Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

Глава 21

На слабо освещенной улице, около подъезда многоэтажного дома, где проживал Афонин, стояла машина «Волга» и сидевшие в ней люди что-то, по всей видимости, ждали. Было уже половина первого ночи, когда из-за поворота на улицу свернул шестисотый «Мерседес», в котором находились Афонин и трое его новых личных охранников. Афонин возвращался домой после утомительной сауны с Дёминым, пригласившего его неизвестно с какой целью. Беседовали они за бутылкой холодной водки и жареной дичью с острой приправой, от которой у него разыгралась изжога. Беседовали о том, о сём, о превратностях жизни, о бабах и, мимоходом, о предстоящих выборах губернатора, о том, сколько надо отстегнуть на избирательную компанию, чтобы не было много, но и чтобы не продешевить. Афонин был согласен помогать Климову, но тот потребовал, чтобы Афонин приобрёл один из местных телевизионных каналов и газету. Иначе, мол, станкостроительный завод ему не видать, как своих ушей. Афонин удивлялся тому, что даже губернатор попался на дезинформацию, которую упорно навязывала Зоя через печать и телевидения. Он слышал, что какая-то общественная организация собирается устроить пикет против продажи станкостроительного завода и под давлением общественного мнения компания «откажется» от покупки этого завода и подаст документы на аукцион по продаже завода «Импульс». Афонин, как и Гриня, не понимал, зачем такие хитрые ходы, но Данилина объяснила, что у них, как у пострадавших от диктата улицы, будет больше шансов выиграть тендер. При этом их конкуренты, в числе которых был и Дёмин, не будут иметь времени для организации противодействия. Такое объяснение было логичным, тем более что Дёмин, как чувствовал Афонин, хотя и догадывался, однако прямо у него ни о чём не спрашивал.

Вспомнив о Данилиной, Афонин заиграл желваками — её наглость переходит всякие границы! Сегодня она пыталась оспорить его приказ об увольнении Матюшина. Скиба передала в деталях свой разговор с Данилиной, и Афонин в бешенстве запустил хрустальную пепельницу в стену. Он потребовал вызвать к нему Данилину, но та поехала в налоговую инспекцию, что было очень кстати. Рубить с плеча сейчас, пока готовятся документы на тендер, нельзя и сориться с Данилиной опасно — уйдёт ведь, сучка, и продаст информацию тому же Дёмину! И ещё Скиба открыла ему глаза на её отношения с Мельниковым. Видимо не зря ходят слухи об их связи! Вот где корень зла! «Ну, ничего, выиграем тендер, я эту парочку с дерьмом смешаю! — зло подумал Афонин. — Доиграется у меня, чекист вонючий!».

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Афонин переключился на сегодняшнюю встречу с Дёминым. В сауне он откровенно скучал, пока не пришли хорошенькие девчонки в символических купальниках и скрасили их скучный разговор. С одной девчонкой Афонин договорился завтра ещё раз встретиться, потому что такую грех пропустить. Сейчас он хотел только добраться до постели и завалиться спать. Глаза слипались, и в голове немного шумело — выпили много. Но около его подъезда стояла какая-то «Волга», мешая подъехать вплотную.

— Чего это у моего подъезда машина стоит? — нервно спросил Афонин и Михась, сидевший на заднем сидении рядом с Афониным, пошёл выяснять, что это за «Волга».

Подойдя к «Волге» и заглянув вовнутрь, он увидел на заднем сидении целующуюся пару. Девушка полулежала на коленях у парня, и когда Михась постучал по стеклу, она, увидев его, быстро села, и попыталась натянуть юбку на колени. Парень опустил боковое стекло и грубо спросил:

— Чего надо, мужик?

Михась примирительно ответил:

— Извини, братан, что потревожил, но ты так стал, что мы подъехать не можем. Не мог бы немного отъехать, а то шеф нервничает? Там дальше, за поворотом магазин и площадка для парковки.

Подмигнул парню:

— Отличное место для влюбленных.

Парень оглянулся, посмотрел через заднее стекло на «Мерседес». Сзади «Мерседеса» из-за угла дома появился мужчина с пластиковым пакетом в руке и пошел наискось через улицу на другую сторону. Парень чертыхнулся, вышел из машины и сел на водительское сидение, а Михась следил, как он заводит машину. В «Мерседесе» тоже внимательно наблюдали за «Волгой», совершенно не заметив, как мужчина, переходивший улицу, швырнул под машину пакет. Перейдя улицу, мужчина завернул за угол дома, достал из кармана какой-то предмет и, осторожно выглядывая из-за угла, начал следить за «Мерседесом». Михась, дождавшись когда «Волга», отъехав от дома, завернула за угол, пошел к «Мерседесу» и сел в него. В это время мужчина за углом нажал на кнопку, и взрыв приподнял «Мерседес». Рванул полный топливный бак, и машина вмиг была объята пламенем.

А «Волга», завернув за угол, забрала взрывника и поехала дальше. Водитель взглянул в зеркало на девушку, сидевшую на заднем сидении: она была потрясена и, напуганная взрывом, не отрываясь, смотрела в заднее окно.

— Ну что, Марго, может втроем? — спросил, усмехнувшись, водитель.

Девушка повернулась к нему.

— Там что-то взорвалось! А мы ведь только что там стояли. Нас бы тоже взорвали, если бы вовремя не уехали.

— Да мы-то причём? Видимо идут какие-то разборки. Так что, Марго, может втроем?

— Мы втроем не договаривались. И вообще, пока ты меня тискал, уже минут сорок прошло, а мы договорились на один час.

— Да какие проблемы, заплатим, — сказал водитель и, повернувшись к сидевшему с ним рядом взрывнику, спросил — Ты как насчёт развлечься?

— Я втроём не согласна, — возразила девушка. — В крайнем случае, только по одному. Но и оплата вдвойне.

— Нет, ребята, — сказал взрывник, — мне домой надо. Вы уж без меня постарайтесь обойтись.

— Да уж постараемся, правда, Марго? — засмеялся водитель.

— Ты что, такой быстрый, что успеешь за оставшееся время? Учти, я за спасибо не работаю, — сказала девушка.

— Не дрейфь, — ответил водитель, — заплачу, как положено. А тебя и вправду Марго зовут?

— Если не нравится Марго, зови меня Анжелика. А хочешь, называй Сусанна. Называй, как хочешь, мне-то какая разница!

— Буду называть тебя Антенной. Знаешь, анекдот про то, как Петька на крыше антенну натягивал? — водитель и взрывник захохотали.

Им было весело, так как задание они выполнили отлично и премиальные будут большими. А девушка переживала за то, что её могут обмануть — попользуются, и не заплатят. Ведь сутенёра у неё не было — она работала на свой страх и риск, поэтому и жаловаться будет некому. Но с другой стороны сутенёрам надо много платить, и приходится работать на износ. А так — вышла вечером, подработала с одним-двумя, и нормально. Главное чтобы заплатили, а то могут вместо оплаты в морду дать. Но пока ей платили, поэтому хоть и без шика, но на жизнь хватает. А больше и не надо, а то, будешь гнаться за количеством, вообще можно проституткой стать.

Ранним утром в спальне, где спали Мельников и Данилина, раздался телефонный звонок. Зоя, не открывая глаз, на ощупь нашла телефон и подняла трубку.

— Да. Алло.

— Зоя, извини. Я тебя разбудил? — послышался в трубке голос Самохина.

— Самохин, ты что сдурел? Ты чего людям по ночам звонишь?

— Зоя, извини, пожалуйста. Мне срочно нужен Мельников. Он случайно не у тебя?

— Самохин, почему ты решил, что Мельников у меня ночует случайно? Он не случайно у меня ночует. Где же он должен ночевать, как не у жены?

— Зоя, ещё раз извини, не так высказался. Мне позарез нужен Мельников. Дай ему, пожалуйста, трубку.

Зоя передала трубку Мельникову:

— Совсем сдурел. Чуть свет звонит. Сколько хоть времени?

Щурясь со сна, она пыталась рассмотреть время на часах. Мельников взял трубку:

— Олег, что случилось?

— Михалыч, взорвали автомобиль Афонина.

— А он как?

— Кто? Афонин?

— Ну да, он-то как? Он где?

— На том свете. А как он там конкретно, не знаю. Взорвали машину вместе с теми тремя придурками.

Мельников сел на постель, потер лоб. Данилина встревожено спросила:

— Витя, что такое? Что случилось?

— Олег говорит, Афонина взорвали.

— Афонина? Кто взорвал?

— Не знаю.

— Олег, я сейчас приеду. Ты тоже приезжай в контору, — сказал Мельников в трубку.

— Я уже в конторе. Мужики из моего бывшего отдела сказали, что ищут Матюшина.

— Матюшина? А он им зачем?

— Они уже узнали, что его вчера уволили, и хотят допросить.

— А где Лёша?

— Не знаю. Они были у него дома, он вечером домой не приходил. Где он, никто не знает.

— Ладно, я сейчас приеду. Олег, легенда такая — Матюшина никто не увольнял. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Иначе это дело повесят на Матюшина. Нам эти проблемы вообще ни к чему. Тем более что он принимал участие в той операции с дачей.

Мельников положил трубку, и Зоя вопросительно на него посмотрела.

— Я на фирму. Матюшина ищут, а он дома не ночевал.

— А зачем его ищут?

— Его вчера уволили за драку в приемной, а поздно вечером была взорвана машина Афонина с охраной. Кстати, с тем же Хорем, кому он дал в морду. У милиции есть вопросы.

— Неужели это Лёшка Матюшин? Не может быть. Витя, я боюсь. А тебя не могут заподозрить?

Мельников поцеловал Зою.

— Спи, малыш. Ещё очень рано. А я поехал. Ты не знаешь, где Матюшин может быть?

— Об этом только ты не знаешь. У Валюхи он, у кого ещё. Они ведь на днях заявление в ЗАГС подали. Её мама вчера уехала на море. Витя, я тоже с тобой поеду. Я уже не усну. Я сейчас быстро сделаю кофе и сэндвичи.

Зоя встала, набросила халатик и быстро пошла в кухню. В двери резко остановилась:

— Это не Матюшин. Я догадываюсь — это связано с заводом «Импульс», который от Афонина требует купить Гриня, ну тот, московский авторитет. Я не один раз объясняла Афонину, что лезть в это дело опасно, но он и сам понимал. Однако от него ничего не зависело, потому что так требовал Гриня. Это Гриня в прошлом году организовал сбор ваучеров у заключенных в здешних колониях и колониях тюменской области. За эти ваучеры Афонин снабжал заключенных продуктами и лекарствами, поэтому Афонин самостоятельно ничего не решал.

— Вот как? Я этого не знал.

— За эти ваучеры мы приобрели пакет акций «Первого Инвестиционного Ваучерного Фонда», а сейчас, продав эти акции, планируем выкупить контрольный пакет акций завода «Импульс».

— Но ведь это оборонный завод![20]

Зоя подошла к Мельникову и, обняв его, испуганно спросила:

— Витя, а меня не убьют? Я ведь в курсе всех деталей. Витя, я боюсь.

Мельников, взяв в руки её лицо, целовал её глаза, лоб, губы. Сказал негромко:

— Ты мне должна рассказать все детали аферы с покупкой завода.

Зоя согласно закивала, и Мельников шепнул ей на ухо:

— Не бойся, малыш. Мы тоже кое-что умеем. И так умеем, что лучше нас не трогать.

Она, даже заспанная, притягивала его как магнитом. Он удивлялся, как жил раньше без такого огромного, полностью захватившего его чувства. И лет ему уже было побольше, чем шестнадцать, но это было как первая любовь. Первая и, скорее всего, последняя. Он обнял и, прижав к себе, целовал её, ещё пахнувшую постелью, теплую и не отошедшую ото сна. А Зоя, отвечая на его жаркие поцелуи, думала, как это чудесно — быть замужем и иметь возможность, если грозит опасность, спрятаться за широкой и надёжной спиной мужа, и знать, что он сделает всё как надо, чтобы сохранить её покой. Они договорились в ближайшую субботу подать заявление в ЗАГС, но надо как-то решить проблему с Яночкой. Виктор сообщил дочери о своём намерении жениться, и с Яной была чуть ли не истерика, поэтому Зоя решила, что она сама должна пойти к Яне и попытаться с ней договориться. Она пыталась оттянуть этот момент, как больной пытается оттянуть время операции. Если она с Яной не договорится, то это может разлучить её с любимым человеком. Конечно, они могут встречаться тайно, но долго ли может длиться тайная жизнь?

Когда они приехали на работу, в кабинете Мельникова уже сидели Самохин и двое сотрудников уголовного розыска: капитан Андрей Чернов и старший лейтенант Дмитрий Грузнов.

— Так вот, Виктор Михайлович, какая картина вырисовывается, — говорил Чернов. — Не можем найти Алексея Матюшина, уволенного вчера за драку с охранником Афонина Алексея Михайловича.

— Уволенного кем? — удивился Мельников.

— А вы как думаете? Кстати, у вас ведь тоже вчера был неприятный разговор с убиенным. Или нет?

— И о чем же мы с ним неприятно говорили? — продолжал удивляться Мельников. — Хотя вы неправы, для меня любой разговор с начальником приятен.

— Шутить изволите? — Чернов неприязненно посмотрел на Мельникова.

— Да, уж. Как говорил кто-то из великих: пока шучу — живу.

— А вот мне сообщили, что Афонин обещал в ближайшее время вас уволить.

— Так вы серьёзно считаете, что он решил всех уволить, а сам застрелиться? Или кого-то всё-таки он планировал оставить? А с кем это он делился такими масштабными и глубоко личными планами?

— С начальником отдела кадров Скибой Надеждой Анисимовной. Вызвал её и сказал, что Матюшина уволить, а Мельникова, мол, в ближайшее время тоже уволю.

— У неё есть свидетели?

— А ей зачем свидетели? Она человек незаинтересованный.

— И что, приказ подписан?

— О приказе не знаю. Проверю.

— Проверьте. Если она человек исполнительный, то приказ должен быть. А если приказа нет, то она возможно просто сочиняет.

— То есть вы хотите сказать, что Матюшин устроил драку в приемной, избил личного охранника Афонина, а Афонин его не уволил?

— Как мне сообщил Афонин, он хотел за драку уволить своего личного охранника, но потом передумал.

Чернов изумленно посмотрел на Мельникова:

— Разъясните, что вы имеете в виду.

— Этот охранник приставал к Валентине, секретарше Афонина. Из-за этого и произошла, собственно, драка.

— Я это знаю. Ничего нового вы мне не сообщили.

— Эти трое вообще себя вели настолько по-хозяйски, что у меня создалось, впечатление, что они не столько охраняли Афонина, сколько следили за тем, чтобы он не сбежал. Во всяком случае, он боялся за жену и ребенка, и дал мне поручение подыскать место, куда бы можно было отправить их. Мы нашли санаторий в Крыму и даже заключили с директором санатория договор. Вот прошла ли оплата или нет, я пока не знаю.

Чернов удивленно посмотрел на Мельникова.

— А договор с санаторием можно посмотреть?

— Вероятно, он в финансовом отделе.

— Если договор есть и он подписан, то это размывает информацию начальника отдела кадров.

— Я не думаю, что он подписан, потому что Афонин начал подумывать о том, чтобы отправить их на Кипр. Кстати, охранником должен был ехать Матюшин. Правда, сам Матюшин этого не знал, так как я был против.

— А почему вы были против?

— Потому что Матюшин не сдержан. Но Афонин настаивал именно на его кандидатуре.

— Почему?

— Не знаю. Видимо питал слабость к своему тёзке. Так что, просто так увольнять его бы Афонин не стал. Во всяком случае, мне он ничего об этом не говорил. Извините, я сейчас приду. Вы здесь посидите, а я распоряжусь, чтобы принесли кофе и бутерброды. Небось, с ночи гоняете? Ничего не ели?

— Да. Как позвонили мне ночью в начале второго, с тех пор и на ногах.

— Это мне знакомо.

Мельников быстро вышел из кабинета и пошел в кабинет Данилиной. Через некоторое время они вышли оттуда, Мельников пошел к себе в кабинет, а Данилина — в приёмную.

— Сейчас принесут бутерброды и кофе, — сказал Мельников — Кстати, может по рюмочке коньяка для поднятия жизненного тонуса?

— Нет, мы при исполнении, — с сожалением ответил Чернов.

— А я бы сделал пятиминутный перекур исполнения и рюмочку бы пропустил, — сказал Грузнов. — А то клонит ко сну со страшной силой. Всю ночь мотался.

— Мужики, за упокой души Афонина, — поддержал Самохин. — Хороший был человечище, хотя про мертвых плохо не говорят.

Чернов рассмеялся:

— Олег, ты с такой интонацией сказал слово «хороший», что если бы мы с тобой десять лет не работали вместе, у меня сразу бы возникли к тебе вопросы.

— Ты же знаешь, Андрей, если бы я его грохнул, у меня алиби на десятерых бы хватило, — ответил Самохин.

— А сейчас хватает на скольких?

— Да ладно, Андрюха, ты чего это? Перегрелся, что ли? — огрызнулся Самохин.

Дверь кабинета открылась и с подносом зашла Валя Панова, секретарша Афонина. Мельников показал ей на журнальный столик в углу кабинета.

— Валечка, ставь сюда. Так мужики, налетай, — скомандовал Мельников.

— Вы Валентина Панова, секретарь Афонина? — спросил Чернов.

— Да.

— У меня будет к вам несколько вопросов. А начальник финансового отдела уже пришла?

— Кажется, да, — неуверенно сказала Панова.

— Скажите, пожалуйста, ей, чтобы никуда не уходила. И вы тоже будьте у себя на месте.

— Хорошо, как скажете, — испуганно ответила Валя и вышла из кабинета.

— Ты чего, Андрюха, девушку пугаешь? — сказал Самохин. — Так что, Михалыч, коньяк обещал? Давай.

Мельников вынул из шкафа коньяк, рюмочки и поставил на журнальный столик. Подошел к двери, повернул ключ и вернулся к столику. Разлил коньяк по рюмочкам. Выпили.

— А куда же всё-таки исчез Матюшин? После работы домой не приходил. Всю ночь отсутствовал.

Мельников и Самохин переглянулись.

— Да мало куда мог пойти молодой, неженатый парень, — пожал плечами Самохин. — А в предыдущие ночи он дома ночевал?

— Да. А именно вчера не было, — ответил Грузнов.

— Ну, тогда наливай, Михалыч, еще по одной, — предложил Самохин.

— Нет, мужики, хватит, — дожевывая бутерброд, сказал Чернов. — Мне ещё допросить надо Панову и начальницу финансового отдела. Как её там? Ах да, Данилина. Говорят, та ещё штучка. Против шерсти гладить нельзя, а по шерсти гладишь — тоже кусается.

Самохин посмотрел на Мельникова и сказал Чернову:

— Кто это вам уже успел набрехать такое? Данилина — человек правильный. Ты с нею по-хорошему и она все что знает, тебе расскажет.

— Меня интересует, в основном, договор с санаторием. А может быть, она случайно знает, хотел ли послать Афонин с семьей в качестве охранника Матюшина.

— Конечно, она знает. И не случайно, — подтвердил Мельников.

— Откуда? — удивился Чернов.

— Так она ведь заключала договор на три путевки — жена Афонина, ребенок и охранник. Но она была тоже против Матюшина.

— Почему? — насторожился Чернов.

— Данилина — это подруга Валентины Пановой, а у Матюшина роман с Валей, — разъяснил Мельников. — И Валя была категорически против того, чтобы посылали Матюшина.

— Андрей, а может Матюшин у Пановой ночевал? — догадался Грузнов. — Ведь и драка-то из-за неё произошла.

— А вот мы и спросим об этом у Пановой, — сказал Чернов.

В дверь постучали. Самохин открыл дверь и в кабинет заглянул Матюшин.

— Виктор Михайлович, мне сказали, что мною милиция интересуется? Скиба говорит, что меня увольняют.

— А ты где был? — спросил Мельников.

— У Валентины в приемной сижу.

— Да нет, ночью, спрашиваю, где был?

Чернов и Грузнов, насторожившись, подошли ближе.

— Матюшин? — спросил Чернов.

— Да.

— Вас почему дома с вечера не было?

— Не с вечера, а с утра не было.

— Вас дома ни вечером, ни ночью не было.

— Я же и говорю, вчера с утра как ушел, до сих пор дома еще не был.

— А где вы были?

— С утра на работе.

Чернов начал раздражаться.

— Я спрашиваю про вечер и ночь.

— А какое это имеет значение? — с вызовом спросил Матюшин.

— Для вас имеет большое значение, — резко ответил Чернов. — Есть основание считать, что Афонин хотел вас уволить за вчерашнюю драку, а около первого ночи его машину взорвали.

— Это все домыслы, что он хотел меня уволить, — возразил Матюшин. — Он сказал, что премии лишит, это было, а про увольнение — не слышал. Кто такие слухи распускает, хотел бы я знать?

— Ладно, пока можете быть свободным, но никуда не уходите, — сказал Чернов. — Ждите в приемной.

Матюшин вышел, а Чернов задумчиво посмотрел в окно.

— Странно, зачем Скибе врать? — спросил про себя Чернов, почесав затылок.

В приемной, куда он зашёл, Матюшин сидел около Валентины, держа её за руку, и Чернов подумал, что насчёт их романа сомневаться не приходится.

— Выйдите, пожалуйста, мне надо переговорить с Валентиной, — попросил он Матюшина, и тот неохотно покинул приёмную.

— Валя, скажите мне прямо — Матюшин ночевал этой ночью у вас?

Панова испуганно посмотрела на Чернова:

— Откуда вы знаете?

— Ясно. Спасибо. И ещё вопрос — Афонин хотел вчера уволить Матюшина?

— Он хотел с него снять премию. Но потом мне сказал, что только ради меня не снимет. Но если он ещё раз такое устроит, то тогда он его просто выгонит.

Чернов задумчиво разглядывал Валентину.

— Вы мне не верите? — спросила Валя.

— Верю. А вот ещё вопрос — У начальника отдела кадров мог быть зуб на Матюшина?

— Зуб? Да у неё на него целая челюсть выросла из таких зубов. Она же его ненавидит.

— За что?

— А она у нас такая, знаете, ну, как вам сказать… Дура, одним словом.

— Ясно.

В кабинет Данилиной Чернов и Грузнов вошли вдвоём, и Чернов представился:

— Доброе утро. Уголовный розыск. Хотели бы вам задать несколько вопросов.

— Доброе. Проходите, садитесь, — пригласила Данилина.

— Нам известно, что Афонин поручил вам заключить договор с крымским санаторием. С каким именно? Договор подписан?

— Переговоры велись, санаторий нам прислал факс с согласием, но Афонин передумал.

Она вынула из ящика стола дело и полистала его.

— Вот, кстати, этот факс, — сказала Данилина, показывая его Чернову.

— А почему Афонин передумал?

— Хотел отправить жену и ребенка на Кипр вместе с Матюшиным, чтобы тот их охранял.

— А вы были против, да?

— Вам уже и это доложили?

— А жена Афонина знала о том, что её хотят отправить в санаторий?

— Я думаю, что нет. Афонин хотел преподнести это как сюрприз, чтобы не испугать её.

— Отправкой в санаторий можно испугать?

— Это же не просто отправить. Отправить так, чтобы никто не знал, где находится жена с ребенком.

— Скиба утверждает, что Афонин приказал ей уволить Матюшина, а вы категорически возражали. Утверждали, что не будете платить Матюшину выходное пособие. Это так?

Данилина удивленно посмотрела на Чернова.

— Она что, утверждает, что я отменила приказ Афонина?

— Она говорит, что при этом были Самохин и Мельников.

— Да, это я помню. Я была в кабинете у Мельникова, мы утрясали с ним новое штатное расписание в связи с открытием нового магазина. Там был и Самохин. Она действительно заглянула, что-то говорила, но я не помню. Я корректировала расписание и не слушала её.

Чернов и Грузнов встали.

— Больше вопросов нет. Спасибо.

Они вышли из кабинета, и Грузнов сказал негромко Чернову:

— Значит это не Матюшин. А кто же? И почему Скиба врёт? Ей-то какой интерес?

— Может быть мы не правы, что здесь ищем? Надо выяснить, чего Афонин опасался. Почему он хотел спрятать жену и ребенка?

Когда Чернов и Грузнов ушли, в кабинете Мельникова собрались все лица, добросовестно вводившие милиционеров в заблуждение: Самохин, Данилина, Панова и Матюшин. Они обсуждали гибель Афонина, кто бы это мог сделать и какие последствия для компании это может иметь.

— Посмеешь, Лёшка, мне ещё раз нахамить, сдам тебя ментам. Скажу, что это ты убил шефа, — строго сказала Данилина Матюшину.

— Ну, вот! Делаю даме комплементы, а она считает это хамством! Не привыкли наши женщины к тому, что и среди настоящих мужчин встречаются джентльмены! — посетовал Матюшин.