Сила Внушения

20 глава

Раз приглашали в дом поговорить, то Киллайд не стал противиться. Оказавшись внутри, взял стул, оседлал его напротив сидящего типа с шишкой на лбу, и задал первый вопрос:

— Ну давай, ябедничай, чем вы тут таким плохим занимались?

На что-то стоящее или важное совершенно не рассчитывал. Чего с этих жуликов взять, кроме анализов? Наверняка военные с патруля в сговоре с хозяевами этого дома, которые помогали им раздевать и грабить заезжих гоев. И зачем, спрашивается? И много ли трупов у них на счету? Тела вполне могли быть закопаны на задах, где-то возле отхожего места.

Действительность оказалась не в пример кощунственнее и печальнее, чем самые циничные выдумки. Эта организованная группа, которую прикрывало сразу несколько высоких чинов из горисполкома и сам военный комиссар, творила страшные вещи. Мало того, что они воровали или реквизировали многие транспортные средства, так они и от банального гоп-стопа не отказывались. Особенно по ночам. Если ловили воришек, с теми вообще не церемонились: обирали до нитки и опустошали даже жилища попавшихся несунов. Ко всему: изнасилования, а то и похищения девушек, которые числились круглыми сиротами. Правильно рассчитали, что таких никто особо искать не станет.

В данный момент в глубоком подвале дома находилось сразу три девушки, давно, регулярно и злостно насилуемых. Причём две из них, евреечки, похищенные прямо с проходящего через город поезда. Там целый эшелон переселенцев ехал в Биробиджан, вот от него и «отщипнули» патрульные парочку представительниц своего народа. Нереально понять, что ими в тот момент двигало…

Во время допроса выяснилось, что данный тип и является хозяином дома. Так что всякие тайники и места схронов, он перечислил без запинки. Как потом сам же ловко и помог их вскрывать, опустошать и упаковывать трофеи в мешки или заворачивать в старые газеты. Вскрывая подвал с пленницами, Александр обвязал лицо тонким, женским шарфом. Ни к чему простому народу знать в лицо своего героя. А вот с самим народом пришлось повозиться, вначале заглушая строгим окриком начинающийся в густом полумраке вой:

— Тихо! Без паники! Слушать меня внимательно!.. — как только стало тихо, продолжил: — Самое главное, девоньки, уже всё позади и ничего не бойтесь. Через пять минут отпущу вас на все четыре стороны. Только сразу скажите, сами идти сможете?

— Сможем! — выдохнуло три глотки.

— Уже хорошо. Но советую прежде хорошо подумать, а не бежать сразу в милицию с жалобами.

— А почему?

— Да потому что бандиты — все трупы, остывают уже. Как бы вам чего криминального не пришили. Тем более что у бандитов имеются высокие покровители и так просто они уничтожение своих подельников не простят.

— Мы от поезда отстали, — всхлипнули две пленницы.

— Ерунда! Я там собрал компенсацию от этих уродов, вам на всё хватит, ещё и останется. Главное не давайте себя обыскивать. Ну и перед посещением вокзала приведите себя в надлежащий вид.

— Я их к себе домой заберу на пару дней, — решила девушка, явно местная. — Пусть в себя придут и подлечатся. А вот с моими родителя номер молчания не пройдёт. Они меня уже наверное мысленно похоронили и оплакали, так что всё равно вырвут признание. А отец у меня зам директора завода, фронтовик, всех на ноги подымет, никакие покровители не спасут и не спасутся!

— Хорошо, сами решайте, — согласился их спаситель. — Выходим… И не бойтесь уже хозяина, он всё осознал, покаялся и сейчас пишет чистосердечное признание обо всём и обо всех.

Вроде предупредил, вроде девушки кивнули согласно, но как только оказались в светлице, где за столом сидел пишущий тюремщик и насильник, с огромным трудом удалось удержать несчастных, чтобы они не растерзали индифферентно ко всему относящегося типа.

— Стоп! Стоп! — отталкивал парень бесящихся девушек. — Нельзя! Он ещё все преступления не описал свои и своих подельников. Сдайте назад!.. И лучше поищите сами по дому, во что можно приличное одеться!

Какие бы ни были несчастные женщины забитыми, измученными или физически ущемлёнными, но если появляется малейшая возможность — то они своим внешним видом обязательно озаботятся. В течение последующих десяти минут по дому метался ураган из трёх фурий, которые ничего не щадили в своей страшной тюрьме. Нельзя сказать, что они превратились в циничных мародёров, но приоделись более чем прилично, укрылись дорогими шалями и укутались в дорогие платки. Ещё и верхние не по сезону одежды на себя не пожалели, не обращая внимания на тёплое лето.

— И правильно, девоньки, не теряйтесь! — похвалил их парень, выкладывая на второй стол по три, примерно равные пакеты с чем-то, завёрнутые в газеты. — Иначе всё равно потом милиция всё конфискует, а кому вещи достанутся — неизвестно. А вот это — вам! — он ткнул в пакеты пальцем: — Обещанная компенсация! — видя, что недавние пленницы всё-таки засмущались, опять перешёл на приказной тон: — Взяли! Прижали под мышками. Сумки с вещами в другую руку. На выход!.. Шустрей! Не пищать! — это уже во дворе, где разлеглось ещё два трупа. — Сейчас я этого сторожа чуток сдвину! — оттолкнул тело патрульного, открыл калитку, выглянул наружу: — Пошли! Налево! И не оглядываться!

Выходя последней, местная девушка порывисто прошептала:

— Не знаю, кто ты, но если что надо, я для тебя всё сделаю! Спасибо! — и скороговоркой проговорила свой адрес, имя и фамилию. — Всегда будешь желанным гостем!

Да так гуськом все три освобождённые девицы и ушли вдоль забора налево. Ну, местная горожанка их в любом случае знает куда идти.

Сам же Киллайд вернулся в дом, ещё раз с минуту подержал руки на голове пишущего увлечённо мужчины, и подхватил свои два мешка со словами:

— Погостили, пора и домой! Прощайте, недалёкие хозяева! — выйдя со двора, отправился направо, к своему мотоциклу, ворча под нос: — Вот же улица безлюдная! Мечта конокрада! — утрамбовывая мешки в коляску, продолжал ворчать, но уже совсем довольным тоном: — Надо же! Переживал-то как: не на что любимой купить сладостей и гостинцев! А теперь хоть всю кондитерскую скупить могу. Хе!

Немного покопался в настройке топливной системы мотора, возвращая нужные краники в нужное положение. Убрал штырь — стопор руля, отодвинул второй штырь — стопор кардана, хвастливо фыркая и радуясь такому надёжному комплексу противоугонных секретов. После чего качнул бензина и с пол-оборота рычага завёл довольно заурчавший мотор. Да и поспешил в сторону намеченного магазина-булочной со сладостями со сдобной выпечкой.

Естественно, цены там кусались невероятно. Даже не каждый директор солидного завода мог себе позволить купить сразу два торта, два кило рахат-лукума, кучу плюшек с сахарной пудрой снаружи и кремом внутри, три кило мармелада в нескольких кульках, да и три килограмма конфет разных. Вот после этого коляска мотоцикла оказалась загружена с верхом. Пришлось дополнительным куском брезента закрывать ценный груз от пыли и грязи. Теперь оставалось только по пути домой придумать название праздника, в честь которого и состоится намечаемое сладкое застолье.

Придумалось сходу, когда ОРУДовец остановил на полпути в посёлок:

— Свадьба у меня сегодня!

— Да ладно? — скривился милиционер в белой форме. — В будний день?

— Так мы с ней уже послезавтра уезжаем в Москву, на учёбу. Когда и где там праздновать? А здесь, как положено, с роднёй и друзьями.

Проверяющий озадаченно почесал затылок, присматриваясь к дате рождения, переглянулся со своим напарником, и вернул документы со словами:

— Поздравляю! Живите счастливо!

Всё-таки две внушительные коробки с тортами его настроили на позитивный лад. А если бы не настроили… То и не велика проблема для мемохарба.

Вначале заскочил домой, сгружая большую часть купленного. На удивление родители оказались дома. Отец на вопрос о своей работе только рукой махнул и тяжело вздохнул, ну а мать сама себе имела право устроить выходной, поясняя:

— Кино сегодня новое не привезли, репетиций нет, а библиотеку я и не открывала.

Видимо тоже хотела воспользоваться моментом и побыть с мужем, да с сыном. Тем более что отпрыск угрожал очень скоро сбежать на учёбу в Москву. Да и сегодня он сразу собрался уезжать из дому после разгрузки и оживлённого шушуканья с отцом.

— Куда это ты опять? — возмутилась мама. — У меня ужин почти готов.

— Отлично! — порадовался Александр, разворачивая мотоцикл во дворе. — Тогда устроим сегодня официальное представление моей невесты. И отпразднуем это дело тортом и сладостями. Через полчаса будем!

И умчался к своей ненаглядной. Правда она тоже распоряжение своего кавалера встретила с возмущением:

— Почему это к тебе?! Я тоже кучу всего наготовила на ужин!

— Не ворчи, солнышко! — Шульга бесцеремонно открыл люк прохладного погреба, унося туда торт и сладкие булочки. — За ночь ничего не испортится, а завтра нам весь день заниматься, так что всё слопаем. А лучше не теряй время, надевай свои туфельки и поехали. Буду родителям представлять свою будущую жену. У тебя пять минут!

Понятно, дело новое для девушки, томительное и желанное. Так что Настя тревожной ласточкой метнулась в свою спаленку, наглухо закрыв за собою дверь. Раз такое официальное мероприятие предстоит, значит и показаться надо во всей красе и при всём параде. Так что пятью минутами не обошлось. Чуть ли не полчаса ушло на прихорашивание и выбор должного комплекта одежды. Благо, что Борис Денисович баловал свою любимую племянницу больше, чем кто-либо свою родную дочь. И девица Бельских имела наряды, чуть ли не лучшие в посёлке.

Будущий муж времени не терял, быстро разгрузив книги и разложив их в месте предстоящих на завтра занятий. Вынул горячие блюда, томящиеся в печи. Написал записку Борису Денисовичу: «Повёл Настю официально представлять своим родителям. Приходите тоже на торт с пирогами!» Затем убрал холодные закуски, уже расставленные на столе для ужина в погреб. И хорошо, что парторг Бельских ещё был на службе и не слышал недовольное при этом ворчание потенциального зятя:

— И что за страна такая? Нищая да отсталая… Понимаю, что война, разруха… Но зачем дальше только танки клепать и патроны делать?.. Могли бы уже начать благосостояние народа улучшать… В этом плане холодильники — чуть ли не самый важный девайс для дома. Вот, в Америке чуть ли не в каждой семье есть… И удастся ли нам в Москве купить?.. Довоенные советские — наверняка уже издохли, новые — начнут выпускать только через три года. Мм?.. Разве что заказать американский агрегат?.. Ведь у наших партийных бонз только такие и стоят… Или самому что-нибудь склепать?

Многое, очень многое мог склепать мемохарб «на коленке». Только всё и упиралось в наличии нужных материалов и компонентов. Насколько он помнил, в Москве 47-го года найти можно было всё, хоть чёрта лысого! (не будь сказано при некоторых деятелях из ЦК) Причём купить получалось вполне официально и достаточно недорого. Надо только знать: куда пойти, кого спросить, что искать, кому оплатить. И о многом ценном, что у них гниёт на складах, не ведали даже в профильных министерствах работающих на оборону. Потому что со всей Европы, да и со всего мира в столицу СССР стекались реки трофейного, контрабандного и реквизированного добра. И в творящемся бардаке знающие люди умело пользовались своими связями, цепкой хваткой или пройдошным характером.

А уж Киллайд мог смело себя считать самым знающим в этом мире. Разве что ещё какой мемохарб сейчас где-то разворачивается (или развернётся в скором будущем) в тех же США. Потому что вряд ли некий пьетри, обладающий болезненным прагматизмом и целесообразным подходом ко всему сущему захочет обитать в таком государстве как Советы. Слишком уж тут порой ненадёжно, тяжко и страшно. Да и последующая история, как знал Паркс-Шульга по прошлой жизни, никакого обильного благосостояния простому народу не принесёт.

Но жить-то хочется в бытовом плане хорошо! Потому ничего и не остаётся влюбившемуся вселенцу, как менять историю, форму правления, аспекты отношений, экономику и всё ей сопутствующее в данной стране. И, если не получится в течение года, максимум двух, изменить здесь всё кардинально, придётся бежать на «загнивающий» Запад. Уж очень не хотел Киллайд, чтобы его любимая землянка жила в бытовой неустроенности, в грязи и нищете. Или в атмосфере страха, что какая-то падаль напишет в комиссарские органы угнетения себе подобных донос, кляузу, а то и требование «немедленно разобраться и расстрелять!».

«Вот же мысли скачут! — мысленно хохотнул мемохарб, прохаживаясь по светлице в ожидании своей невесты. — Начал с холодильника, закончил расстрелами. А надо бы поторопить мою красу ненаглядную…»

Но тут она и сама вышла, развела ручками, крутнулась вокру себя и с тревогой поинтересовалась:

— Ну как?

— Мм! — застонал кавалер. — Слов нет, одно мычание от восторга… И от попыток проглотить обильные слюнки… Так бы и съел эту сладость…

Попытки себя обнять, Настя строго осадила, размышляя с истинно женской логикой:

— Да с тобой всё понятно, только дай повод руки распускать! А вот как твои родители ко мне отнесутся?..

— А им-то что? Главное, чтобы сын был счастлив. А я… мм! Просто без ума от счастья!

— Точно? — игриво блеснула глазками Бельских. И вновь упёрлась ладошками в грудь пристающего с поцелуями парня. — Ты мне всё платье помнёшь и жакет! Потом разрешу… может быть.

На мотоцикл она тоже усаживалась осторожно, словно несла хрустальную вазу. И наущала ехать медленно, чтобы не запылить свой наряд.

А вот сразу заехать во двор молодым обручённым не получилось. Прямо на улице, возле ворот усадьбы семейства Шульга, разгорался скандал, с криками, воплями и истерикой.