Сила слова

Глава 19

Безумие

Любовь — это дым, поднимающийся от вздохов;

Очищение — огонь, сверкающий в глазах влюбленных;

Досада — это море, напитанное слезами влюбленных:

Что это еще такое? самое сдержанное безумие…

(«Ромео и Джульетта», Акт I, сцена 1)

ОН КРЕПКО ДЕРЖАЛ МЕНЯ, наклонив голову так, что я уткнулась носом в его шею — прямо туда, где был его одеколон. Его руки блуждали под моим пальто, пальцы скользили вверх и вниз по моей спине. Я хотела, чтобы он запустил руки мне под свитер, но он этого не сделал. Вместо этого он медленно снял с меня пальто и перебросил его через перила лестницы, прежде чем снова заключить меня в свои объятия.

Я вздрогнула и просунула руки под его пиджак, обхватив его за талию, чувствуя тепло его груди на своей. Он не возражал и не отстранился. На самом деле, он притянул меня к себе еще крепче.

— Я так боялся, что у меня не будет возможности сделать это сегодня, — прошептал он.

— М-м-м, я тоже.

Кого я обманывала? Я боялась, что не смогу сделать это раньше мая.

Я ощупала напряженные мышцы его спины. Удовлетворенно мурлыча, он поднял руки, чтобы обхватить мое лицо, лаская мои щеки и заглядывая в глаза.

Дэниел, пожалуйста, поцелуй меня. Я жадно посмотрела на его губы, но он просто прижался лбом к моему.

— Ты не представляешь, как сильно я хотел заключить тебя в свои объятия, как только ты вошла в ту церковь, — прошептал он мне в висок.

— Ты сегодня прекрасна.

— Ты и сам выглядишь потрясающе, — сказала я, застенчиво улыбаясь, ошеломленная его комплиментами. — Отличный костюм, — добавила я, проводя руками по лацканам его пиджака.

— Рад, что тебе нравится, — сказал он. — Я потратил уйму времени, пытаясь решить, какой галстук надеть.

Он даже покраснел. Обожаю. Я пыталась решить, отличается ли этот костюм от того, в котором он плавал на каноэ. В тот вечер я не рассмотрела его вблизи, и это был первый раз, когда я увидела его в галстуке. Черт возьми, ему шло. Я представила, как он стоит перед зеркалом, мучительно раздумывая, какой из них лучше подойдет к костюму.

Я прижалась к нему.

— Ты понимаешь, что мы снова забились в угол, да?

— Я уже говорил, как сильно люблю прятаться с тобой? — Он заправил непослушную прядь волос мне за ухо.

— Ещё нет. Лично я бы предпочла не прятаться.

— Всему свое время, — сказал он, нежно улыбаясь мне. — Пятьдесят пять дней?

— Да ладно, — возразил он.

Да, ладно? Мои брови поползли вверх.

— Да ладно, детка, пятьдесят пять дней — это уже ужасно.

Он прислонился спиной к стене, положив руки мне на талию.

— Подумай о том, каким невероятным будет быть вместе после того, как нам придется ждать пятьдесят пять дней, не говоря уже о тридцати, которые уже пережили.

— Это не утешает, — сказала я, осторожно потянув его за галстук.

— Прости, Обри. Мы оба знали, что это будет нелегко. — Его лицо вытянулось. — Ты голодна?

— Полагаю, да. Что ты задумал?

— Ты выглядишь просто восхитительно, и мы всего в нескольких шагах от пары отличных ресторанов. Как насчёт того, чтобы пообедать вместе? Мне нужно провести с тобой немного времени сегодня, иначе я сойду с ума.

— Не знаю, хорошая ли это идея, Дэниел.

— Я знаю маленький укромный уголок в «Авеню Лаундж», который идеально подходит для неторопливого обеда. Кроме того, вероятность того, что здесь окажется кто-то из наших знакомых, равна нулю. Пожалуйста, скажи «да». — Он взял мои руки в свои.

— На кону твоя задница, — сказала я. — Я пытаюсь дать тебе шанс сбежать.

— Не хочу убегать. Я хочу угостить тебя обедом. Пожалуйста?

Я растерялась, когда он захлопал своими длинными ресницами.

— Конечно, я бы с удовольствием пообедала с тобой. — Я вздохнула. — Тебе решать. Если тебя всё устраивает, то и меня тоже.

Он улыбнулся и повернулся, чтобы взять наши пальто.

— Идём, — сказал он, открывая дверь и направляя меня через вестибюль.

— Два ланча? — спросила официантка, посмотрев на Дэниела в поисках подтверждения.

— Да, пожалуйста, и я бы хотел столик у окна. — Он указал в угол ресторана, где столик был частично скрыт от посторонних глаз декоративной ширмой и большим растением.

— Конечно, сэр.

Она подвела нас к столику. Дэниел отодвинул мой стул и повесил мое пальто на спинку, прежде чем сесть напротив меня. У него был отличный обзор ресторана, и он, прищурившись, с минуту рассматривал других посетителей зала.

— Что думаешь? — спросила я…

Он откинулся на спинку стула и улыбнулся.

— Путь чист.

— Хорошо. Итак, скажите мне, мистер Грант, вы часто сюда приходите?

— Сюда я привожу всех своих невольных жертв, мисс Прайс, — сказал он, озорно улыбаясь. Я изучала его лицо.

— На секунду ты стал очень похож на Джереми. Иногда мне кажется, что вы совсем не похожи, но иногда, когда ты улыбаешься, я действительно вижу сходство.

Дэниел облокотился на стол, сцепил руки и на несколько секунд задержал взгляд за моим плечом.

— Есть очень веская причина, по которой он не похож на моего брата. Видишь ли, это не так.

— Не так? Что? Я не понимаю.

— Это долгая история, но, как ни странно, она имеет отношение к сегодняшнему дню, — Дэниел лениво повертел в руках вилку. — Когда мы были маленькими, родители Джереми — мои тётя и дядя — отправились на каникулы в дом моей семьи на юге Франции. Джереми остался с нами. Пока они были там, его родители погибли в автокатастрофе. Водитель другой машины пострадал.

— Боже, какой ужас.

Дэниел кивнул.

— Брэду было пять лет. Нам с Джереми по три года. С тех пор он живет с нами. Он не помнит своих родителей.

— Ничего себе. Не знаю, что и сказать.

— Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хотел, чтобы ты знала. Это дерьмовая ситуация. У него из-за этого возникли некоторые проблемы. Он нервный водитель и приходит в бешенство, когда видит, что люди пьют за рулем.

— Это понятно.

— В старших классах у него были некоторые проблемы. Ему казалось, что люди его не понимают. Он никогда не жалел себя и не пытался использовать свое затруднительное положение, чтобы завоевать голоса сочувствующих или что-то в этом роде. Он феноменальный человек. — Дэниел постучал указательным пальцем по столу. — В любом случае, именно поэтому я чувствую себя так ужасно из-за этой истории с Джули, особенно теперь, когда я узнал ее получше. Я бы не хотел чувствовать себя ответственным за то, что у Джереми не будет шанса познакомиться с замечательной девушкой и повеселиться.

— Значит ли это, что ты хочешь, чтобы я дала ей его номер?

— Не знаю. Я подумал, может быть, она присоединится к нам завтра вечером.

— Серьезно?

Дэниел поморщился.

— Плохая идея?

— Знаешь, это может быть неловко — знакомить их, пока мы прячемся за лицом ассистента. Это могло привести к неприятностям, особенно после сегодняшнего. Джулия увидела, как мы смотрели друг на друга в церкви. Она прямо спросила меня, что между нами происходит, и мне пришлось солгать ей. Это было ужасно.

— Я ничего не могу с собой поделать, Обри. Когда мы вместе, я теряю всякую способность рассуждать здраво. — Он передвинул ногу под столом и прижал её к моей, словно для того, чтобы пояснить свою мысль. — Мне не следовало читать твою записку в церкви на глазах у всех, но я умирал от любопытства, — смущенно признался он. — После того, как я прочитал твои слова, мне потребовалась вся выдержка, чтобы не побежать к алтарю, не подхватить тебя на руки и не вынести за дверь.

— Я рада, что тебе понравилось. — Я улыбнулась ему. — Но нам действительно нужно быть осторожнее, — сказала я, понимая, что совместный обед в отеле — это совсем не безопасно.

— Я услышал тебя. — Он снова оглядел комнату, оглянулся на меня и пожал плечами, довольный тем, что мы в безопасности и соблюдаем конспирацию. — Дай мне ещё немного подумать о том, что делать с Джули и Джереми, хорошо?

— Конечно. Твое право.

Он взял меню.

— Ладно, хватит об этом. Не хочешь ли бокал вина или чего-нибудь ещё? Ты любишь красное, если я правильно помню?

Я рассмеялась.

— Удивлена, что ты хоть что-то помнишь о том вечере.

— О, есть несколько моментов того вечера, которые неизгладимо отпечатались в моей памяти. — Дэниел усмехнулся собственной шутке.

— Есть несколько моментов, которые мне тоже было бы трудно забыть, — сказала я.

Он поёрзал на стуле и ухмыльнулся мне.

— Очень умно. Так что, выпьем?

— Я не могу отвечать за своё поведение после нескольких бокалов красного вина.

— Что ж, решено. Пусть будет бутылка красного.

Он захлопнул винную карту, и я усмехнулась.

— Мы не можем выпить всю бутылку красного вина. Тебе придется вести машину.

— Знаю. Я шучу, — сказал он, прежде чем понизить голос и добавить:

— Наверное.

Заметив наши закрытые меню, подошла официантка.

— Вы готовы сделать заказ? — спросила она.

— Боюсь, мы ещё даже не ознакомились с меню, — сказал Дэниел. — Но мы бы хотели немного вина. Я думаю, мы возьмем пол-литра аргентинского мальбека. (прим. пер., Мальбек (исп. Malbec), или Кот — технический (винный) сорт винограда, используемый для производства красных и розовых вин).

— Конечно, — сказала она и исчезла, чтобы сделать заказ.

— Итак, есть какие-нибудь рекомендации по меню? — спросила я его.

— Все замечательно. Ты ведь не вегетарианка, верно? На днях ты ела индейку, но ведь ты ешь красное мясо?

Я не могла сдержать улыбки. Нам действительно нужно было так много узнать друг о друге. Волнение от новых отношений, весь процесс знакомства с кем-то — это было так волнующе.

— Определенно не вегетарианка, и я готова попробовать что угодно.

— Приятно слышать, — сказал он с дерзкой ухмылкой.

Я покачала головой и снова уткнулась в меню, изображая раздражение. Он действительно был неисправим.

— Итак, я заметил, что ранее ты довольно быстро прекратила обратный отсчёт до пятидесяти пяти дней. Я так понимаю, тебе нравится календарь?

— Очень, — пошутила я. — Представляю, как ты сидишь в Starbucks и старательно выписываешь эти заметки для меня.

— Так ты хочешь сказать, что я подхалим? — спросил он, нахмурив брови.

— Чёрт возьми, да, я заполучила тебя именно там, где хотел.

— Хотел бы я сказать то же самое. — Он наклонился вперёд и понизил голос. — Где я действительно хочу тебя видеть, так это наверху, в одном из лучших люксов с кроватью размера «кинг-сайз» и джакузи.

— Только попроси. — Я пристально посмотрела на него.

Он откинулся назад и тяжело выдохнул, прежде чем ответить на мой взгляд таким же непоколебимым. — Как бы это ни убивало меня, ты знаешь, что мы не можем этого сделать. Прости.

— Думаю, мне не на что жаловаться, не так ли? Я знала, во что ввязываюсь.

Он нежно погладил мой большой палец, задумчиво глядя на мою руку. Подошла официантка с подносом, и он выпрямился, спокойно отдернув руку. Налив каждому из нас по бокалу вина и поставив воду на стол, она приняла наши заказы.

Покончив с нашими меню, Дэниел взял свой бокал, наклонил его и несколько раз взболтал вино.

— Надеюсь, ты не собираешься сделать большой глоток и выплюнуть его на растение? — спросила я его.

Он поставил свой бокал и рассмеялся.

— Если честно, я пытаюсь придумать тост. Мне кажется, сегодня неуместно радоваться.

— Это был грустный день — грустная неделя. Однако важно смотреть на вещи в перспективе, с разных углов, — напомнила я ему. — В подобных ситуациях лучшее, что ты можешь сделать, — это почтить память человека и максимально использовать каждый прожитый день.

— Ты права, — сказал он, задумчиво улыбаясь мне. — Так за что, по-твоему, мы должны выпить?

— За май? — предложила я.

— Хм, а что будет в мае? — спросил он, изображая недоумение.

— Абсолютно ничего, если ты, черт возьми, не поумнеешь, — сказала я, похлопав его по голени под столом.

— Ах, да, внезапно все вспомнилось. Май… Венера и Адонис. Скажи мне, Обри, можешь ли ты ответить, что ты хоть немного похожа на Венеру в своих, гм, страстных наклонностях?

— Ты спрашиваешь меня, стащил бы ты меня с лошади, чтобы соблазнить?

— Полагаю, да ты бы согласилась?

— Тебе придется подождать до мая, чтобы узнать, — сказала я, подмигнув.

Он достал свой телефон.

— Запомнить, — написал он, вводя текст. — «Катание на лошадях с Обри первого мая». Вот. — Он с улыбкой убрал телефон обратно в карман.

Я рассмеялась.

— Ты очарователен.

— О, я знаю, — сказал он, ухмыляясь. — Я тоже умираю от желания попробовать это вино, так за что, чёрт возьми, мы пьем?

Я подняла свой бокал.

— За Венеру, — решительно произнесла я.

Он чокнулся со мной своим бокалом.

— Я определенно выпью за Венеру.

Это было восхитительно. Помимо всего прочего, он, очевидно, кое-что смыслил в хороших винах. Что напомнило мне об…

— Могу я задать тебе один личный вопрос?

— Это, видимо, не простой вопрос, — догадался он.

— Ничего особенного. Я просто хотела узнать о твоей семье, — насколько ты обеспеченный… — Это прозвучало ужасно даже для моих собственных ушей.

Как ни странно, он не выглядел расстроенным. Он протянул руки.

— Что ты хочешь узнать?

Что я хотела узнать?

— Я… я не уверена. Меня немного пугает этот дом, частная школа, уроки музыки, путешествия…

Он наклонился вперёд и взял меня за руку.

— Деньги для меня не важны, Обри.

— Тебе легко говорить, потому что у тебя их много, — возразила я.

— Это справедливо, но я не оцениваю себя по финансовым критериям и не сужу других по их банковским счетам. Честно говоря, деньги меня совершенно не волнуют. Но, как ты и сказала, нам здесь комфортно, и я позволяю себе наслаждаться роскошью благодаря деньгам.

— Например?

— Я ем в хороших ресторанах, хожу на концерты и наслаждаюсь театром, живу в фешенебельной квартире и покупаю одежду, в которую тебе, возможно, трудно поверить, учитывая мой ужасный гардероб за последние несколько недель.

— Ты немного, ну, преобразился. Вся твоя приличная одежда потерялась при переезде или что-то в этом роде?

— Нет, — усмехнулся он. — Это немного глупо — моя мама предположила, что я мог бы попытаться, гм, лучше вписаться в кампус.

— Тогда зачем этот пафос? — Спросила я, указывая на его костюм.

— Ну, костюм был для поминок.

— Но ты подстригся во вторник и всю неделю прекрасно выглядел.

— Не знаю. В понедельник днем я пошел выпить кофе с Джереми и Пенни. Думаю, Пенни впервые увидела меня в кампусе. Она сказала, что я выгляжу так, будто «трахался в сушилке», — сказал он, рисуя в воздухе кавычки.

— Могу представить, как Пенни говорила что-то подобное.

— Она была абсолютно серьёзной. Она сказала, что удивительно, как за мной не увязалась толпа восторженных первокурсниц. Очевидно, мои попытки выглядеть неряшливо и непривлекательно не сработали. И мои неудачные привычки в уходе за собой тебя не отпугнули, верно?

— Нет, — согласилась я. — Я хотела отвезти тебя домой и хорошенько вымыть голову. Может быть, снять всю одежду, чтобы я могла её постирать и погладить, конечно. Честно говоря, план твоей мамы провалился.

— Не могу сказать, что я разочарован. Я чувствую себя намного комфортнее, когда одет не как бездомный. В любом случае, это ответ на твои вопросы о гардеробе. У тебя есть какие-то другие опасения? Я имею в виду, по поводу денег?

Я тупо покачала головой. Просто не знала, что сказать. Он не пытался заставить меня почувствовать себя идиоткой, но я всё равно почувствовала это.

— Итак, ты зарабатываешь себе на жизнь, работая ассистентом? Или твои родители всё еще обеспечивают тебя?

— На самом деле, ни то, ни другое. Когда Джереми, Брэду и мне исполнилось двадцать один год, мы все получили деньги из трастового фонда из наследства нашего деда, — сказал он как ни в чём не бывало. — Он был мудрым инвестором и многому научил мою бабушку. Она помогла нам спланировать наши инвестиции. Я недавно купил квартиру, а Пенни и Брэд купили дом. Он должен быть готов со дня на день. Джереми по-прежнему живет дома, но его внештатная работа начинает приносить ему успех, так что не думаю, что он надолго там задержится. Что-нибудь еще?

— Нет. — Я поморщилась. — Прости, мне не следовало спрашивать. Это, конечно, не моё дело, но после того, как я увидела дом твоих родителей… Я не знаю, я почувствовала себя не в своей тарелке.

Он нахмурился.

— Надеюсь, никто не сказал и не сделал ничего такого, что могло бы вызвать у тебя подобные чувства. Мы не собираемся быть претенциозными снобами. Моя мама умерла бы, если бы подумала, что мы производим такое впечатление.

— Нет, вовсе нет. Я была воспитана по-другому, вот и всё.

Прежде чем я смогла продолжить, принесли наши блюда. Официантка поставила перед нами тарелки и долила вина. Дэниел наклонился, чтобы взглянуть на мой салат.

— Выглядит аппетитно. Это манго?

— Да, я люблю манго. И пахнет потрясающе, — сказала я, разглядывая его стир-фрай. Я наколола на вилку кусочек манго, обмакнула его в соус для тандури и отправила в рот. — О, это божественно. — Я облизнула губы.

— Божественно? Я бы сказал, что это ещё мягко сказано, — сказал Дэниел, глядя на мои губы.

Я дьявольски улыбнулась.

— Тебе нужно это попробовать. — Я наколола ещё один ломтик манго, но почувствовала дискомфорт, вспомнив, как мы с Мэттом кормили друг друга в «Каноэ».

— Я бы с удовольствием, — сказал он. — Но сделай мне одолжение? Убери вилку.

Он выжидающе приоткрыл губы, когда я потянулась через стол, чтобы положить кусочек фрукта в его открытый рот. Прежде чем успела отдернуть руку, он нежно поднес мои пальцы к своим губам и, бросив быстрый взгляд через мое плечо, медленно слизнул с них сок. Когда он сложил мои пальцы буквой «V» и провел языком вверх и вниз по моему указательному пальцу, я чуть не потеряла сознание.

Он улыбнулся и отпустил мою руку, которая больше никогда больше не понадобится. Как я смогу печатать, писать, мыть посуду или выполнять любую другую повседневную работу этими пальцами, которые только что были великолепно обработаны горячим языком Дэниела?

— Ты действительно ведешь нечестную игру, — сказала я, и мой голос дрогнул, когда я поднесла пальцы к губам.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь заявлял, что буду играть по правилам, — ответил он.

— Нет, полагаю. — Я вспомнила переписку в среду в читальном зале Харт-Хауса: «Я хочу тебя так сильно, что чувствую это на вкус, и на вкус это как сладчайший бархат».

Я сделала глоток вина.

— Мне кажется, или тебе действительно нравится буква «В»? — Он приподнял бровь. — Или, возможно, тебя привлекают слова, начинающиеся на «В». Венера, вельвет…

Я уставилась на пальцы, которые он только что облизал.

Он тоже посмотрел на мои пальцы, слегка приоткрыв губы и высунув язык между зубами.

— Вельвет… да, ты абсолютно права. — Его глаза горели. — Обожаю вельвет. Это одна из моих любимых вещей в мире.

Я заёрзала на своем стуле, скрещивая ноги.

— Ладно, думаю, нам нужно сменить тему…

— Как бы мне это ни нравилось, возможно, ты права. — Дэниел усмехнулся.

Мы снова принялись за еду, и он стал расспрашивать меня о моей семье и воспитании, о моём родном городе и средней школе. По мере того, как я рассказывала о своей жизни в Оквилле, краска на моем лице постепенно спадала. Я боялась, что наскучила ему своей довольно заурядной историей, но он внимательно слушал, всё время, задавая вопросы.

Я отплатила ему тем же, потребовав больше информации о его семье, но не стала расспрашивать его о подробностях свадьбы Пенни и Брэда. Есть ли шанс, что я смогу пойти на свидание с Дэниелом еще раз? Я боялась поднимать эту тему. Конечно, я не имела права ничего говорить, но это не помешало моему воображению разыграться. Я попыталась представить возможные места проведения. Где бы это ни происходило, свадьба должна была стать грандиозным событием. Гвен, вероятно, была выдающимся организатором свадеб.

Мы провели за обедом добрых два часа, разговаривая, смеясь и бесстыдно флиртуя. Покончив с едой и вином, мы не спеша выпили по чашечке капучино и разделили тарелки с бискотти. К трем часам Дэниел смотрел на часы и сокрушался о том, что у него были другие дела. Когда наше совместное времяпрепровождение подошло к концу, я подумала, что, хотя мы все еще не смогли «выйти на публику», день прошел просто замечательно.

После оплаты счета Дэниел встал и придержал для меня пальто. Он нежно вытащил мой хвостик из-под воротника — маленький жест, но он тронул моё сердце своей милой простотой. Его внимательность не имела равных. Когда мы выходили из ресторана, он огляделся по сторонам, как всегда, внимательно следя за обстановкой.

— Моя машина стоит на подземной парковке, — сказал он, когда мы пересекали вестибюль. — Хочешь, я отвезу тебя на Чарльз-стрит? Может быть, высадить на остановке?

— Это было бы здорово.

Мы вышли на подземную парковку. Она была практически пуста, лишь несколько машин было припарковано тут и там. BMW Дэниела стоял за колонной на другой стороне парковки. Когда мы шли, он положил руку мне на поясницу. Как бы я хотела, чтобы он мог делать это чаще.

— Я действительно ценю это. Не думаю, что смогла бы вернуться к Джекмэну целым и невредимым, если бы мне пришлось всю дорогу идти пешком.

— Неудобно? — спросил он, глядя на мою обувь.

— Они просто убийственны, — призналась я.

— Это печально слышать. Я подумывал попросить тебя больше никогда их не снимать. Они невероятно сексуальны.

Осторожно оглядевшись по сторонам, он завел меня за колонну и шагнул ко мне, фактически прижав к пассажирской двери своей машины. Сжал обе мои руки и поднес одну из них к губам, нежно поцеловав костяшки пальцев. У меня перехватило дыхание. Он наклонился, прижимая меня бедрами к дверце машины.

О, Боже, что он делал? В его движениях не было ни капли осторожности. Мой пульс участился, и я закрыла глаза, откинув голову назад. Он отпустил одну из моих рук и осторожно распустил мои волосы, собранные в конский хвост, положив резинку для волос мне в карман, прежде чем убрать волосы с лица.

— Боже, ты прекрасна, — выдохнул он.

— Дэниел, что ты делаешь? — Спросила я, нервно облизывая губы.

— Хочешь, чтобы я остановился? Мне отвезти тебя домой прямо сейчас?

Он действительно хотел услышать ответ? Потому что я ни за что на свете не была готова попросить его остановиться.

— Скажи мне, Обри, ты хочешь этого?

Очевидно, он действительно хотел получить ответ.

— Конечно, это не то, чего я хочу, Дэниел. То, чего я хочу, — это то, чего ты не в состоянии дать мне прямо сейчас. Я не виню тебя, правда, не виню, но от этого не легче.

— Сожалею. — Он в отчаянии провел рукой по волосам. — Я знаю, что неправильно так поступать с тобой, говорить тебе, что мы не можем быть вместе, а потом поворачиваться и лапать тебя, как озабоченный подросток.

— Тебе не нужно извиняться, — сказала я. — Я понимаю. Если ты сейчас чувствуешь что-то похожее на то, что чувствую я, твой мозг говорит тебе одно, но твое тело — совершенно другое. — Я взяла его руку и приложила к своей щеке, прижимая её ладонью.

— Всё в двух словах. Я в растерянности. Как ты думаешь, что мне следует делать? — спросил он, слегка проводя пальцами по моей щеке.

— Думаю, что тебе следует поцеловать меня, — прошептала я. В тот момент я больше всего на свете хотела, чтобы его губы прижались к моим губам. Я не могла позволить себе поверить, что он поцелует меня только в мае.

Он упер руки в бока, поморщился и отвёл взгляд.

— Это худшее, что я могу сейчас сделать.

— О, правда? Как ты себе это представляешь?

Он глубоко вздохнул.

— Тебе знаком термин «Ахиллесова пята»? — Я провела кончиками пальцев по его подбородку.

— Ну, скажем так, первое прикосновение твоего языка к моему, и ты окажешься у меня за спиной и потом наверху, в одной из этих огромных кроватей, быстрее, чем успеешь сказать «обслуживание номеров».

От одного упоминания о соприкосновении наших языков мне стало больно.

Я провела рукой по его затылку и, наклонившись вперёд, провела губами по его щеке. Поцелуи были его самой большой слабостью? Боже мой! Насколько это было горячо?

— Наверное, мне не следовало тебе этого говорить, — сказал он, его дыхание щекотало мне щеку.

— Скорее всего, нет. Это не лучший способ сдерживания…

Я приоткрыла губы и нежно провела языком по его подбородку, что-то, что я хотела сделать очень давно. Он ухватился за раму дверцы машины за моими плечами.

— Что ты пытаешься сделать? — он застонал, подаваясь бедрами вперед и крепко прижимаясь ко мне.

— Мне нравится представлять, как исследую тебя вот так, — сказала я.

Я запустила руки в его невероятно мягкие волосы и застонала, когда мои пальцы скользнули по его локонам.

Он мягко рассмеялся.

— Не знаю, что мне с тобой делать. Думаю, мне нужно отвезти тебя домой, чтобы ты смогла принять холодный душ.

Я схватила его за пояс и притянула к себе. Чего мне действительно хотелось, так это потрогать его через штаны, но каким-то чудом я сдержалась.

— Кому нужен холодный душ? — Хрипло спросила я, прижимаясь к нему.

— Ах, вы, женщины, всегда пользуетесь нами, бедными мужчинами, и нашими предательскими физиологическими реакциями, — сказал он с натянутым смешком.

— Я думаю, у меня у самой довольно сильная физиологическая реакция, — призналась я с озорным блеском в глазах. — Хочешь провести собственное небольшое исследование?

Он застонал и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо:

— Чёрт, Обри, ты определенно сведёшь меня с ума. — Отступив на шаг, он потянулся ко мне сзади, чтобы ущипнуть меня за задницу, прежде чем открыть пассажирскую дверь. Дерзкий ублюдок.

— В машину, юная леди, — приказал он.

— Это обязательно? — Я надулась.

— Безусловно. Если сейчас же не отвезу вас домой, обязательно случится что-нибудь ужасное.

Я скромно посмотрела на него и захлопала ресницами.

— Слушаюсь, сэр.

Я забралась в машину и улыбнулась, увидев, как он поправил брюки, прежде чем сесть рядом со мной. Он завел машину и крепко сжал руль, облокотившись на подголовник и сделав несколько глубоких, прерывистых вдохов.

— Это безумие, — сказал он, качая головой и подмигивая мне. — Поехали. Давай вернем тебя домой.

Пока он вел машину, я пыталась восстановить контроль над своим дыханием. Три быстрых поворота направо, и всего через пять минут мы подъехали к обочине Чарльз-стрит. Моё настроение мгновенно испортилось.

— Здесь нормально? Не слишком далеко идти пешком? — спросил он, глядя на жилые дома в двух кварталах от моего дома.

— Конечно, все будет в порядке. Спасибо за ланч, Дэниел. Я замечательно провела день. — Я не хотела уходить. Я бы с радостью провела с ним остаток дня и всю ночь…

Он потянулся и сжал мою руку.

— Я тоже. И не за что. Я бы хотел, чтобы мы проводили больше времени вместе, но мне действительно нужно кое-что сделать, и я имел в виду то, что сказал ранее. Чем дольше мы проводим вместе, тем слабее становится моя решимость. Я чувствую, что мне нужно отойти, чтобы взглянуть на вещи со стороны, понимаешь?

— Полностью. — И это была правда. Его близость опьяняла меня.

— Но я увижу тебя завтра вечером? — сказал он. — Ничего, если я позвоню тебе завтра, чтобы мы могли обсудить планы?

— Конечно, все в порядке. Тебе не обязательно спрашивать разрешения. — Я взяла свою сумочку и потянула за дверную ручку.

— Извини, я не могу тебя проводить. Он взглянул на людей, проходящих мимо по тротуару. — Но…

— Нет, все в порядке. Оставайся на месте, — сказала я, открывая дверь и выходя из машины. Прежде чем закрыть дверь, я заглянула внутрь. — Насчет завтрашнего дня, могу я спросить?

— Выкладывай.

— Сможешь надеть джинсы с дыркой на колене?

Он рассмеялся.

— Что? Эти потрепанные старые вещи? Ты серьезно?

— Да. Лучшая неправильная вещь гардероба, которую я когда-либо видела, — сказала я, с вожделением глядя на его ноги.

— Если ты пообещаешь смотреть на меня так всю ночь, то, чёрт возьми, да. — Он усмехнулся, покачав головой.

— О, и еще, Дэниел?

— Да, Обри?

— Не брейся.