в лес. Конечно, мои пацаны ту машину забрали, а потом увидели в багажнике какие-то мешки с делами. Понятное дело, хотели сжечь, но один пацан присмотрелся, видит, на одной из папок написано «Сибинвестпромбанк». Сообразили, что это могут быть твои пропавшие бумаги, вот и приволокли мешки ко мне. Так что, хоть ты и обидел меня с «Нивой», но я не злопамятный. Дашь мне за «Ниву» двадцать тонн баксов, и можешь забирать свои бумаги.

— Как это двадцать тонн? Там ущерба на копейки! Да и я уже взыскал со своих, которые самовольно палку перегнули, — попытался спорить Сапог, но для себя уже решил, что скупиться не стоит. Из-за этих ведомостей он уже потерял несколько миллионов, не говоря об имидже банка.

— Ты, Лёня, можешь эти бабки содрать с тех своих придурков, которые такой беспредел в «Ниве» устроили. А я просто так это спустить не могу, иначе завтра же какие-нибудь козлы снова такой же беспредел устроят.

— Ладно, спорить не буду, — согласился Сапог. — Машину тоже отдашь?

— Бери, мне чужого не надо. Может машина поможет тебе отыскать грабителей, — усмехнулся Мартын.

Машину ему пригнали из Москвы за два дня до нападения на банк, а украдена она была по его заказу у одного из охранников Дёмина. Гаишные номера поменяли, а номера на двигателе перебивать не стали — иначе Сапог не сможет выяснить, за кем числилась машина.

В тот же день вечером Сапогу привезли несколько мешков бухгалтерских документов из «Сибинвестпромбанк» на краденном БМВ. Для Кисы документы уже не представляли интереса, так как за прошедшую неделю он с тремя помощниками снял ксерокопии практически со всех важных документов, касающихся финансовых потоков, и теперь был в курсе многих банковских тайн Сапога. Второй экземпляр ксерокопий утренним авиарейсом доставили Грине Шарому в Москву, и Мартын надеялся, что тот оценит его подарок.

А на следующий день утренним авиарейсом трое людей Сапога вылетели в Москву устанавливать владельца машины. На радостях оттого, что дело сдвинулось с мертвой точки, Сапог устроил у себя на даче большой приём, на котором присутствовали нужные люди из городского истеблишмента. Азербайджанец Арик готовился удивить гостей шашлыками из баранины и осетра.

— Нет лучшей рыбы для шашлыка, чем осетр с берегов Каспия, — разглагольствовал он, окруженный любопытствующими мужчинами с животами, выпирающими из-под дорогих пиджаков. — Но здесь самое главное — снять с осетра шкуру и удалить шипы, иначе острый осетровый шип, попав в горло, может там и застрять.

Куски осетрового филе вперемешку с кусочками красного сладкого перца, репчатого лука и помидор жарились над раскаленными углями, распространяя необыкновенный аромат. Немного в стороне его помощник жарил шашлыки из баранины, а для особо нетерпеливых гостей неподалёку стоял стол, на котором рядом с запотевшими бутылками ледяной водки лежала строганина из муксуна и нельмы — нежнейших рыб северных рек.

Быстро вечерело. Задние ворота огромной, ярко освещённой дачи, выходили к густому лесу. Среди деревьев, в темноте, скрытно копошились трое мужчин — Стас Кондратюк, Владислав Миронов и Алексей Матюшин устанавливали растяжки и монтировали на деревьях самодельные катапульты, рычаги которых были прикреплены к сжатым пружинам. Пружины стопорились сердечниками магнитных катушек, провода от которых тянулись к автомобильному аккумулятору. На всякий случай предусмотрели два аккумулятора, если один вдруг выйдет из строя.

Между тем, веселье на даче было в самом разгаре. Визги дам перемешивались со смехом мужчин, и в сад выскочило несколько полураздетых девушек, с хохотом убегающих от полупьяных кавалеров. Охрана не принимала участие в общем веселье, так как на ней лежала ответственность за безопасность гостей. Сапог тоже не принимал в нём участие, так как имел серьёзный разговор с главными своими гостями — заместителем губернатора Алексеем Николаевичем Костиным и заместителем городского прокурора Ростиславом Семеновичем Пархоменко. Чтобы никто не мешал их беседе, он повёл гостей в заднюю часть сада, в которую, по распоряжению Сапога, Дятел не пропускал никого из гостей. Там, в красивой зеленой беседке, был накрыт небольшой круглый столик с выпивкой и закуской. В беседке Костин, выпив и закусив, продолжил прерванный ранее разговор:

— Ты, Леонид, пойми — замять этот скандал так просто не удаётся. Энергетики строчат письма в Москву во все инстанции. Как же у твоей братии хватила ума грабануть целую автоколонну. Ну, я имею в виду брать плату за проезд…

— Налог.

— Что?

— Я говорю, налог на проезд, — повторил Сапог.

— Так вот брать какую-то плату, это понятно. Но полностью ограбить людей — это возмутительно! Люди ведь отдыхать ехали.

Пархоменко, пропустив запотевшую рюмку холодной финской водки и прожевав кусочек сочного лососевого балыка, включился в разговор:

— Из генпрокуратуры звонили и чуть ли не матом требовали разобраться с этим делом. Надо, Леня, кого-то сдать. Иначе всем нам всыплют по первое число.

Сапог ответил так резко, что Пархоменко от неожиданности уронил на брюки маслину, которую хотел было отправить в рот:

— Я своих пацанов не сдаю. А виновных я уже наказал. Говорил же этим уродам, чтобы сдерживали свои аппетиты…

Костин поддержал Пархоменко:

— Леонид, пойми, наконец, наказал ты этих уродов или нет — это твое личное дело. А сдать кого-нибудь все равно надо. Правильно Ростик говорит — иначе не отмажемся.

Сапог со злобой от него отмахнулся:

— Ты бы уж помолчал. Я что, мало вам с Климовым отстегнул из этих денег? Ты думаешь, мне с неба деньги валятся? Или я фальшивку штампую? Брать-то берете, а потом еще и нравоучениями занимаетесь, мать вашу!

И, обращаясь к Пархоменко, сказал:

— А ты что, на зарплату дворец себе отгрохал? Я где буду деньги брать? Клады раскапывать? Если надо кого-то сдать, себя и сдавай. А я своих пацанов не сдам! И вообще, хватит трендеть, выкручивайтесь, как можете. У каждого своя задача. У вас — своя, у меня — своя.

И добавил с угрозой:

— Не нравится — вычеркиваю вас к едреней фене.

Пархоменко и Костин с тревогой переглянулись, и Костин примирительно сказал:

— Да не кипятись, Леонид, мы же просто обсуждаем с тобой, что делать, а ты сразу в бутылку. Давай подумаем как лучше разрулить эту ситуацию.

Из дома вышла группа мужчин и дам с бокалами вина, и со смехом направилась к беседке. Дятел их остановил:

— Шеф занят важным делом, просил не беспокоить!

Сапог посмотрел на группу гостей и сказал:

— Чего здесь думать, найдите козлов отпущения и повесьте на них всё эту бодягу. Ладно, потом договорим…

В этот момент недалеко от беседки упала первая бутылка с «коктейлем Молотова» и в наступающих сумерках взметнувшееся вверх пламя ярко осветило беседку. Некоторые дамы взвизгнули и уронили от неожиданности бокалы. Из-за забора раздался смех и озорные выкрики.

Вскочивший Сапог заорал охране:

— Поймайте эту деревенскую шпану и тащите сюда.

Обращаясь к своим собеседникам, возбужденно добавил:

— Видите, как эти твари обнаглели! Только посмотрите, что эти паскуды вытворяют!

Прибежал Чалдон и погнал охранников к воротам, на которых висел большой ржавый замок. В это время ещё одна бутылка упала во дворе, и брызги горящей жидкости попали на брюки и пиджак одного из гостей. У него начал гореть костюм. Сапог в бешенстве заорал:

— Где ключи? Немедленно ключи сюда. Они ведь могут сбежать!

Охранники сгрудились и топтались около ворот, а кто-то побежал искать ключи. Ещё одна бутылка упала в сад, и Сапог замотался, остервенело крича:

— Где ключи, мать вашу…? Сбегут ведь эти сучары! Кто пошел за ключами?

Дятел уже бежал с ключами к воротам, из-за которых раздавались взрывы детского смеха и улюканье. Сгрудившиеся около ворот охранники, наконец, распахнули ворота и, кто с пистолетом, кто с автоматом, выскочили на опушку леса. Никого там не увидев, они устремились в лес, и три взрыва последовали один за другим. Охранники, наступившие на растяжки, упали замертво, ещё несколько человек получили осколочные ранения и все сгрудились на небольшой опушке, оторопев от неожиданности. В это время слева сбоку из кустов ударили автоматные очереди, кося сгрудившихся людей. Некоторые из них вскинули автоматы и начали стрелять в ответ по кустам. Но в это время из кустов справа тоже ударили автоматные очереди и оставшиеся в живых охранники заметались и побежали обратно в сад. Дятел с ними не побежал. Его ужалили две пули — одна в живот, другая в левое бедро, и он осел на землю. Горячая страшная боль жгла внутренности, как будто ему туда засыпали горячие угли. Он пополз в сторону ворот, туда, где, казалось, было спасение, но каждое движение лишь усиливало боль, и он понял, что пришёл конец. Слёзы боли и обиды за такую глупую случайность сами потекли у него из глаз. Он подумал, что мать останется одна и никто не принёсет ей деньги на лекарства, без которых она не выживет. Ничего не будет у него и с Любашей, у него вообще больше уже ничего никогда не будет. Слёзы застилали ему глаза, и он с трудом поднял правую руку, чтобы смахнуть их. Механически он сжимал в руке пистолет, совершенно забыв о нём, но пробегавший мимо человек в маске заметил поднимающуюся руку с пистолетом и дал из автомата короткую очередь. Она опрокинула Дятла, размозжив ему голову, а люди в черных масках и пятнистых комбинезонах побежали дальше в сторону ворот, чтобы не дать их закрыть. Они стреляли на ходу, и новые жертвы падали на землю, так и не добежав до ворот.

По саду метался Сапог, крича:

— Закрыть ворота! Это нападение! Поймали, падлы! Ох, сделали как фраера, суки! Ворота, ворота закрывайте, быстро!

Но трое в масках уже вбежали в сад, и в саду началась паника. Отчаянный визг дам и крики мужчин ещё больше увеличивали панику. Охранники, успевшие вбежать в ворота, бросились в стороны врассыпную, прячась за редкими деревьями, чтобы спастись от града пуль. Двое из нападавших стреляли им вслед, а один по центру, вбежав в сад, пытался разобраться в ситуации, выискивая в толпе Сапога, который, между тем, заскочил в беседку и залез под скамейку в надежде, что его не заметят.

Гости бежали в глубину сада, в панике сбивая друг друга с ног. Побежали и Костин с Пархоменко. Один из нападавших заметил их и бросил гранату, которая, ударив в спину Пархоменко, сбила его с ног. Граната упала на землю рядом с его шеей и взорвалась, превратив его голову в кровавое месиво. Осколок разорвавшейся гранаты попал Костину в висок, и тот тоже рухнул на землю.

Один из нападавших, присмотревшись к убитым, закричал:

— Мужики, среди них нет Сапога!

У Сапога, лежавшего в беседке под скамейкой недалеко от них, при этих словах что-то горячее потекло между ногами и сердце забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Жуткий страх парализовал его, потому что он понял, что эти люди пришли за его жизнью. Но вдруг он услышал, как один из нападавших вдруг негромко сказал остальным:

— Мужики, да ведь здесь толпы гостей. Мы Сапога не найдем, а народ положим. Делаем ноги, мужики. Надо было раньше разведать, а потом уже начинать. Эх, неудача-то какая!

Все трое выскочили из ворот и рванули в лес. Сапог неистово молился, как умел, за своё спасение и слёзы радости текли по его щекам. Он чудом остался жить! Радость постепенно наполняла его, и он решил, что завтра же утром поставит в церкви большую свечку. Или даже три больших свечи и ещё отстегнёт большую сумму денег на нужды церкви.

По шоссе в сторону города плелась лошадь, таща подводу с сеном. Бородатый кучер в старой куцей соломенной шляпе и кургузом пиджачишке дремал на козлах. Мимо проносились машины, а на повороте эти машины тормозил милицейский пост. Район перестрелки был оперативно блокирован небольшими силами дорожной милиции и милиционеры с автоматами на изготовку, проверяли документы и досматривали багаж. Подвода, не спеша, проезжала пост, и один из милиционеров иронически крикнул кучеру:

— Дед, проснись, остановку свою проедешь.

Остальные милиционеры захохотали. Кучер вздрогнул, проснулся, поймал упавшую было шляпу, и в сердцах сердито сплюнул:

— Тьфу на вас! Чуть с телеги не свалился. Вам бы только погоготать! Не проеду я, лошадь у меня сама знает куда ехать.

— А-а, ну извини уж, дед. Мы хотели как лучше.

Милиционеры, довольные своей шуткой, тормознули проезжавшую мимо машину, а телега неторопливо поехала дальше. Проехав метров триста, она свернула к придорожному озеру, к которому вплотную с трех сторон подступал лес. На опушке стояла «девятка», около которой беспокойно ходила Катя Панченко. Из сена вылезли Стас Кондратюк, Владислав Миронов и Алексей Матюшин и начали разминаться.

— Ну, хлопцы, я поехал, а то старуха ждет, ругаться будет, — сказал кучер.

Стас вынул стодолларовую купюру и протянул ему:

— Спасибо, дед. На, ещё возьми, тебе пригодится.

— Ну, спасибо, сынок. Конечно, пригодится. Дали даже больше, чем договаривались. Надо чё, обращайтесь. Завсегда помогу.

— Лады. Думаю, понадобишься ещё, дед. Сапога-то так и не добили.

— Конечно, жаль. А ты предварительно ко мне обратись, мы с нашими деревенскими всё разузнаем и сообщим когда можно. Да и подсобить можем. Сжечь бы это бандитское гнездо к чёртовой матери! Житья от них нет. Ну, ладно, бывайте, люди добрые.

Кучер тронул поводья, и лошадь уныло поплелась дольше. К ребятам подбежала Катя. Матюшин, разминая ноги, сказал:

— Ох, и затек же я. Никогда не ездил с таким комфортом.

Катя, счастливая, что всё закончилось благополучно, воскликнула:

— Ну, почему же так долго, ребята? Я себе уже места не нахожу, страшные мысли в голову лезли. Ну, что там? Порядок?

— Да не совсем, — ответил Стас. — Там гостей было море, поэтому Сапога-то и не нашли. Лажанулись мы с гостями, надо было сначала разведать все, а потом уже начинать.

Миронов возразил:

— Ну, так как разведаешь? Пока разведывали бы, они насторожились. Просто не повезло сегодня. Ничего страшного, в следующий раз повезет. Правда, Катя?

— Слава Богу, что все вернулись невредимые, — обрадованно сказала Катя. — Ох, мальчики, я так переволновалась за вас!

Матюшин хитро посмотрел на неё:

— Вот что-то с памятью моей стало. Все забывать начал.

Миронов встрепенулся:

— Это ты о чем? Мы что-то там оставили?

— Да вот знаю, что кто-то обещал нас расцеловать, если вернемся живыми и невредимыми, а кто — не помню.

Миронов в сердцах сплюнул.

— Я уже было подумал, что забыли на даче что-то, а ты все о своем, Матюха.

— Я не о своем, а о главном. Правда, Катюша?

— Конечно. Давай я тебя поцелую за то, что ты живой.

Катя поцеловала Матюшина в щеку, но Матюшину было этого мало:

— Катя, это что, по-твоему поцелуй? Я так только в детском садике целовался.

— А как ты хочешь?

— А ты не знаешь, как целуются нормальные люди? Конечно, в губы.

— Мы так не договаривались.

— Матюха, ты чего клеишься к ней? — вмешался Стас.

— Ну, вот, пожалуйста, и защитничек тут как тут — притворно обиженно сказал Матюшин. — Как идти под пули, так золотые горы обещают, а как расплачиваться, так иди, гуляй!

— Ну, хорошо — согласилась Катя. — Хотя я имела в виду только поцелуй в щёчку.

Матюшин обнял Катю и поцеловал взасос.

— Матюха, хватит, хватит, — остановил его Стас. — Вишь, приклеился. Валюхе расскажу.

Матюшин отпустил Катю и сказал ей, указывая на Стаса:

— Катюша, что за цербер около тебя крутится? Он тебе разве не мешает устраивать свою личную жизнь? Он что, тобой всегда руководит?

Катя засмеялась и, обняв Стаса, поцеловала его в щеку.

— Ой, ребята, я так рада, что всё благополучно завершилось! Как здорово, что мы все вместе и что вы у меня есть!